Текст книги "Заклятые враги (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 88 страниц)
***
Эльф переглянулся с Высшим и покачал головой. Седобородый дедок с учеником под боком никак не могли найти, куда б это приткнуться, и представителю Древней Расы было почему-то неприятно находиться рядом с теми, кто так просто ухватил кусок чар у них.
Торресса напала только для того, чтобы защитить свои земли. Эльфов нагло обманули, рассказав им о том, что Дарна шла войной на архипелаг, а после этого собиралась обрушить могучую армию на Ньеву – не было ничего, что могло б остановить эльфов, и эти людишки жалкие тоже даже пальцем не успели бы шевельнуть перед тем, как маги эльфов, как служители их Храма разрушили бы всех и каждого.
– Зря только подняли панику, – раздражённо выдохнул немногословный воин. – Это Боги должны сойти с небес, чтобы мы склонились перед ними на колени.
Побоище – потому что это боем назвать не поворачивался язык, – было знатное. Сколько трупов, словно старушка смерть сеяла свои зёрна вокруг щедрой рукой!.. Эльф скривился – жизнь людей не была чем-то ценным, но ему всё равно почему-то стало неприятно. Воин не привык к такому, он привык, что люди хотя бы сопротивляются. Но эти не ждали, они размахивали мечами, прорезая дорогу к своей победе, и теперь валялись тут горами окровавленных тел.
– Боги… Богиня Эрри давно уже ушла, чтобы тратить силы на эльфов, – скривился маг. – Или у вас есть какие-то другие боги?
– Храм един, и весь ваш континент сотворён Их руками, – воин покачал головой, словно отрицая саму возможность человеческой победы над богами или над самим собой. – Они выше нас и сильнее, но ушли в небытие!
Маг верил в храм – но настоящие иконы, те, которые умеют делать только эльфы, не видел никогда в жизни. Богов было двое – это знали все более-менее образованные люди. Просто Богиню уже нарекли Эрри, а Бога прежде не видели – никто, кроме эльфов.
Воин протянул волшебнику медальон с начертанными портретами. Эрри узнать было нетрудно – красивая молодая женщина с каштановыми волосами, с задорным взглядом – всегда весёлая, живая, одно слово – Богиня. Мужчину маг никогда в жизни не видел, но назвать его Богом… Да, мог бы, наверное. Кому ж ещё творить миры?
С медальона на него смотрело точёное мужское лицо – лет тридцать, но с таким же успехом ему могло быть и тридцать веков. Чёрные смольные волосы, чуть вьющие, будто бы в противовес резким, острым чертам лица и синим пронзительным глазам – чистый холодный взгляд воина или настоящего мага.
Волшебник вздохнул и коснулся своей седой бороды. Он когда-то в далёкой молодости тоже был красив, но куда уж до Богов! Впрочем, его задача – не перегнать кого-то чертами лица, а собрать остатки магии, потому что люди исчерпали свой резерв. Если подкрепление королевской армии прибудет, то, наверное, не выстоять.
– Можете забрать наше оружие, но мы уходим, – строго промолвил эльф, ещё раз презрительно покосившись на ученика.
Маг не стал спрашивать, почему эльф не желает ему удачи. Он не был молод и наивен, а прожил на этом свете полтора столетия, научился уже давно различать презрение даже на эльфийских, не тронутых настолько сильно чувствами и временем лицах. Волшебник только вздохнул и двинулся дальше – от эльфийского оружия мало толку, но иногда даже в мертвецах есть капли силы. Конечно, собирать её – как же противно, и это должен делать не Высший, но если кроме него больше никто ничего не может, то кому, как не старику бродить по этим холмам среди гор трупов!
Эльф ушёл. Он не собирался помогать, разумеется – их было мало, они дали силу, потому что чего-то испугались, очевидно, какого-то пророчества, но маг никогда не питал особой надежды на эльфов. Они чужды людям, слишком далеки от сочувствия, чтобы верить в их помощь.
Ученик зорко осмотрелся – совсем ещё дитя, только вчера разменял второй десяток. Русые волосы, не тронутые ещё зрелостью глаза, ребёнок – но ребёнок с хорошим зрением.
– Там! – указал рукой он. – Эльфийский кинжал, но крови нет.
– Эх, – вздохнул маг, – неужто хоть раз они промахнулись… В мёртвого, что ли, попали, или убило заклинанием?
…Но кинжал был в сердце не сгоревшего трупа и не изувеченного ранами мужчины, не уставшего воина, упокоившегося на поле боя. Маг едва удержался, чтобы не возвести руки к небесам – благо, никто не мог видеть выражение его лица.
Старик опустился перед мёртвым на колени. Ни царапины, ни капельки крови, и какие черты лица – умиротворённый взгляд ещё не опустевших синих глаз, широко распахнутых перед смертью, чуть приоткрытые губы, словно ещё что-то пытается сказать.
– Эльфы-эльфы… – покачал головой он. – Гори ты со своим медальоном!.. Словно бог с небес сошёл, – он протянул руку, словно пытаясь убедиться, что этот юноша – единственный не запятнанный кровью, единственный не пострадавший от резни, с этим кинжалом в сердце, – совсем даже не призрак. Может, маг ещё б и не удивлялся – но он видел этот медальон, он видел его уже сегодня на картинке. – Когда боги гибнут в войнах, мир идёт к краху…
Ученик не остановился перед прекрасным юношей в благоговейном поклонении. Он только дёрнул кинжал, понимая, что сила им нужна как можно быстрее – тот попал прямо в сердце, прорвал мышцу пополам…
Магией рвануло во все стороны. Маг зажмурился – взрывная волна миновала его, потому что он был слишком близко к несчастному. Кровь из раны вытекала синяя – искрилась от волшебства.
Эльфийские кинжалы делались так, чтобы раны от них никогда не заживали. Но, казалось, ничто не могло превратить в стылую жидкость этот ураган магии. Сила лилась вместе с капельками яда с лезвия, и края раны тянулись друг к другу.
Схожий с божеством юноша шумно вдохнул воздух – и, словно это не его сердце пронзил эльфийский зачарованный кинжал, резко сел, сжимая пальцами траву. Даже почти без испуга в глазах, вполне осмысленно, и без глупого вопроса – не шепчет “я на небесах”, не хватает за воротник. Волшебство безумием плясало в бесконечном океане синевы; он словно что-то на секундочку вспомнил, но стоило ране затянуться, а эльфийскому кинжалу опуститься в ножны, как мысли ушли, и остался только сплошной гул в голове.
У старого мага перед глазами всё ещё стояло его мёртвое, холодное, бледное лицо – будто бы незнакомец воскрес из мёртвых. Он пошатнулся, и пальцы как-то против собственной воли потянулись к груди, словно пытались отыскать кончиками пальцев хотя бы следы сердца. Парень казался даже не испуганным, просто растерянным, но магу от того легче не становилось – он видел одного из Двух, и старику казалось, что вот-вот сбудется очередное страшное пророчество.
Парень попытался подняться, но пошатнулся – и рухнул без сознания. Первая нормальная реакция за последние несколько минут – к счастью, старик заставил себя успокоиться и вновь коснулся ледяного лба, отбрасывая в сторону чёрные кудри, склонился, словно пытаясь понять, дышит ли раненный. Дышал – на руке появился вновь глубокий порез, на груди, впрочем, ни следа от той отвратительной раны, что нанёс ему эльфийский кинжал. Юноша теперь походил на самого обычного раненного, мучить его или тянуть куда-то не представлялось разумным.
Тем не менее, маг прожил на этом свете не один и не два десятка лет, он знал, что раз уж незнакомец пережил такую смертельную рану, то оставлять его тут никак нельзя. Волшебники – они как коршуны, что пытаются урвать лакомый кусок; сначала же сюда налетит стая стервятников, что будет тянуть магию из юноши. И только если у них не получится испить беднягу до дна, только тогда появился кто-то разумный, что попытается его приручить и использовать в собственных целях. Разумеется, Высший не был идеально добрым человеком, а тоже преследовал определённые интересы, но лучше столь могучее оружие окажется в его руках.
– Наколдуй носилки, – повелительственно проронил он, обращаясь скорее к пустоте, чем к своему ученику. Парень за его спиной недовольно засопел – прежде Высший никогда не разговаривал с ним в таком тоне.
– Зачем? Даже если вылилось столько магии, ему всё равно она не поможет, – равнодушно отозвался парень. – И у нас нет времени исцелять врагов, так что…
– Носилки! – повторил свой приказ старик. – Или ты больше никогда не увидишь даже тонкого следа от моей магии, дурак!
Ученик попятился. Он был последним, именно ему Высший собирался отдавать собственный дар перед тем, как отойти в мир иной, и незнакомец, почему-то привлёкший внимание мага, теперь казался опасным. Тем не менее, спорить казалось попросту невозможным – пришлось действительно вспоминать заклинание и бормотать его себе под нос, воссоздавая из воздуха те самые проклятые носилки. Если так уж хочется – пусть старикан радуется, не разочаровывать же его, в конце концов! Каждый человек имеет право на определённые увлечения, кто ж знает, может, незнакомый парень напомнил ему сына или давнего друга…
Носилки возникли в воздухе, и маг выпрямился, бережно повёл запястьем – чтобы ничего не нарушить, чтобы несчастный, пострадавший в войне, был цел и невредим, чтобы не добавить себе и лекарям хлопот.
Где-то сверху послышалось пение птицы. На поле боя – что ей тут делать? Подоспевали вражеские войска, и ученик автоматически вскинул руки в знакомых уже фигурах. Меч бессилен против магии, магия бессильна против меча, что уж поделать.
– Это наш воин! – возмутились где-то в средних рядах небольшой процессии. Кто-то выступил наперёд – и маг заслонил собой зависшие в воздухе носилки и юношу на них, что, казалось, стремился слиться с окружающей средой и превратиться в одно сплошное бесцветное пятно, наделённое душой. Только чёрные волосы смолой стекали по грязной ткани его одежды, но знак Дарны не скрывали, впрочем.
– Это мой воин, – осклабился старик. – И вы уйдёте либо умрёте!
От толпы отделился командир. Он отстранил ученика мага в сторону, покосился на Высшего так неодобрительно, что испепелил бы, умей он колдовать, и склонился над юношей – явно оценивал, будет ли парень полезен той или иной стороне.
Сначала на его лице читался абсолютный восторг – павший воин больше всего походил на кого-то из эльфов, хотя у него были нормальные человеческие уши. У командира самого подрастал сын – двадцать три исполнялось ему послезавтра, и отец был счастлив, что сможет вернуться и поздравить своё дитя – не похоронкой, а личным присутствием. Но сколь бы родители не идеализировали своих детей, сколь бы ни был к внешним данным мужчин равнодушен суровый воин, он не мог игнорировать слишком явную, громкую, сильную мысль, что билась набатом в его голове – такие сходят с небес.
Но марево развеялось, остался только бледный, полумёртвый незнакомый паренёк, совсем молодой, даже младше его собственного сына… И, что самое смешное, совсем даже не знать, хотя меч подле него валялся дорогой. Может, очередная сволочь откупилась, пытаясь продлить себе жизнь хотя бы на несколько деньков, и послали чужого ребёнка на войну. Командир кричал бы – его сын воевал, пока не получил ранение, – но сил у него на то не было.
– Это мой воин, – назойливо повторил над ухом пожилой маг. – И я настоятельно рекомендую оставить его в покое, если вы планируете пережить эту ночь.
Больше мужчина отрицать не стал. Он спокойно отступил и махнул на носилки рукой – мол, забирайте, коль вам так угодно.
– В нашей стране и без него хватает трупов, берите, – вздохнул он. – Совсем ещё ребёнок.
Трудно было понять, почему так тянуло на сантиментальные изречения, но трудно остановить себя – бывают такие моменты, что не успеваешь толком прикусить язык.
– Всё переменчиво, – хмыкнул маг. – Жалко?
– Эх… – командир остановился. – У нас король погиб, что до какого-то мальчишки…
– Может, вашего короля на носилках и уносят, – уклончиво отозвался Высший, но тут же одумался, вспомнил, что напротив него высится враг, махнул ученику рукой и быстро зашагал в сторону своего лагеря – тоже много пострадавших, маги устали, но если он не ошибся, то теперь у них есть такой источник, на который они не могли даже и надеяться.
***
– А теперь попытайся залечить рану.
Высший вздохнул. Выдерживать взгляд синих глаз его ученика было от того сложнее, что он совершенно ничего не хотел. И каждый раз, когда маг собирался уже было закричать, что Дарнаэл обязан ему всем, и своей жизнью в первую очередь, приходилось прикусить язык. Если только Тьеррона потянет дальше, если он попытается узнать о том, как он выжил, то ему всё расскажут… Тэллавар и расскажет, будь неладен его длинный язык!
А что будет, когда Дар узнает о том, что с него, найденного полуживым на поле боя, “умирающим, которого пришлось всем коллективом выхаживать только по доброй воле”, вытягивали энергию десятки магов, дабы выстроить новую линию обороны, и он после этого даже не потерял слишком много сил, когда поймёт, что за могущество сконцентрировалось в его руках, страшно было представить.
– Вы опять возитесь с этой бездарью, – недовольно отметил Гартро. Он восседал на ветке какого-то дерева и всматривался в даль. Дерево росло как раз по центру поля – словно специально, дабы притягивать к себе излишние взгляды, пожалуй. Увы, но заставить его оттуда убраться Высший тоже не мог – потому что Тэллавару было чем поделиться со своим коллегой, а этого маг боялся до ужаса.
– Высматривай своих эльфов молча, – отмахнулся Дарнаэл и вновь мрачно уставился на глубокий порез на своей руке. – Вы думаете, что от того, что будете резать мне руки, я научусь колдовать? Ваше Магичество, давно пора понять, что я не хочу и не буду этого делать.
Высший сдался – только на сегодня, разумеется. Он коснулся запястья Дарнаэла и пустил в рану энергию, которую вытянул мгновение назад из самого Тьеррона.
– Почему ты не учишься? – сердито спросил маг. Наверное, если б он поделился историей обнаружения силы у Дара, то было бы легче загнать того за труды, но ведь почему-то волшебнику было до ужаса страшно, и посему он старательно молчал – до тех пор, пока мир не начинал трещать по швам. И, само собой, всё вокруг давно уже превратилось в сплошную игру в обман. – Неужели ты не понимаешь, какую честь я оказываю тебе, обучая тебя магии!
– Да не надо мне ваша честь, – сердито отмахнулся от него Дарнаэл. – Я просто хочу вернуться домой. Это не ясно?
Высший отвернулся. Было обидно, и он добавил бы ещё что-то, но не успел – потому что почувствовал слишком внимательный взгляд Тэллавара. Ещё несколько слов, и он вставит-таки свои пять копеек в разговор, и тогда наступит конец. Нельзя остановить настолько языкатого и наглого парня, это уже давно стало понятно, а если Дар с ним ещё и подружится, тогда Высшему останется только сбежать.
Гартро обладал уникальным даром – и, помимо этого, невероятной способностью сообщать правду тогда, когда она больше всего неуместна. И потому Высший опасался того, что он расскажет – или того, что гипотетически мог бы рассказать.
– Тебя предали, ты не слышишь? Тебя вытолкали на поле боя заместо очередного богатого сынка, там, дома, о тебя утирали ноги. Ты не хочешь вернуться и им отомстить? – сердито спросил маг. – Неужели тебе совершенно не хочется власти?
– Единственное, о чём он мечтает, это мамашина юбка! – хохотнул сверху Гартро.
Высший не стал слушать очередную перепалку и ушёл. С Дарнаэлом ничего сделать было невозможно – он оказался действительно слишком неподатливым материалом для того, чтобы это хотя бы немного превратилось в реальность – эти бесконечные и бесплотные попытки выковать из него хотя бы что-то действительно стоящее. Нет, зря он понадеялся на то, что хотя бы раз в жизни сможет отыскать нормального ученика!
– Эльфы! – закричали вдруг за спиной. – Пришли, пришли!
…Эльфы, говорили, придут за избранным – и Тэллавар искренне верил в то, что этим избранным окажется именно он. Его уникальный дар казался неоспоримой прерогативой – Дарнаэл же шагал за своим коллегой крайне неохотно, опустив голову, и травы словно специально становились длиннее на его пути, так сильно парень не желал видеть никого из Ньевы. Может, у него на то были свои причины, но Высший подозревал, что парень просто-напросто не желает слушать и слова о том, что его ждёт в недалёком будущем. Бедный давно уже устал от назойливого преследования своим наставником, и теперь ещё и эльфы, что поведают ему о том, какая великая честь оказана простолюдину страшным магом…
Нет, разумеется, эльфы этого не скажут. Но Высший не отказался бы, чтобы их не было тут и вовсе, уж тем более около его учеников.
Пришедших оказалось всего двое – воин, которого Высший когда-то встречал там, во время кровавой бойни, среди гор трупов, и маленькая девочка с поразительно острыми ушами, что цеплялась за плащ то ли наставника, то ли своего отца маленькими пухленькими пальчиками.
Тэллавар подбоченился. Малышка его не интересовала – он смотрел только на старшего эльфа, и на лбу у парня просто-таки чернилами было выведено “выберите меня”. Дарнаэл же и взгляда не поднял – скорее уж предпочёл смотреть на ребёнка потому, что старший эльф вызывал у него и того меньше радости.
Высший едва заметно склонил голову. Перед древним народом положено так себя вести – а то, что его ученики не отвешивают церемониальные поклоны, попросту отвратительно!
Старший эльф открыл было рот, чтобы сказать что-то, но девочка захныкала у него за спиной и дёрнула за плащ, шепнула что-то там.
– Иди, – его голос казался не таким уж и мелодичным, как полагалось. – Поиграй где-нибудь. Мне надо испытать учеников господина…
– Сама? – требовательно, но совсем ещё по-детски поинтересовалась девочка. – Но… – она запнулась и требовательно посмотрела на учеников мага. Высший вздохнул. Ему нужно, чтобы эльфы одобрили кого-то, тогда у него самого будет очередной повод подзадержаться на своём посту. Они видят истинную магию, а Дарнаэл… Дарнаэл всё равно не пожелает даже пошевелиться, чтобы сделать что-нибудь полезное для своего наставника. Но у него такое волшебство, такая сила!
– Давайте я с ней пойду, – не дождавшись даже предложения от своего наставника, внезапно выдал Тьеррон. – Всё равно магия – это не моё, и тесты ваши мне не по силам.
Эльф смотрел на него всё так же невозмутимо, а вот Тэллавар загордился пуще прежнего – теперь-то победа точно от него никуда не уйдёт. Маг только коротко согласно кивнул, словно подтверждая, что его ученик – полная бездарность, так пусть уж лучше развлечёт ребёнка.
Малышка сначала покосилась на Дарнаэла недоверчиво, но после повисла у него на руке, как перед этим цеплялась за плащ своего драгоценного спутника, и потянула куда-то в сторону сада. Нельзя сказать, что парень особо сопротивлялся – но Высший больше не смотрел в ту сторону, его мало волновало то, что будет с Даром и маленькой эльфийкой. Может быть, у Тьеррона и вправду ничто никогда не получится, он – просто носитель волшебства, но пользоваться им не может. Мало ли! Всяко ведь бывает, разве нет? В любом случае… Потом они об этом поговорят. Подумают. Может быть, решение придёт само по себе.
Эльф завёл очередное длинное вступительное слово – но, казалось, немного переживал, потому что то и дело косился в ту сторону, куда Дар увёл малышку. Наверное, всё-таки дочка, потому что эльфы очень редко думают о ком-то, кто не приходится им родственником. Или сестричка, всяко бывает.
Высший хотел было уверить гостя в том, что Дар не способен на элементарное волшебство, но откуда-то издалека внезапно послышался странный шум – и детский вскрик. Эльф вытянулся, словно струна, повернулся и бросился на звук, за ним рванул и Тэллавар, скорее для того, чтобы убить нарушителя порядка и продемонстрировать, как он прекрасно способен справиться с испытаниями.
Но это больше не имело значения. Ничего страшного с ребёнком, впрочем, и не случилось – эльфу явно не следовало переживать, или… Или следовало – но по какому-нибудь другому поводу, может быть.
Девочка хохотала – вокруг неё кружились какие-то мотыльки и растения. Сначала Высший подумал было, что это малышка сама всё воссоздала – мало ли, на что способны эльфийки, но только спустя несколько минут до него дошёл смысл увиденного. Зелень разлеталась в стороны от раскрытой ладони Дарнаэла – тот с улыбкой смотрел на свою собственную руку и провожал пристальным взглядом очередную бабочку, появляющуюся из неоткуда.
Старший эльф протянул руку, и одна из бабочек скользнула ему на пальцы.
– Вы уверены в том, что ваш ученик ни на что не способен? – строго спросил он.
Высший не успел ответить. Он и так уже видел, что случилось.
Эта бабочка не была фантомом, элементарным заклинанием, что воссоздаёт качественную иллюзию или делает воздух чем-то вроде мотылька. Эта бабочка была настоящей бабочкой.
Ни один волшебник из тех, кого прежде знал Высший, не умел создавать живых существ, настоящих живых существ из пустоты. Но, впрочем, ни один волшебник из тех, кого он когда-либо за долгую жизнь видел, не мог наполнить силой такое количество людей.
***
Тэллавар покачал головой. Старикан, очевидно, не понимал – он убил столько лет собственной жизни на то, чтобы нынче слышать от Высшего восторженные восклицания. Дарнаэл то, Дарнаэл сё! Дарнаэл – ленивый надутый осёл, которому просто повезло, да и только. Гартро не мог жаловаться на свои природные способности, разумеется, но… Но всё же, звёзды не сошлись – он не мог создавать живое из ничего, а самое главное, он не мог без конца фонтанировать волшебством.
Дар оставался всё таким же безмерно весёлым – ожил, казалось, от новости, что он сможет вернуться домой, когда достигнет достаточного уровня колдовства, и от этого начал трудиться над своими чарами. Теперь Тэллавару приходилось стараться, дабы догонять его – и не всегда он мог это сделать.
И теперь в очередную экспедицию, из которой можно вернуться с немалыми средствами и прекрасными перспективами, тянули именно Дарнаэла. Хотя нельзя было сказать, что он горел желанием что-то делать – он вообще зачастую отказывался от подобных предприятий.
Высший ничего слушать не желал. Теперь оставалось только помогать драгоценному Дару собираться – подготовить нужную подборку волшебных книг. Тэллавар сжимал в руке волшебный кинжал – если он сделает то, что планировал, то учитель не посмеет от него отказаться, ведь не с кем больше будет работать, а без ученика пожилой маг ни туда, ни сюда. Он попросту не сможет, зачем ему рисковать и отрекаться от того, что уже есть? Не факт, что старик переживёт следующий год…
– Можешь опустить нож, – неожиданно холодно отметил Дарнаэл. – Меня мало интересует дар наставника, обойдусь и без него. Забирай, если хочешь.
Дарнаэл повернулся – всё так же равнодушно, – и воззрился на острие кинжала, словно собирался превратить его в пепел. Когда-то давно этот нож едва не убил его, и Тэллавар понимал, что стопроцентного эффекта можно и не ждать. Но хотя бы приостановить его это должно, в конце-то концов!
Гартро, впрочем, так ничего и не промолвил. Убить человека не так просто, как кажется, и если сейчас Тьеррон согласится убраться из жизни его и Наставника…
– Я не думаю, что вернусь сюда, – внезапно равнодушно промолвил Дарнаэл. – Там мои родители, моя жизнь – Высший не удержит меня на цепи. И я не такой уж и сильный маг, чтобы за меня можно было держаться.
Не такой уж и сильный… Если б! Но Тэллавар всё время забывал о том, что они так и не поделились с Даром новостью относительно его волшебства, не сказали о том, сколько всего он мог бы сделать, если б не выставлял границы в собственном сознании.
– Ну, не возвращайся, – неожиданно поспешно согласился Гартро. – Я только рад буду. Если так, расстанемся даже друзьями. Я – тут Высшим, ты там… Кем ты был? В общем, в Дарне никогда не было толковых магов, ты, наверное, даже будешь выделяться из серой массы…
– Спасибо на добром слове, – хмыкнул Дарнаэл. – Только иногда, – он прищурился, – мне кажется, что я начинаю вспоминать…
– То, как ты едва ли не умер? – обеспокоенно спросил Гартро. Если Дар вспомнит о том, что с ним сделали, как его вывернули наизнанку… Если он вновь восстановит ту силу, что кипела в нём – им всем конец.
– Да зачем же, – отмахнулся он. – Кому нужны воспоминания о смерти? Я помню жизнь, – он вздохнул. – До тебя. До Высшего. До этого мира.
***
Никогда Тэллавар не радовался так тому, что Дарнаэл Тьеррон отбыл – и никогда не ненавидел себя за то, что не убил его. Потому что когда Высший вернулся, поздно было отменять собственные решения, поздно было завидовать и кричать, что Дар занял его место.
Тэллавар остался в Эрроке – при бесконечном повиновении королям, будь то мужчины или женщины. А Дар отправился в Дарну, которой больше не было; Дар отправился в страну, которую воссоздал собственными руками.
Высшего не было на свете уже давно. Тэллавар радовался тому, что у него было – своим силам. Тому, что он мог жить столько, сколько обычному человеку и не снилось – он был куда могущественнее всего того сброда, что скопился вокруг него, он получил столько силы…
Тэллавар получил дар от Высшего. Получил его власть. Получил возможность всегда быть вторым и кивать за спиной королевской особи, сопровождать на каждую встречу Их Величества и оставаться за спиной. Ни перед кем не склонять голову, но и не поднимать её достаточно высоко, чтобы смотреть прямо в глаза.
И он в очередной раз шёл с ними – за ними, – видимой тенью, будь он стар или молод; он в очередной раз мог порадоваться разве что тому, что не постарел ни на день, что остался двадцатитрехлетнем юношей, когда остальные его ровесники уже смотрят с высоты неполных четырёх десятков лет.
…Новая резиденция, новый дворец и новая держава – посещать Элвьенту было особенно неприятно. Он всё ещё тешил себя надеждами на то, что там, по ту сторону границы, что-то изменилось, но новости приходили всё те же – новая династия вполне уверенно управляла новой державой.
Дворец впечатлял – никто не научился строить что-то в этом роде. У кого-то в Элвьенте, в этом проклятом городе, столице Лэвье была прекрасная фантазия, и Тэллавару не хотелось отвечать на свой мысленный вопрос. Он просто шёл за королём и королевой следом, просто ступал за правителями Эрроки, стараясь игнорировать карты на стенах, слуг, что пробегали мимо, склоняясь в коротких поклонах, и бесконечные бордовые ткани. Нежно-синий и белый – символы Эрроки, – раздражали неимоверно. Тэллавару хотелось крови.
Кровь забрал Дарнаэл.
В тронных залах короли не опускаются на колени, только едва заметно склоняют приветственно головы; в тронных залах всё выстелено неестественно-кровавым, и, в отличие от повелителя, маг вместе с остальными вынужден опускаться на колени. Он, Высший, второй человек в королевстве, опускается на колени перед Первым, и среди изобилия бордового бархата синие сапфиры глаз горят куда ярче обычного.
Либо он просто успел забыть о том, как выглядит его вечный соперник.
***
Время вытекает сквозь пальцы тонкой струйкой крови. Тэллавар кажется двадцатипятилетним в свои шестьдесят восемь: Дарнаэл, можно сказать, просто довольно хорошо сохранился и тянет лет на пятьдесят пять. Весь его неисчерпываемый дар, который вечно кипит в жилах, успел уже, наверное, сотни раз остыть, и Его Величество почти не колдует. С тех пор, как его жена стала сдавать позиции и сильно болеть, он и войны не ведёт, а Элвьента держится на одном честном слове. И завтра – завтра, подумать только! – Дарнаэл Первый сойдёт с трона и уступит своему сыну первенство. Позволит младшему править страной, которую он выстроил своими руками, прежде чем его старческий маразм окончательно поглотит всю страну хаосом. Пусть дети правят.
Тэллавару приятно чувствовать себя молодым – чего греха таить. Но чужое всегда казалось слишком сладким, наверное, потому Дарнаэл теперь стоит тут – когда одному хочется неисчерпываемый источник волшебства, второму нужно отдать молодость.
– Ну что, дорогой друг, – Гартро пожал плечами, словно такое обращение само собой разумелось. – У тебя есть прекрасная возможность провести отведённые тебе жизнью лет двадцать молодым и счастливым. Представь, как оно – пробыть в двадцатипятилетнем теле… А после смерти передашь свой дар мне. Не волочить же всё в могилу, правда!
Дарнаэлу давно пора выжить из ума. Конечно же, он гениальный политик – и воин, – но волшебство, что клокотало когда-то в его теле, угасло. И Тэллавару хочется верить в то, что в один прекрасный день всё изменится. Что никто, кроме Гартро, не сможет стать обладателем этой мощи.
– Сделка? – голос Первого тоже состарился, и он, кажется, чуточку хрипит. Ещё несколько лет, и его сил не хватит на то, чтобы нормально выглядеть, а после он и встать толком не сможет, потому что человеческие силы отнюдь не вечны. Разумеется, нормальный человек в подобных условиях согласится.
– Сделка, – кивнул Гартро. – Ты получаешь лишние двадцать лет в молодом теле от меня, я после смерти забираю те осколки волшебства, что у тебя останутся.
Дарнаэл едва заметно подался вперёд, и непривычно тусклые от возраста синие глаза хитро прищурились. Казалось, ещё мгновение, и морщины на его лице разгладятся, и Тэллавар вновь увидит вместо обыкновенного пожилого короля молодого бога; но богов не существует, кроме Эрри.
– Нет, – он опять отклонился назад, стал привычно старым и уставшим – насколько это возможно, разумеется, – моё волшебство останется в моих усыпальницах, пока достойный наследник не родится. В моей семье, Тэллавар. В моей стране.
***
Тэллавару тридцать? Тэллавару девяносто шесть. Тэллавар выступает на поле боя в первых рядах и испытывает жуткое удовольствие от того, что он на это ещё способен. Эррока наступает на Элвьенту – разумеется, детям Дарнаэла Первого далеко до своего отца, но внукам – ещё дальше. Его сын давно умер – в свои семьдесят или шестьдесят девять, в прошлом году, – и теперь правит старший внук, тоже уже не первой свежести.
Вот что удивительно – старый король до сих пор дышит, правда, уже едва-едва, в своих спальнях в окружении правнуков и правнучек, а их, право, не так уж и мало.
Но его внук – бездарный полководец, и войска Элвьенты отступают, оттесняются под давлением армии Эрроки. Ещё несколько часов, ещё день битвы, и от великой несколько десятков лет назад державы останется только поле брани с горами трупов, и на континенте будет только одна страна. Теперь Тэллавару не надо будет подписывать договор для получения сил Дарнаэла Первого, они будут его по умолчанию. Коллега, друг, товарищ…
Заклятый Враг.
Тэллавару прелестно жить в том мире, который он себе придумал. Удобно воевать плечом к плечу с той, кого он, можно сказать, любит – сильная, сильная ведьма! С неё будут люди, уж он-то способен это сделать, разве нет?
