Текст книги "Князья тьмы. Пенталогия"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 81 страниц)

Выйдя из гразди, Герсен обнаружил, что труп Бель-Рука уже унесли. Места метленов на трибуне опустели – по-видимому, они решили, что насмотрелись вдоволь.

Хромая, Герсен вернулся к своему звездолету. Взобравшись по трапу, он закрыл люки, поднял корабль в воздух и полетел на восток, в Сержоз.

Герсен провел ночь в звездолете, медленно дрейфующем над пустыней. Утром он приземлился неподалеку от водяной завесы Сержоза. Подчинившись капризу, он надел свободные брюки из черной саржи, белую рубашку из льняного полотна и темно-зеленый кушак – костюм, который мог бы носить во время прогулки по набережной богатый молодой аристократ из Авенты на Альфаноре. Сад-ресторан при отеле «Сферинде люкс» практически пустовал. В ресторане «Приюта путешественников» завтракали несколько туристов, проснувшихся пораньше.

Герсен зашел в вестибюль, позвонил по телефону в отель «Сферинде» и попросил, чтобы его связали с ее благородием Джердианой Чансет. Через некоторое время из репродуктора послышался ее тихий голос: «Да? Кто это?»

«Кёрт Герсен».

«Подожди секунду, я закрою дверь... Кёрт Герсен! Почему ты решил драться за акции? Все подумали, что ты спятил!»

«Мне нужны были еще сто двадцать акций «Котцаша». Теперь я контролирую эту корпорацию».

«Из-за этого ты пошел на такой риск?»

«Риск был неизбежен. Ты обо мне беспокоилась?»

«Конечно! У меня душа ушла в пятки! Я не хотела смотреть, но не могла не смотреть. Все говорят, что Бель-Рук был известным убийцей и умел обращаться с оружием так, как умеют только убийцы. Теперь про тебя тоже думают, что ты – наемный убийца».

«Это не совсем так. Как мы могли бы встретиться?»

«Не знаю. Мы уже улетаем в Льяларкно, и тетушка Мэйнесс не покидает меня ни на минуту. Она убеждена в том, что со мной что-то не в порядке... Где ты? В «Приюте путешественников»?»

«Да».

«Я сейчас приду. Думаю, что смогу отлучиться минут на пятнадцать».

«Я буду ждать в саду – там, где мы сидели раньше».

«Там, где я решила, что в тебя влюбилась. Помнишь?»

«Помню».

«Сейчас приду!»

Герсен вышел в сад. Через две минуты появилась Джердиана. На ней было то самое темно-зеленое длинное платье, в котором она была, когда он ее увидел впервые. Он встал ей навстречу; она бросилась к нему в объятия, и они поцеловались – снова и снова, три раза.

«Все это бессмысленно, – опустила плечи Джердиана. – Я больше тебя не увижу».

«Я пытаюсь себя в этом убедить. Но не могу».

«Тебе придется как-то с этим смириться, – Джердиана оглянулась. – Меня начнут стыдить и попрекать, если увидят здесь, с тобой».

Герсена несколько задело ее последнее замечание: «Для тебя это так важно?»

«Да, пожалуй... В Льяларкно видимость вещей гораздо важнее их сущности».

«Что, если я приеду в Льяларкно?»

Джердиана покачала головой: «Наш мир тесен. Все знают всех, мы должны оправдывать ожидания. Такова основа счастливого существования метленов – как правило».

Герсен долго смотрел на нее – целую минуту – после чего сказал: «Если бы я мог предложить тебе беззаботную спокойную жизнь, то не обратил бы внимания на ваши предрассудки. Но я не могу тебе предложить ничего, кроме бесконечных тревог и поездок в странные неуютные места, возможно, полные опасностей... По меньшей мере в обозримом будущем... А посему – прощай!»

Глаза Джердианы наполнились слезами: «Не выношу это слово! Оно подобно смерти... Иногда мне хочется, чтобы ты унес меня в свой звездолет и улетел со мной в космические дали. Если ты меня унесешь – сейчас – я не стану сопротивляться, не буду кричать – я онемею от радости!»

«Это было бы чудесно – на какое-то время. Но я не могу это сделать. В будущем это принесло бы тебе только одни несчастья».

Джердиана поднялась на ноги, часто моргая сквозь слезы: «Я должна идти».

Герсен тоже встал, но больше не пытался ее обнять. Джердиана поколебалась, после чего подошла ближе и поцеловала его в щеку: «Я никогда тебя не забуду». Повернувшись, она вышла из сада.

Герсен опустился на стул. Этот эпизод его жизни закончился. Ему надлежало навсегда забыть Джердиану Чансет – и чем скорее, тем лучше. Теперь приходилось торопиться. Оттиль Паншо, скорее всего, еще не знал о смерти Бель-Рука и о том, что Кёрт Герсен стал владельцем контрольного пакета акций «Котцаша». Заплатив за завтрак один из двух СЕРСов, выигранных вчера у Бель-Рука, Герсен вернулся в звездолет. Сложив в чемоданчик комплект инструментов, он поспешно направился, хромая, к гразди Диндара под шатром Сканселя. Там он сразу прошел к управлению Паншо.

Как прежде, дверь была закрыта на замок. Герсен извлек из чемоданчика инструменты, разрéзал замок и распахнул дверь, не беспокоясь о том, что сигнализация при этом несомненно сработала. Оттиль Паншо улетел с Дар-Сая, а Бель-Рук был мертв – теперь сигнал тревоги вряд ли мог привлечь чье-либо внимание. Герсен зашел в помещение, где опять слегка попахивало чем-то прогорклым или протухшим.

В коридоре послышались приближающиеся шаги. В открытую дверь заглянули два человека. Герсен холодно смерил их взглядом с головы до ног: «Кто вы такие, и что вы тут делаете?»

Один из прибывших резко ответил: «Я – смотритель этой гразди! Господин Бель-Рук поручил мне следить за сигнализацией и отваживать непрошеных посетителей. Как вы посмели взломать замок и проникнуть в это управление?»

«Я контролирую инвестиционный фонд «Котцаш». Теперь это мое управление, я могу заходить сюда в любое время и делать здесь все, что мне заблагорассудится – с ключом или без ключа».

«Бель-Рук об этом не упоминал».

«И не упомянет. Он мертв».

Лицо смотрителя гразди помрачнело: «Неприятная новость».

«Для любого честного человека – превосходная новость! Бель-Рук был мошенником и убийцей. Он заслуживал гораздо более мучительной смерти. А теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое – я намерен проверить записи фонда «Котцаш». Если вы пожелаете навести обо мне справки, обращайтесь к Адарио Чансету, владельцу банка «Чансет»».

«Как вам будет угодно!» – смотритель гразди и его спутник вышли в коридор и, посовещавшись о чем-то полушепотом, удалились.

Герсен начал с картотечных шкафов, после чего перешел к стеллажам и ящикам письменного стола. Он нашел записи, отражавшие сделки, заключенные от имени фонда «Котцаш» – скупку «черной массы» и соответствующее распределение акций. Раньше Герсен рад был бы найти такие записи; теперь они ничего не значили. Он обнаружил копии арендных договоров, лицензий и сертификатов, подтверждавших передачу фонду «Котцаш» прав на разведку и разработку ископаемых. Ему говорили, что все эти бумаги уже ничего не стоили. Тем не менее, Герсен сложил их в стопку и отложил в сторону.

В ящиках стола не оказалось ничего достойного интереса.

Герсен в последний раз осмотрел контору. В ней нередко бывали Оттиль Паншо, Бель-Рук и, конечно же, Ленс Ларк. Даже воздух здесь казался загрязненным их присутствием.

Герсен вышел из гразди Диндара, отправился напрямик к своему «Трепетнокрылому Фантамику» и уже через несколько минут оказался в космосе.

Часть III. Метель

Глава 12

Из монографии «Народы Коранны» Ричарда Пельто:

«Метель! Зачарованная планета, где благородные, красивые, гордые и роскошно одетые люди живут в показном привилегированном уединении, нередко вызывая раздражение убежденностью в своем превосходстве.

Термин «высокомерие», функционально целесообразный, когда он применяется в отношении метленов, привносит, однако, чрезмерное множество ошибочных ассоциаций, вводит в заблуждение и никак не отражает бесхитростное обаяние этого народа. Даже их служители и аппаратчики – так называемые «полукровки» – рассматривают метленов с насмешливой или даже признательной терпимостью, сквозь которую часто проступает ирония, но лишь изредка прорывается ожесточение.

Для исследователя условий человеческого существования и бесчисленных сочетаний и вариаций этих условий метлены представляют собой исключительно любопытный прецедент. Их история относительно бедна событиями. Как только Метель открыли, планета была заявлена в качестве собственности, подлежащей действию устава «Аретионов», элитного клуба в городе Зангельберге на планете Станислас. Между членами клуба распределили земельные участки; всю остальную территорию планеты объявили заповедной. Многие «аретионы», прилетевшие из Зангельберга, чтобы взглянуть на свои земли, остались на Метеле и многократно приумножили состояния благодаря торговле дуодециматами.

Метлены приложили огромные усилия с тем, чтобы их мир оставался относительно изолированным и малопосещаемым. Космический порт в служебном, торговом и деловом центре, Тванише – единственный пункт въезда и выезда на Метеле. Метель – малонаселенная планета. Двадцать тысяч метленов живут в Льяларкно; примерно столько же уединились в удаленных сельских поместьях. Тваниш, по существу, представляет собой анклав, населенный пятьюдесятью тысячами «полукровок» – инопланетян самых различных разновидностей и их потомков смешанных кровей, в том числе тех, кто появился на свет в результате мимолетных связей метленов с инопланетянками; кроме того, в Тванише образовалась большая колония даршей, выполняющих самые неприятные обязанности, требующие приложения физических усилий и отсутствия брезгливости.

Льяларкно – скорее парковый городок, а не город. Чудесные дома метленов священны для обитающих в них семей. Каждому дому присвоено имя; каждому свойственны особые, неповторимые и общеизвестные репутация, атмосфера или настроение. В этих домах метлены совершают свои обряды, играют в свои игры и устраивают праздничные процессии, придающие разнообразие и красочность их существованию. Метленов развлекают сотни всевозможных турниров, театральных представлений, оперных циклов, паван и классических пантомим, которые организуются согласно традиционным сезонным расписаниям и в которых предусмотрены роли для каждого из обитателей Льяларкно.

Драма – торжественный лейтмотив бытия метленов. Часть этого экзистенциального спектакля заключается в том, чтобы поддерживать миф о примитивности или, по меньшей мере, неотесанной вульгарности всех остальных народов Ойкумены. Самые проницательные из метленов сознают, что все это – не более чем игра, фантазия, легкомысленная забава, удовлетворяющая коллективное самолюбие небольшого замкнутого сообщества. Другие, однако, воспринимают концепцию своего превосходства как фундаментальную истину. Метлены, как правило, не ощущают смехотворность своих притязаний. Они склонны к преувеличениям и великолепным жестам; несмотря на замкнутый образ жизни, они любят бросаться в глаза. Каждое мгновение жизни становится для них живописной пантомимой, в которой они обязаны вставать в самые заметные картинные позы. При всем при том, вопреки всему вышеупомянутому, метлены – трезво мыслящие люди, редко допускающие ошибки и, как правило, не позволяющие экстравагантным привычкам препятствовать их благополучию и комфорту».

Восемь оборонных космических фортов вращались вокруг Метлена на высоте восьмисот тысяч километров. Соблюдая инструкции, приведенные в «Справочнике космического пилота», Герсен объявил о своем прибытии, связавшись с одним из этих фортов. К нему в звездолет пожаловали лейтенант-метлен и пара кадетов; закончив инспекцию, они выдали Герсену разрешение на посадку. Ему отвели пронумерованную площадку на поле космопорта в Тванише и отдельный канал связи для наведения автопилота.

Представители оборонного форта удалились; «Трепетнокрылый Фантамик» стал быстро спускаться к Метелю – торжественной и величественной сфере, пестрящей в лучах Кóры бархатными темно-синими и зелеными тонами. В стороне проплыла луна Шанитра – угловатый пепельно-серый комок пемзы, на разведку и разработку недр которого, какова бы ни была их ценность, Герсен отныне приобрел исключительные права.

Подчиняясь диспетчерским командам, автопилот направил звездолет Герсена к Тванишу, единственному городу на Метеле, и опустил его на выделенную Герсену площадку поля местного космопорта.

Герсен прибыл на Метель в середине дня. Иллюминаторы озарились ясными, вечно утренними лучами Кóры, но здесь в них не было яростной жгучести, ощущавшейся на Дар-Сае. Герсен спустился на землю Метеля – мира Джердианы Чансет.

На западе, где находился центр Тваниша, возвышались группы сооружений из стекла и бетона, отклонявшихся наподобие лепестков от одной или нескольких опор, что создавало противоречивое впечатление воздушной устойчивости. За ними возвышались лесистые холмы: Льяларкно. К северу простирались возделанные поля и сады, к югу – ухоженные луга с рассеянными по ним огромными старыми деревьями, волнообразно поднимавшиеся к длинному невысокому хребту древних гор.

«Безмятежный, приятный ландшафт!» – подумал Герсен. Он пересек взлетное поле по дорожке из спеченного шлака, ведущей к космическому вокзалу – многоугольному сооружению из черного металла и стекла, с высокой диспетчерской башней посередине. Следуя указателям, Герсен направился к стойке, где служащий в униформе ввел его личные данные в компьютер, после чего на дисплее служащего погас желтый индикатор – по-видимому, тем самым были завершены формальности, начавшиеся при посещении звездолета орбитальными инспекторами.

В вагоне общественного транспорта Герсен доехал до центра города. В «Коммерческом отеле» ему предложили номер с ванной, вполне соответствовавший его потребностям. Прежде всего его беспокоило отсутствие наличных денег. Позвонив по телефону, он связался с местным представителем банка «Куни», немедленно направился к нему и получил тысячу СЕРСов по аккредитиву.

В киоске Герсен купил карту города и присел за столиком на тротуаре, у ближайшего кафе. Официантка вышла взять заказ. Герсен указал на столик, за которым сидел человек с высоким бокалом, наполненным чем-то бледно-зеленым и пенистым: «Что пьет этот господин?»

«Это наш «Косоглазый пунш», сударь: фруктовый сок с крепким сладким араком и вислоягодным ромом, охлажденный и взбитый».

«Принесите мне то же самое», – сказал Герсен и откинулся на спинку стула, чтобы понаблюдать за обитателями Тваниша. Здесь встречались главным образом полукровки: люди всевозможных рас и типов, носившие, однако, сходные костюмы – пиджаки приглушенных расцветок, в темную вертикальную полоску, и черные брюки или черные юбки. Такая однородность одежды создавала эффект общей формальности и пунктуальности. Время от времени попадались инопланетяне: торговые агенты, представители фирм и, гораздо реже, туристы. Герсен заметил также даршей в светло-бежевых бриджах и белых рубашках или в свободных белых костюмах, напоминающих пижамы, а также метленов, отличавшихся от других темными волосами и светло-оливковой кожей, одеждой, а также не поддающейся определению непринужденностью манер. «Любопытная смесь человеческих разновидностей!» – подумал Герсен.

Официантка принесла охлажденный бокал «Косоглазого пунша».

Герсен раскрыл карту города – насколько можно было судить, не очень большого города. Улицы Тваниша были подробно изображены и четко обозначены, тогда как область за западной окраиной, то есть Льяларкно, отличалась полным отсутствием деталей. Местонахождение жилищ метленов и ведущих к ним дорог, судя по всему, не надлежало раскрывать любопытствующим взорам вульгарных туристов и дельцов. Герсен едва заметно пожал плечами. Его мало беспокоило тщеславие метленов.

«Косоглазый пунш» Герсену понравился. Он подал знак, и официантка принесла еще один бокал. «Второго бокала должно быть достаточно для удовлетворения ваших потребностей, сударь, – серьезно сказала официантка. – Это крепкий напиток, и приезжие часто не понимают, как сильно он действует, пока не пытаются встать из-за стола. Пунш такого рода у нас некоторые называют «залогом искупления», потому что лица, употребляющие его в неумеренных количествах, начинают вести себя буйно, в связи с чем их приходится наказывать».

«Благодарю за предупреждение, – отозвался Герсен. – И как наказывают таких буянов?»

«Это зависит от серьезности правонарушения, но им нередко зажимают в колодки руки и ноги, после чего детям позволяют кидаться в них мягкими фруктами – к сожалению, часто гнилыми и заплесневевшими, – девушка с отвращением подернула плечами. – Я ни в коем случае не хотела бы, чтобы меня выставили таким образом на позор».

«У меня тоже нет такого желания, – заверил ее Герсен. – Не могли бы вы принести мне телефонный справочник?»

«Разумеется, одну минуту».

Перелистывая страницы, Герсен сразу нашел телефонный номер инвестиционного фонда «Котцаш», находившегося, согласно справочнику, в Башне Скохуна.

Герсен снова подозвал официантку и уплатил по счету: «Где находится Башня Скохуна?»

«Ее можно заметить отсюда, сударь – она по другую сторону парка. Видите здание с высоким центральным порталом? Это и есть Башня Скохуна».

Прогулявшись по парку, Герсен приблизился к Башне Скохуна – восьмиэтажному сооружению с перекрытиями из белого бетона и стеклянными стенами. Опорами служили четыре колонны из черного металла – местная архитектура ничем не напоминала граздь Диндара в Сержозе. Для потерпевшей банкротство несостоятельной корпорации, такой, как фонд «Котцаш», содержание представительства в Башне Скохуна казалось неожиданно роскошным капризом. Откуда-то должны были взяться деньги. Возможно, Паншо использовал сумму страхового возмещения за звездолет «Эттилия Гаргантюр» – или поступления от продажи краденых дуодециматов?

Герсен пересек широкий проспект и зашел в вестибюль на первом этаже – окруженное стеклом пространство между четырьмя колоннами. В перечне арендаторов было указано, что контора инвестиционного фонда «Котцаш» занимала номер 307 на третьем этаже. Герсен рассмотрел доступные возможности. Он мог явиться в представительство «Котцаша» и заявить о своем праве контролировать операции фонда – прямолинейное вмешательство не могло не привлечь внимание Ленса Ларка. Оправдывался ли риск такого подхода его преимуществами? В любом случае приходилось действовать, пока Паншо не узнал о смерти Бель-Рука, то есть в течение ближайших нескольких часов.

Часть вестибюля занимало коммерческое бюро арендодателя. Герсен зашел туда и обнаружил тощего, как хлыст, полукровку с проницательным жестким лицом и бдительными черными глазами, в общепринятом тванишском костюме – черных брюках, пиджаке в черную, коричневую, глуховато-горчичную и каштановую полоску и черных ботинках. Латунная табличка на стойке гласила: «Удольф Тестель, управляющий».

Герсен представился в качестве выездного представителя банка «Куни».

«Мы серьезно рассматриваем возможность аренды помещения для нашего представительства в Тванише, – самым торжественным тоном заявил Герсен. – Мне потребовалась бы надлежащим образом оборудованная контора с вызывающим уважение адресом в деловой части города».

«Мы будем рады удовлетворить любые ваши запросы, – столь же помпезным тоном ответствовал Тестель, несмотря на свою проницательность отличавшийся, по-видимому, немалым самомнением. – Почти все наши помещения заняты; тем не менее, я мог бы предложить кабинет с приемной и гостиной на втором этаже или однокомнатную контору на пятом». Управляющий выложил на стойку планы этажей и указал расположение упомянутых помещений. Герсен рассмотрел эти схемы, после чего взглянул на план третьего этажа. Представительство фонда «Котцаш» занимало однокомнатную контору № 307, между такой же однокомнатной конторой фармацевтической импортной компании «Айри», № 306, и трехкомнатным управлением «Конструкторского бюро Жаркова», № 308.

«Мне больше всего подошел бы третий этаж, – заметил Герсен. – Там есть свободные помещения?»

«Нет, весь третий этаж занят».

«Очень жаль! Одна из этих двух контор точно соответствовала бы моим потребностям, – Герсен указал на номера 306 и 307. – Эти арендаторы уже заключили долгосрочные договоры? Может быть, то или иное поощрение побудило бы их переехать на пятый этаж?»

Небрежная самоуверенность Герсена заставила Удольфа Тестеля заметно ощетиниться. «Уверен, что они откажутся, – напряженным тоном сказал управляющий. – Доктор Коост из компании «Айри» никогда не изменяет своим привычкам. А господин Паншо из номера 307 постоянно сотрудничает с «Конструкторским бюро Жаркова». Поэтому, насколько я понимаю, ни тот, ни другой не пожелает куда-либо переезжать».

«В таком случае, если вы не откажетесь дать мне ключ, я взгляну на контору на пятом этаже, – уступил Герсен. – Это займет лишь несколько минут».

«Позвольте мне показать вам это помещение, – отозвался Тестель. – Это меня нисколько не затруднит».

«Я хотел бы произвести осмотр в одиночестве, – возразил Герсен. – Хотя бы для того, чтобы я мог составить свое мнение, не подвергаясь постороннему влиянию».

«Как вам будет угодно!» – гнусаво пропел Тестель. Выдвинув ящик, он выбрал ключ: «Номер 510 – выходя из лифта, поверните направо».

Герсен поднялся в лифте на пятый этаж. Ключ – запрессованная в пластик металлическая полоска – был запрограммирован магнитным кодом, открывавшим только один замок. Копию такого ключа было бы очень трудно изготовить, причем даже его копирование не позволило бы открыть дверь номера 306, 307 или 308. Тем не менее, Герсен хорошо запомнил ящик, в котором управляющий хранил запасные ключи.

Наскоро осмотрев контору № 510, Герсен вернулся в бюро Тестеля на первом этаже и отдал ему ключ: «Я скоро извещу вас о своем решении».

«Мы будем рады предоставить вам помещение», – слегка поклонился Тестель.

В переулке неподалеку Герсен нашел слесарную мастерскую, приобрел три заготовки ключей, похожих на те, что использовались в Башне Скохуна, и поручил мастеру выгравировать на них номера 306, 307 и 308. Затем Герсен вернулся в космический порт, прошел к себе в звездолет и упаковал в чемоданчик несколько видов прослушивающего оборудования. Оттилю Паншо предстояло узнать об изменении обстоятельств; последующие разговоры вполне могли привести Герсена к Ленсу Ларку или, по меньшей мере, позволили бы получить какие-то сведения, указывающие на местонахождение Ларка.

Вернувшись в «Коммерческий отель», Герсен оставил там свое оборудование. Сгущались сумерки; сегодня, скорее всего, было уже поздно продолжать осуществление его плана. Тем не менее, Герсен нервничал, его охватило возбужденное ощущение неизбежности скорой развязки – последовательности событий сходились к одной взрывоопасной точке. Погрузившись в размышления, он снова прошелся по парку к Башне Скохуна, чтобы разведать обстановку. Если Паншо уже прибыл к себе в контору, кто знает, куда Герсен мог бы последовать за ним, когда он выйдет?

Остановившись среди деревьев на краю парка, Герсен подсчитал окна: в окне конторы № 306 все еще горел свет – доктор Коост из фармацевтической компании «Айри» сегодня задержался на работе. Окно конторы № 307 темнело – Оттиль Паншо проводил вечер где-то в другом месте. В окнах управления «Конструкторского бюро Жаркова» тоже не было никаких огней. Герсен перешел через улицу и заглянул в вестибюль. Дверь в коммерческое бюро была открыта настежь, и прилежный Удольф Тестель все еще стоял за стойкой, хмуро просматривая какую-то ведомость.

Герсен потихоньку прошел к телефону в дальнем углу вестибюля. Позвонив в управление Тестеля, он услышал резкий голос: «Башня Скохуна, вас слушает управляющий».

Герсен воскликнул дрожащим высоким голосом, почти фальцетом: «Господин Тестель, пожалуйста, немедленно поднимитесь в сад на крыше! Тут творится какое-то безобразие! Этому необходимо положить конец! Скорее, скорее!»

«А? Что такое? – не понял Тестель. – Кто говорит?»

Герсен повесил трубку и стал ждать в тени у колонны, наблюдая за вестибюлем.

Тестель выбежал в вестибюль, явно встревоженный и раздраженный. Он заскочил в лифт и скрылся из виду.

Герсен поспешно направился в бюро управляющего, зашел за стойку и открыл ящик с ключами. Вынув ключи из прорезей с номерами 306, 307 и 308, она заменил их гравированными заготовками. Закрыв ящик, Герсен покинул бюро, пересек вестибюль и вышел из Башни Скохуна.

Довольный результатами, достигнутыми за один вечер, Герсен поужинал в ресторане «Медальон», рекламное объявление которого обещало «классическую кухню – подлинные блюда в стиле знаменитых мастеров кулинарии». Не слишком интересуясь невразумительными гастрономическими пояснениями, заполнявшими список блюд, приготовлявшихся по заказу, Герсен сдался на милость официанта, вручившего ему продолговатую карточку в черной с серебром рамке: «Это меню нашей сегодняшней «Незабываемой трапезы», сударь – настоятельно рекомендую!»

Герсен прочел меню:

«Закуски десяти миров!

Бульон с орехами алоэ и цветами-плавунцами в стиле бенитров с шестой планеты Капеллы

Запеканка из розового нарда с кресс-салатом и «белой наживкой» в том виде, в каком она подается Сигизмундом в «Гранд-отеле» в Авенте на Альфаноре

Отбивные из спинной вырезки пятирогого даранга, импортированные из Кислородных Низин планеты Куэнос-Нотос

Клецки с начинкой из корня бельсифера с шафраном, в стиле Прощальной Станции на планете Мириотес

Острая приправа из обжаренных грибов, охлажденного ананаса и мангового чутни из питомников и оранжерей Древней Земли

Салат из трав и зелени, приправленный средиземноморским оливковым маслом и эльзасским уксусом

Сладкие безделушки, капризы и несуразности с пылу с жару – так, как их подают на Эспланаде в Авенте

Кофе с Ливнесолнечных Высот на Крокиноле, свежесмолотый и заваренный в фарфоровом горшочке, подается со стаканчиком маскаренского рома в стиле Толстой Ханны из космопорта на Копусе

Блюда подаются в сопровождении пяти превосходных вин, подчеркивающих характерные достоинства каждого кулинарного произведения!»

Роскошный ужин стоил дорого – тридцать СЕРСов. «Почему нет?» – спросил себя Герсен и сказал официанту: «Что ж, подайте мне «Незабываемую трапезу»».

«Сию минуту, сударь!»

Блюда были хорошо приготовлены и гарнированы со знанием дела, их подавали с расторопностью, подобающей шикарному ресторану. Возможно, они были действительно «подлинными» – по меньшей мере, так показалось Герсену, а он пробовал кулинарные произведения на многих из перечисленных в меню планетах; в частности, он нередко опрокидывал стаканчик рома у Толстой Ханны на Копусе. Примерно половину посетителей ресторана «Медальон» составляли метлены. Что, если бы сегодня сюда зашла Джердиана Чансет? Что бы она подумала? Герсен сам не знал, что бы он сделал в таком случае. Скорее всего, ничего.

Выйдя из ресторана, он прогулялся вдоль главного проспекта Тваниша – окаймленного деревьями бульвара, который здесь называли просто «Аллеей». Обогнув широкой дугой Парк Искупления, Аллея поднималась в холмы Льяларкно.

Машин на улицах было немного; в основном здесь встречались только такси. Как узнал впоследствии Герсен, метленская система контроля дорожного движения была проста: здесь взимали очень большой сбор за получение водительских прав и не строили никаких новых дорог нигде, кроме ближайших окрестностей Тваниша.

Поддавшись внезапному капризу, Герсен подозвал такси – небольшую машину на мягких колесах; пассажирский салон находился впереди, а кабина водителя – выше, сзади.

«Куда прикажете, сударь?»

«В Льяларкно, – отозвался Герсен. – Я хотел бы просто проехаться».

«Без определенного пункта назначения?»

«Именно так. Проедемся по Льяларкно и вернемся сюда».

«Что ж... Наверное, это можно сделать, раз уже смеркается. Вы, очевидно, с другой планеты и не знаете, что метлены терпеть не могут, когда нарушают их уединение. Они не хотят, чтобы по улицам Льяларкно грохотали автобусы, набитые туристами».

«Постольку, поскольку это не запрещено законом, я возьму на себя такой риск и посмотрю, как они живут».

«Будь по-вашему».

Герсен забрался в пассажирский салон. Водитель спросил: «На что вы больше всего хотели бы посмотреть?»

«Вы знаете, где живет Адарио Чансет?»

«Конечно, сударь. Усадьба Чансетов называется «Старая Роща»».

«Когда мы будем проезжать мимо Старой Рощи, укажите мне на нее».

«Хорошо, так и сделаю».

Такси покатилось по Аллее вокруг Парка Искупления и вверх по пологому подъему, ведущему к Льяларкно. Огни Тваниша скрылись за кронами плакучих акаций; Герсен почти мгновенно почувствовал, что очутился в совершенно иной среде.

Извилистая дорога огибала лесистые холмы, минуя усадьбы метленов. Герсен – возможно, предубежденный впечатлением, которое на него произвел Адарио Чансет – ожидал увидеть показную роскошь; к некоторому своему удивлению, он замечал вокруг только старые усадьбы хаотичной постройки, очевидно приятные и удобные для тех, кто в них жил, но не более того. На глаза попадались веранды, затененные цветущими лозами, газоны и бассейны. Над садовыми дорожками парили летучие бумажные фонари, высокие окна с узорчатыми переплетами отбрасывали мягкий золотистый свет. «Да, обитатели этих домов, надо полагать, заботятся о них, как об одушевленных существах, – думал Герсен. – Детям ни за что не хочется покидать родное гнездо, но старший сын наследует все, и остальным волей-неволей приходится уезжать». Герсен почти не помнил дом своего раннего детства, и мысль о нем погрузила его в печаль. Если бы он захотел, он мог бы стать владельцем такой усадьбы – не менее просторной и удобной. Он мог заплатить любую цену, но непреодолимым препятствием становился его образ жизни, в связи с чем любые мечты о домашнем уюте оставались несбыточными. Мечтать о счастливой семейной жизни было приятно, однако, воображение охотно подчинялось таким стремлениям. Где он предпочел бы жить, если бы обстоятельства позволили сделать такой выбор? Конечно же, не на Альфаноре и не на какой-нибудь другой многолюдной планете Кортежа Ригеля или системы Веги, где такие усадьбы не вписывались бы в окружающий архитектурный ландшафт. Может быть, на Древней Земле – или здесь, на Метеле. В компании Джердианы Чансет? Идея становилась тем привлекательнее, чем дольше он ее рассматривал. Впрочем, это было невозможно.

«Где же Старая Роща?» – спросил у водителя Герсен.

«Мы уже близко. Вот Парнассио, усадьба Зеймсов. Дальше – Андельмор, особняк семьи Флористи. А за ним – Старая Роща».

«Остановитесь на минуту», – Герсен вылез из машины и встал на обочине. С чувством, гораздо более глубоким, чем печаль, он смотрел на дом, где Джердиана прожила почти всю жизнь. В окнах было темно – светились только несколько неярких ночных фонарей в саду и на веранде: Чансеты еще не вернулись домой.

Водитель решил быть полезным: «Видите соседний дом? Это Мшистый Аль-Рун – прекрасная усадьба, ничего не скажешь! Дом принадлежит старухе, последней из рода Азелей. Она оценила его в миллион СЕРСов и не продаст ни на грош дешевле. Вы слышали про Ленса Ларка, знаменитого пирата?»