Текст книги "Князья тьмы. Пенталогия"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 81 страниц)

«Хорошо. Зачем они понадобились Ларку?»

Типпин снова тревожно взглянул на площадь: «Понятия не имею. Паншо считает, что Ленс Ларк окончательно спятил. Ларка чем-то обидели метлены, и он хочет во что бы то ни стало настоять на своем – что-то в этом роде. Ленс Ларк – самый опасный из ныне живущих людей. Представьте себе скорпиона в человеческом обличье... Смотрите! Сюда идет Бель-Рук!»

«Сидите тихо! Он вас не тронет. Он интересуется только мной».

«Он увезет меня в Сангви!»

«Отказывайтесь следовать за ним куда бы то ни было. Ничего ему не говорите. Не выполняйте его приказы».

Типпин прохрипел что-то неразборчивое – у него перехватило дыхание от страха. Герсен взглянул на него с презрением: «Держите себя в руках!»

Бель-Рук зашел в сад-ресторан и с достоинством прошествовал к столику Герсена. Отодвинув стул с преувеличенной аккуратностью, он уселся: «Надеюсь, я не слишком помешаю вашей дружеской беседе?»

«Нет-нет, ни в коем случае! – дрожащим голосом отозвался Типпин. – Позвольте представить вам Кёрта Герсена; а это Бель-Рук, известный и влиятельный человек на Дар-Сае». Сделав диковатую попытку изобразить легкомыслие, Типпин прибавил: «У вас много общего – вас обоих интересуют финансовые вопросы».

«О, наше сходство этим никак не ограничивается!» – заметил Бель-Рук. Откинув капюшон на спину, он обнажил скуластую бронзовую физиономию и обрезанные уши. Заметив взгляд Герсена, бандит пояснил: «Да, это правда – я отморозок. Мой клан поступил со мной жестоко. Но мне не на что жаловаться – я отомстил им сполна». Бель-Рук подозвал официанта: «Принесите мне кружку пива, а этих господ обслужите по их усмотрению».

«Мне ничего не нужно», – отказался Герсен.

«Я бы подкрепился стаканчиком «Тиволя», если это вас не затруднит», – робко сказал Типпин.

Бель-Рук изучал Герсена с почти оскорбительной прямотой: «Кёрт Герсен, а? Откуда вы, если не секрет?»

«С Альфанора – это в Кортеже».

«И вы занимаетесь скупкой акций «Котцаша»?»

«Если их можно купить по дешевке. Вы продаете?»

«Сегодня мне нечего предложить – после того, как вы меня ограбили и унизили».

«Вы заблуждаетесь! – сказал Герсен. – Типпин сообщил мне о ваших подозрениях. Не уверен, удалось ли мне убедить его в их беспочвенности».

«Если вы его убедили, значит, он глупее, чем я думал. Обсудим наши дела по порядку». Бель-Рук протянул руку: «Прежде всего, верните мои акции».

Герсен улыбнулся и покачал головой: «Это невозможно».

Бель-Рук убрал руку и повернулся к Типпину: «Ты не оправдал мое доверие».

«О чем вы говорите? – возмутился Типпин. – Ни в коем случае! Ничего подобного!»

«Мы еще поговорим об этом в свое время». Бель-Рук поднял кружку с пивом и осушил половину одним глотком. Остаток пива он небрежным жестом выплеснул Герсену в лицо. За многие годы Герсен накопил большой опыт общения с бандитами и ожидал чего-то в этом роде. Он успел наклониться в сторону, пропустив струю пива мимо. Продолжая то же движение, Герсен приподнял руками столик, опрокинул его на грудь Бель-Рука и с силой оттолкнул столик от себя. Раскинув руки, Бель-Рук опрокинулся на спину.

Боязливо приблизился официант: «Что происходит, господа?»

«Бель-Рук выпил лишнего, – сообщил ему Герсен. – Препроводите его из ресторана, пока он не нажил себе дальнейшие неприятности».

Официант помог Бель-Руку подняться на ноги, после чего поднял столик и поставил его на место.

Герсен сидел с каменным лицом, пока Бель-Рук стоял, оценивая возможности. Решив, по-видимому, что немедленное нападение не принесет желаемых выгод, отморозок повернулся и удалился из ресторана.

«Он пошел за лучеметом!» – испуганно выдавил Типпин.

«Нет. У него другие проблемы».

«Теперь у меня нет никакого пути к отступлению, – жаловался Типпин. – Придется уехать и никогда не возвращаться – иначе меня будут бичевать под шатром Сангви».

Герсен передал Типпину банкноту достоинством в пятьдесят СЕРСов: «Погасите мою задолженность отелю, до завтрашнего дня. Возможно, мне тоже придется уехать».

Типпин ничего не понимал: «Куда вы поедете?»

«Еще не знаю наверняка, – Герсен поднялся на ноги. – Прошу меня извинить – я спешу».

Бегом поднявшись к себе в номер, Герсен выбрал кое-какое оборудование. Спустившись в вестибюль, он выбежал из гостиницы на площадь и со всех ног пустился в направлении шатра Сканселя. На площади Сканселя он задержался и взглянул на граздь Диндара. В управлении Паншо горел свет – нельзя было терять ни минуты. Взобравшись на уступ над входом, он пробрался по нему бочком к окну конторы Литто, прижимаясь к закругленной внутрь поверхности купола. Вынув из кармана датчик, он прикоснулся его контактами к проводящей пленке, нанесенной меньше двух суток тому назад. Из слухового аппарата сразу донесся гнусавый голос Бель-Рука: «...Не все так просто. Их придется искать по всему Рубцу, то там, то сям».

«Все они соберутся в Динкельстоне смотреть на хадол – по меньшей мере, большинство».

«Это не обязательно упростит задачу, – гудел Бель-Рук. – Старатели – не дураки. Они почуют, что дело нечисто, и станут требовать, чтобы им возместили полную стоимость акций».

«Все может быть... Придумал! Объяви хадол и сделай ставку против сотни акций «Котцаша». Пусть свальщики сами соберут акции за тебя».

Бель-Рук хмыкнул: «Что, если кто-нибудь из них выиграет?»

Голос Паншо источал сарказм: «Я должен продумывать за тебя каждую деталь?»

«Не зазнавайся! Ты уже здорово просчитался по поводу Герсена – или как его там зовут».

«Это совсем другая история. Герсена на хадоле не будет».

Бель-Рук громко харкнул и сплюнул: «Ты так уверен? А если он туда заявится?»

«Опять же, поступай по своему усмотрению. Коршун хотел бы обменяться парой слов с этим Герсеном».

«Скажи Коршуну, чтобы сам приехал на хадол. Пусть покажет свои знаменитые приемы».

«Вполне может быть, что он приедет, не нуждаясь в моих советах – хотя бы для того, чтобы проверить, как ты справляешься с поручениями».

В голосе Бель-Рука появилось внезапное сомнение: «Ты действительно думаешь, что он может приехать?»

«Нет. Не думаю. Он настолько увлечен своим чудесным планом, что больше ни на что не отвлекается».

Бель-Рук слегка успокоился: «Пока он забавляется выдумками, нас он не тронет».

«Еще как тронет, если потеряет «Котцаш»!»

«Я делаю все, что в моих силах. Герсен явно не новичок. Хотя он упустил шанс меня прикончить, когда у него была такая возможность».

Паншо усмехнулся: «Он не считает, что ты достаточно опасен».

На это Бель-Рук ничего не ответил.

«Что ж, – продолжал Паншо. – сделай все, что можешь. Я не могу следить за каждым твоим шагом. Говорят, ты умеешь себя показать на свалке.[46]46
  Свалка: площадка для игры в хадол.


[Закрыть] Объяви хадол от своего имени и выиграй призовой горшок».[47]47
  Призовой горшок: сумма ставок против игрока, вручаемая победителю в хадоле.


[Закрыть]

«Мне уже приходила в голову такая мысль».

«Так или иначе, собери как минимум семьсот акций. После этого, независимо от того, нашел ли Герсен шестьсот акций Кахуса, мы приобретем большинство. А теперь мне пора прилечь – я все еще живу по тванишскому времени. Проклятые метлены просыпаются на рассвете – как раз тогда, когда уважающие себя воры и мошенники, вроде нас с тобой, отправляются на боковую. Черт бы все это побрал! Почему мы должны платить за притязания Коршуна на высокое общественное положение? Я бы заплакал, если бы это не было так смешно!»

«Все это выше моей головы, – пробурчал Бель-Рук. – Я тут ни при чем».

«Вот и хорошо! Если бы ты во всем разбирался, от тебя было бы еще меньше толку».

«В один прекрасный день, Паншо, я возьму тебя одной рукой за твое хлипкое горло и выжму из тебя последнюю каплю жизни!»

«В один прекрасный день, Бель-Рук, я подсыплю яд в твое вонючее пиво. Если, конечно, мы не потеряем «Котцаш» – в каковом случае у Коршуна будут две новые мишени для Панака».

Бель-Рук угрюмо хмыкнул, и разговор закончился.

Герсен немного подождал – на тот случай, если Бель-Рук сообщит что-нибудь еще. Но в управлении Паншо наступила тишина; через некоторое время Герсен спустился с купола и вернулся в отель.

Глава 10

Герсен вылетел на восток в «Трепетнокрылом Фантамике». Опаленная Кóрой пустыня выглядела сверху, как холст, исполосованный мазками розоватого и охряного оттенка на белесом желтоватом фоне, напоминающем тальк, смешанный с серой; ближе к горизонту мазки наслаивались один на другой подобно наносам осадков, превращаясь в карандашные штрихи светло-коричневого, серо-зеленого и красновато-фиолетового тонов, местами пересеченные зазубренными царапинами там, где над поверхностью выступали уступы черных скал.

Герсен пролетел над районом пологих дюн и пересек вереницу розовато-красных останцев. Дальше простиралось плато, покрытое пустынной растительностью – шелковистым псевдокораллом, торчащими ушами ноздреватых термульев, желтыми «песчаными потрохами», трескучей травой, пурпурным туфовым грибком.

Разделенные огромными расстояниями, шатры разбрызгивали воду вокруг одиноких селений, где старинные обычаи даршей еще сохранились в неискаженной форме. Герсен прослеживал их названия на карте: шатер Бодуна, Буйный шатер, шатер Чесоточного Евнуха... Дальше, где начиналась пустошь Тервига, гигантских зонтов с завесами воды больше не было.

Впечатлительный писатель-путешественник некогда назвал пустошь Тервига – пышущий жаром тектонический котлован печеночно-красной пемзы – «дном Ада, открывшимся навстречу солнечному пламени». Пустошь заканчивалась частоколом белых, как кость, остроконечных скал. Дальше поверхность планеты представляла собой необъятный безжизненный хаос иссеченных трещинами и отполированных ветрами, переплетенных наподобие многожильных кабелей многослойных напластований песчаника, за которыми снова начиналась раскинувшаяся на север, на восток и на юг пустыня. Наконец на горизонте показались силуэты пяти зонтичных шатров Динкельстона.

Приблизившись к городу, Герсен облетел его по кругу. На посадочном поле, у западной окраины, теснились всевозможные звездолеты и летательные аппараты: пара грузовых суденышек, пять космических яхт различной степени подержанности, десятки пустынных глиссеров, аэромобилей и многоместных пассажирских воздушных барж.

Герсен приземлился неподалеку от водяной завесы. Переодевшись в даршский халат с таббатом, он вооружился и спустился по трапу. Нестерпимый жар словно ударил в лицо – Герсен поспешил пройти через пелену воды под сень шатра и очутился посреди беспорядочного скопления граздей, откуда доносились пряные запахи и громкие голоса. Кривыми переулками он добрался до площади – не столь обширной и значительно менее величественной, нежели Центральная площадь Сержоза. Единственный отель-ресторан предлагал инопланетным посетителям непритязательное гостеприимство.

Рассредоточенные по окружности площади пивные сады под деревьями-хлополистами удовлетворяли потребности веселящихся даршей. Перед входом в отель рабочие занимались последними приготовлениями к хадолу. Мостовую выкрасили цветными кругами. Две небольшие трибуны и ряды приставленных одна к другой скамей позволяли зрителям беспрепятственно наблюдать за происходящим на «свалке».

Герсен прошел по площади к отелю. В саду перед входом сидели человек двенадцать метленов; Джердианы Чансет среди них не было.

Свободных номеров в отеле не осталось. «Нынче сезон клановых совещаний и матчей! – сухо произнес регистратор. – Вам придется спать в кустах под открытым небом, как всем остальным».

Герсен вышел в сад. Не далее, чем в десяти шагах, Бель-Рук беседовал с молодым даршем, физиономия которого напоминала лисью морду. На отморозке была инопланетная одежда, а его изуродованные уши скрывал белый шарф, обмотанный вокруг головы. Бель-Рук стоял, наполовину отвернувшись от входа в отель, и Герсену удалось незаметно пройти мимо. Задержавшись за стволом раскидистого нефара, Герсен стал наблюдать за происходящим сквозь зеленовато-черную листву.

Бель-Рук говорил настойчиво и торопливо. Он вынул из-за пазухи пачку СЕРСов и похлопывал ею по ладони в такт своим словам. Молодой человек кивал, серьезно и внимательно. Наконец Бель-Рук отдал юноше пачку денег и отпустил его резким жестом. Юноша прищелкнул пальцами – так дарши выражали согласие – и направился куда-то по площади. Выждав секунд пять, Герсен последовал за ним на почтительном расстоянии.

Молодой дарш пересек площадь нагловатой развязной походкой, привычно демонстрируя «пламбош», углубился в заросли растительности, миновал дюжину граздей, нырнул под водяную завесу следующего шатра и наконец вышел на другую площадь, где тут же присоединился к рассевшейся на скамьях компании, потягивавшей пиво из чугунных горшков. Юноша стал что-то объяснять, и через некоторое время несколько даршей взяли у него деньги. Опрокинув в глотки остатки пива, все участники сделки разошлись, оставив сидеть в одиночестве того молодого дарша, за которым следил Герсен.

Герсен присел на край гамака, висевшего в тени кустарникового банана. Ему на ногу взобралось насекомое; прихлопнув и стряхнув его, Герсен направился в ближайший из пивных садов и пристроился в как можно менее заметном месте. Ему принесли чугунный горшок с пивом.

Прошел час. Один из даршей, получивших деньги от юноши, вернулся с пачкой бумаг – на расстоянии их трудно было разглядеть, но Герсен был уверен, что это акции «Котцаша».

Поднявшись на ноги, Герсен вышел на площадь, старательно изобразил, что ищет кого-то, разглядывая столы, после чего приблизился к юноше, за которым он следил, и бесцеремонно уселся рядом: «Меня зовут Джейд. Бель-Рук упоминал обо мне. План изменился. За ним следят враги, он не хочет оставаться на виду. Тебе придется работать со мной. Сколько акций ты уже собрал?»

«Пока что шестнадцать».

«Как тебя зовут?»

«Меня прозвали Дельфином». Молодой человек указал на дарша, передавшего ему акции: «А это Бартельман».

«Хорошо! Бартельман, сходите, найдите для нас остальные акции».

Бартельман не торопился повиноваться: «Легко сказать! Меня принимают либо за дурака, либо за пройдоху-спекулянта. Может пострадать мое достоинство».

«Что унизительного в том, чтобы платить настоящими деньгами за прогоревшие акции?»

«Они еще не прогорели, если кто-то согласен за них платить. Таково всеобщее мнение – уже ходят слухи, что кое-кому снова понадобился «Котцаш»».

«Так предложите им больше денег! Дельфин, дай ему больше денег».

Дельфин неохотно отсчитал двадцать СЕРСов. Между тем, Герсен взял у него акции, сложил их и засунул за пазуху.

«Деньги кончаются! – пожаловался Дельфин. – Рук сказал, что даст больше денег, когда я принесу ему акции».

«О деньгах я позабочусь», – успокоил его Герсен. Развернув список, подготовленный Джеханом Аддельсом, Герсен сказал: «Некому Лампетеру принадлежат восемьдесят девять акций. Найдите его как можно скорее и купите его акции по самой низкой возможной цене».

«Он не отдаст их за двадцать СЕРСов, – угрюмо отозвался Бартельман. – Кроме того, как насчет моих комиссионных?»

Герсен вручил ему десять СЕРСов из своего кармана: «Принесите мне восемьдесят девять акций, и вы получите от меня комиссионные».

Бартельман скептически пожал плечами и удалился.

Герсен повернулся к Дельфину: «Помни, что теперь ты будешь работать только со мной. Ни в коем случае не приближайся к Бель-Руку и не говори с ним! Если ты это сделаешь, это очень не понравится Коршуну. Ты меня понимаешь?»

«Прекрасно понимаю».

«Если заметишь Бель-Рука, не попадайся ему на глаза, держись от него подальше. Все его дела теперь ты будешь вести через меня».

«Я уже все понял!»

Появился еще один курьер Дельфина с девятью акциями. Дельфин передал ему десять СЕРСов из денег Бель-Рука и отправил на дальнейшие поиски. Теперь у Герсена было 2025 акций; нужно было собрать еще 386.

Курьеры возвращались один за одним – в совокупности им удалось собрать еще сорок девять акций. Бартельман тоже вернулся, но явно в подавленном настроении. «Слухами земля полнится! – неприязненно сообщил он. – Все уже что-то почуяли, никто не хочет продавать. А те, кто продал, теперь разозлились. Называют меня мошенником и требуют, чтобы я вернул их акции».

«Это невозможно, – сказал Герсен. – Как насчет Лампетера?»

«Вот он сидит, под беседкой Вальта, пиво пьет! – Бартельман указал на другую сторону площади. – Старик с горбатым носом. Он говорит, что продаст акции только по номинальной стоимости».

«По номинальной стоимости? Мы столько не платим за бесполезные бумажки».

«Объясняйте это ему сами».

«Я так и сделаю, – Герсен снова просмотрел свой список. – Вы знаете Федора Диаманта?»

«Его все знают».

«Он – владелец двадцати акций. Найдите его и, если это возможно, купите его акции. Если он не захочет продавать, приведите его сюда».

Герсен прошел по площади к беседке Вальта и приблизился к старику с горбатым носом: «Вы – Лампетер?»

«Он самый. А ты, как я вижу, искиш?»

«Конечно, я – искиш. Для развлечения я коллекционирую бесполезные ценные бумаги – считайте это капризом инопланетного чудака. Вам зачем-то нужны акции фонда «Котцаш»?»

«Зачем они могут быть нужны?»

«В таком случае, может быть, вы мне их отдадите? Я мог бы даже что-нибудь за них приплатить – скажем, десять СЕРСов за все, что у вас есть».

Лампетер потянул себя за нос и одарил Герсена широкой беззубой ухмылкой: «Опыт показывает, что, если кто-нибудь хочет что-то купить, значит, этот товар чего-то стоит. Я продам акции «Котцаша» по той цене, по которой я их приобрел – не меньше».

Герсен изобразил изумление: «Это ни в какие ворота не лезет!»

«Поживем – увидим. Если я их продам по полной цене, значит, я прав. Если нет – все останется, как прежде. Что я могу потерять?»

«Вы носите акции с собой?»

«Конечно, нет! До сих пор я был уверен, что они мне никогда не пригодятся».

«Давайте за ними сходим. Если вы обещаете никому ничего не говорить о нашей сделке, я заплачу вам восемьдесят девять СЕРСов».

«Восемьдесят девять? Такое предложение граничит с оскорблением! Ты пытаешься меня надуть на две тысячи СЕРСов!»

«Лампетер, посмотрите на меня внимательно! Кого вы видите?»

Лампетер, поглотивший уже несколько горшков пива, обратил на Герсена помутневший взор: «Вижу зеленоглазого искиша – либо мошенника, либо сумасшедшего».

«Считайте меня сумасшедшим. А теперь спросите себя: как часто на протяжении тех немногих лет, какие вам осталось прожить, сумасшедший искиш будет предлагать вам настоящие деньги за бесполезный мусор?»

«Не сомневаюсь, что такой случай больше не представится. Именно поэтому мне следует использовать этот случай с максимальной выгодой».

«В данном конкретном случае вы не получите больше двух СЕРСов за акцию».

«Плати полную цену – или ничего не получишь!»

Герсен развел руками, признавая поражение: «Я заплачу четверть номинальной стоимости, и это мое последнее слово. У меня нет с собой бесконечного запаса наличных».

Лампетер допил пиво, поставил на стол чугунный горшок и поднялся на ноги: «Пойдем. Конечно, ты меня надул, но я больше не могу терять время». Покачиваясь и волоча ноги, старик побрел по тропе, ведущей через густые заросли, и остановился у темного входа в маленькую граздь: «Одну минуту!» Он скрылся внутри и вернулся с засаленным конвертом в руках: «Вот эти акции. Где деньги?»

Герсен взял конверт, вынул акции и пересчитал их: восемьдесят девять штук. «Хорошо! – сказал он. – Следуйте за мной – я не ношу с собой столько денег».

Герсен отвел старика к колодцу на окраине и – сквозь водяную завесу – к «Трепетнокрылому Фантамику». Открыв замок входного люка, он пригласил Лампетера подняться по трапу. Старик взглянул на него с подозрением: «Куда ты меня хочешь заманить?»

«Никуда. Не хочу платить вам здесь, под палящим солнцем».

«Тогда поторопись. Пиво уже выветривается у меня из башки».

В корабле Герсен открыл ящик Кахуса, конфискованный у Бель-Рука в Прорехе Джамиля: «Четверть номинальной стоимости восьмидесяти девяти акций соответствует 223 унциям дуодециматов».

Лампетер ворчливо заявил, что предпочитает наличные, но Герсен не обращал внимания на возражения. Отвесив 223 унции черного песка, он засыпал его в канистру и передал Лампетеру: «Считайте, что вам повезло».

«Любопытно все-таки! – пробормотал старик. – Почему ты платишь полновесной черной массой за макулатуру, которую я уже собирался выбросить?»

Герсен подсчитал в уме: «Мне нужны еще как минимум 248 акций. Найдите их для меня, и я объясню, зачем они мне нужны».

«Ты заплатишь черным песком?»

«Заплачу, но не четверть полной цены. У меня не найдется столько дуодециматов».

«Не знаю, удастся ли собрать столько акций в Динкельстоне. И все же, пойдем, вернемся в беседку Вальта. Возьми с собой этот сундук. Посмотрим, что можно будет сделать. У моего приятеля Джеуса есть десяток-другой таких акций. Может быть, он согласится их продать».

«Приведите своего приятеля в пивной сад напротив беседки Вальта – мне нужно оставаться там». Герсен расстался с Лампетером и вернулся к Дельфину. К тому времени курьерам молодого человека удалось собрать, в совокупности, всего тридцать одну акцию – Герсен прибрал их к рукам. Бартельман, однако, привел с собой толстого коротышку с круглыми черными глазами и носом, напоминавшим клюв попугая. «Это Жирный Одо, – представил спутника Бартельман. – У него с собой пятнадцать акций «Котцаша»».

«Хорошо, сударь, сколько вы за них хотите? Я уже собрал почти столько акций, сколько требовалось. Но я готов выслушать ваше предложение».

«Цена акций на них напечатана!» – заявил Одо.

«Кроме того, на них проставлена подпись Оттиля Паншо. И цифра, и подпись не стоят ни гроша».

«Тогда я их не продам – почему бы я позволил какому-то искишу провести меня на мякине? Мне-то что? С чем был, с тем и остался. Всего доброго!»

«Одну минуту. Пятнадцать акций? Я заплачу четверть номинальной стоимости, не больше».

«Не выйдет!»

«В таком случае прощайте – больше я не могу себе позволить».

«Ладно, давайте половину. Сегодня я в щедром настроении».

К конце концов они сторговались; Герсен отсыпал Жирному Одо сорок унций черного песка как раз к тому времени, когда Лампетер привел своего приятеля Джеуса – такого же костлявого старого пьяницу. Лампетер размашистым жестом представил Герсена: «Вот он сидит, чокнутый искиш, который платит черным песком за сертификаты «Котцаша»!»

«Вот мои акции! – воскликнул Джеус. – Все восемнадцать! Заплати мне сто унций, не скупись!»

«Вы назвали слишком высокую цену, – возразил Герсен. – Я дам двадцать унций за ваш пакет».

Они стали торговаться; это привлекло внимание – вскоре Герсена окружили дарши, каждый из которых хотел получить полную цену за свою пару акций, а также дарши, возмущенно требовавшие доплаты за акции, уже проданные ими значительно дешевле. Полностью очистив свой ящик от черного песка, Герсен сумел приобрести дополнительно только сорок три акции. Всего у него на руках теперь были 2270 акций; требовалось найти еще 141. Дарши столпились вокруг, настойчиво предлагая свои сертификаты, но Герсен мог только покачать головой: «У меня больше не осталось черного песка. Наличных денег тоже больше нет, пока я их не получу в банке по кассирскому чеку».

Дарши стали запрашивать меньше. Герсену тоже не терпелось поскорее закончить скупку. Он повернулся к Дельфину: «Дай мне все, что у тебя осталось».

«Осталось только пять СЕРСов, – сказал Дельфин. – Учитывая то, сколько денег тут перешло из рук в руки, этого едва ли достаточно, чтобы оплатить мне день работы!»

«У Бартельмана осталось еще тридцать СЕРСов – он за них не отчитался».

«И никогда не отчитается. Пойдите, возьмите еще денег у Бель-Рука».

«Не посмею. Я уже слишком много потратил... Но ты подал мне идею. Напиши на листке бумаги: «Цены быстро растут. Передайте подателю сего еще двести СЕРСов. – Дельфин»».

Дельфин явно колебался, но написал то, что требовалось. Обстоятельства вызывали замешательство, но кто стал бы спорить с чокнутым искишем?

«А теперь пошли эту записку с кем-нибудь Бель-Руку, – сказал Герсен. – Не сомневаюсь, что он выдаст требуемую сумму».

«Строгач! Иди-ка сюда!» – позвал Дельфин. Всучив Строгачу записку, юноша проинструктировал его: «Сходи в сад-ресторан при отеле. Там ты найдешь отморозка с головой, обмотанной белым шарфом с изумрудной застежкой. Передай ему эту записку. Он даст тебе деньги, а ты принеси их сюда. Скорее!»

Теперь у Герсена почти не оставалось времени. Он обошел по кругу даршей, предлагавших акции, собирая столько мятых сертификатов, сколько мог, и приговаривая: «Давай свои акции, и ты давай, и ты. Деньги получите у Дельфина или у меня – сегодня вечером в отеле. Дельфин хорошо меня знает, он за меня поручится. Всем заплатят завтра, а скорее всего уже сегодня вечером, если Бель-Рук поторопится выдать деньги».

Некоторые дарши отдавали акции без слов, другие отдергивали руки и не желали расставаться с сертификатами. Времени больше не было. Герсен подозвал Дельфина: «Пойдем, вернемся к отелю. Нужно проверить, не смоется ли Строгач с деньгами, полученными от Бель-Рука».

Они остановились под прикрытием листвы, глядя через площадь на сад-ресторан отеля, куда уже как раз заходил Строгач. Бель-Рук сидел за столиком посреди ресторана, очевидно пребывая в нетерпении. Строгач передал ему записку; Бель-Рук схватил ее, поспешно развернул и прочел. Некоторое время он молча сидел, после чего неохотно поднялся на ноги. Обменявшись парой слов со Строгачом, он вышел из ресторана и стал переходить площадь; Строгач последовал за ним.

Герсен серьезно сказал молодому даршу: «Подозреваю, что события оборачиваются не в пользу Бель-Рука. Он явно не в духе. Не попадайся ему на глаза. Если он тебя заметит и потребует отчета, что ты сможешь ему сказать? Ничего. Держись от него подальше, и всем нам будет от этого только лучше».

Юноша беспокоился: «Я чего-то здесь не понимаю – ничего не понимаю!»

«Само собой. Но последуй моему совету – и, как только я получу наличные по кассирскому чеку, ты об этом не пожалеешь».

К Дельфину стало возвращаться хорошее настроение: «По меньшей мере, было бы неплохо, если бы вы мне заплатили».

«Вот и хорошо. Я могу на тебя положиться?»

«По всему кругу свалки!» – отозвался Дельфин фразой, привычной среди игроков в хадол.

Герсен знал, что в хадоле обещания нередко нарушались, если заключался «двухходовый» сговор, и заверение Дельфина его не слишком обнадежило: «Мне нужно... дай-ка подсчитать... еще как минимум 120 акций. Сегодня вечером обойди весь Динкельстон, спрашивай у всех. Слухи уже разнеслись – уверен, что тебе станут предлагать сертификаты «Котцаша». Может быть, тебе даже удастся собрать недостающие 120 акций».

«Сегодня вечером? Ничего не выйдет. Мирассу уже восходит. Китчеты убегут в пустыню, и я вслед за ними!»

«А кто погонится за тобой?» – спросил Герсен.

«Ха-ха! За мной уже гонялись быстроногие хуницы! Сегодня ночью придется держать ухо востро! Вы тоже собираетесь за город? Позвольте вам кое-что посоветовать. Китчеты повесничают вокруг останца Шайеса, но там в каждой тени притаилась хуница. Не слишком быстроногие люди постарше, не самые разборчивые, уходят в холмы Диффери, но возвращаются продрогшие до костей и разочарованные, потому что там китчеты преобладают и выбирают напарников по вкусу».

«Обязательно учту твои рекомендации, – заверил юношу Герсен. – Как насчет завтрашнего дня?»

«Завтра – большой хадол! Он займет весь день – акциям «Котцаша» придется подождать».

«Тем не менее, не зевай, если тебе предложат акции «Котцаша». Скупай их за мой счет и ничего о них не говори Бель-Руку. После всего, что случилось сегодня, он может не на шутку разозлиться, и нам обоим лучше не попадаться ему под руку».

Дельфин с тревогой почесал в затылке: «Вы намекаете на то, что Бель-Рук мог не знать о ваших сегодняшних сделках? В таком случае, действительно, мне лучше не попадаться ему на глаза. Желаю вам приятно провести вечер – и удачи в ночной пустыне!»

Герсен вернулся в свой «Трепетнокрылый Фантамик», пересчитал акции и спрятал их в сейфе. Скинув белый халат и таббат, он надел свободные серые брюки и рубаху в темно-зеленую и черную полоску. Проверив оружие, он прошел обратно под шатер. Уже смеркалось; шум водяных завес умолк, и переулки Динкельстона продувались ветром пустыни.

Подходя к саду-ресторану отеля, Герсен задержался в тени, чтобы получше рассмотреть сидевших за столиками – дюжину туристов, десяток очевидно состоятельных даршей и группу молодых метленов в сопровождении двух женщин постарше, державшихся с аристократическим достоинством.

Из отеля вышла Джердиана Чансет в мягком белом платье. Она проходила на расстоянии протянутой руки от того места, где стоял Герсен. Он тихо позвал ее: «Джердиана! Джердиана Чансет!»

Джердиана остановилась и с удивлением посмотрела на Герсена, небрежно прислонившегося к стволу дерева. Помолчав пару секунд, она бросила быстрый взгляд в сторону группы метленов, после чего подошла ближе: «Что вы здесь делаете?»

«Надеялся вас встретить – и рад, что мне представилась такая возможность».

Джердиана насмешливо присвистнула: «Вы умеете галантно выражаться!» Она смерила его взглядом с головы до ног: «Возникает впечатление, что вы себя чувствуете, как рыба в воде – куда подевался мрачный банкир, мошенник и космический бродяга из Сержоза? Теперь вы выглядите и ведете себя, как молодой ухажер».

«Не может быть! Я как минимум лет на десять старше Альдо. Тем не менее, вы правы – по крайней мере в данный момент у меня нет оснований для мрачных размышлений».

«Почему по крайней мере в данный момент?»

«Разве это нуждается в объяснениях? Я с вами, и вы меня полностью очаровали».

«Опять галантные комплименты! – несмотря на прохладную усмешку, Джердиана была польщена. – Слова ничего не стóят. У вас, наверное, есть супруга и множество детей».

«Ничего подобного, откуда вы взяли? Я одинок, как перст».

«Как вы стали банкиром?»

«Я купил банк с особой целью».

«Банк не каждому по карману! Вы – богатый преступник?»

«Меня нельзя назвать преступником. По меньшей мере, не в общепринятом смысле».

«Тогда кто вы такой? Говорите правду, одну только правду и ничего, кроме правды!»

«Пожалуй, «космический бродяга» – самое точное определение».

«Кёрт Герсен, вы забавляетесь, приводя меня в замешательство – терпеть не могу разгадывать таинственные головоломки!» После чего Джердиана вежливо прибавила, как того требовало ее метленское воспитание: «Впрочем, мне не подобает интересоваться вашими секретами».

«Вы правы, – Герсен отвернулся, глядя куда-то вдаль, не на площадь, а в сумрачный простор пустыни. – По сути дела, мне не следовало даже завязывать с вами разговор. Все это ничем хорошим не кончится, я только распаляю свое воображение».

Джердиана молчала не меньше минуты, глядя ему в лицо, после чего вдруг рассмеялась: «Какую чудесную драму вы разыгрываете! Искатель рискованных приключений, банкир, умудрившийся перехитрить моего отца, аристократ в обличье праздного туриста, а теперь еще – изнывающий от страсти юноша, с благородной тоской отказывающийся от любви!»