Текст книги "Зулкибар (Книги 1-4) (СИ)"

Автор книги: Марина Добрынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 110 страниц)

   Я уже хотела исчезнуть, но тут он тихо так позвал:

   – Дуся.

   – Ну что тебе еще?

   – Дульсинея, я не переживу, если Вы меня целых три часа любить не будете.

   Говорит все так же тихо и на меня не смотрит...и, вот же задница! Пытается из себя строить, не знаю кого и опять выкает мне.

   – Дурак ты, Терин, – проворчала я и исчезла.

   Тоже мне, не переживет он. Зато я очень даже переживу и без его благодарности. И любить не буду... ближайшие три часа. У меня на это время как раз намечено ответственное мероприятие – тапок бриллиантами украшать.

   Пришла я в свои покои, на всякий случай позвала Василия и получила в ответ тишину. Ну да, с тех пор как Терина победили, я кота своего не видела. То есть не совсем моего, но это неважно. Привыкла я к нему, а теперь вот гадай – куда сгинул после того как путь в подвал нам с Вальдором указал? Где его искать? Может быть, женишка своего попросить, пусть отряд соберет и бросит на поиски моего любимого зверика?

   Ну и вот сижу я, значит, в своих покоях на диванчике, вооруженная иголкой с ниткой и занимаюсь украшательством тапка волшебного. А ничего так получается. Тапок сам по себе неказистый, обычный такой мужской тапок, каких на любом рынке пруд пруди – черный кожаный и возмутительно здоровенный, даже для сорок пятого размера, ну это типа "большемерки", как добрые тети продавцы говорить любят. Я красивенько так из бриллиантовых бусинок букву "Д" выложила, а что, ничего получается. Только бледновато. Эх, жаль, я еще и цветных камушков не прихватила. Вот, надо было александритов набрать, чтобы тапок с кулончиком моим гармонично сочетался.

   В общем, закончила я, полюбовалась делом рук своих, пришла к выводу, что искусница я знатная, ну подумаешь, буковка корявая какая-то получилась, зато бриллиантовая. Да у меня этот тапок дома с руками бы оторвали... и с головой тоже...

   Вдруг дверь в мои покои без стука открылась. Я, не отрывая влюбленного взгляда с украшенного тапка, проворчала:

   – Валь, ты вообще что ли с дуба рухнул? Тебя папа стучаться не учил? А если бы я тут голая бегала?

   Ответом мне было вежливое покашливание. Ну, вот зуб даю, это не Вальдор! Тот бы покашливать не стал, гадость какую-нибудь ответил бы типа "если бы ты тут голая бегала, я бы от ужаса помер", ну да он такой, принц не мой без коня белого.

   Повернулась я и прямо-таки залюбовалась этой вечно цветущей красной мордой старого педофила Дукуса.

   – Добрый вечер, господин маг, – самым вежливым образом поздоровалась я. – Вы комнатой не ошиблись? Пажи на втором этаже в соседнем с фрейлинами крыле квартируются. Здесь – на четвертом, только королевская семья обитает.

   – А я к Вам, Дульсинея, – радостно так ответил мне Дукус и по-хозяйски расположился в одном из кресел.

   – Я была бы Вам рада, Дукус, но только мне сейчас некогда, я тут вот рукоделием занимаюсь, – скромненько отвечала я и, все так же скромненько тапок подальше с его глаз заныкала.

   Терин говорил, что если маг не захочет, то никто не увидит, что является его магическим предметом, даже более сильный маг не увидит. Это нам – предметникам, как бы поблажка такая магическая, а то ведь, если каждый гад будет знать, в чем предметник свою силу концентрирует, то и обезвредить каждый дурак предметника сможет. Украсть вещичку – оно ведь дело не хитрое. Но я все равно на всякий случай тапок с глаз Дукуса убрала, я же неопытный маг, вдруг я недостаточно сильно хочу, чтобы Дукус не видел, а он возьмет и увидит?

   – Красивый башмак, Дульсинея, – похвалил Дукус. – Для жениха подарок, наверно, готовите?

   – Да, сюрприз ему будет, – сладенько улыбаясь, ответила я, а саму жуть берет, аж переночевать негде! – Вы с чем пожаловали? По делу или просто соскучились?

   – Хочу, Дульсинея, поговорить с тобой о твоей семье.

   Меня аж передернуло. Как-то быстро этот слизняк на "ты" со мной перешел. Да и вообще не нравится он мне, ну вот ни с какой стороны не нравится!

   – А что тебе, Дукус, до моей семьи? Их и в живых никого нет, одна я, сиротинушка.

   – Мне Таурисар кое-что интересное рассказал. Я же, выходит, папу твоего, Абрама, знал, – при этом Дукус попытался сделать душевную мину на морде лица, да только я как-то не прониклась. Видела я, какой он душевный, этот милый старикашка, и как людей мучить любит.

   – Мы с ним большими друзьями были, можно сказать, как братья родные, – душевно так продолжает Дукус.

   – Так мне тебя дядей звать? – белозубо улыбаясь, обрадовалась я.

   – Зови детка, если хочешь, – великодушно позволил Дукус и быстренько к делу перешел, – скажи мне, Дуся, отец твой не оставил ли тебе в наследство каких-нибудь вещей?

   Ага, понятно, что тебе надо, морда ты бородатая. Артефакт тебе захотелось.

   – Да ты, наверно, шутишь, дядя Дукус! – возмущенно пискнула я. – Папаша мать мою бросил, когда я еще на свет не успела появиться. Сбежал, как последняя сволочь! А ты тут о каком-то наследстве говоришь. Не оставил он мне ничего.

   – А может быть, мама твоя тебе украшения какие-нибудь оставила? – решил подойти с другой стороны Дукус.

   Я сначала хотела сказать, что нет, не оставила, и идите вы нафиг, дяденька Дукус, но потом вспомнила похожий разговор с Терином, и решила врать более честно.

   – Оставила, конечно. Цепочку золотую и кулончик на ней с александритом. Красивая вещь, мне ее не хватает.

   Дукус, кажется, воздухом подавился, даже икнул как-то пугающе, а потом говорит:

   – Так значит вещь эта не при тебе, Дусенька?

   – Нет, я, как назло, цепочку с кулончиком сняла и в руках держала, когда в Вальдора предметами всякими швырялась, вот как вазочку швырнула, портал и открылся, я кулончик на стол положила, пошла посмотреть на портал поближе, а потом как-то вот там, на столе и позабыла. Жалко очень, вот бы было здорово его на свадьбу надеть.

   – Не переживай, Дусенька, Вальдор тебе таких украшений надарит, что о том кулончике и думать забудешь, – утешил Дукус и распрощался со мной. Что-то слишком довольный и окрыленный он от меня выскочил. Задумал что-то?

   Терин говорил, что мой мир для магов закрыт, туда только магические зверушки, вроде принца-мыша, попасть могут. Хм, да тут не надо быть очень умной, чтобы понять, что Дукус теперь быстренько организует поисковую группу в мою квартирку...и артефакта там не найдет. И снова ко мне придет спрашивать...и мне уже заранее страшно! Если он глазом не моргнув ученику своему – Терину, руки переломал и всячески издевался, то даже представить боюсь, что он со мной сделать может, и не посмотрит, что я принцева невеста. Сейчас королевская семья власти имеет ровно столько же сколько я, к примеру, то есть нисколько власти она не имеет.

   Пойду-ка я женишку своему пожалуюсь. Глядишь, полегчает.

   Пошла. Нашла этого козлика мохнорылого на террасе с какой-то фрейлиной в обнимку. Порадовалась, что это не моя "любимица" Джула, а фрейлина, как меня увидела, с лица спала и бегом бежать. Вальдора это не обрадовало. Зверем на меня глянул и ядовито так поинтересовался:

   – Что, о прекрасная предметница, соскучилась?

   – Нет, страшно мне, – не стала я скрывать, и выложила ему все как есть. А что? Я одна, что ли должна ходить и переживать? Пусть тоже переживает... хотя ему то что переживать? Артефакт и прочее связанное с моим папой – это сугубо мои личные проблемы.

   Вальдор

   Я немного подзабыл о той блондинке, что утешала меня во время тюремной прогулки. Во всяком случае, я ее не искал. А тут она сама неподалеку обнаружилась. Хорошенькая такая, пухленькая, розовая, с ямочками на щечках и, я помню, прочих интересных местах. Увидела меня на террасе, засмущалась, заулыбалась. Конечно, я ее позвал.

   Как она сейчас ко мне прижимается-то, а! Мммм, какая шейка! А что у нас там дальше? Ну что опять такое?! Нимфа моя прелестная срывается с места, взметнув пыль подолом, и ускакивает прочь.

   Ну конечно, что бы ей не ускакать? Моя драгоценная невеста собственной персоной! Надо подумать о том, как прекратить этот фарс со свадьбой, а то моя личная жизнь стремительно несется под хвост коту Василию.

   – Что, – спрашиваю, – о прекрасная предметница, соскучилась?

   Стараюсь вложить в голос максимальное количество сарказма, только вот зачем стараюсь? Можно подумать, сарказм этот когда-то мешал ей делать то, что у нее левая пятка захотела.

   – Нет, страшно мне, – отвечает Дульсинея.

   А вот это что-то новенькое. Если уж случилось нечто, способное напугать эту мою безмозглую воительницу, значит, и мне нужно подумать о том, как обезопасить тылы.

   – Присаживайся, – говорю, – рядом на скамеечку. Помилуемся с тобой, как жених с невестой.

   – Я тебе помилуюсь, – бормочет она. Но послушно опускает свою тощую задницу рядом.

   Я нежно приобнимаю ее за плечики (это для отвода глаз), со сладкой улыбкой наклоняюсь к ее уху и шепчу:

   – Рассказывай, что случилось.

   Рассказ ее мне не нравится. Хорошо, конечно, что Дукус в ее тапке магический предмет не узнал. Спасибо Терину, за то, что успел вбить в эту бестолковую рыжую голову азы магии. Но вот то, что кулон с александритом, якобы оставленный в ином мире, на самом деле в корсаже моей невесты лежит, это плохо. Хотя...

   – Терин знает про кулон?

   – Конечно, знает.

   – И, теоретически, ты могла соврать ему о том, что кулон в твоем мире остался?

   – Я ему сначала так и сказала.

   – Вот и чудненько, значит, Терин с помощью кота своего кулон и забрал. Ты же здесь совершенно не причем. Можешь рыдать, заламывать руки, и кричать на каждом углу, что папенькино наследство пропало.

   Невеста моя драгоценная замирает на минуту, а потом поворачивает ко мне лицо и яростно шипит, не забывая при этом улыбаться:

   – Что, мыш недобитый, решил все стрелки на Терина перевести?

   – И что? – удивляюсь я, – его все равно казнят.

   Дуся бледнеет.

   – Что значит, все равно казнят?

   – Дуся, – смеюсь я, – дорогая, вопрос сейчас стоит не о том, казнить мага, или не казнить, а лишь о том, где и как. Ну и, конечно, что делать с его выжившими помощниками.

   Это мне папа вчера объяснил. Ну да, конечно, судьба чернокнижника меня тоже интересует. Теоретически.

   – Я, – продолжаю, – понятия не имею, за что Совет так на него взъелся. Впрочем, не исключаю того, что за то лишь, что Терин с ними забыл посоветоваться, когда власть захватывал. Да и после их в известность не поставил. Но факт остается фактом – вопрос о необходимости его казни уже решен.

   Дуся глядит на меня, молча хлопая ресницами.

   – И что же, – вдруг спрашивает она, – мы ему не поможем?

   – Радость моя, – интересуюсь, – ну ладно ты – прониклась к нему романтическими чувствами, плюс он тебя вроде как тоже желал, но я почему головой должен ради него рисковать?

   – Но ты же...

   – Да, я прикрывал тебя, я помог тебе его лечить, но дальше все, моя миссия выполнена. Если даже отбросить в сторону нашу с ним взаимную неприязнь, он заслужил наказание. На этот раз. Его никто не заставлял свергать законного правителя и держать в темнице его сына. Нет, не перебивай меня, это не месть. Я именно так сказал бы, даже если бы речь шла о другом королевстве, и меня бы это не касалось. Он это заслужил.

   – Ты...

   – Да, я.  И я рекомендую тебе, нет, я настаиваю, чтобы ты рассказала Дукусу о своей беседе с Терином. Я не говорю, что это нужно сделать сейчас. Пусть он сначала обнаружит пропажу. Ты обязана это сделать, и, не исключено, что тем самым ты продлишь чернокнижнику жизнь.

   Дуся

   – Ты, ёптыть, интриган доморощенный! – рявкнула я и утяжелила свой ряв оплеухой. То есть попыталась утяжелить, но Вальдор мою руку в полете поймал и зашипел:

   – Думай, что делаешь, драгоценная! Я тебе не мальчик. Мне уже надоело получать от тебя оплеухи.

   – Раз надоело, то не получай, – великодушно позволила я, – но Терина я подставлять не буду. Ты понимаешь, что его пытать будут, чтобы вызнать, где этот артефакт несчастный?

   – Ну и что? Перетерпит как-нибудь.

   Вот же козел! А я молодец, что не рассказала ему, что Терин уже практически здоров и со дня на день покажет всему Совету, зачем в хлебе дырочки!

   – Ты как хочешь, Валь, а я Терина подставлять не буду, нехорошо это.

   – Я же сказал, ты ему тем самым жизнь продлишь, дура!

   Ой, он на меня рычит. Убью засранца! Вот прямо сейчас убью и скажу, что так и было! Но вообще-то он прав. Терину терять уже особо нечего – он и так в тюрьме. А вот если Дукус решит, что я артефакт при себе имею и скрываю, то и сама я в тюрьме оказаться могу. А так я на свободе буду и придумаю, как Терина от пыток избавить. Что придумаю? Да сама не знаю, но что-нибудь точно придумаю. В общем, нам главное – время протянуть, а там и Терин поправится. Но Вальдору я об этом не скажу, перетопчется. Пусть думает, что Терин там лежит весь изрезанный и ждет, когда у него все заживет естественным путем.

   – Ладно, женишок ты мой недобитый, – проворчала я, – так и быть, уговорил. Если подкатит ко мне Дукус с соответствующими вопросами, то я ему про разговор с Терином навру.

   – Дуся, я знал, что ты умная девочка.

   – А я знала, что ты козел!

   На том мы и попрощались.

   Вальдор

   Она и в самом деле держит меня за идиота? Она что, всерьез верит в то, что я представления не имею, на что способны волшебники? Тем более такие вот влюбленные дуры. Как же, лежит там Терин весь изрезанный, слезами кровавыми умывается. Да сдох бы он давно после моей операции и без своих способностей, если бы эта, невеста моя доморощенная, с помощью своего дурацкого тапка не заштопала ему раны.

   Я не намерен вмешиваться в ситуацию, по крайней мере, сейчас. Но вот если Дульсинея, как она там выразилась, не переведет стрелки на Терина, я сам ее убью. Причем исключительно из милосердия, чтоб не мучилась.

Глава 15

   Дуся

   Дукус явился в тот же день, поздним вечером, когда приличные старикашки уже в постели десятый сон видят, а не по чужим невестам шастают. А этот нарисовался, фиг сотрешь! Мрачненький такой весь из себя. Ага, понятно, заслал, получается, ко мне домой зверюшку какую-нибудь волшебную, и вернулась зверюшка с пустыми лапками. И вот пришел дяденька Дукус по мою душу.

   Мне как-то не по себе стало, но я ничем не показала своего состояния, и такую дуру включила, что любо-дорого посмотреть. Изобразила на лице радость, поудобнее устроилась в кресле и закурила. Дукус неодобрительно на это дело поморщился, сел подальше от меня и... ой, нет, это оборжаться же можно! Он достал веер и принялся им обмахиваться. Тоже мне, фрейлина обморочная!

   – Здравствуй, Дусенька.

   Я от этих слов даже облегчение испытала. Думала, он сейчас в стиле истерикуса Таурисара на меня с пеной у рта набросится, и кранты мне большие и страшные придут. Поломанными руками не отделаюсь. А он вон как, вежливый весь из себя, ну прямо как отец родной.

   – Здравствуй, дядя Дукус, – пропищала я, белозубо улыбаясь. Нет, ну мне даже нравиться начинает, что я белозубо улыбаюсь. Все-таки умничка Терин, знал что делал.

   – Вот скажи мне, Дусенька, могло ли так получиться, что кулончик ты с собой прихватила случайно?

   Ага, это он типа намекает, что дает мне последний шанс прикинуться дурнее, чем я есть, и воскликнуть что-то вроде: "Ах, да конечно! Ах, какая я растяпа, да вот же он, кулончик мой! Берите, дяденька Дукус, не побрезгуйте!"

   Да только хрен там. Я на него глаза выпучила и возмутилась:

   – Да что ж я без мозгов совсем? Это ж как я, по-твоему, могла бы случайно прихватить и забыть? Я, ёптыть, что, похожа на дуру?

   Дукус и посмотрел на меня как на дуру. Мол, упустила ты, Дульсинея Абрамовна, свой последний шанс остаться в живых. Мне даже жутковато стало, и где-то глубоко-глубоко внутри появилось желание сдаться и наврать, что да, оказывается, прихватила я кулон и все эти дни не замечала даже, что он на шее у меня висит.

   Сама не знаю, как я выдержала и промолчала. Дукус тоже долго молчал, видимо обстановку нагнетал. Перестарался. Мне скучно стало из-за затянувшейся паузы. Я даже начала подумывать о том, чтобы зевнуть, как следует, но тут Дукус заговорить изволил:

   – Хотел я, Дусенька, тебе к свадьбе подарочек сделать, послал в твой мир зверя волшебного за кулоном, да только не нашел мой зверь его в твоем жилище.

   – Обокрали! – заверещала я на весь дворец, – Сироту обокрали, обидели! Суки, сволочи, гады!

   Я даже слезу с перепугу пустила и верещать при этом горестно не забывала. Дукус от моего визга морщился страдальчески, но убегать не спешил, хотя по роже его было видно, что очень ему хотелось оказаться где-нибудь подальше, где моих воплей не слышно. Да только, наверно, вопли эти мои далеко слышны были, по всему дворцу так это точно.

   Поняв, что сбегать Дукус не собирается, я плавно от визга перешла к горьким рыданиям и причитаниям о безвозвратно утраченном наследстве и, чувствуя себя последней сволочью, ввернула, что вот при Терине упоминала, что кулон дома забыла, он, гад, наверно, его и спёр.

   – Ты с Терином об этом разговаривала? – оживился Дукус.

   – Да! – пуская сопли, ответила я. – Он тоже моей семьей интересовался и цацками всякими... ааааа, обидел сиротинушку, обокрал! Это все кот его уродский. Вот где он, кстати? Как победили Терина, так и кот его пропал, наверно, вместе с кулончиком моим свалил куда-нибудь.

   Мож хоть так Терину легче будет? Мож Дукус поверит, что Васька с кулоном слинял, и все силы на поиски кота кинет?

   – Не плачь Дусенька, – Дукус даже подошел и по голове меня погладил. Я чуть не сдохла от отвращения, но виду не подала, сижу дальше в рыданиях захлебываюсь... в настоящих причем. Вот же сволочь я какая – на Терина все стрелки перевела.

   – Найду я твой кулончик, – ласково так пообещал Дукус и удалился.

   Я сопли вытерла, попереживала часок тихо сама с собой и тоже удалилась... ну то есть не удалилась, а пошла прямиком в покои Вальдора. Почему одной мне хреново должно быть? Пусть ему тоже будет. Вот сейчас устрою ему разборки, чтобы жизнь медом не казалась. И пофигу мне, что неприлично это, чтобы невеста находилась у жениха в покоях до свадьбы. Мне на их приличия плевать с высокой колокольни.

   Ворвалась я в спальню к Вальдору, а там... опять он с этой фрейлиной. С той самой, с которой на балкончике зажимался. Вот теперь я ее узнала – это та самая белобрысая пышка, которую я с Джулой видела. Вот же шустрая какая! Решила последовать совету своей подружайки и залезла в постель к наследнику престола. Небось, к королю побоялась, у него же Брианна есть, она воин, с ней не забалуешь.

   Я даже не смутилась тем фактом, что у них с Вальдором не просто обнимашки были, а самый настоящий секс. Нет, это меня наоборот еще больше возмутило. Это же получается, пока я как последняя сволочь Терина подставляла, мыш этот недобитый тут в свое удовольствие эту пампушку блондинистую того... любил во все места.

   – Сволочь ты, Валь! – с порога заорала я.

   Блондинка взвизгнула, пулей с кровати слетела и бежать. Надеюсь, одежду прихватить успела, не хватало еще, чтобы из-за меня по дворцу голые фрейлины бегали... еще обидит кто-нибудь дурочку.

   Вальдор

   Ужас. Я что, и в самом деле, не мог себе какую-нибудь другую невесту подобрать? Слепо-глухо-немую, к примеру, и парализованную в придачу? Она дурой прикидывается, или и в самом деле не понимает – каково это... в самый разгар? О, боги!

   Прикрываюсь одеялом и смотрю на нее. Нет, не с укоризной. В ярости я на нее смотрю! В ярости!

   – Что тебе, – кричу, – здесь надо?!

   – Ты, – визжит она, – ты подбил меня на то, чтобы Терина во всем виноватым выставить!

   – Я! И что?! Это повод для того, чтобы...

   – Чтобы что? – ехидно интересуется Дуся.

   – А ты не в курсе, чем женщина с мужчиной могут в постели заниматься? Тебе показать надо и рассказать?! Тебе маг этот недобитый не все продемонстрировал?

   – Что?!

   – А ничего! Ну так иди сюда, невеста моя ненаглядная! Я тебе все в лучшем виде изображу.

   Дульсинея пятится к двери.

   – Валь, – бормочет она, – ну я же не думала.

   – Так думать надо!

   Меня аж трясет всего. От злости, или чего еще, и думать даже не хочу.

   – Иди, – говорю, – отсюда быстрее, пока я в состоянии сдерживаться. Уходи!

   М-да, остатки понятливости у нее в наличии имеются. Дуся поджимает губы и выметается прочь.

   О, боги! Как же это все меня раздражает!

   Дуся

   Вот и поскандалила, называется. Это я, конечно, маху дала, такой процесс прерывать. Будто сама не знаю, каково это, когда на самом интересном месте обламывают. Пожалуй, я даже прощения у Вальдора попрошу... попозже. Все-таки засранец он. Я ж почти поверила, что он из меня сейчас замену фрейлине этой своей сделает. А может быть, и не зря поверила, мож у него, и правда, от внезапности моего появления шарики за ролики зашли?

   Ну, Дуся, поздравляю. Теперь Вальдор тебя "любит" еще сильнее, чем прежде.

   Иду я, значит, переживаю, смотрю, кто-то за портьерой шебуршится. У меня первая мысль – убийцы! Хватаю со стены меч. Только я собралась убийцу этого портьерного, заколоть, как он заговорил человеческим... тьфу ты! То есть женским голосом, тоненьким таким и жалобным:

   – Не думала я, что Вы, Дульсинея, до такой степени Его Высочество ревнуете, что даже на убийство готовы.

   Я тихо выругалась и меч на место повесила. Ну, вот я так и знала! Так я и подозревала! Фрейлина эта в чем была, в том от Валя и выскочила, а теперь вот за портьерой ныкается... без ничего... то есть ничего, кроме портьеры той самой, на ней нет.

   – Что ж ты, дура такая, одежду не прихватила?

   – Я испугалась.

   – Я что, такая страшная? Ну, спряталась бы под одеяло, а ты бежать сразу, – пожурила я девицу и великодушно предложила. – Сиди здесь, я тебе сейчас что-нибудь принесу из одежды, а то у вас тут такой вертеп, что кто-нибудь увидит, отымеет во все места и будет думать, что так и надо.

   – Спасибо, – тихо пискнула фрейлина.

   К Вальдору за ее одеждой я не пошла, хватит с него меня на сегодня. Быстренько сгоняла к себе за халатом. Нет, мне и платья не жалко было, все равно не на мои деньги все это сшито, но размер-то у нас с девицей разный, платье мое у нее в груди бы не сошлось, и в бедрах узковато бы было. Нет, не пампушка она, это я погорячилась, но по сравнению со мной-то, конечно, да, у нее есть за что подержаться.

   Принесла я халатик, сунула за портьеру, фрейлина там пошуршала и вышла, вся такая смущенно порозовевшая и говорит:

   – Я Вам, Дульсинея, теперь по гроб жизни буду благодарна, что от позора меня спасли.

   – Да ладно, чего уж там, – пробормотала я, но все ж таки не удержалась, подколола, – вот что бывает, когда пытаешься дорваться до власти через постель!

   Девица покраснела, и кажется не только от стыда, но и от возмущения.

   – Да Вы... да я... да я клятву дам, что не подойду больше к Вальдору!

   – Не надо, – я в ужас пришла от такого предложения, – ну их на фиг, эти ваши клятвы нерушимые.

   – Как скажете, Дульсинея, но к принцу я все равно не подойду больше, – твердо сказала фрейлина, а сама вся такая унылая сделалась, что мне ее жалко стало. Может быть, зря я ее под одну гребенку с Джулой этой? Может быть, она не такая, и ей Вальдор по-настоящему нравится? Ну, в конце концов, не виновата же она, что он наследник престола, а не какой-нибудь, допустим, пятый сын графа, которому в наследство светит только любимый папенькин скакун, а не целое королевство?

   – Зря ты от Вальдора отказываешься. Не ты, так другая к нему в постель прыгнет. Вот, например, эта жуткая Джула... хотя Валя, наверно, такие не привлекают. Я его с тобой уже второй застаю. Наверно, ты ему сильно нравишься.

   Девушка от моих слов расцвела и даже заулыбалась. Видимо, так радостно ей от моих слов сделалось, что она даже не поинтересовалась, с какого перепугу я – невеста принца, советую ей крутить любовь с этим самым принцем. А может быть, она об этом не спросила, потому что при зулкибарском дворе такое в порядке вещей – любят одних, а женятся на других? Ну, или еще как вариант – она просто постеснялась спросить. Я не стала уточнять, проводила ее до второго этажа, где фрейлины обитали, и посоветовала в другой раз при виде меня не сбегать в неизвестном направлении, будто испуганный сайгак. На том мы и попрощались. А вот как ее зовут, я спросить забыла. Да уж, невежливая ты, Дуся, девица.

   Вальдор

   Одеваюсь, выхожу. Ночь, все спят, один я изображаю из себя неизвестно что. Я зол, я возбужден. Я хочу найти блондинку. Как же ее зовут? Отчего я никак не соберусь спросить у нее имя? И где ее теперь искать? Да на нее ж Дуся моя, как змея какая, действует! То есть сначала жертва замирает, а потом исчезает в неизвестном направлении.

   Скоро светать будет, а я все брожу по замку неприкаянный. И блондинка мне уже не нужна. И мысли всякие в голову лезут, которым там быть не положено.

   К примеру, о том, что случится с Терином, и о том, как зараза эта рыжая данный факт переживет. А еще, что я буду делать дальше – наблюдать, как отец лишается власти? А потом и сам стану безвольной марионеткой в руках Совета? Как это... Развлекайтесь, Вальдор, Вы еще так молоды.

   Вот так до рассвета и гуляю по пустым коридорам дворца, размышляя на "веселые" темы.

   Стоп. Кто это? Дукус?

   Любопытно, куда это он так целеустремленно направляется? Надо бы с ним побеседовать о высоких материях.

   Изображаю на лице очаровательную улыбку – почти такую же, какой я подружек своих одариваю, перед тем, как. Но это к делу не относится.

   – Милейший Дукус, – говорю, – и куда это Вы так спешите ни свет ни заря? И не спится же Вам!

   Маг останавливается, и мелькает что-то на его физиономии такое едва уловимое, но явно предвещающее неприятности. Не исключено, что и мне.

   – Ах, принц Вальдор, – мурлычет он и улыбку мне дарит точь-в-точь моя. – А Вы-то почему на ногах?

   Да всю ночь не спал я, старый козел. Думал, что мне теперь делать.

   – Вот, – отвечаю, – солнышко в окно светит. Не спится. А Вы куда, могу я полюбопытствовать?

   Он замирает на мгновение, будто решает, куда бы меня послать.

   – Вы... ну отчего же, можете, конечно. Я к Терину. Очень, говорят, живучий оказался. С чего бы это?

   Делаю круглые глаза.

   – Вы полагаете, ему кто-то помогает? Но такого просто не может быть!

   Даже интересно, и кто бы мог ему помочь?

   – Вы так думаете, принц?

   – Я в этом уверен!

   – Ну, раз ВЫ в этом уверены...

   Перехожу в наступление. Я даже за локоток его беру, как мне это ни противно.

   – Милейший Дукус, возьмите меня с собой. Я сам хочу убедиться в том, что Терин не затевает новые козни.

   Ага, и в том еще, что он не сдаст нас с Дульсинеей, когда его на дыбу вздернут. Ух, аж мороз по коже. Ну мне-то, допустим, ничего и не будет... Хотя... Ох, как я в этом сомневаюсь. Как я в этом теперь сомневаюсь. Ну что, противный старикашка, найдешь ты аргументы против моего присутствия или нет?

   Судя по выражению его физиономии, аргументы бы он нашел, только вот помимо них на морде его красной какая-то новая мысль проявляется. Уже на мой, похоже, счет. Я же лицо делаю туповато-благостное. Ни дать, ни взять, местный дурачок. Ну, поверь же мне!

   – Хорошо, Ваше высочество, – наконец произносит он, а я стараюсь сдержать вздох облегчения, – думаю, Вам будет полезно его увидеть.

   – Да-да, – говорю, – раньше он меня в тюрьме держал, а теперь вот я его.

   Дукус даже хихикает в ответ, мол, шутку оценил.

   – Ну что же, Ваше высочество, если так, то конечно, пойдемте.

   Я с готовностью киваю и изображаю торжествующую улыбку, как бы говорящую: "Вот сейчас я получу возможность полюбоваться на искалеченного врага".

   Спускаемся вниз. Что показательно, Дукус стражников с собой не берет. Думает, видно, пока своими силами обойтись.

   И вот он, Терин. Лежит на полу больной и бледный. Руки изломаны, и даже рукава рубашки на месте. А сам без сознания. Молодец! Мастер иллюзии, иначе не скажешь.

   Дукус направляется к пленнику и со злостью пинает того носком сапога с предплечье. Я вздрагиваю. Если бы руки были сломаны, боль была бы адской.

   Терин не подводит. Его вопль слышен, наверное, и в соседнем королевстве.

   Он открывает глаза. На лице мука.

   – А, это ты, учитель, – стонет чернокнижник.

   – Я, падаль, я. Хорошо тебе здесь?

   – Отлично, – слабым голосом отвечает Терин.

   Дукус, будто первого раза ему было мало, вновь бьет пленника по руке.

   Терин сжимает зубы и стонет:

   – Не надо!

   – Надо, дорогой мой, надо, – рычит Дукус, – ты кого из себя изобразить решил? Ты выше Совета себя хотел поставить?

   На сей раз удар приходится в бедро, и я слышу, как чернокнижник с силой втягивает в себя воздух. Болен он или нет, но получать такое все равно неприятно. Пора вмешаться.

   – Ну что же Вы, милейший Дукус, – произношу я, – не опускайтесь до такого. У нас специалисты имеются.

   Терин глядит на меня недоуменно, я же отвожу глаза в сторону. Плевать, что он обо мне там подумает. Я СЕЙЧАС не могу этого видеть.

   – Падаль! – вновь рычит Дукус и опять пинает пленника в предплечье.

   Терин вздрагивает всем телом, я и сам дрожу. Противно. Как же мне противно!

   – Будешь говорить? – спрашивает наш новый придворный маг у старого.

   – Что именно? – интересуется некромант.

   – Кулон где с александритом?

   – Какой кулон?

   – Повелитель порталов!

   – Ах, этот... а почему он должен быть у меня?

   – А что, не твой кот забрал его из иного мира?

   Терин недоуменно хлопает ресницами, а я молюсь – ну переведи взгляд на меня, ну пожалуйста!

   – Я... да, – наконец, произносит он, – я велел коту забрать его из иного мира и принести мне.

   – Где он?!

   Терин глубоко вздыхает. Конечно, ему же время нужно, чтобы хоть что-нибудь придумать.

   Пора подать голос.

   – А что за кулон, Дукус? – спрашиваю я, старательно изображая из себя идиота.

   Дукус смотрит на меня с некоторым удивлением на физиономии. Кажется, он успел подзабыть о моем присутствии.

   – Это наши дела, – наконец, выдавливает из себя он, – магические. Вам знать об этом необязательно, принц.

   В другое время убил бы за такие слова. А сейчас ничего. Терплю. И улыбаюсь даже в ответ.

   – Но мне же очень интересно, Дукус. Скажите мне, пожалуйста.

   Я не переигрываю? Нет? На всякий случай изображу заискивающий взгляд и постараюсь не замечать искорок, проскальзывающих в глазах Терина.

   Наконец, чернокнижник, сделав глубокий вздох, произносит:

   – Я его спрятал, Дукус. Я знал, что Вы будете его искать.

   После чего Терин вновь получает удар в предплечье, а я опять сжимаю зубы, стараясь не выдать свое реальное ко всему этому отношение.