Текст книги "Князья тьмы. Пенталогия"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 81 страниц)

Глава 10

Передовица в газете «Рупор Понтефракта»:

«ТРИЕДИНЫЙ ПАТРИАРХ ИНСТИТУТА РАСКРЫЛ ТАЙНУ НЕВЕРОЯТНОГО ОТРАВЛЕНИЯ ДЕКСАДЫ НА БАНКЕТЕ!

Обвиняемый: Ховард Алан Трисонг

Отравлено все высшее руководство Института! Едва не увенчалась успехом попытка печально знаменитого «повелителя преступного мира» и «князя тьмы», Ховарда Алана Трисонга, захватить контроль над Институтом!

«Мне едва удалось избежать смерти благодаря счастливому стечению обстоятельств и быстроте реакции моего помощника», – заявил Двиддион, ранее занимавший в Институте 101 й уровень, а ныне именуемый «Триединым», то есть продвинувшийся на высший 111 й уровень.

«Я не участвовал в банкете, – говорит Двиддион. – Разведка Института доложила мне о происшедшем. Мне сообщили, что известный преступник, Трисонг, каким-то образом сумел присвоить ранг сотрудника 99 го уровня – конечно, под вымышленным именем. Он называл себя «Искромолотом»; в свое время мы выясним, какие махинации позволили ему занять 99 й уровень.

Разумеется, он уже исключен из Института.

Я назначил новую Дексаду из числа сотрудников, заслуженно занимавших высокие уровни. Работа Института продолжается.

Мое решение не участвовать в банкете почившей Дексады было принято по ряду причин. Дексада и бывший Триединый встретились на Диком Острове, на планете Цитерея Темпестре, в связи с кончиной высокопоставленного старейшины Института, чтобы выбрать на его место одного из трех сотрудников 99 го уровня, а также для того, чтобы отпраздновать это событие, в том числе попробовать чарнé – деликатес, доступный только на Цитерее. Мне привелось пробовать чарнé раньше; на мой взгляд, это фрукт исключительно приятного вкуса; тем не менее, если плод чарнé не приготовлен надлежащим образом, он смертельно ядовит.

Ховард Алан Трисонг приобрел чарнé, извлек из его кожуры яд и впрыснул яд в уже приготовленные, очищенные и сертифицированные плоды, которые были поданы на банкете Триединому, Дексаде и сотрудникам-кандидатам 99 го уровня. Сам Трисонг либо не ел чарнé, либо не впрыскивал яд в поданные ему плоды. Впоследствии подручные Трисонга утопили Бенджамина Роука, сотрудника 102 го уровня, который, так же, как и я, решил не участвовать в банкете.

Почему Трисонг замыслил и осуществил эти отвратительные убийства – несмотря на то, что у него был шанс занять освободившуюся вакансию в Дексаде? Потому что раньше его кандидатуру уже отвергли дважды и, вероятно, потому что ему сообщили, что на этот раз выберут Видоля или Билфреда – другими словами, Трисонга ожидала третья неудача. Сотруднику 99-го уровня, не избранному в состав Дексады три раза подряд, приходится смириться с тем нелицеприятным фактом, что он никогда не станет членом Дексады, и что ему не следует снова выставлять свою кандидатуру.

Поэтому Трисонг решил умертвить всех сотрудников, занимавших уровни выше 100 – в случае их смерти, по правилам Института, он мог занять наивысшую освободившуюся вакансию. После убийства Триединого, участников банкета и Роука такой наивысшей вакансией становился уровень 109; пока я оставался в живых, тем не менее, Трисонг не мог стать Триединым, назначить новую Дексаду и, таким образом, контролировать Институт».

Герсен натер лицо бледным пигментом, закрепил на своих коротко подстриженных темных волосах роскошный парик из черных кудрей и одел изящный костюм, снова превратившись в олицетворение праздного прожигателя жизни.

Пасмурное небо словно опустилось на Старотарайский сквер, окутывая деревья серым туманом. Обитатели Понтефракта невозмутимо маршировали по тротуарам. Их черные и коричневые костюмы создавали движущийся узор насыщенных сдержанных тонов на фоне мокрого камня и старых чугунных оград.

Герсен свернул в Коррибский переулок и остановился напротив здания редакции «Актуала». Судя по всему, здесь ничто не изменилось. Древнее здание, почерневшее от потеков сажи, казалось таким же мирным и спокойным, как всегда. Герсен провел в космосе и на Балагуре меньше суток, но психологически этот промежуток времени ощущался как целая эпоха... Он пересек улицу, зашел в редакцию и сразу направился в помещение, где сортировали ответы участников конкурса. Сегодня истекал срок получения ответов – работы стало гораздо меньше, и в контейнере для почты лежали всего лишь пять или шесть мешков.

Госпожа Энч поспешила навстречу Герсену: «Доброе утро, господин Лукас!»

«Доброе утро, госпожа Энч. Происходит что-нибудь неожиданное или замечательное?»

«Пока что нет, господин Лукас. Никто еще не ответил точнее, чем респондент с Цитереи. Но вы, конечно, видели передовицы сегодняшних газет? Уму непостижимо!»

«Да, просто невероятно».

«Как это отразится на нашем конкурсе?»

«Надеюсь, что никак. В каком-то смысле нам повезло – срок получения ответов истекает сегодня. Иначе нам пришлось бы иметь дело с тысячами претендентов на выигрыш, узнавших правильные ответы из новостей».

«Кто-нибудь еще успеет воспользоваться этими сведениями».

«Нам просто-напросто придется проверять дату отправления каждого ответа».

«Разумеется, господин Лукас».

Герсен собрался уходить, но госпожа Энч задержала его: «О, господин Лукас, мы получили любопытное письмо – по меньшей мере, мне оно показалось любопытным. Я отложила его для вас, потому что оно касается номера шестого». Заведующая конкурсом передала Герсену конверт.

«Благодарю вас, госпожа Энч!» Герсен прочел письмо: «Действительно, любопытно!» Он прочитал письмо еще раз: «Надо полагать, на проведение конкурса это никак не повлияет, так как журналисты уже установили личность Искромолота».

«Я тоже так считаю. Мы очень своевременно провели конкурс. Неужели все это – всего лишь совпадение?»

Герсен вежливо рассмеялся: «Если кто-нибудь будет спрашивать, говорите, что по поводу последних разоблачений мы в полном замешательстве».

«Никто еще ничего не спрашивал, но многие будут строить предположения».

«Пусть гадают и распускают слухи. Это не повредит циркуляции «Актуала»».

Герсен прошел к себе в кабинет. Алиса Роук тихонько сидела за столом. На ней были простые черные юбка и блузка; кончики ее оранжевых локонов спускались на блузку и закручивались вверх. Увидев Герсена, она сделала порывистое движение в сторону газеты, лежавшей на столе, но сдержалась.

«Доброе утро, господин Лукас».

«Доброе утро, Алиса. Ты, конечно, уже видела новости».

Алиса притворилась, что не понимает, о чем говорит Герсен: «Да». Взглянув на передовицу газеты, она прибавила: «Это... интересно».

«И не более того?»

Алиса ответила лишь безразличным пожатием плеч.

Герсен сказал: «Трисонг – опаснейший преступник, один из так называемых «князей тьмы»».

«Я о нем слышала», – натянуто отозвалась девушка.

Герсен продолжал: «В новостях упоминается некий Бенджамин Роук, утонувший в Шанарском море. Надеюсь, это не кто-нибудь из твоих близких родственников?»

Алиса печально подняла глаза и отвернулась: «Да, это мой отец».

«Прискорбно. Позволь мне выразить искренние соболезнования».

Алиса ничего не ответила. Герсен направился к своему столу, сел и принялся разглядывать профиль Алисы: «Я все еще очень хотел бы встретиться с Ховардом Аланом Трисонгом».

Подбородок Алисы слегка приподнялся. Она с горечью произнесла одно слово: «Зачем?»

«Теперь – больше, чем когда-либо – опубликование интервью с Трисонгом способствовало бы популярности нашего журнала».

Подбородок Алисы опустился в прежнее положение: «Вы считаете правильным и целесообразным публиковать сведения о сомнительных подвигах такого мерзавца?»

«Несомненно! Рано или поздно он плохо кончит. Как функционирует такой преступник? Что заставляет его делать то, что он делает? Каково его представление о самом себе?»

«Он никогда не позволит вам публиковать что-нибудь, что сочтет оскорбительным или унизительным».

«Он мог бы сам написать статью о себе – с моей точки зрения, это будет ничем не хуже интервью. Учитывая популярность нашего конкурса и сенсационное отравление Дексады, мы сможем продать миллион экземпляров «Актуала»».

Алиса резко встала: «Мне нехорошо. Если сейчас мне здесь нечего делать, я хотела бы пару часов отдохнуть».

«Как тебе будет угодно, – ответил Герсен и вежливо поднялся на ноги. – Надеюсь, ты скоро почувствуешь себя лучше».

«Спасибо!» – в последний раз бросив быстрый взгляд на Герсена, полный сомнений и подозрений, Алиса вышла из кабинета.

Герсен снова уселся, положил на стол письмо, переданное ему госпожой Энч, и прочел его в третий раз:

«Заведующему конкурсом журнала «Актуал»

Пожалуйста, рассматривайте это письмо как ответ участника вашего конкурса.

Мой ответ дает мне право на одну десятую объявленного вами выигрыша, и настоящим я заявляю о своем праве на получение этой суммы.

Человек, обозначенный номером 6 на вашей фотографии, родился на Помещичьей Ферме, в окрестностях городка Блаженный Приют в кантоне Мониш. Мать нарекла его «Ховардом Аланом» в честь знаменитого телечародея Х. А. Топфинна, а также Арблцангером, в память ее деда. Учитывая его родовое имя (примерно эквивалентное фамилии на других планетах), его зовут Ховард Алан Арблцангер Хардоа – таким образом, я могу назвать его имя полностью и точно установить его личность. Он стал чем-то вроде «блудного сына» и давно нас покинул. Я слышал, что он добился больших успехов, и надеюсь вскоре увидеться с ним, когда он приедет на предстоящую встречу одноклассников – мы его ждем.

В любом случае, настоящим я удостоверяю его личность и рассчитываю незамедлительно получить свою часть выигрыша.

С уважением, Адриан Хардоа.

Помещичья Ферма,

Блаженный Приют,

кантон Мониш,

Модервельт,

система звезды ван Каата».

Герсен задумался, после чего связался с информационной службой. Модервельт оказался единственной населенной планетой звезды ван Каата. Мир этот несколько больше Земли, с единственным континентом, простирающимся вдоль двух третей окружности экватора. Почва этой древней планеты исключительно плодородна. Былые горные хребты эродировали, превратившись в гряды пологих холмов, питающих извилистые реки, спокойно текущие по обширным степям. Первопоселенцами на Модервельте были различные небольшие группы: религиозные секты, кланы, спортивные клубы, философские общества и т. п. Они быстро уничтожили расу полуразумных туземцев, распределили земельные участки и установили границы 1562 кантонов, каждый из которых на протяжении столетий занимался своими делами и не вмешивался в чужие. Кантон Мониш занимал часть степи Гошен на востоке центральной области огромного континента. В городке Клути, столице этого кантона, проживали три тысячи человек. В ста тридцати километрах к северу от столицы, в округе Флютер, на берегах реки Виггаль, находился городок Блаженный Приют, где тоже жили примерно три тысячи человек. Кантон Мониш первоначально заселили фракционеры Чистой Истины, «Наставлениями» которых не одобрялось звездоплавание, в связи с чем ближайший космический порт находился почти в пятистах километрах к югу, в окрестностях Станции Теобальда в кантоне Леландер.

Герсен выключил телефон. Ховард Алан Трисонг родился и вырос в сельской местности, в одном из самых мирных и зажиточных уголков населенной человеком части Галактики. По некотором размышлении Герсен решил, что этот факт сам по себе не имел особого значения. В Ойкумене было бесчисленное множество деревенских пареньков, из которых почему-то не получались гениальные преступники... Герсен снова включил телефон и связался с прослушивающим устройством в номере 442 «Гостиного двора св. Диармида». Он рассчитывал, что Алиса как раз должна была вернуться к себе.

Он не ошибся. Послышались шум раздвигающейся двери и шаги Алисы. Сначала девушка неуверенно и апатично ходила из угла в угол, после чего наступила тишина.

Прошло минут пять – по-видимому, Алиса сидела, собираясь с мыслями. Затем прозвучал ее голос, решительный и спокойный: «Говорит Алиса Роук».

Прошла еще минута. Ответил голос Ховарда Алана Трисонга: «Да, Алиса, я тебя слушаю. Что тебе удалось сделать?»

«Все, что было возможно».

«Меня удовлетворяют только конкретные результаты».

«Где мой отец? Газеты сообщают, что он погиб».

«Не смей меня расспрашивать! Вопросы задаю я. Представь свой отчет».

«Могу сообщить только то, что вы уже знаете. Господин Лукас снова сказал, что очень хотел бы провести с вами интервью».

Голос стал значительно резче: «Он знает, что ты поддерживаешь со мной связь?»

«Конечно, нет. Он так же груб и бессердечен, как вы. Он желает опубликовать вашу биографию – или вашу автобиографию – чтобы продать сто миллионов экземпляров своего журнала».

«Он считает меня альтруистом?»

«Сомневаюсь. Но я всего лишь передаю вам его замечания. Думайте о них все, что хотите».

«Я всегда думаю, что хочу».

Поколебавшись, Алиса спросила: «Конкурс закончился. Я выполнила все условия нашего договора. Правда ли, что мой отец умер?»

Голос Трисонга снова изменился – теперь он стал гортанным, хрипловатым, язвительно-безразличным: «Из газет ты узнала, как меня зовут».

«Узнала».

«И тебе известна моя репутация».

«Я о ней слышала».

«Может быть, ты даже поняла, в чем заключался мой замечательный план?»

«Вы хотели стать Триединым и контролировать Институт».

Голос Трисонга снова приобрел звонкую резкость: «Этот план был сорван самым беспардонным и непростительным образом! Бенджамин Роук – кто он такой? Какое значение он имел? Конечно, он мертв – и почему бы я стал об этом сожалеть? Мой план разрушен – мерзкими журналистами и их паршивым конкурсом!»

«Значит, он умер?»

«Кто? Роук? Конечно! А что ты думала? Как могло быть иначе?»

«Вы обещали мне, что он останется в живых».

Трисонг хрипло рассмеялся: «Люди верят во все, во что они хотят верить!»

«Между нами все кончено».

«Поступай по-своему. Ты разрушительно красива – ты посеяла раздор между паладинами моей души. Красный рыцарь жаждет тобой обладать. Синий истомлен печалью. Зеленый хотел бы причинить тебе боль. Но сейчас я ничего не могу сделать. Я ранен, я страдаю. У меня нет времени. Кроме того, ты осквернила себя в постели с этим журналистом. Конечно, ты это сделала по моему настоянию, но ты должна была умолять меня, ты должна была требовать, чтобы я избавил тебя от позора!»

«Мне не хватило сообразительности», – язвительно обронила Алиса.

Трисонг ответил через пару секунд – строго и угрюмо: «Я скоро уеду. В системе Веги мне не везет – никогда не везло, если уж на то пошло. Я ранен, мне больно! Но в свое время я за это рассчитаюсь – и тогда! О, тогда моя боль утолится тысячекратным возмездием!»

«Что с вами случилось?» – самым невинным тоном полюбопытствовала Алиса.

«Мы попали в засаду. Дьявол во плоти выскочил из дома Двиддиона и прострелил мне ногу лучеметом!»

«Учитывая выбранный вами род занятий, вы должны были бы ожидать западни на каждом шагу».

Трисонг словно не расслышал замечание Алисы. После непродолжительного молчания прозвучал другой голос Трисонга, напряженный, но искусно притворяющийся добродушным: «Конкурс журнала «Актуал» заканчивается завтра?»

«Нет, сегодня».

«И победитель еще не объявлен?»

«Нет».

«Тогда больше мне не звони. Такова моя последняя инструкция».

«Я вам больше не подчиняюсь! Можете подавиться своими инструкциями!»

Трисонг игнорировал протесты: «Продолжай делать то, что ты делаешь». Но Алиса уже бросила трубку.

В полдень пасмурное небо почти прояснилось: небо превратилось в слепящую голубовато-молочную дымку. Алиса, бледная и осунувшаяся, вернулась в редакцию.

«Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше?» – спросил Герсен.

«Да, благодарю вас». Девушка подошла к своему столу и села. Она переоделась в серо-зеленое платье без рукавов, с белым накрахмаленным воротничком, которого едва касались ее оранжевые локоны. «Сочетание цветов, напоминающее о каком-то экзотическом цветке в пустыне», – подумал Герсен. Заметив его внимание, Алиса бросила на него быстрый взгляд: «От меня что-нибудь требуется?»

«На самом деле – нет. Конкурс практически завершен. Нам привелось стать свидетелями весьма любопытных событий, не правда ли?»

«Мягко говоря».

«Тем не менее, игра не закончилась и продолжает оставаться в ничейной позиции. Трисонг не смог захватить контроль над Институтом. С другой стороны, он все еще жив и строит дальнейшие планы. Твой отец погиб, и для тебя это, конечно, трагедия. Если бы ты знала, что Сайлас Искромолот – Ховард Алан Трисонг, ты не могла бы даже надеяться на другой исход».

Алиса повернулась на стуле и смотрела Герсену прямо в лицо: «Вы знали с самого начала, что Бенджамин Роук – мой отец?»

«Ты сама об этом сообщила, заполняя анкету», – пожал плечами Герсен. Смущенно улыбнувшись, он прибавил: «Кроме того, если уж говорить начистоту, я прослушивал твои разговоры с Трисонгом».

Алиса сидела неподвижно, как статуя: «Значит, вы знали...»

«С первой минуты, как только ты зашла в редакцию. Даже раньше. Я все понял, когда увидел тебя в окно, когда ты стояла напротив входа».

Алиса внезапно покраснела: «И вы должны были знать...»

«Конечно».

«И, тем не менее...»

«Что бы ты обо мне подумала, если бы я воспользовался твоим отчаянным положением?»

На лице Алисы появилась напряженная, бессмысленная улыбка: «Почему для вас имеет какое-то значение то, что я могла бы о вас подумать?»

«Я не хотел, чтобы пострадало твое самоуважение – тем более, что оно пострадало бы в результате твоего непонимания ситуации».

«Это глупый разговор!» – заявила Алиса. Она поднялась на ноги: «И с моей стороны было бы глупо здесь оставаться».

«Куда ты пойдешь?»

«К выходу. Я уволена?»

«Разумеется, нет! Я восхищаюсь твоей отвагой! Мне нравится на тебя смотреть, когда ты сидишь за столом. Кроме того...»

На столе у Герсена прозвенел телефон. Герсен прикоснулся к кнопке – прозвучал голос: «Ховард Алан Трисонг вызывает Генри Лукаса».

«Генри Лукас слушает. Вы решили не показывать лицо?»

«Ничего подобного». На экране появилось лицо – с высоким и широким лбом, ясными карими глазами, прямым тонким носом и широким подвижным ртом; выражение этого лица можно было бы назвать сочетанием гордости, пафоса и жизнерадостности. Герсен слегка надвинул черный кудрявый парик на лоб, пригладил локоны так, чтобы они частично закрывали щеки, полуприкрыл глаза и опустил челюсть, тем самым создавая впечатление аристократической томности. Алиса с насмешливой язвительностью наблюдала за этими приготовлениями; наконец Герсен включил видеокамеру, передающую его изображение.

Двое изучали друг друга. Трисонг сказал мелодичным, звучным голосом: «Господин Лукас, я с интересом следил за проведением вашего конкурса, потому что, как вам известно, я – один из людей, изображенных на опубликованной фотографии».

«Хорошо вас понимаю. Это обстоятельство существенно способствовало привлечению интереса общественности к нашему проекту».

«Не совсем вас понимаю, – беззаботно откликнулся Трисонг. – Вы пытаетесь мне льстить? Или у вас какие-то другие намерения?»

«В данном случае я выступаю исключительно в роли журналиста – то есть своего рода автомата, лишенного личных эмоций и побуждений».

«В таком случае вы – необычный человек. Неважно, однако. Так как условия вашего конкурса никак не ограничивают состав его участников, я желаю представить свой собственный ответ на вопрос, поставленный вашим журналом. Будьте любезны записать мои ответы – или, что еще лучше, попросите это сделать вашу необычайно привлекательную секретаршу».

«Сомневаюсь, что такое участие в конкурсе соответствовало бы его правилам, – задумчиво возразил Герсен. – Все ответы присылаются по почте, в письменном виде».

«В условиях конкурса не содержится подобное требование. Почему устная идентификация не допускается? Мне денежный выигрыш пригодился бы не меньше, чем любому другому».

«Не спорю. Церемония объявления победителя конкурса состоится в ближайшее время. Если вас назовут победителем, сможете ли вы лично принять призовой выигрыш?»

«Боюсь, что это было бы неудобно – если, конечно, церемония не состоится в Дальнем Запределье».

«С нашей точки зрения, вручение наград в Дальнем Запределье было бы связано с нежелательными дополнительными затратами времени и средств».

«Тогда вам придется выслать деньги по указанному мной адресу. А теперь назовем сфотографированных участников банкета».

«Разумеется, разумеется... Алиса, записывай!»

«Я воспользуюсь вашей нумерацией. Номер первый – Шеррод Йест. Номер второй – брюзгливая старая карга по имени Дианта де Трамбюскюль. Номер третий – тучная Беатриса Утц. Номер четвертый – некогда красноречивый Иэн Билфред, чей хорошо подвешенный язык, увы, больше не произнесет ни слова. Номер пятый – чрезмерно честолюбивый Сабор Видоль. Номер шестой был известен организаторам встречи под именем «Сайлас Искромолот», но получил более широкую известность как Ховард Алан Трисонг. Номер седьмой – Джон Грэй. Номер восьмой – бесполезный болван Гадаут, Триединый богдыхан Института. Номер девятый – Гизельман; десятый – Мартилетто. Надеюсь, я – первый, кому удалось правильно назвать всех этих людей?»

«Боюсь, что нет. Как только откровения Двиддиона стали всеобщим достоянием, нашу редакцию заполонили тысячи правильных ответов».

«Вот еще! Алчность торжествует повсеместно! Еще один должок за стариной Двиддионом!»

«Вы могли бы хотя бы частично возместить эту потерю, получив существенное вознаграждение. Я хотел бы опубликовать вашу биографию – на взаимно согласованных условиях. Ваша личность неповторима, и ваши мемуары вызвали бы пристальный интерес среди читателей «Актуала»».

«Об этом следует подумать. Я нередко чувствовал, что мне не мешало бы изложить свои взгляды. Меня повсеместно обзывают «преступником». В глазах рядового обывателя я символизирую собой преступность как таковую, мне нет равных на этом поприще. Но масштабы и характер моих достижений таковы, что я создал новую категорию представлений, только в соответствии с которыми следует судить обо мне – и только обо мне. Но развивать эту мысль в данный момент я не стану».

«Так или иначе, интерес читателей к вашим идеям и представлениям не уменьшится».

«Я должен внимательно рассмотреть ваше предложение. Не люблю договариваться о встречах в конкретном месте и в конкретное время. Если вы задумаетесь об условиях моего существования, вы поймете, что необходимость постоянной бдительности – один из очень немногих недостатков выбранного мной образа жизни».

«Увы, всем нам иногда приходится подчиняться необходимости».

«Некоторые строптивые индивидуумы не желают добровольно подчиняться моим указаниям, в связи с чем их приходится наказывать. Таков простой и нелицеприятный факт. Я исключительно щепетилен в том, что касается вознаграждений и наказаний, уверяю вас. Как правило, вознаграждения причитаются мне, а на долю остальных приходятся наказания – но это несущественно. Неужели не ясно, что благодаря моему существованию монотонная рутина бытия оживляется драмой, приключениями, риском, становится блестящей и колоритной? Как может быть иначе! Я незаменим!»

«Читатели «Актуала» будут потрясены новизной вашего анализа. Надеюсь, вы согласитесь дать интервью».

«Посмотрим. Сейчас у меня очень мало времени. Мне предстоит важная встреча на далекой планете, и к ней следует тщательно подготовиться. Пока что это все».

Экран погас. Герсен откинулся на спинку кресла: «Капризный и скользкий тип, этот Трисонг!»

«Он меняется с минуты на минуту, – подтвердила Алиса. – У меня он вызывает ужас. Тем не менее, я надеюсь встретиться с ним еще раз – в последний раз».

Безжизненная пустота в ее голосе насторожила Герсена: «С какой целью?»

«Я хочу его убить».

Герсен хотел было воздеть руки к потолку, но тесный в плечах сюртук помешал этому жесту. Герсен раздраженно снял сюртук и бросил его на пол. Затем он сорвал с головы парик и отшвырнул его вслед за сюртуком. Алиса искоса наблюдала за происходящим, не высказывая никаких замечаний.

«Он осторожен! – сказал наконец Герсен. – Мне удалось подстрелить его на Воймонте, но я не успел хорошенько прицелиться».

Алиса спросила – тихо и удивленно: «Кто вы такой?»

«В Понтефракте я обычно представляюсь как Генри Лукас, корреспондент «Космополиса». Иногда я пользуюсь другим именем и занимаюсь другими вещами».

«Почему?»

Герсен встал и подошел к столу девушки, взял ее под мышки, приподнял так, чтобы ее лицо был вровень с его лицом и поцеловал – сначала в лоб, потом в нос и, наконец, в губы. Алиса оставалась невосприимчивой.

Герсен отпустил ее: «Если Трисонг позвонит и станет обо мне спрашивать, ты не сможешь рассказать ему то, чего не знаешь».

«Я ему ничего не скажу в любом случае. Его власти надо мной пришел конец».

Герсен снова поцеловал ее – Алиса не уклонилась, но и не ответила на поцелуй. Затем она отстранилась: «Так вы хотите, чтобы я тут осталась?»

«Очень хочу!»

Она повернулась и отступила на шаг: «По правде говоря, мне больше нечего делать».

«Значит, ты будешь здесь, когда я вернусь?»

«Куда вы собрались?»

«На странную древнюю планету, чтобы принять участие в многолюдной встрече».

«Ховард Алан Трисонг приедет на эту встречу?»

«Да. Я обо всем тебе расскажу, когда прилечу».

«Когда состоится эта встреча?» – с завистью спросила Алиса.

«Еще не знаю». Герсен снова ее поцеловал, и на этот раз она ответила – даже расслабилась и на мгновение прижалась к нему. Герсен поцеловал ее в лоб: «До свидания!»