Текст книги "Все романы Клиффорда Саймака в одной книге"

Автор книги: Клиффорд Саймак

Глава 24

Когда Данкен кончил рассказывать, воцарилось молчание, как будто слушатели пребывали в таком изумлении, что у них отнялись языки. Первой опомнилась Мэг, которая постаралась развеселить товарищей.

– Ну и ладно! – воскликнула она. – И то сказать, лучше местечка, пожалуй, и не найдешь. Обидно, конечно, зато приятно будет умирать.

Ее веселость никого не обманула.

– Выходит, нужно быть сведущим в сокровенных знаниях, – пробормотал Конрад. – А где бы нам их приобрести, милорд?

– Не знаю, – отозвался Данкен. – Мне кажется, тут нам ловить нечего. Во-первых, эти знания необычайно обширны. Во-вторых, вполне может оказаться, что мы не в состоянии их усвоить. В-третьих, вето нас будет учить? Катберт умирает, Диана сама знает всего ничего. К тому же, насколько я понял, она всякий раз произносит некое заклятие…

– Ясно, – буркнул Конрад. – Вдобавок учиться нам некогда. Время поджимает.

– Поджимает, – согласился Данкен. – Здесь умирает Катберт, а в Оксенфорде – епископ Уайз, к которому мы, собственно, и направляемся.

– А как насчет Крошки, Дэниела и Красотки? Их учи не учи волшебству, толку не будет. А расставаться с ними лично я не собираюсь.

– Возможно, все не так плохо, – сказал Данкен, – Возьми хотя бы грифона Дианы: он летает туда-сюда, не имея наверняка ни малейшего представления о чарах и прочей дребедени.

– Зачем искать учителей, когда есть книги? – вмешался Эндрю, – Я с утра бродил по Замку и случайно попал в библиотеку. Ручаюсь, вы вообразить себе не можете, сколько там книг!

– У нас нет времени, – проговорил Данкен, – Тем более мы даже не догадываемся, какого рода знание необходимо, чтобы выбраться отсюда, а потому неизбежно задержимся на неопределенный срок, пока не изучим все, что можно. И потом, я предвижу затруднения с языком. Многие книги, скорее всего, написаны на древних наречиях, которые сегодня почти не употребляются, по крайней мере среди обыкновенных людей.

– Что касается меня, – заявил Эндрю, – особой трагедии в случившемся я не вижу. Я бы охотно поселился здесь: место и впрямь замечательное, просто рай для отшельника. Однако я искренне сочувствую вам. Вы так стремились в Оксенфорд!..

– Мы должны попасть туда! – бросил Конрад, стукнув по земле дубинкой. – Должны и попадем! Я уверен, если поискать, выход непременно найдется.

– Я согласен с тобой, – сказал Данкен.

– Между прочим, – проговорил Эндрю, – меня посетило предчувствие беды. Когда я увидел птиц и бабочку…

– Ради всего святого, – воскликнул Данкен, – при чем тут птицы и бабочки?!

– Я обнаружил их в том лесу, что начинается сразу за камнями, – сообщил Эндрю, – Птицы сидели на ветках и не шевелились, будто вдруг позамерзали, хотя выглядели вполне живыми. А на стебле молочая пристроилась маленькая желтая бабочка. Она тоже словно застыла. Вы, верно, замечали, что бабочки не сидят спокойно. Они то складывают крылышки, то вновь разворачивают. Ну вот, а эта, сколько я на нее ни смотрел, даже не шелохнулась. Мне почудилось, хотя утверждать не берусь, я различаю на ее тельце тонкий слой пыли, как если бы она сидела на цветке так долго, что успела запылиться. По-моему, лес – заколдованный. Время тут остановилось для всех, кроме людей и Хьюберта. То есть окрестности выглядят так же, как выглядели в пору строительства Замка.

– Интересно, – пробормотал Данкен. – Значит, время остановилось? Может быть, может быть. Замок смотрится как новый, а монолиты будто только вчера вытесали…

– Однако снаружи, – прибавил Конрад, – в том мире, из которого мы бежали, Замок лежит в развалинах, а камни почти все попадали. Скажите мне, милорд, что происходит?

– Волшебство, – проговорила Мэг. – Необыкновенно сильное волшебство.

– Нас уже пытались зачаровать, – заявил Конрад, – и ничего не вышло.

– Те чары предназначались всего лишь для того, чтобы запутать нас, вынудить свернуть с тропы, – объяснила Мэг. – Здешнее волшебство гораздо могущественнее.

А она права, подумалось Данкену. Несмотря на все старания убедить друг друга в том, что выход из положения существует, несмотря на браваду Конрада, следовало, пожалуй, признать, что из Замка им не вырваться.

Путники сидели на той же нижней ступеньке лестницы, что вела к портику. Перед ними простиралась лужайка, на краю которой поблизости от монолитов паслись Дэниел и Красотка. Грифон Хьюберт лежал на том же месте, что и раньше. Очевидно, он был настолько стар, что двигаться предпочитал как можно меньше.

– А где Крошка? – спросил Данкен.

– Да где-нибудь тут, – отозвался Конрад. – Пять минут назад рыл землю – хотел, видно, поймать мышь.

Что ж, сказал себе Данкен, они очутились в ловушке, устроенной с изумительным коварством. Манускрипт теперь ни за что не попадет в Оксенфорд; мало того, он навсегда потерян для человечества – по крайней мере оригинал. Слава Богу, что монахи догадались сделать две копии! Лорд Стэндиш, владелец Стэндиш-Хауса, и его милость архиепископ будут ждать вестей, а их не будет, не будет, и все. Данкен? Конрад? Сгинули без следа, канули в небытие. Впрочем, возможно, удастся переправить весточку через Диану. Ее здесь ничто не удерживает, так что она, если, конечно, пожелает, может долететь до Стэндиш-Хауса, даже заодно прихватив с собой манускрипт. Тогда придется снова посылать кого-то через Пустошь в Оксенфорд. Нет, не через Пустошь – этот путь чересчур опасен. Нужно отправить манускрипт морем. Пираты все-таки не Злыдни. И потом, как знать – вдруг достанет времени на то, чтобы собрать сильный флот, способный отразить нападение пиратов.

– Милорд, – окликнул Конрад Данкена.

– Да?

– Надо бы посоветоваться.

– Ну? Что такое? Давай выкладывай.

– Злыдни не хотят, чтобы мы добрались до Оксенфорда, так? Сдается мне, они не хотят, чтобы мы вообще куда-либо добрались. Они раз за разом старались остановить нас. Что ж, им это удалось. Больше они нас могут не опасаться.

– К чему ты клонишь?

– Леди Диана.

– Что «леди Диана»?

– Может, она заодно с ними? Может, она нарочно нас сюда заманила?

На щеках Данкена заалел румянец. Юноша открыл было рот, но сдержался и промолчал.

– Я думаю, Конрад ошибается, – поторопился вставить Эндрю. – Она дважды выручала нас из беды. Навряд ли она поступила бы так, если бы была заодно со Злыднями.

– Наверно, – хмуро согласился Конрад. – Однако лучше подозревать друга, чем прозевать врага.

Вновь установилось молчание. Данкен вернулся к мысли о доставке манускрипта в Оксенфорд кружным путем. Он понимал, что эта затея заранее обречена на провал. Разумеется, Диана может долететь до Стэндиш-Хауса и рассказать лорду Дугласу и его милости, что произошло; однако дорога морем заказана. Ведь недаром Стэндиш-старший и архиепископ выбрали именно этот путь, через Пустошь. Вполне возможно, отец снова попытает счастья на суше: соберет дружину и отправит ее в поход. Но тут надеяться не на что. В шайке Потрошителя было без малого тридцать человек – и где они? Все мертвы. Им самим, продолжал размышлять Данкен, пока везет, к тому же их оберегает талисман. Но подожди-ка! Что мешает Диане, если она согласится, полететь не на север, а в Оксенфорд? Она передаст манускрипт епископу Уайзу, дождется ответа и прилетит обратно. Все очень просто.

Увы, вздохнул про себя Данкен, все это, к сожалению, беспочвенные фантазии, тщетные попытки отыскать хоть какую-нибудь лазейку. Он не рискнет расстаться с манускриптом, не отдаст его ни Диане, ни кому другому. Почему? Да потому, что не доверяет ни одному человеку, за исключением Конрада. В конце концов, кто заманил их сюда, в колдовскую ловушку? Диана. Теперь она извиняется, даже плачет, однако извиниться куда легче, нежели исправить содеянное, а слезы быстро высыхают. Вдобавок манускрипт доверили только ему; выходит, он просто не имеет права отдавать документ в чужие руки. Он – единственный, кто облечен, можно сказать, доверием Господа! Данкену стало стыдно, что он забыл, в чем клялся, когда брал у архиепископа драгоценный пергамент.

– Вот еще что, – прибавил Конрад. – Надо поговорить с демоном: а вдруг он сумеет нам помочь? Может, у него есть в запасе пара фокусов. Если мы пообещаем, что отпустим его на волю, если убедим…

– Лично я, – заявил Эндрю, – не собираюсь сговариваться с демоном. Он – исчадие ада.

– А мне показалось, с ним можно иметь дело, – заметил Данкен.

– Ему нельзя доверять, – возразил Эндрю, – Он рано или поздно обязательно подведет.

– Ты утверждал, что нам не следует доверять Шнырки, – буркнул Конрад. – Между тем послушай мы гоблина, нас бы тут не было. Он предупреждал, чтобы мы не подходили к Замку.

– Поступайте как вам вздумается, – фыркнул Эндрю, – Я умываю руки. А вы хоть целуйтесь со своим демоном.

– А если он нам поможет?

– Ну да, станет он помогать просто так! Помяните мои слова, он своего не упустит!

– Я готов на все, лишь бы спастись, – ответил Конрад.

– Нет, – хмыкнул Эндрю, – такая цена не по мне.

Бесполезно, подумал Данкен. Пускай Царап – на удивление приличный демон, помочь он не сможет. И потом, еще неизвестно, а не притворяется ли он всего-навсего таким добродетельным. Как ни крути, выручить их некому. Диана, если бы могла, давно бы открыла проход на свободу. А уж если ей не под силу, значит, надежд вообще не осталось. Подобное волшебство наверняка рассчитано на то, чтобы не поддаваться на ухищрения всяких глупцов и самозваных чародеев. Итак, пора признавать поражение. Они не могут покинуть Замок, то есть манускрипт не попадет в Оксенфорд; средоточию людских упований, как выразился его милость, уготовано бесславное прозябание в заколдованной глуши.

Данкен тяжело поднялся и двинулся вверх по лестнице.

– Вы куда, милорд? – справился Конрад.

Данкен не ответил, ибо не знал, что отвечать. Он не имел ни малейшего представления о том, куда направляется. Ему почудилось вдруг, будто его голова превратилась в полый шар, внутри которого не сохранилось ни единой мысли. Он сознавал только, что должен уйти; правда, не догадывался – от чего. Внезапно его как осенило: он понял, что уйти не получится, однако упрямо поставил ногу на следующую ступеньку. И тут услышал вопль – душераздирающий, исполненный невыразимого ужаса, нечто вроде полувизга-полувоя, какой, если верить молве, издают души грешников. Данкен застыл как вкопанный, не в силах шевельнуть ни рукой ни ногой. Вопль доносился из Замка. Первая мысль Данкена была о Диане. Однако он быстро сообразил, что Диана так кричать не может: слишком уж низким для женского был этот крик. Кто тогда? Катберт! Неужели Катберт?

Сжав волю в кулак, юноша разорвал путы страха, принудил тело к повиновению, в два прыжка взлетел по лестнице и оказался в зале, где немедленно убедился в правильности своей догадки. Катберт бегал по балкону в своей ночной рубашке с кружевными оборками на воротнике и рукавах и в ярко-красном колпаке. Он размахивал руками, словно отбивался от кого-то невидимого; на лице запечатлелось поистине дьявольское выражение, губы были все в пене. На середине очередного вопля чародей перескочил через балюстраду, перекувырнулся в воздухе, пронзительно взвизгнул и врезался в пол. Весь в белом, за исключением колпака, он лежал на полу этакой бесформенной кучей. Данкен рванулся к нему и неожиданно краем глаза заметил Диану, которая, все в том же платье, сбегала по лесенке, что спускалась с балкона в залу. Он хотел было поднять Катберта на руки, но увидел, что по мозаичному полу растекается лужа крови. Тогда он перевернул чародея, взглянул ему в лицо, вернее в то, что недавно было лицом, и уложил старика в прежнее положение, а затем двинулся навстречу Диане, схватил ее и не отпускал, хотя она отчаянно пыталась вырваться.

– Не смотрите туда, – проговорил юноша. – Прошу вас, не смотрите.

– Но Катберт…

– Он мертв.

Над ними что-то затрещало. Данкен вскинул голову и увидел, что балюстрада разваливается на глазах. Часть ее рухнула вниз; камни разлетелись в разные стороны, а откуда-то из подвалов Замка раздался протяжный стон. Неожиданно одна из тех колонн вдоль стены, что поддерживали балкон, покачнулась и медленно опустилась на пол, выгнувшись сверкающей дугой, как будто устала и прилегла отдохнуть. Однако, несмотря на всю плавность своего падения, от соприкосновения с полом она раскололась на мелкие кусочки.

– Бежим отсюда! – крикнул Конрад. – Замок рушится!

Исходивший словно из подвалов стон повторился. То стонала от невыносимого напряжения каменная кладка. По стенам залы зазмеились трещины, послышался глухой скрежет. Стены задрожали: это ворочались составлявшие их камни.

– Милорд! – надрывался Конрад. – Бегите, милорд! Бегите, ради всего святого!

Данкену мнилось, что все происходит во сне. Он направился к выходу, таща за собой упиравшуюся Диану. Позади с грохотом осыпались стены. Мэг и Эндрю стояли на лестнице. Конрад кинулся к Данкену, намереваясь, очевидно, помочь хозяину.

– Помогите! – возопил кто-то дурным голосом, – Не оставляйте меня!

Данкен резко обернулся. Демон Царап спрыгнул со своего постамента, очутился на полу и теперь пытался вырвать из колонны цепь, которой был прикован. Данкен подтолкнул Диану, руку которой до сих пор сжимал в ладони:

– Беги! Беги и не оглядывайся!

Не дожидаясь, пока она подчинится, юноша бросился к демону. Однако Конрад опередил его, отпихнул Царапа в сторону, ухватился за цепь и дернул изо всех сил. Цепь тоненько зазвенела, но скоба не поддалась.

– Разом! – выдохнул Данкен, тоже хватаясь за цепь, – Ну– ка, взяли!

Но скоба словно вросла в камень.

– Бесполезно! – проговорил Конрад, – Ничего не выйдет.

– Посмотрим! А ну! – Данкен отступил на шаг, обнажил клинок, занес над головой и обрушил с размаху на натянутую цепь. Сталь лязгнула о железо, посыпались искры, но цепь выдержала. Данкен ударил снова, потом еще раз, однако результат оказался тем же. Дальняя стена залы исчезла, с потолка падали увесистые булыжники, в воздухе висела каменная пыль, пол усеивали многочисленные обломки. Данкен понимал, что скоро от Замка не останется и следа.

– Бросьте вы эту цепь! – простонал демон, – Отрубите мне ногу, и дело с концом.

– Он прав, – буркнул Конрад. – Слышите, милорд? Иначе нам его не спасти.

– Ложись на пол! – рявкнул Данкен, поворачиваясь к демону. – И подними повыше ногу!

Демон плюхнулся на пол и задрал ногу. Данкен примерился, как лучше нанести удар. Внезапно кто-то отпихнул его в сторону. Оглянувшись через плечо, он увидел Эндрю.

– Отойди! – крикнул юноша. – Отойди, ты мне мешаешь!

Вместо того чтобы послушаться и отойти, отшельник взмахнул посохом. Многострадальная цепь содрогнулась – и лопнула! По-прежнему сжимая в правой руке посох, Эндрю стиснул левой локоть демона и поволок его к выходу.

– Бежим!

Услышав крик Конрада, Данкен побежал. Следом за ним несся Конрад, а впереди мчался, выказывая изумительную прыть, отшельник Эндрю, осыпаемый проклятьями разъяренного демона, который требовал отпустить его. Едва они выскочили на лестницу, зала с грохотом как бы сложилась внутрь себя; над ней поднялось облако пыли. Эндрю наконец внял требованиям Царапа, и демон теперь уже самостоятельно устремился вниз по лестнице. На лужайке тем временем Мэг боролась с Дианой, не пуская молодую женщину обратно в Замок. За спиной у Данкена, судя по чудовищному раскату, грянулась оземь главная башня.

Данкен бросился к Диане и схватил ее за руку:

– Ты туда не вернешься.

– Катберт, – простонала она. – Катберт!

– Хотела бежать обратно, – проговорила Мэг. – Не знаю, как я ее удержала!

– Все в порядке, – отозвался Данкен, – Мы в безопасности, – Он потряс Диану за плечи, – Пойми, ему уже не поможешь. Катберт мертв. Он разбил себе голову, свалившись с балкона.

Дэниел и Красотка внимательно наблюдали издалека за своими хозяевами и за тем, как рушится Замок. Крошка стрелой несся к лестнице: хвост торчком, уши прижаты.

Грифона Хьюберта нигде не было видно.

Царап подковылял к Эндрю и, склонив голову набок, уставился на отшельника.

– Благодарю тебя, преподобный отец, – сказал он, – Твой посох воистину чудесен.

Эндрю издал такой звук, будто поперхнулся чем-то невыразимо отвратительным на вкус; лицо его исказилось гримасой омерзения, он побледнел и был, казалось, готов повалиться без чувств на землю.

– Я испугался не смерти, – продолжал Царап. – Сомнительно, чтобы я мог умереть. Нет, смерть мне не страшна. Как это ни ужасно, я подозреваю, что бессмертен. Однако если бы Замок обрушился на меня, я бы мыкался под развалинами до тех пор, пока не рассыпались бы в прах сами камни…

– Оставь меня в покое, – выдавил Эндрю, взмахом руки отгоняя от себя демона. – Изыди, мерзкая тварь, я не желаю тебя видеть!

– Ты что, отвергаешь мою благодарность?

– Только ее мне и не хватало. Говорю тебе, изыди! Дай мне забыться.

– Эндрю, – возразил Конрад, – этот калека всего лишь пытается выразить тебе свою признательность. На твоем месте я бы не стал отбрыкиваться. Какая разница, кто он там – демон или не демон? Главное, что он тебя благодарит. И потом, он прав: твой посох и впрямь чудо. Почему ты не сказал нам, что владеешь столь могучим оружием?

– Убирайтесь! – взвыл Эндрю, – Убирайтесь все! Ну что вы вылупились на меня? Рады моему позору?

Он развернулся и широким шагом двинулся прочь. Конрад, похоже, намеревался пойти за ним, но Данкен удержал приятеля.

– Он же спятил, милорд! – воскликнул Конрад.

– Это пройдет, – успокоил его Данкен, – Дадим ему побыть одному.

Диана высвободила руку и взглянула на юношу.

– Со мной все в порядке, – проговорила она. – Я знаю, что случилось. Смерть последнего чародея положила конец волшебству.

Солнце, которое совсем недавно щедро заливало лучами землю, куда-то исчезло. Со стороны реки наползали сумерки. Замок превратился в груду развалин, над которой возвышались две уцелевшие башни. Между ними дрожала в воздухе смутно различимая завеса пыли.

– Смотрите, милорд, – пробормотал Конрад.

Данкен посмотрел туда, куда указывал товарищ, и увидел при свете луны – луны! – что камни магического круга утратили свою величественность: многие из них наклонились под разными углами к земле, перемычки в большинстве своем попадали в траву. Юноша вновь повернулся лицом к Замку. Тот предстал перед ним таким, каким явился глазам путников, когда они выбрались из расщелины, ветер в которой завывал человеческим голосом и все возглашал: «Свято! Свято! Свято!»

– Кончено, – произнесла Диана глухо. – Последний чародей умер, а вместе с ним умерло волшебство.

– Костры, – буркнул Конрад, ткнув пальцем в направлении холмов.

На равнине действительно теплилось множество огоньков.

– Орда? – спросил демон. – Неужели они поджидали нас?

– Вряд ли, – отозвался Данкен. – Злыдням костры вроде бы ни к чему.

– Скорее всего, Шнырки и его банда, – прибавил Конрад.

– Тебя никто не держит, – сказал Данкен Царапу. – Мы не требуем никакой платы за твое освобождение. Так что, если тебе есть куда идти…

– Вы прогоняете меня?

– Нет, – возразил Данкен. – Если хочешь, оставайся.

– А отшельник? Он наверняка будет против. Признаться, я не понимаю…

– Не обращай внимания, – посоветовал Конрад. – Он проветрится и придет в себя.

– Мне некуда идти, – сказал демон. – У меня нет друзей, кроме вас. Возможно, я вам пригожусь. Например, я могу тащить поклажу.

– Оставайся, – повторил Данкен. – Чем дальше мы забираемся, тем диковинней становится наша компания. Так почему бы в нее не затесаться демону?

Внезапно юноша осознал, что под ногами у него уже не бархатистая трава замковой лужайки, а буйное разнотравье, в котором прячутся ямы и бугорки. Где-то вдалеке заухала сова, в холмах раздался тоскливый волчий вой. Луна, которой оставалось всего лишь день или два до полнолуния, светила достаточно ярко, чтобы различить во мраке серебристую ленту реки. Спасены, подумал Данкен, спасены снова, в тот самый миг, когда утратили всякую надежду. Кто мог предположить, что со смертью старого чародея волшебство утратит силу? Катберт совершил самоубийство, намеренно или в припадке безумия; он упал с балкона на каменный пол, и его гибель освободила пленников зачарованного Замка.

К Данкену подошла Диана. Он обнял ее и прижал к себе. Она положила голову ему на плечо.

– Мне очень жаль, – проговорил он. – Жаль, что все так вышло.

– Я могла бы догадаться, – промолвила Диана. – Могла бы сообразить, что Замок перестанет существовать со смертью Катберта. Мне кажется, я в глубине души всегда это знала, но старалась даже не думать о подобном исходе.

Данкен обнимал Диану, пытаясь, насколько мог, утешить ее, и разглядывал пылавшие на равнине костры.

– Сколько же их там? – подумал он вслух. – Похоже, Шнырки набрал целую армию.

– Ты не видел Хьюберта? – спросила Диана.

– Нет. Он где-нибудь здесь. Не так давно он лежал на лужайке.

– Боюсь, его я тоже потеряла, – сказала Диана, покачав головой, – Он прожил в Замке так долго, что сроднился с ним.

– Как только рассветет, организуем поиски, – пообещал Данкен. – А глядишь, он и сам явится до рассвета.

– К нам кто-то идет, – заметил Конрад.

– Где?

– Видите, вон, за камнями? Должно быть, Шнырки. Наверно, надо пойти ему навстречу. Они побоятся зайти за камни. Чуют, что что-то случилось, да никак не поймут что.

– Им ничего не грозит, – сказала Диана.

– Они-то о том не знают, – хмыкнул Конрад.

Он двинулся в сторону огней. Остальные последовали за ним, миновали монолиты и увидели впереди пять или шесть крохотных фигурок. Одна из них шагнула к людям и заговорила голосом Шнырки.

– Я же предупреждал вас! – заявил гоблин обвиняющим тоном, – А вы не послушались. Ясно ведь было сказано: не приближайтесь к Замку.