Текст книги "Операция "Рагнарек" (СИ)"
Автор книги: Ольга Сословская
Соавторы: Андрей Журавлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 81 страниц)
========== 67. Бруклин. Нью-Йорк. Крис ==========
Ничем не примечательное типовое кафе с покрытыми пластиком светлыми столиками и обтянутыми дерматином стульями. Типовой кофе с черствыми рогаликами, как будто кто-то собирался его пить. Но даже запах наводил на Криса тоску.
Он сменил по дороге четыре автобуса и дважды спускался в метро, путая след. Ингрид часть пути проделала по воздуху, в облике летучей мыши. Сейчас они сидели, глядя друг на друга через стол с остывающим кофе, оба в черных джинсах и футболках, тяжелых ботинках, с настороженными взглядами и напряженно сжатыми ртами. Крис был выше на пару дюймов, но рядом с крепкой широкобедрой девушкой казался чуть не мальчишкой. А если учесть истинную разницу в возрасте – без малого девятьсот лет, то и вовсе младенцем. Но, несмотря на это, ковбой чувствовал, что целиком и полностью отвечает за безопасность светловолосой Рыси. Ингрид действовала почти в одиночку, ни контракт с Организацией, ни интересы клана не прикрывали ее. В глазах Примогената и даже Принца, она была Анархом, а для тех, кто считал себя посвященным в большую политику кланов, так и вовсе Валькирией – существом непредсказуемым и опасным. То, что девушка согласилась работать с ними, вызывало глубокое уважение Криса, но Бруха знал, какой опасности она подвергает себя, придя на встречу с ним.
Личность «достоверного источника информации» Крис скрывал даже от Брюса МакГи, к которому, несмотря на свое стойкое отвращение к государственным службам вообще, Бруха проникся глубоким личным уважением. Революция, как показал опыт России, – дело, требующее долгой и тщательной подготовки, анализа последствий и безусловной чистоты помыслов. Так что до исполнения прометианской мечты было далеко, и пока Крис вполне согласен был на легализацию прав, которая позволила бы ему вести свою антигосударственную деятельность в гораздо более широких масштабах.
На встрече настояла сама Ингрид. Хотя обычно она пользовалась для связи с Крисом линией, за безопасность которой Джонни Шарк ручался своей зеленой бугорчатой головой, сегодняшнюю информацию она предпочла доставить лично.
– Валькирия, которую Фьялар отправил к МакГи, заговорила, – сообщил Крис, бездумно двигая по столу чашку с кофе и с трудом подавляя в себе желание оглянуться через плечо.
– Гудрун, – кивнула Ингрид, – ее зовут Гудрун. Брунгильда в ярости от того, что потеряла ее. Но она уверена, что Валькирия встретила окончательную смерть.
– Это хорошо, – улыбнулся Крис, – пусть продолжает так думать. Гудрун говорит, что поначалу Ассамиты не слишком охотно взялись за это задание, и только обещанная им кровь Ксавьера заставила их ввязаться в столь сомнительное предприятие. Но теперь ей кажется, что Убийцы заинтересованы в происходящем даже больше Брунгильды.
– Возможно, – кивнула Ингрид, – но об их мотивах я могу только догадываться, со мной их никто не обсуждает. Зато я, наконец, узнала о том, какой у них конкретный план. Убийство президента – ни больше, ни меньше.
– И что им это даст? – Бруха удивленно вскинул бровь. – Ну, убьют одного, выберут другого. Даже убийство Кеннеди ничего не изменило, а скандал с Моникой Левински вызвал больше проблем, чем Уотергейт. Мы живем в странном мире, Ингрид, сплетни интересуют людей больше, чем политика.
– Ты молод, – покачала головой Ингрид, – тебе легче приспосабливаться к меняющемуся миру и смотреть на него трезвым взглядом. В глазах Брунгильды Президент мало чем отличается от конунга. Она уверена в том, что его смерть вызовет панику и хаос. Она надеется на гражданскую войну, и собирается собрать урожай с поля битвы. «Всеотец», которого она принимает за Одина, требует не только рек крови, но и преданных воинов, которые станут ее проливать.
– Дура, – усмехнулся Крис, – но нам от этого может быть польза. Эффектно раскроем «страшный заговор» и въедем в Конгресс на белом коне, как победители. Как они собираются это сделать?
На этот раз через плечо чуть не оглянулась Ингрид. Голос девушки осел до хриплого шепота, и она наклонилась к собеседнику через столик.
– Ассамиты собираются убрать пару человек из охраны Президента и занять их место. Ты же знаешь, насколько точно они могут скопировать чужую внешность. Дальше им останется только подождать случая, когда убийство можно будет сделать наиболее эффектным.
– «Никто не в безопасности», – шепнул Крис, – интересный план. В Секретной службе головы полетят. Но и только… Мало.
– Что мало? – удивилась Волчица.
– Нам этого будет мало. Подобное убийство будет неэффективно для планов Брунгильды. Но и нам его предотвращение не так уж много «очков» накидает. Тем более, что вытащить его на свет может оказаться невозможным. Дело постараются замять. Брюс, конечно, замолвит за нас пару слов наверху, но для широкой публики встать на сторону законопроекта причин не будет.
– И что ты предлагаешь? – насупилась Ингрид. – Пустить все на самотек, позволить им осуществить план и попытаться половить рыбку в мутной воде?
– Не обсуждается, – покачал головой Крис, – мы на службе. Но… Погоди. Дай подумать.
Ингрид кивнула. Крис машинально отхлебнул холодного кофе, чуть не поперхнулся, с отвращением отодвинул чашку. Девушка улыбнулась, но промолчала.
– Насколько Брунгильда доверяет тебе?
– У нее не осталось выбора, – усмехнулась Волчица, – Фьялар с ребятами позаботились об этом. А что?
– Я имел в виду, насколько она готова будет прислушаться к твоему совету.
– Смотря, какой совет, – пожала плечами Ингрид, – если он ей понравится – прислушается.
– Убийство – это мелко, – кровожадно улыбнулся Крис, – недостойно настоящего воина. Тем более, легендарных Валькирий. Тут нужны широкомасштабные действия. Скажем… Попытка военного переворота. Мягкотелые политиканы ведут страну к краху. Только сильная рука военной диктатуры способна спасти Америку.
Ингрид широко распахнула глаза.
– От Шемета заразился, – вздохнула она, – я всегда старалась держаться от Малков подальше.
– Шемет – умница, – рассмеялся Крис, – но для таких коварных планов слишком благороден. Этот – мое личное изобретение. Замутить воду настолько, чтобы можно было поймать кита, а не рыбку. Китом у нас будет министр обороны. Спаситель отечества и глава будущего «Правительства возрождения». Хорошо бы убедить его в том, что военный марш на Вашингтон – лучшее решение проблемы. И узнать о его планах только в тот момент, когда доказательства будут настолько очевидны, что просочатся в прессу. После того, как мы сообщим Брюсу о своем открытии.
– Убеждать кто будет? – с сомнением в голосе спросила Ингрид. – Если я предложу этот план Брунгильде, вполне вероятно, что меня и заставят заняться его осуществлением.
– Не годится. Тебя мы подставлять не станем, – Крис снова задумался, – но и выпускать ситуацию из-под контроля, перепоручив это дело Ассамитам, нельзя. Я подумаю над подходящей кандидатурой.
– Того, кто этим займется, придется сдать МакГи, – напомнила девушка, – кем тебе не жалко пожертвовать?
Крис сердито сверкнул глазами.
– Никем. Я друзей не сдаю. Даже во имя революции. И безымянных героев никому не позволю разыгрывать.
– Революция-то тут причем? – удивилась Ингрид.
– Надеюсь, когда этот скандал просочится в СМИ, – довольно заявил Крис, – хотя бы кого-то это заставит задуматься о том, как мало мы все влияем на происходящее наверху. Делегировали свою ответственность безответственным типам, рвущимся к власти, и сидим, сложа лапки. Заговор-то откроется только «чудом». Если на следующих выборах либертарианцы наберут еще на пять процентов голосов больше – это уже будет шаг вперед. Я не тороплюсь.
– В этом у тебя неоспоримое преимущество над смертными, – рассмеялась Ингрид, – хотя, вероятнее всего, грядущий Рагнарек заставит поторопиться даже нас.
– Тем более, – сурово заметил Крис, – если в любом случае придется писать историю с чистого листа, хотелось бы, чтобы клякс на нем оказалось поменьше.
Времени подумать над кандидатурой подсадной утки и прочими подробностями плана у Криса было достаточно. Ингрид резонно заявила, что придти к Брунгильде с готовым решением будет неосмотрительно – интриги никогда не были сильным местом Валькирий. Туманные намеки и пространные рассуждения, чтобы потянуть время и одновременно настроить главную Валькирию на нужную волну, не больше. Крис надеялся, что при правильном течении событий, у Брунгильды создастся впечатление, что до столь гениального решения всех проблем она додумалась сама.
Расстались они с теми же предосторожностями, что и встретились. Похоже было, что предосторожности эти либо сработали, либо и вовсе были лишними – никакого ненужного внимания к своей персоне Крис по дороге домой не заметил. Он ненадолго задержался в ближайшем парке, заманив в темную аллею одного из парней, распивавших пиво на скамейке, и в свою «берлогу» попал с легким ощущением давно забытой алкогольной расслабленности.
В берлоге было пусто и одиноко. Верный своему слову Крис отпустил прошедшую экзамен Монику на свободу, и девушка немедленно покинула квартиру Сира, оставив на память только пресловутое розовое платье в оборках, красноречиво занявшее ее место на большой кровати. Крис прилег рядом. Думать не хотелось, и он включил музыку – дебютный альбом Ульфберт, вслушиваясь в голоса отсутствующих друзей. Одиночество, от которого он отвык за последнее время, навалилось на Бруха тяжелой волной. До рассвета оставалось еще часа три, но Крис, мрачный и злой, лежал, бездумно вглядываясь в потолок и ожидая, пока смертный сон избавит его от неожиданной апатии.
Он настолько ушел в темный и бессвязный поток сознания, что рука, опустившаяся на его плечо, заставила его подскочить от неожиданности.
– Моника… – Крис виновато улыбнулся, – я и не думал, что буду так скучать без тебя. Как устроилась?
– Никак, – девушка покачала головой, – пересидела недельку у Маши, к большому неудовольствию Бобби. Все собиралась подыскать себе новую берлогу. Но так и не определилась.
– Хочешь, помогу? – выдавил из себя Крис.
Больше всего ему хотелось предложить ей вернуться, но Бруха превыше всего в этом мире ценил свободу – свою и чужую, и подобное предложение казалось ему оскорбительным для девушки.
– Я сама, – сердито ответила Моника, – думаешь, я без тебя даже с такой мелочью не справлюсь?
– Извини. Я просто… Ну, не хочешь, не надо.
– Я думала, – тихо сказала Моника, убирая руку с плеча Криса, – я думала – мы друзья. Но ты прав, конечно. Я – просто обуза, которую клан навязал на твою шею. Хорошо, что ты, наконец, свободен заниматься своими важными делами, не оглядываясь на мои выходки… Я рада…
Она поднялась с кровати и отвернулась к двери, пытаясь скрыть навернувшуюся слезу.
– Ты дура, – Крис коброй метнулся к девушке и обхватил ее за плечи, – и я тоже полный идиот, если тебе будет легче от такого признания. Не уходи, Моника. Это твой дом так же, как и мой. И мы друзья. Но не только. Это гораздо серьезнее, девочка.
Моника повернулась к нему, высвобождаясь из его объятий.
– Только не говори мне, что ты заразился у этого чертова Малка его розовой романтикой, – она сердито посмотрела на Криса, – я…
– Вторая за этот вечер, – рассмеялся Крис, – похоже, несмотря на видимое возмущение, Войцех у девушек популярен. Даже у таких, как ты или Ингрид. Но я не Войцех.
– Тогда что ты имел в виду под «серьезно»?
– Мы не просто друзья, Моника. Мы – напарники, соратники и единомышленники. Мы – команда. И если ты сейчас уйдешь, я буду считать тебя дезертиром.
– Куда же я с подводной лодки, командир, – улыбнулась девушка, – и… можно я выброшу это гребаное платье на помойку?
Крис удовлетворенно кивнул.
========== 68. Кеннилворт, Манхэттен, Нью-Йорк. Маша ==========
– Маш, – Бобби, с трудом переключавшийся между языками, говорил по-русски, – а кто у нас луч света в темном царстве?
– Тильда.
Маша даже не повернулась, продолжая сосредоточенно вводить данные в программу.
– Почему?
– Потому что Вэйнврайт так считает. Отстань.
– Я не могу сослаться в курсовом на мнение Вэйнврайта, – вздохнул Бобби, – мне нужен общеизвестный пример.
– Тогда Мелисента, – с раздражением в голосе произнесла Маша, – она персонаж мифологический.
– О Майской деве в письменных источниках ничего не сохранилось, – не унимался Бобби, – я не могу указать в списке литературы…
– Бобби, – угрожающе произнесла Маша, – еще слово, и отправишься в общежитие до конца сессии.
Бобби слегка втянул голову в плечи и снова уткнулся в ноутбук. Добролюбов угрожающе смотрел на него с монитора, напоминая о необходимости сдать курсовой в срок. В голове крутилась только одна мысль – если он завалит сессию, против гнева миссис МакГи не помогут даже заверения отца в том, что сын в это время героически исполнял особую миссию по обеспечению государственной безопасности. К тому же, только сессия избавила их от необходимости нанести визит родителям, а Маша, все еще не отошедшая от допроса с пристрастием, отнюдь не горела желанием его повторить, да еще и на территории вероятного противника.
Машу грозная контр-адмиральша с самой первой минуты знакомства тестировала на роль потенциальной невестки, и, хотя и Бобби, и сама девушка, были совсем не против подобной перспективы, обоим вовсе не улыбалось, что решение за них будет принимать кто-то другой. Тем более что ни один из них с этим решением не торопился, и оба сходились во мнении, что первым делом – диплом и задел на будущую карьеру, а там видно будет. И еще неизвестно, что именно будет видно, если план по переселению поближе к Иггдрасилю удастся осуществить в полном объеме.
Все эти мысли крутились в голове Бобби, не давая ему сосредоточиться на скучном задании, и он, все-таки, решился еще раз обратиться к Маше за помощью. Угрозу отправить его в общежитие он воспринимал не слишком всерьез, темперамент у девушки оказался под стать ее огненной внешности, и без «дыхательной гимнастики», как окрестила Маша упражнения перед сном, не обходился ни один вечер.
– Маш, ну пожалуйста, – самым жалостным и просительным тоном начал Бобби, – если я завтра курсовой не сдам, отправлять меня будет некуда. Меня отчислят.
Это была наглая ложь и прямой шантаж, курсовой по русской критической литературе девятнадцатого века был единственным темным пятном на светлом фоне успешно сдаваемой сессии, и отчислять из-за него МакГи никто бы не стал. Но занятая своими выкладками Маша задуматься над этим не успела, и на мрачную перспективу отреагировала всерьез.
– Ну, что там у тебя, горе луковое? – вздохнула она, с силой вколачивая в клавиатуру «энтер».
Ответить Бобби не успел. Маша побледнела.
– Одевайся, – хрипло прошептала она, – немедленно.
– Маш, – запротестовал Бобби, – я больше не буду. Прости.
– Не будешь, – упавшим голосом подтвердила Маша, – все, что ты мог, ты уже сделал.
Бобби испуганно поглядел на нее и направился к шкафу за одеждой.
Маша сидела минут пять, уставившись в одну точку, маленький след от сучка на в остальном безукоризненном паркете.
– Извини, – тихо сказала она, – я сама виновата. Неважно, что меня отвлекло – ты, гудок за окном, собственные мысли… Клавишу я нажала сама.
– Значит, я не иду в общежитие? – с надеждой спросил Бобби, уже натянувший джинсы и футболку и замерший с носком в руке.
– Какое общежитие? – встрепенулась Маша. – Ах, да… Нет, мы едем в Капеллу. Мне срочно нужен Лорд Регент.
– Что случилось? – испуганно спросил Бобби.
– Там расскажу, – Маша покачала головой, – это слишком серьезно, чтобы я могла заставить себя повторить это дважды.
Всю дорогу до Кеннилворта Маша молчала. Хмурилась, сжимала губы и вообще всем своим видом демонстрировала жутчайший комплекс вины. Но через связывавшие их узы Бобби чувствовал, что все далеко не так просто. За искренним раскаянием в пока неизвестном ему прегрешении, далеко в глубине, чувствовалось удовлетворение. И гордость собой. МакГи покачал головой и слегка прибавил скорость.
К Вэйнврайту им пришлось пробиваться чуть не с боем. Лорд Регент был занят, и даже Тильде не удалось убедить охрану пропустить их в конференц-зал, где проходило ежемесячное отчетное собрание Капеллы. Маша слегка побледнела, Бобби показалось, что счет пошел на секунды. Впрочем, зная Машу, он не был уверен в том, что все настолько серьезно. Ее гиперответственность могла сыграть злую шутку с ее воображением. Тем не менее, парень тоже ощущал свою долю вины за случившееся, и поэтому склонен был к решительным действиям.
– Если нас сейчас же не пропустят к Лорду Вэйнврайту, – заявил он, доставая из кармана телефон, – я немедленно звоню Принцу. И с удовольствием погляжу на то, что он с тобой сделает, когда узнает, какие новости ты задержал.
Охранник с сомнением поглядел на юного нахала, но особые отношения компании Фьялара с новым Принцем были достаточно хорошо известны любому Сородичу в городе, чтобы эти сомнения не превратились в уверенность.
– Надеюсь увидеть, что с тобой сделает Лорд Регент, когда услышит твои «суперважные» новости, – фыркнул он, открывая дверь, – не входите, я только передам Регенту, что его хотят видеть. Он сам решит, стоит ли прерывать собрание ради вас.
Вэйнврайт, хорошо представлявший себе, что ради ерунды Маша и Бобби не станут отрывать его от дел, решил собрание считать законченным. Он лично проводил гостей в кабинет, и даже спросил у Маши, уместным ли будет присутствие Тильды.
Тильда на этот вопрос демонстративно обиделась. Но в душе она понимала, что привилегии, которыми она пользуется в качестве воспитанницы Лорда Регента, имеют свою оборотную сторону. Когда к папе приходят коллеги поговорить о делах, хорошая девочка идет читать книжку. Или играть в куклы. Тильда вздохнула, с надеждой поглядывая на Машу. Та, к облегчению подруги, на ее присутствии в кабинете настояла, и к разговору они приступили вчетвером.
– Что стряслось? – Вэйнврайт не стал терять времени на расспросы о здоровье и учебе, приступив сразу к делу. – На тебе лица нет.
– Я… – Маша набрала воздуха в грудь и произнесла на выдохе скороговоркой, – я только что столкнула нашу реальность на пару микронов ближе к Иггдрасилю.
В кабинете повисло зловещее молчание. На фоне участившегося дыхания Тильды, бездыханность Регента слышалась особенно угрожающе. Наконец, Вэйнврайт прервал затянувшуюся паузу.
– Ты уверена? – спокойно спросил он. – Есть последствия или другие доказательства?
– Уверена, – кивнула Маша, – хотя последствий может не быть вовсе. Или такие, о которых мы не узнаем ничего, потому что они слишком незначительны.
Она снова замолчала, потом решительно тряхнула вороными кудрями.
– Или такие, о которых мы узнаем позже. Возможно, слишком поздно.
– Ты так и не объяснила, почему ты так уверена в том, что сделала это, если никаких последствий не ощущается, – напомнил Бобби.
Маша бросила на него такой испепеляющий взгляд, что Бобби невольно захотелось спрятаться под массивный письменный стол, украшающий кабинет.
– Я уверена в том, что программа работает, – мрачно заявила Маша, – в себе, как в специалисте я не сомневаюсь. Да и профессор Хоукс подтвердил, что я на верном пути. Вот только он не знает, каким образом это может работать. С его точки зрения, это чисто теоретические выкладки.
– Тем не менее, если мне память не изменяет, – напомнил Вэйнврайт, – твой профессор велел тебе проект засекретить.
– Велел, – согласилась Маша, – я как раз ввела данные для симуляции программы перехода. Всего на микрон. Лучше бы полные…
– Почему? – удивилась Тильда.
– Потому что мой компьютер в это время был подключен к сети Белой Башни, – потупилась Маша, – и к Черной тоже. Войцех скинул на меня общий мониторинг на время своего отсутствия. Хотя я подозреваю, что он вообще остыл к этому проекту, и руководит Черными кто-то другой.
Вэйнврайт довольно кивнул, и Маша посмотрела на него с подозрением, но углубляться в расспросы не стала.
– Ну вот, – продолжила девушка, – в это время почти все ученицы выходят на связь. Онлайн обучение, интерактивное. Часть работает с реальными преподавателями, часть – с виртуальной программой. Сегодня был урок по объединению сил в общий круг. Я…
Девушка чуть не плакала.
– Я тоже подключилась. Хотела проверить, какой силы круг можно будет собрать. И… Я автоматически сплела потоки, запускающие программу перехода. Просто повторила про себя данные из другого окошка, прежде чем его закрыть. Я уверена в том, что у нас все получилось – я почувствовала, как сила прокатилась сквозь меня, замыкая круг.
– Почему же ты считаешь, что лучше было бы запустить программу на полную мощь? – удивился Бобби.
– Нас пока не так много, чтобы энергии Источника хватило, – объяснила Маша, – это было бы столь же бесполезно, как пытаться впятером столкнуть с места гору. А мы взялись за небольшой валун. И он сместился.
Вэйнврайт в задумчивости барабанил пальцами по столу.
– Думаю, это хорошо, что у вас все получилось, – заявил он, – и я догадываюсь, что ты сама считаешь так же. Но я не понимаю, почему ты посыпаешь голову пеплом и вообще всячески демонстрируешь раскаяние. Сделанного не воротишь – наслаждайся результатом.
– Потому что я сделала это сама, – вздохнула Маша, – я воспользовалась силой всех, кто был подключен к кругу, не поставив их в известность о том, что сейчас случится. Я использовала их втемную, не дав им шанса не только принять решение, но даже понять, что оно вообще было.
Бобби кивнул. Он знал, что Маша всегда настаивала на том, что вопрос перехода должен решаться общемировым референдумом. И даже такой маленьких шаг казался ей недопустимым волюнтаризмом и узурпацией гражданских прав. Вэйнврайт никогда не скрывал, что придерживается на этот счет иного мнения. Что Регент и доказал уже следующей фразой.
– Самобичевание прекратить. Эксперимент не повторять. По крайней мере, до личного распоряжения Фьялара – это его проект. И в курс дела его тоже пока не вводить, у него и так головной боли достаточно с этими чикагскими разборками. Хочешь взять на себя ответственность за последствия – проследи за ними. А мы поможем.
Маша молча кивнула. Вэйнврайт удовлетворенно усмехнулся и обернулся к Тильде.
– По этому поводу, девочка, можешь наведаться на этаж к гулям и раздобыть там блюдо пирожных и шампанское. Скажешь, я тебе разрешил.
– А они мне поверят? – недоверчиво спросила Тильда, уже не раз получавшая отказ от начальника отдела снабжения.
– Не сомневайся, – рассмеялся Вэйнврайт, – врать за моей спиной даже у тебя нахальства не хватит. Это любому гулю ясно, как белый день.
– Конечно, – ангельским голосом согласилась Тильда, уже от двери повернувшись к Маше и подмигивая ей в тот самый момент, когда Лорд Регент повернулся к ней спиной.
========== 69. Пресс-релиз. Мидгард. Разное ==========
Узкий извилистый проход заканчивался крутой лестницей, вырубленной в толще скалы. Дарин поднял руку, и цверги в молчании остановились. Он медленно начал подниматься, вглядываясь в темноту пещеры наверху, чуть более светлую, чем подгорная тьма. Тихо и пусто. Дарин осмотрелся, вернулся к лестнице, сделал отряду знак следовать за собой.
– Что-то не так? – встревоженно спросила Харис. – По-моему, с прошлого раза тут ничего не изменилось.
– Не знаю, – задумчиво покачал головой Дарин, – у меня просто чешется затылок. Словно кто взглядом сверлит. Может…
– Уже не «может», – перебил его Строр, – а «наверняка».
Старый цверг подошел к Дарину, брезгливо протягивая двумя пальцами свою находку – ботинок с шипастой подошвой, треснувшей пополам.
– Я уверен, – добавил он, – если хорошо поискать, и другие следы найдутся.
– Может, это та странная девица? – спросила Харис.
– Не думаю, – покачал головой Дарин, – я ее внимательно разглядывал, нога у нее на дюйм, если не больше, короче этого башмака. Это просто люди.
– Это просто люди, – передразнила его Харис, – просто люди, которые не могут войти сюда, люди, для которых эта щель в скале – прочный нерушимый камень. Магический барьер.
– Не мы ставили этот барьер, – вздохнул Строр, – не мы и сняли. Что-то изменилось в верхнем мире. К добру или к худу – остается только гадать.
Дарин с отвращением отшвырнул в сторону ботинок. Тот упал у самой стены с гулким стуком.
– Гадать не будем, – мрачно заявил он, – и не прогадаем.
– А что будем? – осведомилась Харис, с вызовом уперев руки в бока.
– Будем действовать по инструкции, – улыбнулся Строр, игнорируя недовольную мину командира, – «в случае ослабления или нарушения барьера, преграждающего путь в Верхний мир или из него, отряд выходит на поверхность с целью разведки ближайших окрестностей».
– Выходит, – подтвердил Дарин, – и это мне, Локи меня забери, вовсе не по душе.
– Скучный ты, командир, – рассмеялась Харис, – а я вот надеюсь, что мы разведаем себе какое-нибудь приключение. В последний раз топором мне довелось помахать лет двадцать назад. Да и то, больше для острастки. Клешнеруки от одного вида разбежались по туннелям.
– А ты вообще клешнерука хоть раз в жизни видела? – возмутился Строр, – мне кажется, ты заливаешь.
– Отставить! – рявкнул Дарин, – вообще и совсем. Разговоры отменяются. Мы выходим.
***
– Нёкки говорит, эта птица опять прилетела вчера, – сообщил Биггвир, закидывая лук за спину.
Деккиро пожал плечами.
– Меньше слушай, что болтают дриады, – хмыкнул он, – в дураках не окажешься.
– Но я и сам слышал! – возмущенно возразил Биггвир, – она летала над лесом с громким жужжанием. Или гудением. Но, когда я добежал до поляны, откуда ее можно было бы разглядеть, она уже улетела.
– Птицы не гудят, – со знанием дела заметил Деккиро, – может, это была пчела?
– Пчела размером с дом? – удивился Биггвир, – это кто из нас себя сейчас дураком выставляет?
– А гудящие и жужжащие птицы, размером с дом, по-твоему, бывают?
– Но Нёкки…
– Болтушка и лгунья. Слушать не хочу.
Альвы сложили подстреленную дичь в ягдташи и направились по узкой тропке, петляющей между деревьями, к поселку. Местность слегка поднималась к пологому холму в самой гуще тайги, и солнце золотило вершины деревьев, а ветерок шевелил листву, рассыпая эту позолоту тысячами искорок. Зеленая одежда охотников почти сливалась с молодой порослью по бокам тропы, их золотистые волосы ловили слетающие с деревьев солнечные отблески, яркие глаза отражали виднеющееся в просветах крон небо.
Деревья на холме росли ровным кругом, и на каждом из них, на высоте десяти футов, ветви сплетались, образуя причудливые формы «бейли», древесных домов. Между домами провисали сплетенные из травы мостки, чтобы забежать в гости к соседу на землю спускаться не приходилось. Деккиро свистнул в два пальца, из ближайшего бейли упала веревочная лестница. Из круглого проема, заменяющего и дверь, и окно, показалась любопытное личико Баллы.
– Долго вас не было, – сказала девушка, скорчив капризную рожицу, – я уже волноваться начала. Времена настали неспокойные. Вот и Нёкки говорит…
– И ты туда же, – скривился Деккиро, – разносишь дриадские сплетни. Народ мутишь.
– Нёкки говорит, – продолжила Балла, словно не замечая неудовольствия брата, – что это вовсе и не птица была. Она не живая. Железная.
– Ну, час от часу не легче, – рассмеялся альв, – у кого же есть столько железа? Даже Вёлунд не обладает подобным богатством.
Биггвир нахмурился.
– У людей, – тихо сказал он, – у людей есть много железа.
– Скажешь тоже, – рассмеялась Балла, – откуда тут взяться людям? Барьер стоит вот уже тысячу лет. И за это время сюда не забрел ни один, даже самый любопытный охотник. Завеса надежно скрывает Холм.
Биггвир не ответил, прислушиваясь к стремительно приближающемуся гулу.
– Наверх, – он решительно подтолкнул друга к веревочной лестнице, – прячемся!
В тот самый миг, как альвы вскочили в бейли, втянув за собой лестницу и прикрыв вход сплетенной из ветвей дверцей, над Холмом показался вертолет.
***
– И что ты решил? – спросила Уна.
Княгиня сидела в золоченом кресле, сплетенном из цветущих ветвей шиповника. Лепестки из розового граната, серединки – алые рубины. Винно-красный бархат платья подчеркивал белизну ее кожи и темный шелк волос. Синие глаза пристально смотрели на Князя, словно пытаясь проникнуть в самую глубину его помыслов.
– Я выслушаю его, – вздохнул Фионнбар, – хотя мне это упорство не нравится. Мелисента его любит. Если он погибнет, ее сердце будет разбито. На этот раз…
– На этот раз ее душа едина в своей двойственности, – заметила княгиня, – девочка любит его в обоих мирах. Такого еще не случалось. И она в него верит.
– Этого может не хватить, – покачал головой глава Дома Фионна, – и даже твоей воли может быть недостаточно. Мне придется дать ему испытание, которое не выдержал бы ни один смертный. Я не могу обойти закон.
– Тебя никто и не просит, – возразила Уна, – но у него должен быть шанс. Это и есть Закон.
Князь не ответил, вглядываясь в пляшущее в глубоком камине, выложенном речным камнем, пламя. В его отблесках ему почудилась кровь. Но чья? Этого он не знал.
– Пусть приходят, – решил он, – я выслушаю его просьбу и дам ему шанс. Но если…
– Не будем об этом, – мягко сказала Уна, – не накликай беды, пока она не придет сама. А может, и стороной пройдет. Я же говорю тебе, на этот раз…
– Любовь настоящая, – закончил за жену Князь.
Уна благодарно улыбнулась супругу и поднялась с кресла. Здесь, под Холмом, ее силы хватало, чтобы свивать в Грезе целые миры, где четыре луны водили разноцветный хоровод по зеленому небу, а облака плясали вокруг под музыку звезд. Но душа Княгини Фионна истосковалась по настоящему небу, по свету живых звезд и свежему ветру. И она направилась к выходу из Холма, чтобы хоть краем глаза взглянуть на мир, закрытый для нее после возвращения из Авалона.
Фионнбар последовал за ней, тихо вздыхая. За долгие века его любовь к Уне не только не угасла – она разгорелась ровным сильным пламенем, и ее тоска передавалась ему, заставляя его сердце сжиматься от боли.
За порогом Сидха ночь дышала ароматами трав и ночной фиалки. Звезды сияли на синем бархате неба, как глаза бессмертных Ши. Ветер шевелил черные волосы Уны, сливая их с ночной мглой.
Фионнбар подошел к ней сзади и легонько положил ладони на плечи.
– Мир меняется, любимая, – шепнул он, – каждый век. Каждый день.
– Каждую минуту, – улыбнулась Княгиня и шагнула в ночь.
========== 70. I-55 S. Иллинойс. Войцех. Фьялар/ Бронкс. Нью-Йорк. Екатерина ==========
– Убери, пожалуйста, руку, – спокойным голосом произнес Войцех.
– Я только хотела проверить… – извиняющимся тоном начала Мелисента, отдергивая руку с колена Шемета.
– Что? Как скоро у меня срастутся кости после аварии? Скоро. Но будет больно. И машина не регенерирует.
