355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джек Холбрук Вэнс » Князья тьмы. Пенталогия » Текст книги (страница 17)
Князья тьмы. Пенталогия
  • Текст добавлен: 18 марта 2017, 10:30

Текст книги "Князья тьмы. Пенталогия"


Автор книги: Джек Холбрук Вэнс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 81 страниц)

«Конечно, нет».

«У тебя есть фотографии?»

Кунд утверждал, что у него не было никаких фотографий, и продолжал сидеть, развалившись в кресле, пока Герсен осматривал помещение в надежде найти тайник, в котором Кунд мог хранить сувениры. Через несколько минут Кунд язвительно заметил: «Если бы вы выросли на Сумеречье, то не ожидали бы, что я храню фотографии. Мы смотрим в будущее, прошлое не имеет значения».

Герсен прекратил поиски. Кунд прищурился, задумчиво глядя на Герсена; пока Герсен был занят обыском, он успел о чем-то подумать: «Позвольте поинтересоваться – в какой должности вы состоите?»

«Агент специального назначения».

«Вы не алоизиец. Где ваш трахейный клапан?»

«Это несущественно».

«Рано или поздно Кокор Хеккус узнает, что вы вынюхиваете относящиеся к нему сведения».

«Можешь донести ему сам, если тебе так хочется».

Кунд разразился тявкающим смехом: «Нет уж, уважаемый! Если бы я даже знал, кому пожаловаться, я не стал бы это делать. С меня хватит ужасов».

Герсен задумчиво произнес: «А теперь я отберу все твои деньги и выброшу твою вонючую еду в море».

«Что?» – физиономия Кунда снова стала плаксивой.

Герцен подошел к выходной двери: «Кунд, ты жалкое ничтожество, размазня и подонок. Я не стану тебя казнить – игра не стоит свеч. Прощай. Считай, что тебе повезло».

Герсен вышел из коттеджа, поднялся по улице Ард, вышел на Болотную площадь и проехал по Скользящей трассе в Авенту. Результаты многочасового труда его нисколько не радовали. Дольвер Кунд, конечно же, многое продолжал скрывать, но у Герсена не хватило хитрости или жестокости выдавить из него эти сведения. Что ему удалось узнать?

Кокор Хеккус получил свое прозвище на неизвестной, давно забытой планете.

Десять лет тому назад на Хеккуса работали три человека: Эрмин Странк, Хомбаро и Роб Кастиллиган.

Кокор Хеккус был без ума от хитроумных механизмов, поклонялся красоте и высоко ценил древние редкости.

Герсен снимал номер на верхнем этаже отеля «Креденца». На следующий день после допроса Дольвера Кунда он встал раньше, чем Ригель успел взойти над холмами Катилины, выкрасил кожу модным в последнее время бледным серовато-бежевым пигментом, оделся в строгий темно-зеленый костюм и вышел из отеля через боковой вход. В системе подземки он принял все возможные меры для того, чтобы убедиться в отсутствии робохвоста или другой слежки, после чего направился на станцию Судебной башни. Поднявшись на лифте в вестибюль, он перешел в небольшую одноместную кабину. Когда дверь задвинулась, автоматический голос попросил его назвать свое имя и место назначения. Герсен сообщил эти данные, а также продиктовал свой код допуска, полученный в МСБР. Дальнейших вопросов не было; кабина поднялась на тридцатый этаж, после чего переместилась горизонтально и выпустила его в приемную кабинета Бен-Заума. Приемная и кабинет примыкали к прозрачной западной стене высотного здания, откуда открывался панорамный вид на город и побережье, до самого Ремо. На полках, тянувшихся вдоль противоположной стены, хранились всевозможные трофеи, редкости, оружие и глобусы. Судя по интерьеру, Бен-Заум занимал почетное место в иерархии МСБР – насколько высок был его ранг, Герсен не мог установить в точности: титул «начальник оперативного отдела провинции Умбрия» мог буквально означать то, что он значил, или служить прикрытием для чего-то гораздо большего.

Бен-Заум приветствовал Герсена с осторожным радушием: «Надо полагать, вы ищете работу? На что вы тратите деньги? На женщин? Всего лишь месяц тому назад мы заплатили вам пятнадцать тысяч СЕРСов...»

«Мне не нужны деньги. Откровенно говоря, мне нужна информация».

«Бесплатная информация? Или вы желаете нанять МСБР?»

«Сколько будут стоить все имеющиеся сведения о Кокоре Хеккусе?»

Большие голубые глаза Бен-Заума чуть прищурились: «Предоставляемые нам или нами?»

«И вам, и вами».

Бен-Заум задумался: «В настоящее время он значится в красном списке... Официально мы даже не знаем, жив он или мертв – если не заключили подрядный договор».

Как всегда, Бен-Заум капризничал, на что Герсен ответил понимающей вежливой улыбкой: «Вчера я узнал происхождение его имени».

Бен-Заум рассеянно кивнул: «Я слышал эту легенду. Скверная история, нечего сказать. Небылицы нередко оборачиваются былью. Кстати, чтобы вы могли чем-нибудь развлечься... – Бен-Заум выдвинул ящик стола. – Охотники на стукачей заманили в западню нашего человека на Пало и выдали его Хеккусу. Тело агента вернулось в состоянии, которое я не хотел бы описывать. Кокор Хеккус сопроводил посылку сообщением». Бен-Заум вынул из ящика лист бумаги и прочитал вслух: «На Притоне Биссома стукач позволил себе непростительное вмешательство в мои дела. Считайте сукиного сына, останки которого вы получили, счастливчиком по сравнению с наглецом, осмелившимся напасть на меня в Скузах. Если у него есть воображение, пусть отправится в Запределье и объявит о своем прибытии. Клянусь, в таком случае я отпущу два десятка следующих стукачей, задержанных нашими людьми».

Герсен кисло усмехнулся: «Хеккус недоволен».

«Он в ярости, причем отличается неутомимой мстительностью, – Бен-Заум, казалось, слегка замялся. – Любопытно было бы узнать... насколько можно доверять обещаниям Кокора Хеккуса?»

Герсен поднял брови: «Вы предлагаете мне сдаться Хеккусу?»

«Не совсем так, разумеется – но взгляните на это с моей точки зрения. Одна жизнь в обмен на двадцать, причем в последнее время желающих работать в Запределье явно не хватает...»

«Ловят только недотеп, – заявил Герсен. – Благодаря их потере повышается общий уровень квалификации работников МСБР». Поразмышляв, он прибавил: «Но у вашего предложения есть определенные достоинства. Почему бы вам не отправиться со мной в Запределье и не объявить, что вы – тот самый стукач, который огрел Хеккуса по башке в Скузах, и что нас было двое? Может быть, Хеккус пощадит в обмен на нас обоих не двадцать, а полсотни недотеп?»

Бен-Заум поморщился: «Вы шутите. Почему вас так интересует Кокор Хеккус?»

«Я руководствуюсь альтруистическими побуждениями, свойственными каждому законопослушному гражданину».

Бен-Заум задумчиво переместил несколько украшенных цветными полосками старых бронзовых пластинок, лежавших у него на столе, после чего вернул их в первоначальное положение: «Я руководствуюсь теми же побуждениями. Что вам известно?»

Уклончивость не давала никаких преимуществ, а Бен-Заум несомненно почувствовал бы, что Герсен что-то умалчивает: «Вчера мне удалось узнать имена трех человек, работавших с Хеккусом десять лет тому назад. Может быть, эти имена значатся в вашей базе данных – в чем я не уверен».

«Будьте добры, назовите эти имена».

«Эрмин Странк. Роб Кастиллиган. Хомбаро».

«Расовое происхождение? Родные планеты? Национальность?»

«Неизвестны».

Бен-Заум зевнул, потянулся, взглянул на панораму Авенты. Погода была солнечная, но ветреная – далеко над Тавматургическим океаном нависли огромные наковальни кучевых облаков. Помолчав некоторое время, Бен-Заум снова повернулся к столу: «Все равно мне сейчас нечего делать».

Он пробежался пальцами по сенсорным клавишам на пульте, выступавшем сбоку из стола. Противоположная стена задрожала бесчисленными искрами белого света, после чего на ней вспыхнуло сообщение:

«ЭРМИН СТРАНК

1 из 5 записей»

Под надписью появился столбец с перечнем физических характеристик, слева от столбца – фотография с несколькими именами и кличками, которыми мог пользоваться Странк, справа – краткая сводка биографических сведений:

«Эрмин Странк № 1. Родился на планете Квантик, шестом спутнике звезды Одинокий Альфард; специалист в области контрабандного ввоза наркотиков на острова Вакуана. Эрмин Странк № 1 никогда не покидал родную планету».

«Не тот Странк», – сказал Герсен. Появилась следующая запись, с розовым текстом поперек затемненного фона ранее зарегистрированных данных:

«Эрмин Странк № 2. Ликвидирован 10 марта 1515 г.».

Эрмин Странк № 3 жил на другом краю Ойкумены, на планете Вадилов, единственном спутнике звезды Сабик, она же Эта Змееносца. В настоящее время он промышлял скупкой краденого. Так же, как Эрмин Странк № 1, он почти никогда не покидал родной мир, но провел два года в Дурбане на Земле, по всей видимости законопослушно выполняя функции складского рабочего.

Эрмин Странк № 4 был коротышка с узловатыми конечностями и шишковатой головой, лет тридцати пяти, рыжий, с наглой физиономией. Его содержали в исправительной колонии на планете Килларни в системе Веги, где он провел уже шесть лет.

«Это наш Странк!» – заявил Герсен.

Бен-Заум коротко кивнул: «Подручный Хеккуса, по вашим словам?»

«Насколько мне известно».

Бен-Заум прикоснулся к еще нескольким клавишам. Краткое резюме Эрмина Странка № 4 было снабжено подзаголовком: «По имеющимся сведениям, сообщник Кокора Хеккуса».

Начальник оперативного отдела вопросительно покосился на Герсена: «Вы что-нибудь еще знаете о Странке?»

«Кажется, ничего».

На экране появилась целая вереница уголовников по прозвищу «Хомбаро» – наиболее подходящий кандидат исчез восемь лет тому назад при невыясненных обстоятельствах и считался погибшим.

В базе данных содержались сведения о не менее чем восьми преступниках по имени «Роб Кастиллиган». Роб Кастиллиган № 2 явно был тем самым грабителем, который в сотрудничестве с Кундом обчистил замок Крири, аббатство Бодельси и Хоульский музей. Внимание Герсена привлекла недавняя запись в резюме Кастиллигана: всего лишь пять дней тому назад, в провинции Гаррой континента Скифия, в другом полушарии Альфанора, Кастиллигана задержали по подозрению в содействии похищению.

«Мастер на все руки, старина Кастиллиган, – заметил Бен-Заум. – Вас интересует это похищение?»

Герсен подтвердил свою заинтересованность; Бен-Заум вызвал на экран подробные данные. Похищены были двое детей Душана Одмара, сотрудника Института девяносто четвертого уровня, очень богатого и влиятельного человека. Скоростной катер на воздушной подушке подлетел к яхте, совершавшей морскую прогулку. Детей схватили на ходу, не выключая двигатели; сопровождавший детей преподаватель сумел спастись, спрыгнув с кормы и продолжая плыть как можно дольше под водой. Роба Кастиллигана опознали и арестовали через несколько часов, но двум другим преступникам удалось скрыться вместе с похищенными детьми. Отец детей, Душан Одмар, держался отстраненно, не проявляя особого интереса к этой авантюре. Он не сомневался в том, что детей отвезут к Менялам, где их должны были вернуть под опеку отца после «погашения задолженности» (как эвфемистически выражались Менялы).

Теперь Бен-Заум явно оживился. Откинувшись на спинку кресла, он поглядывал на Герсена с откровенным любопытством: «Насколько я понимаю, вы работаете на Одмара?»

Герсен покачал головой: «На заслуженного сотрудника Института? Вы переоцениваете мою квалификацию».

Бен-Заум пожал плечами: «Он на девяносто четвертом уровне. Вполне может быть, что ему не хватает еще шести-семи ступенек, чтобы убедиться в собственной божественности».

«Если бы он был на шестидесятом или семидесятом уровне, он мог бы нанять такого, как я. Но у него слишком высокий ранг».

Бен-Заум, по-видимому, заметил уклончивость замечания Герсена: «Значит, вас не интересует это похищение?»

«Интересует. Но я впервые о нем узнал здесь и сейчас».

Бен-Заум выпятил губы и тут же поджал их: «Остается, конечно, один вопрос...»

Герсен понял, что начальник оперативного отдела размышляет о связи между похищением и Кокором Хеккусом. Бен-Заум повернулся к пульту: «Посмотрим, о чем нам поведает Кастиллиган».

Пять минут Бен-Заум разговаривал с различными представителями полицейского управления провинции Гаррой; еще через две минуты Кастиллигана привели и посадили перед видеокамерой. На экране появился пригожий щеголеватый тип с холеным, спокойно-отзывчивым лицом и гладкими черными волосами, прилизанными лаком. С него уже смыли пигмент – кожа его белела, как мрамор. Он вел себя вежливо, даже любезно, словно был почетным гостем, а не заключенным в гарройском Карцере. Бен-Заум представился; Герсен оставался за кадром. Кастиллигана, судя по всему, забавляло проявленное к нему внимание.

«БенЗаум, корифей ищеек собственной персоной! И все это изза безродной шантрапы вроде меня! – Кастиллиган говорил с приятно-ритмичным акцентом уроженца Заливных гор с Балагура. – Рад с вами познакомиться. Что я могу для вас сделать – помимо обнажения неприглядных фактов личной жизни?»

«Не кривляйся! – сухо сказал Бен-Заум. – Как ты попался?»

«По глупости. Мне нужно было улететь с Альфанора вместе с другими. Но я решил остаться. Мне опостылело Запределье. Мне нравится легкая жизнь».

«О тебе позаботятся, не беспокойся».

Кастиллиган покачал головой, словно сожалея о себе со стороны: «Что поделаешь? Я мог бы подать запрос о модификации, конечно – но вот в чем закавыка: я нравлюсь себе таким, какой я есть, со всеми пороками и слабостями. Что может быть скучнее модифицированного добропорядочного обывателя?

«Дело твое, – отозвался Бен-Заум. – Ты можешь неплохо провести остаток дней за решеткой, особенно если тебя будут иногда выпускать на свежий воздух».

«Нет-нет! – серьезно возразил Кастиллиган. – Я об этом долго думал, и заключение слишком напоминает смерть при жизни. Любознательный и обаятельный Роб Кастиллиган исчезнет с лица Вселенной, и вместе с ним вся радость бытия, все, ради чего стóит жить! Кому нужен согбенный честным трудом добросовестный болван Роберт Мичем Кастиллиган, неспособный украсть кусок мяса для голодающей бабушки? Если ничто не помешает, я надеюсь попрощаться с этой орбитальной кутузкой лет через пять – а может быть и скорее».

«Значит, ты намерен сотрудничать с властями?»

Кастиллиган скорчил дерзкую гримасу: «По возможности как можно меньше, но в той мере, в какой это необходимо, чтобы пройти на склад и получить медаль».

«Кто тебе помогал в похищении детей Одмара?»

«Постойте-ка, уважаемый! Вы же не ожидаете, что человек станет доносить на своих товарищей. Даже у воров есть понятие о чести и достоинстве, разве вы не слышали?»

«Не становись в позу, – покривился Бен-Заум. – Ты не лучше остальных».

Кастиллиган охотно признал, что ничто человеческое ему не чуждо: «По сути дела, у меня душа нараспашку – я уже все сооб-щил полиции».

«Имена твоих сообщников?»

«Август Вей и Пайгер Симзи».

«Кокор Хеккус не участвовал в похищении непосредственно?»

Уголки рта Кастиллигана внезапно опустились. Он снова надел маску разбитной капризности: «Ну что же вы делаете? Разве можно произносить такие имена вслух? Давайте не выходить за границы возможного».

«Мне показалось, что ты хотел заслужить медаль отличника».

«Разумеется! – заявил Кастиллиган. – Но не золотой венок на могилу».

«Допустим, – как бы между прочим продолжал БенЗаум, – что благодаря твоей помощи мы поймаем Кокора Хеккуса. Представляешь, какие награды ты получишь? Тебя изберут почетным директором МСБР!»

Кастиллиган отвел глаза в сторону и задумчиво пожевал губами: «Вы взяли подряд на поимку Хеккуса?»

«Даже если это не так, мы могли бы предложить его тем, кто даст за него самую высокую цену, и таким образом нажить несметное состояние. Пятьдесят пять планет ждут не дождутся возможности полюбоваться на то, какого цвета кишки у Кокора Хеккуса».

Кастиллиган внезапно обнажил белоснежные зубы в ослепительной улыбке: «Что ж, по правде говоря, мне нечего скрывать, потому что я не знаю ничего, что могло бы нанести ущерб Кокору Хеккусу. Он таков, каков он есть, и я не смогу изменить ваше представление о его персоне».

«Где он теперь?»

«В Запределье, надо полагать».

«Он планировал вместе с тобой похищение детей Одмара».

«Ничего подобного он не делал – если, конечно, он не представился под другим именем. На самом деле я никогда не встречался с Хеккусом лично. Мне всегда тайно передавали поручения, тем или иным способом: «Роб, сделай то! Роб, сделай сё!» Скрытная тварь, этот Кокор Хеккус».

«В старые добрые времена ты занимался ограблениями музеев и частных коллекций. Почему?»

«Потому что мне за это платили. Хеккус хотел заполучить редкие экспонаты, и никто не мог их для него добыть, кроме смышленого смельчака Роба. Но это было давно, на заре моей карьеры, если можно так выразиться».

«Как насчет других похищений? Ты в них тоже участвовал?»

Кастиллиган деликатно поднял одну бровь: «Не смею ответить на ваш вопрос. Это могло бы повредить моей репутации».

«Хорошо. Сколько было известных тебе похищений?»

«В последнее время? Четырнадцать. Если «последним временем» называть прошлый месяц».

«Четырнадцать?!»

Кастиллиган весело улыбнулся: «Понятное дело, тут что-то не так. Я сам себя спрашивал – зачем это нужно и кому?» Он пожал плечами: «Тем не менее... кто я такой, чтобы гадать, что задумал Кокор Хеккус? В любом случае ему, как и всем остальным, нужны деньги».

Бен-Заум покосился на Герсена и выключил микрофон. Герсен спросил: «Что еще он может рассказать о Хеккусе?»

Бен-Заум включил микрофон и повторил вопрос. Заключенный изобразил тревогу и смущение: «Вас нисколько не беспокоит мое здоровье! Если моих показаний окажется достаточно для того, чтобы Кокор Хеккус разозлился – будьте уверены, ничего такого я не скажу, но сделаем чисто гипотетическое допущение – как по-вашему, чтó он со мной сделает? Заглянет в самые темные уголки моей души и наполнит их страданием и ужасом, тем, чего я боюсь больше всего! Человек должен заботиться о себе – кто еще о нем позаботится?»

«Можешь быть уверен: все, сказанное тобой о Хеккусе, никто не станет ему передавать», – доверительно пообещал Бен-Заум.

«Не надо врать! Уже сейчас рядом с вами кто-то стоит – я заметил, как вы на него поглядываете. Кто знает? Может быть, вас навестил Кокор Хеккус собственной персоной – с него станется».

«Ты нарочно преувеличиваешь».

И снова лицо Кастиллигана стало серьезным: «Пожалуй, что так. В любом случае, Хеккус в Запределье и, насколько я понимаю, тратит огромные деньги, присвоенные за последние два месяца».

«Тратит каким образом? На что?»

«На этот счет ничего не могу сказать. Кокор Хеккус стар – одни говорят, что ему триста лет, другие – что четыреста – но в то же время он молод и полон энтузиазма. Если он чего-то хочет, он этого добьется».

Помолчав, Бен-Заум спросил: «Если ты не встречался с Хеккусом лично, откуда ты это знаешь?»

«Слышал, как он говорил, как он строил свои планы, как он ругался. Он переменчив, капризен, изворотлив, как бернальская огнерусалка. Его безумная щедрость общеизвестна, но его жестокость не знает предела – и в том, и в другом он не замечает, не слушает и не понимает никого, кроме себя. Он – ужасный враг и неплохой хозяин. Я говорю это потому, что ему это ничем не грозит, а мне может помочь. Но я никогда не осмелюсь нанести ему малейший ущерб. Он специально изобретает новые, неслыханные пытки для тех, на кого затаил обиду. А если я буду ему верно служить, он построит мне зáмок и сделает меня бароном Робертом Кастиллиганом».

«И где воплотится в жизнь эта романтическая мечта?» – презрительно спросил Бен-Заум.

«В Запределье».

«В Запределье, в Запределье... – проворчал Бен-Заум. – У всех у вас одно на уме – Запределье. В один прекрасный день мы соберемся и покончим с Запредельем на веки вечные!»

«Вы только зря потратите время и деньги. Запределье будет существовать всегда».

«Не зарекайся. Что еще ты знаешь о Кокоре Хеккусе?»

«Знаю, что он собирается и в дальнейшем похищать сыновей и дочерей самых богатых людей. Он сам сказал – ему нужны огромные деньги, и нужны позарез».



Глава 3

Выдержка из главы I, «Астрофизические предпосылки», справочника «Народы Кортежа» Штрика и Чернитца.

«Кортеж существует исключительно благодаря Ригелю, блистательному императору звезд, благодаря его несравненной светимости и обширности пригодной к обитанию зоны. Невозможно не подивиться впечатляющей грандиозности этой солнечной системы! Подумать только! Двадцать шесть миров с благоприятным для человека климатом величественно кружатся по тысячелетним орбитам в лучах слепящего белого светила. Средний радиус планетарной орбиты в системе Ригеля составляет больше двадцати миллиардов километров, не учитывая часто ускользающие от внимания шесть планет внутреннего Раскаленного пояса, а также Голубой Спутник, дремлющий на расстоянии сороковой доли светового года!

Но именно те условия, которые делают возможным существование Кортежа, представляют собой одну из самых неразрешимых загадок Галактики. Большинство специалистов считают Ригель молодой звездой, в возрасте от нескольких миллионов до миллиарда лет. Чем, в таком случае, объясняется образование Кортежа, уже ко времени прибытия сэра Джулиана Хоува способного похвалиться двадцатью шестью полностью сформировавшимися биологическими комплексами? С учетом скорости развития земных организмов, жизнь на планетах Кортежа должна была эволюционировать уже несколько миллиардов лет – допуская ее автохтонное происхождение.

Насколько обосновано такое допущение? Хотя флора и фауна каждой из планет Кортежа бесспорно уникальны, при ближайшем рассмотрении наблюдается ряд сходных характеристик, позволяющих предположить, что все живые организмы Кортежа – когда-то давно, очень давно – произошли от общего предка.

Предлагается множество теорий, объясняющих возникновение такой ситуации. Самый уважаемый из современных космологов, А. Н. дер Поульсон, выдвинул изобретательную гипотезу, согласно которой Ригель, Голубой Спутник и планеты конденсировались в облаке газа, изначально богатого сложными углеводородами, что позволило жизни развиваться раньше и быстрее, чем на Земле. Другие теоретики, поддавшись полету воображения, позволяют себе предположить, что планеты Кортежа были перемещены на оптимальные орбиты, так сказать, «в готовом виде», ныне вымершей расой научных гениев. Регулярность рассредоточения орбит и почти одинаковые размеры планет Кортежа – тогда как внутренние миры Раскаленного пояса составляют весьма разношерстную компанию – придают видимость целесообразности такому невероятному, казалось бы, допущению. Когда? Зачем? Каким образом? Кто? Гексадельты, покрывшие письменами и рельефами Монументальный утес на Десятой планете Кси Кормы? Раса, установившая не поддающийся пониманию механизм в Таинственном гроте на единственной луне Земли? Никто еще не сумел ответить на эти мучительно интригующие вопросы».

Ксавиар Сколькамп, входящий в состав высшего руководства (занимающий уровень выше 100) сотрудник Института, будучи в разговорчивом настроении и обсуждая с журналистом политику Института, позволил себе следующие замечания:

«Человечество существует давно, цивилизация – недавно. Никак нельзя сказать, что механизмы цивилизации работают без сучка без задоринки – само собой, так это и должно быть. Человек, входящий в здание из стекла и металла, в звездолет или в подводную лодку, не может не поражаться в какой-то степени – по меньшей мере, должен поражаться, если он мыслящий человек – тому, что видит. Никому не удается подавить в себе страстный эмоциональный порыв к действию без некоторого усилия... В Институте нам интенсивно прививают взгляд на вещи в исторической перспективе. Мы понимаем людей прошлого и спроецировали десятки возможных вариантов будущего – все эти варианты, без исключения, отвратительны. В том виде, в каком он существует сейчас, человек, со всеми его недостатками и пороками, несмотря на тысячи блаженно нерациональных компромиссов между тысячами бесплодных абсолютов – оптимален. По меньшей мере, мы так считаем, потому что мы тоже люди».

Соображения, приведенные в оправдание своих действий фермером, которого вызвали в полицейский суд в связи с нападением на достопочтенного Боза Коггинделла, сотрудника Института 54 го уровня:

«У них легкая жизнь, у этих умников. Развалились в своих креслах и всех поучают: «Давайте, страдайте, вам это понравится. Делайте все через ухо – так оно труднее, а потому полезнее. Потейте!» Они хотят, чтобы я пристегнул свою жену к плугу, как это делалось при царе Горохе. Так я и показал ему, что я думаю про его драгоценную «беспристрастность»».

Заключение судьи (после наложения на фермера штрафа в размере 75 СЕРСов):

«Беспристрастное отношение к проблемам других людей не запрещено законом».

Из семи континентов Альфанора Скифия была крупнейшим, наименее населенным и, по мнению культивированных умбрийцев, лузитанцев и ликийцев, самым буколическим. Омываемая Мистическим океаном с одной стороны и отделенная горами Моргана с другой, провинция Гаррой считалась наиболее изолированным районом Скифии.

В Тауб, опаленный солнцем сонный поселок на берегу Джерминского залива, Герсен прибыл на воздушном пароме, курсировавшем раз в две недели из Маркари, провинциальной столицы. Он выяснил, что во всем провинциальном центре можно было арендовать только одно транспортное средство: видавший виды аэромобиль с дребезжащими подшипниками и склонностью соскальзывать вбок на спуске. Расспросив местных жителей о маршруте, Герсен забрался в машину и отправился в путь вдоль дороги, ведущей от моря к горам. Он долго поднимался над пологим склоном, утопавшим в слепящем, заставляющем дрожать воздух сиянии Ригеля.

Поначалу дорога петляла среди виноградников, садов с сучковатыми фруктовыми деревьями, огородов, где поспевали сине-зеленая капуста и артишоки, зарослей местной ягоды. То там, то сям виднелись сельские коттеджи, каждый под зонтичной крышей, поглощавшей энергию Ригеля. Дорога перевалила через пологую гряду, и Герсен остановился, чтобы сориентироваться. На юге простирался океан, по накренившемуся к заливу побережью рассыпались мышастые, розовые и белые пятнышки – поселок Тауб. В ослепительном свете все цвета становились фантастическими пастельными тонами, вибрирующими и танцующими. Впереди дорога поворачивала и выходила на равнину, где Герсен заметил виллу Душана Одмара, сотрудника Института девяносто четвертого уровня. Это хаотичное сооружение из камня и выбеленного солнцем дерева пряталось под сенью пары огромных дубов и рощи туземных гинкго.

Герсен прошел пешком по дорожке, ведущей ко входу, после чего приподнял и опустил огромный бронзовый дверной молоток в форме львиной лапы. Ждать пришлось долго. Наконец дверь открыла красивая молодая женщина в крестьянской блузе.

«Я хотел бы поговорить с Душаном Одмаром», – сказал Герсен.

Женщина задумчиво рассмотрела его: «Могу ли я поинтересоваться, по какому делу?»

«Это мне придется объяснить только самому господину Одмару».

Она медленно покачала головой: «Боюсь, что он не сможет вас принять. Возникли трудности семейного характера, и Душан Одмар никого не принимает».

«Мой визит имеет самое непосредственное отношение к этим трудностям».

Лицо женщины внезапно озарилось надеждой: «Их вернули? Детей? Скажите мне, скажите!»

«К сожалению, насколько мне известно, это не так, – Герсен вынул из кармана записную книжку, вырвал из нее листок и настрочил: «Кёрт Герсен, 11 го уровня, желает обсудить Кокора Хеккуса». – Передайте Одмару эту записку».

Женщина прочла записку и молча ушла внутрь.

Вскоре она вернулась: «Пойдемте!» Герсен последовал за ней по полутемному широкому коридору в комнату со сводчатым потолком и голыми белеными стенами. Здесь сидел за столом Одмар – на столе находились пачка белой бумаги, гусиное перо и граненая хрустальная бутылочка с темно-красными чернилами. На бумаге не было никаких записей, кроме одной строчки на верхнем листе, выведенной витиеватым курсивом с заметными утолщениями – почерком, характерным для тех, кто занимал высшие уровни Института. Одмар был человек невысокий, широкоплечий, плотный. У него были резковатые, но правильные черты лица: небольшой прямой нос, узкие, маслянисто поблескивающие черные глаза, поджатые губы над раздвоенным подбородком. Он спокойно приветствовал Герсена, отвернувшись от бумаги, пера и чернил: «Где вы достигли одиннадцатого уровня?»

«На Земле, в Амстердаме».

«Значит, вы занимались под руководством Карманда?»

«Нет. Под руководством ван Блика, предшественника Карманда».

«Хм! Вы были молоды тогда. Почему вы не продолжали подготовку? После одиннадцатого уровня не так уж трудно продвинуться до двадцать седьмого».

«Я не мог подчинить свои личные цели целям Института».

«И в чем заключаются эти цели?»

Герсен пожал плечами: «Они просты, даже достаточно примитивны для того, чтобы удовлетворить сотрудника сто первого уровня, но центростремительны»[9]9
  Центростремительные побуждения: способствующие централизации или кодификации и, следовательно, отличающиеся тенденцией к назойливому вмешательству (учрежденческий жаргон Института).


[Закрыть]
.

Брови Одмара скептически изогнулись, но он решил не настаивать на обсуждении этой темы: «Почему вас интересует Кокор Хеккус?»

«Он интересует нас обоих».

Одмар коротко кивнул: «Он интересный человек, не спорю».

«На прошлой неделе он похитил ваших детей».

Одмар молчал не меньше тридцати секунд. Стало ясно, что до сих пор личность организатора похищения ему была неизвестна: «Каковы основания для такого утверждения?»

«В этом признался арестованный участник похищения по имени Роб Кастиллиган, в настоящее время находящийся в Карцере».

«Вы – официальное должностное лицо?»

«Нет. Я – частное лицо».

«Продолжайте».

«Допускаю, что вы стремитесь к безопасному возвращению детей».

Одмар слабо улыбнулся: «Это всего лишь допущение».

Герсен проигнорировал двусмысленность: «Вы получили уведомление о том, как обеспечить безопасное возвращение детей?»

«Потребован выкуп. Сообщение пришло два дня назад».

«Вы заплатите?»

«Нет», – тихо и спокойно сказал Одмар.

Герсен не ожидал ничего другого. Старейшины Института, достигнувшие сотого уровня или приближавшиеся к нему, были вынуждены беспристрастно и отстраненно подходить к любым и всем внешним воздействиям. Если бы Душан Одмар заплатил выкуп за детей, тем самым он признал бы свою податливость и создал бы предлог для дальнейшего вымогательства извне по отношению к нему и ко всему Институту в целом. Политика Института была общеизвестна – и в десятый раз Герсен задал себе вопрос: почему Хеккус покусился на детей Одмара? Может ли быть, что в прошлом, в каких-то обстоятельствах, Одмар уступил давлению? Или похитители просто не поняли, что от них требовалось?

Герсен спросил: «Вы знали, что в это дело замешан Кокор Хеккус?»

«Нет».

«Теперь, когда вы это узнали, готовы ли вы принять против него меры?»

Одмар досадливо позволил себе слегка пожать плечами – по его мнению, Герсен должен был понимать, что карательные действия были не менее скандальны, чем выплата выкупа.

«Позвольте высказаться откровенно, – продолжал Герсен. – У меня есть причины считать Кокора Хеккуса личным врагом. Меня, в отличие от вас, не связывают никакие ограничения, я могу действовать в соответствии со своими эмоциями».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю