Текст книги "Операция "Рагнарек" (СИ)"
Автор книги: Ольга Сословская
Соавторы: Андрей Журавлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 81 страниц)
Соболезнования были высказаны, поздравления с победой и благодарность за справедливое возмездие – принесены, надежды на будущее сотрудничество скреплены дружеским рукопожатием. Моррис, глава одной из самых влиятельных стай Соединенных Штатов, пообещал использовать всю унаследованную от отца власть, чтобы оградить Сородичей от проблем с Волками даже на самых безлюдных и диких участках маршрута.
Подготовку к всеобщему перемирию и первому в истории Договору о взаимном ненападении решено было начать, не откладывая, и Фьялар отправил Бранку на конспиративную квартиру, которые Гару держали в контролируемом Камарильей Чикаго, чтобы помочь Мак-Намарра с оперативной рассылкой почты и прочей дипломатической рутиной. Сам Фьялар решил воспользоваться выдавшимся свободным временем и прогуляться по городу – сидеть взаперти в номере становилось почти невыносимо.
Солнце слегка припекало, за кружевной зеленью деревьев виднелись бело-голубые башни небоскребов на фоне ослепительного неба. Старая деревянная скамейка с чугунным литьем по бокам, слегка потертая и поцарапанная, оказалась по-домашнему уютной. Уходить не хотелось, и Фьялар прикрыл глаза, ловя солнечный свет сквозь опущенные веки.
На скамейке напротив девушка в цветастом платье, подобрав ноги, читала книгу, по дорожке мимо клумбы редкие прохожие спешили по своим делам, не обращая ни малейшего внимания на гнома в кожаной косухе. Фьялар улыбнулся, он уже почти отвык от того, что можно слиться с городской толпой, быть просто одним из тех, кто в погожий майский день не просиживает штаны в офисе или не наверстывает упущенный за ночь сон.
Над клумбой порхнула желтая бабочка, на дорожку опустился толстенький воробей. Фьялар наслаждался покоем. Но гном уже предвидел тот день, когда Фьялару Бруниссону больше не удастся посидеть спокойно в городском парке. А затем… Что же, не только Сородичей коснется новый закон. Интервью с Фьяларом сыном Бруни, горячие статьи о нравах Перекрестка… Что еще?
– Мистер Бруниссон? – к скамейке подошел мужчина средних лет, в аккуратном деловом костюме, не слишком дорогом и не очень новом, с зачесанными на лысину сбоку волосами и длинным нервным носом.
– Это я, – недовольно поморщился Фьялар, – вы что-то хотели?
Мужчина улыбнулся.
– Позвольте представиться, мистер Бруниссон, – сказал он, протягивая Фьялару визитную карточку, – я Джереми Бэйн, совладелец музыкального магазина «Бэйн и Фуши». Признаюсь, мне стоило большого труда и небольшой суммы денег разыскать вас. Один из моих клиентов попросил меня выступить посредником в весьма, надеюсь, заинтересующей вас сделке.
– Я могу дать вам телефон моего продюсера, – холодно ответил Фьялар, – переговорите с Иветт.
– Речь идет о редком музыкальном инструменте, мистер Бруниссон, – покачал головой Бэйн, – вряд ли этим вопросом заинтересуется ваш продюсер. Мой клиент ищет ему достойного покупателя. Но, сами понимаете, мистер Бруниссон, сам факт обладания такой ценной вещью может представлять угрозу безопасности владельца, если он не слишком заметная фигура и недостаточно богат, чтобы обеспечить надежную охрану. Так что мой клиент предпочитает сохранять инкогнито до того момента, когда вы примете решение о покупке. А вы его примете, уверяю вас.
– Вы заинтриговали меня, мистер Бэйн, – улыбнулся Фьялар, – и в какие же старинные катакомбы мне придется спуститься, чтобы увидеть этот раритет?
– Вам придется подняться на десятый этаж «Центра Изящных Искусств», где находится наш магазин. Это минутах в десяти ходьбы отсюда.
– Признаться, вы меня разочаровали, мистер Бэйн, – рассмеялся Фьялар, – а я уж рассчитывал на таинственное и опасное приключение. Ну что же, пойдемте, посмотрим на ваш товар.
В магазине было почти пусто. На стендах висели скрипки и стояли виолончели, в центре небольшого торгового зала в стеклянном кубе левиафаном горбился огромный, почти черный, контрабас. Еще пара аквариумов была отдана обитателям поменьше – две старинные скрипки, рыжая и вишневая, чуть потертые, но изяществом и благородством линий даже непосвященному взгляду выдающим руку истинного мастера.
За прилавком стоял пожилой китаец с длинной косой, но в европейском костюме, представленный Фьялару как мистер Фуши. Он явно узнал потенциального покупателя, поклонился, сложив руки лодочкой и радостно улыбаясь, и вытащил из-за стойки простой обтянутый искусственной кожей футляр. Фьялар с сомнением поглядел на это не слишком обнадеживающее вместилище обещанного шедевра гитарного мастерства.
Но сама гитара превзошла все ожидания. Небольшая, с классическим изгибом, светло-янтарного цвета и тонкими коричневыми кольцами разных оттенков вокруг отверстия.
– Антонио де Торрес? – взволнованно спросил гном.
Фуши кивнул.
– Тысяча восемьсот девяностый год. Одна из лучших.
– Мои поздравления, мистер Бэйн, – с улыбкой обернулся Фьялар, – вам действительно удалось меня заинтересовать. Где и когда я могу познакомиться с вашим таинственным клиентом?
– Вы ни о чем не хотите спросить? – усмехнулся Бэйн.
– Я могу ее попробовать?
– Вообще-то я имел в виду цену, – рассмеялся Бэйн, – но попробовать вы ее, конечно, можете. Задняя дверь магазина ведет в комнату для прослушивания. Там прекрасная акустика. Хотите пройти?
– Безусловно, – Фьялар почти с вожделением глянул на гитару, которую Бэйн нес за ним, все еще не давая в руки, – мне просто не терпится свести с ней знакомство.
Задняя комната, обитая темно-вишневым ковровым покрытием, включая ведущую в магазин дверь, пол и потолок, освещалась круглыми утопленным в стены лампами. Посредине стоял одинокий стул в стиле Бидермейер, у стены – пустой пюпитр. Бэйн с полупоклоном вручил гитару Фьялару и скрылся за тут же захлопнувшейся за ним дверью.
Голос у гитары оказался глубокий и мягкий, но Фьялар уже слышал в нем стальные нотки вокала Норвика, и четкий ритм Войцеха, и плотное звучание индейских братьев. И, конечно, соло своего концертного Лес-Пола. Идеальный инструмент, чтобы в компании с Норвиком, впервые за много веков вернувшимся от чисто исполнительской карьеры к сочинению музыки, набрасывать темы новых вещей.
Вот и теперь медленно и певуче лилось вступление к новой балладе, наползая сизым туманом с гор, укрывая мглистой дымкой мир, оставляя их наедине.
– Инструмент не пострадал? – уже почти сквозь сон услышал Фьялар. – Тащи его быстрее, газ еще не выветрился.
Темнота дышала сыростью и плесенью. Обнаженные лопатки холодил металл спинки, руки саднило от металлических браслетов, пристегнутых к поручням. Ноги тоже оказались притянутыми к ввинченным в пол – это он определил, пытаясь подвинуться вместе с креслом , – ножкам. Но джинсы и ботинки неизвестный похититель на нем оставил, и железо на щиколотках натирало меньше. Фьялар чуть не до крови закусил губу. Войцех сказал «не ходи». Но кто мог знать, что это предупреждение может относиться к невинному посещению музыкального магазина в разгар торгового дня? Впрочем, для самобичевания момент был неподходящий. Гораздо важнее было понять, кому и зачем он мог понадобиться.
Фьялар перебирал в памяти все почерпнутые из сети сведения о Сородичах Чикаго. Обстановка в Ветреном Городе была столь запутанной и полной недомолвок, интриг и подковерной возни, что почти любой из них подходил, по мнению Фьялара, на роль гостеприимного хозяина. Единственной зацепкой мог оказаться магазин…
Но придти к определенным выводам гном не успел. В глаза ударил нестерпимо яркий после полной темноты свет пяти свечей, выхватывая из мрака умильную улыбку, крючковатый нос и горящие лихорадкой глаза Таможиуса Кужлейки.
– Я боялся, что местная политика не даст тебе времени навестить мою скромную обитель, – сообщил Тореадор, ставя канделябр на простой дощатый стол у красной кирпичной стены, по которой сочились капли влаги, – поэтому я взял на себя труд организовать твой визит лично.
Таможиус положил на стол скрипичный футляр, который держал в другой руке, и вытащил оттуда скрипку и смычок.
– Мы ведь прекрасно сыгрались на концерте, да? – он вопросительно посмотрел на Фьялара, но гном не ответил. – Думаю, нам стоит продолжить репетиции.
Только теперь Фьялар разглядел, что гитара, на которой он играл в магазине, лежит на столе. И первой мыслью, к его собственному удивлению, оказался страх, что сырость повредит инструменту.
– Мы обязательно сыграем вместе, да, – хихикнул Таможиус, прилаживая скрипку к подбородку, – но на этот раз мою музыку. Так что для начала тебе стоит ее послушать.
Смычок мелькнул в воздухе и опустился на струны, заставив их нервно и жалобно взвизгнуть.
– Если, конечно, ты будешь в состоянии играть, когда я закончу вводить тебя в курс дела, – надменно заявил Кужлейка, – моя музыка требует внимания, и я помогу тебе сосредоточиться.
Он снова положил скрипку на стол, подошел к Фьялару и, взмахнув правой рукой, острым ногтем прочертил кровавую линию на плече гнома. Горячий и влажный язык прошелся рядом с порезом, собирая выступившую кровь, но не закрывая рану.
– Помогает настроиться на одну волну, – хихикнув, сообщил Таможиус, – итак, «Рондо».
Фьялар потерял счет времени. Мрачные пассажи Кужлейки, наполнявшие душу невыносимым отчаянием и горестной безысходностью, рыдания скрипки и рвущие кожу в каждой паузе когти слились в одну, неподражаемо-гениальную мелодию. Стекающая по рукам и груди кровь пульсировала в такт музыке, заставляя сердце заходиться маятником от пьяняще-сладостной боли до омерзительно-горького блаженства. Когда сознание стало покидать Фьялара, и музыка уже доносилась до его разума как сквозь кровавую пелену, Таможиус зализал его раны и поднес ко рту стакан дешевого и кислого красного вина.
– Мы только начали, мой дорогой гость, – улыбнулся он, – обычно, я не трачу на концерт больше недели. Но с тобой, мой друг, я готов провести вечность. Ведь мы так хорошо понимаем друг друга, да?
Фьялар сплюнул кислое вино на заляпанный кровью грязно-белый свитер Тореадора.
– Ты можешь закрыть мои раны, но крови у меня на неделю не хватит. Кому будешь играть, когда я сдохну? Крысам?
– Крысы предпочитают флейту, – блеснул клыками Кужлейка, – профаны и дилетанты. Но ты не волнуйся, умирать ты будешь долго. Я даже во вкус не вошел. Впрочем, ты ведь понимаешь меня, да? Как гений гения.
Фьялар не ответил. За неделю его друзья перетряхнут Чикаго до последней щелочки, в этом он не сомневался. Но вот действительно ли Таможиус сумеет продержаться на грани безумия достаточно долго, чтобы дать им на это время?
– Ты гений, – кивнул Фьялар, – я в этом уже не сомневаюсь. Может, дашь мне гитару?
– Рано еще, – покачал головой Кужлейка, – ты мечтаешь о свободе, а не о музыке. Но сумею убедить тебя в том, что музыка важнее.
На этот раз в запястье Фьялара впились желтые клыки, и Тореадор присосался к его руке с чавкающим звуком. Боль резанула, как раскаленный кинжал.
Кужлейка отстранился. По острому подбородку стекала кровь, глаза блуждали.
– А гномья кровь другая, – он с видимым интересом поглядел на Фьялара, – гуще, солоней. И вдохновение от нее другое. Вот, послушай.
Он снова взялся за скрипку, и она взвилась к каменному сырому потолку болезненным стоном. Фьялар рванулся из оков, руки сами собой потянулись к ушам, чтобы закрыть их от этого пронзительного визга. Но браслет только царапнул по ране, и гном, не сдержавшись, зарычал от боли, присоединяя свой голос к безумной музыке.
========== 59. Вотер-Тауэр Плэйс. Чикаго. Делия ==========
– Он жив, – убежденно сказала Делия.
Она только сейчас осознала, насколько крепка между ними связь. За все это время ни одному из них не грозила по-настоящему смертельная опасность, когда они были не рядом. Поэтому ей и в голову не приходила мысль, что разрыв этой связи хлестнет не оставляющей сомнений болью. И теперь она чувствовала Фьялара, и в сердце засела острая игла, но сказать, что это – тревога или уверенность – она не могла.
– Из всех местных кровопийц – именно тот, кому на политику глубоко плевать, – покачал головой Норвик, – это же надо…
– И поэтому остальные им мало интересуются, – добавил Рамо, – Аннабель весь Чикаго на уши поставила, никто не знает, где его логово.
– Фьялар исчез еще днем, – напомнил Сэмюэль, – у скрипача, наверняка, были подручные. Но кто?
– А что о нем вообще известно? – спросила Бранка. Она все еще винила себя за то, что оставила Фьялара без прикрытия, хотя все остальные ясно дали ей понять, что никакой ответственности за происшедшее на нее не возлагают.
– Даже Аннабель могла дать только самую общую и не слишком свежую информацию, – ответил Норвик, – прибыл в Чикаго вместе с большой волной литовских эмигрантов в 1890, в короткое время завоевал репутацию музыкального гения, но очень скоро сошел со сцены. Испугался, что излишние внимание публики навлечет обвинения в нарушении Маскарада. С тех пор играет почти исключительно для себя. Хотя иногда участвует в музыкальной жизни литовской общины.
– Играет на похоронах и свадьбах, – кивнул Хоакин, – он сам упоминал похороны. Может, начать оттуда?
– Хорошая идея, – согласился Норвик, – есть еще одна зацепка. Возможно. В 1971 получил разрешение на обращение Кэти Гленз. Но довольно быстро потерял к ней интерес. Сейчас она – лидер-гитарист панк-группы «Хор младенцев».
– Девушка может знать, где его искать, – кивнула Делия, – если он не сменил логово с тех пор, как они расстались. Неплохо бы ее найти.
– У меня есть связи с местной прессой, – сообщил Пауль, – хроникер криминальной колонки. А у него, наверняка, выход на чикагскую полицию. Надеюсь, им удастся что-то разнюхать.
Норвик оглядел присутствующих и решительно взял дело в свои руки.
– Думаю, нам стоит разделиться, – предложил он, – толпа Сородичей, да еще и в сопровождении смертных может привлечь к себе слишком пристальное внимание, и не только Кужлейки. Войцех, на тебе литовская община. Земляки, считай.
– Я не литовец, – возразил Войцех, – я литвин.
– Им об этом знать не обязательно, – покачала головой Делия, – и я пойду с тобой.
Мелисента молча кивнула.
– Мы с Рамо и Хоакином попробуем разыскать этих Младенцев, – продолжил Норвик, – профессиональная солидарность и все такое. Сэмюэль и Пауль – пресса и полиция. Кто-нибудь, свяжитесь с Беккетом, пусть потребует официального расследования у Примогената и Принца. Бранка, твои собратья не могут помочь?
– Их уже нет в городе, – ответила Волчица, – но я могу попробовать взять след. Если кто-нибудь пойдет со мной. Разгуливающего по городу волка легче проглядеть, если он идет рядом с человеком.
– С удовольствием возьму тебя на поводок, детка, – улыбнулся Диззи. И тут же виновато поглядел на Делию, – рядом с таким пофигистом, как я, тебя точно не распознают.
– И никаких поводков, – сердито заявила Бранка, – ты еще намордник на меня надень.
– Это предложение?
– Это твой смертный приговор.
– Хватит! – громыхнул Норвик. – Не до ваших шуток. С обоих шкуру спущу. Но предложение принято – вы идете на место событий. Связь держим каждые полчаса, по графику. Потерявшаяся группа лучше пусть сама пятый угол ищет, если серьезных причин не будет. Нам надо вытаскивать Фьялара, а не лезть в новые неприятности.
– Хорошо, – Делия поднялась с дивана и направилась в спальню, – с Беккетом я переговорю сама. Войцех, тебе десять минут на сборы. Остальные могут идти.
После визита лже-Ксавьера Войцех с улыбкой заявил, что эксгибиционизм в число его психозов не входит, и обзавелся широкими спортивными брюками и майкой, на случай, если его опять куда-нибудь поволокут во сне. Мелисента вывела его из Грезы прямо на общее собрание, и Малкавиан вернулся в номер, чтобы переодеться.
Мелисента со вздохом закрыла шкаф.
– Кружева и шелк, – констатировала она, – не самая подходящая для драки одежда.
Войцех резко обернулся к ней.
– Ты не идешь, – в голосе Войцеха зазвенели острые льдинки, – я хочу, чтобы ты ушла в Грезу. В самое безопасное место, какое найдешь.
– Я не отпущу тебя одного, – Мелисента схватила его за руку и развернула к себе, – я не стану прятаться, когда ты рискуешь собой.
– Хорошо, – спокойно ответил Войцех, – мы никуда не идем. Фьялар поймет.
Синие глаза от удивления распахнулись как два озера.
– Фьялар – мой друг, – объяснил Войцех, – и моя надежда хоть чего-то в этом мире достичь. И все остальные будут рисковать жизнью. Но им нечего терять, кроме Фьялара. А у меня есть ты, и ничего дороже тебя.
– Но это будет…
– Это будет поступок труса и эгоиста, – согласился Войцех, – переживу.
– Это неправильно, – с отчаянием в голосе произнесла Мелисента.
– А что правильно? – он взял девушку за плечи и посмотрел ей в лицо. – Подставить под удар семнадцатилетнюю девчонку, не умеющую ни стрелять, ни драться? Твой фламберг – в Грезе, Принцесса. И никаких шансов перенести события на твою территорию. Я за тебя боюсь.
– Я тоже за тебя боюсь, – прошептала Мелисента.
– Я знаю, – грустно улыбнулся Войцех, – но у меня намного больше реальных оснований для этого. Ты не сможешь прикрыть мне спину, потому что я не сумею повернуться к тебе спиной, понимаешь?
Мелисента кивнула, и Войцех прижал ее к себе.
– Ты – мое слабое место. Оставаясь в безопасности, ты защищаешь меня лучше, чем рядом со мной. Пожалуйста.
Мелисента всхлипнула и прижалась к любимому. Они стояли молча, и Войцех тихо гладил ее шелковистые волосы. Неожиданно девушка отстранилась и сердито взглянула на него.
– Войцех! Нашел время для своих дурацких игр! Это не аргумент!
Малкавиан улыбнулся, покачал головой и, снова прижав ее к себе, зашептал в самое ухо, хотя никто, кроме нее, не мог его слышать.
– Я не знаю, что ты сделала. Но это правда. Очень. Как никогда… И так не вовремя. Я вернусь, моя прекрасная, даю слово.
Мелисента кивнула и вытерла слезы. Войцех легонько поцеловал ее в нос.
– Иди, моя прекрасная. Давай, иначе мы в десять минут не уложимся.
Когда девушка исчезла, Войцех попытался справиться с неожиданно превратившимся в проблему чудом привычным за два века способом. Чудо отреагировало слабо.
– Кажется, ведро холодной воды когда-то действовало безотказно, – вспомнил вампир, влезая под ледяной душ.
Когда он вернулся в номер Фьялара, остальные уже разошлись. Делия ждала его, едва сдерживая желание мерить шагами комнату из угла в угол.
– Ты один, – заметила она, чуть улыбнувшись, – я так и предполагала. И, думаю, это к лучшему.
– Думать некогда, – ответил Войцех, – я надеюсь вернуться к рассвету. Так что отсчет пошел.
========== 60. «Синий Бархат», «Дыба», Чикаго. Норвик ==========
В каждом мегаполисе есть район, который местные Сородичи называют «Тигель», «Садок» или просто Охотничьи угодья. Сородичи Чикаго именовали территорию, прилегающую к пестрящей вывесками ночных клубов Раш-стрит, «Дыбой». Толпы туристов, любителей рока, джаза и блюза, виски и пива, девочек и мальчиков заполняли заведения каждую ночь бурлящей толпой, в которой даже самому неуклюжему Кровопийце было легко найти себе «сосуд».
Норвик вышел из очередного рок-клуба в изрядно потрепанном виде. Забредшая туда в поисках острых ощущений компания скучающих девиц узнала восходящую звезду рока, несмотря на заплетенные в косу волосы и скромный по понятиям Норвика байкерский прикид – много черной кожи, совсем чуть-чуть стали. Не больше фунта. Дело обошлось автографами, но в следующий раз могли и на сувениры разобрать. Братьям Калос досталось поменьше, они обходили панковские места, где их длинные черные гривы и расшитые бисером замшевые жилеты у обладательниц зеленых ирокезов истерических восторгов не вызвали.
Первый след «Хора Младенцев» обнаружился на афишной тумбе возле «Синего бархата». Очередь к дверям клуба длинной змеей оборачивала свой хвост вокруг всего квартала, а здоровенный мужик на входе в заведение, скрестивший огромные руки на кожаном жилете, надетом на голое тело, выглядел весьма внушительно.
– Я ищу друзей, – Норвик подошел к здоровяку, игнорируя недовольные лица ожидающих своей очереди яппи, по случаю посещения клуба прикидывающихся рокерами.
– Твоих друзей сегодня еще не было, – хмыкнул вышибала, – ты первый.
Норвик поглядел на него с удивлением.
– Ты знаешь, кого я ищу?
– Вероятно, ужин, – рассмеялся мужик, – можешь войти. Но грязную посуду за собой не оставлять.
Рамо, стоявший рядом с Норвиком, понимающе улыбнулся.
– Сегодня нас интересует пища духовная. Кэти Гленз и ее Младенцы. Они здесь бывают?
– Только по работе, – ответил вышибала, – концерт через две недели.
– Знаешь, где ее можно найти? – спросил Норвик.
– Мое дело следить за тем, кто ходит сюда, – мрачно ответил мужик, – вы будете заходить или нет?
– Возможно, – ответил Норвик, – но не сейчас. Мне нужна Кэти. Если появится кто-то из «друзей», сообщи мне, хорошо?
Он вытащил из кармана визитку группы и записал на ней номер своего телефона.
Охранник, взглянув на карточку, кивнул.
– Только для тебя, парень. Я был на вашем концерте. Я тут прохожу под малоизвестным именем Ян Гилан, – он рассмеялся собственной шутке густым утробным смехом, – если найдешь Кэти – тащи ее сюда. Я распоряжусь о бесплатной выпивке.
Они еще час бесцельно бродили по улицам «Дыбы», но ничего нового так и не узнали. Время от времени на глаза попадался кто-нибудь из Сородичей – чернокожая красотка в элегантном платье и жакете, парень с зеленым ирокезом и огромной медной серьгой в ухе, грузный мужчина лет под сорок в темно-синем костюме в белую полоску с подбитыми ватой плечами. Рыскающий взгляд и целеустремленная походка выдавали в них охотников, и Норвик не пытался свести с ними знакомство, чтобы не мешать их вечерним планам.
Удача улыбнулась им в кафе «У Рика», небольшом уютном заведении с классической барной стойкой красного дерева и небольшой сценой, где рыжая девушка с гитарой вполне сносно пела классические блюзы. За одним из столиков сидел парень – его можно было бы счесть красавчиком, если бы не давно не мытые спутанные волосы до плеч и полтонны пирсинга во всевозможных местах. Завидев входящих в кафе Норвика и братьев, парень улыбнулся, нарочито блеснув клыками, и кивком пригласил их за столик.
– Аннабель держит музыкантов на голодном пайке? – весело спросил парень, представившийся как Рэй. – Решили прогуляться по «Дыбе» в поисках приключений? Или вдохновения? Здесь есть такие самородки, нам, профессионалам, у них найдется, чему поучиться.
– Самородков и в Нью-Йорке хватает, – покачал головой Норвик, – профи нас интересуют больше. Кэти Гленз, к примеру. Говорят, она лучший гитарист в Чикаго.
– Кто говорит? – недоверчиво покосился парень.
– Ян Гилан, – Норвик решил сослаться на нового знакомого, чтобы не дернуть ненароком не за ту ниточку местного политического клубка, – мы видели афишу возле «Синего бархата».
– Кэти – супер! – Рэй кивнул и серьги в его бровях, ушах и носу качнулись с легким позвякиванием. – Не хуже вашего Фьялара.
Он снова помрачнел, вглядываясь в новых знакомых. Прикинул, стоит ли, но, все-таки, решился задать вопрос, понизив голос.
– Он ведь не из наших, да? Конечно, из зала можно и ошибиться, но мне показалось, что он человек.
Норвик хмыкнул, но в разубеждать парня не стал.
– Где можно найти Кэти? – спросил он, возвращаясь к главной теме.
– Нигде, – сердито ответил Рэй, – Кэти не любит, чтобы ее искали. Но вы можете ей через меня передать, что вам от нее нужно. Я басист «Хора Младенцев».
– Хотим пригласить ее на джем, – сымпровизировал Норвик, – но у нас всего пару дней в Чикаго осталось, и хотелось бы найти ее сегодня.
– Гилан обещал бесплатную выпивку в «Бархате», – добавил Рамо, – там бы и договорились.
Рэй задумчиво постучал пальцами по столу, решительно кивнул.
– Я поговорю с Кэти, – пообещал он, – через час у Гилана. Если она согласится.
Норвик поднялся, хлопнув Рэя по плечу, от чего парень слегка поморщился – рука у скальда была тяжелой – и вышел на улицу.
– Не нравится мне этот Рэй, – сказал Хоакин, когда они повернули обратно, на Раш-стрит, – мне показалось, он Малк, а от них добра не жди.
– Ты Шемету об этом говорил? – хохотнул Норвик.
– От Шемета сплошные неприятности, если хочешь знать мое мнение, – заявил Рамо, – но это свои, родные, неприятности, и мы их как-нибудь переживем. А чужие Малки – это опасно, никогда не знаешь, в чем прикол.
– Придется и его прикол пережить, – Норвик сердито тряхнул головой, – времени у нас мало.
Они засели в дальнем зале «Синего Бархата», подальше от гремящей дискотеки и бурно веселящейся публики. Полутемная комната, обитая, как и следовало ожидать, в тон названию клуба, ультрамариновым синтетическим бархатом, казалась слегка зловещей в отблесках медленно крутящегося под потолком зеркального шара. Металлические столы и стулья добавляли помещению атмосферы мрачного космического боевика, а звучавшая в колонках музыка Заппы окончательно уносила крышу в бесконечные дали Вселенной.
В ожидании Кэти Норвик и братья по очереди выбирались в более оживленную часть клуба, решив воспользоваться щедрым предложением Гилана. В танцевальном зале Норвик снова заметил чернокожую девушку, которую они встретили на улице. На этот раз она была не одна, ее подруга, невысокая и темноволосая, с горящими черными глазами и бледной кожей ничуть не уступала ей красотой. Но красотки Норвика интересовали совсем с другой точки зрения, и уже через полминуты симпатичная блондинка в атласных брючках подошла к нему, сообщив, что ее прислал Гилан, и отвлекла его внимание. Когда он вернулся из темного закутка, где блондинка подставила ему шею, не дожидаясь приглашения, Сородичей в зале уже не было.
Кэти появилась ближе к полуночи – высокая и плечистая, с небрежной копной каштановых волос, ореховыми глазами и слегка резковатыми чертами строгого лица. Черные джинсы и футболка с логотипом «Хора Младенцев», тяжелые ботинки и тяжелый взгляд из-под сдвинутых широких бровей.
«Серьезная девушка, – подумалось Норвику, – с такой лучше сразу к делу».
Но «к делу» перешла сама Кэти, не дожидаясь, пока Норвик придумает, с чего начать.
– Кто из вас Малк? – она задала вопрос, даже не успев присесть. – У кого мозгов хватило с этим психом связаться?
– Войцеха здесь нет, – Норвик попытался обаятельно улыбнуться, но улыбка вышла кривоватой, – и он совсем не так ужасен, как может показаться.
– Драммер у вас – что надо, – кивнула Кэти, – а вот у Бруниссона, похоже, с мозгами проблема. От Неро надо держаться на расстоянии дальнобойной винтовки. А еще лучше пристрелить его заранее. И бежать подальше, пока он оклемается.
– Кто такой Неро?
– Скрипач. Таможиус. Мой сир, – с ненавистью произнесла Кэти, – сумасшедший сукин сын, хоть и Тореадор. У нас Малки по сравнению с ним – образец нормы.
– А можно пример? – вкрадчиво спросил Норвик. – Может, ты его ревнуешь?
– Я от него сбежала, как только… Впрочем, это не важно. Пример? Три года назад он затащил к себе в логово семерых лучших скрипачей Среднего Востока. Послушать музыку. Больше их никто никогда не видел. Серьезная потеря для классики.
Норвик и братья переглянулись. Происходящее начинало нравиться им еще меньше, если это вообще было возможно.
– А ты знаешь, где это логово? – спросил он. И, собравшись с духом, решился – Фьялар у него. А Войцех… У него Пророчество было.
– Плохо дело, – покачала головой Кэти, – он сменил логово с тех пор, как мы расстались. Но время еще есть, меньше недели его концерты не длятся. Если, конечно, ваш парень здоровьем крепок.
– Фьялар у нас любому Сородичу десять очков форы по здоровью даст, – мрачно сказал Норвик, – но вот характер у него сложный. Может на преждевременные овации сорваться и время концерта сократить. Есть соображения, кто еще может знать?
– Дай подумать, – Кэти встала и сделала несколько шагов туда и обратно, как тигрица в невидимой клетке, – надо у литовцев спросить. Как-то же они его находят, если у них свадьба.
– Или похороны, – заметил Рамо мрачным голосом.
– Туда Шемет с Делией пошли, – напомнил Хоакин, – через полчаса – контрольная связь.
– Можешь еще чем-то помочь? – спросил Норвик девушку.
Кэти покачала головой.
– Не знаю. Не думаю. Хотя… – она помолчала и добавила, – если вы отправите эту тварь в Ад, я буду вам благодарна. Я не знаю, где его логово. Но если вы его найдете, попробую помочь вам войти. Думаю, мне он откроет.
Девушка хищно улыбнулась и снова присела за столик.
– Я пойду с вами, идет?
– Неплохая идея, – кивнул Норвик, – гномья благодарность тебе обеспечена.
Кэти изумленно взглянула на него и рассмеялась.
– Мне сразу показалось, что с Фьяларом все не так просто. Надеюсь, Неро обломает об него зубы.
– Не сомневайся, – улыбнулся в ответ Норвик.
========== 61. Бриджпорт, Чикаго. Делия ==========
В другое время архитектура позднего модерна, придававшая Бриджпорту неповторимый шарм изысканности и элегантной, но вовсе не чопорной респектабельности, покорила бы Делию. Темные, теплые тона стен, расчерченных прямоугольными рамами больших окон, полукруглые фронтоны и спокойные чуть вытянутые линии фасадов – стиль, демонстрирующий уверенность в завтрашнем дне, пристанище людей, обеспечивших себя надежным куском хлеба и находящих время на эстетические наслаждения. Но сейчас все эти стилистические восторги проходили мимо ее внимания. Девушка внимательно разглядывала только вывески национальных ресторанчиков и клубов, прикидывая, с какого из них начать расследование.
Войцех, ведущий ее под руку, поморщился. Он вглядывался в лица прохожих в надежде, что обостренная кровью интуиция поможет ему наткнуться на кого-нибудь из смертных заказчиков Кужлейки. Но пока он замечал только неодобрительные взгляды, а иногда и прямое осуждение, граничащее с отвращением, которые у большинства встречных вызывала смешанная пара. Чернокожую девушку тут, скорее всего, никто не попытался бы обидеть. Но вид белого парня, идущего с ней под руку, явно рождал у многих желание поучить его правильно выбирать себе спутниц жизни.
Наконец, они обнаружили место, которое обоим показалось обнадеживающим. Низкое деревянное здание «Литовского клуба песни и пляски» с широкими окнами, из которых лился яркий свет и доносилась музыка – скрипка вела мелодию, кларнет и флейта вторили ей. Из открытых дверей выскочила разгоряченная парочка в национальных костюмах, на девушке был венок, на парне – светлая шляпа. Войцех решительно потянул Делию к входу.
В длинном зале, обшитом деревянными панелями, собралось несколько десятков человек. В основном среднего возраста, но ветераны пляски и молодежь тоже не забывали традиций европейской родины. При появлении Делии музыка смолкла, и танцоры остановились, все, как один, повернувшись к двери.
