Текст книги "Князья тьмы. Пенталогия"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 81 страниц)

Возраст: 21. [56]56
  По всеобщему соглашению, возраст и почти все остальные сроки указывались в соответствии с земными стандартами.


[Закрыть]

Ярко загорелся синий индикатор: никаких признаков обмана.

Предпочитаемые профессиональные обязанности:

Алиса Роук колебалась. Индикатор, тоже колебавшийся между синей и сине-зеленой частями спектра, свидетельствовал скорее о нерешительности, нежели о напряжении. Девушка написала:

«Обязанности конторской служащей или репортера; могу выполнять и те, и другие».

По мере того, как она записывала этот ответ, сине-зеленый индикатор на мгновение стал зеленым – судя по всему, девушка была не совсем уверена в своей квалификации... Она продолжала сомневаться, и зеленый индикатор стал ярче, приобретая желтоватую едкость. Алиса Роук прибавила к ответу еще одно предложение:

«Тем не менее, готова выполнять любые другие обязанности и делать все, что потребуется».

Пока она размышляла над ответом на следующий вопрос, индикатор снова стал сине-зеленым – девушка успокоилась и сосредоточилась.

Адрес места проживания на Алоизии:

Цвет индикатора не изменился. Девушка ответила:

«Гостиный двор св. Диармида».

Герсену была известна эта большая космополитическая гостиница в центре города – в ней, как правило, останавливались туристы и приезжие с других планет; конечно, гостиница эта не могла похвалиться престижем «Вертепа крючкотворов», но ее репутация была достаточно высокой – кроме того, номера в «Гостином дворе» были вовсе не дешевы. Надо полагать, Алиса Роук не испытывала отчаянную нужду в средствах.

Место рождения:

Высадка Блэкфорда, Новая Земля, пятая планета Денеболы.

Имена и фамилии родителей

Отец: Бенджамин Роук.

Адрес: Дикий Остров.

Профессия: инженер.

Мать: Эйлин Сверсен-Роук.

Адрес: Дикий Остров.

Профессия: бухгалтер.

Эти вопросы не вызвали никакого нервного напряжения – за исключением ответа на вопрос «Профессия отца», в каковом случае индикатор загорелся желто-зеленым цветом.

Теперь начинались вопросы, которые должны были вывести обманщицу на чистую воду.

Как давно Вы проживаете по указанному адресу на Алоизии?

Этот вопрос не вызвал у Алисы особого смущения, так как она уже указала, что временно проживает в гостинице. Тем не менее, индикатор стал ярко-зеленым, когда она написала:

«Два дня».

Рекомендации местных жителей (как минимум две):

1.Махибель Роук

Трактир «Гуляки», улица Золоченых Обрезов

2.Шон Пальдестер

Глубокая Лощина, Туорна

Все эти ответы сопровождались спокойным синим сиянием индикаторов. Первая указанная особа была, очевидно, родственницей девушки; Шон Пальдестер, проживавший в поселке неподалеку от Понтефракта, тоже мог приходиться ей родней.

Предыдущий адрес (если он существовал):

Синий индикатор стал зеленым, на какое-то время даже желтым. Наблюдая за лицом Алисы Роук, Герсен заметил, что она поджала губы, после чего решительно наклонилась вперед; в тот же момент желтый индикатор сменился зеленым, а затем постепенно посинел. Алиса написала:

«Дикий Остров, Цитерея Темпестре».

Укажите как минимум двух лиц, с которыми Вы были знакомы, когда проживали по этому адресу:

1.Джейсон Боун

Дикий Остров

2.Джейд Ченнифер

Дикий Остров

На следующий вопрос, об адресе предыдущего места проживания, девушка ответила без колебаний:

«1012, 792 я авеню, Высадка Блэкфорда, Новая Земля, пятая планета Денеболы».

Укажите как минимум двух лиц, с которыми Вы были знакомы, когда проживали по этому адресу:

1.Дэйн Оденэйв

1692, 793 я авеню

2.Ива Таррас

1941, 777 я авеню

Настала очередь вопросов, предназначенных вызвать наибольшее напряжение.

Если Вы не проживаете на Алоизии постоянно, почему вы приехали в Понтефракт?

Пока Алиса размышляла над ответом, загорелся желтый индикатор, время от времени перемигивавшийся с оранжевым. Постепенно девушка успокаивалась. Индикатор снова стал зеленым. Она написала:

«В связи с поиском работы».

Перевернув страницу, Алиса обнаружила фотографию, предложенную участникам конкурса, и вопрос:

Знакомо ли Вам какое-либо из изображенных на фотографии лиц, узнаёте ли Вы кого-нибудь на этой фотографии?

На экране загорелся желтый индикатор, постепенно окрасившийся оранжевым оттенком. Алиса немного поразмышляла; индикатор стал желто-зеленым. В конце концов она вписала кружки во все квадратные поля. Когда ее перо приблизилось к полю номер 6, индикатор стал ярко-розовым. Девушка быстро перевернула страницу, чтобы больше не смотреть на фотографию, и показатель ее нервного напряжения мало-помалу стал зеленым.

Каковы имена и фамилии известных Вам лиц?

Индикатор окрасился гневным киноварным оттенком. Алиса ответила на этот вопрос прочерком.

Каковы обстоятельства, в которых Вы познакомились с этими лицами?

Вспыхнул ярко-красный индикатор. Алиса снова ответила прочерком.

Если Вас примут на работу, когда Вы сможете приступить к выполнению Ваших обязанностей?

Красный индикатор, словно испытывая облегчение, стал зеленым, а затем зеленовато-синим.

«Немедленно».

Вопросник был заполнен. Пока Алиса перечитывала его, Герсен внимательно изучал ее лицо. Эта стройная рыжеволосая девушка была орудием в руках Ховарда Алана Трисонга! Возможно, она знала его под другим именем, в каковом случае ей могла быть известна или неизвестна его репутация. В конечном счете правда выяснится... Герсен поднялся на ноги и подошел к ней. Алиса обернулась к нему с неуверенной улыбкой: «Я уже закончила».

Герсен просмотрел ответы: «По-моему, все в порядке... Вы жили на Новой Земле?»

«Да. Моя семья переехала из сектора Девы пять лет тому назад. Мой отец работает... техническим консультантом на Диком Острове. Вы там когда-нибудь бывали?»

«Нет. Но, насколько мне известно, условия на Новой Земле радикально отличаются от здешних», – Герсен постарался придать своему голосу оттенок усталого неодобрения.

Алиса смерила его быстрым взглядом, не выражавшим ничего, кроме некоторого удивления. Она сдержанно ответила: «Да, это своего рода мир грез, где стирается граница между снами и действительностью».

«Исключительно из праздного любопытства, позвольте спросить: почему вы покинули Новую Землю?»

Алиса пожала плечами: «Я хотела путешествовать, увидеть другие планеты».

«Но вы собираетесь вернуться?»

«Еще не знаю. В данный момент мне хотелось бы поступить на работу в редакцию «Актуала». Я всегда мечтала стать журналисткой».

Герсен медленно расхаживал по кабинету, заложив руки за спину – помпезная, элегантная фигура. Он весомо произнес: «Позвольте мне посоветоваться с госпожой Энч. Я узнáю, остались ли у нас открытые вакансии».

«Разумеется, я подожду».

Герсен прошел в помещение, где дюжина конторских служащих сортировала сложенные высокими пачками ответы участников конкурса. Герсен просмотрел сводку результатов на компьютерном экране. Уже тринадцать человек опознали номер седьмой как Джона Грэя, а еще десять участников конкурса назвали имя номера пятого: Сабор Видоль. Личности этих гостей Трисонга можно было считать установленными. Высокого худощавого человека со лбом мыслителя и коварным ртом опознали многие, но под самыми различными именами или прозвищами: Бентли Странник, Фред Фрамп, Кирилл Кайстер, господин Причальный, Сайлас Искромолот, Артур Артлби, Уилтон Безбилетник – список содержал еще больше десятка ответов.

Герсен вернулся к себе в кабинет. Алиса Роук пересела на стул перед его письменным столом. Герсен задержался, восхищенный приятным сочетанием ее оранжево-красных локонов и загорелой кожи оттенка потемневшей слоновой кости. Она улыбнулась: «Почему вы так меня разглядываете?»

Герсен ответил самым напыщенным, гнусавым тоном: «Не могу не признать, мисс Роук, что ваше присутствие служит ярким украшением моего унылого кабинета. Тем не менее, если вы согласитесь работать в нашей редакции, я попросил бы вас одеваться чуть поскромнее».

«Значит, меня приняли?»

«Сегодня вечером мы свяжемся с лицами, которые могли бы вас рекомендовать – не сомневаюсь, что они только подтвердят произведенное вами положительное впечатление. Предлагаю вам явиться на работу завтра, сразу после второго удара гонга».

«Большое спасибо, господин Лукас!» – улыбка Алисы, однако, не выражала особого энтузиазма или благодарности. Скорее она казалась натянутой и даже разочарованной: «Где же я буду работать?»

«В настоящее время у госпожи Энч достаточно помощников. Тем не менее, мне нужна секретарша, заведующая делами в то время, когда я нахожусь в отлучке. Думаю, что вы справитесь».

«Благодарю вас, господин Лукас!» – Алиса встала и направилась к выходу, бросив на Герсена через плечо взгляд, который с одинаковым успехом можно было истолковать как флиртующий, смущенный, озадаченный, грустный или тревожный.

Девушка вышла из редакции; Герсен стоял у окна и смотрел ей вслед: «Любопытно, в высшей степени любопытно!»

Глава 4

Бывший сотрудник вспоминает о том, каким был Ховард Алан Трисонг, когда тому исполнилось восемнадцать лет и он работал на фабрике «Элитной кондитерской компании» в Филадельфии:

«Ховард? Беспокойный был, шаловливый парень, у него то и дело менялось настроение. Он находился в вечном возбуждении – как бегающая лужица ртути – но мне всегда удавалось с ним ладить. Честно говоря, он производил впечатление незлобивого, смышленого – может быть, даже чересчур смышленого – молодого человека с забавным чувством юмора. Да, у него была склонность к диковатым розыгрышам. Иногда его проделки заходили слишком далеко – мягко говоря. Однажды он принес на работу коробку дохлых насекомых – всяких тараканов, шмелей, жуков – и аккуратно приготовил роскошный набор шоколадных конфет, вложив в каждую конфету, вместо начинки, крупное насекомое. Ховард отправил этот набор, вместе с другими, оптовику-заказчику и задумчиво сказал, глядя в пространство: «Хотел бы я знать, кого обрадует мой маленький сюрприз!»

Но уволили его не за это. У нас работала туповатая старушка по прозвищу Толстуха Эгги. Она всегда приходила в черных сапожках, снимала их и ставила рядом, когда садилась у конвейера. Ховард стащил ее сапожки и наполнил почти до краев, один – помадной массой из арахиса, а другой – первосортной патокой для изготовления тягучих ирисок. А потом тихонько поставил их у ног Эгги.

Вот за эту проказу его уволили. С тех пор я никогда его не видел».

На следующий день Алиса Роук явилась в редакцию «Актуала» в юбке и блузе из мягкой синей материи, нежно облегавших ее грациозные формы. Она перевязала оранжевые волосы черной лентой: в дверном проеме, обрамленном черным деревом, ее фигура производила завораживающее действие. Герсен был уверен в том, что она хорошо это понимала. Наряд девушки, вопреки его рекомендации, вряд ли можно было назвать консервативным, но Герсен решил промолчать по этому поводу; производя преувеличенное впечатление напыщенного старого хрыча, он ничего не выигрывал. Алиса Роук была не только умна, но и проницательна – любая неосторожность могла дать ей понять, что ее водят за нос.

«Доброе утро, господин Лукас, – тихо сказала Алиса. – Что прикажете делать?»

Камердинер «Вертепа крючкотворов» заставил Герсена надеть серые брюки в тонкую сиреневую полоску, черный сюртук, узкий в плечах и расширяющийся колоколом в бедрах, белую рубашку с накрахмаленным высоким воротником и черный шейный платок, также в сиреневую полоску; ко всему этому главный швейцар прибавил фатоватую черную шляпу с полями набекрень и пурпурной лентой. В этом костюме Герсену было неудобно и тесно; ему стоило только ссутулиться и повести плечами, чтобы сюртук разорвался на спине. Раздражение, вызванное стеснением, а также необходимость постоянно поднимать подбородок над жестким воротником, заставляли его сохранять позу, которую легко было истолковать как выражающую чопорное презрение к заурядности тех, с кем ему приходилось иметь дело. «Что ж, так тому и быть!» – подумал Герсен и произнес тоном, сообразным с его костюмом:«Мисс Роук! Я посоветовался с госпожой Энч, и, по меньшей мере временно, вам предстоит оказывать мне помощь в качестве личной секретарши. Мне приходится просматривать столько писем и отчетов, что собственно на координацию конкурса не остается времени. Кроме того, если я могу позволить себе такое наблюдение, ваше присутствие способствовало бы оживлению однообразия бюрократической рутины».

Алиса Роук не сумела скрыть промелькнувшую на ее лице раздраженную гримасу, что позабавило Герсена. Возникла в высшей степени любопытная ситуация. Если Алиса тесно сотрудничала с Трисонгом, она должна была быть исключительно испорченной и опасной особой. Но в это трудно было поверить... Герсен изобрел для Алисы кропотливую работу, отвлекавшую все ее внимание, а сам отправился проверять результаты подсчета ответов участников конкурса.

Приходившая в редакцию почта теперь заполняла огромный контейнер. Шестеро служащих вскрывали конверты, просматривали ответы и вводили их в компьютер, обрабатывавший информацию. Герсен подошел к компьютерному экрану в конце помещения – кроме него, этим экраном могла пользоваться только госпожа Энч. Прикоснувшись к клавише, он вызвал сводку результатов.

Уже девятнадцать человек опознали номер 7 как Джона Грэя из Гавани Четырех Ветров на Альфаноре – можно было считать, что его личность установлена. То же самое можно было сказать о номере 5, Саборе Видоле из Лондона на Древней Земле, о номере 1, Шерроде Йесте с планеты Новая Бактрия, и о номере 9, А. Гизельмане из города Длинный Парад на Эспаденции, девятой планете Альджениба. Номер 6 был известен по всей Ойкумене под всевозможными именами, часто напоминавшими вымышленные прозвища: Кирилл Кайстер, Тимоти Триммонс, Бентли Странник, Фред Фрамп, Сайлас Искромолот, Уилсон Причальный, Оберон. По мнению двух участников конкурса номером 4 был Иэн Билфред из Палласского технического института в Палласе на планете Альцион.

Герсен вернулся к себе в кабинет, напомнив себе, когда он туда заходил, о необходимости снова исполнять роль Генри Лукаса.

В его отсутствие Алиса Роук очевидно пересмотрела свою тактику. Теперь, для того, чтобы успешнее манипулировать расфуфыренным болваном, она решила прибегнуть к беззаботной приветливости, даже с некоторой примесью флирта. «Превосходно! – подумал Герсен. – Почему нет?»

«По-моему, я читала некоторые из ваших статей, господин Лукас. Ваше имя кажется мне очень знакомым».

«Вполне возможно, мисс Роук, вполне возможно».

«О чем вы пишете? Вас интересуют какие-нибудь определенные темы?»

«Преступность. Пороки. Злодеяния».

Взгляд Алисы стал удивленно-вопросительным: «В самом деле?»

Герсен понял, что нечаянно – на мгновение – показал истинное лицо. Он безразлично махнул рукой: «Кому-то же приходится писать о таких вещах. Как иначе о них узнавала бы общественность?»

«Мне вы не кажетесь человеком, способным интересоваться злодеяниями».

«Неужели? Чем, по-вашему, мог бы интересоваться такой человек, как я?»

И снова Алиса бросила на него тревожный испытующий взгляд. «Преимуществами цивилизации! – с энтузиазмом старательной дурочки заявила она. – Лучшими ресторанами Галактики, например. Или винами Древней Земли. «Молочными лилиями»[57]57
  Драгоценные керамические изделия туземцев архипелага Сусимара на Планете Желтого Солнца


[Закрыть] или балетами Си-Ши-Шима».

Герсен печально покачал головой: «Я не специалист в таких вещах. А вы?»

«О, я вообще ни в чем не специалист!»

«Балеты Си-Ши-Шима? Что это такое?»

«Ну... их танцуют под особенную музыку. Нужны тимпаны, водяные флейты, а также курдайтци – это такое довольно-таки отвратительное дрессированное животное, издающее громкий писк, когда его дергают за хвост. В качестве костюмов используют в основном ножные и ручные браслеты из перьев – и больше ничего – но это, по-видимому, нисколько не затрудняет ни танцоров, ни публику. Я пробовала так танцевать, но у меня плохо получается».

«Чепуха! Вы скромничаете. Покажите, как это делается».

«Что вы, господин Лукас! Ведь кто-нибудь может заглянуть к вам в кабинет – что они подумают, когда увидят, как я тут кружусь и кувыркаюсь?»

«Вы совершенно правы, – уступил Герсен. – Мы должны показывать пример самого безукоризненного поведения. По меньшей мере в рабочее время. Где вы остановились в Понтефракте, я запамятовал?»

«Я все еще снимаю номер на «Дворе святого Диармида»», – настороженно и с прохладцей ответила Алиса.

«Вы там одна? То есть, вас не навещают местные родственники или друзья?»

«Нет, меня никто не навещает. А почему вы спрашиваете, господин Лукас?»

«Просто из любопытства, мисс Роук. Надеюсь, мои расспросы вас не обижают».

Алиса вежливо пожала плечами и вернулась к работе, которую Герсену стоило немалого труда для нее придумать.

В полдень к редакции подъехал автофургон, развозивший закуски, горячие блюда и напитки. Госпоже Энч и ее служащим обед подали в небольшой столовой; Герсена и Алису Роук обслужили непосредственно в кабинете Генри Лукаса.

Алису удивило такое положение вещей: «Почему мы не едим все вместе? Мне было бы любопытно узнать, как продвигается конкурс».

Герсен величественно покачал головой: «Это невозможно. Мое начальство настаивает на максимальной конфиденциальности, особенно в связи с распространением слухов».

«Слухов? Каких слухов?»

«Нашим конкурсом заинтересовался известный преступник – так говорят. Лично я в этом сомневаюсь. И все же, кто знает? Мы даже приготовили спальные места для служащих в помещениях редакции. Они не смогут выходить до тех пор, пока не объявят победителя».

«По-моему, вы перегибаете палку, – заметила Алиса. – А кто этот известный преступник?»

«Все это чепуха! – напыщенно заявил Герсен. – Не хочу пересказывать беспочвенные сплетни».

Алиса тоже прониклась высокомерием: «Меня они на самом деле не интересуют». С этой минуты она замкнулась в себе и обедала молча, лишь время от времени бросая на Герсена непроницаемые взгляды.

После обеда Герсен придумал для Алисы дополнительные поручения, а сам осторожно надел на голову шляпу с полями набекрень: «Мне нужно отлучиться примерно на час».

«Хорошо, господин Лукас».

Герсен направился в «Вертеп крючкотворов». Из своих номеров он позвонил в «Гостиный двор св. Диармида»: «Я хотел бы поговорить с мадемуазель Алисой Роук».

Через несколько секунд регистратор ответил: «К сожалению, в данный момент ее нет в нашей гостинице».

«Вы не ошиблись? Она все еще в номере 262?»

«Нет, сударь, она остановилась в номере 441».

«А кого-нибудь из ее друзей там нет?»

«Нет, сударь, ее никто не ожидает. Не желаете ли оставить ей сообщение?»

«Пожалуй, что нет. Все это не так уж важно».

«Благодарю вас».

Герсен сложил кое-какое оборудование в чемоданчик. Для того, чтобы к нему больше не приставали в приемной, он переоделся в вечерний костюм, и только после этого вышел.

Как раз наступил традиционный «перерыв на чай» – сырые старые улицы Понтефракта заполнились мужчинами в раздувающихся коричневых и черных сюртуках и полногрудыми розовощекими женщинами в широких узорчатых юбках и черных накидках. Герсен вскоре прибыл в гостиницу «Двор св. Диармида». В вестибюле он не заметил ничего, что заслуживало бы особого внимания.

Приблизившись к стойке регистратора, он притворился, что делает какие-то расчеты на листе бумаги. Служащий наблюдал за ним некоторое время, после чего спросил: «Чем я могу вам помочь, сударь?»

Герсен записал на бумаге еще несколько номеров – регистратор взирал на него в замешательстве.

«Я приехал на конгресс нумерологов. Мне нужно снять номер на несколько дней или на неделю, – сказал наконец Герсен. – Математический резонанс указывает на номер 441 – я хотел бы остановиться именно в нем». Герсен положил на стойку монету; регистратор сверился со списком постояльцев на экране.

«Сожалею, сударь! Этот номер уже занят».

«Тогда мне следует остановиться в соседнем номере, 440 или 442».

«Я могу предложить вам номер 442, он свободен».

«Меня это вполне устроит. Меня зовут Альдо Брайз».

Оказавшись в номере 442, Герсен приложил микрофон к обшивке стены и прислушался. Из номера 441 не доносилось ни звука. Герсен опустился на колени в углу, просверлил миниатюрное отверстие и спрятал в нем почти незаметный приемник-ретранслятор, после чего соединил записывающее устройство с телефонным аппаратом и положил устройство в ящик стола. Замкнув цепь, он убедился в том, что все работает, и покинул номер.

Вернувшись в редакцию «Актуала», он зашел к себе в кабинет, осторожно снял шляпу и положил ее на полку. Только после этого он уделил внимание Алисе величественным кивком; та ответила скромным бормотанием и украдкой покосилась на него из-под длинных темных ресниц. Герсен уселся за стол, крякнул и молча сидел не меньше пяти минут, нахмурившись и уставившись в пространство – так, словно он о чем-то глубоко задумался. После этого он поднялся на ноги и прошел по коридору в сортировочное помещение.

Служащие работали не покладая рук. Герсен включил экран компьютера и взглянул на сводку результатов. Теперь личности всех запечатленных на фотографии лиц можно было считать установленными – за исключением номера 6, пользовавшегося множеством различных имен и прозвищ. Никто, однако, еще не упомянул имя «Ховард Алан Трисонг».

Герсен вернулся в кабинет. Алиса, наклонившаяся над столом, подняла голову: «Как проходит конкурс?»

«Превосходно – в том, что касается рекламы журнала. Число ответов превосходит ожидаемое на семнадцать процентов».

«Но никто еще не выиграл главный приз?»

«Еще нет».

«Почему в журнале опубликовали именно эту фотографию?»

Герсен подошел к своему столу, уселся с весомостью судьи, начинающего арбитраж, и надменно произнес: «Мне никогда не приходило в голову задавать этот вопрос».

Уголки губ Алисы чуть опустились, но она ничего не сказала.

Спустя несколько секунд Герсен сложил домиком кончики пальцев: «Думаю, что не будет ничего страшного, если я вам сообщу – под строжайшим секретом, разумеется – что все изображенные на фотографии лица, за исключением одного, опознаны».

Алиса безразлично пожала плечами: «Меня это не слишком интересует, господин Лукас».

«Ну, зачем же так? – тяжеловесно-шутливым тоном отозвался Герсен. – Не сдавайтесь так легко! Насколько я помню, вы упомянули, что приехали с Цитереи Темпестре?»

«Да, я там прожила несколько лет».

«И, насколько мне известно, на Цитерее люди ведут себя самым непринужденным образом?»

Алиса задумалась: «Не уверена, что я вас понимаю. Что вы имеете в виду, когда говорите о «непринужденном» поведении?»

«Разве там не наблюдаются... скажем так, некоторые излишества?»

«Наблюдаются, время от времени. Туристы нередко позволяют себе отвратительные выходки, особенно находясь далеко от дома. Причем наихудшая репутация – у приезжих из Понтефракта».

Герсен рассмеялся. Наблюдая за ним уголком глаза, Алиса явно подумала: «В конце концов, даже этому идиоту не чуждо нечто человеческое».

«Разве вам не приходилось посещать казино на Диком Острове? Говорят, посетители проигрывают там огромные деньги».

«Тот, кто надеется что-нибудь выиграть в казино, сам виноват».

Герсен произнес заунывно-суровым тоном: «Проигранные ими деньги в конечном счете обогащают заправил преступного мира».

«Я об этом слышала, – отозвалась Алиса. – Можно сказать, что мой отец тоже обогащается за счет казино, но его никак не назовешь заправилой преступного мира».

«Надеюсь, что нет. Он – азартный игрок?»

«Ни в коем случае. Он проектирует игровые автоматы и регулирует их таким образом, чтобы владельцы казино могли обчищать карманы игроков. Его развлекает такая работа. Он говорит, что не испытывает ни малейшей симпатии к игрокам. Он считает их потакающими своим прихотям ленивыми глупцами, если не психически больными людьми». Алиса смерила Герсена невинным взором: «Надеюсь, вы не испытываете пристрастия к азартным играм, господин Лукас? Я не хотела бы нечаянно вас оскорбить».

«Не беспокойтесь на этот счет, мисс Роук. Я не интересуюсь азартными играми, и меня не так-то легко оскорбить».

«По поводу конкурса – кого из сфотографированных лиц еще не опознали?»

Герсен спокойно ответил: «Номер шестой».

«И когда завершится этот конкурс?»

«Не знаю, – Герсен взглянул на часы. – Сегодня у меня для вас больше нет никаких поручений, мисс Роук. Вы можете идти в любое время, когда вам будет удобно».

«Благодарю вас, господин Лукас». Алиса накинула куртку и направилась к двери. Задержавшись, она обернулась с неуверенной улыбкой: «Не нужно ли будет еще что-нибудь сделать сегодня вечером, господин Лукас?»

«Нет, спасибо, мисс Роук. До завтрашнего утра!»

Алиса ушла. Герсен зашел в сортировочное помещение и некоторое время наблюдал за служащими. Затем он вернулся в кабинет, снял ненавистный сюртук и подверг стены, окна, пол, потолок и все содержимое кабинета тщательной методичной проверке. Если бы это потребовалось, он мог бы применить детекторы, улавливающие малейшие изменения энергетических полей, но процесс измерения таких полей как таковой мог привести к возбуждению искомых датчиков и разоблачить его бдительность. Высоко под потолком, в углу, Герсен заметил несколько нитей паутины, легко ускользавших от внимания, если к ним не приглядывались нарочно; возможно, это действительно была паутина.

Изучив подозрительные нити, через несколько минут Герсен решил, что виновником их появления был паук, и смел их на пол.

Усевшись в кресло, расстегнув воротник и развязав шейный платок, Герсен размышлял. За окном темнело. Выйдя в приемную, Герсен обнаружил, что уже началась вечерняя смена. Понаблюдав за работой служащих, Герсен придал своему костюму первоначальный вид, вышел на улицу и прошелся, вдыхая прохладный вечерний туман, к отелю «Вертеп крючкотворов».

Швейцар приветствовал его суровым поклоном; лакей поспешил взять у него из рук шляпу и помог ему подняться по лестнице – так, словно Герсен был дряхлым стариком.

Герсен поднялся к себе в номера. Избавившись от сюртука, он присел у телефона и уже поднес руку к аппарату, но задержал ее в воздухе. Поколебавшись, он мрачновато усмехнулся: подслушивающие устройства в «Вертепе крючкотворов»? Немыслимо!

Для того, чтобы полностью убедиться в отсутствии таковых устройств – в конце концов, входная дверь апартаментов не запиралась на замок – Герсен проверил помещения с помощью детектора энергетических полей, параметры которого он тщательно запрограммировал сам.

В номерах не было ни подслушивающих устройств, ни скрытых видеокамер.

Герсен снова подсел к телефону и позвонил в номер 422 гостиницы «Двор святого Диармида».

«Господина Брайза нет, – прозвучал голос автоответчика. – Пожалуйста, оставьте сообщение».

Герсен произнес пароль, включавший записывающее устройство. Тональный сигнал оповестил его о том, что устройство зарегистрировало какой-то разговор, и на экране аппарата Герсена появилось время начала записи – разговор состоялся полтора часа тому назад.

Сначала прозвучал голос Алисы: «Позовите, пожалуйста, господина Альберта Стрэнда».

«Одну минуту, мадам», – этот голос, по мнению Герсена, принадлежал какому-то чиновнику или служащему. Через несколько секунд прозвучал другой голос: «Привет, Алиса!»

«Добрый день, господин Искромолот. Я...»

«Шшш! Ай-ай-ай, как тебе не стыдно! Не забывай: здесь я – Альберт Стрэнд из семьи Стрэндов, владеющей поместьем в округе Вомбс».

«Прошу прощения! Разве это имеет какое-то значение?»

«Кто знает? – откликнулся беззаботный голос. – Мы имеем дело с ловкими людьми. Конечно, мы с ними справимся, но зачем напрасно жертвовать преимуществами? Отвага, энергия, хитрость, решительность! Таковы наши побуждения!»

«Не забывайте о страхе», – тихо, с горечью сказала Алиса.

«Само собой, о страхе никогда нельзя забывать! Итак, что тебе удалось узнать?» – у говорившего был выразительный голос, и он умел виртуозно им управлять. Герсен слушал, как завороженный.

Алиса, напротив, отвечала голосом, почти лишенным всякого выражения: «Сегодня утром, когда я пришла на работу, господин Лукас сказал, что я буду выполнять обязанности его личной секретарши».

«Надо же! Я на это не рассчитывал. И что из себя представляет этот господин Лукас?»

«Он очень беспокоится о секретности – чрезвычайно беспокоится. Мне не позволяют заходить в комнату, где просматривают ответы участников конкурса. Сегодня, пока его не было, я дважды пыталась туда пройти, но госпожа Энч приказала мне вернуться в кабинет Лукаса. Я спросила Лукаса о том, как проходит конкурс, и он весь надулся важностью. Сказал, что личности всех сфотографированных людей установлены, кроме одного – номера шестого. Никто еще не объявлен победителем, и в ближайшее время такое объявление не ожидается».

«И это все?»

«Боюсь, что это все. Господин Лукас рассказывает очень мало. Он одевается, как расфуфыренный болван, но при этом он очень осторожный и проницательный болван – если вы понимаете, что я имею в виду».

«Прекрасно понимаю. При всем при том, надо полагать, он не слепой и не может не поддаться твоему незаурядному очарованию».

«Как вам сказать... я в этом не уверена».

«В таком случае попробуй, узнай! У нас очень мало времени. В ближайшем будущем меня ждут важные дела».

«Сделаю все, что смогу, господин Стрэнд». Алиса поколебалась, после чего прибавила: «По сути дела, вы так и не объяснили мне, что в точности от меня ожидается».

«Даже так? Я недостаточно ясно выразился? – на мгновение голос Стрэнда стал язвительным, даже ядовитым. – Узнай, почему они используют именно эту фотографию! Каким образом, где и когда они ее получили? Что-то происходит, что-то скрывается за этим конкурсом – и я хочу знать, что».

Разговор закончился.

На следующий день Алиса представила второй отчет: «Господин Стрэнд?»

«Я здесь, Алиса».

«Мне практически нечего вам сказать. Сегодняшний день мало отличался от вчерашнего. Я попыталась обсуждать конкурс, но господин Лукас не отвечает на мои вопросы. Он только сидит, как вкопанный, и смотрит на меня свысока».

«Алиса, времени почти не осталось, – теперь Стрэнд говорил жестким, почти шипящим голосом, ничем не напоминавшим его вчерашний мелодично-приветливый тон. – Мне нужны результаты. Обстоятельства тебе известны».

«Завтра я снова попробую», – упавшим голосом сказала Алиса.

«Советую применять более эффективные средства».

«Но я не могу ничего придумать! Он все время держит язык за зубами!»

«Затащи его в постель. Трудно держать язык за зубами, лежа в постели с голой женщиной».

«Господин Искромолот... то есть, Стрэнд! Я не могу так себя вести! Я даже не знаю, как это делается!»

«Не притворяйся, Алиса! Все знают, как это делается! – Стрэнд усмехнулся; угрожающая хрипотца исчезла – теперь он говорил весело, живо, почти срывающимся от волнения голосом. – Если это необходимо, ты сможешь это сделать – а ты сама знаешь, что это необходимо!»

«Господин Стрэнд, в самом деле, я не...»

«Алиса, не делай из мухи слона! Все очень просто. Улыбнись ему – он пригласит тебя с ним поужинать. Одно за другим – и скоро ты уже будешь лежать с ним в постели, голая. Господин Лукас пыхтит и барахтается, как рыба, выброшенная на берег. Ты начинаешь хныкать. «Дражайшая Алиса! – восклицает господин Лукас. – Почему ты плачешь в этот миг радости и наслаждения?»