Текст книги "Зулкибар (Книги 1-4) (СИ)"

Автор книги: Марина Добрынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 110 страниц)

   – То есть получается, у тебя такой амулетик есть? И у всех остальных тоже, да? И она сейчас из всех присутствующих только меня может прослушать?

   – Браво, Дуся! Ты такая догадливая, – умилился Вальдор.

   – Чтоб ты оглохла! – душевно пожелала я и махнула в сторону эмпатки тапком. С него слетело что-то похожее на сгустившийся воздух, прозрачное, но при этом вполне видимое. Терин это самое что-то одним движением руки остановил, не позволив долететь до цели.

   – Что же Вы, Дульсинея, всех наших потенциальных союзников погубить хотите? – ласково так спросил он.

   Нет, я определенно обожаю, когда он злится. Это так возбуждает. И так вдохновляет на всякого рода фантазии. Я мстительно покосилась на магичку. Она покраснела, как маков цвет, и сделала вид, будто безумно интересуется кошачьими скелетами, которые дисциплинированно закапывались обратно в свои могилки. Надо будет как-нибудь сюда вернуться и цветочки положить... или покойным кошкам больше рыбка подойдет?

   – Вы нас убедили, Эрраде, – тихо прошелестел один из старых магов.

   – Не без помощи животного! – не удержалась от ехидства Дам.

   – Это мое магическое животное, – напомнил Терин. – Барут был вправе также воспользоваться помощью своего.

   Василий, словно в подтверждение его слов, сказал выразительное "мяу!", и одним махом запрыгнул магу на плечо. Вот это да! Я даже не подозревала, что у моего котика так хорошо развита прыгучесть. Терин тоже молодец – даже не вздрогнул, когда на него такое вот чудище когтистое приземлилось.

   – Возвращаемся, – сказал кто-то из магов. Я даже не поняла кто, слишком у них голоса похожи.

   Вальдор

   Мы быстренько собираемся на совещание. А что тянуть? Чем больше времени упустим, тем больше шансов получить новые неприятности. С этим соглашается даже отец, который любит, в общем-то, брать время на всякого рода размышления.

   Небольшая заминка выходит только с местом для сборища. Я настаиваю на зале для церемоний – на мой взгляд, там было бы удобнее всего, но Терин упирается рогом в стенку, мол, где угодно, но не там, и Дуся его поддерживает. Видать, у нашего мага с этим залом плохие воспоминания связаны. Впрочем, неудивительно.  Хотя было бы забавно принести туда колоду и понаблюдать за физиономией Терина.

   В итоге решаем, что и малый обеденный нам вполне подойдет, тем более, что закуски с небольшим количеством алкоголя хорошему разговору никогда еще не мешали.

   И вот сидим в теплой компании – я, папа, Терин, Дуся, Василий, ну и Гамос в придачу. Брианну я даже не упоминаю. По-моему она сделалась таким же приложением к королю, как тапок к Дусе.

   – Итак, – заявляет Терин, – подведем итоги. Было четырнадцать членов Совета фактически и пятнадцать теоретически.

   Дуся глубокомысленно кивает. Отец шепчет что-то на ушко Брианне и улыбается при этом. Как-то неприятно мне это наблюдать, сам даже не понимаю – почему. Гамос же, все еще запуганный, сидит, пытаясь прикрыть плечами уши и комкает салфетку. Непривычно ему, бедняге, находиться в обществе таких особ, как мы с папой, а может, нервничает отчего-то.

   – В результате наших общих действий мы получаем следующее, – продолжает чернокнижник, – Дукус убит Вальдором. Мадлона превращена в крысу, а Тубероза – в лягушку. Таурисар в ином мире. Тоури погиб. Итого, из Совета по разным причинам выбыло пять магов. Осталось девять. Простое большинство из девяти – пять. Из пяти оставшихся Гамос перешел на нашу сторону. Верно, Гамос?

   Маг нервно кивает.

   – Журес тоже с нами. Он принес клятву и никуда не денется. Троица также обещала помочь. Осталось четыре мага, чье мнение мы не будем учитывать по причине того, что они в меньшинстве.

   – Э... А пятнадцатый член Совета, который теоретический? – интересуется король.

   – Хороший вопрос! – радостно восклицает Терин, и в этот момент мне очень хочется его чем-нибудь стукнуть по голове, поскольку наш маг явно красуется, наслаждаясь общим вниманием.

   Гляжу – и Дуся тоже морщится.

   – Пятнадцатый член Совета, – объясняет наш некромант, – это, предположительно, и есть Глава. Однако у меня на руках благодаря Мадлоне имеется неопровержимое доказательство того, что эта должность вакантна. Сами знаете, нет Главы – нет пятнадцатого мага.

   – И что за доказательство? – интересуется Дуся.

   – Медальон Главы, – заявляет Терин и обводит присутствующих торжествующим взором.

   – Да ладно, – вдруг грустно произносит Гамос, – нету пятнадцатого мага. И Главы у нас нет. Давно уже.

   И в этот момент я практически готов бедного словесника расцеловать, ну, или руку пожать хотя бы. Испортил чернокнижнику эффектный жест по вытаскиванию из-за пазухи медальона – и на том спасибо. А то вот такой весь из себя важный Терин меня слегка, нет, сильно, раздражает.

   – Я понял, – говорит король, – что ты предлагаешь делать дальше?

   – Ну..., – задумчиво тянет Терин, но тут уже вмешивается Дуся:

   – Кончай выпендриваться, – говорит она, – мы все поняли, какой ты крутой. Созываем Совет и объявляем выборы. Ты плакаты со своей мордой по стране развешивать собираешься, или так обойдешься? А то, может, глашатая на площадь отправим, пусть поорет что-то типа: голосуйте за Терина, и будет Вам счастье?

   Чернокнижник растерянно хлопает ресницами. Деларон хихикает, вежливо отвернувшись.

   – Да, – наконец говорит наш придворный маг, решив проигнорировать ехидные комментарии в свой адрес, – пора созывать Совет. Ваше величество, Вы не возражаете, если мы пригласим их сюда?

   – Не возражаю, – подтверждает король, – а зрители на заседании могут присутствовать?

   – Вы – безусловно.

   – А мы? – спрашиваю я.

   Терин вздыхает.

   – Гамос, это можно устроить?

   – А? Да, думаю, можно. Мне начинать их звать? На завтра?

   Лицо у Гамоса становится еще более бледным, чем ранее – уже до синевы.

   – Не дрейфь, парень, – утешает его Дуся, – прорвемся.

   Гамос издает то ли вздох, то ли рыдание.

   – Хорошо, – шепчет он, – я это сделаю.

   На этом мы и расходимся. Вернее, пытаемся разойтись, поскольку я вдруг задаю Гамосу вопрос:

   – А скажите-ка мне, маг, с чего это вдруг Ваш Совет так заинтересовался нашим государством?

   Я не собирался его об этом спрашивать – честно! Сам не знаю, что нашло. Но слова сорвались, отступать некуда – мы в столице, да еще и папа подливает масла в огонь:

   – Да, мне тоже было бы интересно услышать Вашу версию, советник.

   Гамос глядит удивленно на меня, на короля, на Терина.

   – Ну, как же так, – бормочет словесник, – я думал, все об этом догадываются. Оползень!

   – Что оползень? – интересуется Дуся, – по башке камнем всех вас ударило?

   – Нет, просто резиденция наша была в горах. Замок сильно поврежден. Нам собираться негде. А у Вас здесь свет, воздух, климат хороший, архитектура интересная.

   – А что же вы его не восстановили? – спрашиваю я, а у самого глаза аж на лоб лезут. – Вы ж маги?

   – Да, – отвечает Гамос, застенчиво опуская глаза, – но среди нас один только темный маг, и тот... недостаточно квалифицированный. А светлые пытались, у них что-то странное получается. То листья вместо камней, то травка, а не фундамент. Камушки не складываются.

   У меня перед глазами живенько так встают поднимающиеся в воздух булыжники мостовой. Гляжу на Терина, а тот смехом ну прямо давится. Дуся так вообще сползла на пол и стонет тихонечко. Надо полагать, не от душевной боли. Только у отца на лице непонятное напряжение.

   – Это все? – спрашивает он, – иных причин не было?

   – Ну, я не знаю, – тянет Гамос, – это Вам у Дукуса надо было спрашивать. Я как-то особо и не интересовался.

   Гамос обводит нас всех поочередно несчастным, растерянным взглядом. А мы молчим. Так, молча, и расходимся каждый по своим местам обитания.

Глава 22

   Дуся

   Вечер у меня получился неудачный. Были планы прогуляться и продолжить изучение быта обитателей королевского дворца. Я вот, кстати, еще дворцовый сад, как следует, не рассмотрела. Да что там! Я его до сих пор только из окна видела. А там пруды всякие и птички какие-то, на павлинов похожие, ходят. Интересно же вблизи все это увидеть, птичек потрогать. Хотела я кого-нибудь из мужчин своих на прогулку вечернюю соблазнить, но Валь по бабам пошел, не до меня ему, а Терин... ну Терин обиделся за то, что я на совещании этом брякнула. Когда я ему прогуляться предложила, окинул меня холодным взглядом и заявил:

   – Мне, Дульсинея, некогда. Плакатики со своей мордой рисовать буду. Нужно успеть их к утру по городу развесить, так что гуляйте со своим женихом.

   В общем, гад он и больше никто. Так и осталась я невыгулянная и на весь мир обиженная. И утром в таком же настроении проснулась. Точнее не сама проснулась, а разбудили меня. Бабы какие-то посторонние, без спросу в мою спальню вломились, шторы открыли и давай какие-то тряпки раскладывать и доброго утра мне желать.

   – Вы кто такие? – пробурчала я, нащупывая под подушкой тапок.

   – Горничные мы, – девица постарше в реверансе присела.

   – Одевать Вас пришли, – объяснила девица помоложе и тоже в реверансе сложилась.

   Ну вот, кажется, быт во дворце налаживается. Горничные появились. До этого я как-то без их помощи обходилась. Но раз объявились, то надо по полной программе пользоваться.

   – Так, молодцы, девочки, что одевать меня пришли. А где кофе в постель, стесняюсь я спросить? Завтрак мой где?

   Горничные переглянулись, глазками хлопают. Дуры, одним словом.

   – Девочки, пока не пожру, с кровати не встану, – выдвинула я ультиматум и залезла под одеяло с головой.

   Слышу, девочки зашептались, потом дверь хлопнула. Ушли? Ну и ладно. Я задремать даже успела к тому времени, как они вернулись. Одна из них тащила поднос, на котором имелось что-то похожее на завтрак. Не такой обильный, как я привыкла, но тоже сойдет.

   – Сразу трудно было догадаться? – проворчала я, вцепившись зубами в бутерброд, – или у вас тут не принято завтракать?

   – Мы думали, Вы сами себе наколдуете, – наивно призналась горничная, которая помоложе.

   – Ага, делать мне больше нечего, завтраки себе наколдовывать. Я ж так наколдую, что гаси свет, бросай гранату, – пробурчала я.

   Да уж, молодец я. Можно сказать, призналась в своей магической некомпетентности. Заодно и вспомнила о последствиях этой самой некомпетентности.

   – Подайте мне вон ту коробочку с комода. Только поаккуратнее, не трясите, а то напугаете маленького.

   Коробочку мне подали. Ту самую, в которой тараканчик мой бедненький обитал. Открыла я коробочку, он сидит там, весь такой грустный, усики повесил. Я ему булочки покрошила, приговаривая:

   – Кушай мой маленький, кушай, мой бедный стражник. Вот разберемся с Советом и я тебя расколдую.

   Смотрю, горничным взбледнулось как-то нехорошо, и они стали осторожно к двери пятиться.

   – В чем дело? – поинтересовалась я, – у меня рога вдруг выросли? Или татуировка по всему лицу проявилась? Стоять, кому сказала!

   Горничные замерли у дверей по стойке смирно. Стоят, дуры, дрожат. Ага, ну понятно, испугались, что я сейчас и их, как этого стражника, во что-нибудь этакое превращу.

   – Поднос заберите и одевайте меня, что ли, – милостиво позволила я.

   Да уж, одели они меня. Полный восторг! Это, как они объяснили, парадное платье. Ужас просто! На нем камней больше, чем я сама вешу. А они еще мне на шею каких-то цепей понадевали. Как в этом местные дамы ходят? А как я сама буду в этом передвигаться?

   А горничные меня под руки подхватили, усадили у зеркала и давай с волосами моими что-то химичить. Тут я окончательно расстроилась, вспомнив, как они укоротились из-за вонючки этого – Таурисара.

   Короче говоря, в зал я пришла в отвратительном настроении. Точнее не пришла, а практически на последнем издыхании приползла. Не понимаю, зачем обвешивать себя таким количеством драгоценностей?

   Когда я увидела Вальдора, Деларона и Брианну, я поняла, зачем – чтобы не потеряться на фоне блеска королевской семьи. Вальдор вообще как новогодняя елка сверкал и переливался. Нет, ну, в общем-то, этот золотой обруч с изумрудом, прихватывающий волосы, очень ему к лицу, сразу на сказочного принца похож стал. Да и фингала у него уже нет. Наверно, Терин ему каким-то магическим способом вывел. Короче говоря, красавчик мой принц сделался, жаль, что не моей мечты блондин.

   Терин после меня пришел. Весь такой мрачненький. В смысле наряд на нем мрачненький – черный и без такого обилия камней, как у остальных.

   – Опять ты, Терин, этикет нарушаешь, – поддел его Валь, – не в парадном одеянии магов явился.

   Терин в ответ промолчал, но так на принца зыркнул, что я удивляюсь, как это тот на месте не помер?

   Когда начали прибывать другие маги, я поняла, почему Терин так на слова Вальдора среагировал. Потому что члены Совета прибыли в парадном. Ой, держите меня сто человек!

   Оказывается эти балахоны, похожие на ночнушки, и есть парадное одеяние. В комплект также входили колпаки. Один из членов Совета, незнакомый мне дядечка, из тех четырех неохваченных нами магов, вообще на себя такую конструкцию напялил, что застрелиться можно! Еще немножко, и она бы за потолок зацепилась. Дамочка, тоже из незнакомых мне магов, на кончике своего колпака имела помпон, пушистый такой, ядовито розового цвета. И балахон, точнее мантия, на ней розовая была. С золотистыми звездами, рунами и бантами. Ага, это типа гламур по-зулкибарски? Или из каких мест такая прелесть розово-золотистая выпорхнула?

   Троица престарелых колобков, знакомая мне по вчерашним событиям, прибыла в одинаковых белых мантиях с голубым рисунком и одинаковых колпаках. Благо в меру высоких и без всяких помпонов. Держались они вместе, передвигались синхронно. Было ощущение, что они все трое за мантии булавками скреплены, так дружно они промаршировали к своим местам.

   Гамос и Журес прибыли одновременно. У обоих морды траурные, мантии серые со скромным белым рисунком. У Гамоса на колпаке какие-то закорючки нарисованы, которые как живые шевелятся. От этого ощущение, что у него по головному убору насекомые ползают. У Журеса колпак скромнее, без рисунка, зато с кисточкой, понуро свисающей спереди. Кажется, не любит меня Журес. Я ему приветливо тапком помахала, а он от меня шарахнулся и постарался устроиться как можно дальше.

   Последние прибывшие, еще одна парочка из неохваченных нами магов, вызвала у меня приступ смеха, который мне пришлось скрыть за некультурным похрюкиванием. Это были парень и девушка, молодые или выглядевшие таковыми. Мантия девушки была заужена, по подолу шли два разреза до колен, за спиной были прицеплены крылья, по конструкции похожие на крылья бабочки. Она ими тут же зацепилась за портьеру, но ловко освободилась и торжественно прошествовала к креслу. Крылья помахивали в такт шагам и позвякивали, потому что были украшены колокольчиками. Такие же колокольчики и множество бабочек разных цветов, были прикреплены к ее колпаку. Бабочки были также и на кудряшках, выглядывающих из-под колпака. Тоже мне, фея Динь-Динь!

   Парень был в черной мантии с черными птичьими крыльями за спиной, бледный, черноволосый и торжественно серьезный, будто на похороны прибыл. Нет, ну если бы это были его натуральные крылья, я бы мож и впечатлилась, а так ведь сразу видно, что они к мании пришиты и уныло обвисли, так что готичность у паренька получилась какая-то комическая. В моем мире готы и то более монументально выглядят.

   Одним словом, вот такой парад придурков собрался в этом зале. Кто в брюликах и прочих цацках, кто в балахонах всяких разных. И Терин такой весь в черном – без причуд, как белая ворона среди нас. Зря я горничных послушалась и позволила напялить на себя это безобразие. Лучше бы в джинсах пошла, а то мало ли, вдруг советники эти взбунтуются и драться придется. Нет, драться я не умею и не стала бы лезть в такое дело, но в случае всеобщей суматохи, в платье у меня больше шансов запнуться об подол и упасть в самый неподходящий момент. Да и лишние килограммы украшений не делают меня грациознее.

   Вальдор

   Итак, все в сборе. Советники стоят, молчат, переглядываются друг с другом. В атмосфере отчетливо ощущается запах грядущих перемен, а если точнее, то перемен неприятных. Понятия не имею, отчего это я такое вдруг предположил. Кошусь на Терина – бедняга волнуется. Нет, внешне-то он, конечно, невозмутим. Только вот немного бледен, немного скован, немного руки подрагивают. А так все хорошо.

   Наши старые знакомые удивление от наличия чернокнижника в зале не демонстрируют. Новеньким же просто некуда деться. Конечно, парочка с крылышками, увидев Терина живым, здоровым и не обезвреженным, вздрагивает и начинает на дверь коситься, но попыток к бегству не предпринимает. Дама в розовом пытается строить глазки мне, королю и Терину одновременно. Маг с башней на голове, как кажется, занят преимущественно попытками удержать равновесие. Еще бы, по моим прикидкам, его, хм, шляпа, примерно в половину его роста.

   Все прибыли, заседание открывается.

   – Уважаемые коллеги, – начинает Гамос, и голос его дрожит, – я пригласил вас всех сюда для того, чтобы... чтобы... мы избрали нового члена Совета, и нового Главу. Дукус погиб, его место сейчас вакантно. Я... Я...

   Бедняга начинает заикаться, и я, небрежно взмахнув рукой, подзываю к себе слугу и велю последнему поднести магу что-нибудь попить. Чтобы ему легче стало – поясняю я. Уже через секунду расторопный малый вкладывает в трясущуюся руку Гамоса бокал. Маг благодарно улыбается, отпивает глоток и тут же начинает фыркать, плеваться, хвататься за живот. Отравили – думаю я. Вот они, неприятности, и начались.

   – Что это? Помогите! – шепчет волшебник, роняя на пол бокал.

   Я несусь к нему, хватаю эту посудину. Думаю, хоть по запаху определю, что там было, а потом уже будем думать о противоядии. В конце концов, здесь столько волшебников. Неужели никто не поможет коллеге? А может, они в сговоре?

   Ну да, по запаху определил. Нахожу глазами слугу этого, зову к себе.

   – Ты откуда, засранец, – спрашиваю я, – взял гномью водку?

   Парень растерянно хлопает ресницами:

   – Так... На кухне... Она всегда там стоит. Вы ж сами сказали – чтоб легче стало. А после нее – всегда.

   Отвешиваю ему легкий подзатыльник, а сам стараюсь серьезное выражение на физиономии сохранить. На кухне стояла, хм, всегда. Да если б я об этом знал, не видать бы Дусе бриллиантов на тапке, как своих ушей! М-да, Вальдор, ближе надо быть к народу. Ближе.

   Гамос, меж тем, перестает кашлять. Но, то ли от испуга, то ли от водки, бедняга начинает хрипеть. Голос отказал. Восхитительно.

   Гляжу на Терина – и что он теперь будет делать?

   – Господа, – говорит чернокнижник и делает несколько шагов вперед. – Я прошу прощения за небольшой инцидент, который сейчас произошел. Мне очень неловко, что наш коллега не может продолжить начатую им речь. А потому я все скажу сам.

   Я уже говорил, что Терин и дипломатия совершенно несовместимы? Они просто избегают друг друга! Вот и сейчас, нет, чтобы людей подготовить как-нибудь, или Гамоса вон откачать, вместо этого наш отважный некромант гордо идет на баррикады. Ну, знамя ему в руки, и орден куда-нибудь.

   – Именно я претендую на должность члена Совета, – продолжает маг, – и я же собираюсь стать его Главой. Не думаю, что стоит объяснять мотивы моего поступка. На ваше решение они повлиять не должны. А потому предлагаю вам приступить к голосованию. Кто за то, чтобы я, Террин Эрраде Кайвус Третий вошел в Совет чародеев на правах его полноправного члена?

   Маги переглянулись, и стали молча, по одному, поднимать руки. Один, два, три...

   Три... и все. Потому что остальные, вместо того, чтобы голосовать за нашего умного, грамотного и во всех смыслах перспективного кандидата, вдруг дружненько так поворачиваются в сторону двери. А на лицах ужас прорисовывается. Ну и что там такое? Дракон Ллиувердан прилетел с морковкой в зубах? А нет, не дракон.

   На пороге стоит высокий тощий мужчина, даже старик. Физиономия его выглядит не то, чтобы старой, скорей потасканной, но глаза горят, а костлявые плечи распрямлены. На одном из плеч, кстати, сидит довольно-таки упитанная крыса. И носом шевелит, принюхивается.

   – Терин, мальчик мой, а ты не оборзел?

   Чернокнижник бледнеет и нервно сглатывает слюну.

   – Мерлин? – спрашивает он шепотом.

   – Нет, ёптыть, Дед Мороз! Подарки вам принес – полный мешок звездюлей!

   Надо же, сама легенда к нам пожаловала! А, какой богатый словарный запас! Напоминает мне кого-то.

   – Ты, мелкий пакостник, какого хрена грызунов ко мне посылаешь? Мне, ёптыть,  заняться больше нечем, морды им усатые целовать?! Лягушка тоже твоих рук дело? Так, поздравляю, засранец ты этакий, наступил я на нее!

   Мерлин выдерживает паузу и с достоинством уточняет:

   – Спьяну. Непреднамеренное убийство, проще говоря.

   Наш чернокнижник выглядит таким потрясенным, что мне его даже жаль.

   – А ежели я тебя, – продолжает Мерлин, – в жабу, скажем, или какую другую гнусь? И чтобы мужик тебя какой-нибудь лобызал в разные места, а? Не, ну до чего молодежь нынче наглая пошла!

   Старик аккуратно опускает крысу на пол.

   – Иди, Мадлоночка, поищи себе чего-нибудь вкусненького, – говорит он, и я тихо хихикаю.

   – Вот! – кричит Мерлин, и тычет в меня пальцем, – вот! Ты и этого распустил! А какой был хороший мальчик, аяяй!

   Только успеваю задуматься о том, когда это я был хорошим мальчиком, а главное, как старый затворник умудрился это разглядеть, не покидая пещеру, как Дульсинея, сдунув с глаз прядь волос, ставит руки в боки и тоже начинает верещать:

   – А ты тут кто такой, растудыть тебя в качель? Выискался, понимаешь, защитник грызунов, Гринпис, ёптыть, доморощенный! Ты чего на Терина наезжаешь? Не видишь – человек делом занят?

   Старик на пару секунд замирает.

   – А это что за пигалица? – интересуется он, и Дульсинея, тихо повизгивая от ужаса, зависает над землей и медленно к нему подлетает.

   – Так, ага, что-то личико у тебя сильно мне знакомое, кого ж ты мне напоминаешь? Ой, бля! Внучка, что ли?

   – Да какая я нахер тебе внучка? – верещит Дульсинея.

   А я снова начинаю смеяться. Это же надо – встретились два одиночества. А я дурак! А Терин-то какой идиот! О том, что у Абрама один глаз голубой, а другой желтый, он вспомнил, а вот, что у Мерлина такие же! Охренеть, как выражается моя драгоценная невеста.

   – Но в родословной Абрама, – произносит несчастным голосом чернокнижник, – не было упоминания о Вас.

   – Ну, мало ли, что может случиться по молодости, – отвечает Мерлин и загадочно улыбается.

   Дуся

   Вот тебе и здравствуйжопановыйгодприходинаёлку! Вишу...то есть висю... тьфу! Короче, зависаю я в полуметре над полом перед этим самым Мерлином и чувствую себя как кутёнок, которого за шкирку взяли и на предмет соответствия стандартам породы изучают.

   – Слышь, дед, лучше по-хорошему отпусти, – предложила я и аккуратненько так к поясу, где у меня тапок находится, потянулась.

   Мерлин этот, растудыть его, в улыбке расплылся, опустил меня на грешную землю... то есть на пол, и ласково так говорит:

   – Внученька!

   Я смущенно икнула и к тапку тянуться перестала. Ну все ж таки родственники, по-хорошему не договоримся, что ли? А у него и глаза, как у меня – один янтарно-желтый, другой голубой. И нос, как у меня... хм... ладно, признаю, длинноват нос, но все равно красивый.

   – Мы с тобой, внученька, еще успеем поговорить, сначала мне надо с этим сборищем засранцев и лентяев разобраться.

   С этими словами Мерлин меня в сторонку отодвинул и начал разбираться. И так он цветисто разбирался с ними, что я аж заслушалась и пожалела, что под рукой диктофона нет. Вот бы записать эти перлы изящной словесности!

   Советники стояли перед Мерлином как нашкодившие детишки, разве что ножками пол не ковыряли и носами не шмыгали в приступе раскаяния. А я, как дура, спряталась за спиной этого деда своего новоиспеченного и не смела рта раскрыть. А что тут скажешь? Это же очевидно, что и голос у него громче и словарный запас богаче. Так что пусть Терин сам ему доказывает, что достоин Главой Совета этого стать.

   Из деда не только перлы изящной словесности сыпались, но и всякие интересные подробности. Например, о том, каким образом Совет этот моего папу уделал. Оказывается, папа случайно медальон Главы Совета нашел, прикинул хрен к носу, понял, что с Советом нечисто и решил делать ноги. Выкрал артефакт и в мой мир ушел. Дед еще по поводу трусости и малодушия папиного прошелся, мол, трус был Абрам, вместо того чтобы воспользоваться знаниями своими и как следует Совет пошантажировать, в бега ударился и вот результат – выращенная в другом мире внучка, которую учить и учить еще, чтобы себе собственной магией не навредила. Я хотела обидеться, но не до того мне стало, потому что дед коротко, но емко расписал судебный процесс по делу Абрама, который был скорее на балаган похож, чем на процесс. Кажется, Мерлин и про казнь хотел что-то сказать, но посмотрел на меня и передумал. Ну и ладно, можно подумать, я бы в обморок брякнулась, если бы узнала, каким способом казнили моего папу, которого я никогда в глаза не видела.

   – Вот я над вами сейчас такой же "справедливый" суд учиню! – пригрозил в заключение своей речи дед. – Особенно это вас касается, вы, три хари благонравные! И не надо мне рожи невинные корчить, знаю я, что вы в первых рядах за казнь внучка моего голосовали.

   Вальдор

   Дед – молодец. Даром, что легенда. В том плане молодец, что словарный запас у него богатый, и энергия так плещет. В общем, я не только заслушался, но еще и впечатлился.

   Стою, подавляю в себе желание челюсть рукою подержать. То, что Дуся – его внучка, это уже понятно, но вот то, что ей до него расти еще и расти...

   – Терин, – наконец, говорит Мерлин.

   Почему, наконец? Потому что просто говорит, без россыпи сравнений и метафор.

   – Терин, мальчик мой, а с чего это ты вдруг вообразил, что достоин стать главой Совета? У тебя что, опыта больше всех, или рожа хотя бы толще?

   – Но кто-то же... – лепечет чернокнижник.

   – Ты, парень, – прерывает его Мерлин, – не дорос пока до медальона-то. Не, я ничего плохого ввиду не имею. Задатки у тебя, бесспорно, есть. Мальчик ты сообразительный. Вон как шустро от кучи магов избавился. Но, согласись, и попалось ведь тебе одно фуфло. А случись беда какая серьезная, что б ты делал? Силы ж одной недостаточно. Ум еще нужно иметь. Опыт, опять-таки, лишним не будет. Ты ж ребенок еще!

   – Мне уже... – пытается возразить Терин.

   – Тебе уже! – передразнивает его старый маг, – тебе уже пошел четвертый десяток. Потрясающе! Ты уже ну такой весь замечательный волшебник, что даже... даже я тебе и в подметки не гожусь. Короче, парень, хрен тебе по всей морде, а не пост Главы Совета.

   Терин бледнеет и дышит тяжело.

   – Ну и чего распыхтелся? – интересуется Мерлин, – я ж не говорю, что навсегда. Вот подрастешь, подучишься. Там, того и гляди, я тебе тепленькое местечко и освобожу. Честно-честно! Ты ж из присутствующих здесь чародеев больше всех мне нравишься. Ну, если внучку не считать. Дусь, ты Главой Совета хочешь быть?

   Дульсинея начинает быстро-быстро качать головой, демонстрируя, что подобное желание у нее и не возникало ни разу.

   – Так вот, – продолжает Мерлин, – стало быть, пост твой. Лет так через пятьдесят. Если мне надоест, то раньше. Вот только не считай, что я давлю на тебя авторитетом. Хочешь, на поединок вызову?

   Терин снова вздыхает и опускает глаза.

   – Боюсь, исход поединка предрешен, – глухо бормочет он.

   Старый маг расширяет глаза и поднимает вверх указательный палец.

   – Вот именно! – говорит он, – а потому, господа присутствующие здесь маги, давайте-ка шустренько проголосуем за меня. Э... Терин, Журеса от клятвы освободи-ка быстренько, а то ж я ему что-нибудь во внешности так поменяю, полжизни будет брюки из трех штанин носить.

   Терин послушно кивает, делает пассы руками, и бедный Журес с воплем падает на пол. Подол его мантии задирается, и что я вижу? А вижу ноги мага – волосатые, но идеально прямые. Классической, я бы сказал, формы.

   – Маладца, – говорит Мерлин. – Добрый мальчик!

   Журес стонет и пытается встать на четвереньки. Дуся хихикает, прикрывая руками грудь. Папа мой тоже веселится. Троица в полном составе, похоже, получает явное удовольствие от процесса. На их лицах радостное возбуждение.

   Голосование за председателя проходит без эксцессов. Все "за".

   – Ну, а теперь, ребята, – бодренько так возвещает Мерлин, – мы быстренько введем в Совет Терина Эрраде, активируем мой медальон и устроим пьянку. Как вам такое предложение?

   Возражений нет.

   В результате, Терин – советник, Мерлин – Глава, а мы с Дусей просто радуемся жизни, потому что закончилось все хорошо и без мордобития.

   На лице чернокнижника нашего тоже, надо сказать, облегчение написано, а не вселенская скорбь. Ну, какое-никакое, а повышение в статусе, а империю он себе всегда построить успеет.

   Дуся

   Торжества по случаю нашей окончательной и бесповоротной победы как такового не было. Была вселенская суета, все друг друга поздравляли, и пытались пить на брудершафт, с кем попало. А брудершафт это у нас что? Это у нас не просто выпить, а еще и поцеловаться потом. Вот уж увольте, целоваться с этими придворными, которые непонятно, с кем и как всякой разной любовью занимаются. После таких поцелуйчиков как бы не пришлось обращаться к брюнету моей мечты за услугами по его второй специальности, по венерологии то есть.

   Кстати, мужчины мои куда-то пропали. Принц-то понятно куда делся – решал дела государственной важности, то есть за фрейлинами гонялся. А вот куда Терин пропал, хотелось бы мне знать? Тоже за фрейлинами бегает? Мне даже смешно стало, когда я представила как Терин, весь такой из себя серьезный, носится за этими дамочками. Особенно за Джулой, которая вся из себя такая меркантильная и серьезная... Прям как раз в пару к такому, как Терин. Я с трудом подавила желание немедленно отправиться к Джуле и превратить ее в какую-нибудь гадость. Во всяком случае, пока достаточно веского повода она мне не давала.

   Вот на этой мрачной ноте кто-то прервал мои размышления, похлопав меня по плечу. Что, еще один желающий на брудершафт со мной пить? Ну, хватит! Достали!

   Я развернулась, одновременно замахиваясь тапком. Вот сейчас кто-то схлопочет у меня по морде!

   Ой, счастье-то какое, что врезать не успела! Это оказался мой новоприобретенный пра и еще много раз прадед, а проще говоря, дед Мерлин.