Текст книги "Все романы Клиффорда Саймака в одной книге"

Автор книги: Клиффорд Саймак

– Но вы же опередили их на девять столетий! – воскликнул Гэри. – Ведь первый действующий геосектор был создан всего сто лет назад.

Ничего себе, подумал Гэри: девять столетий форы и тысяча лет для улучшения результата! Да она наверняка смеется над нами в душе! Может, она и над Космическими Инженерами способна посмеяться, кто знает? Геосекторы на борту «Космического щенка» должны были казаться ей игрушками. Он вспомнил, с каким апломбом распространялся о них, и почувствовал, как наливаются жаром уши.

– Сдается мне, юная леди, – прогудел доктор Кингсли, – что вам не нужна никакая помощь от этих Космических Инженеров.

Кэролайн залилась смехом, звонким, как серебряные колокольчики.

– Нужна-нужна, не беспокойтесь! – сказала она.

Заметив мигание красного огонька, девушка в который уже раз надела шлем. Все взволнованно следили за ней. Кончик карандаша коснулся блокнота – и побежал по белой бумаге, записывая символы и уравнения.

– Инструкция, – прошептал Кингсли, но Гэри так свирепо нахмурился в ответ, что доктор тут же виновато умолк, уронив дрожащие руки и поникнув мощной головой.

Лампочка погасла. Кэролайн включила передающее устройство, и лабораторию снова наполнил гул энергии, а по стенам заплясали голубые блики.

У Гэри голова шла крутом… Подумать только – эта хрупкая девчушка говорит сквозь миллиарды световых лет пространства с существами, которые обитают на краешке расширяющейся Вселенной! Говорит и понимает… Хотя, наверное, понимает не все, поскольку сейчас она, похоже, что-то спрашивает об уравнениях, записанных в блокноте. Кончик карандаша завис над бумагой, глаза бегут по строчкам символов…

А гул в лаборатории утих, и голубые тени перестали метаться по стенам, зато вовсю мигает красный огонек.

Карандаш вносит исправления, пишет примечания и добавляет новые уравнения, не колеблясь ни минуты. И вот уже погасла лампочка, а Кэролайн опять снимает шлем.

Кингсли подошел к машине и взял в руки блокнот. Постоял, недоуменно глядя на записи. Смесь любопытства и замешательства отразилась на его лице.

Он вопросительно взглянул на Кэролайн:

– Вы что-нибудь тут понимаете?

Она кивнула.

Доктор швырнул блокнот обратно.

– Кроме вас во всей системе есть только один человек, способный это понять, – сказал он, – Единственный, кто мог бы хоть приблизительно представить себе, что все это значит. Я говорю о Конраде Фэрбенксе, но он сидит в психушке на Земле.

– Ну конечно! – завопил Херб. – Тот самый парень, который придумал трехмерные шахматы! Я как-то его сфотографировал.

Херба дружно проигнорировали. Все взгляды были устремлены на Кэролайн.

– Для начала я поняла вполне достаточно, – сказала она. – Не исключено, что мне придется связаться с ними еще, чтобы уточнить детали. Но это уже по ходу дела.

– Судя по уравнениям, – сказал Кингсли, – у них прекрасно развита математика четвертого измерения. Они учитывают такие параметры давления и натяжения, такие угловые величины, каких мы не только измерить, но и постичь не в состоянии.

– Возможно, Инженеры живут на большой и массивной планете, – предположила Кэролайн, – такой массивной, что она искривляет вокруг себя пространство. Тогда параметры давления, приведенные ими в формулах, вполне естественны. Существа, обитающие на подобной планете, поневоле должны разбираться во всех тонкостях пространственных измерений. Мощная гравитация планеты-сверхгиганта не может не искажать пространства. У планиметрии мало шансов развиться в мире, где нет ни одной прямой плоскости.

– Так чего же они от нас хотят? – спросил Эванс.

– Они хотят, чтобы мы построили машину, – ответила Кэролайн, – которая послужит чем-то вроде якоря на одном из концов пространственно-временного изгиба. Второй конец будет находиться на планете Инженеров. Между двумя машина-ми-якорями, их и нашей, образуется прямой проход сквозь те миллиарды световых лет, что нас разделяют. – Она взглянула на Кингсли, – Нам потребуются прочные материалы. Прочнее всех, что известны сегодня в системе. Они должны будут выдержать давление миллиардов световых лет искривленного пространства.

Кингсли озадаченно нахмурил брови.

– Я вот о чем подумала: может, попробуем замедлить вращение электронов? – предложила Кэролайн. – Вы ведь проводили такие эксперименты?

– Проводить-то проводили, – кивнул Кингсли. – Наши лаборатории идеально приспособлены для работы с низкими температурами. Но это ничего не даст. Я могу замедлить вращение электронов до полной остановки, но чтобы поддерживать их в этом состоянии, необходима температура, близкая к абсолютному нулю. Малейшее нагревание – и они преодолеют инерцию и начнут крутиться снова. Машина, построенная из такого материала, попросту растает, стоит ей нагреться хоть на пару градусов.

Если бы мы могли кристаллизовать атомные орбиты после остановки вращения, – добавил он, – у нас получился бы феноменально прочный материал. Пробить его было бы невозможно.

– Это вполне осуществимо, – сказала Кэролайн. – Мы создадим особое пространственное состояние, которое удержит электроны на месте.

– Вы, верно, можете вертеть пространством, как захотите, – проворчал Кингсли. – Существует ли что-нибудь такое, чего вы не в силах с ним сотворить?

– Таких вещей уйма, доктор, – засмеялась Кэролайн. – Я мало что умею. Но пространство интересовало меня всегда, вот почему мне удалось открыть принцип пространственно-временного искривления. Я много думала о нем и потом, лежа в анабиозе. И придумала способы, какими можно его контролировать. Мне нужно было как-то убить время.

Кингсли окинул лабораторию взглядом занятого человека, собравшегося уходить и проверяющего, все ли он взял с собой.

– Чего же мы ждем? – зарокотал он, – За работу!

– Погодите секундочку, – вмешался Гэри, – Вы уверены, что мы этого хотим? Что мы не влипнем в какую-нибудь передрягу и не пожалеем о своем безрассудстве? В конце концов, у нас только и есть, что голословное утверждение голосов. Вы приняли его на веру, даже не встретившись с ними лицом к лицу… Если у них вообще есть лица.

– Ну да! – подхватил Херб. – Откуда нам знать, что они нас не дурачат? Может, у них космический юмор такой. А теперь они сидят и помирают со смеху, глядя, как мы тут переполошились.

Кингсли вспыхнул от гнева, но Кэролайн только рассмеялась.

– Уж больно ты серьезен, Гэри, – сказала она.

– А мне и вправду не до шуток, – сказал Гэри. – Мы беспечно даем втянуть себя в игру, в которой ни черта не смыслим. Как ребятишки, забавляющиеся атомной бомбой. Мы можем выпустить из бутылки такого джинна, что потом никаких сил не хватит загнать его обратно. Не исключено, что кто-то просто использует нас, чтобы добраться до Солнечной системы. А мы собираемся таскать для них каштаны из огня!

– Гэри, – мягко сказала Кэролайн, – если бы ты слышал этот голос, ты бы не сомневался. Честное слово, поверь мне. Знаешь, это даже не голос, а мысль. Угроза, о которой нам сообщили, реальна, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь. Мы не единственные добровольцы: есть и другие люди – или существа – из других частей Вселенной.

– Откуда ты знаешь? – запальчиво спросил Гэри.

– Я не знаю, откуда я знаю, – сказала она с вызовом, – Просто знаю, и все. Интуиция, должно быть, или какая-то фоновая мысль Инженеров, пришедшая вместе с сообщением.

Гэри посмотрел на окружающих. Эванс весело улыбался. Кингсли хмурился. Гэри взглянул на Херба.

– Какого черта! – проворчал Херб, – Давайте попробуем.

И никаких проблем, подумал Гэри. Женская интуиция, жгучее любопытство ученого, бесшабашный дух авантюризма. Ни тебе рассудка, ни логики… Сплошные эмоции. Возврат к временам древних рыцарей.

Однажды безумный монах встал перед толпой, потрясая мечом, и обрушился с бранью на чужую веру, а в результате христианские армии годами бились и разбивались о стены восточных городов.

Так начались крестовые походы.

И это еще один крестовый поход. На сей раз космический. Человек снова откликнулся на призыв «К оружию!» Человек опять потрясает мечом своей веры. Человек противопоставляет свои хилые силенки, свой жалкий умишко сверхмощным космическим силам. Человек – дурак несчастный – снова сует голову в петлю.

Глава 6

Странная машина рождалась на жестком, выщербленном и мерзлом покрытии взлетного поля… безумная машина, поблескивающая в сумеречном свете звезд. Машина с сумасшедшими углами, мерцающими призмами и паутинным каркасом – не машина, а скелет неведомого чудища, тянущийся ввысь, в космические дали.

Сооруженная из материала, в котором было остановлено движение атомов, она стояла, бросая вызов самым могучим силам человека и природы. Намертво притянутая магнитами к самому планетному ядру, она неколебимо стояла на своих паучьих лапах – хрупкая на вид, но способная выдержать невообразимое давление пространственно-временного искривления космоса.

Длинные кабели змеились от нее по заиндевелому покрытию к лабораторной энергостанции. По этим тонким кабелям, ставшим под воздействием лютой стужи сверхпроводниками, побежит в странную машину чудовищная энергия.

– Они помешались на космосе, – проворчал Тед Смит, вынырнув сбоку от Гэри. – Этак они весь Плутон разнесут к чертовой матери! Ох, убраться бы отсюда куда подальше до начала фейерверка!

В наушниках у Гэри заскрипел голос Херба:

– Ерунда, ничего тут не взорвется. Эта штуковина больше похожа на игрушку, собранную из детского «конструктора», чем на серьезную машину. Хоть убейте, не пойму, как она будет работать.

– А я уже и не пытаюсь понять, – отозвался Гэри. – Кэролайн мне объясняла, объясняла, но я, наверное, тупой. Не доходит до меня, хоть тресни. Я понял только, что машина будет служить чем-то вроде якоря, чтобы Инженеры смогли по-своему искривить пространство и удерживать его в одном и том же состоянии.

– Мне все эти разговоры про Инженеров всегда казались пустой болтовней, – заявил Тед. – Но кое о чем я хочу вам двоим рассказать. Никак не мог вас заловить, уж очень вы занятые. И все-таки мне хочется с вами поделиться. Вы единственные из этой компашки не совсем еще свихнулись на звездах.

– Чем поделиться? – спросил Гэри.

– Ну, в общем, – замялся Тед, – ничего особенного в этом нет, но все равно интересно. Короче, пару дней назад я выбрался тайком на прогулку. Это против правил, как вам известно. Далеко уходить от поселка не рекомендуется – мало ли что может случиться. Но я все-таки пошел. Прогулялся вдоль гор, потом залез на углекислый ледник и спустился в маленькую долину.

Он сделал эффектную паузу.

– Вы что-нибудь там нашли? – спросил Гэри.

– Вот именно, что нашел! – гордо заявил Тед. – Нашел какие-то руины из белого камня, разбросанные по всей долине. Словно там когда-то стояло здание, а потом его разобрали по камушку и раскидали по окрестностям.

– А может, это обыкновенные валуны или какие-то скальные обломки? – предположил Гэри.

– Нет, сэр! – с жаром запротестовал Тед. – На камнях до сих пор видны следы долота. Каменотесы приложили к ним руку, это уж как пить дать. И вообще – покажите мне хоть один белый камень в округе!

Гэри понял, что хотел сказать радист. Горы кругом были черные, как космический вакуум. Гэри обернулся и посмотрел на зубчатые скалы, нависшие над поселком, на острые пики, смутно маячившие на фоне черной пустоты.

– Выходит, – сказал Херб, – Инженеры правду говорили. Кто-то обитал на этой планете.

– Если Тед и впрямь нашел обломки здания, другого вывода быть не может, – признал Гэри. – Здесь был какой-то город, а значит, и разумная жизнь. Чтобы обтесывать камни, необходим определенный уровень культуры.

– Но как они могли здесь жить? – недоверчиво спросил Херб, – Плутон же остыл очень быстро и лишился всех легких газов. Его кислород и углекислый газ превратились в снег и лед. Слишком тут холодно для жизни.

– Все это я знаю и без тебя, – сказал Гэри, – Только не стоит слишком категорично судить о подобных вещах. Если Тед не ошибается, значит, Инженеры были правы, а мы заблуждались – по крайней мере в этом вопросе. Теперь я, пожалуй, больше склонен им доверять.

– Ладно, я пошел, – сказал Тед, – Мне просто хотелось вам рассказать. Я собирался наведаться туда еще разок и пошарить по окрестностям, да времени не хватает. С тех пор как напечатали вашу статью, отбоя нет от сообщений. Правительство шлет радиограммы, ученые шлют радиограммы, и просто психи – тоже. Никакой личной жизни!

Радист ушел к себе в рубку, а Гэри взглянул в сторону лабораторий. Из люка здания выбрались две фигуры в скафандрах.

– Это Кэролайн и Кингсли, – сказал Херб. – Они ходили поговорить еще раз с Инженерами. Что-то у них там не ладилось, пришлось обратиться за указаниями.

– Похоже, работа близится к концу, – откликнулся Гэри. – Кэролайн не смогла мне назвать точной даты, но она надеется, что через день-другой машина будет готова. Томми уже целые сутки не спит, доводит свой корабль до ума. Все судно облазил и проверил, начиная от пульта управления и кончая ракетными соплами.

– Хотел бы я знать, на кой нам этот корабль и как он сможет нас доставить к Инженерам! – раздраженно буркнул Херб.

– Все делается по инструкции, – сказал Гэри, – Велели Инженеры привести в порядок корабль, вот Томми и старается. Похоже, мы теперь и шагу не смеем ступить без их указаний.

Фигуры в скафандрах торопливо спускались по тропе к взлетному полю. Когда они приблизились, Гэри окликнул их:

– Ну как, выяснили, в чем дело?

В ушах загудел голос Кингсли:

– Да. Мы там слегка напортачили, будем теперь исправлять.

Все четверо направились к машине. Гэри пристроился к Кэролайн и заглянул ей в лицо сквозь обзорную пластинку шлема.

– Ты здорово осунулась, – заметил он.

– Я устала, – призналась она, – Работы по горло, а времени мало. Инженеры отчаянно просят поторопиться. Похоже, они уверены, что опасность близка.

– Я одного не могу понять: ну доберемся мы до них, а дальше что? – сказал Гэри, – В научном отношении они на голову выше нас. Если задача даже им не по плечу, то от нас и вовсе толку не будет.

– Я сама не понимаю, – устало проговорила Кэролайн, – Но они почему-то пришли в бурный восторг, когда узнали, кто мы такие и когда я описала им нашу Солнечную систему, упомянув, что мы родом с третьей планеты. Они засыпали меня вопросами. Их ужасно интересовало, что мы за существа. Мне с трудом удалось втолковать им, что мы состоим из протоплазмы, а когда они поняли наконец, то обрадовались еще больше.

– Возможно, существа из протоплазмы – диковинка для Вселенной, – предположил Гэри. – Может, твои Инженеры впервые встретили таких ребят, как мы.

Кэролайн резко повернулась к нему:

– Подозрительно все это, Гэри! Почему они так жаждут нашего прибытия? Почему так настойчиво выпытывают про нас все подробности? Об уровне развития нашей науки, о нашей истории…

Гэри уловил еле заметную дрожь в ее голосе.

– Не бери в голову, – сказал он, – Еще не поздно отказаться. Мы вовсе не обязаны играть в их игру.

– Нет, – заявила она. – Это невозможно. Мы нужны им, мы должны помочь спасти Вселенную. Я в этом убеждена.

Она быстро зашагала вперед, на подмогу к доктору Кингсли.

– Подайте-ка мне вон тот молоток, – потребовал голос Кингсли.

Гэри нагнулся и, подняв тяжелый молоток, протянул его доктору.

– Проклятье! – простонал Херб. – Мы целыми днями только и делаем, что подаем вам молотки, гвозди и гайки! Мне они во сне уже снятся.

В наушниках раздался смешок доктора Кингсли. Он стукнул молотком по одной из поперечных перекладин и слегка изменил ее угол.

Гэри запрокинул голову и поглядел на спиральную башню машины, что уходила в черную космическую даль, утыканную жесткими глазками звезд. Где-то там за ними – край Вселенной. Где-то там живут существа, назвавшие себя Космическими Инженерами. Живут и сражаются с неведомой опасностью, угрожающей Вселенной. Он попытался представить себе эту опасность… Опасность, способную грозить гигантскому вместилищу энергии материи, которое люди зовут Вселенной, – живому, расширяющемуся организму, замкнутому кривизной времени и пространства. Но рассудок спасовал перед громадностью задачи, и Гэри бросил эту затею. Думай не думай, а объять необъятное человеку не дано.

Из ангара вышел Томми Эванс и зашагал по взлетному полю, радостно махнув им рукой.

– Мое корыто готово, дело за вами! – крикнул он.

Кингсли, возившийся с призмами у основания машины, выпрямился и пробасил:

– Мы тоже готовы.

– Ну что ж, тогда поехали! – заявил Херб.

Кингсли посмотрел наверх.

– Потерпите немного, – сказал он. – Мы сейчас удаляемся от прямой линии связи с Инженерами. Подождем, пока планета сделает еще один оборот. Мы не можем удерживать искривление постоянно. А если бы и могли, вращение Плутона все равно его исказит. Когда мы запустим машину, она автоматически будет поддерживать заданное искривление, пока Плутон не повернется на сорок пять градусов.

– А что, если мы не успеем до этого вернуться с края Вселенной? – спросил Гэри. – И Плутон повернется больше чем на сорок пять градусов? Тогда мы выпадем из изгиба и окажемся замурованными в межгалактическом пространстве?

– Не знаю, – ответил Кингсли. – Я доверяю Инженерам.

– Конечно, – вмешался Херб, – мы все им доверяем. Очень надеюсь, что они знают, что делают.

Все впятером они потащились по тропе к главному лабораторному шлюзу.

– Перекусим чего-нибудь, – сказал Кингсли, – как следует выспимся – и в путь. Мы все порядком притомились.

Набившись всей толпой в тесную кухоньку, они уселись и принялись поглощать дымящийся кофе с бутербродами. Возле тарелки Кингсли лежала стопка радиограмм, которые принес доктору Тед. Кингсли раздраженно их пролистал.

– Психи, – прогудел он. – Сотни психов. И у каждого своя безумная идея, еще безумнее нашей. А самая безумная – у правительства. Нет, вы только послушайте: правительство запрещает нам продолжать работу. Приказывает прекратить! – Он возмущенно фыркнул. – На основании какого-то дурацкого закона, принятого Лигой Чистоты сто лет назад и до сих пор не отмененного! Закон, видите ли, дает правительству право прекратить любой эксперимент, опасный для жизни и грозящий потерей имущества.

– Лига Чистоты по-прежнему в силе, – сказал Гэри, – хотя и работает теперь в основном втихаря, под прикрытием. Во всем этом, разумеется, замешана политика. – Он залез в карман куртки и выудил оттуда желтую бумажку. – Я и забыл про нее за всеми нашими хлопотами.

Гэри протянул бумажку ученому. Тот развернул шуршащий листок, напечатанный космотайпом на «Космическом щенке».

«НЕЛЬСОНУ. НА БОРТ “КОСМИЧЕСКОГО ЩЕНКА” НА ПЛУТОНЕ. ДВА ДНЯ НАЗАД МЕЖПЛАНЕТНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ОТДАЛО ТАЙНЫЙ ПРИКАЗ МЕЖПЛАНЕТНОЙ ПОЛИЦИИ, ЧТОБЫ ТА ОБЕСПЕЧИЛА ВЫПОЛНЕНИЕ ПРИКАЗА, ЗАПРЕЩАЮЩЕГО ПОЛЕТ НА КРАЙ ВСЕЛЕННОЙ. ЭТО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. ДЕРЖИТЕСЬ ОТ НЕПРИЯТНОСТЕЙ ПОДАЛЬШЕ».

Кингсли яростно сжал листок в кулаке.

– Когда вы его получили? – загремел могучий бас.

– Пару часов назад, – сказал Гэри. – Им потребуется несколько дней, чтобы до нас добраться.

– Мы смоемся отсюда раньше, чем они увидят в своих иллюминаторах Плутон, – заявил Томми. Слова его с трудом пробились сквозь громадный кусок бутерброда.

– Так-то оно так, – согласился Кингсли, – но все равно меня это бесит. Проклятое правительство вечно вмешивается не в свои дела. Тоже мне, судьи нашлись! А главное, они совершенно уверены в собственной непогрешимости! – Кингсли злобно зарычал на бутерброд, зажатый в огромной ладони, и яростно впился в него зубами.

Херб обвел кухоньку взглядом.

– А ведь у нас, друзья, прощальный ужин, – сказал он, – Жаль только, выпить нечего. Не мешало бы провозгласить тост за Солнечную систему, прежде чем покинуть ее. Такое дело не грех и отпраздновать.

– Мы и отпраздновали бы, не раскокай ты бутылку скотча, – напомнил ему Гэри.

– Черт побери! – возопил Херб. – Да не раскокай я эту бутылку, ты бы все равно ее вылакал давным-давно! – Он вздохнул и загородился от Гэри кофейной чашкой.

Кингсли оглушительно расхохотался.

– Погодите минуту, ребятки! – сказал он и, подойдя к шкафу, смахнул с полки два ряда овощных консервов. Взглядам присутствующих предстала литровая бутыль с янтарной жидкостью. Кингсли поставил ее на стол, – Сполосните-ка свои чашки! Бокалов у нас нет.

Жидкость перекочевала в кофейные чашки, и вся компания встала, чтобы торжественно обмыть событие.

В соседней комнате зазвонил телефон.

Чашки опустились на стол. Кингсли вышел и снял трубку. Через дверь донеслись возбужденные раскаты докторского баса и пулеметная очередь быстрых вопросов, затем доктор вернулся на кухню.

– Звонил Йенсен, мой ассистент, из обсерватории! – крикнул Кингсли. – Он засек пять кораблей, всего в нескольких часах лета! Полицейских кораблей!

Херб, машинально поднявший чашку, разжал пальцы. Чашка упала на стол и разбилась. Виски закапало на пол.

– Да что с тобой в самом деле! – прикрикнул на него Гэри, – Вечно у тебя руки трясутся, как только дотянутся до спиртного!

– В космограмме, которую прислали Гэри, видимо, что-то напутано, – сказал Томми Эванс, – Корабли, наверное, были возле Нептуна, когда им приказали лететь сюда.

– Да что им делать там, возле Нептуна? – спросил Херб.

– Полицейские суда вечно что-то вынюхивают. – Томми пожал плечами. – Они могут быть где угодно.

Все пятеро застыли в мертвой тишине, глядя друг на друга.

– Они не могут нас остановить, – прошептала Кэролайн. – Просто не могут.

– Если запустить машину прямо сейчас, у нас еще будет пара часов, прежде чем прервется контакт с Инженерами, – сказал Томми. – Может, успеем? Корабль у меня готов.

– Спросите у Инженеров, – посоветовал Гэри. – Узнайте, как быстро они смогут вернуть нас обратно.

Голос Кингсли загремел, отдавая команды:

– Кэролайн! Свяжитесь с Инженерами! Выясните, можно ли нам сейчас стартовать. Томми, готовь корабль к старту! А все остальные быстро хватайте шмотки и бегом на поле!

По кухне будто смерч промчался. Все гурьбой ринулись к дверям.

Кингсли сел на телефон.

– Открой ворота ангара! – громогласно наставлял он Энди, – Прогрей двигатели. Мы отчаливаем.

Сквозь топот бегущих ног, сквозь рокот докторского баса пробился визгливый вой передающего устройства телепатической машины. Кэролайн общалась с Инженерами.

А Кингсли уже названивал Йенсену.

– Беги на энергостанцию. Приготовься выдать нам энергии на полную катушку. Кабели выдержат, знай только не жалей. Энергии нам нужно много.

Кэролайн вбежала в комнату, где Гэри сражался со своими космическими доспехами.

– Порядок! – возбужденно крикнула она. – Инженеры говорят, что мы доберемся до них почти мгновенно.

Гэри помог ей облачиться в скафандр, застегнул снаружи шлем. Кингсли, пыхтя и отдуваясь, с трудом втискивал в доспехи свое дородное тело.

– Мы им нос-то натянем! – рычал он при этом. – Натянем за милую душу! Никакое правительство не будет указывать мне, что я могу делать, а чего не могу!

Выбравшись из шлюза, они поспешили по тропе на взлетное поле. В центре его высилась диковинная машина – словно мерцающий скелет, стоящий на страже безжизненных пустынь Плутона. Гэри задрал на бегу голову и заглянул в космическую бездну.

Голос пел у него в ушах – голос его собственных мыслей: «Мы идем! Держитесь, Инженеры, мы уже в пути! Слабые людишки спешат к вам на помощь. Человечество вышло в крестовый поход – самый грандиозный из всех походов!»

Могучий корабль Томми Эванса поджидал их на другом конце поля – отливая серебром, тускло краснея дюзами, он разогревался, чтобы потом полыхнуть внезапно реактивными вспышками и оттолкнуться от мертвой и стылой поверхности Плутона.

Да, подумал Гэри, еще один крестовый поход. Только на сей раз без оружия. Без малейшего представления о противнике. Без определенного плана кампании. Да и кампании-то никакой, в общем, нет. Есть только идеал – и зов трубы из космоса. Все, что человеку надо… Все, что ему было надо всегда. Только идеал и призывный трубный глас.

Кэролайн удивленно, почти испуганно вскрикнула, и Гэри посмотрел на середину поля.

Машина исчезла! Там, где она стояла, не осталось никаких следов, ничего. Просто пустое место.

– Йенсен врубил энергию! – прокричал Кингсли. – Машина свернула в другое измерение. Путь к Инженерам открыт!

Гэри ткнул пальцем в космос.

– Смотрите! – завопил он.

Зыбкий, мерцающий круг света появился в черных глубинах пространства. Неторопливо крутящееся колесо из белого тумана – колесо, которого никогда там раньше не было.

– Туда-то мы и полетим, – сказал Кингсли, и Гэри услышал его хриплое, натужное дыхание, – Прямиком туда – и к Инженерам!