Текст книги "Операция "Рагнарек" (СИ)"
Автор книги: Ольга Сословская
Соавторы: Андрей Журавлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 81 страниц)
– А Ингрид? – спросила Моника. – Она, конечно, выглядит, как Лотхен из немецкого паба, но она тоже Валькирия.
– Я спрошу, – Норвику явно не доставил удовольствия выбор партнера для Рыжей, он испытывал симпатию к обеим и решить, за кого болеть, ему было сложно, – думаю, она согласится.
– Я сам с ней поговорю, – решил Фьялар, – и уверен, что мне она не откажет.
– Не представляю себе девушку, которая тебе сумеет отказать, – прощебетала Делия и едва успела увернуться от полетевшей в ее сторону пепельницы.
Пепельницу Рыжая поставила на стол и ухмыльнулась.
Договор был подписан под звездами и луной, и мрачный двор тюрьмы, залитый светом магических факелов, пестрел нарядами, словно весенний луг. От Сородичей свою подпись поставил Принц Луна, от Гару – Ярл Брэндон, от Китейнов – Князь Фионна. Маги, посовещавшись, впервые выступили единым Союзом, и старый генерал Оскар Мартин, избранный почетным председателем в преддверии настоящей дележки мест в совете, подписал договор под одобрительные возгласы как Традиционалистов, так и Технократов.
Брюс, ради официального мероприятия появившийся на трибуне рядом с Фьяларом, обеспокоенно вздохнул.
– Теперь законопроект уйдет в Конгресс, – МакГи говорил тихо, почти на ухо гному, – мы сделали все, что могли. Но теперь я сомневаюсь, что этого достаточно.
– Почему? – в голосе Фьялара тоже не было уверенности.
– Когда мы обсуждали это в Нью-Йорке, – признался Брюс, – я и понятия не имел, как все паршиво в Вашингтоне. У нас найдется, за какие ниточки подергать. Да и отснятые твоими ребятами материалы – серьезный аргумент. Но боюсь, что те, кому легализация невыгодна, уже в курсе. Законопроект могут не допустить даже до слушаний – сам факт публичного обсуждения уже выводит всех из тени.
– У нас нет другого выбора, – вздохнул Фьялар, – будем надеяться на лучшее.
– Лучшее – это референдум, – улыбнулся Брюс, – я надеюсь, хотя бы в этом случае политики не посмеют принять на себя полную ответственность.
– Поглядим, – кивнул Фьялар, – а сейчас давай хоть ненадолго выбросим все это из головы, раз уж от нас мало что зависит.
– Девочки готовы, – согласился Брюс, – берём очки…
Изготовлением очков для тех, кто не мог самостоятельно подогнать свое восприятие под молниеносные движения соперниц, Джакомо и Каспи занимались целый день перед поединком. Принцип работы оказался несложным, всего лишь покадровое воспроизведение, подстроенное под меняющуюся скорость. Проблема оказалась в количестве, но тут Итерия Икс, наконец, решилась поделиться одной из своих последних разработок.
Атомный синтезатор мог воспроизвести все что угодно из любого подручного материала, перестраивая внутреннюю структуру вещества. До сих пор Техномаги скрывали его отнюдь не из жадности – синтезатор настолько не вписывался в современную картину потребительского рынка, что поверить в его возможности было сложно даже самим изобретателям. Отсюда и зашкаливающий процент сбоев, вызванный Парадоксом.
Видимо, желание полюбоваться поединком и оценить достижения Биоинженеров оказалось столь велико, что даже портативный синтезатор, имеющий ограничения по массе воспроизводимых предметов, заработал, и магические очки посыпались из него, как монетки из «однорукого бандита», сжалившегося над проигравшейся старушкой.
В красном углу Симокатта, взявший на себя обязанности секунданта Рыжей, отдавал последние напутствия. Кэрол привычно разминала мышцы, хотя и догадывалась, что это ей не понадобится.
– Помни, что любой удар на такой скорости отбросит и тебя, и ее, как мячик. Тяжелее ты стала всего килограмм на десять, за счет кремния. И сцепление с поверхностью тоже не увеличилось. Так что неудачное падение может нанести больше вреда, чем сам удар.
При ударе такой силы обычный человек потеряет сознание от болевого шока. Даже тренированный. Тебе это не грозит. Но больно будет, не сомневайся. Не отключай боль. Ты можешь. Но лучше оставь ее для индикации уровня повреждений. “Полоску жизни” ты вряд ли воспримешь серьезно.
Регенерация – штука хорошая, но ее относительная скорость не поменялась. Сломанный позвоночник срастется медленнее, чем сломанная рука, зато рана закроется быстрее. Береги спину, голову и артерии. Остальное заживет.
Кэрол кивнула. Алексус говорил со знанием дела, и она была уверена, что Цимисх прошел за тысячу лет не через один бой.
– Еще кое-что, Кэролайн. Я не знаю, что будет происходить у тебя в голове, когда скорость возрастет до максимума. У Ингрид инстинкты полностью вытеснят логику примерно на половине. Если получится – постарайся думать, не отдавайся программам и рефлексам. Успевай. Ты контролируешь боевую платформу, а не она тебя.
Алексус прикрыл глаза, задумавшись на мгновение.
– Если я что-то забыл, додумаешься сама. Удачи, Рыжая.
Кэролайн улыбнулась, помахала рукой в сторону трибуны, где сидел Фьялар с компанией, и шагнула на ринг.
Они двинулись навстречу друг другу, словно две большие кошки. Рыжая – упругой уверенной походкой тигрицы, Ингрид – мягким и вкрадчивым рысьим шагом. Их одинаковая одежда – черное трико, мягкие высокие ботинки на шнуровке, эластичный топ – только подчеркивала различия между ними. Литая мускулатура Кэролайн, отшлифованная годами тренировок и боев, делала ее, на первый взгляд, фаворитом. Пышные формы Ингрид, полные бедра под тоненькой талией, колыхающаяся, обтянутая топом грудь, вызывали обманчивое впечатление женской уязвимости и слабости. Вот только глаза, золотые, с черными прорезями зрачков, и подрагивавшие на заостренных ушах кисточки выглядели по-настоящему хищно.
Рысь прыгнула первой. Еще не задействовав Ускорение, но быстро, очень быстро. Жесткие когти промелькнули в дюйме от щеки Рыжей, движение обдало кожу холодным ветерком. Кэрол уклонилась от удара, едва заметно сменив положение тела. Рука сама рванулась к затылку пролетающей мимо Ингрид, но удар вдогонку получился несильным, Рысь только коротко рыкнула, резко разворачиваясь на месте.
Соперницы нарастили скорость. Сидевший рядом с Крисом Войцех чертыхнулся и, не глядя, взял протянутые Мелисентой очки, – его восприятие было уже на пределе. Норвик последовал его примеру и тут же тихо зарычал сквозь зубы – именно в этот момент Ингрид, пропустившая удар ботинка в плечо, покатилась по белому песку ринга. В нескольких местах эта белизна уже темнела впитавшейся кровью, Рысь пару раз задела Рыжую, непривычную к такому виду оружия, клыками, но и сама потеряла изрядный запас крови, когда тяжелый кулак припечатал ее очаровательный носик к пухлой щеке. Нос уже восстановился, но кровь Ингрид, в отличие от соперницы, теряла насовсем.
Влетевшая спиной в ограду ринга Кэрол восстановила дыхание несколькими судорожными всхлипами. Легким, работавшим в усиленном режиме, все-таки требовалась пара мгновений, чтобы расправиться после выбитого из них воздуха. Ингрид в воздухе не нуждалась. Как и в сердцебиении. Впрочем, “насос” в груди прекрасно справлялся со своими обязанностями, подстраиваясь под новый ритм, и это преимущество Валькирии было не в счет.
Поединок продолжался, с переменным, но не слишком заметным перевесом. На стороне Кэролайн были безошибочные решения процессоров, выбиравших оптимальные траектории и ускорения, силу и угол. На стороне Ингрид – почти тысяча лет боевого опыта.
Дело грозило затянуться до рассвета. Ингрид, безусловно, не собиралась сгорать на солнце, и в этом случае правила предполагали ничью. Обе девушки дрались с азартом, победа для каждой из них была делом чести. Но не самоцелью. Особенно для Рыжей, в первую очередь, собиравшейся в полной мере оценить свои новые возможности. Проиграть было бы досадно, но результата это не отменяло.
С каждым движением Кэрол все больше входила в ритм, задаваемый телом. Ингрид начала повторяться, тактические процессоры посылали команду мышцам все быстрее. Затем она стала предугадывать движения соперницы. На сотую долю секунды, на пятидесятую… На такой скорости этого хватало. Она уже практически не уходила в оборону, постоянно контратакуя и совершая обманные атаки.
Трибуны словно застыли в тягучем сиропе. Лишь Ингрид двигалась в этом мире в такт с ней, нападая и обороняясь, нанося и отводя удары. Рука-нога-рука-голова-кувырок-шаг… Еще быстрее, еще сильнее…
На третьем часу боя Ингрид допустила ошибку. Когти рванулись в лицо Рыжей, раздирая щеку в клочья, сдвигая с места глаз. Нанороботы тут же бросились чинить затронутую тонкую начинку и помогать регенерации тканей. Кожа срасталась, не оставляя даже самого тонкого шрама. Неоправданный риск со стороны Рыси, которая в этот момент открылась. Кэролайн, мощным броском отправила Валькирию на пол, и занесла ногу над её головой.
«Не все, что кажется опасным «боевой платформе», угрожает Кэролайн Локхарт», – она даже потом так и не поняла, когда и как мысль, оформившаяся в слова, остановила безошибочно направленную ногу. Это был поединок, не бой. И раздавленная голова Рыси была не тем призом, который она собиралась вынести с ринга. На лбу Кэролайн выступили капли холодного пота, мир закружился, то ускоряясь, то замедляя свое вращение. Почти четверть секунды ей понадобилось, чтобы перехватить контроль, за это время Ингрид могла успеть…
Поднимающаяся Рысь подняла ладони в примирительном жесте.
– Ты выиграла, – спокойно сообщила она, – этот удар должен был отправить меня в Окончательную смерть. Чистая победа, Рыжая.
Кэролайн улыбнулась и, похлопав соперницу по плечу, направилась к Симокатте, под восторженные вопли с трибун.
– Я все собирался тебя спросить, чувствуешь ли ты себя теперь человеком, – тихо произнес Алексус, обтирая мокрые от пота плечи девушки, – но теперь можешь не отвечать.
Рыжая молча кивнула.
========== 107. Аламо-Сквер. Сан-Франциско. Диззи ==========
После закрытия съезда большая часть его участников разъехалась по домам – воплощать в жизнь новые идеи. «Алькатрас» вернули туристам, аппаратуру вывезли, следы экспериментов убрали.
Тур тоже подошел к концу. Фургон с аппаратурой выехал в Нью-Йорк, а следом за ним и автозак, увозя с собой Ингрид и Пауля с Самюэлем. Тео тоже отправился на Восток, где шансы, что какой-нибудь идиот вознамерится выслужиться перед Внутренним Кругом, объявившим Кровавую Охоту на мятежного Архонта, были поменьше.
Фьялару не терпелось вернуться в студию. Домой. Впервые за долгие годы у Фьялара появилось чувство, что у него есть дом, который его ждет, и дело для души. Новой музыки, которую они с Норвиком сочинили за время тура, хватило бы на два полноценных альбома, и у Фьялара пальцы подрагивали в тоске по гитарным струнам всякий раз, как он об этом вспоминал.
Но Джулиан Луна попросил тех, кто еще не уехал, задержаться на пару дней. Принц Сан-Франциско давал большой бал, прощаясь с влиятельными гостями, и Фьялару предстояло сыграть на нем роль парадного блюда.
Особняк, над украшением которого потрудилась чуть не половина Клана Тореадор Города, тонул в белых цветах – магнолии в саду, розы на парадной лестнице и в бальном зале, калы и георгины в малых гостиных. В буфетной столы ломились от разноцветья собранных со всего мира деликатесов, а вино с местных виноделен, уже пару сотен лет принадлежавших семье Луна, соперничало с витэ*, разлитой по подогретым керамическим бутылочкам.
Бал открыли Делия и Войцех. Дроу давно обещала Фьялару продемонстрировать, какой ценой им достался адрес скрипача в Чикаго.
На этот раз все было чин по чину – бледно-сиреневое платье, перехваченное под щедро открытой грудью бархатной лиловой лентой, шелковые перчатки выше локтя, розовые атласные туфельки. Войцех не преминул вдеться в гусарский мундир, к неутихающему восторгу Мелисенты, и сверкающие шпоры весело позвякивали при всяких коленцах и прыжках. Рыжая мундир тоже оценила, преимущественно в качестве источника вдохновения для непрекращающегося потока шуток весьма двусмысленного свойства.
Синди, в белом бархате с белой шелковой вышивкой, подошла к Мелисенте.
– Не ревнуешь? – она кивнула в сторону танцующей пары. Делия, жеманно придерживая протянутую руку самыми кончиками пальцев, плыла вокруг стоящего на одном колене Войцеха.
– Ты что? – удивилась Мелисента. – Я же так не умею. И учиться мазурке мне сейчас не время, там же прыгать надо. Делия чудесно танцует, она меня вальсу учила еще… Еще когда я не проснулась.
Она с улыбкой поглядела на отплясывающего мужа.
– И потом, так я могу на него любоваться со стороны. Правда, он очень красивый?
Синди грустно кивнула и тихо встала у стены рядом с Принцессой.
За мазуркой последовал вальс, и подоспевший Крис подхватил заулыбавшуюся Синди. Войцех закружил Мелисенту, и даже Фьялар решился сделать несколько кругов с Делией, раз уж все равно пришлось втиснуться в смокинг.
Моника на бал не явилась. Накануне она вдребезги разругалась с Крисом из-за очередных оборок и в знак протеста против буржуазных пережитков осталась в особняке на Аламо-Сквер. Крис махнул рукой на своенравную подругу и предался пороку, попеременно приглашая всех знакомых и незнакомых дам. Ухитрился даже Рыжую разок вытащить с дивана, где она с азартом обсуждала с бригадным генералом Мартином вопросы баллистики. В основном – терминальной.
Глава Департамента Энергетических Разработок «Итерии Икс» предоставил свой знаменитый в кругах Технократии бункер на авиабазе «Неллис» для нужд Биоинженерии, и Кэрол вместе с Алексусом направлялась туда, чтобы принять участие в проекте «Боевая платформа».
Симокатта в ответ на просьбу Рыжей лично заняться подготовкой квалифицированного медперсонала, помянул «кус эммек», «кус охтах», рыжую шармуту, добавил пару совсем уж неизвестных современной лингвистике слов на арамейском, но, в конце концов, согласился.
Диззи, не столь важная птица, чтобы с него стребовали протокольный смокинг, отделался вечерним костюмом. Но даже пиджака и галстука хватило, чтобы чувствовать себя ряженой цирковой обезьяной, затесавшейся в компанию прочих цирковых зверушек. Он на все корки крыл себя, что не составил компанию умнице Монике. Разговоры о политике и межотраслевой магии его интересовали так мало, что и вовсе никак, церемониальные пляски отставших от жизни белых ретроградов он слегка презирал. Хотя и пригласил Бранку раз-другой, чтобы не вздумала обидеться.
Но Волчице явно было не до обид, даже по более серьезному поводу, если бы он нашелся. Она неизменно появлялась рядом с Диззи пару раз в час, чмокала в щеку с пожеланием не скучать и уносилась прочь с компанией молодых Гару. Кроме Брэндона и Морриса, на балу присутствовали вожаки еще нескольких стай, и это была прекрасная возможность для них перезнакомить молодняк между собой.
Бранка была в ярко-синем, светлые волосы уложены короной на голове, на ногах, вместо привычных ботинок, – лодочки на шпильке. Даже в этом наряде ее звериная грация дышала свободой и силой. Диззи вдруг с тоской осознал, что его подруга – дочь ярла одного из самых многочисленных и влиятельных племен Гару. Почти принцесса.
Волки, хоть и сменили косухи и бомберы на костюмы и вечерние платья, сразу бросались в глаза. Они выглядели единой стаей даже после такого короткого знакомства. Вели себя друг с другом запросто, почти по-родственному. Веселый смех, похлопывание по плечу, а иногда и легкий подзатыльник – здесь все были свои.
Диззи вздохнул. Девушка показалась ему далекой и недоступной, как проскользнувший в лесу силуэт волчицы. Он тенью ходил за Бранкой, стараясь остаться незамеченным. Иногда ему казалось, что она ищет его, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь и принюхиваясь. Но он не показывался ей на глаза, убеждая себя, что просто не хочет ей мешать и лезть не в свое дело.
Минут на пять Волчица оторвалась от соплеменников, и Диззи уже почти решился подойти к ней, но она быстрым шагом направилась к Делии и Мелисенте. Синди тоже присоединилась к ним, и Мелисента, сияя синевой глаз, что-то оживленно рассказывала подругам. Бранка просияла и чмокнула рассказчицу в щеку, Синди печально вздохнула. Дроу слегка усмехнулась. Диззи сделал шаг по направлению к девушкам, но Бранка уже снова присоединилась к волчьей стае.
Диззи, не прощаясь, ускользнул с бала часа за два до рассвета и понурой походкой направился на Аламо-Сквер. Простым гарлемским парням не стоило заглядываться на волчьих принцесс, это было ясно, как английский замок. Результат следовало предвидеть с самого начала. Но на душе все равно было паршиво.
Но дома, точнее в их комнате в особняке, девушка оказалась даже раньше него. Она все еще не сбросила платье, и сидела, подобрав под себя ноги на нерасстеленной кровати. Белокурые волосы разметались по ярко-синему шелку, а туфельки валялись на коврике рядом.
– Я соскучилась, – объявила она, торопливо помогая Диззи избавиться от ненавистного пиджака, – весь вечер только о тебе и думала.
Спорить Диззи не стал, поскольку в ближайшие полтора часа оказался страшно занят.
Бранка лежала у него на плече, из-под полуприкрытых ресниц поблескивали золотисто-зеленые глаза. Она задумчиво перебирала упругие расты и улыбалась каким-то своим мыслям.
Сон не шел. Диззи повернулся на бок.
– Что рассказала Мелисента? – спросил он, выбрав тему только чтобы не заводить разговор о том, что его действительно беспокоило.
– Ну… – протянула Бранка, – она, в общем-то, не говорила, что это секрет… Но, все-таки… Ты, только пообещай, что никому не расскажешь. Это… интимное. Вот.
– Так и знал, – Диззи сверкнул в темноте белозубой улыбкой, – девчонки между собой обсуждают такое, от чего любой парень со стыда сгорит.
– Ничего подобного! – вспыхнула Бранка. – Никогда!
– Совсем-совсем никогда? – рассмеялся Диззи.
– Почти-почти никогда, – в тон ему ответила Бранка, – надо же иногда и посоветоваться. Но это действительно не то, о чем ты подумал. Она рассказала, что ей говорил Войцех. Но он же это только ей говорил, понимаешь? А она с нами поделилась.
– И что он говорил?
– Дай, вспомню, – девушка слегка наморщила лоб, – тут надо точно передать, иначе непонятно будет.
– Что непонятно?
– Почему это важно.
Она помолчала с полминуты, едва заметно шевеля губами, словно повторяя стихотворение перед уроком. Диззи терпеливо ждал.
– «Ты, как рассвет над морем. Как бокал легкого вина в знойный полдень. Ты со мной всегда и повсюду, что бы я ни делал, куда бы ни шел»… Там еще было, – добавила она, – но я не все запомнила.
– Красиво, – грустно улыбнулся Диззи, – но я так не умею.
–Мы не пробовали, – возразила Бранка, – но я думаю, что дело не в умении. Такие слова сами идут от сердца, их рождает любовь, а человек только повторяет.
–Наверное, – вздохнул Диззи, – но у меня пока не получается. Может, потом…
– Может, – печально согласилась Бранка.
Диззи замолк и уставился в потолок. Возможно, девушка была права и его чувства просто не настолько сильны, как у Шемета. Войцех чуть не пустил себе пулю в лоб, когда понял, что может потерять любимую, поднял в воздух незнакомый самолет, торопясь на свадьбу, и даже вышел на солнце, защищая свою любовь. Диззи сомневался, что способен на такие подвиги. Он даже не смог заставить себя задать своей девушке вопрос, который тревожил его весь вечер.
Он резко повернулся к Бранке. По крайней мере с вопросом он решился не тянуть.
– Может, мы все это зря затеяли?
– Что «все»? – в голосе Волчицы послышались рыкающие нотки, и Диззи нервно сглотнул. Но отступать не стал.
– Я видел тебя сегодня с другими Гару. Ты среди них своя. Совсем. Вы только познакомились, а со стороны все выглядело так, как будто с детства в одной песочнице возились.
– Ревнуешь? – хмыкнула Бранка.
– Нет, детка, – помотал растами Диззи, – ты не псина, чтобы тебя на цепи держать. Волчица…
– Тогда причем тут волки к тому, что мы, якобы, затеяли зря?
– Я понимаю, что Гару среди людей живут, а не заперлись в своих поселках, – медленно начал Диззи, – и нравы у вас немногим отличаются. Твой отец сам… Но это же, наверное, пока? Ну, пока не нагуляешься на воле. А потом он… Он же не допустит, чтобы ты вышла замуж за кого попало…
– Ты не кто попало! – возмутилась Бранка, и тут же сникла, сообразив, как можно истолковать ее слова. – Ты жениться, что ли, собрался? – Она подозрительно зыркнула глазами.
– Пока, вроде, нет, – неуверенно ответил Диззи, – а ты?
– Я тоже – нет, – улыбнулась Бранка, – я против скоропалительных браков. И против разводов, из них вытекающих, тоже. Сначала надо узнать друг друга получше. Чувства проверить.
– Вот-вот, – кивнул Диззи, – я потому и думаю, может, пока не поздно…
Он сел в кровати и сжал кулаки в бессильной ярости.
– Понимаешь, когда мы проверим свои чувства и поймем, что хотим этого, получить отказ от ярла будет чертовски больно.
– И ты решил, что мужа мне отец будет выбирать? – сердито проворчала Бранка.
– Может, и не выбирать, – тихо сказал Диззи, – но он не допустит, чтобы ты… Я видел, как вы, Волки, друг друга держитесь.
– Если бы я выбрала себе в мужья Гару, – со спокойным достоинством ответила девушка, – отец бы собственноручно с меня шкуру содрал. Чтобы семью не позорила.
– Это еще почему?
– Потому что у пары Гару – человек, рождается Хомид, тот, чья основная форма – человеческая. Моя мать – человек, Диззи. У Гару и волка рождаются Люпины, волки-оборотни. Но и это не часто. Большая часть детей и волчат – просто дети и волчата. Гару рождается едва ли один из трех. Мне повезло, двое из троих моих братьев могут перекидываться.
– А если….
– У двоих Гару рождается метис. Чудовище, чья врожденная форма – Кринос, вервольф, боевая форма. Они жестоки и кровожадны, уродливы и неимоверно сильны. Племя берет их под свое покровительство, ведь в том, что они родились такими, нет их вины. Но тех, кто ради страсти пренебрег долгом и позволил чудовищу явиться на свет, – презирают и изгоняют. Отец убил бы меня, прежде чем допустить такой позор. Поэтому нас и воспитывают так, чтобы мы видели в других Гару братьев и сестер. Родичей, друзей, соратников. И вчера ты это видел. А люблю я тебя, глупый мальчишка.
– Я тоже люблю тебя, детка, – Диззи обнял ее и вскоре счастливо посапывал ей в шею.
***
На следующий день все было готово к отъезду. Особняк опустел – Крис, Моника, Норвик и братья Калос отсыпались в ожидании вечернего рейса Дакоты. Мелисента и Бранка решили составить компанию Делии в прощальном рейде по магазинам. Фьялар поехал провожать Кэрол, вчера они так и не успели обсудить ее планы в «Неллис».
В доме оставался только Войцех, и Диззи бродил за ним призраком, издалека наблюдая за Малкавианом, пока тот сидел в саду с книгой, а потом в гостиной с гитарой. Шемет был явно погружен в свои мысли, и Диззи все никак не мог придумать, с чего бы начать разговор.
Он отлучился на кухню за сэндвичем, и тут Войцех выскочил на него из-за угла коридора, как чертик из табакерки.
– Ты, кажется, хотел поговорить? – спросил он.
Диззи неопределенно помотал головой.
– О Бранке, – кивнул Войцех, – пойдем в сад, там хорошо разговаривать.
Они ушли в дальний конец сада и уселись на той самой скамейке, где Диззи недавно мирился с Волчицей.
– Это не Бранка, – вздохнул Диззи, – не совсем Бранка. Это Мелисента. Говорят, что ты…
– Кто говорит? – ухмыльнулся Войцех.
– Неважно. Я вот что хотел спросить. Как у тебя это получается?
– Что?
– Ну, думать о ней все время. Даже когда книжку читаешь или музыку слушаешь. Я так не могу, не получается. И всякие красивые слова мне в голову не лезут.
– Похвасталась, – Войцех расплылся в самодовольной улыбке, – я – молодец.
– Ничего не понимаю, – Диззи с подозрением поглядел на Войцеха, – ты что, нарочно все это ей говоришь, чтобы она перед подружками хвасталась?
– Ну, не только, – рассмеялся Шемет, – но и это тоже. Хотя, в первую очередь, просто, чтобы сделать ей приятное. Ей нравится.
– Любой девчонке нравится, – сердито заметил Диззи, – но я-то думал, ты ее любишь.
– А почему ты так думал? – вкрадчиво спросил Войцех.
Диззи поворошил носком ботинка траву перед скамейкой. Разговор шел как-то не так.
– Да что тут думать? Ты же вообще из-за нее стреляться хотел.
– Раз не застрелился, значит, не очень-то и хотел, – поморщился Войцех, – когда человек собирается стреляться, он пускает себе пулю в лоб, а не дожидается в парадном мундире, пока друг вышибет ему дверь. Ну, или откроет портал…
Он опустил плечи, и золотые завитки почти закрыли его лицо, упав на лоб.
– Я только недавно сам понял, – добавил он, – какого дурака свалял. Хорошо, хоть Фьялар носом не ткнул. А то и вправду пришлось бы со стыда стреляться, а мне что-то перехотелось.
– То есть, тогда ты сам был уверен в том, что хочешь? – уточнил Диззи.
– Ну да, – улыбнулся Войцех, – в роль хорошо вжился. Иначе совсем уж дураком бы себя выставил.
– Раз думал, что хочешь, значит, это считается, – убежденно заявил Диззи, – и, потом, как ты на свадьбу летел…
– Я, вообще-то, от рассвета прятаться летел, – напомнил Войцех, – но на свадьбу тоже успеть хотелось.
– Ты еще про свой поединок с этим, Темным, что-нибудь такое придумай, – фыркнул Диззи.
– Не буду, – между бровями Шемета прорезалась тоненькая складка, – это было всерьез. И я на самом деле ее люблю. Очень.
– Тогда в чем дело?
– Я просто стараюсь делать то, что ей нравится. Вот, скажи, ты зачем Бранке цветы в окно притащил?
– Я думал, она рада будет, – смутился Диззи.
– Ей понравилось, – улыбнулся Малкавиан, – она просто за тебя так испугалась, что сама этого не заметила.
– Я знаю, – Диззи задумался, – но тогда… Тогда получается, что ты ей врешь?
– Угу, – ухмыльнулся Шемет, – вру. Ну, не совсем. Я, правда, о ней думаю, но не такими словами. Их я придумываю специально для нее. И не двадцать четыре часа в сутки. Если я чем-то важным занят, я не могу думать ни о чем другом. Даже о Мелисенте.
– А если она догадается, что ты…
– Когда-нибудь, наверное, догадается, – Войцех сделал грустное лицо, – она у меня умница. Нельзя же вечно верить в Санта-Клауса. Но вряд ли она рассердится. Самое худшее, что может случиться, ей разонравится это слушать, и мне придется придумывать что-то другое.
– Откуда ты знаешь, что не рассердится?
– Надеюсь. А потом, это ведь все несерьезно. По важным поводам я ей не лгу.
Войцех помолчал, лицо его просветлело.
– Когда она мне сказала, что ждет ребенка, – начал он слегка охрипшим голосом, – у меня все слова в глотке застряли. Я сидел там, как вкопанный, и какую-то ахинею нес. Даже помню, как в тумане. Сижу, глазами хлопаю, во рту пересохло, а в голове назойливо мысль долбится: «Скажи ей, что это величайшее, неимоверное счастье. Что теперь она стала тебе еще дороже. Что только теперь ты понял, в чем смысл человеческой жизни…». Хорошо ума и совести достало не солгать. Ведь тут ей важна была правда, а не слова красивые. Враз бы догадалась, ложь разглядела. Вовек бы не простила…
– Значит, ты мне посоветуешь…
– Значит, все-таки, Бранка, – подмигнул вмиг излечившийся от меланхолии Шемет, – Тебе я врать не советую. Ты не умеешь. Не учили.
– А тебя учили?
Войцех бросил на Диззи оценивающий взгляд.
– У тебя до Бранки девушек много было?
– Десятка два. Это если не считать подружек на ночь. Хотя, вообще-то, теперь все они не считаются. Я даже лица не все помню, не то, что имена.
– Повезло тебе вовремя родиться, – засмеялся Шемет, – все само в руки плыло, знай, хватай и пользуйся. А в мое время девушки почти взаперти сидели и оттуда замуж выходили. Нет, были, конечно, крестьяночки свеженькие в поместье и хористки с танцорками. Но в них толком и не влюбишься, поговорить они могут только о новом шарфике да о том, как грехи совместные им одним замаливать приходится. Вот и получалось, что для любви только дамы замужние годились.
– А мужей не боялся? – с интересом спросил Диззи.
– Мужья свое в юности отгуляли, знали, как дело обстоит, – хохотнул Войцех, – Только полный болван мог надеяться, что голову от рогов убережет, когда в тридцать пять семнадцатилетнюю девицу за себя брал. А лет через десять, как понимаешь, даже самая благонравная дама начинала супругу помощь в любовных делах подыскивать.
– А каким боком это к нашему разговору?
– Да правым. Или левым. Порядочная дама тем и отличалась, что любовника выбирала с умом, умела себя поставить так, чтобы в свете слухи не пошли, и так просто свои бастионы не сдавала. Полагалась длительная осада. Страсти, безумства, полные тоски письма в разлуке, целая наука была, от старших товарищей к юнцам переходила.
– И дамы не догадывались, что все это ложь? – не поверил Диззи.
– Они не догадывались, – хмыкнул Войцех, – они точно знали. Это были правила игры, которые они и придумали, а от мужчин требовалось их соблюдать, иначе приз доставался другому игроку. Ну, может, конечно, юные девицы и не знали. Но тут я не знаток – не в моих это правилах девушек губить. Иногда ведь в прямом смысле – монастырь или могила. Мне вдовы нравились.
Он поглядел на Диззи, словно пытаясь вернуться из прошлого в настоящий момент, уцепившись взглядом за приятеля.
– А потом литераторы сыграли с читающей публикой дурную шутку, – заметил он, – Все, что было игрой, в романах происходит всерьез. Мы же и есть романтики, Диззи. Мы все это придумали, а последующие поколения приняли нашу елочную мишуру за блеск истинных чувств, а шоколадные денежки – за звонкую монету. Вот нежные девы и ждут своих романтических героев. А их не только нет, их и не было никогда.
Он решительно тряхнул головой.
– А у Мелисенты – будет! Если я могу сделать это для своей девочки, почему бы и нет? Вот тебе не советую. Бранка враз догадается, только хуже будет.
– Но… – Если ты… Получается, чтобы понять, настоящая ли у тебя любовь, по тому, в каких словах ты о ней рассказываешь…
– Невозможно, – подтвердил Войцех, – а у тебя она настоящая, можешь не сомневаться. Видел я, как ты на нее смотришь. И знаю, как ты ее из лап Цимисха вырвал. Страшно было?
– До чертиков, – даже теперь у Диззи от страха клацнули зубы, – но за нее было страшнее.
– Значит, любовь, – утвердительно кивнул Шемет, – ее по поступкам узнают, не по словам. На свадьбу-то позовешь?
– Мы еще не решили, собираемся ли вообще когда-нибудь…
– Решили-решили, – рассмеялся Войцех, – просто пока еще сами об этом не знаете.
Комментарий к 107. Аламо-Сквер. Сан-Франциско. Диззи
* Витэ – так сородичи называют кровь, которой питаются
========== ЧАСТЬ ПЯТАЯ. 108. Вашингтон. Федеральный округ Колумбия. Не для прессы ==========
Картер припарковал серый Форд в паре кварталов от унылого паба, где по вечерам собирались мелкие и мельчайшие винтики государственного механизма, полжизни промечтавшие о яркой политической карьере за перекладыванием ничего не значащих бумажек в департаментах и отделах. В « Just A Pub» Малкавиан не бывал никогда, но к заведению направился уверенной походкой завсегдатая, не оборачиваясь и не глядя по сторонам.
