Текст книги "Операция "Рагнарек" (СИ)"
Автор книги: Ольга Сословская
Соавторы: Андрей Журавлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 81 страниц)
– Ну да… – на лице Войцеха мелькнула мимолетная улыбка, – спасибо, дружище. Я… Что-то у меня в последнее время мозги работают не лучшим образом.
– Это хорошо, – рассмеялся Крис, – иначе, насколько я понимаю, Мелисенте не пришлось бы порадовать тебя новостями.
– Есть такое дело, – улыбнулся Войцех, – осталось только понять, кто нас там принимать будет. Фьялар вряд ли настолько хорошо знает Ирландию, чтобы открыть туда портал. А Делию я в это вмешивать не хочу.
– Попробуем разузнать, нет ли у кого там знакомых, которым можно доверять, – кивнул Фьялар, – и не переживай ты так. Печенкой чую, что все к лучшему.
– Хотелось бы мне в это верить, – вздохнул Войцех.
– Знаешь, – Фьялар тихо улыбнулся своим воспоминаниям, – однажды девушка сказала мне, что тому, кто исполняет свою истинную волю, помогает инерция всей Вселенной. И с тех пор я убедился не раз, что она была права.
– Знаем мы эту девушку, – хмыкнул Крис, – но думаю, так оно и есть. Пойдем, поищем принимающую сторону.
Мелисенту Войцех застал в номере, аккуратно упаковывающей свадебное платье и фату в легкую дорожную сумку. Заслышав его шаги, она резко обернулась, губы чуть задрожали, но она взяла себя в руки и улыбнулась.
– Оно еще пригодится, правда?
– Ты знаешь?
Мелисента застегнула сумку и подошла к нему.
– Я буду ждать тебя там. Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться?
– Не знаю. Если кто-нибудь сможет послать Фьялару фотографию или видео с места, то считанные минуты. Но нужен кто-то, кто не станет болтать о портале.
Мелисента задумалась. Войцех залюбовался ее серьезным прекрасным лицом, на слегка побледневшей от волнения коже пунцово горели губы, из-под темных ресниц лихорадочным блеском синели глаза, брови чуть нахмурились. Что бы их ни ожидало на этом пути, какие бы страхи ни терзали ее сердечко, она намеревалась пройти его до конца, чтобы разделить с ним не только эту короткую жизнь, но вечность.
– Донован Мак Ллир, – уверенно произнесла Мелисента, – лерд прилегающих к Сидху Меадха земель. Говорят, в его роду течет кровь Китейнов. От замка остались лишь руины, и от былой славы и богатства рода Мак Ллир тоже. Но местные селяне помнят, кто веками хранил эту землю. И древняя вера не ушла оттуда. Я найду его и попрошу связаться с тобой.
– Это разрешено правилами? – обеспокоенно спросил Войцех.
– Не запрещено, – рассмеялась Мелисента, – правила ничего не знают ни о порталах, ни о мобильных телефонах. Завтра вечером отец будет тебя ждать.
– Отчего не сегодня? – недовольно нахмурился Войцех. – Завтра – это долго. Я с ума сойду, пытаясь догадаться, отчего Княгиня передала приглашение через меня.
– Уже сошел, – спокойно заметила Мелисента, – но ты прав, дальше не стоит. Я постараюсь. Будь наготове, но не сердись, если придется немного подождать.
Она подошла ближе и обвила руками его шею.
– У нас есть еще немного времени.
– Нет, – Войцех коснулся ее губ легким поцелуем и осторожно высвободился из объятий, – нет. Это будет слишком похоже на прощание. Иди, моя прекрасная, и позови меня поскорей. Я буду ждать.
– И я буду ждать, – Мелисента еще раз поцеловала его и отступила, свивая вокруг себя серебристый туман.
Комментарий к 84. Отель «Луксор»; Отель «Белладжио». Лас-Вегас. Невада. Фьялар. Войцех.
* Технология (с большой буквы) – Техномагия. Конвенции не желают признавать свои достижения магией и избегают употребления этого слова, хотя сути такая терминология не меняет
========== 85. Сидх Меадха. Ирландия. Войцех ==========
Войцех всю ночь просидел в номере, не сводя глаз с телефона. Забегал Крис, принес поужинать, выслушал новости, передал Фьялару. Мелисента позвонила уже под утро, она не теряла времени, и Донован Мак Ллир пообещал принять гостей следующим вечером. Лето превращало даже такой способ перемещения в серьезную проблему, восемь часов разницы между Лас-Вегасом и Дублином составляли почти всю ночь. Чтобы попасть к Сидху до рассвета, Войцеху нужно было войти в портал сразу после заката. Он впервые за свою не-жизнь с трудом уснул, а не провалился в мгновенную смерть с первыми лучами солнца за закрытыми наглухо окнами.
Фьялара Войцех застал уже готовым к путешествию. Он впервые видел гнома не в косухе и джинсах, а в стальном вороненом панцире и тяжелых, кованых железом, башмаках. Доспехи Фьялар забрал из Перекрестка еще в тот момент, когда занимался приготовлениями к своей свадьбе, и выглядел в них весьма воинственно. За левым плечом высилась, сияя алмазами, рукоять Бен-Грефилля.
Последним появился Крис, в любимой черно-красной мотоциклетной куртке и с большой сумкой, полной пакетов с кровью. Зазвонил телефон, на экране показался далекий холм и зеленая луговина перед ним. Фьялар достал из мешочка Ключ, и арка портала открыла ту же картину в натуральную величину.
Донован, против ожиданий, оказался не убеленным сединами величественным феодалом, а вполне современным мальчишкой лет двадцати, с соломенными, слегка растрепанными волосами, и веселыми голубыми глазами. Глаза эти горели восторгом при виде воплощенных в жизнь легенд, которые он с детства считал своим наследием, в которые верил, но даже не надеялся когда-либо увидеть воочию.
Юная луна тонким изгибом зависла над круглым холмом, и капли росы на белоснежных цветах жемчугами засветились на темно-зеленом бархате свежей травы. Легкий ветерок качнул мерцающие звезды среди полупрозрачных перистых облаков, шевельнул листву старых ив вдоль узкого ручья и затих.
– Подождите меня здесь, – сказал Войцех, – я пойду один.
Он двинулся вокруг холма, по едва заметной тропинке, огибающей пологие склоны.
– Разве здесь нет входа? – удивленно спросил Крис.
– Только для тех, кто знает, где искать, – ответил Фьялар, – да и то не всегда. Но для него откроется, я уверен.
Войцех показался с другой стороны холма и снова пошел вперед, не оглянувшись на друзей. Цветы качнули головками, провожая его.
На седьмом круге лунный свет блеснул на песчаной тропинке, и в холме тонкими линиями проступили очертания высокой стрельчатой двери. Войцех остановился и трижды постучал в нее бронзовым молотком в форме распластавшего крылья грифона. Дверь отворилась, и на пороге показалось маленькое забавное существо в зеленом колпачке и полосатых носках.
– Ну, чего тебе? – недовольно проворчал лепрекон. – Золота в горшочках не держим. Ишь, неймется им. Сказок начитались. Пира тоже не предвидится, не сезон.
– Я думаю, ты знаешь, кто я, – ответил Войцех, не обращая внимания на ворчливый тон привратника, – передай Князю, что я пришел забрать то, что по праву мое.
– Твое, говоришь? – рассмеялся лепрекон. – Ну что же, заходи. Князь тебя ждет, ночной охотник.
Он поднял голову и взглянул на Фьялара и Криса, стоящих поодаль. Большой губастый рот растянулся в усмешке.
– И вы тоже можете войти, – кивнул он, – в таком деле свидетели не помешают.
За порогом Холма начиналась Греза. Изнутри Сидх казался высоким замком, мраморный пол холла отражал сияние хрустальных светильников, в арочных проемах несли стражу безмолвные статуи древних воителей Ши. Князь спустился по широкой лестнице, устланной зеленым ковром, приветствуя гостей. Здесь, в своих владениях Фионнбар не скрывал силу за легким флером Гламура, делавшим его почти неотличимым от человека в Банальности. Ореховые глаза светились древней мудростью, синий бархат мантии струился по ступеням, рука сжимала витой жезл из сплетенных ветвей омелы – символ княжеской власти.
После изысканных, хотя и несколько чопорных приветствий Фьялара и Криса проводили в гостевые покои, и гном слегка смутился, когда оказалось, что прислуживать им будут юные мавки – речные девы в полупрозрачных накидках и венках из кувшинок на зеленых, струящихся почти до пола волосах. Крис на дев внимания не обратил вовсе, его мысли были заняты Войцехом, которого Князь увел с собой для приватной беседы.
Князь Фионна провел Войцеха в свои покои. В небольшом уютном зале вдоль стен высились стеллажи с книгами и свитками, под широким окном, задернутым расшитой страстоцветами шторой, расположился маленький круглый столик с двумя мягкими креслами, напротив – узенькая кушетка с высоким изголовьем, на которой лежал старинный фолиант. Фионнбар опустился в кресло и жестом предложил Войцеху занять второе, напротив. В дверях показалась высокая красивая женщина в синем шелковом платье с золотым поясом и подносом в точеных руках. Войцех подумал, что такой Мелисента станет, когда пылкость и свежесть ее весны сменятся жаркой истомой и спокойной грацией лета.
Уна поставила поднос, молча поцеловала Войцеха в лоб и удалилась, на прощание кивнув Князю, словно напоминая о данном ей обещании. Фионнбар разлил тягучее темное вино в хрустальные бокалы, протянул один Войцеху.
– Ты все-таки решил идти до конца? – спросил он, салютуя бокалом собеседнику. – Почему?
– Потому что Мелисента – моя жена. И я всего лишь хочу, чтобы ты подтвердил этот факт.
– Это не факт, – покачал головой Фионнбар, – не здесь. А теперь, возможно, и в Банальности тоже. Обстоятельства изменились.
– Моя жена ждет ребенка, – Войцех говорил медленно и спокойно, пытаясь угадать реакцию князя по его непроницаемому лицу, – девочку.
– Моя дочь подарит мне внучку,– кивнул Фионнбар, – это радостное известие. Кем бы она ни родилась. Но это не меняет ничего. Князь Готфрид из Дома Эйлиль просил ее руки. Я не могу отказать тому, кто просит. Это закон.
– Ты согласишься, зная…
– Я же сказал, это ничего не меняет. Князь Эйлиль не откажется от своих притязаний, если узнает о положении Принцессы. Наоборот. Ее дитя, возможно, будет полноправным Ши, не Подменышем. Впервые после раскола. Ты понимаешь, каким сокровищем наделил ее? Она теперь вдвойне желанная невеста для любого Дома.
Войцех сжал кулаки, но ему хватило выдержки не повысить голос.
– Я тоже прошу ее руки. И готов выполнить все условия. Любые.
Князь бросил на него быстрый взгляд и вздохнул.
– Я ожидал этого. Завтра, в это же время, ты огласишь свои притязания перед Двором Дома Фионна. Я назначу поединок.
– Ты позволишь судьбе своей дочери решаться в поединке? Словно она олениха или волчица?
– Я позволю тебе выжить, глупый мальчишка! – князь вскочил на ноги. – Ты знаешь, каковы правила? Или говоришь наугад?
Войцех опустил голову.
– Мелисента отказалась назвать мне твои условия.
Фионнбар устало опустился в кресло и тяжело вздохнул. Войцеху на мгновение показалось, что неподвластный времени Ши постарел на много тысяч лет.
– Ты не первый, кто просит ее руки? Знаешь ли ты об этом?
– Догадываюсь. Ты отказал им, или твои условия их отпугнули?
– Я не могу отказать тому, кто просит по всем правилам. Такова традиция. Но одного согласия мало. Я говорил тебе, еще при первом знакомстве. Дело не в ритуале, не в родительском благословении, не в признании вашего брака. Она – Майская Дева. Когда-то в это верили сотни тысяч людей. Но и сейчас их довольно, чтобы она осталась Девой, какие бы слова ни были произнесены. Люди должны поверить, что тот, кто хочет взять ее в супруги, достоин ее. Им нужна легенда. Им нужен подвиг. И традиция требует, чтобы я назначил испытание. Такое, что твой шанс выйти из него живым – один из ста. И это еще высокий шанс.
– Готфрид тоже должен будет пройти испытание? – спросил Войцех.
– Конечно. Даже княжеская воля не может заставить людей поверить в легенду.
– Тогда почему ты говоришь о поединке?
– Потому что это повышает шанс любого из вас до половины. Или ты, или он.
Фионнбар взглянул Войцеху в глаза и неожиданно улыбнулся.
– Я надеюсь, что это будешь ты, мой мальчик. Я желаю счастья своей дочери. А ее счастье – это ты. Ты примешь мои условия?
– У меня нет выбора, – кивнул Войцех, – завтра я приду просить ее руки.
Церемония прошла торжественно и помпезно. Высокие окна главного зала горели багрянцем в лучах заката, отбрасывая кровавые отблески на белоснежный мрамор колонн и пола. Князь восседал в резном кресле на крытом алым ковром постаменте. По правую руку стояла Княгиня Уна в темно-синем бархате с золотым шитьем, ее темные косы, перевитые жемчужными шнурами, лежали на голове высокой короной. Мелисента, тонкая и прямая, со сжатыми губами, стояла рядом с матерью. Увидев Войцеха, Принцесса чуть улыбнулась, привычным жестом стряхивая на глаза длинную челку. Короткое, выше колен, свободное платье в цветочек резко контрастировало с пышным убранством многочисленных представителей Благого Двора, собравшихся, чтобы засвидетельствовать происходящее.
Князь Готфрид в черных латах с серебряной насечкой стоял слева от входа, окруженный десятком Ши своего Дома, походивших на своего повелителя темной и мрачной красотой и заносчивым видом. При виде Войцеха он нарочито презрительно выгнул бровь и шепнул что-то стоявшему рядом рыцарю, тут же окинувшему Малкавиана оценивающим взглядом.
– По древнему обычаю и по закону Сидха я прошу себе в жены ту, что уже стала моей супругой по закону людей.
По залу легким ветерком пронесся ропот. Князя Дома Эйлиль тут предсказуемо не любили, слишком свежа была память о кровавых войнах между Домами. Но сватовство мертвеца многим здесь казалось оскорблением, а готовность Фионнбара решить дело поединком – непростительным потаканием капризам взбалмошной Принцессы.
Но вслух оспорить княжескую волю не решился никто. Войцех выслушал условия поединка, гордо вскинув голову, не отрывая взгляда от поднявшегося с кресла Фионнбара. Вставший рядом с ним Готфрид нарочито громко хмыкнул, окидывая взглядом будущего соперника. Князь Эйлиль был выше почти на голову, широкоплеч, ладно скроен, тяжелые латы подчеркивали его мощь и силу. Хрупкий Войцех рядом с ним смотрелся совсем мальчишкой. Дамы тихо вздыхали, непредсказуемая женская натура взяла свое, и симпатии многих достойных представительниц Дома Фионна перешли на сторону обманчивой юности золотоволосого вампира.
***
В покоях Войцеха полумрак мягкими тенями ложился по углам, лишь золотистый свет одинокой свечи объединял друзей за круглым столом, покрытом камчатной скатертью. Фьялар отдавал должное принесенному на серебряном подносе ужину, запивая запеченную оленину элем из большой кружки. На пир он пойти отказался, пояснив это тем, что находится в Сидхе не в качестве почетного гостя, а как поручитель жениха.
Войцех вертел в тонких пальцах хрустальный кубок с нетронутым содержимым, пока Крис зачитывал длинный свиток, в котором подробно излагались условия предстоящего поединка. Подобные свитки, для экономии драгоценного времени Князя, раздавались всем желающим убедиться в том, что никто из соперников не получит преимуществ, исходящих из его происхождения, состояния или, самое важное, личного благоволения княжеской четы.
– Ночь солнцестояния. Самая короткая в году, – Крис пожал плечами, – вот, не знаю, хорошо это или плохо. Они не надеются, что вы уложитесь в шесть часов?
– Можем и не уложиться, – Войцех, наконец, пригубил содержимое кубка, и оставил его на стол, – ночь не только мое время. Дому Эйлиль тьма только в помощь.
– Но и свет не мешает, – заметил Фьялар, – что там еще?
– Никакой магии. За этим проследят. А это значит, что Войцех сможет воспользоваться только усилением, ускорением и обостренной реакцией. Подобные Дисциплины за магию не считаются.
– Уже хорошо, – кивнул Фьялар, – но, думаю, у Готфрида тоже есть в запасе нечто подобное. Тебя хватит на шесть часов, Шемет?
– На три. Если кровь будет консервированная. И на пять, если найдется донор, что проблематично.
– Я…
– Не ты. И не Крис. В вашей крови есть магия, это будет нарушением условий. Человек. Причем времени охотиться у меня не будет, так что свежую кровь кто-то должен отдать добровольно.
– Мы спросим Донована, – улыбнулся Фьялар, – кажется, ты ему понравился. Гораздо более современная фантазия, чем мрачный Эйлиль, и, к тому же, технически продвинутая.
– Мак Ллир отпадает, – заметил Крис, – он должен организовать публику, чтобы поединок мог войти в легенду. И будет одним из судей. Так что он должен соблюдать нейтралитет.
– Лучше бы они журналистов из желтой прессы пригласили, – хмыкнул Фьялар, – мифы – это их специализация. Лох-Несс, Бермудский Треугольник и прочие йети.
– Донован мог бы попросить кого-то из своих подданных, – Крис пропустил замечание Фьялара мимо ушей, – я поговорю с ним.
– Хорошо, – согласился Войцех, – но есть еще одна проблема. Оружие.
– Что там написано? – Фьялар повернулся к Крису. – Револьвер ему не светит, как я полагаю.
– Мечи. Впрочем, можно и топор. Или копье. Древняя классика, никакого технического прогресса.
Фьялар обеспокоенно взглянул на Шемета.
– Ты саблю давно в руках держал? Не разучился?
– По сравнению с тобой или с Делией можно считать, что и не умел никогда, – вздохнул Войцех, – но кое-что могу. Надеюсь, рука сама вспомнит, времени на тренировки мало. Но дело в другом. У Готфрида меч будет свой. Я могу взять любое оружие из местной оружейной. Но типовое, а не личное. Думаю, оно сильно уступает княжескому мечу.
– Ты возьмешь Бен-Грефилль, – распорядился Фьялар не оставляющим возражений тоном, – а если позаимствовать меч у друга – против правил, я тебе его подарю.
– Тут ничего об этом не сказано, – заметил Крис, – будем надеяться, что Войцех обойдется без такого подарка. Тебе он нужнее.
– На месте разберемся, – припечатал Фьялар, подтвердив свои слова стуком поставленной на стол кружки, – Войцех, допивай свой ужин, и пойдем искать подходящее место. До кровавого пота загоняю, но на бой ты выйдешь в лучшей возможной форме.
***
Обещание Фьялар сдержал, и следующие две ночи они провели в закрытом для от любопытных взоров бальном зале, до изнеможения проходя все возможные варианты развития событий. Впрочем, несмотря на то, что Фьялар раздобыл в оружейной прямой длинный полуторник, его рост не позволял некоторых приемов, которые с большой вероятностью, могли оказаться в арсенале Готфрида. На третью ночь он привел с собой сурового молчаливого Ши, с поклоном вставшего напротив Шемета. Войцех с трудом держал оборону и нередко пропускал удар, но на тренировке он не пользовался Дисциплинами, и Фьялар очень надеялся, что в настоящем поединке они компенсируют недостающее мастерство. На что надеялся Готфрид, оставалось только гадать.
Мелисента сидела взаперти, но Войцех этому даже радовался. Страхи и тревоги имеют свойство резонировать, и сейчас он гораздо больше нуждался в одобрительном похлопывании по плечу Фьялара после удачно завершенного раунда тренировки или в ехидных комментариях Криса по поводу нравов гостеприимных Ши.
Нравы в Доме Любви были соответствующие, любвеобильные. Даже Войцеха время от времени останавливала в коридорах то одна, то другая скользящая тень, предлагающая скрасить его одиночество до свадьбы. Фьялару тоже доставалась немалая толика внимания, причем, не только от вельможных дам Ши, возвышавшихся над ним на целую голову, но и от зеленовласых мавок, глядящих в его глаза вровень, и крохотных милашек брауни, едва доходивших ему до груди. Крис свою долю внимания тоже, вероятно, получил, но в отличие от постоянно жаловавшихся на него друг другу Фьялара и Войцеха, язык держал за зубами, так что достоверных сведений на этот счет у друзей не оказалось.
Донован Мак Ллир, с которым Крис встретился накануне, пообещал прислать кого-нибудь из своих людей, чтобы Войцеху было, чем подкрепить силы перед поединком. На рассвете назначенного дня Князь Фионнбар встретился с Шеметом, предложив ему выбрать в оружейной подходящие доспехи, но Малкавиан только молчаливо покачал головой. Он не мог себе позволить тратить драгоценную кровь на то, чтобы таскать тяжелую сталь, и предпочел скорость дополнительной защите. Впрочем, как выяснилось, ускоренная регенерация правилами не запрещалась, так что до определенного предела собственную кожу он мог считать неплохим заменителем лат.
С последним лучом солнца Войцех пробудился от ставшего в последнее время беспокойным и полным смутными призраками сна и подошел к серебряному тазу, чтобы умыться. Он уже успел забыть, что значит жить при свечах и мыться из кувшина, и невольно прозаически подумал, что Фьялару приходится еще хуже, поскольку вампирам, по крайней мере, ночная ваза без надобности.
Он тщательно зашнуровал белую свободную рубаху, проверив, чтобы ни одна завязка не оказалась снаружи и не послужила помехой в самый неподходящий момент, заправил ее в облегающие белые лосины из мягчайшей оленьей кожи, натянул высокие сапоги. Те самые, с хитро упрятанными в боковых швах молниями. Грустная улыбка отразилась в блестящем серебре кувшина. В дверь постучали.
На пороге показалась девушка в джинсах и свитере с открытым горлом. На голове у нее был шарф, почти скрывающий лицо, длинные волосы рассыпались из-под него по спине темным водопадом.
– Меня прислал Донован, – тихим, нарочито хрипловатым шепотом сказала она.
В первый момент Войцех обманулся. Слишком уж будничным и современным был наряд гостьи.
– Ты не вовремя, моя прекрасная, – произнес он, отступая в глубину комнаты, чтобы даже ненароком не коснуться ее, – и тебе не удастся выдать себя за человека. Я чувствую…
– Я и не пытаюсь выдать себя за человека, мой мальчик, – усмехнулась Уна, снимая с головы шарф, – и ты прав, Донован прислал другую. Но я решила занять ее место.
– Это не по правилам, – покачал головой Войцех, – и я не могу рисковать, что кто-то потом обвинит меня в том, что я их нарушил.
– У любви нет правил, мальчик, – сурово блеснула синими глазами Уна, – а особенно у материнской любви. Князь не может высказать предпочтения ни одному из вас. Это, действительно, было бы нарушением традиции. Но я могу. Я – та, к которой обращаются влюбленные в трудный час, когда кажется, что другой помощи ждать неоткуда. Если я делаю это для любого, кого сочту достойным, разве не сделаю я это для собственной дочери?
– Я не просил о помощи, – холодно заметил Войцех, – не бросай чудес на весы Рока. Но… Раз уж ты здесь. Я могу обратиться к тебе с просьбой?
– Конечно.
– Если… Если ни один из нас не переживет рассвет, пообещай мне, что никто и никогда больше не принудит Мелисенту к замужеству. Она вольна будет выбирать сама. Или не выбирать вовсе. Пообещай ей свободу. Это все, о чем я прошу.
Княгиня вздохнула и кивнула головой.
– Это будет непросто. Но я обещаю, что это будет. И очень надеюсь, что даю это обещание зря. Я верю в твою победу. Но будет несправедливо, если ты не позволишь мне бросить на весы то, что я могу для нее сделать. Не чудо, не благодеяние Силы, не бесчестный трюк. Прими мой дар, мальчик. Ради нее, ради той, которую мы оба любим.
– Ты уверена, что это будет…
– Разве ты не понял, – улыбнулась Княгиня, – когда твоя легенда будет написана до конца, это войдет в нее одной из глав. Народу любит сентиментальную романтику. Сейчас даже больше, чем прежде.
– Мне нечего на это возразить, – рассмеялся Войцех, и тревожные предчувствия оставили его, словно рассеявшись вечерним туманом, – я приму твой дар, Княгиня. Благодарю тебя за него от всего сердца.
Уна подошла к Войцеху, склонив голову и обнажив шею, но Шемет покачал головой.
– Ты не сосуд, Княгиня. Мы кормимся из шеи, но дар принимаем только из рук. Ты хочешь сделать это сама, или мне помочь, чтобы я смог потом закрыть порез?
– Помоги, – попросила Уна, – пока все не кончено, незачем кому-то знать, что мы это сделали.
Войцех подошел к столу и взял с него большой серебряный кубок, на указательном пальце правой руки появился длинный коготь, и вампир молниеносно резанул им по протянутому тонкому запястью. Кровь тонкой струйкой потекла в сосуд.
***
На лугу перед Холмом жаркий свет смоляных факелов причудливо мешался с огоньками мобильных телефонов. Луна еще не взошла, и все пространство за стеной окруженного факельным кольцом бранного поля тонуло в чернильной ночной мгле.
Почетная трибуна, наскоро возведенная возле закрывшегося входа в Сидх, пестрела шелковыми нарядами Дома Фионна, и на их фоне темные, черные и синие, одежды Дома Эйлиль смотрелись особенно мрачно. Но лица и тех, и других светились предвкушением давно не виданного зрелища, после войны в Грезе поединки были редкостью, тем более публичные.
Остальные три стороны были заняты толпой местных жителей. Некоторые, особо преданные традиции предков, щеголяли в коротких куртках и панталонах, тут и там виднелись шляпы с круглой тульей и зеленой лентой, клетчатые юбки девушек шуршали в тесноте. Но большинство выглядело вполне современно, словно происходящее сейчас на их глазах не было первым за многие сотни лет событием, наглядно подтверждающим правоту языческих пращуров. Местный священник еще утром произнес с амвона гневную проповедь, призывающую бойкотировать приглашение лерда Мак Ллира, чей род уже давно на деле не правил окрестными землями, но все еще пользовался здесь уважением и любовью. Но любопытство взяло верх над набожностью, которой, впрочем, местное население, благодаря влиянию все тех же Мак Ллиров не очень-то отличалось и раньше. И на фермах и хуторках остались лишь немногие поселяне, да и то, в основном, те, кому по состоянию здоровья тяжело было провести ночь на ногах.
Князь вышел из шатра, разбитого за почетной трибуной, и поднялся в свою ложу. Мелисента, на этот раз одетая в простое белое платье с серебряным пояском, уже сидела там, рядом с матерью. Она крутила в руках голубой шарф, но передать его Войцеху так и не решилась. Это могли счесть вмешательством в исход поединка, большинству зрителей предпочтения будущей невесты были неизвестны, и Князь распорядился, чтобы так оно и оставалось до конца боя. Под глазами у Майской Девы темнели круги, но пунцовые губы были сжаты решительно и твердо.
На зеленую площадку в центре факельного круга вышли герольды Дома Фионна, зачитавшие титулы и славные деяния претендентов. Подвиги Готфрида в войне Домов были встречены одобрительными криками Ши его дома, длившимися недолго. Их соседи по трибуне из Дома Фионна слишком хорошо помнили, что в этой войне победителей не оказалось, и Договор был подписан, когда Дома устали воевать, и, хотя в Волшебной стране давно царил мир, друзья и родичи, погибшие в боях, не забылись.
Зато Войцеха, неожиданно для него самого, приветственным гулом встретили местные жители. Недавние войны в Грезе были для них ничуть не ближе древних легенд. А вот военные подвиги в двух Мировых Войнах и партизанское прошлое перевесили в их сердцах даже нечеловеческое состояние. Настолько, что внуки девяностолетнего ветерана О’Райли, оставшегося дома, побежали за дедом и привели его на луг, где Фионнбар под аплодисменты собравшихся усадил старика на почетную трибуну.
Торжественная часть подошла к концу, и противники сошлись в центре круга, приветствуя друг друга. Готфрид, в сияющих полировкой и серебром черных латах, но без шлема, и Войцех, белоснежный и на первый взгляд беззащитный перед тяжело вооруженным соперником. Бен-Грефилль он нес в руке, оставив ножны Фьялару, сидевшему на трибуне рядом с Крисом, чтобы ремни не стесняли движений.
Здесь, вдали от зрителей, они могли, наконец, обменяться парой слов перед боем.
– Ну что, кровопийца, – усмехнулся Готфрид, – я все-таки выманил наружу твоего Зверя. Ты же говорил, что не станешь сражаться за самку.
– Ты не понял, – холодно ответил Войцех, – я не сражаюсь за женщину. Я защищаю свою семью.
***
Они начали, осторожно обходя друг друга по кругу, примериваясь и приглядываясь. Клинки зазвенели, столкнувшись в прямом ударе, рассчитанном только на первый контакт, пробу сил, и Войцех с удовлетворением заметил промелькнувшее на лице Готфрида мимолетное удивление, когда Бен-Грефилль с легкостью остановил тяжелый клинок двуручника, не отклонившись ни на волос. Они с Фьяларом долго обсуждали, не стоит ли заманить Князя Эйлиль обманчивой слабостью противника, но решили, что он, скорее всего, успеет убедить себя в ней еще до боя, и неожиданность дезориентирует его с первых же минут.
Князь отступил, держа меч перед собой на вытянутых руках. Бен-Грефилль, полуторный для Фьялара, Войцеху вполне заменял кавалерийскую саблю, к которой он привык еще в наполеоновских войнах, вот только рукоять была длинновата и при некоторых замахах так и просила второй руки, которую Шемет по привычке держал заведенной за спину. Он развернулся к противнику боком, чтобы уменьшить площадь поражения, сделал скользящий шаг влево и неожиданно ринулся вперед, все еще с человеческой скоростью, но и ее хватило, чтобы Готфрид пропустил пару ударов, пока поднимал меч над головой, чтобы обрушить на дерзкого соперника.
Клинок ударил по черному нагруднику справа и слева, оглушительно зазвенев, но не оставив на доспехах даже царапины. Впрочем, Войцех почти не сомневался в результате. Однако проверить стоило. Убедившись, что обычной, намного превосходящей человеческую, но не подкрепленной кровавой магией силы ему не хватит, чтобы пробить латы, он снова отступил, нырнув под широкую дугу стремительно опустившегося меча.
На этот раз вперед двинулся Готфрид, и Войцех погнал кровь в мускулы, набирая скорость. Его движения слились для глаз зрителей в смутное белое пятно, порхающее по лугу. Оглушительный звон сталкивающихся мечей наполнил ночь.
Через час взошла луна, и Войцех слегка сбавил скорость, на радость уставшей наблюдать за черно-белым водоворотом толпе. На рубахе темнели пятна крови, одно на груди, справа, другое на левом рукаве, висевшем клочьями. Но раны закрылись, не оставив не малейшего следа на его фарфорово-гладкой коже, а вот на левой скуле Готфрида слегка кровоточил длинный порез. Мелочь, но в затяжном бою каждая пролитая капля крови могла стать решающей. На черной броне красовались сквозные зарубки, Войцех несколько раз вложил в удар полную силу крови. Но серьезных ран Князь не получил, даже разрубленная броня поглотила инерцию удара.
Противники снова двинулись по кругу скользящим шагом. Войцех в передышке не нуждался, пока кровь Княгини все еще поддерживала его силы. Но тратил он ее щедро, и уверенности в том, что до рассвета ему хватит этой поддержки, у Шемета не было. Готфриду вампирская физиология была незнакома, и Войцеху удалось заманить его в медленный и осторожный обмен ударами, рассчитанный больше на поддержание противника в напряжении, чем на реальный результат. Он рванулся вперед в самый неожиданный момент, вложив в рубящий удар клинка полную силу, и сталь набедренника со звоном и скрежетом поддалась под лезвием Бен-Грефилля. Войцех почувствовал, как меч входит в упругую мякоть бедра. Князь пошатнулся, и фальчион заклинило в щели. Войцех рванул рукоять на себя обеими руками, и в этот момент острие двуручника вонзилось ему в живот.
