Текст книги "Заклятые враги (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 88 страниц)

Теперь она это помнила – слишком отчётливо и ясно, как для событий, что произошли лет пятнадцать назад, – и не могла окончательно вытолкать из головы.

– Может быть, мы продолжим завтра? – предложила Моника. – Уже третий день торчим среди этих артефактов в чулане, а не перебрали даже половину. Неужели нельзя отдохнуть?

– Мне предлагает моя прекрасная отличница? Отдых?! – возмутился Шэйран. – О, боги, вы сошли с ума! Неужели я наконец-то услышал от тебя эту фразу!

Моника кивнула. На самом деле, пыль давно уже успела ей надоесть, в горле неприятно першило, да и хотелось поскорее покинуть затхлое помещение.

– Давай отнесём это в библиотеку, – пожал плечами Шэйран. – Всё равно ведь записки рано или поздно придётся сдать.

Моника посмотрела на книгу в руках парня. Ей бы её прочесть… Девушка была практически уверена в том, что именно там находится ответ на её вопрос о таинственном сдерживающем артефакте. Но просто так попросить у Шэйрана она не могла – равно как до сих пор не убедила себя в том, что он действительно тот, кому она имела полное право доверять. С доверием у девушки вообще были постоянные проблемы, а теперь бороться с подозрениями оказалось труднее, чем прежде.

К тому же, она так и не добралась за это время до библиотеки и ни разу не видела Тэравальда. Почему-то девушке было немного страшновато посмотреть ему в глаза, будто бы этот на одну восьмую эльф мог что-то сказать или остаться недовольным тем, что она бросила его наедине с горой неразложенных книг. Идти туда не хотелось, но Моника старательно напомнила себе о том, что не может возражать и требовать что-либо у Шэйрана, если не хочет навлечь на себя очередную порцию подозрений.

– Ладно, – кивнула девушка. – Но… разве тебе бы не хотелось почитать этот дневник?

– Нет, не хотелось, – пожал плечами Шэйран. – Существует всего два варианта характера Дарнаэла Первого. Либо он такой же не терпящий официоз с лёгким налётом вредности человек, как и мой отец, либо бесконечно нудный и требующий чёткого выполнения правил этикета, поклонения и ещё какой-то ерунды вельможа. Первый вариант каждый день мелькает у меня перед глазами, пытаясь избавиться от своей надоедливой мантии и короны, второй… О, их ещё больше, чем ты только можешь себе представить.

Моника слабо улыбнулась. Получить эту книгу после того, как она окажется в руках у Тэравальда… Вряд ли это действительно будет возможно, особенно если Са действительно оскорблён её поведением просто-таки до глубины души, да и Моника чувствовала себя как-то неуверенно. Лэгаррэ вообще с радостью избавилась бы от большинства обязанностей перед Шэйраном, да и находиться постоянно у него на глазах казалось странным.

– Тогда пойдём? – неуверенно переспросила она. – Всегда знала, что ты не тянешься к знаниям… Серый троечник!

Шэйран рассмеялся. На подобное прозвище он в последнее время реагировал исключительно добродушно, безо всяких возмущений, поэтому весёлый смех тоже показался абсолютно нормальным вариантом.

Мон мотнула головой. Нет, поддаваться нельзя. Она ненавидит его – ненавидит, и точка. Равно как и мужчин как таковых в этом мире, как Элвьенту и короля Дарнаэла, ведь она верна Её Величеству Лиаре и принцессе Эрле. А то, что Тэзра попыталась… То, что она сделала… Разве это имеет хоть какое-то значение? Конечно, нет! Это всего лишь Высшая Ведьма, да и только. Может быть, она считала, что Монике лучше не знать то, о чём по глупости рассказала.

Но это пугало Лэгаррэ куда меньше, чем воспоминания о её родителях – и той смеси жестокости и верности законов со стороны Эрроки. Зачем уничтожили всё, что она только могла помнить о них? Почему даже сильный артефакт, сумевший стереть новое, свежее волшебство, только немножко сковырнул старое?

…Она помнила глаза отца – карие, как и у каждого дарнийца, – и его едва заметную улыбку, когда явились Они. Высшие – это всегда отвратительный народ; уже тогда серая, гадкая Самаранта Тальмрэ. И лицемерие, с которым она смотрела на Монику, обозначая её будущей колдуньей, навсегда отпечаталось в затёртых воспоминаниях. А прочее вытрусить из глубин своего сознания оказалось куда сложнее, и девушка уже даже и не пыталась этого делать, будто бы признав, что без воспоминаний будет легче. Но прогрешения Самаранты Тальмрэ не должны быть основанием для того, чтобы предать родную страну. То, что законы Эрроки обернулись против её родителей – так всякое же бывает! К тому же, она почти всё забыла, с той поры много воды утекло, и воскрешать теперь то, что осталось в прошлом – глупо. Надо сначала выполнить задание, а только тогда бросаться в омут мыслей и пытаться найти среди них хотя бы какое-то рациональное зерно.

Шэйран, словно почувствовав, что она буквально тонет в своих мыслях, осторожно коснулся её руки. Это заставило распахнуть глаза, выныривая из бесконечной пропасти, будто бы затягивающей её, и девушка мягко улыбнулась. Ненавидеть его до конца не получалось и по другой причине, не только потому, что перед нею стояли её родители.

Королева Лиара говорила, что скорее уничтожила бы собственного сына, чем позволила бы ему жить, конечно же. Но Рэя никто не задушил и не швырнул в реку, его даже не передали отцу. Его растила мать – та самая Лиара Первая, что так старательно подчёркивала свою ненависть ко всему противоречащему постулатам матриархата. И… В конце концов, если б она сохранила ему жизнь только ради невероятного магического источника! Да вот только не факт, что королева хотя бы знала о том, какой дар на самом деле таил в себе её сын.

Главное – не ляпнуть ничего лишнего.

– Ты идёшь или нет? – бархатный голос Рэя вырвал девушку из размышлений, и она, содрогнувшись, резко, до хруста в шее, подняла голову. – Лэгаррэ, чем дальше, тем больше я подозреваю тебя в каком-то тайном заговоре!

– Что за ерунда, – отмахнулась Моника. – Я же сказала, твоя мать…

– Ты мне ничего не сказала, – хмыкнул парень. – Ты только заявила, что не станешь предавать королеву, а тут находишься исключительно по собственной воле. А мне, может быть, до жути интересно, что именно моя бывшая сокурсница забыла в моей же стране, да ещё и по приказу драгоценной матушки! Между прочим, дорогая, это вопрос не такой уж и простой, как тебе кажется, раз ты не можешь на него ответить.

Рэй, казалось, и забыл уже о том, чтобы вытягивать из неё важную информацию, а теперь вновь взялся за старое. Моника только весело улыбнулась, словно отказываясь от любых возможностей предъявить ей претензии, и прищурилась, повернулась в сторону окна, показывая, что любуется закатом.

– Я просто должна была сообщать, что происходит в государстве, – со вздохом заявила она. – Собрать информацию и вернуться. Но, как видишь, не суждено.

– Вижу, – покачал головой парень. – Вот только что-то мне от этого не становится легче, да и доверяю я тебе не больше, чем прежде.

Моника только передёрнула плечами, демонстрируя, что ей абсолютно всё равно – не так уж и важно, что именно он думает, важно то, во что это в результате выльется. Подобная позиция почти что веселила; она лгала не то чтобы мастерски, но так, что Шэйран пока что продолжал доверять, вот только насколько долго это может продлиться?

Лэгаррэ не знала.

…За дверью в коридоре их стандартно дожидалась стражница. Сандриэтта Баррэ взялась за выполнение собственных должностных обязанностей только вчера, но с такой прытью, что Монике уже до жути хотелось от неё избавиться. В конце концов, почему она считает нужным провожать Рэя почти что до кровати?!

Не следовало упоминать тот факт, что опасность – эрроканка, практически каждый раз засиживающаяся до полуночи с коллегой, которого именует серым троечником, за очередным артефактом, – никуда не пропадала после того, как Сандриэтта ушла. В конце концов, пусть Монике и выделили соседнюю комнату, в которой она должна бы ночевать, в основном всё заканчивалось тем, что она зачитывалась, засыпала над столом, и Рэй коротал ночи либо на полу, либо, обнаглев, рядом с нею в своей же постели – правда, поверх одеяла и старательно делая вид, что в первом, что во втором случае, что в одежде спать очень и очень удобно. Лэгаррэ почти не спорила – она так и не разобралась до конца в том, как к нему относится, поэтому и сопротивляться, и поддаваться на соблазн не собиралась.

– Почему ты за мной так бегаешь? – недовольно поинтересовался Шэйран. – Сандра, может быть, лучше дополнительную стражницу короля, а?.. Ну, Дарнаэл Второй сейчас находится в большой опасности, ты знаешь, а я всего лишь придворный маг и только перебираю артефакты, которые могут нести потенциальную опасность, – он усмехнулся, вспоминая о венике, – и ничто моей жизни не угрожает.

…На этих словах из-за угла в каждом порядочном любовном или приключенческом романе вылетает стрела. Увы, за Шэйраном, словно решив, что его оценки не соответствовали достойному принцу, что заслуживает, дабы на него тратили стрелы, вылетел всё тот же веник – да ещё и отвесил довольно болезненную затрещину.

Парень выругался сквозь зубы и, подпрыгнув, ибо даже на его немаленький рост веник оказался поразительно высоко, подхватил наглый артефакт.

Тот старательно вырывался, а Рэй так и не додумался использовать усмиряющее заклинание. О нём вовремя вспомнила Моника – короткая формула прозвучала очень привычно, и веник моментально угомонился, расслабился и мерно вернулся на своё место.

– Вот видите, господин маг, – язвительно промолвила Сандриэтта, занимая место за его спиной, – нет никакого смысла оставлять вас наедине, опасности вылетают из каждой комнатушки.

– Словно ты способна с ними справиться, – ворчливо отметил парень, но спорить больше не стал.

– Шэйран, если б ты принял помощь Тэллавара и попытался чему-то научиться, – отметила Моника, – то таких бы проблем у тебя точно не было. Ты же знаешь, магия – это не шутки, и с нею надо уметь обращаться.

Парень так ничего и не ответил. Придворный маг вообще старательно обходил тему Высшего, словно тот казался ему костью поперёк горла. Что-то подсказывало Шэйрану, что добром общение с Гартро не закончится уж точно, и он не мог так просто взять и отмахнуться от чутья ради постоянного ворчания отца, стражницы и своей помощницы, которая на самом деле – шпионка его матери во дворце его же отца. И что за ерунда тут происходит, в конце-то концов?!

– Я не буду тратить своё драгоценное и явно не бесконечное время на развитие дара с таким, как Тэллавар, – отмахнулся Рэй. – И открывать печати ему я тоже не буду.

– Вот последнее тебя делать точно никто не просил, – вздохнула Лэгаррэ. – Ты ведь понимаешь, что опасно так просто распускать и распылять направо и налево собственный волшебный запас?

Шэйран закатил глаза. С одной стороны, изучить магию ему хотелось, а с другой – только не с надоедливым, даже назойливым Высшим. Но Моника не собиралась с этим мириться. Ей словно вдруг стало интересно, что будет, если её сокурсника попытаться научить чему-то толковому, и теперь девушка постоянно наседала на него с требованиями учиться, учиться и ещё раз учиться.

…Сандриэтта мирно шагала за спиной. Она больше не вмешивалась в разговор, будто бы наконец-то приняла для себя решение, что не имеет право лезть в общение магов. В последнее время она выглядела очень бледной и уставшей, а когда вчера явилась на свой новый пост, вообще будто бы сливалась со стеной. Сначала Рэю показалось, что причина в том, что у неё отобрали высокую должность, но ведь девушка сказала, что отказалась сама. Ни одного понятного момента в её истории не существовало и вовсе, но парень решил, что лучше просто не лезть в душу, да и не трогал её больше, играя в абсолютную безучастность.

До библиотеки по коридорам они добрались безо всяких приключений. Впрочем, тем, что не огласил официального наследника, король Дарнаэл сделал своему сыну огромную услугу – того даже не думали трогать постоянные сумасшедшие, что завели было привычку постоянно нападать на дворец. Тьеррон, очевидно, подвергать сына опасности не планировал, а ждал того момента, пока всё наконец-то уляжется, и Шэйран был ему за это очень и очень благодарен.

Дверь, впрочем, оказалась запертой.

– Ты тут работала целый день, что может делать Тэравальд? – поинтересовался Шэйран у своей спутницы, стараясь удержать предельное возмущение, что так и клокотало в груди. – В конце концов, я притащил в эту дурацкую библиотеку книгу, которая может значить практически всё для нашего государства!

– И именно по этой причине ты даже не удосужился её прочитать? – язвительно уточнила Моника. – Сразу потащил в библиотеку, чтобы жажду знаний утолили те, у кого особо пересохло сознание?

– Именно! – кивнул Рэй.

– Ну, думаю, сейчас господин Са как раз тем и занимается – утоляет жажду. Либо сонную, и дрыхнет где-то у себя в комнате, либо горлышко пересохло, тогда он в баре, либо и вправду жажду сознания, но в таком случае уткнулся в очередной роман, и не вытащить его оттуда даже самым могущественным заклинанием, – протянула Моника и попыталась постучать в дверь.

Естественно, ни с первого, ни со второго раза им никто не открыл. Можно было бы попросить стражника, чтобы постучался тот, но ведь с ними в качестве защитницы Анри, а это словно насмешка! Сандриэтта была ниже Моники, да ещё и столь хрупкая, что её к оружию подпускать было боязно.

Нет, конечно, матриархат и равноправие – это вообще штука отличная, вот только Лэгаррэ упрямо не могла понять, как стражницей могла стать такая тоненькая, как травинка, девушка! Ведь кроме разнообразных принципов есть ещё и такое замечательное понятие, как здравый смысл, и обычно королю Дарнаэлу в нём не откажешь, а тут… Впрочем, не её собачье – то бишь, ведьмовское, – дело.

– Открывай! – Шэйран оттеснил в сторону Монику и вновь ударил несколько раз кулаком в дверь. – Ну! Не то я вышибу эту чёртову дверь магией!

– О, – послышалось недовольно-ворчливое с той стороны, – господин маг пожаловали… Полюбовничек королевский, чтоб тебя Первый побрал!.. Ой.

Тэравальд открыл наконец-то дверь и теперь узрел живописную компанию. Первым делом он уделил внимание, конечно же, женским двум третьим процессии. Сандриэтта его не заинтересовала, наверное, Тэру не нравились блондинки, а с Моникой он был уже знаком и почти разразился гневной тирадой, но в это мгновение “королевский полюбовничек” мирно схватил библиотекаря за ворот рубашки и прошёл вглубь помещения.

– Где Вирр? – всё таким же спокойным, как и его движения, тоном поинтересовался Шэйран. – Где этот мерзкий сплетник, которому надо отрезать язык? Или, господин Са, это вы уже занимаетесь распусканием грязных слухов?

Сандриэтта посчитала нужным вытащить из ножен шпагу, вот только что-то подсказывало Монике, что с Тэравальдом куда лучше справится острый язык или кулак – на последнее он нынче активно напрашивался, судя по линии поведения и по тому, что он нынче так нагло бормотал Шэйрану.

– Простите, – буркнул неожиданно Тэр, будто бы внезапно всё его желание острить куда-то пропало. – Я не знал, что придворный маг имеет с королём тесные родственные связи.

– Это какие? – послышался откуда-то сверху весёлый голос Вирра. – Погодите, неужели вы являетесь родственником новой супруги короля? Или Его Величество решил, что должен включить вас в род, дабы не возникало подозрений…

Шэйран моментально оставил в покое надоедливого остроухого библиотекаря. Пульсар на его раскрытой ладони выглядел вполне внушительно, и Вирр, прижимая к груди какую-то очередную занимательную книжицу и рассыпаясь в извинениях, решил, что он вполне себе должен удалиться куда-нибудь отсюда и больше не морочить голову порядочным людям собственным отвратительным поведением. Рэй усмехнулся, с невероятным удовольствием услышав, как за его спиной хлопнула дверь. О том, что Шэйран должен был защищать именно Первого Советника, никто уже даже не заикался, за последнее время слишком многое случилось, чтобы тратить время на подобные мелочи.

– Ваше Высочество, – моментально расплылся в улыбке Тэравальд, – ещё раз прошу прощения, – казалось, дальний родственник эльфов явно понимал, что до этого говорил абсолютную ерунду, – мы не были знакомы лично, и я даже предположить не мог, что Дар и вправду усадил в кресло придворного мага своего родного сына.

Шэйран закашлялся. Сейчас весьма уместным был бы вопрос о том, откуда вообще этот Са знает о родстве короля и придворного мага, но спросить подобное – это выдать себя с головой, а так в случае чего можно даже немного отнекиваться.

– Да не стоит отмахиваться от меня, – фыркнул мужчина. – Я уже на этом свете торчу почти пять десятилетий и способен различить родственников. Дар в молодости выглядел точно так же, разве что его больше интересовали шпаги и лук со стрелами, чем заклинания, да и по вкусу ему не брюнетки, – он кивнул на Монику, – а рыжие. Но такие же стервы, должен сказать.

Пульсар на раскрытой ладони Рэя вспыхнул и погас, будто бы напоминая о том, что волшебника явно застали врасплох. Впрочем, Моника тоже никак не могла понять, куда пропал тот странный лентяй Тэр и откуда тут появился утверждающий, что ему уже почти пятьдесят, но всё такой же молодой на вид Тэравальд Са.

– О, барышня, – усмехнулся он. – Вы что-то мне принесли, али всё-таки решили вернуться на своё рабочее место?

– Вот, отыскали среди артефактов, – абсолютно равнодушно протянул Шэйран небольшую книжицу. – Если верить подписям, какой-то из дневников Дарнаэла Первого, но я даже не могу гарантировать, что он настоящий. В конце концов, не уверен, что у короля было время тратить время на писанину.

Тэравальд взял книгу довольно небрежно, а после жестом поманил Монику за собой.

– Пойдёмте, я хочу положить его на полку при вас, моя милая, – осклабился он.

Последовала за господином Са девушка весьма неохотно. Почему-то подсознание буквально кричало ей, что делать этого не стоит, но воспротивиться и отказаться не было ни малейшего шанса. Ей внезапно показалось, что это и вправду нереально – вот так взять и прогнать куда-то надоедливого, назойливого эльфа. Девушка даже не понимала, откуда у него появилось такое почти магическое влияние на неё, ведьму с, в конце концов, полным высшим образованием, пусть только первого уровня.

Тэравальд следовал по лестнице библиотеки куда быстрее, чем обычно – точнее, быстрее, чем тогда, когда она тут ещё работала, трудилась свои положенные полтора дня. После её самым наглым образом раскрыл Шэйран, а девушка даже не подумала хотя бы заглянуть к Са и попросить прощения за то, что натворила.

Нельзя было сказать, что мужчина вёл себя слишком холодно или слишком самоуверенно. Теперь, правда, эльфийское в нём чувствовалось куда лучше, чем прежде, было что-то гордое и в чертах лица, и в том, как он презрительно кривил губы, когда косился на неё.

Когда они добрались до нужного этажа, Тэр явно не спешил бросаться к полкам и возвращаться обратно к непризнанному отцом принцу. В конце концов, равнодушие или весёлость вместе с молодостью моментально пропали из его глаз, и теперь их чернота казалась вполне взрослой, даже немного тусклой, что характерно для людей такого возраста.

– Мне казалось, что я хорошо разбираюсь в людях, но гадюку всё-таки приволок однажды в этот дворец, – Моника даже не могла гарантировать, что эта фраза имела к ней прямое отношение. – Что же, может быть, однажды всё повернётся к лучшему.

Он направился к полкам и поставил на нужную дневник Дарнаэла Первого, да ещё и так показательно, что от этого становилось дурно. Выражение лица у Тэравальда оказалось весьма запоминающимся, он то ли корил девушку за то, что она натворила, то ли только пытался это сделать.

– Дорогая, – он подошёл поближе и положил руку ей на плечо, но этот жест не казался дружеским, скорее был призван не позволить ей так быстро уйти, – я бы посоветовал тебе задуматься над своим поведением и быть очень осторожной. Не всегда то, что мы знаем, правда, а то, что задумали, пойдёт на пользу.

Девушка не успела даже кивнуть – выражение лица Тэравальда оставалось таким же мрачным, как и прежде, и он словно старался не показывать ей собственной грусти, спрятанной где-то в отсутствующих, тоже невидимых морщинах. Лицо эльфа ни на мгновение не состарилось. но что-то во взгляде, что-то в этом странном холодном прищуре заставило Монику на мгновение отступить от него на шаг. То, что он тут вообще присутствовал… Это было неправильным – поразительно неправильным. Она старалась уместить в своём сознании одновременно всё, что она знала об эльфах, все эти глупые факты, совместить их или выстроить одну, цельную картину, но не получалось.

Скорее, напротив, всё путалось с такой скоростью в голове, что она даже не могла ухватиться за нить сознательности.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я отправился к королю и рассказал ему о том, как встретил свою милую помощницу и кто она на самом деле? У Шэйрана на это есть полномочия, но он, дурья башка, решил пройтись по тем же гвоздям, что и его отец. Не хочешь, правда?

Моника не смогла выдавить ни единого слова из себя. Здесь, посреди гор книг, помещения, в котором она прежде мечтала оказаться, витал странный дух подавляющего, пугающего волшебства, которое она не могла принять. Может быть, в нём существовало какое-то ответвление, что она однажды разбирала на занятиях, но от этого легче не становилось. Впервые за долгое время Лэгаррэ действительно чувствовала себя до безумия слабой – она даже не могла ничего сделать с собой. Руки не шевелились, только она едва-едва заметно кивнула.

– Ну, прелестно, что ты согласна. Заставь его учить магию, деточка, – Тэравальд вновь улыбнулся, и озорные искорки запрыгали в его взгляде. – С таким даром нельзя просто всю жизнь просидеть на первом уровне, его ждут великие дела.

Он больше ни единого слова не проронил, но почему-то Моника была уверена, что всё ещё слышит в голове обрывки фраз. Становилось не то чтобы страшно – но неприятно уж точно.

Тэр повернулся к ней спиной и быстрым шагом направился по ступенькам вниз. На мгновение Монике показалось, что от его пальцев отрываются зелёные побеги, и именно они застывают тонкими узорами на каждом из поручней. Она внимательно смотрела, как на деревянных досках вырисовывались едва заметные, но такие знакомые очертания, вот только стоило к ним лишь коснуться, как сразу всё растворялось прямо на глазах. Девушка старалась не обращать на это внимания, не смотреть, вот только лестница превратилась в самый настоящий поток зелени. Она зажмурилась и спускалась вслепую – подобная магия от Тэравальда, магия иллюзий, была всего лишь его маленьким наказанием за то, что она посмела отказаться от того, чтобы трудиться от него, да и, по мнению мужчины, предала его.

Вниз они спускались очень медленно, а когда Моника наконец-то распахнула глаза, то столкнулась с удивлённым взглядом Шэйрана.

– Ты могла бы ещё задом пойти, чтобы окончательно потерять шансы выжить на этой лестнице, – язвительно отметил он. – Вы отнесли книгу? Мы уже можем идти?

– Можете, – Тэравальд вновь покосился на стражницу, словно считал её лишней, попросту непосвящённой, но, очевидно, вспомнил девушку – ведь он видел её, когда та бродила за королём и смотрела на него, аки на божество, – и решил, что при ней тоже можно сказать что-то важное. – Шэйран, вы, конечно, достаточно талантливый маг, если верить Его Величеству, но я бы на вашем месте не рисковал и изучил хоть что-то новое. Грядут великие перемены.

– Вы советуете мне обратиться за помощью к Тэллавару Гартро? – неожиданно холодно спросил Шэйран, словно большего оскорбления в своей жизни он никогда не слышал.

– Не важно, кто именно будет учителем. Важно то, что именно ты узнаешь, – мудро изрёк Тэравальд. – А вообще, ну, не дело это! – последняя фраза прозвучала уже совсем весело, – не просто так же народ считает, что единственное достоинство местного мага – так это то, что он согревал постель Его Величества! Не надо так активно и упрямо портить Дарнаэлу репутацию, ещё один слух о мужеложстве он просто не перенесёт, – Тэравальд рассмеялся. Все прекрасно знали, что Вирр в любовники королю пихал каждого, кто смел оказаться ближе, чем метров на пять от него, и, естественно, народ во все эти бредни не верил, но довольно трудно вечно игнорировать глупые рассказы о том, насколько ты отвратителен и что себе позволяешь. Именно поэтому дразнили Вирра все – но доставалось и предположительным “любовникам” короля. Сам Дарнаэл никогда не слушал долгие пространственные рассказы о том, с кем он весело проводит время, он просто иногда равнодушно советовал Кэрниссу прочистить свой разум. Вдруг поможет от лишних мыслей? А как известно, ничто не очищает сознание лучше, чем отменная виселица.

Хотя, ведь есть ещё топор, расстрел или даже сжигание на костерке! От этого точно никак не отвертишься, если хочешь очистить голову от слишком большого количества крови и дури, ударивших в неё одновременно.

Шэйран так ничего и не ответил. Совет со стороны Тэравальда его откровенно разозлил, и парень последовал к выходу, даже не попрощавшись. Его отвратительное настроение буквально чувствовалось в воздухе, и почему-то в одно мгновение Монике показалось, что парень сейчас готов буквально испепелить всех присутствующих, каждого, кто посмеет его задеть.

Моника направилась за ним и даже осторожно коснулась руки Рэя, будто бы пытаясь его успокоить. Тот в ответ сжал её ладонь, дёрнул на себя, словно призывая девушку шагать поближе, совсем рядом, но не проронил больше ни единого слова.

– Может, он и прав, – отметила девушка, когда дверь библиотеки закрылась за их спиной. – К тому же, ты и вправду будешь чувствовать себя в большей безопасности, если научишься чему-то новому.

– Может, и прав, но всё равно мне кажется, что в его словах что-то не так, – передёрнул плечами Шэйран. – Но думать об этом мне всё равно не хочется.

– Банально лень?

– Именно.

Шэйран обернулся. Анри всё так же стандартно, без единого комментария, шагала за ними, и от этого ему становилось немножко смешно. В конце концов, не стоит таскаться за банальным придворным магом. А он не признанный принц, а только пародия – для матери ненужный ребёнок, а для отца – сын, которого могут в каждое мгновение уничтожить. И всем им он так и не смог доказать, что избрал магию не вопреки пророчеству, а благодаря тому, что понял его правильную трактовку, что ощутил в себе силу – не Воина, а Высшего.

На самом деле, он и вправду тогда бежал. В четырнадцать лет многое кажется преувеличенно страшным или дивно прекрасным – так и тут. Оно сложилось само по себе, и парень даже не понял, когда им овладело пристрастие к волшебству. И… Рано или поздно всё гаснет, погасло и это, так что, Шэйран просто переползал из курса на курс, то ли от того, что ему лень, то ли от того, что он не способен, не отрываясь от стандартного “три”.

А так не должно быть.

– Может, и вправду стоит поучиться? – повернулся он к Монике, и та едва заметно кивнула, согласно склоняя голову.

***

Лэгаррэ никогда не спала долго. На сей раз, правда, ночевала она всё-таки в своей комнате, потому что всё интересное прихватила с собой – и парень был уверен в том, что нынче она просиживает за учебниками, не отрывая взгляда от назойливо мелких строчек, выведенных пером неугомонного волшебника. Разучивает новые заклинания, старательно практикуется, и всё только ради того, чтобы достигнуть не совсем понятного, не совсем логичного и не совсем предсказуемого успеха.

Он ждал. Будить девушку не хотелось – надо было выдержать хотя бы до двух часов ночи, в такое время она уже всегда крепко спала, а не напрягала слух, пытаясь понять, сидит ли придворный маг в своей спальне или бродит по дворцу. Конечно, Рэй до конца не верил в это заявление в стиле “просто разведать информацию”, королева Лиара не отправила бы столь талантливую волшебницу на такое пустое и глупое задание. Нет, что-то она скрывала, но Шэйран не поделился своими подозрениями с отцом, да и сам не планировал вникать в происходящее.

Наконец-то часы в башне пробили два – ночь на улице была безветренной и холодной, ни звёзд, ни луны – всё спряталось за тучами, и придётся, наверное, пользоваться пульсаром.

Шэйран сам не знал, что толкало его на ночную прогулку, но торчать у себя в комнате не мог. Мимо помещения, отведённого под спальню Моники, он прошёл крадучись, а вот оставшийся участок дороги казался совсем неопасным – тут редко кто-то спал, а если и были спальни, то для того типа прислуги или стражи, что не будет долго читать на ночь или прислушиваться к шагам под дверью. Мало ли, кто там ходит! До короля далеко, а безопасность Вирра Кэрнисса волновала исключительно его самого.

Рэй вытянул руку, и крохотный язычок пламени скользнул по ладони. Он медленно шагал по коридору, вдыхая холодный ночной воздух, и наслаждался спокойствием. Завтра вновь захочется спать посреди дня, но после долгих часов инвентаризации он буквально нуждается в этом коротком глотке свободы.

Парень сделал ещё несколько шагов и остановился. Там, в маленьком ответвлении коридора, он слышал чьи-то голоса – девичий и мужской. Мужчиной по самым банальным и отчего-то неправдоподобным подозрениям, как показалось Шэйрану, был Кэор, но останавливаться и подсматривать за кузеном, или кто на самом деле там стоял, глупо и низко. Рэй только пожал плечами и пошёл дальше, на тот момент, когда проходил мимо коридора, пригасив свет, дабы остаться незамеченным.

Он поднимался по длинной лестнице вверх, пока не достиг нужного места. Тут, если знать особые входы и выходы – а он, естественно, их знал, – было очень просто выбраться на крышу одной из маленьких сторожевых башенок. Обычно этим ходом пользовалась стража, когда занимала на башне своё место, прячась за зубцами на каменном полу и укрываясь под навесом, но война очень давно не доходила до столицы, так что некоторые особо романтичные пары занадились назначать здесь свидания.

Рэй, естественно, был в гордом одиночестве. Всякая романтика или надежды на неё нынче уснули, положив голову на учебник, в соседней с его собственной спальне, а те девицы, что были в Вархве, и даже одна из местных служанок – всё это просто глупости, ничего не значащие приятные моменты жизни. В конце концов, о Монике он может разве что мечтать, хотя в последнее время она относилась к нему куда теплее, чем обычно.

Дышать свежим воздухом после затхлых коридорчиков было приятно. Рэй устроился на одном из выступов – обычно сюда клали дуло пушки, направляя его куда-то вниз на атакующих столицу, но пушку давно магией телепортировали на реставрацию, а возвращать не собирались. К тому же, убрали её ещё до века королевы Сандрин, а Дарнаэл не вёл войны в своём городе. Он просто не допускал ничего подобного – войска останавливали противника ещё на подходе.