Текст книги "Все романы Клиффорда Саймака в одной книге"

Автор книги: Клиффорд Саймак

Глава 16

Они остановились передохнуть на гребне того самого холма, с вершины которого наблюдали за тем, как скачет по небу Дикий Охотник. Луна все сильнее клонилась к западу; в лесу одна за другой просыпались птицы. Мэг с облегчением соскользнула со спины Дэниела. Эндрю уселся на первый подвернувшийся камень.

– На них обоих страшно смотреть, – заметил Данкен, обращаясь к Конраду, – Может, задержимся здесь, пока они не придут в себя?

Конрад осмотрелся.

– Хорошее место, – одобрил он. – В случае чего нас прикроют со спины вон те валуны. Все лучше, чем угодить в ловушку в лесу, – Он вытянул перед собой руки, показывая Данкену кровоточащие ссадины от веревки на запястьях, – Сдается мне, у вас такие же отметины, милорд.

– Да, связали нас на совесть, – проговорил Данкен. – Если бы не старик…

– Ему надо было идти с нами. Когда Потрошитель узнает…

– Вполне вероятно, что он ничего не заподозрит. Они все перепились как свиньи. Кто-то подарил им три бочонка с вином. Естественно, они вознамерились вылакать все до последней капли. Интересно, кто это оказался столь щедрым?

– Может, они нашли бочонки? В погребе какого-нибудь сожженного дома?

– Нет. Не помню кто – то ли Робин, то ли Эйнер – сказал, что вино им подарили.

– Вы предлагали Седрику присоединиться к нам?

– Разумеется. Он ответил, что не может бросить пчел. Мол, те без него пропадут.

– А Призрак так и не показывался?

– Возможно, он увидел, что произошло, и отправился на розыски Шнырки.

– Вместо того чтобы появиться перед часовыми и напугать их до смерти. Они бы точно вырубились от страха.

– Ну и что? – хмыкнул Данкен. – Нам от этого не было бы ни малейшей пользы. Или, по-твоему, Призрак сумел бы перерезать веревки?

– Да, – протянул Конрад, – похоже, вы правы, милорд. Может, он и впрямь появился и улизнул снова. Ладно, Бог с ним. Что будем делать?

– Надо подумать, – отозвался Данкен. – По правде говоря, я не знаю. Может статься, разумнее всего спрятаться и выждать, пока переполох немного уляжется.

– Если уляжется, – буркнул Конрад.

– Так или иначе, что-то необходимо предпринять. У нас нет ни еды, ни одеял. Вдобавок Потрошитель похитил амулет Вульферта.

– Невелика потеря, – заявил Конрад, – Подумаешь, побрякушка.

– Возможно, это не просто побрякушка, а могущественный талисман, – отозвался Данкен, – Может быть, именно благодаря ему мы до сих пор живы. Посуди сам: мы выбрались из колдовской западни, без труда победили безволосых и обратили в бегство оборотней. У меня такое впечатление, что нам помогает амулет.

– Однако от Потрошителя он нас не защитил.

– Правильно, – согласился Данкен, – не защитил. Но во всех прочих случаях нам без него, я уверен, пришлось бы туго.

– Я знаю, вы презираете меня, – вмешался в разговор подошедший Эндрю, – Не смею упрекать вас, ибо и впрямь пренебрег своими обязанностями. Вы поставили меня часовым, а я задремал и потому прозевал бандитов.

– Вот, значит, как? – прорычал Конрад. – Признаться, я подозревал, что без тебя тут не обошлось. Выходит, ты заснул?

Интересно, с какой стати? Или не ты дрых всю прошлую ночь в седле на спине Дэниела?

– Я, – вздохнул Эндрю, – Но я совсем не выспался, и глаза у меня слипались сами собой. Впрочем, я не оправдываю себя. Всему виной слабость, телесная слабость. Умом я понимал, что должен бодрствовать, но потребности тела оказались сильнее. Почему-то у меня всегда плоть торжествует над духом.

– Потому, – фыркнул Конрад, – что болтаешь без умолку.

– У каждого из нас есть свои слабости, – вступился за отшельника Данкен. – Главное, что все кончилось благополучно.

– Я хочу искупить свою вину, – произнес Эндрю. – Я попытаюсь стать истинным ратником Господа. Отныне вы можете без колебаний полагаться на меня.

– Совесть замучила? – справился Конрад. – Дать бы тебе хорошего пинка, живо бы успокоился.

– Пожалуйста, добрый сэр! – Эндрю повернулся спиной и задрал рясу, выставив на всеобщее обозрение свою тощую задницу. – Я прошу только об одном, друг Конрад: вложи в удар всю силу, не жалей меня.

– Хватит ерничать! – В голосе Данкена прозвучали стальные нотки. – Стыдись, сэр отшельник! Какой из тебя после этого ратник Господа? Веди себя пристойно!

Эндрю покорно опустил рясу.

– Зря, милорд, – проговорил Конрад. – Глядишь, пинок помог бы ему образумиться, наставил бы, так сказать, на путь истинный.

– Тихо, – произнес Данкен, взмахом руки призывая спутников к молчанию. – Тихо. Слушайте!

Издалека донеслись приглушенные расстоянием крики. Порой они делались громче, порой почти сливались с шелестом ветра в листве.

– С болота, – определил на слух Конрад. – Точно, с болота.

Они продолжали прислушиваться. Крики было смолкли, но какое-то время спустя возобновились, затем стихли снова – теперь уже насовсем.

– Потрошителя навестили незваные гости, – заметил Конрад.

– Может, безволосые? – предположил Эндрю.

Небо на востоке постепенно розовело; в лесу вовсю щебетали птицы. Путешественники подождали, но крики больше не повторились.

– Мы должны выяснить, в чем там дело, – сказал Конрад. – Если бандиты погибли или бежали, значит, дорога свободна и нам не придется тащиться по холмам.

– Давайте я схожу посмотрю, – вызвался Эндрю. – Я буду очень осторожен. Меня никто не увидит. Пожалуйста, позвольте мне доказать, что я заслуживаю доверия.

– Нет, – отрубил Данкен, – мы останемся здесь. Откуда нам знать, что произошло? Если на нас нападут, лучше уж сражаться тут, а не на краю болота.

– Тогда разрешите мне, сэр, – подала голос Мэг. – В схватке от меня никакой пользы, а так я разведаю, что там к чему.

– Ты? – изумился Конрад. – Да ведь тебя шатает, как былинку! Ты же еле переставляешь ноги!

– Ну и что? – огрызнулась Мэг, – Зато меня никто не заметит. И потом, не забывай: я могу наводить кое-какие чары.

Конрад вопросительно поглядел на Данкена.

– Пожалуй, – проговорил тот, – пожалуй. Мэг, ты и вправду хочешь, чтобы мы тебя отпустили?

– До сих пор я была вам обузой, – откликнулась ведьма, – и мне это надоело.

– Нам необходимо знать, что случилось, – размышлял вслух Данкен, – иначе мы можем просидеть на холме Бог весть сколько времени. Однако нас всего лишь четверо, то есть на счету буквально каждый, и…

– Был бы с нами Призрак, – вздохнул Конрад.

– К сожалению, его нет, – отозвался Данкен.

– Ну, я пошла? – спросила Мэг.

Данкен утвердительно кивнул. Ведьма сбежала по склону холма и двинулась быстрым шагом в направлении болота. Вскоре ее тщедушная фигурка затерялась среди деревьев. Данкен подошел к россыпи валунов, скатившихся когда-то со скалистого гребня, выбрал тот, который показался ему глаже других, и сел. Конрад и Эндрю последовали его примеру. Внезапно из-за большого камня появился Крошка. Мастифф не спеша приблизился к людям и улегся у ног Конрада. Дэниел и Красотка щипали траву у подножия холма.

Вот они мы, подумалось Данкену, сидим рядком на камнях посреди забытой Богом глуши, искатели приключений, на редкость разношерстная компания.

Желудок настойчиво требовал пищи, но юноша не стал заговаривать о том с товарищами, прекрасно понимая, что они голодны не меньше его, а разговорами сыт не будешь. Возможно, удастся подстрелить оленя… Данкен со вздохом напомнил себе, что на протяжении всего пути они не видели ни оленей, ни другой дичи, за исключением разве что зайцев. Нуда Крошке вполне по силам загнать одного-другого длинноухого, что он, кстати, и делает, когда проголодается, однако что такое один или два зайца для четверых истосковавшихся по еде людей? Можно, конечно, набрать ягод, кореньев и прочего, что растет в лесу; знать бы только, что съедобно, а что – нет. Пожалуй, надо спросить у Мэг. Ведьма должна разбираться в лесных дарах. Во всяком случае, молва утверждает, что ведьмам знакома каждая травинка.

Данкен задумался было о том, что ждет их впереди, но быстро обнаружил, что как раз об этом ему думать совершенно не хочется. С того дня, как покинули Стэндиш-Хаус, они прошли всего ничего, умудрившись тем не менее ввязаться во множество неприятностей. Теперь они лишились амулета, который худо-бедно охранял их на пути, так что беды, по всей видимости, не миновать. Данкен окончательно уверовал в то, что именно амулет Вульферта спас отряд от безволосых, от западни на болоте и от оборотней. Впрочем, где-то в глубине души он все-таки сомневался. Что касается стычки с безволосыми – как можно говорить о том, что их выручил амулет, когда драгоценность нашлась уже после победы над мерзкими тварями? Допустим, случайное стечение обстоятельств; возможно, безволосых они одолели благодаря Диане и ее грифону. Да, скорее всего, так и есть. Однако если бы не талисман, они бы наверняка либо сгинули в зачарованном болоте, либо оказались добычей оборотней.

Так или иначе, сказал себе Данкен, с амулетом или без, надо идти дальше, невзирая на все и всяческие трудности. У него нет выбора; еще в первую ночь в пещере отшельника он решил, что честь рода не позволяет ему отступиться. Итак, он продолжает путь, а остальные последуют за ним. Конрад ни за что не бросит того, с кем вместе вырос; Эндрю настолько одержим желанием сделаться ратником Господа, что намеренно будет лезть на рожон. Мэг… Неизвестно, что ею движет, однако вряд ли она соберется оставить их.

Солнце поднималось все выше, в воздухе словно разливалась дремота. Данкен сообразил вдруг, что клюет носом и, того гляди, заснет. Он выпрямился, постарался сосредоточиться, а мгновение спустя вновь уронил голову на грудь. У него болели все до единой косточки, ссадины от веревки на запястьях по-прежнему кровоточили, в желудке урчало от голода; что самое главное, юношу неудержимо клонило ко сну. Если он заснет, то сон, возможно, притупит боль и муки голода. Но нет, спать нельзя. Сейчас не время спать.

Конрад приподнялся с камня, на котором сидел, сделал полшага вперед, не сводя взгляда с леса, и сказал:

– Вон она.

Данкен заставил себя встать. Эндрю не пошевелился: он крепко спал, согнувшись чуть ли не пополам и крепко вцепившись руками в посох. Данкен посмотрел в ту сторону, куда глядел Конрад, и различил среди деревьев сгорбленную фигурку Мэг. Ведьма неожиданно пошатнулась, упала, однако кое-как поднялась и едва ли не на четвереньках двинулась вверх по склону. Конрад бросился ей навстречу, подхватил на руки, взбежал на вершину и положил старуху к ногам Данкена. Мэг попыталась сесть, но не смогла, и тогда Конрад сам усадил ее, прислонив спиной к камню. Старуха оглядела мужчин и шумно втянула в себя воздух.

– Мертвы, – выдавила она.

– Мертвы? – переспросил Данкен. – Люди Потрошителя?

– Все до последнего, – подтвердила Мэг, – Лежат на песке.

– Все?

– Ну да. Живых я не нашла.

Глава 17

Задувавший над болотом ветер трепал лохмотья на мертвых телах, устилавших полоску сухой земли на краю трясины. Среди трупов – там были не только люди, но и несколько безволосых тварей – важно расхаживали большие черные птицы; кроме них над полем брани кружили другие – крохотные лесные птахи, которые то клевали еще не остывших мертвецов, то принимались пить кровь, растекшуюся по земле многочисленными лужицами. Люди лежали друг подле друга, как будто они погибли, собравшись вместе, чтобы отразить нападение с трех сторон; бежать им было некуда, ибо позади находилось болото. Повсюду валялись переметные сумы, мешки, кухонная утварь, одеяла, кружки, оружие и одежда. От костра поднимался к небу тонкий дымок. Поодаль стояли, понурив головы, пять или шесть лошадей; остальные, должно быть, разбежались. Рядом с грудой хвороста виднелись сложенные в кучу седла и попоны.

Обогнув заросли ивняка, Данкен замер, словно налетел на невидимую стену. Спутники последовали его примеру. Он смотрел на залитую кровью землю и чувствовал во рту привкус желчи; к горлу комом подкатила тошнота. Данкен судорожно сглотнул, надеясь, что это поможет справиться с тошнотой. Разумеется, дома, в Стэндиш-Хаусе, ему доводилось читать красочные и весьма подробные описания сражений, однако он впервые увидел собственными глазами последствия кровавой резни.

Как ни странно, гибель бандитов сильно взволновала юношу. Он не испытывал подобных ощущений ни при стычке с безволосыми, ни во время схватки с оборотнями. Да что там говорить: не так давно он раскроил череп беспечному Робину и ни на миг не усомнился в том, что поступает правильно. Почему же у него так горько на душе? Какое ему дело до головорезов Потрошителя? Пли причина в том, что здесь погиб не один человек, а много, целая шайка? Ну и что? Ведь полегли те, кто угрожал ему и его товарищам жестокими пытками. Данкен попробовал убедить себя, что рад такому исходу, поскольку отныне может не опасаться мясника Гарольда, но быстро ощутил тщетность своих потуг.

Ему уже приходилось видеть мертвых людей. Данкену было лет десять или около того, когда старый Уэллс привел его в палату, в которой умирал его дед. Там собрались все члены семьи, но мальчик различал только ястребиный профиль старика, лежавшего на широкой кровати, по углам которой горели четыре высокие восковые свечи; их дрожащий, неверный свет не мог разогнать мрак приближающейся смерти. Рядом с кроватью стоял его милость архиепископ, облаченный в наряд, который приличествовал столь печальному случаю. Он бормотал латинские молитвы, призванные утешить умирающего и облегчить его страдания. Маленький Данкен не замечал никого вокруг, он видел одного лишь деда, лицо которого и на смертном одре хранило привычное непреклонное выражение. Впрочем, невольно чудилось, что это – всего-навсего маска, оболочка, шелуха, под которой пустота.

– Милорд, – проговорил Конрад, трогая Данкена за локоть.

– А? – Юноша недоуменно огляделся по сторонам. – Извини, Конрад, я вспомнил детство.

Они медленно двинулись вперед. При их приближении огромные черные стервятники негодующе загомонили, распростерли громадные крылья и нехотя поднялись в воздух. Чуть погодя, убедившись, что люди не намерены останавливаться, вспорхнули со своих мест птицы поменьше. Мертвецы равнодушно взирали на переполох пустыми глазницами: прожорливые пернатые первым делом выклевали глаза.

– Надо отыскать то, что они у нас забрали, – сказал Конрад. – Ваш меч, милорд, амулет, на который вы так полагаетесь, седло Дэниела, наши одеяла и провизию. Теперь Потрошитель нам не страшен.

Данкен остался стоять, где стоял, а Конрад направился в обход мертвецов. Мэг шарила по земле, удивительно напоминая порой одного из улетевших стервятников. Эндрю застыл как вкопанный в стороне, опираясь на свой посох. Крошка сопровождал Конрада, изредка порыкивая на трупы.

– Милорд, – позвал Конрад. – Идите сюда, милорд.

Данкен поспешно подошел к товарищу. Тот указал на тело у своих ног. Глаза лежавшего человека неожиданно открылись.

– Потрошитель, – проговорил Конрад, – Жив еще, сукин сын. Прикончить его?

– Не стоит, – отозвался Данкен, – Он сам долго не протянет.

Губы Потрошителя скривились в подобии усмешки.

– Стэндиш, – пробормотал он. – Вот и свиделись.

– Да, – подтвердил Данкен, – правда, при несколько иных обстоятельствах. Так как насчет моей шкуры?

– Они предали меня, Стэндиш. – Глаза Потрошителя закрылись. Помолчав, он продолжил: – Да, предали. Они велели мне убить тебя, а я не убил…

– И потому рассчитываешь на мое снисхождение?

– Меня использовали, Стэндиш, использовали, чтобы покончить с тобой. У них самих не хватило духу.

– Кто такие «они»?

– Поклянись, что не соврешь! – потребовал Потрошитель, открыв глаза. – Поклянись крестом!

– Ты умираешь, а потому я не стану тебе отказывать. Клянусь крестом, что скажу правду.

– Вы ищете клад?

– Нет, – ответил Данкен, – не ищем и не собираемся искать.

Потрошитель вновь зажмурился:

– Хорошо. Я верю тебе. А теперь пускай тот верзила…

Конрад взмахнул дубинкой.

– Остановись, Конрад, – произнес Данкен, качая головой. – Чего ради?

– Чтобы отвести душу.

– Не стоит, – ответил Данкен.

– Нужно прочесть отходную, – проговорил подошедший Эндрю, – напутствовать умирающего, иначе он не обретет покоя. К сожалению, я не знаю слов…

Веки Потрошителя на мгновение разомкнулись, но тут же сошлись снова.

– Уберите этого недоноска, – прошептал он еле слышно.

– Понял? – справился у Эндрю Конрад.

– Окажите мне милость, – выдавил бандит.

– Какую?

– Размозжите голову.

– Лично я отказываюсь, – заявил Конрад.

– Мои люди погибли. Помогите мне умереть.

– Ты умрешь и без нашей помощи, – сказал Конрад.

Эндрю швырнул на землю свой посох, выхватил у Конрада дубинку и с размаху опустил ее на голову Потрошителя. Конрад ошарашенно уставился на пустую ладонь.

– Хорошенькое напутствие, – хмыкнул Данкен.

– Я исполнил его просьбу, – отозвался Эндрю, возвращая дубинку хозяину.

Глава 18

Отряд остановился на ночлег на довольно значительном расстоянии от того места, где пали в схватке с безволосыми тварями люди Гарольда Потрошителя во главе со своим атаманом. С болота, над которым сгущались сумерки, доносился неумолчный жалобный стон. Путники развели костер, пламя которого, раздуваемое порывистым ветром, освещало то подножие холмов, то черную болотную воду. Сидя у огня, Данкен размышлял о том, что в болоте, в самой его унылой безбрежности, таится некая угроза. Куда ни глянь, повсюду заводи, травянистые кочки, поросшие ивняком и прочими водолюбивыми деревьями и кустарниками островки. Заплутаться среди них означает, по всей видимости, верную смерть, поскольку все доступные ориентиры до отвращения схожи между собой.

– Нам крупно повезло, милорд, – проговорил Конрад, сидевший напротив Данкена, – Мы не только остались в живых, но и получили обратно свое добро и в придачу разжились тем, чего у нас не было.

– Жаль Седрика, – вздохнул Данкен.

– Надо было похоронить его, – сказал Эндрю, – Он выручил нас из беды, а мы…

– Это было бесполезно, – буркнул Конрад, – Рано или поздно волки все равно разрыли бы могилу, будь она глубиной хотя бы с твой рост.

– Скоро совсем стемнеет, – заметил Данкен. – Обидно: идем-идем, а прохода все нет и нет.

Внезапно из сумерек болота возник Призрак.

– Кого мы видим! – пробормотал Эндрю. – Где ты шлялся? Мы тут попали в переделку…

– Я знаю, – перебил Призрак. – Я наблюдал за тем, что происходило прошлой ночью, но вмешиваться не стал, так как решил, что от меня в драке никакого толку. Поэтому я немедленно отправился на розыски Шнырки и его собратьев, подумав, что они, возможно, сумеют вам помочь. Но их нигде не было…

– Этот мне Шнырки! – воскликнул Эндрю. – Такой же безответственный, как ты. Я говорил вам, милорд, ему нельзя доверять. Не стоило с ним связываться.

– Однако он выручил нас, – возразил Данкен, – там, у часовни. А потом привел сюда.

– Может быть, – неохотно согласился отшельник. – Иногда на него находит, и тогда он оказывается полезным. Но полагаться на гоблина!.. По мне, лучше уж сразу утопиться или повеситься!

– Я рад сообщить, – сказал Призрак, – что в настоящий момент вам ничто не угрожает. Безволосые находятся за холмами, далеко отсюда.

– Они были здесь сегодня утром, – заявил Конрад, – и прикончили Потрошителя.

– Я знаю, – повторил Призрак. – Но они не стали задерживаться.

– Должно быть, Потрошитель со своими подручными прятался в проходе, – проговорил Данкен, – Ты уверен, что безволосым не взбрело на ум то же самое?

– Уверен, – заявил Призрак, – Я только что оттуда. Пролетел из конца в конец. – Он содрогнулся. – Жуткое местечко.

– За проходом должен быть замок, – продолжал Данкен, – По крайней мере, так утверждал Шнырки.

– Развалины замка, – поправил Призрак. – Сплошные развалины, все во мху, а кругом деревья.

Мэг, которая сидела чуть поодаль, что-то бормотала себе под нос, снова и снова разбрасывая по земле горсть камешков, как будто играла в какую-то игру.

– Что говорят руны? – осведомился Эндрю с презрением в голосе. – Что нас ждет в будущем?

– Беда, – откликнулась ведьма. – Руны предвещают новую беду.

– Куда уж больше? – криво усмехнулся Данкен, – По-моему, мы натерпелись вполне достаточно.

– Как знать, как знать, – хмыкнула Мэг, – Беда если привяжется, от нее так просто не отделаешься. Кого-то она минует, а кому-то не дает передышки до смерти.

– Какая она? – справился Конрад, – Скажи нам, чтобы мы могли подготовиться.

– Этого руны мне не открыли. Я поведала все, что узнала.

– Ерунда, – фыркнул Эндрю. – Тоже мне, колдунья! За кого ты нас принимаешь? Ну-ка покажи, где на твоих рунах магические знаки?

– Зачем же оскорблять человека? – укорил Данкен. – С какой стати нам подозревать ее в мошенничестве?

– Спасибо на добром слове, сэр, – поблагодарила Мэг. – Когда гадают, суть не в камнях, а в том, кто их бросает. Коли ты сведущ в ремесле, сгодится любой камень.

– Скажи мне вот что, – попросил Данкен. – Думаю, ты должна знать. Что это за стон, который раздается над болотом? Почему он такой жалобный?

– То не жалоба, милорд, – ответила Мэг, – то скорбь по всему миру, по всем существам на Земле – людям и всем остальным, даже тем, кто существовал задолго до людей.

– Ты кощунствуешь! – процедил Эндрю. – Я уже слышал нечто подобное не так давно. Тогда я смолчал, но сейчас молчать не собираюсь. В Библии говорится, что до человека на Земле не было жизни, что все живые существа были созданы в один и тот же день. Так записано в Книге Бытия…

– Не горячись, друг мой, – прервал отшельника Данкен. – Некоторые великие ученые думают иначе. Они обнаружили отпечатки на камнях…

– Слышали, – отмахнулся Эндрю. – Не верю я, не верю, и все.

– Каждому свое, – пожал плечами Данкен. – Как говорится, о вкусах не спорят. – Он повернулся к Мэг. – Ты сказала, скорбь? Но кто скорбит по миру?

– Не знаю, – призналась ведьма. – Мне известно лишь, что такие звуки слышатся не только здесь, но во многих местах, там, куда редко заглядывают люди. Может, мир оплакивает сам себя.

Данкен прислушался. Плач исходил откуда-то издалека, вовсе не обязательно с болота – он просто разносился над болотом. Возможно, этот плач зарождался в неведомом источнике, в котором накапливались все несчастья и разочарования мира. Плач по несбывшемуся: по крестовому походу, который так и не состоялся, а потому Иерусалим до сих пор в руках неверных; по иберийским кораблям, которые так и не достигли загадочных портов; по Европе, которая так и пресмыкается в невежестве – ее крестьяне пашут землю теми же плугами, какими пахали их прапрадеды, и ютятся в тех же кособоких хибарках; вдобавок тут и там сохранились языческие капища, причем порой они укрываются в тени христианских храмов, возведенных во славу Господа. По словам его милости, Зло питается человеческими несчастьями, намеренно насылает на людей все новые напасти, чтобы ему и дальше было на чем жиреть. Оно наносит удары там, где намечается хоть какой– то прорыв к лучшему, а ныне поразило Британию – страну, которая на протяжении веков оставалась в стороне от событий, сотрясавших мир. Чем же она не угодила Злу?

– Добрый сэр, – произнес Призрак, подплывая к Данкену, – надеюсь, вы не сердитесь на меня? Я старался как мог и ни разу не обманывал вас.

– Я признаю твою верность, – ответил Данкен, – хотя и не понимаю ее причин. Кажется, я ничем не заслужил такой преданности.

– Вы однажды сказали, что если я хочу присоединиться к вам, то вы не видите, каким образом могли бы мне помешать. Разумеется, вы не хотели обидеть меня, но эти слова никак не дают мне покоя.

– А что еще я мог тебе сказать? – спросил Данкен. – Что приглашаю тебя с нами? Получилось бы, что я солгал, а ложь не по мне. Однако, раз уж мы заговорили об этом, знай, я рад, что ты с нами.

– Правда, сэр?

– Чистая правда.

– Что ж, – проговорил Призрак, – вот мне и полегчало. Как по-вашему, сэр, когда мы прибудем в Оксенфорд? Мне не терпится задать свои вопросы одному из ученых докторов.

– С той скоростью, с какой мы двигаемся, нам туда не попасть вообще.

– Вы шутите, сэр?

– Пожалуй. Рано или поздно мы доберемся до Оксенфорда.

«Доберемся ли?» – подумал Данкен. Они прошли пока всего ничего, а епископ Уайз, должно быть, с каждым днем становится все слабее; вполне вероятно, что он умрет прежде, чем манускрипт попадет к нему в руки. И что тогда? Со смертью епископа путешествие в Оксенфорд потеряет всякий смысл. Жаль, что они не знают местоположения Орды. По всей видимости, Злыдни обретаются где-то на севере Британии; может статься, творят ритуалы омолаживания. Очевидно, так и есть, продолжал мысленно рассуждать юноша, ведь не зря же

Пустошь протянулась от моря до моря, перекрывая доступ туда, где совершаются таинственные обряды. Может быть, все задержки на пути связаны с тем, что некий Данкен Стэндиш со своими товарищами направляется прямиком в запретные места? Выяснить бы наверняка… Если бы догадка вдруг подтвердилась, они бы свернули в сторону, чтобы не дразнить Злыдней, а заодно – избежать лишних неприятностей.

Данкен принялся вспоминать, что случилось по дороге, надеясь натолкнуться на какой-нибудь оставленный без внимания факт, который позволит определиться с тем, как быть дальше. Естественно, он не мог не вернуться в мыслях к Диане и ее грифону. Напрасно он твердил себе, что встреча с нею была совершенно случайной. Память упорно возвращала юношу к событиям на огороде возле церкви. Он попытался вообразить Диану, однако быстро обнаружил, что помнит лишь топор, который она держала в руках, и грифона, на котором сидела. Какого цвета были ее волосы? А глаза? Забыл, все забыл, даже черты лица. Он неожиданно сообразил, что думал о Диане с того самого дня, как они встретились и расстались. Это произошло совсем недавно; тем не менее Данкену почему– то казалось, что миновала чуть ли не целая вечность. И чем только она его приворожила, что он постоянно думает о ней, хоть и забыл, как она выглядит?

– Милорд, – проговорил Конрад, – над болотом поднимается туман. Похоже, нам придется глядеть в оба.

Он не преувеличивал. На полоску сухой земли между болотом и холмами надвигалась белесая пелена. Издалека, слегка приглушенный туманом, по-прежнему доносился скорбный стон. Невидимые плакальщицы продолжали оплакивать мир.