Текст книги "Операция "Рагнарек" (СИ)"
Автор книги: Ольга Сословская
Соавторы: Андрей Журавлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 81 страниц)
– Красивая у тебя дочь, – подмигнул Фьялар, – и в битве хороша. Боюсь, такой пару действительно сложно найти. Я мог бы лично поблагодарить ее за помощь?
– Более чем, – кивнул ярл, – она просила передать тебе приглашение. Сегодня ночью на озере Турнир Галлиардов, Лунных Танцоров Гару. Галлиардами не становятся, но рождаются. Предназначение любого Гару зависит от фазы луны, в которую он рожден.
– Твоя дочь – бард? – удивился Фьялар, – сражалась она, как настоящий воин.
– Воин и есть, – сверкнул белоснежными зубами Брэндон, – Арун. Соревнования бойцов там тоже будут, просто сегодня они лишь вводная часть главного события.
– Ну что же, поддержать доблестную Деву в стремлении к победе – это меньшее, чем я мог бы ее отблагодарить.
– Я думал, наша жизнь совсем выбила из тебя дедовские манеры, – рассмеялся ярл.
– Кое-что приберег на такой случай, – со смехом ответил Фьялар.
Пока они прогуливались, осматривая окрестности, стоянка на центральной площади поселка заполнилась до отказа. Улочки оживились, и Фьялар уже без труда отличал Волков и их человеческую родню, большую часть которой составляли женщины разных возрастов, все неуловимо похожие своим спокойным достоинством и неторопливой уверенностью движений. Волчьи жены носили прикрывающие колени широкие юбки глубоких темных цветов – синь озерной воды, зелень сосновых игл, закатный багрянец и пурпур. Нетронутой снежной белизной сияли крахмальные передники, красно-черная вышивка густо покрывала широкие блузы. Волки, те, что постарше, тоже одевались в полузабытом деревенском стиле, или предпочитали полувоенный камуфляж. Молодых Волков отличала стремительная звериная грация, быстрые взгляды – янтарные, зеленые, карие, белозубые улыбки, густые гривы длинных волос и черная кожа курток и штанов, расписанная красно-желтыми узорами, пламенеющими сердцами, грозными драконами и крылатыми волками. Гном увидел и пару Дев, гибких как ивы, прямых как клинки, и затянутых в такие же кожаные «доспехи», подчеркивающие их стройные атлетические фигуры.
– Бранка еще не вернулась, – сказал Брэндон, заметивший, с каким вниманием Фьялар всматривается в местное население, – Она приедет прямо к месту событий.
Фьялар кивнул.
– Связь у вас тут работает? – спросил он, доставая телефон, – надо бы предупредить, что задерживаюсь. Не то выручать примчатся.
– Да, репетиция Рагнарёка нам тут ни к чему, – ярл усмехнулся в седые усы, – связь работает. И вообще мы далеко не так оторваны от мира, как может показаться. В доме есть и компьютер и телевизор. Хотя включаем мы его редко, только если новости настолько важны, что нужно не только читать, но и смотреть.
Связь оказалась на удивление четкой, голос Делии, чуть возбужденный, звучал так, словно они разговаривали из соседних комнат. Дроу, несомненно, что-то затевала, но в подробности его посвящать не стала, сказала только, что вышла прогуляться с Машей и Бобби. Настаивать Фьялар не стал, даже его часть разговора могла дать ярлу пищу для размышлений такого рода, который гном пока еще не готов был скормить новоявленному союзнику. Поэтому расспросы решил оставить до возвращения в Нью-Йорк.
Уже за ужином он обратил внимание на ненавязчивые подробности, ускользнувшие от его внимания в первый раз. Спрятанный за резными дверцами телевизор на стене, стилизованные под свечи электрические лампы, фонарь на улице, только похожий на газовый. Не только машины, мотоциклы и оружие связывали Гару с сегодняшним днем.
Они ели в молчании, словно каждый из них обдумывал сказанное друг другу за день, и у Фьялара появилось время осмыслить увиденное.
Парадокс, вот как это называлось. В Мидгарде явственно не хватало магии, технический прогресс удушливым Змеем обвился вокруг сердец его обитателей и высасывал соки из Матери-Гайи. Но слишком многое в этом мире было ему по душе. Рев мотоцикла на ночной трассе, ночи, сияющие цветным неоном, гитарные рифы, вздыбленные до небес электричеством. Да и такие простые вещи, как водопровод и телефон, уже казались неотъемлемой частью нормальной жизни. Не говоря уже об Интернете.
В Асгарде порох не горит. Это догма. Но Фьялар готов был отказаться от полюбившегося ему револьвера ради того, чтобы выжившие из ума политики и помешанные на власти фанатики обнаружили, что атомные бомбы там тоже не взрываются. Вот только уверенности в том, что у них есть право заставить местное население расплатиться комфортом за безопасность, у него поубавилось. Да и в порохе ли дело? Оружие не воюет, воюют люди. Гномы и орки тоже, но принцип не меняется.
– Все не так просто, как хотелось бы? – это даже не было вопросом. Ярл вздохнул, разливая по небольшим глиняным кружком крепчайшую сливянку.
– Мысли читаешь? – Фьялар сверкнул серыми глазами из-под бровей.
– Эмоции чувствую, – ответил Брэндон, – это мой Дар. А по твоим несложно угадать, о чем ты размышляешь. Если, конечно, я не ошибся, и наш разговор тебя действительно заинтересовал.
– Не ошибся, – подтвердил Фьялар, – но у меня пока вопросов больше, чем ответов. А за прогнозами – вообще к Малкавианам обращаться надо, они для этого достаточно безумны.
– Возможно, мы просто не знаем, куда смотреть, – покачал головой Гару. Длинные усы мотнулись из стороны в сторону, и Фьялар с трудом сдержал улыбку, – мы не можем себе вообразить компромиссную реальность. Технологии требуют ресурсов и энергии. Оставляют после себя ядовитые отходы. Но отказаться от лучшего, что они нам дают? Даже многие Гару уже сомневаются в том, что готовы на это. А те, кто придерживается старых обычаев, готовы уничтожить все человечество, без разбору, лишь бы остановить Змея, разрушающего мир. И с кем мы останемся? С волками? Или вообще исчезнем, когда Гайе больше не понадобятся защитники… Я тоже в сомнениях, Фьялар. Надеюсь, вместе мы что-нибудь придумаем.
– Вместе – это не вдвоем, – уточнил Фьялар, – каждый, у кого есть на плечах голова, а в груди сердце, просто обязан думать.
Гном помолчал, и добавил.
– Даже те, чье сердце уже не бьется. Я рад, что ты решил покончить с войной.
– Боюсь, Ксавьер не разделяет твоей радости, – вздохнул Брэндон, – но это уже не на сегодня. Нам пора, у озера нас ждут.
К озеру они спустились по другой улочке. Песчаный берег, полукругом спускавшийся к темной воде, был окружен деревянным помостом с рядами скамей. За спинами уже начинавших собираться зрителей – Гару и Родни, пылали настоящие факелы, наполняя воздух жарким ароматом смолы. Белые камни, вдавленные в песок, ограждали утрамбованную квадратную площадку. Между скамьями и озером, на травянистой полянке, собралась Стая, сверкая в темноте желтыми глазами. Еще несколько волков, огромных и не по сезону косматых, с мехом всех цветов от классически серого и бурого, до серебристого, черного и песочно-золотистого, сидели неподалеку. В первом ряду на скамьях лежали красные подушки для судей и почетных гостей. Брэндон провел Фьялара туда. Гном оглянулся, Брианна с сыновьями – тремя молодцеватыми парнями от двадцати до двадцати пяти, сидела за ними, но на пару рядов выше. Один из сыновей чем-то неуловимо отличался от братьев. Глаза голубые, в мать, походка чуть тяжелее, чуть меньше горделивости в развороте головы.
– Бронн не Гару, – Фьялар уже начал привыкать к тому, что ярл отвечает раньше, чем вопрос задан, – не все рождаются волчатами. Нам еще повезло – трое из четверых. В Брианне очень сильна кровь. В других семьях оборачиваться может едва ли один из трех.
– Зато у него есть шанс заполучить в жены Волчицу, – заметил Фьялар с улыбкой.
– Тоже верно, – рассмеялся Брэндон, – так что неизвестно, кому повезло больше.
Бранка появилась неожиданно, выскользнув тенью из темноты. Подошла поздороваться с отцом, отвесив ему церемонный поклон. Ухмыльнулась, бросилась на шею поднявшемуся ей навстречу ярлу, звонко чмокнула в щеку, дернув за ус. Улыбнулась Фьялару.
– Привет, Фьялар, – подмигнула она, – Пока что мне твоя музыка знакома больше, чем ты.
– Я пришел, чтобы поблагодарить тебя, – Фьялар поднялся с места, пожимая протянутую руку. Девичье пожатие оказалось на удивление крепким, почти не уступавшим отцовскому, – и полюбоваться на твои воинские доблести. В прошлый раз у меня не было возможности понаблюдать за ними с должным вниманием, меня отвлекали.
– Ты уверен, что имеешь в виду доблести? – рассмеялась Бранка, – в прошлый раз ты усиленно отводил глаза, когда я перекинулась.
– Уверен, – серьезно ответил Фьялар, – все остальное меня интересует исключительно с эстетической точки зрения.
– На этот раз всего остального не будет, – сурово сообщила Бранка, – ты условия поединка знаешь?
– Нет, – ответил Фьялар, – расскажи.
– Бой врукопашную. Хомиды дерутся в человеческом обличье, Люпус – в волчьем. Люди могут выбрать и бой с оружием – до первой крови. Победителя выбирают судьи. Кроме того случая, когда один из противников утратит контроль и перекинется в боевую форму, в этом случае он автоматически проигрывает. Я намерена победить.
– Я верю в твою победу, – улыбнулся Фьялар, – и буду ждать ее с нетерпением.
– Удачи, дочка, – добавил Брэндон, – порадуй гостя. Да и отца тоже.
Турнир открыли волки. Двое громадных Люпуса – серый и черный – обходили друг друга по кругу, вздыбив на загривках шерсть, грозно рыча и скаля белоснежные клыки. Молниеносный прыжок, укус, отскок. Черный волк чуть пригнулся к земле, снова обходя противника. На этот раз в атаку бросились оба, и сцепившиеся тела покатились по песку, смешивая рычание, шерсть и клыки в один неразличимый клубок. Снова отскочили. На этот раз серый волк лизнул плечо, закрывая рваный след от клыков соперника. И снова бешеный натиск, отскок, клыки, брызнувшая на песок алая кровь.
– Они не слишком увлеклись? – шепотом спросил Фьялар.
– Это же Люпус, а не волки, – ответил ярл, – они регенерируют быстрее, чем Хомид, не говоря уже о зверях.
На пятой минуте поединка черный волк лег на землю, подставляя серому незащищенный загривок извечным волчьим жестом подчинения. Зрители одобрительно засвистели и затопали, судьи вынесли единогласное решение. Волки отступили друг от друга, их кости зашевелились под косматыми шкурами, шерсть уходила под кожу, морды втягивались, уступая место человеческим лицам. Еще через минуту двое обнаженных молодых мужчин, улыбнувшись, пожали друг другу руки и направились к скамье, где Фьялар только сейчас заметил сложенную заранее одежду.
Бранка вышла на площадку в третьей паре из пяти заявленных для состязания. Против ожиданий Фьялара, противником ее оказался парень, на полголовы выше Волчицы, которая и сама могла похвастать полными шестью футами роста, с тугими шарами мускулов, перекатывающимися под светлой кожей и темной гривой собранных в хвост волос. На Бранке тоже были облегающие кожаные брюки и высокие шнурованные ботинки, но обнаженный торс слегка прикрывала коротенькая черная майка. Ее светлые, в мать, волосы были заплетены в тугую косу и обернуты вокруг гордо поднятой головы. Зеленые глаза сверкали азартом, а красивые полные губы изгибались в хищной улыбке.
– Хороша, – с гордостью произнес ярл.
Волчица и вправду была хороша. И не только чуть холодноватой северной красотой лица и безупречными линиями атлетической фигуры. Она бросилась вперед, словно рассчитывала одним броском уложить противника на песок. Парень ухмыльнулся, завидев такую бесшабашную манеру, и отскочил, выставив под ноги девушке затянутую в берцу ногу. Но Бранка уже была у него за спиной, Волк, увлеченный своим хитрым трюком, недооценил соперницу. Удар стройной девичьей ножки в поясницу заставил его пошатнуться и сделать несколько шагов вперед. Бранка бросилась к нему, но парень уже успел развернуться, встречая ее лицом к лицу.
Удары сыпались градом, и Фьялар вздрагивал всякий раз, когда тяжелые кулаки или ботинки мужчины касались стройного тела девушки. Но потом он увидел – она пользовалась им так же, как Делия своими эспадами, уходя от удара в последнюю секунду и заставляя противника, рассчитывающего на сопротивление, потерять равновесие, используя инерцию своих движений, чтобы заставить его попусту тратить силы. Парень был силен, намного сильнее ее. Но тело Бранки было боевой машиной, не знающей ошибок в стремительности и точности движений. Несколько раз ей удалось обратить силу столкновения против соперника, и на его светлой коже темнели синяки, которые он, увлеченный поединком, не успевал заживлять.
Удар ботинка расплющил его нос, кровь брызнула веером. Судьи поднялись с мест, но кости уже шевельнулись под бледной кожей и волосы, собранные на затылке в хвост, стремительно превращались во вздыбленную на загривке шерсть. Фьялар вскочил с места, но к парню уже подбежали другие Волки, ухватив его за руки, с силой ткнув вытянувшимся лицом в песок. По телу побежденного оборотня прокатилась дрожь, и оно снова вернулось к человеческому облику.
– Прими мои извинения, – сказал он Бранке, опустив голову, – победа твоя. Чистая победа.
Девушка молча кивнула и пожала протянутую руку.
Главная часть турнира захватила Фьялара не меньше. Пение Волков, протяжное и свирепое, напомнило ему о юности, и о Горе. В нем была мощь и сила. И красота, дикая и древняя, как кости Гайи, породившей своих детей. Барн, младший сын Брэндона, юный красавец, ростом и статью чуть уступавший своим более воинственным братьям, исполнил хрипловатым низким голосом балладу о любви Волка и прекрасной девы Севера, печальную и полную волчьей тоски. Песня заслужила единогласное одобрение зрителей, и дом ярла в эту ночь праздновал двойную победу.
Завершился праздник танцами до утра, но Фьялар не стал дожидаться окончания. Утром он собирался возвращаться в Нью-Йорк, и нуждался в отдыхе перед дорогой. Но сон пришел не сразу. Луна светила в открытое окно горницы, и гном глядел на нее, думая о том, как многое им всем еще предстоит сделать в этом странном мире.
========== 34. Кеннилворт, Манхэттен, Нью-Йорк. Тильда ==========
– Вот, погляди – Маша ткнула пальцем в монитор, – видишь, тут петли пересекаются. Но не соприкасаются. Их отделяет бесконечно малое расстояние, но переход невозможен. Это даже не стена, которую можно пробить. Это ничто. Как ты можешь пройти через то, что не существует?
– Может, и не надо там проходить? – Делия попыталась представить себе реальность, выраженную трехмерным вращающимся графиком. Получалось плохо, вообразить себе все тринадцать измерений она не могла, сколько ни старалась.
– Думаешь, проще сдвинуть петли?– Маша покачала головой, – там всегда будет «дельта», стремящаяся к нулю, но никогда не равная ему.
– Она может стать меньше, чем внутриатомные размеры? – спросила Делия, запихивая в рот очередную ромовую конфету. Подобное напряжение мозгов требовало топлива.
– Теоретически, – Маша протянула руку к вазочке, с завистью посмотрела на дроу, которой последствия поедания конфет не грозили, и, вздохнув, положила конфету обратно.
– А на практике?
– А на практике это дело техники. Нереальной на данный момент.
Маша замолчала и оглянулась на Бобби, старающегося как можно тише проводить по клинку точильным камнем. Старания, естественно, никакого успеха не приносили, но Маша уже привыкла к ежедневному скрежету, а в Делию он даже вселял спокойствие и уверенность, несмотря на то, что адамантитовые эспады в заточке не нуждались.
Утро они провели в тренировочном зале, куда Бобби приводил своих учеников. Делия, воспользовавшись свободным днем, устроила будущим Стражам мастер-класс, а под конец и показательный поединок с МакГи. Она больше не боялась, что его скимитары разлетятся в мелкие осколки под ударами адамантитовых клинков, на заднем сиденье автомобиля, оставленного возле студии контр-адмиралом, лежал подарок, который Бобби оценил даже больше новенького Форда. Парные скимитары толедской ковки, сделанные на заказ, смертоносно элегантные и безупречно сбалансированные, сияющие чуть голубоватой полировкой. Не адамантит, конечно, и не гномья сталь, но лучшее, что могло предложить современное кузнечное искусство.
– Уже иду, – вздохнула Маша, вставая из-за стола, – Делия, у нас есть тушеная курица и спагетти болонез, есть будешь?
– Давай, – усмехнулась дроу.
Бобби определенно извлекал из своих уз не только духовную пользу.
В квартире у Маши воцарился относительный порядок, вещи из шкафа больше не вываливались, окурки заполняли до отказа пепельницы, а не чашки. Портрет Дриззта на стене сменился большой цветной фотографией Фьялара на Индиан, с выглядывающей из-за спины Делией.
– Как тебе отцовский подарок? – спросила Делия, накручивая на вилку убегающие спагетти.
– Я в восторге, – ответил Бобби, – что бы там ни говорили о секретах древних кузнецов, а сочетание традиции с современным промышленным производством дает лучший результат.
– Бобби, я тебя люблю, – почти пропела Маша.
– Э-э-э?
Но девушка уже повернулась к подруге.
– Аналогия. Можно сколько угодно теоретизировать о бозоне Хиггса, но чтобы проверить эти теории, пришлось построить Большой Адронный Коллайдер. И подключить к сети обработки информации полмира. У меня в ноуте тоже стоит программа, чем бы я ни занималась, он фоном считает таблицы для БАКа.
– Это хорошо, – пожала плечами Делия, не имеющая ни малейшего понятия, о чем говорит Маша.
– В мире не так много ученых-ядерщиков, – продолжила свою мысль Маша, – но многие люди заинтересованы в результатах и предоставляют свои компьютеры для их получения. Нам не обязательно ждать, пока все, кто играет в Черное и Белое, достигнут уровня понимания, достаточного для глобальной смены реальности. Нам нужно будет найти способ связать их в одну цепь.
– Сообщив им о конечной цели? – поинтересовалась дроу.
– Конечно! – Маша сердито сверкнула глазами, – иначе это будет бесчестная манипуляция.
Делия кивнула. Она совсем не была против бесчестных манипуляций по маленькой, но в таком масштабе это действительно было сродни методам, излюбленным Владыками Преисподней.
– Но вам все равно понадобится Коллайдер, – заметил Бобби, – ну или что вы там придумаете. И вдвоем вы на научно-исследовательский центр не тянете. При всей любви и уважении.
Делия задумалась.
– Тремере, – решительно сказала она, – вот у кого стоит поучиться организационным методам. Думаю, нам стоит сегодня вечером навестить Лорда Регента. Звони Тильде.
В Кеннилворт они приехали еще до заката. Поднялись на восьмой этаж, разблокировав кнопку с помощью кода, который им сообщила Тильда. Бобби нервно оглядывался по сторонам, они не были здесь со дня рейда, и чувствовать себя гостями там, где они, в буквальном смысле слова, прошлись огнем и мечом, было неловко.
Тильда встретила их у лифта и потащила в отведенные ей регентом комнаты. На девушке был строгий синий костюм и туфельки на двухдюймовых каблуках – даже бизнес-леди Уолл-стрит сочли бы ее наряд полностью соответствующим дресс-коду. Маша хихикнула, оглядывая подругу, обычно предпочитавшую спортивные костюмы и кроссовки.
– Па не хочет, чтобы я его подчиненным глаза мозолила. Приходится соответствовать, – вздохнула Тильда.
– Па? – Маша ухватилась за руку Бобби, чтобы не сползти на пол.
– Дышит, – добавила Делия, внимательно оглядев Тильду, – и, похоже, даже не гуль.
– Лорд Регент – слишком официально, Эфраим – слишком фамильярно, – продолжила Тильда, даже не моргнув, – мы решили не скрывать наши отношения.
– Какие отношения? – ужаснулся Бобби.
О скандальном романе Войцеха слухи до него уже дошли. Но одно дело двадцатилетний, пусть только на вид, красавчик и рок-музыкант, и другое – мрачный карлик лет сорока с лишним.
– Может, сначала в комнату пойдем? – предложила Тильда, – объясню, раз самим непонятно.
Лорд Регент был рожден без всякого титула. Без денег, протекции и надежд на будущее. Во времена Диккенса лучшей долей, которую мог себе пожелать карлик, была работа в цирке уродцев. Худшей – голодная смерть на берегу грязной канавы или возле мусорной кучи. Но ему повезло, Эйдан Лайл, ирландский Тремере, движимый каким-то извращенным состраданием, решил сделать паренька своим гулем. Несмотря на насмешки и высокомерные взгляды, Эфраим понял, что суровое ученичество в капелле для такого как он – единственно возможный путь к вершинам. Он засел за учебу с особым рвением, и, после того как проявил недюжинный талант к Тауматургии и нашел подтверждение паре излюбленных теорий Лайла, учитель счел его достойным объятия.
Дальнейшую карьеру Эфраима можно считать типичной для Тремере – сочетание подчинения и уважения к традициям клана, с разумной инициативой и иногда зашкаливающими за пределы разумного амбициями. Капелла в Нью-Йорке, давшая ему долгожданную свободу действий и звание Лорда, была достойной наградой в конце долгого пути. Впрочем, Вэйнврайт далеко не считал этот путь оконченным.
Маленький смелый «халфлинг» перевернул жизнь карлика, напомнив ему о забытых юношеских мечтах, задолго до обращения. Сознавая, что семейный очаг и маленькие ручки, подающие ему чашку чаю или укрывающие пледом его колени, для него недостижимы, Эфраим видел в этом тихом идеале чуть не Рай, удел, в котором ему было отказано. Матильда, лишенная не только общества отца, но и материнского тепла, была из тех девочек, которые тянутся к надежной мужской руке в поисках защитника.
Возможно, сложись обстоятельства иначе, Тильда нашла бы себе возлюбленного или даже мужа, заменившего собой отцовскую фигуру. Но она встретила не зрелого охотника до девичьей свежести, а мрачного, сурового колдуна, которого эта сторона жизни не интересовала вовсе.
Лорд Вэйнврайт скорее согласился бы принять окончательную смерть, чем позволил обратить Тильду. И вся капелла, хотя и удивлялась странной слабости Регента, относилась к ней с уважением и теплом, замечая, насколько проще стало иметь дело с карликом после того, как Тильда, почти официально, заняла почетное место воспитанницы.
Они нашли друг друга – маленькое солнышко, осветившее его вечную тьму, и заботливый нежный отец, оберегающий свою девочку от любой напасти.
На этот раз Тильда притащила их не в парадный кабинет Регента, а в личные покои Эфраима Вэйнврайта. Разница между помпезным официозом офиса и почти спартанской обстановкой маленькой гостиной сразу бросилась в глаза Делии. Здесь все было рассчитано на малый рост хозяина – низкие добротные стулья с кожаными сиденьями, обитые медными гвоздями с рифлеными шляпками, квадратный стол с черной полированной столешницей, угловатый жесткий диван и парные кресла к нему. Исключение составляли забиравшиеся под самый потолок книжные полки, личная библиотека Регента. Но рядом с ними стояла передвижная лесенка на колесах, с поручнями и широкими ступенями. На оклеенных сероватыми обоями стенах висела пара картин – Темза, полускрытая «гороховым супом», знаменитым желто-зеленым лондонским туманом, канувшим в Лету вместе с каминами и газовым освещением, и портрет Тильды, совсем недавно написанный маслом – краска все еще поблескивала свежестью.
Делия бросила на Вэйнврайта любопытный взгляд, и Лорд Регент тут же безошибочно истолковал его.
– Проболталась? – строго спросил он, глядя на Тильду из-под широких нахмуренных бровей, выступающими дугами нависавших над его пронзительными черными глазами.
– Похвасталась, – с улыбкой ответила Тильда, подходя к сидящему в кресле карлику и усаживаясь на подлокотник. Вэйнврайт против воли ответил на улыбку, потрепав девушку по руке выше локтя.
– Это одно и то же, – заметил он, – но мне приятно, что ты так на это смотришь.
Он повернулся к застрявшим у порога нежданным гостям.
– Садитесь уже, раз пришли, – вздохнул Регент, кивая на диван, – и постарайтесь не болтать о том, что узнали.
– А что мы узнали? – с невинным видом спросила Делия, – Тильда изучает тут Исцеление. Я так и скажу любому, кто заинтересуется.
– И Фьялару? – с усмешкой спросил Вэйнврайт.
– Фьялар вряд ли заинтересуется, – ушла от ответа Делия, – и мы здесь не для того, чтобы обсуждать твои семейные отношения.
– Зато твои уже на первых полосах местных газет, – отпарировал Вэйнврайт, – вам обязательно так привлекать к себе внимание?
– Фьялар Бруниссон отвлекает внимание от Фьялара, сына Бруни, – ответила дроу, с удивлением обнаружив, насколько эта мысль теперь казалась ей очевидной и само собой разумеющейся, – пока журналисты будут обсуждать мои колечки, платьица и туфельки, в другие дела они нос не сунут.
– Я бы не был в этом так уверен, – задумчиво протянул Регент, – но Фьялар прав, это лучше, чем вообще ничего. Ты пришла пригласить нас на свадьбу?
– Мы еще не решили, что и когда будем с ней делать, – ответила дроу, – но в любом случае, мы пришли по гораздо более серьезному делу. И с просьбой о помощи.
Излагать суть стоящей перед ними проблемы взялась Маша. Университетская иерархия, конечно, в корне отличалась от Пирамиды Тремере, начиная с того, что магическое число «семь» не играло в ней никакой роли, и заканчивая тем, что студенты, прошедшие обучение, редко оставались в Университете, уходя на просторы свободной конкуренции в науке и бизнесе. Но даже это был хоть какой-то положительный опыт. У Делии такого опыта не было, но она сразу углядела в обтекаемых ответах Вэйнврайта намек на желание включить Башни в Пирамиду, сделав их филиалом клана и базой для отбора кандидатов на Обращение.
– Никаких шансов, – резко отрезала она.
Тильда испуганно заморгала, но Лорд Регент только успокаивающе похлопал ее по руке.
– Стоило попытаться, – улыбнулся он, сверкнув клыками. Здесь, на восьмом этаже своей Капеллы, он считал соблюдение Маскарада излишним.
Свой взгляд на ситуацию Вэйнврайт обрисовал жестко и безжалостно. Все, действующие на данный момент структуры, сочетающие в себе магию и политику, строились веками, на крови и насилии, интригах и внутренних распрях. Католическая церковь, Орден Гермеса, клан Тремере – все они уходили корнями в глубокую древность, когда не только посвященные, но и взирающие на них с трепетом простые смертные безоговорочно верили в высшие силы. Научный прогресс, в каком-то смысле, стал новой религией, потеснив традиционные культы и объявив шарлатанами практикующих без религиозного фанатизма магов. Но и научное сообщество, как со вздохом пришлось согласиться Маше, представляло собой такую же замкнутую касту последователей Оккама*, яро преследующую еретиков, осмеливающихся подвергать сомнению общепринятые теории.
– Вера в Дьявола, – объяснял Регент спокойным размеренным тоном, словно читая лекцию новообращенным Тремере, – это необходимое условие для того, чтобы паства покорно шла за пастырем. Но сам пастырь знает, что существование Дьявола недоказуемо, равно как и существование Бога. И пользуется этим, чтобы сохранить власть над стадом. Другое дело, если бы речь шла о знании, а не о вере. Темный Властелин ваших излюбленных книжек – достаточная причина, чтобы те, кто искренне желает победить зло, решились взять на себя ответственность. А пока они отсиживаются в стороне, более заботясь теоретическими выкладками и философскими рассуждениями.
– Хочешь сказать, что только реальная опасность может объединить Мидгард? – переспросила Делия.
– Вероятно. Хотя и в этом нельзя быть уверенным. Многие считают, что мы живем в эпоху информации. Но это не так. Мы живем в эпоху дезинформации, фальсификаций и промывания мозгов. Каждый раз, как я думаю об этом, мне хочется повернуться к миру спиной и запереться в лаборатории.
– Но многие ищут других путей, – возразила Маша.
– Они играют в другие пути. И эти игры безопасны только до тех пор, пока вы дали им в руки игрушечные водяные пистолеты. Ты ведь не выкладываешь в Интернет схемы файерболлов или формулу дезинтеграции? – спросил он Делию.
Дроу вздрогнула.
– Я должна быть уверена в тех, кого учу подобным вещам.
– Никогда нельзя быть уверенным до конца, – заметил Вэйнврайт, – и не сбрасывай со счетов возможность, что кто-то еще своим умом дойдет до этих знаний. Откуда тебе знать, кто это будет, и с какой целью попытается ими воспользоваться?
– Ты считаешь, что вся эта затея с самого начала была ошибочной? – вмешалась Тильда.
– Ну, если бы не она, ты бы тут не сидела, – улыбнулся Вэйнврайт, – уже за одно это ее стоит одобрить. Но дело в том, что и без вашей программы новая магия стремительно набирает обороты. Иногда маскируясь под викку или оккультизм, иногда – под ролевые игры. По большей части ее адепты сами не знают, на что наткнулись. Но это вопрос времени. Так что попытаться управлять этим потоком необходимо, иначе это сделает кто-то другой.
– Все это звучит так, словно правильного решения вообще не существует, – нахмурился Бобби.
– У каждой проблемы есть простое и очевидное неправильное решение, – пожал плечами карлик, – правильное не находится слету. И может оказаться непростым. Или даже неприятным. Но искать его надо, в этом вы правы.
Делия в задумчивости вертела кольцо на пальце. Разговор оказался безрезультатным, но не бесполезным. Вместо ответов они получили только еще большую кучу вопросов, и разгрести ее представлялось если не невозможным, то невероятно долгим и кропотливым трудом. Она вовсе не была уверена в том, что время у них есть. И еще что-то в словах Регента тревожило ее, но она никак не могла ухватить эту ускользающую мысль за хвост. Хвост живо представился ей – длинный, чешуйчатый, с треугольным шипом на конце. Хвост дьявола…
– Ты сказал Дьявол, – вдруг сообразила она, – один метафизический недоказуемый Дьявол. Я видела их тысячи… В Преисподней. И Демонов Джаханнама. Орден Гермеса заигрывает с первыми, мистики Востока – со вторыми. Они не просто доказуемы, они чертовски, дьявольски реальны. И, боюсь, скоро в этом убедится даже самый закоренелый профессор научного атеизма.
– Почему ты так считаешь? – удивился Регент.
– Потому что появления в Мидгарде гнома и дроу недостаточно, чтобы запустить процесс. Да и вызывание демонов – не вчерашнее изобретение, Орден балуется пентаграммами уже долгие века. Значит, они нашли лазейку. Пытаются сделать то же, что и мы. Не только Асгард видит в этой Вселенной лакомый кусок.
– Возможно, ты права, – кивнул карлик, – я попытаюсь задействовать старые связи и проверить ситуацию. Но не бесплатно.
– Сколько?– вздохнула дроу.
– У тебя столько нет, – ухмыльнулся Регент, – но я имел в виду не деньги. Возможно, плата, которую я хочу с тебя взять, пойдет на пользу и вашему делу. Твоя кровь.
– Хочешь попробовать, каковы дроу на вкус?
– Хочу провести медицинское обследование. С магической составляющей. У тебя невероятная сопротивляемость магии. Возможно, она у тебя в крови не только в переносном смысле. Есть шанс, что удастся разработать заклятия или даже снадобья с подобным эффектом. Но для этого мне нужно проанализировать некоторые данные.
