Текст книги "Зулкибар (Книги 1-4) (СИ)"

Автор книги: Марина Добрынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 110 страниц)

   Саффа пожала плечами, что-то прошептала, и из балахона получилось толстое одеяло. Не качественная иллюзия, а настоящее изменение материи.

   – Присаживайся, – гостеприимно предложила она, расстилая одеяло на полу.

   Вообще-то, по-хорошему мне бы надо вернуться, подобраться поближе к лагерю и узнать, как там блонда моя. Может быть, ее уже спасать пора, а я тут прохлаждаюсь.

   – Я пойду лучше, – решил я.

   – Если будешь колдовать, выдашь нас Кардаголу. Он врежет по этой горе, не разбираясь, кто и зачем тут магичит. Ты не успеешь перенестись, – предупредила Саффа, устраиваясь на одеяле.

   – А ты?

   – И я не успею. Но мне все равно. Я дала Совету клятву не сбегать и воевать на их стороне. О том, что я приложу все усилия для того, чтобы оставаться в живых, речи не было.

   – Ты чего это, птичка моя? – возмутился я. – Такая молодая, а уже жить надоело?

   – Жить?! Это, по-твоему, жизнь?

   – Ну сейчас все не очень хорошо у тебя складывается, но потом... потом...

   Нет, не могу я ей ничего сказать! Вот просто не могу!

   – Понятно, – тихо сказала она.

   – Только ты не делай поспешных выводов! – спохватился я.

   – Ты из будущего, ты меня не боишься. И то, как ты сказал "да хоть Озерная Ведьма"...как будто это присказка какая-то. В твоем времени меня нет, я для тебя история – почти забытое прошлое. Ведь так?

   Спросила и смотрит на меня. С надеждой. А я отвел взгляд и промолчал. Разве она не понимает, что не могу я ей ничего сказать?

   – Они все-таки убьют меня, – сделала вывод Саффа.

   Она что, плакать собралась? Только этого мне не хватало! А собственно, что я ожидал от нее? Это же просто испуганная девчонка. Чужая в этом мире волшебница, которую все боятся. Но разбудили. Чтобы биться против Кардагола. И она согласилась. Даже не веря, что в случае победы они исполнят обещание и вернут ее домой. Да и я со своей траурной мордой только укрепил ее подозрения. Кажется, она приготовилась к смерти и ей даже в голову не приходит, что ее не убьют, а снова в сон погрузят. Что будет, если я ей намекну, что в итоге все хорошо у нее сложится? Нет. Говорить ничего нельзя!

   Она все-таки заплакала. Осторожно так, кажется, надеясь, что я не замечу, попыталась слезы смахнуть. Ну и что мне с ней делать? Присел я рядом, обнял ее, по голове погладил, а она ко мне прижалась и сорвалась – разрыдалась в голос. Может быть, вот сейчас выплеснет все и успокоится? И вопросы задавать перестанет?

   Я ей всякую ерунду шептал, гладил, пытаясь утешить. Наверно перестарался я, ее наглаживая. Рукам ведь не прикажешь, как привыкли, так и гладили невесту мою. А она вдруг подняла заплаканное лицо и...

   Надо было сразу оттолкнуть ее, когда она целовать меня начала. Возможно, даже надо было гадость какую-нибудь сказать, чтобы думать не смела о чем-то таком! Не от большой любви она это сейчас делает. От отчаяния, с перепугу, да мало ли от чего. Может быть, вот как Иоханна, решила, что помирать девственницей не комильфо, поэтому и полезла к первому попавшемуся мужчине, который к ней по-человечески отнесся. И вот даже мысли не возникло у нее о девичьей чести и белом свадебном платье. Раздевать меня начала. А я что? Я же не железный. И вообще вот благодаря Саффе, той, которая в моем времени, я уже больше месяца воздерживаюсь. А тут она. Саффа собственной персоной. И такая настойчивая.

   – Так нельзя! Перестань... пожалуйста!

   Я ее даже оттолкнул. Почти.

   – Я умру скоро. Я знаю. Ты это тоже знаешь. Я тебе нравлюсь. Я вижу, как ты на меня смотришь. Ты...

   Ее шепот легким ветерком коснулся моего лица, растрепал волосы. Что она сказала, не знаю. Не расслышал. А если бы и расслышал, то не понял бы наверно.

   Невозможно было думать ни о чем, кроме сидящей передо мной девушки. Я готов был миллион раз умереть по одному ее слову. Если бы понадобилось, я бы мать с отцом ради нее убил! Я бы ползал перед ней на коленях, радуясь каждому, пусть даже вскользь брошенному в мою сторону взгляду. Все сокровища, всех доступных мне миров к ее ногам сложил бы. Но ей не нужно было что-либо подобное. Она всего лишь попросила помочь ей избавиться от одежды. А потом... потом, даже если бы в пещеру ворвался Кир на коне с саблей наголо, я бы вряд ли остановился.

***

   Я... я не только теряю дар речи, я, кажется, и дышать не могу. Лиафель, лесная фея. Она все также хороша, как и раньше. Хотя о чем я, она же эльф. И если маги кажутся нам долгожителями, то эльфы – почти боги, не знающие старости и болезней, зато прекрасно погибающие из-за своей дурости, высокомерия и самонадеянности. Так и эта прекрасная темноволосая ясноглазая дрянь, вроде как, умерла тридцать один год назад у меня на глазах. А сейчас, стало быть, у меня либо галлюцинации, либо кто-то меня в свое время жестоко и цинично обманул. Даже и не знаю, что лучше.

   А ей идет эта новая прическа – почти ежик, хотя жаль волосы – темные, шелковые, которые так приятно было гладить, и которые цеплялись за сучки и колючки, когда моя ненаглядная носилась по лесу на своем скакуне. Она и тогда любила повыпендриваться. Ох... Сучка... гадкая эльфийская сучка...

   Вот она плывет мне навстречу. Именно, что плывет, и даже полы платья музыкально колышутся, будто так и задумано. О чем я? Конечно, задумано.

   – Вальдор! – мурлычет она, протягивая мне навстречу хрупкие руки с тонкими запястьями, – я так рада тебя видеть.

   Врет! Вот точно врет! И все же я сжимаю пальцами ее запястья, и мне тяжело дышать. Тридцать один год прошел. Тридцать один год назад я уверил себя в том, что ее не увижу. Какая жалость, что случилось иначе, и каким я был дураком, когда этого не желал. Телом и душой предчувствую неприятности. Не маг я, к счастью, но эмпатом, пусть в легкой (опять же, к счастью) форме мне быть не запретишь, и уж если я считаю, что быть беде, последняя непременно откуда-нибудь вылезет. Вот и вылезла.

   За моей бывшей любовью следует какой-то белобрысый субъект – забитый, несчастный, испуганный юный эльф. Он идет, опустив глаза и плечи. Его-то она зачем сюда притащила?

   – Знакомьтесь, Вальдор, – низким певучим голосом проговаривает Лиафель, – это Шеоннель. Твой сын.

   Мой сын. Приплыли. И спрашивать, точно ли она в этом уверена, смысла нет. Даже если лжет, не признается.

   Эльфийка шипит что-то сквозь зубы, и бедняга, которого только что назвали моим отпрыском, делает шаг вперед.

   – Посмотри на меня, парень, – говорю я. Шеоннель поднимает испуганный взгляд.

   И что мы имеем? А имеем мы явное фамильное сходство, если на ушки, конечно, не смотреть. Цвет глаз у него мамин – темно-карий, а вот разрез-то мой. И нос мой, и подбородок. Форма лица, правда, неизвестно чья – прямоугольная какая-то. Наверное, кто-то из дедушек порезвился. И ростом он пониже меня будет примерно на полголовы, и сложен не как я – он худощавый и тонкий в кости. Ох, боги, но все равно ведь похож. Скажу, конечно, Саффе, чтоб проверила, но и так верю – мой он, то есть от меня. Красивый, кстати, мальчик получился. Удаются у меня дети, надо признать. Еще бы вот это выражение обиженного жизнью с его лица стереть, вообще было бы хорошо. А то не идет такое принцам Зулкибара. Ой, ёптыть! Принцам Зулкибара...

   Вот что, стало быть, нужно тебе, моя драгоценная экс-возлюбленная. Ну, вот сейчас и проясним ситуацию.

   – Как я понимаю, ты, дорогая, не погибла тридцать с лишним лет назад. Или, может, тебя поднял из могилы какой-то талантливый некромант? – спрашиваю я.

   Лиафель позволяет пренебрежительной гримаске чуть тронуть свое прелестное личико.

   – Ты тогда неправильно меня понял, Вальдор.

   – Я тебя неправильно понял?! Я тебя похоронил! Я сам себя чуть не похоронил после этого! А твои родственники – они тоже тебя неправильно поняли, или все это было разыграно специально для меня?

   – Так было нужно, Вальдор.

   – Кому?! Мне?! Я тебя любил!

   – Я тебя тоже, Вальдор, но это не имеет значения.

   – Ах, не имеет! А что тогда имеет?! Кстати, парень, сходи-ка погуляй, мне с твоей матерью поговорить нужно.

   – Нет, он останется!

   – Я сказал, пусть уходит!

   О, она злится!

   – Он останется! – рычит Лиафель и топает ногой.

   Как хорошо, все-таки, что Аннет гостит у сестры. Очень надеюсь, что до ее приезда я смогу разобраться с ситуацией. Пусть курочка моя и не так хороша внешне, как Лиа, но она никогда бы так со мной не поступила. Разыграть собственную смерть. Явиться через столько лет ко мне со взрослым ребенком.

   – А зачем? – спокойно спрашиваю я.

   – Что зачем?

   Хочу спросить, для чего ей так необходимо присутствие Шеона, а вместо этого грустно произношу:

   – Зачем ты здесь появилась? Зачем ты привела сюда своего сына? Зачем, ты можешь мне прямо ответить, без обычных эльфийских штучек?

   Изображает на лице удивление.

   – Вальдор, я просто хотела познакомить тебя с сыном.

   – Не ври! – кричу я, теряя самообладание, – не ври мне!

   Кажется, я готов ее ударить. И тут сынок мой новоявленный одаривает меня мрачным взглядом и заявляет:

   – Вам не стоит так обращаться с моей матерью, Ваше величество.

   – Молчать! – визжит Лиафель, и Шеон поспешно отступает. Да что же она сделала с ребенком?! Он что, и слова без разрешения сказать не может? И вот это я любил когда-то, вот эту лживую изворотливую жестокую гадину?!

   – Лиафель, полагаю, тебе не стоит здесь больше оставаться, – цежу я сквозь зубы.

   – Я твоя жена, Вальдор, – парирует она, задрав подбородок, – и я останусь здесь ровно на столько, сколько мне будет нужно.

   Ох, боги. Именно этого я и опасался. Она ведь, действительно, моя жена. В свое время я был настолько влюблен, что мысль о женитьбе не только меня не пугала, но и радовала, как, впрочем, и перспектива сделать гадость отцу. У меня тогда с ним были сложные взаимоотношения. Глупый мальчишка. Мы с Лиафель поженились в лесу, по эльфийскому обряду, и через три месяца она погибла. А я-то, идиот, считал себя вдовцом. А может, мне ее убить, пока никто об этом не знает? Ее и Шеона? Хотя Шеона жалко – может, из него еще приличный получеловек получится. Что делать-то?

   Стою, размышляю, и все силы уходят на то, чтобы не пустить на лицо выражение ужаса. Потому что это – преобладающая эмоция. И вот тут (спасибо-спасибо!) в зал влетает Дуся – растрепанная, страшная, родная Дуська и кричит своим неповторимым хрипловатым голосом:

   – Где эта задница сексуально озабоченная?!

***

   Каюсь – я влетела в тронный зал как ужас на крыльях ночи. То есть не причесанная, в халате, полы которого, разлетаясь, демонстрировали мои ноги. Это конечно не кардаголов шедевр длиной от коренных зубов, но тоже впечатляет. Кстати, о Кардаголе. Именно этого засранца я и искала. Иначе мне не пришло бы в голову, вот так с разбегу врываться в тронный зал – самое официальное место в зулкибарском дворце.

   – Где эта задница сексуально озабоченная? – рявкнула я, сдувая с лица прядь не причесанных после помывки и торчащих во все стороны волос.

   Ответом мне была тишина. И только тут я заметила, какая застывшая физиономия у Вальдора и что он не один. Ну вот. Кажется, я ему торжественный момент испортила. Вон как расстроился, аж побледнел, мыш мой бедный!

   – Простите, Ваше величество, я господина Кардагола ищу, – я попыталась исправить ситуацию и даже в реверансе присела. Ага, присела, называется! Подол машинально придержала, и от этого полы халата еще больше разошлись. Понурый блондинчик, присутствующий в зале, прямо-таки прилип взглядом к моим обнажившимся ногам. Хм... Кардагол меня расколдовал, а приманку снять забыл?

   – Оставь эти церемонии, – отмахнулся Вальдор, – вот познакомься.

   Он указал на посетителей – дамочку с короткой стрижкой, которую иначе как "после тифа" не назовешь и этого самого блондинчика, которому так полюбились мои ноги, что он даже глаз не поднял.

   – Вальдор, это кто? – высокомерно спросила дамочка и, наконец, изволила повернуться.

   До этого она вполоборота ко мне стояла, и я ее толком не видела. А теперь вот разглядела. Да это же эльфийка! Самая, ёптыть, настоящая, эльфийка! Вон какие уши торчат, странно что я сразу их не заметила. Ох, и хороша! Вся такая из себя... что у меня аж комплекс неполноценности образовался. А она еще и добила – посмотрела на меня сверху вниз, и одарила холодной улыбкой. Холодная-то она холодная, но до чего красивая. Прямо-таки само совершенство! Я оскалилась в ответ. Надеяться на то, что у меня это красивенько получилось, не приходилось, но хотя бы напугать мне ее удалось. Во всяком случае, она слегка назад подалась, будто еле сдержалась, чтобы не попятиться.

   Интересно, откуда она здесь вообще взялась? С роду не видела при дворе Вальдора эльфов. Неужели те два травокура нажаловались правителю, и тот имел наглость послать сюда эту бабенку на разборки? Ну, растудыть их всех!

   – И что же это у нас тут такое происходит? – протянула я, похлопывая тапком по ладони. – Вальдор, я, надеюсь, ты не поверил ни одному слову этой дамочки?

   – Приходится верить, – грустно так отозвался он.

   – Это как это приходится? – возмутилась я. – Ты готов верить каким-то эльфям недобитым, а не старой подруге?

   – Хм... Дуся, а ты о чем? – осторожно спросил Вальдор.

   – Так об утреннем инциденте, о чем же еще! – воскликнула я. – Кстати, это нечестно – устраивать разборки без нас с Иксионом! Да и вообще, те два придурка были на кентаврийской земле и пусть скажут спасибо, что им не накостыляли за наглость! Они так и напрашивались на удар копытом по морде! И Вы, дамочка, можете передать своему королю как-там-его, что его поданные, травокуры несчастные, развели незаконные посадки Каннабиса на территории Кентариона! Это нарушение границ, между прочим, и пахнет международным скандалом!

   – Вальдор, я не понимаю, о чем говорит эта... хм... а кто это? – полный снисходительного высокомерия взгляд небрежно мазнул по мне и устремился на короля.

   – Лиафель, познакомься, это княгиня Дульсинея Эрраде, моя гостья. Княгиня, это госпожа Лиафель, моя... моя давняя подруга.

   – Твоя супруга, ты хотел сказать дорогой, – поправила эльфийка.

   – Ни хрена себе! – брякнула я. – Валь, она шутит, да? Валь! Ну, Валь же! Это что за шутка такая? А как же Аннет?

   – Дусь, это не шутка, – уныло отвечал Вальдор.

   – Ну-ка, иди сюда! Ты как-то странно себя ведешь, дай-ка я гляну, нет ли на тебе какой-нибудь вредной магии.

   – Да как ты могла заподозрить меня... – начала эта эльфийская дамочка.

   – Могла, – перебила я, – вы, засранцы ушастые, врете и не краснеете, сама утром видела. И наглости у вас хватит короля околдовать.

   – Вальдор! – возмущенно воскликнула эльфийка, – что себе позволяет эта... эта..

   – Княгиня Эрраде, – любезно подсказала я и предупредила, – если не запомнишь мое имя, я тебе тапком по морде дам.

   – Вальдор, что...

   Но тут я как раз закончила изучать Вальдора на предмет посторонней магии и сочла нужным перебить красотку:

   – Странно, Валь, но я не вижу на тебе ничего такого. Может быть, Терина позвать или Саффу? У них опыта побольше.

   – Дуся, со мной все в порядке. Это действительно моя жена... я думал, она погибла. Тридцать один год прошел.

   Вот это да! Вот это, елки-палки, индийское кино! Возвращение блудной жены! Бедный мой Вальдорчик! В таком апофигее я его никогда еще не видела. Надо же было в такую засаду угодить! Если эта эльфийская килька ему уже больше тридцати лет жена, то получается что Аннет ему не жена вовсе, а Ханна значит незаконная дочь выходит? Ай-яй, для королевских семей это не есть хорошо!

   – Вальдор, давай ее убьем и где-нибудь тихонечко прикопаем, чтобы проблем не было, – предложила я, начиная плести атакующее.

   Эльфийка побледнела, но надменное выражение на лице сохранила.

   – Вальдор, объясни этой женщине...

   Дальше она не договорила. Потому что я выполнила свою угрозу. Я хрястнула ей тапком по морде. А что? Я же предупреждала, что если не запомнит мое имя, то получит. Вот и получила.

   – Вальдор! – надменность мигом слетела с лица Лиафель, голос из мелодичного, стал визгливым.

   Блондинчик, наконец, оторвал взгляд от моих ног, оживился и попытался дать мне сдачи. Я отмахнулась от него тапком и он отлетел к ближайшему дивану. Нет, это я не специально из жалости его на диван приземлила, это случайно получилось.

   – Валь, этот мальчик, кажется, хотел ударить меня кулаком по лицу, – нажаловалась я.

   Но Вальдор как-то не особо впечатлился, заботливо кинулся проверять, что там с этим мальчиком, который вяло растекся по дивану и не подавал признаков жизни.

   – Вальдор, эта... эта княгиня Эрраде убила нашего сына!

   Я, конечно, порадовалась бы, что Лиафель, наконец, запомнила мое имя, если бы не то, что она сказала. "Нашего сына"? Это как это? Вот этот блондинистый мальчик это сын Вальдора и Лиафель? Старший законный сын зулкибарского короля? Ну, ёптыть, и, правда, лучший выход в данной ситуации – это убить обоих и прикопать по-тихому в королевском саду!

***

   "Любовный дурман" по сравнению с тем, что сделала Саффа, просто детский лепет. Я улетал куда-то в заоблачные дали на такой волне любви, что даже не знаю, как это словами передать. Я и не думал, что можно вот так себя чувствовать.

   – Прости.

   – За что? – спросил я, со счастливой улыбкой таращась на сводчатый потолок пещеры.

   Саффа склонилась надо мной, закрывая обзор. Вот и правильно. На нее смотреть куда приятнее.

   – За все. Не думай обо мне плохо. Мне это важно, хоть мы больше никогда и не встретимся, я...

   – Встретимся, – перебил я.

   – Не встретимся. Я знаю.

   – Ничего ты не знаешь.

   Сложно сказать, чем бы это закончилось, и что я бы ей выболтал, но она выбрала именно этот момент для того, что бы отпустить меня. Тихий шепот и...

   Ну, ёптыть! Полный восторг! Зато теперь я знаю, что сказки про Озерную Ведьму, это вовсе не сказки! Таким мощным заклинанием она могла кого угодно что угодно заставить сделать! Это не было похоже на то заклинание, которое когда-то Таурисар ко мне применил. Это было другое. Я не стал счастливым послушным идиотом, как в случае с Таурисаром. Я стал влюбленным и глупым. До такой степени влюбленным, что крышу срывало и казалось, можно совершить невозможное, за одну только ее улыбку.

   – Ничего ты не знаешь, – повторил я уже совсем другим тоном. – Дура!

   Мне еще много чего хотелось ей сказать, но у нее до того испуганный и потерянный взгляд был, что у меня духу не хватило что-то ей говорить. Я только матюгнулся разок и телепортировался, пока ей не пришло в голову еще какое-нибудь занятное заклинание на мне испробовать.

   Переместился я прямо в шатер Иоханны. Принцесса не спала, вся такая мрачная сидела на кровати при свете одной единственной свечи. Мое появление вызвало у нее естественную реакцию – она в полном апофигее округлила глаза. Я бы на ее месте тоже офигел при виде взъерошенного и обнаженного меня.

   – Ты где был?

   – Не спрашивай, – буркнул я и принялся одеваться. Хорошо хоть ума хватило одежду свою тоже сюда переместить.

   – Лин, ты кобель! Как ты мог с кем-то в этом времени... – начала Иоханна.

   – Помолчи, пожалуйста! – взмолился я.

   – Что с тобой? – забеспокоилась принцесса, но цинизм взял верх, она усмехнулась и поддела, – был бы ты девушкой, я бы подумала, что тебя изнасиловали.

   – Дура, – буркнул я, закончил одеваться и сел прямо на пол, повернувшись к Ханне спиной.

   Ну ее на фиг с ее вопросами и комментариями дурацкими! Мне и так хуже некуда. Правильно она мое состояние определила – ощущение такое, будто меня изнасиловали. Смешно... было бы. Если бы не было так грустно.

   – Лин, – осторожно позвала Иоханна. – Что случилось?

   Ну, что делать с этой блондой настырной? Рассказал я ей вкратце, что произошло. Думал, она сейчас в ужас придет, да только вот фиг там!

   – Что ж, Саффу можно понять, – заявила Ханна. – Она же уверена, что ей не жить. А тут ты... Вот почему в нашем времени, когда дело тебя касается, она сама не своя становится. Всегда становилась. Задолго до начала вашего романа. Она же в тебя влюбиться умудрилась еще до того, как ты на свет появился.

   – При чем тут любовь? Да она... она мной просто воспользовалась! Она меня околдовала!

   – А что, по-твоему, ей надо было уговаривать тебя? У нее на это не было времени!

   – Но так нечестно.

   – А сам ты, что с Киром сотворил? Это, по-твоему, честно?

   Странный у блонды моей способ утешать. Я себя от ее слов еще большим идиотом почувствовал. Ведь, и правда, получается, что вот я такой весь из себя переживаю, а сам что с полковником сделал? Почти то же самое, что и Саффа со мной. Только лишь с той разницей, что Кир в своем уме остался, и ради Ханны головой вниз с ближайшей скалы бросаться не собирается. А я бы бросился, если бы ведьма эта попросила.

   Да, так действительно нечестно. Для того чтобы затащить меня в постель, можно было что-нибудь попроще использовать, а она...

   – Лин, не злись на нее.

   – Не злиться? Она околдовала меня в этом времени! А в нашем времени строит из себя святую невинность! Я на нее больше месяца облизываюсь, а она... я себя сейчас полным идиотом чувствую!

   – А может быть, Саффа боится того, что сделала, поэтому и не подпускала тебя? – предположила принцесса. – Ждала, когда ты совершишь это путешествие и узнаешь, что между вами произошло?

   – Да я же теперь к ней и близко не подойду!

   – Лин, так нельзя!

   – Помолчи, блонда, это в тебе сейчас бабская солидарность говорит. Посмотрел бы я, как бы ты верещала, если бы не Саффа меня, а я ее околдовал.

   – Да я бы тебя убила! – вырвалось у Иоханны.

   – Вот! – воскликнул я. – Что я говорил? Ей, значит, можно, а мне нельзя!

   – Она думает, что скоро умрет, и я могу понять, почему она так сделала.

   – Да, конечно! Я еще не забыл, что ты недавно под Сферой Правды вещала. Тоже вот девочкой помирать не хотела. И почему вы, бабы, такие дуры?

   – Сам дурак! – обиделась принцесса.

   – Ну, куда уж мне, по сравнению с вами – умницами! – прошипел я.

   – Хватит кипятиться! Лучше взгляни, беременна я или нет, – предложила Иоханна.

   – А ты тут времени даром не теряла, – пробурчал я, посмотрел, как меня Саффа перед этим путешествием научила, и поставил диагноз, – все получилось.

   – Значит, можно отправляться домой! – оживилась принцесса.

   – Что, не понравился тебе полковник?

   – Это не мой Кир. Он... впрочем, тебя это не касается. Дождемся нашего Кира и домой! Кстати, где его носит?

   – Вот уж чего не знаю, того не знаю. Может, твоего песика волки съели.

   – Что ты такое говоришь? – прошипела Иоханна.

   Это я, конечно, не всерьез сказал. Просто позлорадствовать решил. А что? Почему одному мне должно быть плохо? Пусть ей тоже будет не того. А то она тут, понимаешь ли, резвилась с полковником этим, а я... а меня, можно сказать, изнасиловали. Ментально. Потому что физически я был совсем не против.

   Я приготовился, как следует огрызнуться, и уже предвкушал, как мы с Ханной весело "покусаемся", и я выпущу пар. Но видимо сегодня не мой день был, потому что "покусаться" нам не дали. От входа в палатку прилетели "ловчие сети", я их в последний момент заметил и неуклюже отзеркалил... на Иоханну. Нечаянно. Она изумленно вскрикнула и уставилась на меня, как на врага рода человеческого. Она же не видела магию и наверняка, когда поняла, что не может двигаться, решила, что это я в нее "сетями" запустил.

   – Что ты вытворяешь? Ты, мажонок ненормальный!

   Я даже не огрызнулся, мне не до нее стало. Где "ловчие сети", там и что-нибудь похуже может прилететь. Вот что с людьми любовь делает! Из-за этой истории с Саффой я совсем бдительность утратил. Припёрся сюда и даже не подумал, что в лагере Кирдыка, меня может ожидать не теплый прием, а засада, а то и что похуже – смерть например.

   "Воздушная волна" прилетела откуда-то сбоку, не от входа. Меня снесло к противоположной стене и накрыло "ловчими сетями". Ну да, где одни "сети" там и двум почему бы не быть? Судя по всему, убивать меня сразу полковник не планирует. Наверно, сначала, как следует, допросит. Интересно, как долго я выдержу под пытками? Через сколько минут начну рассказывать все, что знаю, а заодно и то, чего не знаю?

   Глава 14

   Это забавно – слушать, как Лин жалуется на то, что его изнасиловали. Бедняжечка! Сидит тут весь несчастный и плачет. Как же так, что такое, моя невеста притворялась чистой и невинной, а сама первого попавшегося мужика затащила к себе в пещеру и такое с ним вытворяла – вспомнить страшно, но приятно. Смешной мажонок. Еще бы насчет Кира глупости всякие вслух не высказывал – совсем было бы хорошо.

   Увлекшись перепалкой с Лином, не сразу понимаю, что в него прилетело заклинание. Эрраде-младший дергается, делая отвращающий жест, и я понимаю, что чучело это умудрилось отразить заклинание, но куда – в меня!

   – Что ты вытворяешь? Ты, мажонок ненормальный! – кричу я в ужасе, потому что, судя по ощущениям, отбил он в меня "ловчие сети" – то есть я сейчас и пальцем пошевелить не в состоянии. А жаль, потому что вот врезала бы ему по самое не могу с превеликим удовольствием.

   И невидимый кто-то с воодушевлением исполняет мое желание, потому что Лина буквально сносит к стене, где он и остается лежать без движения.

   – Жив? – ору я.

   – Да, жив. Во всяком случае, пока, – мрачно отзывается княжич.

   Когда его ударило, свеча потухла, и я почти ничего не вижу. Только слышу дыхание Лина и чьи-то шаги. И голос. Ну, голос-то я точно узнаю.

   – Ну что, – говорит Кир-1, – попался, который смывался. Турос, свет.

   В воздухе повисает синеватый волшебный огонек, и я уже, не напрягаясь, могу рассмотреть полковника, заинтересованно изучающего неподвижного Лина. Рядом с Киром какой-то пожилой маг.

   – Сейчас мы с тобой пообщаемся, Лин, – радостно заявляет Кир, – и ты, надеюсь, расскажешь мне много, что интересного.

   Ох, ну мы и влипли.

   – А ты, – добавляет Кир, поворачиваясь ко мне и зло улыбаясь, – ты меня жди. Я еще приду. Мне понравилось.

   В шатер неторопливо входят двое бойцов, аккуратненько берут одеревеневшего Лина за руки и за ноги и выносят его на воздух. Маг и Кир телепортируются, не утруждая себя традиционным способом передвижения. Я же остаюсь одна, в темноте, не в состоянии даже пошевелиться, но с чудесными перспективами. Итак, что мы имеем. Собаку съели волки, Лина сейчас запытают до смерти и скинут в какую-нибудь вонючую яму, а я поживу здесь немножко в качестве игрушки для любовных утех, потом надоем Киру и он либо отдаст меня солдатам либо, в лучшем случае, выгонит. И пойду я нищенствовать с ребенком на руках и умру где-нибудь в канаве. Я ничего не забыла? Ах, да. Наши с Лином родители, не дождавшись детишек домой, умрут с горя. Вот Кардагол не думаю, что умрет. Хотя, кто его знает? Может, он чувствительный. И будут в Зулкибаре коллективные похороны. А потом Пардок займет трон, ввяжется в какую-нибудь войну, потеряет все войско, погибнет, и Зулкибар будет разграблен.

   Чудесно. А начиналось все с того, что принцесса Иоханна захотела завести ребенка. Вот из-за чего гибнут великие государства!

***

   – Сейчас мы с тобой пообщаемся, Лин, – весело так заявил Кирдык и я понял, что мне пришел... ну да, кирдык мне пришел. Полный и окончательный, как мандоса трындец!

   – И ты, надеюсь, расскажешь мне много, что интересного, – продолжал авиатор этот недобитый.

   Хотел я ему для начала какую-нибудь гадость сказать, но он уже внимание на Ханну переключил:

   – А ты меня жди. Я еще приду. Мне понравилось.

   Вот засранец! А кому бы не понравилось? Но мог бы и помолчать, не одни мы тут. Вот солдаты ввалились, а они наверняка у входа стояли и все слышали. Иоханна от слов Кирдыка восторг явно не испытала. По всему выходит, что ей не очень понравилось.

   Солдаты взяли меня за руки, за ноги и куда-то понесли. Вот счастье-то привалило – изображать из себя бездыханное тело. А они еще и вперед ногами, как покойника вынесли, сволочи! Когда по лагерю тащили, в кустах какая-то подозрительно знакомая тень мелькнула. Кир? Ну, то есть наш Кир, который собака. Явился, наконец! Надеюсь Ханна порадуется, что женишок ее жив-здоров и волками не съеден. А меня вот сейчас пытать будут. В антисанитарных условиях, кстати, потому что мы в лагере, и приличной пыточной со всяким оборудованием здесь нет... надеюсь, что нет.

   Принесли меня в шатер Кирдыка и бросили. Между прочим мордой вниз. Вовремя я голову повернул, а то пропахал бы носом плохо струганные доски, которыми устлан пол шатра. А так ничего – только щекой приложился. Думал, сейчас эти двое уйдут, и буду я наедине со своими нерадостными мыслями Кирдыка ждать, который что-то задерживается. Наверно, решил с принцессой пообщаться, не откладывая на потом.

   Да только одного меня оставлять в планы этих отважных воинов не входило. Встали возле меня и о чем-то заговорили. О чем, не знаю, они не местные были – наемники, и говорили по-своему. Поэтому я не понял, за какие заслуги один из них меня вдруг ни с того ни с сего по печени пнул. Я конечно как полагается, выругался по этому поводу. Они заржали, еще пару пинков отвесили. Я в ответ матюгнул их по-всякому, надеясь, что речь нашу они хоть как-то разумеют и поймут, что я их сейчас нецензурно обозвал. Кажется, они поняли, а потом...

   Потом мне страшно стало. Как-то вдруг дошло, что шутки кончились. Да и какие могут быть шутки, когда наемники эти с вполне определенными намерениями ко мне полезли. Вот счастье-то привалило – целых два ухажера, тискают за всякие места, за какие я только женщинам хвататься позволяю.

   – Мужики, вы охренели что ли? – заорал я. Понятно, что им мое возмущение до фени. То есть не совсем до фени. Ржут вот.

   Хорошо, если бы я хоть брыкаться мог. Так ведь не мог! На мне же "ловчие сети", в них не двинуться вообще никак. Зато другие могут меня шевелить сколько угодно. И эти двое сейчас пошевелят, пожалуй. Разложат со всеми удобствами и... будет мне "счастья" полные штаны.

   Один из них меня за волосы схватил и что-то в лицо проорал. Вроде бы спрашивает о чем-то. Ага, и как я его понимать должен? Что это за язык? Даже по звучанию определить не могу. Он опять что-то рявкнул. Хм, он, правда, думает, что если будет громко орать, я что-то пойму и отвечать начну? На том же наречии. Меня вот сейчас больше беспокоит то, что дружок его штаны с меня стягивает. Все трындец! Будет мне сейчас много большой и страстной любви. По самое не могу будет. А этот засранец, наверно поняв, что диалога со мной не получится, за волосы меня дернул, откидывая голову назад так, что хрустнуло что-то, и поцеловал. Я зубы стиснул. Ну, все, блевать охота! Не привык я, чтобы посторонние мужики язык мне в рот засовывали. Точнее пытались засунуть. Пока этот нацеловывал меня, второй уже штаны спустил.