Текст книги "Все романы Клиффорда Саймака в одной книге"

Автор книги: Клиффорд Саймак

Глава 27

Сара была права: эти миры не предлагали выхода.

Я просмотрел их все. Я спал урывками – и лишь из опасения, что, утомленный, не смогу правильно оценить увиденное. Я не спешил и потратил гораздо больше времени, чем это было необходимо.

Какое-то время ушло на то, чтобы выяснить принцип работы колеса, при помощи которого вызывался каждый из миров. Покончив с этим, я тут же принялся за дело, ни на что больше не обращая внимания.

Роско не отвлекал меня. Большую часть времени он отсутствовал. Мне казалось, что он бродит по городу, но о цели этих прогулок я как-то не задумывался…

Нельзя было, конечно, утверждать, что ни в одном из миров не было той техники, которую я искал. Ведь мне был виден только небольшой кусочек каждого. Проникнув же в какой-либо из них, я почти наверняка застрял бы там окончательно. Без Хуха и летающего на колесе существа мы бы никогда не выбрались из мира барханных песков…

Ни на одной из картинок я не увидел даже малейшего признака разумной жизни. Все они были до ужаса примитивными, эти миры. Буйство джунглей, ледяная пустота, а то и вовсе – процесс образования планетной коры.

Некоторые из них демонстрировали мне плотную атмосферу с клубами газов, от одного вида которых я чуть не задохнулся. Были и уныло-мертвые – с громадными голыми равнинами, освещенными тусклым кроваво-красным солнцем. А один предстал в виде обугленной черноты – всего, что осталось после вспышки его светила…

С какой целью, спрашивал я себя, были прорублены двери во все эти миры? Ведь если они предназначались для простого перемещения на другие планеты, то наверняка я не увидел бы сейчас ни шлака, ни джунглей. Двери выходили бы, скажем, на окраину города или хотя бы деревеньки… Может быть, они служили лишь для избавления от незваных гостей? Но в таком случае одного или, самое большое, дюжины таких миров было бы вполне достаточно! А тут – сотни?.. Конечно же, в этом была какая-то логика, но я уловить ее не мог. Наверное, она располагалась вне человеческой досягаемости…

Итак, я просмотрел их – и легче мне не стало. Мне стало еще хуже, так как, принимаясь за эту работу, я питал надежду. А теперь надежда испарилась.

Я подошел туда, где должен был гореть костер, – но он не горел. Пепел был совершенно холодным. Роско, которого я не видел уже несколько дней, не было…

Может, он ушел от меня? Или просто бродит, не чувствуя необходимости вернуться?

Усевшись перед кучкой холодного пепла, я стал смотреть в темень улицы. Не конец ли это? – подумалось мне. Или человек еще что-то может сделать?..

Скорее всего, возможности не исчерпались. Где-то в этом городе могла отыскаться дорога или ключ к разгадке всех тайн… Где-то на этой планете, идя на восток или на запад, а может быть, на юг, но никак уж не на север, – где-то можно было найти ответ на все вопросы… Но я не хотел ничего искать. Я не хотел даже шевелиться. Я был готов сдаться.

– Вот и все, гном, – сказал я…

Это было не все, конечно. Я знал, что просто малодушничаю. Сгущаю краски. Я знал, что поднимусь и пойду, как только придет время… А пока я просто сидели жалел себя. Себя и всех остальных. Почему я жалел Смита, Тука и Сару – было непонятно. Они получили то, чего хотели…

Снаружи мелькнула тень, черным по серому, и мне стало страшно. Я сидел и ждал нападения. У меня все-таки был меч, и хотя владел я им неважно – сразиться мог…

Это нервы, подумал я тут же. Кто в этом пустом городе может на меня напасть? В городе, где могут двигаться только тени…

Но эта тень двигалась слишком энергично! Свернув с дороги, она поднялась по скату к двери и…

Я увидел перед собой Роско и очень обрадовался. Когда он подошел ближе, я поднялся ему навстречу.

Он остановился в дверях и, тщательно артикулируя, сказал:

– Вы пойдете со мной.

– Роско! – воскликнул я. – Спасибо тебе, что вернулся! Что-нибудь случилось?

Он постоял с минуту, вперив в меня свой глупый взгляд, а потом сказал все так же осторожно:

– Если математика дейст… – Тут он запнулся, но вскоре продолжил: – Была неисправность. Я устранил ее. Ее устранение пошло мне на пользу…

Он говорил теперь гораздо лучше, но чувствовалось, что это стоит ему больших усилий.

– Успокойся, Роско, – сказал я, – Не следует так напрягаться. У тебя прекрасно получается!

Но он не собирался успокаиваться. Его переполняло то, что он должен был сказать. Оно наконец-то имело возможность вырваться наружу.

– Капитан Росс, – сказал он, – Все это время я опасался. Я опасался, что никогда не решу эту задачу. На планете существуют две вещи, настолько сходные по интенсивности, что мне никак не удавалось разделить их… тих, чих, лих…

– Ради бога, успокойся! – воскликнул я, схватив его за руку, – Не нужно торопиться! У тебя есть время! Я выслушаю все!

– Благодарю вас, капитан, – с усилием сказал Роско, – за ваше терпение и уважение.

– Мы проделали большой путь, Роско. Теперь мы отдыхаем. Так что не торопись. Если у тебя есть какие-то соображения насчет этой планеты – выкладывай. Тем более что у меня они отсутствуют.

– Это структура, белая структура. Из нее сделан город, ею покрыт космодром и запечатаны корабли…

Он остановился и молчал так долго, что я начал за него беспокоиться. Но он заговорил опять:

– В обычном веществе связь атомов затрагивает только внешние слои, понимаете?

– Смутно, но понимаю, – ответил я.

– В этом белом веществе связь простирается гораздо глубже электронных орбит… Вы улавливаете смысл?

Я открыл рот от изумления, хотя из сказанного понял совсем мало.

– Все силы ада, – сказал я, – не смогли бы разрушить эту связь.

– Совершенно верно, – кивнул Роско. – Именно так и было задумано… А теперь пойдемте, капитан, если вы не против…

– Минуточку! – протестующе вскричал я, – Ты еще не все сказал! Ведь речь шла о двух вещах?

Он пристально посмотрел на меня, а потом спросил:

– Что вы знаете о реальности, капитан?

Это был глупый вопрос.

– Когда-то я мог ее отличить. Теперь – не знаю… – туманно ответил я.

– Эта планета, – сказал Роско, – состоит из пластов реальностей. Здесь по крайней мере две реальности. Но может быть, и намного больше.

Он говорил теперь свободно, хотя изредка и запинался.

– Но как, – спросил я, – ты узнал все это?! Про связь и про реальность!

– Я не знаю, – ответил он. – Я только знаю, что я это знаю. А теперь пойдемте, пожалуйста!

Развернувшись, он двинулся по скату вниз. Я последовал за ним. Мне нечего было терять. Нельзя было, конечно, исключать, что все им сказанное – вдохновенная чушь, но мне ничего не оставалось, как ухватиться за эту соломинку!

Мысль о более прочной атомной связи, несмотря на необычность, выглядела вполне здравой. Но эта многослойная реальность была совершенной ерундой…

Выйдя на улицу, Роско повернул в сторону космодрома. Он не бормотал себе под нос и шел таким целеустремленным шагом, что я едва поспевал за ним. Он изменился – в этом не было сомнений, но не являлись ли эти изменения лишь новой фазой его сумасшествия?..

Когда мы вышли на космодром, уже было утро. Солнце находилось в полпути от зенита, и молочно-белое поле блестело так ослепительно, что корабли едва можно было разглядеть.

Роско двигался все быстрее, и я уже перешел на легкую трусцу. Мне хотелось спросить, к чему такая спешка, но я не был уверен, что он ответит.

Долгое время казалось, что в своем марш-броске мы ничуть не продвигаемся вперед, но потом, довольно внезапно, городские стены отступили назад, а корабли приблизились.

У основания нашего корабля я вскоре разглядел какое-то приспособление. Это была несуразного вида штуковина с зеркалом и тем, что я сначала принял за блок питания, а также со множеством проводов и трубок. Довольно небольшая по размерам – фута три в высоту и примерно столько же в длину и ширину, – издалека она выглядела как куча хлама. При ближайшем рассмотрении впечатление менялось. Штуковина становилась похожей на нечто, построенное маленькими детьми из опять-таки различного хлама.

Я смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Из всех глупостей, виденных мною когда-либо, эта была вне конкуренции… Значит, пока я в поте лица своего просматривал эти чертовы миры, умница робот носился по городу, подбирал все, что валяется, – и вот, построил монумент…

Роско между тем опустился на корточки и протянул руку к панели управления – той самой, которую я принял за другое.

– А теперь, капитан, – сказал Роско, – если математика права…

Он что-то нажал, что-то повернул – и замерцали стеклянные трубки, и послышался звук, подобный звуку бьющегося стекла. Белое вещество отделялось от корпуса корабля, и множество осколков падало на грунт.

Корабль стоял свободный.

Я замер. Я не мог шевельнуться. Дурацкая машина сработала! Непостижимо! Я не мог в это поверить! Роско не мог этого сделать! Нескладный, бормочущий Роско, которого я знал, не мог этого сделать! Все это мне только снилось…

Роско встал и подошел ко мне. Он взял меня за плечи и посмотрел в глаза.

– Получилось, – сказал он, – И с ним, и со мной. Освободив корабль, я освободил и себя. Я вновь цел и невредим. Я такой, как прежде.

И действительно, он выглядел так, хотя я и не знал, каким он был прежде. Ему уже не было трудно говорить. Он стоял и двигался естественно – как человек, а не как лязгающий робот.

– Мое сознание было помрачено, – продолжал он, – из – за всего случившегося со мной. Из-за изменений в моем мозгу, которых я не мог постичь и не знал, как использовать. Но теперь, использовав их и доказав, что они пригодны, я стал самим собой…

Мое оцепенение прошло, и я уже изготовился бежать к кораблю, но Роско, вцепившись в плечи, не отпустил меня.

– Хух говорил с вами о судьбе, капитан… Те, кто движет мирами, кем бы они ни были, вершат наши судьбы с безграничным разнообразием. Как еще объяснить то, что грубые удары по моему мозгу так изменили, так усовершенствовали его, дав способность понимать?..

Я стряхнул с себя его руки.

– Капитан, – сказал он.

– Да.

– Вы ведь даже сейчас в это не верите! Вы продолжаете считать меня дурачком! Я, вероятно, был дурачком. Но сейчас – нет?..

– Конечно нет! – воскликнул я. – Не знаю, как и благодарить тебя, Роско, за…

– Не нужно благодарить, капитан. Мы ведь друзья. Вы освободили меня от кентавров. Я освобождаю вас от этой планеты. Это не может не сделать нас друзьями. Мы не раз сидели у костра. Это должно сделать нас…

– Замолчи! – крикнул я. – Избавь меня от этих чертовых сантиментов! Ты как Хух! Даже хуже!

Обогнув нелепое сооружение, я ступил на трап корабля. Роско шел следом.

Усевшись в кресло пилота, я протянул руку и нежно погладил приборную панель.

Наконец-то. Мы могли взлететь хоть сию же минуту. Мы могли покинуть эту планету, унося с собой секрет ее сокровищ. Каким образом их можно будет превратить в деньги – я еще не знал. Но знал, что найду способ. Когда у человека есть товар, он находит способ продать его.

И это был итог?.. Я мог теперь что-то продать – и все?.. Продать еще одну планету, а также информацию, хранившуюся здесь в виде семян, деревья, улавливающие знания, маленьких грызунов, огромные ямы с зерном?..

И это все, что здесь было? Это не все. Здесь человек мог просто исчезнуть – или растаять, как растаял Тук… Но исчезнув или растаяв – куда эти люди делись?.. Переместились ли они в другую реальность? А может быть, в другую жизнь, как это сделал Хух?..

Здесь была другая культура – до той, что построила город. Именно эта, более ранняя, культура воздвигла храм и вырезала куклу, торчавшую сейчас из кармана моей куртки. Могла бы эта культура, если б она еще существовала, раскрыть секрет того, как человек может растаять?..

Роско говорил о многослойной реальности. Не в ней ли все дело? И если в ней, то существует ли такая расщепленность только на данной планете? Вообще-то я считал все эти разговоры о многослойной реальности бредом, но Роско мог снова оказаться правым…

Я хотел побыстрее убраться с этой планеты – и я мог это сделать. Мне оставалось только задраить люк и включить двигатели. Это было таким простым делом – и все же я колебался. Сидя в кресле пилота, я продолжал тупо смотреть на приборы… Почему мне не хотелось улетать?

Из-за остальных? Ведь нас было четверо, когда мы прилетели…

Я сидел в этом кресле и пытался быть честным с собой. Но мне было трудно быть честным…

Тук с Джорджем были недосягаемы. Хух тоже. Не было смысла разыскивать их. Но оставалась еще Сара. До нее можно было добраться, и я мог, я все еще мог вернуть ее…

Я вновь боролся с собой. Я чувствовал странное жжение в глазах и понимал, что это слезы.

«Сара! – думал я, – Зачем ты ушла туда? Почему ты не можешь вернуться и улететь вместе со мной на Землю? Почему я не могу прийти и забрать тебя?»

Мне вспоминалась та последняя ночь, когда мы сидели у костра и она сказала, что мы могли бы поладить, не случись этой идиотской сделки… Почему глупая легенда оказалась правдой и все испортила?..

Я вспомнил тот первый день, когда она встретила меня в холле своего дома и мы прошли в комнату, где нас ждали Тук и Джордж.

Тук и Джордж недосягаемы… Хух тоже… И Сара. Потому что я никогда не решусь на это… Кто ещё?..

Поднявшись с кресла, я прошел в заднюю часть кабины, открыл металлический ящик и вынул оттуда запасное лазерное ружье.

– Мы возвращаемся, Роско.

– Возвращаемся? За мисс Фостер?

– Нет. За Пэйнтом.

Глава 28

Это было чистым безумием. Ведь речь шла всего лишь о лошадке. Пэйнт все еще лежал бы вверх качалками в своем овраге, если бы не я. Сколько раз я мог его спасать?..

Он сказал, что хотел бы отправиться на Землю, но что он знал про Землю? Он никогда там не был! Он даже не знал, что такое Земля. И он хотел туда, пока я не сказал ему, что это такое.

И все же я не мог стереть воспоминание о нем, медленно спускающемся по тропе и ждущем, что я позову его… Я помнил и то, как храбро вел он себя во время поединка с кентавром. Все лавры, правда, достались потом Саре, изрядно укоротившей эту схватку…

– Я бы хотел, – сказал Роско, шагая рядом со мной, – разобраться наконец с этой концепцией множественно-реального. Она, несомненно, уже сидит в моей голове – но если б можно было туда заглянуть?.. Это как головоломка из миллиона кусочков, составив которую удивляешься: почему ты не видел всего этого с самого начала?..

Было бы лучше, подумал я, если б он вернулся к бормотанию. Не так отвлекал бы. А то ведь приходится слушать – на случай, если вдруг будет сказано что-то существенное…

– …Способность эта новая, – не умолкал между тем Роско, – и весьма своеобразная. Чувство окружающего – я бы так ее назвал… Независимо от того, где находишься, ты чувствуешь и знаешь все, что происходит вокруг…

Я не обращал на него особого внимания, так как мне было о чем подумать…

Уверенности в том, что мы уцелеем и на этот раз, быть не могло. Самым разумным было бы следующее: закрыть входной люк и оставить эту планету далеко позади. Правда, если уж я собрался разбогатеть, мне следовало набрать полный карман семян – чтобы тщательно их исследовать…

А вообще-то я мог улететь с чистой совестью. Я отработал свои деньги. Цель путешествия была достигнута, и каждый получил то, что хотел.

Много раз я готов был вернуться к кораблю, но каждый раз будто кто-то подталкивал меня широкой ладонью в спину.

Когда мы вышли из города, там не было даже следа тех ужасных тварей, которые недавно преследовали нас. Я был почти уверен, что они станут поджидать, и почти хотел этого. Имея лазерное ружье, разделаться с ними не составило бы труда. Но никого там не было.

Мы пошли мимо красного здания, спящего на солнце, мимо дерева, протянувшегося по земле на многие мили, и мимо зловонной ямы, окружавшей косо срезанный пень.

Путь казался не таким длинным, как во время нашего первого путешествия. Мы шагали очень быстро, хотя никакой необходимости в этом не было.

Ночью у костра Роско разравнивал кусочек земли и решал бесконечные уравнения, бормоча что-то – наполовину для меня, наполовину для себя. И каждый раз, когда он вот так писал и бормотал, я, сидя с ним рядом, пытался понять: почему мы здесь, а не в миллионах миль отсюда, в космосе. И однажды я понял, что виноват в этом не только Пэйнт, но и Сара. Это она тащила меня через эти пустынные мили. Это ее лицо с вечно падающим на глаза локоном, с полоской грязи, размазанной по щеке, пристально глядящее на меня, видел я в пламени костра.

Иногда я вытаскивал из кармана куклу и сидел, уставившись на ее лицо – на это страшное, искаженное лицо – для того, возможно, чтобы заслонить другое лицо, или же в безрассудной надежде, что деревянные уста разомкнутся и я услышу ответ.

Спустя много дней мы поднялись на гребень горы и увидели перед собой унылые всхолмленные земли, на которых нас бросили лошадки, где мы нашли гору костей и Пэйнта.

Тропа сбегала вниз, пересекала равнину и, затейливо покрутившись, терялась среди холмов.

Далеко впереди по тропе навстречу нам двигалась маленькая блестящая точка. Я наблюдал, недоумевая. Вскоре стало видно, что движется она резкими скачками.

– Это Пэйнт, – сказал Роско.

– Но Пэйнт не вернулся бы без… – И, не договорив, я побежал по склону вниз, размахивая руками и крича. Роско следовал за мной.

Она увидела нас тоже и помахала в ответ – маленькая заводная кукла.

Пэйнт мчался как ветер. Его качалки едва касались земли. Мы встретились на равнине, и как только он затормозил, на меня, как в недавние добрые времена, набросилась разъяренная Сара.

– Ты все это сделал! – кричала она. – Из-за тебя я не смогла остаться там! Ты все изгадил! Как я ни старалась, мне не удалось забыть сказанное тобой и Хухом! Ты на это и рассчитывал! Ты был настолько уверен в этом, что заранее прислал мне Пэйнта!

– Сара! – вставил я наконец слово, – Ради бога, будь благоразумна!..

– Молчи! Ты все испортил! Ты разрушил все волшебство и…

Она вдруг умолкла, и лицо ее исказилось так, будто она пыталась сдержать слезы.

– Нет… – выдохнула она. – Не ты один… Все мы, с нашими мелочными спорами, с…

Шагнув вперед, я обнял ее. Она прижалась ко мне, ненавидя, возможно…

– Майк, – сказала она мне в ключицу, – у нас ничего не выйдет. Не стоит даже пытаться. Они не позволят нам сделать этого.

– Ничего подобного! Корабль в порядке! Роско его почистил! Мы возвращаемся на Землю!

– Если великодушный сэр бросит туда взгляд, – сказал Пэйнт, – он поймет, о чем речь… Нас преследуют. Они идут по нашим торопливым следам. Их становится все больше и больше.

Я резко повернулся и увидел на горизонте огромное стадо тех самых тварей, кости которых валялись в овраге.

Их были сотни, тысячи. Они уже не бежали – крались, отпихивая друг друга. Они не шли – текли, появляясь все в новых местах.

– Сзади – тоже, – сказал Роско.

Я обернулся и увидел их на только что покинутом нами гребне.

– Ты нашел куклу… – сказала Сара.

– Какую куклу? – спросил я, думая о другом.

– Куклу Тука, – Она вытащила ее из моего кармана, – Знаешь, пока она была у Тука, я так и не рассмотрела ее…

Мягко оттолкнув Сару, я поднял ружье.

– Здесь их слишком много! – предупредил Роско, хватая меня за рукав.

Я грубо вырвался:

– По-твоему, я должен стоять и хлопать глазами?

Они все прибывали и прибывали. Со всех сторон. Мы были в центре стада.

Эти твари были теперь совершенно спокойны. Они знали, что могут расправиться с нами в любой момент.

Роско вдруг упал на колени и принялся разглаживать землю.

– Какого дьявола?! – заорал я.

Нас окружали монстры-людоеды – Сара любовалась куклой, робот выписывал уравнения…

– Мир порою имеет мало смысла, – сказал Пэйнт, – но когда вы и я начеку…

– Отстань! – крикнул я, так как решал уже сугубо практические вопросы.

Всех их достать, конечно же, было невозможно. Но большую часть – без труда. Я мог сжечь их в хрустящую корочку и отбить у оставшихся весь аппетит. Они ведь никогда не видели лазерного ружья – оттого такие храбрые…

Но понимал я и то, что их слишком много…

– Капитан Росс! – звонко крикнул Роско, – Кажется, получилось!

– Рад за тебя, – сказал я.

Сара, пятясь, приблизилась ко мне вплотную. На плече ее висело ружье, а к груди она прижимала куклу.

– Сара… – сказал я, и у меня, как у стеснительного подростка, перехватило дыхание. – Сара, если мы выберемся отсюда, начнем сначала? Можем мы начать так, словно я все еще вхожу в ту самую дверь? Ты была одета в зеленое платье…

– И ты влюбился в меня, – продолжила она. – А потом обидел и стал насмехаться, а я высмеивала тебя в ответ… И все расстроилось…

– А может быть, не все?

– Ты просто хулиган! – сказала она. – Ох, как я ненавидела тебя! Мне казалось, что я могу проломить тебе череп! И при этом я любила каждую минуту, проведенную с тобой…

– Так, – сказал я решительно. – Когда они бросятся на нас – пригнись. Я буду стрелять во всех направлениях и так быстро, как…

– Есть другой путь, Майк… Путь, которым воспользовался Тук… Кукла… Древняя раса сделала ее. Раса, которая понимала…

– Вздор! – вскричал я, – Тук обыкновенный идиот!

– Нет! Он все понимал! Он знал, как пользоваться куклой! Джордж тоже кое-что умел – даже без куклы… Хух бы понял…

Хух… Многоногий бочонок с головой в щупальцах и тремя жизнями, исчезнувший навсегда в своей третьей фазе… Да, если б он был сейчас здесь, он бы знал…

Едва я подумал об этом – он появился, бьющий ключом у меня в мозгу, такой, каким я узнал его в то мгновение, когда руки и щупальца сплелись и мы стали как одно существо… Все это вернулось сейчас, все это я узнал и почувствовал счастье и страх, который всегда сопутствует постижению… И я был наполовину я – наполовину Хух. Не только Хух, но и все остальные. Ведь Хух дал мне способность сливаться с разумом других… Интересен был мне и я сам – с забытыми гранями, с неизмеримыми глубинами…

Интуиция Сары, символика куклы, философские искания Пэйнта, смысл уравнений Роско… И этот момент познания себя, когда полумертвый-полуживой я увидел пласты и время, проступившее на пластах… Теперь там было иное. Множество миров и множество уровней чувствительности, проявляющихся в определенные пространственно-временные промежутки. Подсчитать их было нельзя – можно было только увидеть и почувствовать и просто знать, что они там есть… Древние жители этой планеты знали – до того как были уничтожены садоводами, – знали и чувствовали не до конца и вырезали на лице куклы удивление и чуть-чуть ужаса от знания… Джордж Смит знал, возможно, намного лучше, чем все остальные, а Тук, со своим парящим в вышине сознанием, был близок к истине задолго до того, как нашел куклу… В Роско знание было вколочено молотками кентавров, и он не подозревал о многом из того, что знал… И теперь все это в моем мозгу сошлось вместе…

Кольцо ужасных тварей все сжималось – и вот в неудержимой атаке они подняли огромное облако пыли… Но все это было не опасно для нас, поскольку происходило в другом мире и в другом времени. Все, что нам понадобилось сделать, – это маленький шажок.

Неизвестно, каким образом, но, исполненные таинственной веры, мы все сделали этот шаг в безграничную неизвестность…

Место напоминало гобелен и вызывало ощущение ирреальности, хотя и очень доброжелательной.

Казалось, здесь всегда тишина и покой, и населяющие этот мир – молчуны, и лодка на воде никогда не поплывет, и деревня, река, небо, деревья, облака, люди, собачки – все это элементы произведения искусства, созданного столетия назад и не тронутого временем.

Легкая желтизна неба повторялась отражением в воде, домики были коричневыми и красными, зелень деревьев была именно той зеленью, которую ожидаешь увидеть на ковре… И все же мы чувствовали человеческое тепло и приветливость, а также то, что, спустившись, мы навсегда там и останемся. Перспектива не огорчала.

Мы стояли на горе над деревней и рекой и были тут в полном составе. Не было только куклы. Она осталась позади – возможно, для кого-то еще. Оружия мы тоже не взяли – ни Сара, ни я. В этот мир нельзя было приносить подобные вещи.

– Майк, – тихо сказала Сара. – Вот оно – то место, которое искали мы и искал Найт. Он не нашел его, потому что не нашел куклу. Или по другой причине…

Я привлек ее к себе, обнял и поцеловал. В глазах ее светилось счастье.

– Мы не вернемся, – сказала она. – Мы не будем думать о Земле.

– Мы не можем вернуться, – сказал я, – Отсюда нет выхода…

Деревня и река лежали внизу, поля и леса тянулись до горизонта. Я знал каким-то образом, что этот мир бесконечен и что время здесь не движется.

Где-то тут были Смит с Туком, а может быть, даже и Хух. Но мы вряд ли смогли бы отыскать их. Расстояния здесь были огромными, а путешествовать не хотелось.

Ирреальность исчезла, но гобелен все же остался. Лодка с мелькающими веслами плыла по реке. Дети и собаки, вопящие и лающие, бежали нам навстречу. Жители деревни повернули к нам головы, а некоторые приветливо махали рукой.

– Пошли знакомиться? – предложила Сара.

И мы все четверо спустились вниз, к новой жизни.