Текст книги "Заклятые враги (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 88 страниц)
Всю его чёртову, надоедливую жизнь, лети она к Змеям!
Стук повторился. Нагло, настойчиво, совсем не по-женски. Сэя бы так не стучала – у неё прозвучало бы требовательно, но довольно тихо. А у Моники после всего, что случилось, и вовсе несмело. Анри попыталась бы наследовать манеру стражников, но вместо громогласного грохота получилось бы что-то смелое между храбростью и попыткой сбежать куда глаза глядят.
И, конечно же, это была не стража, потому что не чувствовалось медвежьей прямоты, и не Тэравальд, ведь и лисьего куда больше, чем кошачьего. Не скребок, а именно стук, словно рыжехвостый старательно пытается выдать себя за серого, матёрого волка, попав в соответствующую компанию, но никак не может попасть в роль.
– Открыто! – холодно промолвил Шэйран, снимая наконец-то все заклинания, что висели на двери.
Тэллавар.
Может быть…
Нет. Всё это не имело значения. Парень совершенно не хотел учиться, не хотел тратить собственное время на то, чтобы возиться с проклятым, надоедливым Высшим Магом, что когда-то точно так же мучился в Вархве, сражаясь с матриархатом.
Хотя нет. Ведь, может быть, Тэравальд был учеником тогда, когда наступила эра Королей, а значит, никто не пытался изгнать его из учебного заведения, никто не морочил ему голову бесконечными глупыми постулатами, которые так отчаянно любила Самаранта.
– Здравствуй, – кивнул ему маг. – Надеюсь, юноша, вы готовы к тому, чтобы приступить к поглощению новых знаний?
– Нет, – сердито отозвался Шэйран. – Не готов и не стремлюсь. Я хочу отказаться, мне всё это не нужно.
Во взгляде Гартро мелькнуло что-то устало-раздражённое. Он сделал несколько шагов вглубь комнаты и остановился прямо напротив Шэйрана.
– Так нельзя. Договоры никто не разрывает. Ведь ты серьёзный человек, Рэй, ты должен нести ответственность за то, что говоришь людям.
– Нет, – отмахнулся он. – Я не собираюсь заниматься волшебством. Это не моё, поверьте на слово, пожалуйста.
– Ну как же не твоё! – возмутился Тэллавар. – Пойдём, и я докажу тебе обратное. Не сидеть же всю жизнь в болоте!
– Мне и тут нравится.
– И каковы причины очередного приступа депрессии? – язвительно поинтересовался волшебник. – Может быть, мне раскроют этот великий и страшный секрет, который никак не может дойти до сознания столь глупого существа, как я?
Шэйран промолчал. Больше всего это великое существо ему хотелось послать куда подальше, чтобы даже не вспоминать о том, что обещал.
– Я не желаю тратить своё время на магию.
– Почему?
– Потому что в этом мире магия принадлежит женщинам, непонятно разве? – вновь некстати вспомнилась Сэя.
Что это за мысли? Почему опять перед глазами словно стояла надоедливая Моника, которая так легко обманула его? Ведь зачем она тут была? Шпионка? Действительно ли не знала о том, что на самом деле Шэйрану отнюдь не известно о планах его драгоценной матушки? Ведь она должна была понимать, что никто с Рэем планами Её Величества никогда не делился и, соответственно, не собирался вещать о том, какие именно магические эксперименты она планировала проводить. Откуда ему было знать?
Моника не дура. Лэгаррэ всегда в курсе всего, что происходит вокруг неё, так почему она не была осведомлена относительно осведомлённости королевского сына в таких вопросах?
Ах да, он ещё не был уверен, стало ли для неё такой новостью то, что Шэйран вообще принадлежал к королевской семье, да и вообще, не поведала ли королева Лиара прелестной ученице об этом прискорбном факте заранее.
Она ведь могла.
Мама вообще многое могла.
– Я не собираюсь тратить своё время на увещевание такого недовольного жизнью человека, как ты, я просто предлагаю всё исправить, – сухо промолвил Тэллавар. – Ты можешь не идти за мною, конечно же, но если пойдёшь, то я обещаю…
– Что? Вы просите меня об этих занятиях только по одной простой причине. Даже не потому, что вам интересен мой дар, а потому, что кто-то должен открыть Врата, или как там называется та зараза, что ведёт в усыпальницу Дарнаэла Первого? – Шэйран зло пожал плечами. – Пойдёмте, если вам так надо, потренируемся.
Гартро довольно кивнул. Кажется, он добился того, чего хотел, а вот способы не имели совершенно никакого значения, по крайней мере, в этом случае уж точно.
***
Тэллавар притащил его в какую-то неимоверную глушь. По крайней мере, иначе сие место Шэйран назвать попросту не мог – посреди леса, что окружал столицу неплотным кольцом, было довольно много интересных полян, но они должны были остановиться именно посередине какого-то подобия бурелома.
– И? – сердито переспросил принц. – Что мне тут делать? Взрастить ещё одну линию леса, или как?
– Мне надо посмотреть на то, насколько хорошо восстанавливается твой резерв и как легко ты его тратишь на заклинания.
– У меня есть магическое образование, – отозвался Рэй. – И я спал всё-таки не на каждой лекции, а сначала даже внимательно слушал. Поэтому прекрасно знаю, что стандартные заклинания забирают одинаковые измерения силы, к тому же, это всегда можно регулировать. При наличии достойного опыта, естественно.
– Можно, – согласно кивнул Тэллавар. – Но как что до природного дара? Ведь у тебя есть что-то, что ты можешь делать без заклятий и образования? Да?
– Допустим.
– Меня интересует прямой ответ.
– Если вас, господин Высший, интересует прямой ответ, то вам надо было брать в ученики какого-нибудь ребёнка. Тот не утаил бы ни единого своего магического успеха за всё долгое существование на этом свете. А я, увы, не в том прекрасном возрасте, чтобы радоваться каждому листику на дереве или каждой капельке водички.
– Шэйран, не груби. Я должен знать потенциал. Чтобы начать работать над материалом, следует понимать, какой у него состав.
– А я повторюсь, – Рэй повернулся к нему спиной, – что я всё-таки выдержал несколько лет в той проклятой Вархве и даже получил диплом. Мне не нужно всё это. Не нужно обучение с нуля. Мне надо, чтобы меня оставили в покое.
Отчаянное недовольство буквально кипело в нём, превращалось в дикие и бурные волны, и сдерживаться парень совершенно не планировал.
Он вновь посмотрел на Гартро, а после присел на какой-то пенёк и уставился на ближайшее изломанное деревце.
Оно было совсем тоненьким, поэтому первый же бурелом посреди дубовой рощи превратил его в козла отпущения – сломил тростинку, обратил в давно уже изгнившее подобие в будущем могучего дерева.
– Сколько мне работать? – наконец-то спросил Рэй. – Я должен знать временной отрезок.
– Сплошной поток магии до полного истощения резерва. Обычно используют вторжение в ауру, чтобы посмотреть на скорость истощения, но ты, скорее всего, будешь сопротивляться.
– Разве полное истощение не приводит к тому, что мага потом надо долго и старательно откачивать?
– Приводит. Но ты остановишься в секунде от края, я думаю, сможешь, к тому же, учитывая скорость наполнения, плохое самочувствие не затянется дольше, чем на пару секунд. Ну, приступай.
– Только отойдите подальше, – Рэй уставился на сломленный дубок. – Я хочу заняться именно им.
Тэллавар лишь пожал плечами. Он явно был уверен в том, что отступать совершенно необязательно, всё равно парню даже примерно не хватит сил для того, чтобы превратить его хотя бы в маленькое порядочное деревце, у которого есть шансы на выживание.
Шэйран не стал тратить время на то, чтобы убирать или восстанавливать отмершую часть. Ему не понадобился даже тактильный контакт, который всегда нужен был прочим магам, даже с природным даром, при работе с чем-то таким.
Растения всегда получались у него очень просто – единственное место, где приходилось сдерживать свою силу, чтобы получить положенную тройку и не потерять тот самый прелестный образ, что так старательно к нему прицепился.
Шэйран игнорировал и то, что тучи в очередной раз старательно пытались сомкнуться над головой, и тени от огромных деревьев вокруг. Теперь не существовало ничего, кроме этого сломленного живого существа.
Гартро за спиной хохотнул. Прошло уже несколько минут, а ничего не изменилось. Деревце не начало восстанавливаться.
Шэйран сдержал улыбку.
Конечно, иногда это случается быстро. Но с травами всегда проще. У дуба была душа, пусть маленькая и несформированная. Рэю даже на мгновение показалось, что у них есть некоторые общие черты – его тоже так старательно ломали всё это время, и разве что чудо могло помочь исцелиться.
А после сила потекла по воздуху, вливаясь в дерево.
Осколки пропадали. Щепок больше не было. Омертвевшая часть так и осталась тонкой, несформированной зелёной кроной там, под ногами, но ввысь устремились новые сочные побеги. Сначала росток возвращался в нормальную форму неохотно, после – уже более быстро, и вместо пустой палки появилась густая крона.
Рэй не собирался останавливаться. Он не чувствовал того, как уходила сила, но знал, что когда она наконец-то закончится, то всё остановится.
Это обычно отнимало у него не так уж и много энергии, но ведь парень понятия не имел, что именно творилось у него с резервом.
Может быть, там такая же лужица, как и прежде, и его максимумом останется разве что восстановление прежнего состояния бедного деревца?
Он посылал волшебство дальше. Крона становилась более густой, ствол – толще, чем прежде, и всё разрасталось быстрее и быстрее.
Парень так и не открыл глаза. Ему было проще отправлять волшебство вот так, вслепую, не направляя его действие. Ведь начинающие ничего такого сделать не могут, они просто непрерывным потоком, часто до собственной смерти, используют магию. Они не думают о том, чтобы пополнить резерв и выжить после использования магии, нет, любые меры предосторожности стандартно остаются для них чем-то лишним и незапланированным.
Много молодых магов, что так и не соизволили пройти обучение где-нибудь в официальном заведении, например, в Вархве, в местной академии, гибнет именно от того, что они не смогли контролировать свой волшебный поток.
Именно сию прописную истину в них так долго пыталась вбить Самаранта Тальмрэ, что за хлопотами даже забыла отдать на обучение родную дочь.
Нельзя сказать, что Сэе это очень помешало.
– Рэй! – окликнули его.
Парень не отозвался. Магия всё так же текла по пальцам, и он слышал, что деревце тянулось вверх. Скорость контролировать оказалось не так уж и просто, и он действительно пустил всё на самотёк.
– Рэй!
Наконец-то он ощутил, что волшебство начало заканчиваться. Ещё хотя бы минутку, чтобы дерево стало чуточку сильнее, и всё. Ему больше не нужно, он не будет использовать те остатки силы, что кружились вокруг его, нет… ещё немного.
Наконец-то по воздуху пробежалась разрядом последняя искра магии, и он почувствовал приятное опустошение. Потом – отпустил дерево. Стало спокойнее, и резерв вновь наводнялся волшебством, а Шэйран заставил себя открыть глаза.
Он думал, что увидит тот же маленький дубок, только чуть крепче, но сначала подумал, что ничего не получилось. Что погубил уже то, что было.
А после до него наконец-то дошло, почему ничего больше не отличается.
Поляны больше не осталось. Дубок обратился в огромный дуб, что своей кроной закрывал всё вокруг от дождя. Он был не выше остальных, но явно шире, к тому же, действительно казался намного могущественнее, как растение, чем всё остальное вокруг.
Шэйран широко распахнул глаза, а после бросил короткий, прерывистый взгляд на Тэллавара.
– Замечательно, – выдохнул Гартро. – Не могу поверить… Замечательно! Ты знаешь, я даже не ожидал ничего такого…
– Это означает, что природный дар забирает у меня мало сил или то, что я смог временно расширить свой резерв? – уточнил Шэйран.
Ему всё ещё не было интересно. Стоять в тени того, что взрастил сам, конечно, приятно, но… Всё равно оставалась некоторая горечь, что не позволяла наслаждаться какими-то дуновениями ветерка или чем-то приятным, хорошим.
– Нет, – покачал головой Тэллавар. – Это означает, что ты можешь поддерживать свой резерв в процессе. Подпитывать волшебством самого себя тогда, когда колдуешь… Невероятно! Конечно, надо ещё немного увеличить запас силы, поработать над резервом и над знаниями в первую очередь, но такого я за свою жизнь ещё не встречал.
Шэйран пожал плечами. Он вновь думал о Монике – вот она бы всё отдала, чтобы оказаться такой, как он сейчас.
Такой ненормальной, почти сверхъестественной, а самое главное, могущественной и способной приносить родному государству пользу.
– Я рад, – наконец-то сухо проронил он. – Теперь я наконец-то могу идти, или пытка обучением будет старательно продолжаться?
Почему-то Тэллавар рассмеялся, словно это была хорошая шутка, подошёл к дубу, будто бы в тени от зелени он мог почувствовать себя чуточку спокойнее, вновь выдавил из себя едва заметную улыбку и зажмурился. Это выглядело так странно…
Но Шэйран так и не задал ни единого вопроса, словно вся странность для него подразумевалась в поведении этого гадкого старика.
– Ты можешь идти, – вздохнул Тэллавар. – Но я бы хотел научить тебя ещё парочке заклинаний. Что ты думаешь, например, об энергетическом шаре?
Шэйран не сдержался. Смех сорвался с губ как-то сам по себе – от наивности этого гадкого мага ему стало дурно.
– Я же вам сказал, что прекрасно осведомлён относительно базы, – он вытянул руку, и на ней заиграл огромный пламенный шар. Это заклинание Шэйрану тоже всегда хорошо удавалось – проблема была только в том, что у него не существовало даже следа веры в себя, а теперь, после этого дерева, получалось колдовать именно так, как ему хотелось.
Тэллавар отступил. Он вновь прижался спиной к дубу и будто бы старался впитать в себя его силу.
– Иди, мой мальчик, – выдохнул он, вновь пользуясь этим стандартным и отвратительным обращением ученика к учителю. – Когда я решу несколько маленьких вопросов, я начну учить тебя чему-то воистину серьёзному.
– Хорошо, спасибо, – Шэйран едва заметно склонил голову, хотя это нельзя было назвать даже полупоклоном, а после направился в сторону замка, даже не оборачиваясь.
Гартро был готов поклясться, что там, где он топтал цветы, на остатках волшебства от следов они могли восстанавливать себя вновь.
И пил эту магию огромными глотками, отлично зная, что молодой маг даже не почувствует столь наглого вмешательства.
Шэйран Тьеррон был не просто источником магии – кладезем, который Тэллавар искал столько лет. Нет, он был не одним тонким ручейком волшебства.
Он был целой подземной рекой, что океаном прорывалась на свободу из-под глубин лесов и полей.
***
Уставшим Рэй себя не чувствовал – разве что морально раздражение упрямо не желало оставить его в покое. Можно было встретиться с Сэей в очередной раз, вот только почему-то Рэю меньше всего на свете хотелось нынче её видеть. Ничего хорошего в подобного рода ненависти не было, конечно, и он старался бороться с раздражением в себе каждый раз, когда видел её, но стоило столкнуться случайно в коридоре…
На сей раз обошлось. Он лишь кивнул ей, убивая это отвратительное натянутое отношение, что воцарилось между ними, и грустно вздохнул, проходя мимо. Королева не обратила на подобное отношение совершенно никакого внимания, для неё это не имело совершенно никакого значения. Рэй отлично знал, что мог хоть повеситься тут в приступе своей демонстративности, всё равно госпожа Тальмрэ только мило улыбнётся и кивнёт, когда отец приедет.
Мысли о сестре тоже никак не шли из головы. А что будет, если папа не успеет? Она ведь окажется невинной жертвой собственной матери, той, у кого не было ни единого шанса спастись! Она будет…
О Первый!
Её жизнь просто растопчет, превратит в кромешный ад родная мать, и никто ничего с этим поделать не может, потому что Королеву Лиару невозможно переубедить. Ведь она всегда права, даже если она приказывает всей стране покончить жизнь самоубийством.
Она просто не может ошибаться.
Шэйран остановился уже у двери в собственную комнату. Поскольку короля не было, у него – законный выходной, поэтому он не ожидал присутствия там хотя бы кого-то.
Конечно, Анри могла явиться, у неё хватило бы фанатизма, но ведь он самолично отправил её к себе и сказал не приходить до завтрашнего утра. Если б не Тэллавар, то так и просидел бы в гордом одиночестве столько времени, сколько у него получалось, вот только Гартро самым наглым образом вмешался в его планы и переколошматил всё, что только мог.
Ну ничего.
Дверь оставалась приоткрытой. Шэйран для порядка сотворил магический пульсар, понимая, что если там Рри, то действовать придётся незамедлительно, причём настолько, насколько у него будет возможность.
Сила билась в руках с неимоверной скоростью, но он всё равно толком не мог справиться с нею. Да и понять, что именно имел в виду Тэллавар, когда говорил о том, что он может вливаться в поток и пополнять резерв параллельно, не получилось, по крайней мере, до конца. Всё это имело определённое значение только в контексте, а в это как раз Рэя забыли посвятить.
Он открыл дверь, вскинул руку и…
Замер.
На кровати сидела Моника. Бледная, словно та смерть, будто б от неё только что отреклась богиня, уставшая, с кругами под глазами, какая-то преисполненная жертвенного трагизма, явно пытавшаяся спастись от неизвестной напасти, что одолевала её изнутри. Такой Лэгаррэ Шэйран ещё никогда не видел.
– Привет, – прошептала она совсем тихо.
– Что ты тут делаешь? – Рэй скрестил руки на груди и строго посмотрел на неё, будто бы пронизывая насквозь ненавистью, хотя на самом деле не мог заставить себя ненавидеть её настолько, насколько ненавидел Сэю.
– Пришла… Ты вчера так меня и не дослушал, я не успела сказать тебе всё, и… А ночью узнала о том, что король отправился в… В Эрроку, да, Рэй?
– А тебе что? – усмехнулся парень. – Ты собираешься отправить магией сообщение моей драгоценной матушке или Высшей Ведьме? О, особенно Тэзре! Она же знаток в этих делах, поможет остановить короля, чтобы он не вытащил дочь из лап Богини…
Моника вскочила – до этого она была просто бледной, а сейчас ещё и сердитой и наполненной отчаяньем.
Она схватила его за руку в предупредительном жесте, и Шэйран едва сдержался, чтобы не оттолкнуть от себя девушку. Не было противно, не было гадко, она вообще всегда вызывала только положительные эмоции, но что-то всё равно пошло не так.
– Ты можешь меня выслушать? – попросила она.
– Нет.
– Рэй, королю не надо было никуда ехать, – она отвела взгляд. – Серьёзно. Абсолютно зря… Я тогда не смогла тебя догнать, но не думала, что ты бросишься к отцу почти сразу же, правда. Мне казалось, ты не относился к Эрле настолько трепетно, и… Что толку теперь спешить?
Он пожал плечами, будто бы игнорируя все заявления со стороны девушки, и отвернулся, собираясь поскорее уйти.
– Мон, пожалуйста, оставь меня в покое. Ты и так уже сделала всё, что могла, чтобы моя сестра оказалась-таки жертвой на том проклятом алтаре.
– Но она не может оказаться жертвой! – воскликнула девушка. – Она ведь сбежала! Давно, очень давно, и потому меня отправили сюда! Королева Лиара подозревала, что Его Величество похитил принцессу… то есть, дочь, но теперь-то я понимаю, что её тут нет. Значит, она сбежала сама. Я должна была её отыскать, и… ну, нашла второго ребёнка Её Величества. Сам видишь. Теперь, – она отошла на несколько шагов от него, – можешь меня изгонять. Я не против. Можешь даже проклясть пострашнее, правда.
Рэй усмехнулся. В голове роилось множество мыслей – упорядочить их казалось практически невозможным, и он едва сдерживал смех, что стремился так и сорваться с губ практически немедленно, сию секунду.
– То есть, Эрла не в Эрроке, а на алтарь положили кого-то совсем другого?
Моника кивнула.
Она сжалась, когда пульсар на его руке вспыхнул ярче, и Рэй поймал себя на мысли, что девушка, наверное, боится. Может быть, его сила чуть больше, чем ему самому кажется, может быть, и вправду не следует с такой лёгкостью игнорировать всё то, о чем твердит ему Гартро.
Не следует отступаться от собственного дара только по повелению отчаянного упрямства и нескольких капелек лени.
Магию он едва-едва сумел потушить, но не стал вдаваться в подробности, что она вырвалась из-под контроля совершенно случайно. Беззащитная Лэгаррэ вызывала странные ассоциации, но в первую очередь Шэйрану было действительно весело от одной мысли, что эта девушка вообще способна чего-то бояться.
– Изгонять, – повторил он, будто бы только сейчас понял смысл этого слова. – И Эрле не грозит весь этот кошмар? С алтарём, Богиней и компанией?
– Ну, почему кошмар! – возмутилась Моника, вновь сев на конёк распрекрасной религии. – Дитя, дарованное Богиней… нет, – она запнулась. – Не светит. А что?
– Да это же прекрасно! – рассмеялся Шэйран. – Какое изгонять! Это лучшая новость, которую ты только могла мне сообщить!
– Но твой отец…
– Ничего страшного, – покачал головой Шэйран. – Ну, пообщаются с мамой, осознают собственные ошибки, в что я, правда, слабо верю. Главное, что сестре не грозит подобная гадость, – он отступил от Моники на шаг, окинул её каким-то подозрительно-оценивающим взглядом, но больше ничего так и не сказал, словно не видел смысла в том, чтобы пояснить причину собственного высказывания. Ведь должно же быть что-то, что толкало его на подобного рода слова – и девушке не особо хотелось копаться в сознании почти постороннего человека.
Она, впрочем, многого не понимала. Ведь она тут по заданию Её Величества, а значит, обязана быть верной до последнего, не имеет совершенно никакого права вот так просто говорить что-либо о тайнах Эрроки. Она должна, обязана быть верной, даже если это подразумевает предательство пустившей её на свою территорию страны. Ведь не просто так Тэзра хотела, чтобы она была тут, значит, существовали определённые причины. И если они достаточно загадочны, то сие не повод отказываться от державы.
Шэйран выглядел почти весёлым. Казалось, что он совершенно не грустил по тому поводу, что отца не было в стране, будто бы ничего плохого с Его Величеством во вражеском логове случиться не могло. Моника не могла заставить себя спокойно смотреть в глаза Рэю – её уверенности на это отнюдь не хватало. Впрочем, чего переживать? Если она хочет быть верной Эрроке…
А она хочет?
– Почему ты так боялся участия Эрлы в этом ритуале? – пытаясь думать о чём-то хоть немного более понятном, спросила Моника. – Ведь разве в нём есть что-то плохое? Богиня дарует ребёнка своей верной последовательнице, и…
Рэй рассмеялся. Складывалось такое впечатление, что всё, что она скажет, вызовет у него новый приступ веселья, хотя на первый взгляд ни единой причины для подобного поведения не было и быть не могло. Но… Он и вправду смотрел на неё, словно на какой-то подвид безумной девицы, решившей внезапно, что такие вопросы в её компетенции.
– Ритуале? – фыркнул парень. – Да не приходит никогда никакая Богиня. Они уже Эрри знает сколько лет пытались его провести, совершенствовали и вновь пытались. Знаешь, чем это заканчивалось? К бедной несчастной жертве являлся стражник, что должен был охранять её покой, а дальше уж как сложится – по любви или не очень. Всё, что может ваша сумасшедшая Богиня, это швырнуть несчастную девушку в руки мимо пробегавшему извращенцу! Непорочное зачатие, как же… Да, конечно, – он кашлянул, словно пытался прочистить горло, – бывает всякое. В основном, если жертва нравится Эрри, та старается подобрать кого-то неплохого, и… Ну, да, образуются довольно крепкие семьи. Но учитывая то, что Эрла ни в кого не влюблена, это стало бы для неё самой большой пыткой из всех, что наша драгоценная мамочка только могла придумать.
Моника замерла. Неужели… Неужели правда? И нет ничего волшебного в глупом ритуале, разве что магия держит девушку достаточно крепко, а незнакомец, решивший её навестить, может оказаться неплохим человеком? Получается, Богиня ничего не может сделать, только задурить голову нужному парню, чтобы совесть и понятия чести его не останавливали?!
– Но Тэзра! – отчаянно воскликнула она. – Ведь Тэзра сумела родить ребёнка от…
– От Кальтэна она сумела родить ребёнка, – грубо, резко оборвал её Шэйран. – И думает по сей день, что кто-то, кроме матушки, в это поверил. А Кальтэн ходит кругами и вздыхает, пару раз пытался вытрясти из отца длительную и прекрасную историю о том, как его сын родился могущественным магом, а теперь счастлив и почти повелевает Эррокой. Сказки только звучат хорошо, Моника.
Девушка даже не посмела возразить. Что-то подсказывало ей, что не стоит – в этом не было равным счётом никакого смысла. Она отступила к двери, старательно отодвигаясь от него, будто бы пыталась найти выход, который, впрочем, был слишком близко, слишком… Ясно, что ли.
– Ты куда? – голос Рэя звучал почти устало. В синих глазах плясали какие-то искорки, словно он то ли смеялся, то ли порывался поиздеваться. – Стоп… Мон, ты действительно собиралась тоже в будущем поучаствовать в этом ритуале? – его взгляд стал и вовсе зло-заинтересованным. – Ну, мой дорогой помощник, ты проходишь по параметрам верности державы, это да. А по тому, обязательному?
– Магия? – Моника и вовсе прижалась к деревянной поверхности, словно пытаясь выжечь в двери дыру. – Ты же знаешь, что у меня есть волшебство…
– Я о другом параметре, – покачал головой он. – Относительно предыдущих связей с мужчинами. А, Лэгаррэ, – он подступил ближе. – Как относительно этого?
В прошлый раз Шэйран был пьян. Сегодня – нет, сегодня он просто отчаянно пытался сдержать рвущийся на свободу смех, будто бы новость о похищении или побеге Эрлы была и вовсе единственным, что имело отличную возможность вернуть ему хорошее настроение.
Он подступился к ней поближе, ладони тоже коснулись сплошного, хорошо обработанного дерева, и девушка на несколько секунд зажмурилась, словно в поиске запасного выхода. Впрочем, искать его – трусость, и она надеялась на то, что сейчас всё закончится, а сдавливающее грудь ощущение и вовсе растворится в пустоте.
– Я бы никогда, – Мон с силой толкнула его в грудь, словно надеясь на то, что Рэй упадёт прямо на этот ковёр, да ещё и желательно разобьёт себе голову, – никогда не позволила – и не позволю! – коснуться ко мне кому-либо из вашего отвратительного мужского рода. Даже с поцелуем… Не говоря уже о чём-то большем. Ты понял?!
Увы, но, поскольку магию она не применила, попытки сопротивления были бесполезны. Шэйран только вновь рассмеялся в ответ на отчаянные попытки отпихнуть его в сторону; его руки на мгновение показались кандалами, сковавшими сначала её плечи, после талию…
Монике казалось, что шевельнуться она не может. Проблема была в магии… В проклятой Богине, где бы она ни присутствовала – это жуткое ощущение беспомощности, когда чужая сила сжимает тебя каменными кандалами, и ты можешь только беспомощно ненавидеть.
– Я бы тоже – никогда, – внезапно выдохнул Шэйран, – не подумал бы даже воспользоваться девушкой вопреки её желания. Но, заметь, Богине Эрри на это глубоко наплевать. Что на девицу на алтаре, что на моральные принципы того, кто должен поучаствовать в непорочном зачатии. Неприятно, правда?
Он отпустил её – и магия схлынула.
– Вот так она действует. Когда всё, что у тебя есть свободного, это только сознание. Если бы быть слепой и глухой, то можно даже верить в Богиню, правда? Вот только эту милость она никому не дарует, – Шэйран вытянулся на кровати, даже не избавившись от обуви. Волшебство сорвалось с цепи всего на пару секунд; не то чтобы ему было стыдно.
Королева Лиара, как ни крути, вела свою родословную от Богини.
– И, – продолжил он с неимоверным равнодушием, – если для вас важен сам факт… Чтобы это было дитя, дарованное Богиней… Что ж, думаю, – его лицо превратилось в дикую и почти полную ненависти гримасу, – у тебя есть все шансы.
Она застыла в углу, всё ещё пытаясь понять, одумался Шэйран или действительно разыгрывал перед нею сцену. Театр одного актёра – звучит странно, а на деле очень даже страшно. Какие похожие слова! От этого Монику едва ли не тошнило, и она отчаянно отпихивала от себя глупое ощущение цепей, кандалов, невидимых змей на руках.
– Значит… Вот так? Это – ритуал… – она запнулась. – Непорочного, о Первый?! Но ведь разве Богиня…
– Да, – отозвался Рэй. – Богиня действительно нуждается в посреднике. Как по мне, ей глубоко наплевать на то, на алтаре это происходит или в обыкновенной кровати. Только на кровати, Мон, удобнее. И можно подобрать кого-то, кто даст тебе стопроцентный результат. Если бы моя мать об этом думала, когда ещё не была такой стервой, она всё равно выбрала бы отца.
– Почему?
– Ну, как почему? – фыркнул парень. – Порода же! Магия, пусть он ею и не пользуется, в наличии, значит, не стоит переживать, что будущие дети родятся безо всякого магического дара или с ним же, но слабо развитым. Она вполне довольна сложившейся комбинацией, я думаю. По крайней мере, Эрлой. Ну, а я – так. Первая неудачная попытка, – кажется, от этой фразы смешно было даже самому Шэйрану. – В любом случае, оно не имеет особого значения. Моя мать не настолько сумасшедшая, чтобы в это поверить. Просто Тэзра забила ей голову, да и всё. Она уверена, что Богиня наказала её за неправильное размещение свеч во время ритуала, но ведь это не мешало ей наговорить маме, что это действительно было без мужского участия… Да чего ты там стоишь у двери, я не кусаюсь? Я только демонстрирую, Мон, и то не до конца.
Лэгаррэ содрогнулась. Демонстрация ей не понравилась; до сих пор что-то душило. Или, может быть, виновно это платье, по-волшебному чёрное, сжимающее грудь излишне крепко. Пора избавляться от корсетов, но мысль явно неуместна в присутствии постороннего мужчины. А она случайно затянула его слишком крепко – тут, конечно, ни вам китового уса, ни ещё какой-то гадости, что использовали в прошлом, но всё равно Моника чувствовала, что шнуровка платья не шла на пользу её лёгким. И вообще, почему было не выбрать штаны и блузу, если она всё равно собиралась уезжать?
Оторваться от своей стеночки девушка всё равно так и не смогла. Ей на мгновение показалось, что это будет преступлением – отойти от собственного заключения, пусть оно и не до конца тюремное, устроиться рядом с Рэем. Словно в этом есть что-то противозаконное.
Хватит лгать.
Моника опустила глаза. На полу появился новый, тёмно-синий коврик. Предыдущий, с гербом Элвьенты, кто-то сжёг, кажется, Анри неловко уронила на него свечу, и тот вспыхнул прежде, чем Шэйран успел воспользоваться соответствующим заклинанием. И шторы тоже изменились, но, может быть, это так играет свет.
Дубовая мебель, тот же стул, на который ей вдруг так сильно захотелось присесть – потому что голова кружилась, аки обезумевшая.
