Текст книги "Заклятые враги (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 88 страниц)

Высшая и Воин.

Ну, или Воительница и Высший.

В конце концов, от порядка ничего не менялось, и Шэйран за долгие годы жизни в Кррэа уяснил, что только дурак в Эрроке продемонстрирует своё могущество. Если он мужчина, разумеется. Женщины имеют полное право колдовать направо и налево, а мужчины считаются нейтральными к магии, и тут ничего не попишешь. Остальное просто не имеет значения.

Он не собирался забивать себе этой философской ерундой голову, просто жил, как жилось, вот и пришёл к нынешнему своему состоянию, когда пророчество решило внезапно перевернуться с ног на голову.

Но не это было главным, нет. Самым важным пунктом оставалось то, что он навеки уяснил, к чему приводят магические эксперименты, что производятся над неизученной областью, ещё и с непомерной частотой.

Примером тому был Антонио.

Конечно же, ни о каком непорочном зачатии и речь не могла быть. Максимальное вмешательство Богини – это либо разозлиться и ниспослать на несчастную девицу на алтаре все кары, которые Эрри только сможет придумать, либо спихнуть её на изголодавшегося по женскому вниманию стражника.

Желательно – бессознательную, привязанную к алтарю верёвками-змеями и не способную сопротивляться.

Это насилие.

Иначе сей процесс Шэйран назвать попросту не мог.

Но ему было бы плевать, если б на алтаре оказался кто-либо – кроме его сестры. Нет, ещё была Моника, конечно, но… То другое. Там бы он почти не отказался исполнить роль изголодавшегося стражника, там всё пояснялось элементарной ревностью, а тут – скорее отношением к сестре. Она не должна стать жертвой какого-то сумасшедшего эксперимента.

Не должна стать жертвой обезумевшей матери, решившей, что она едва ли не могущественнее самой Эрри.

…Отец оказался в своём кабинете. Уже вполне здоровый, если сравнивать со вчерашним, и стандартно зарывшийся в бумагах.

Рэй даже не обрадовался тому, что рядом не было вездесущей Сэи. Она почему-то не вызывала у него совершенно никаких эмоций, если не вспоминать о том, чья это дочь, а всё остальное не имело абсолютно никакого значения.

Главное – Эрла.

Дарнаэл неохотно оторвал взгляд от приказа. Казалось, он выдумывал его уже несколько часов – по крайней мере, количество измятой бумаги вокруг именно об этом и свидетельствовало.

Перо тоже валялось в явно непотребном виде, опущенное в чернильницу не тем концом, и в свободное от проблем время Шэйран бы уделил сему факту некоторое внимание, но нет. Увы, но сейчас не время.

Эрла.

– Что-то случилось? – король сердито посмотрел на сына. – Вы там своей магией перевернули мне весь замок или просто сожгли библиотеку? Только быстрее, я немного занят.

– Эрла.

– Что – Эрла? – удивился Дар. – Что здесь делать твоей сестре?

– Ты помнишь тот… ритуал “непорочного зачатия”, который проводила Тэзра двадцать три года назад? – Шэйран тяжело дышал, и поэтому слова звучали до ужаса отрывисто, будто бы только что его вместо лошади запрягли в плуг и старательно вспахали целое поле. – Помнишь?

– Помню. Мы тогда едва… Впрочем, неважно. А что? Глупый ритуал, бесполезный, главное. Словно богине нечем было заняться, кроме как потакать подобной женской ерунде, – король вновь склонился над приказом.

– Мать вновь решила провести его.

– О, да удачи, – фыркнул мужчина. – Твоя мать, смею заверить, ну уж точно не девственница, поэтому богиня ей даже не ниспошлёт какого-то идиота для зачатия ребёнка.

– Мать – нет, но я не сказал, что она собирается тренироваться на себе, – скривился Шэйран.

– Да на ком угодно. Какую-то девицу нашла – пусть на ней и упражняется. Твоя Моника тут, так что не надо устраивать мне истерики. Лиара не настолько хорошо владеет мастерством телепорта, а для этого нужен ещё и алтарь Эрри. В Лэвье его нет, – Дарнаэл посмотрел на пятно от чернил на своей руке.

– Эрла, – выдохнул Рэй. – Эрла там. Мама решила проводить ритуал именно на ней.

Дарнаэл вдруг забыло том, что мгновение назад был ранен. Чернильница перевернулась – взмах рукой был слишком неосторожен, – и по бумаге растеклась огромная синяя клякса. На камзоле тоже осталось несколько заметных пятен, но они мало волновали короля, равно как и то, что рана на ладони могла разойтись.

– Как Эрла?! Она с ума сошла? – растение в рынке, что стояла где-то на подоконнике, моментально возросло как минимум сантиметров на двадцать от совместного старания двух всплесков магии.

– Эрла – не знаю, а мама – точно. И я очень сомневаюсь, что её может остановить парочка писем, – Шэйран бросил взгляд на дверь. – Слушай, давай я поеду туда и…

– Нет, – сухо отказал Дарнаэл.

– Но Эрла…

– Нет, Рэй. Ты останешься здесь. Поеду я.

***

Ночь старательно подбиралась к королевству. Обращать на неё внимание – дурное дело, и складывалось такое впечатление, что Дарнаэл даже и не думал спать. Ждал он с единственной целью – чтобы наступил тот благословенный момент, когда наконец-то уснёт капитан Фэз. Сопровождение в подобных случаях – дело дурное, должны ехать только люди, на которых не действует магия Эрри.

Увы, кроме своего сына, Дар других кандидатов не видел, а тащить ещё и Шэйрана – дурное дело.

Не поможет всё равно.

Лошадь, уже запряжённая, напоенная и накормленная, недовольно ударила копытом о землю. Король не оглядывался – свои распоряжения он успел отдать и так, для этого ему не следовало ждать момента своего отъезда. Он буквально взлетел в седло и тут же пришпорил скакуна.

…Магия полетела вслед.

Сэя сжала руки в кулаки, стоя у въездных столичных врат. Она практически растворилась в темноте – даже бледная кожа внезапно слилась с чернотой ночи, и только тонкие очертания пальцев виднелись – она сжимала ими деревянный рычаг.

– Наложи заклинания, – выдохнула наконец-то Тальмрэ, потянув его на себя. – Только быстрее. Резерва тебе хватит, он вряд ли истощается.

– А вам-то откуда знать? – Шэйран бросил на неё косой взгляд. – Ваше Величество.

– Высочество, – коротко поправила она. – Король жив – и он правит. А я всего лишь замещаю.

Парень ничего не сказал. Сэя была дочерью Самаранты, а этого казалось вполне достаточно для того, чтобы опасаться её или хотя бы немного ненавидеть. Может быть, она и не сделала ещё ничего такого плохого, как можно предположить, но всё же… не сделала – значит, сделает.

От таких, как Тальмрэ, можно ожидать чего угодно и когда угодно, так что Рэй даже не удивился б, если бы она тоже была замешана в попытках отравить Дарнаэла Второго.

– Не рычи на меня, – фыркнула женщина. – Я тебе не враг. И твоего отца я магией не охмуряла, будь уверен. Он просто пошёл на сделку.

– И что же ты могла ему предложить?

Сэя рассмеялась. Её смех показался неожиданно звонким и чарующим, и Рэй был уверен в том, что мужчины в соседних домах повскакивали из кроватей, а теперь удивлённо смотрели на своих жён, показавшихся им внезапно жалкими, серыми существами.

Светили фонари. Они медленно шагали в сгущающейся темноте в сторону замка – следовало взять хоть какую-то стражу с собой, но король ведь ясно сказал, что его делу не нужна огласка.

А официально придворного мага вполне должно было хватить для того, чтобы защитить королеву-ведьму.

– Ну, – Сэя внимательно всматривалась в пустоту перед нею, – я пообещала ему твою мать. Сказала, что они смогут быть вместе… По-нормальному. Не так, как сейчас. В конце концов, мне не нужна Элвьента. Я просто хотела временный статус королевы, потому что так надо. Потому что так гласят правила Игры.

– Какой игры?

– Всё тебе надо знать, мой мальчик, – хохотнула она.

Лэвье – не самый прекрасный город ночью. Холод сползался со всех сторон, и казалось, что сверкающие в переулке глаза принадлежали как минимум отвратительному существу, сотворённому Богиней. На самом деле там затаился всего лишь обыкновенный кот, даже не чёрный, а какой-то пёстрый, коричневый, вот только легче почему-то от осознания, что укрылась там лишь банальная зверушка, не становилось. Они шли быстро и старались не задерживаться нигде, чтобы не навлечь на голову дополнительную дозу неприятностей.

– Я тебе не мальчик, – отрезал Шэйран. – К тому же, Тальмрэ, ты старше меня всего года на четыре.

– Это не имеет значения, – покачала головой она. Силуэт во тьме едва-едва шевельнулся, тень перепрыгнула с булыжника на булыжник, существуя почти что отдельно от собственной хозяйки. – На четыре… года? Столетия? Миллиона лет? Это всё неважно. Я королева, а ты всего лишь придворный маг.

– Да? И кто-то только что мне говорил, что не стремится к власти?

Тальмрэ даже не повернулась. Шэйран был слишком похож на своего отца, чтобы она не знала, как полыхают гневом во тьме синие глаза. Его магический потенциал мог измеряться только в сотнях Высших, если б он был развит, вот только королева Лиара предпочла идти по пути своей глупой веры в Богиню. Откуда ей знать… Эрри мечтала о том, чтобы маги с сильным даром правили и получали всё, что им взбредёт в голову. Эрри никогда не была эгоисткой.

У Эрри тоже был мужчина, которого она любила, и это не значило, что она будет сравнивать его с землёй в попытке подчинить себе. И не значило, что он поддастся просто так.

Эрри нравилось быть с ним на равных.

– Мне нужен статус королевы для того, чтобы совершить… одну вещь. Мне надо отомстить, Рэй. Я не претендую на корону, – рассмеялась она. – В этой стране есть два законных наследника престола – ты и твоя сестрица. Да и Кэор не так уж плох, хотя для такого статуса парню всё же чего-то не хватает. Не стоит переживать. Я не буду ничего у вас отбирать.

Шэйран промолчал. Беседовать на эту тему с совершенно незнакомым, посторонним человеком было довольно странно, но спорить он не пытался.

– Я знала, что прошу у Дарнаэла. Когда надо будет отступить, я это сделаю, – она будто бы не касалась земли. – Когда надо будет освободить место для Лиары, я это сделаю.

– Как?

– Я умру, мой мальчик, – Сэя улыбнулась так широко, что это перестало походить на элементарную шутку.

========== Глава двадцать девятая ==========

Мизель понравилась ей с первого взгляда. Лучше бы Мизель была её дочерью – её ребёнком. Не Антонио, этот глупый мальчишка, что совершенно не ценил то, что делала для него родная мать. Нет, госпожа Кредэуа не была такой глупой, как молодой Анио. Она умела держать удар и смело смотрела в глаза опасности, но и не подставляла себя лишний раз, когда не следовало. Она была хитра, а это качество Тэзра ценить умела. Мизель понравилась ей больше всего – больше, чем наивная, глупая, полноватая Реза Ятли, эта наивная девица, уверенная в том, что постулаты матриархата глупы и никому не нужны.

Такие, как Реза Ятли, умирали быстро.

Впрочем, была ещё третья. Почти невидимая, такая посредственная, что Высшая Ведьма Кррэа даже заподозрила её в связи с Самарантой – но дочь Самаранты была не такая. О, да, и это посланницы Богини на этом континенте… Ох! Да, Мизель – видная, красивая, пусть и чересчур нежная.

Сотканная из белого Мизель – такая хрупкая, что может расколоться на маленькие кусочки от первого прикосновения, такая сильная, что уничтожит всё на своём пути, умеющая ценить власть. Она – то, что им нужно, то, чего не хватало столько времени. Моника была более верной, конечно же, да и могущества Лэгаррэ Кредэуа определённо не хватало, вот только хитрость – она часто побеждает даже самую сильную ведьму. Это могло сыграть им на руку. Красота, совершенство и что-то ещё, что не могла до конца уловить Тэзра.

Сотканная из грубости Реза – сплошной монолит глупого сочетания тепла и доброты. Вот такие гибнут первыми и от рук своих же – почему-то в этом Тэзра была уверена. Она испытывала неимоверное раздражение при виде этой наивной девицы и сама же с радостью столкнула её с самой высокой скалы, вот только не имела такого права.

Сотканная из тишины… Невидимка.

Она была симпатичной. Рыжей – как полагается ведьмам в глупых пересказах. Хорошенькая простенькая девушка с котом на руках. Чуть сероватая кожа от того, что она слишком мало бывает на свежем воздухе, глаза, в которых мутно плескалось волшебство, смешанное с чем-то ещё. Обыкновенных синих глазах. Не таких, как у Дарнаэла или Рэя, ярких, вспыхивающих в ответ на каждое слово, глубоких, но и не болотисто-отвратительных, как были у Марты Торрэсса, которую Тэзра Карра видела лишь раз в своей жизни.

Нет, у неё были обыкновенные синие, нет, даже голубые глаза.

И тонкие губы, тонкие, не слишком густые волосы – сама посредственность, непригодная для интриг и всего толкового, что только могла придумать Тэзра.

Её звали… Как?

Грета. Она представилась в самом начале, но до этого Тэзра не помнила её имени. Хотя она принимала у них выпускной экзамен, хотя она столько времени провела там, в Вархве, изучая досье, она не знала никакой Греты Паррии, словно названной в честь древнего леса на территории Элвьенты.

Её не было.

Не существовало девицы с таким именем. Она слилась с серой массой, была не хуже, но и не лучше других, и Тэзра понятия не имела, что заставило Самаранту при выборе трёх верных волшебниц прислать сюда именно сие создание – невинное, аки цветок.

О Мизель Тэзра много слышала от королевы. Этот небесный цвет платья, равно как и у Моники, шёл ей ещё больше, выделял несказанную белизну, и девушка со слезами на глазах, что подступали так близко к поверхности, была столь нежна и тонка, что от неё просто не отведёшь взгляд. О, наверное, она разбила не одно мужское сердце – и правильно. Нечего их щадить.

Она нравилась Лиаре.

Это хорошо.

Моника тоже нравилась, впрочем, но Лэгаррэ должна сейчас выполнить очень важное задание. Сделает она то, что надо, или нет – это почти не имело значения, успех заключался в чём-то совершенно ином, не в полноценном подчинении Её Величеству. Теперь Тэзре нужны были козыри.

Реза Ятли пылала своей предельной верностью почище, чем Моника. А ещё она очень любила смеяться, и это раздражало Тэзру. Ей хотелось уничтожить девицу, порвать её на мелкие кусочки.

Моника имела право на подобный смех. Лэгаррэ вообще на многое имела право, потому что она была сильной.

Мон…

О, да. Её чары чувствовались издалека, и Тэзра буквально упивалась ими. Она знала о том, что это колдовала именно та девушка, а не кто-то другой, знала, что её силу очень трудно будет победить, и получала удовольствие от того, что у неё в ученицах оказался кто-то такой.

На Резу можно было только жаловаться. Ни одного толкового заклинания нападения. Да ей в кухарки!.. В кухарки, именно.

А Грета была никакой. Тэзра не смогла её прочесть.

– Госпожа Высшая Ведьма… – из троицы, естественно, подавала обычно первой голос Реза, но сегодня начала Мизель. – Мне надо сказать вам кое-что важное, но это нельзя передавать при всех.

– Да, дитя моё.

Конечно, не реза. Реза плохо подходила на роль той, кто будет пересказывать о случившемся. Она не шпионка, она самая настоящая дура, что никогда не поймёт до конца всю прелесть интриг против королевы. А вот Мизель – совсем другое дело.

Блондинка подошла ближе и жестом указала на дверь за спиной Тэзры.

Они находились в кабинете Высшей Ведьмы, но тайную дверь могла видеть только очень сильная ведьма. Королева вот видела. Эрла – нет. Этот стервец Рэй, когда лазил по замку ещё в десятилетнем возрасте, сумел отыскать дверцу в темноте кабинета с такой лёгкостью, словно это для любого человека не составило бы никакого труда. Ему даже не надо было её видеть, он нашёл её по вспышке магического света и просто дёрнул за ручку, а после оказался там, где не положено бывать ни одному мужчине, в святая святых – месте, где проводила свои самые тёмные ритуалы ведьма.

И Дар тоже смог. Ему, правда, понадобилось несколько секунд для того, чтобы рассмотреть на стене хоть что-то, но после он внимательно присмотрелся и увидел, что дверь всё-таки существует. Ну, а как иначе?

Король был силён.

А Антонио – нет!

…Будь она беременной от Дарнаэла, от могущественного мага, который просто бестолково пользовался дарованной ему честью, всё было б иначе. Но нет. У Дара всегда его Лиара стояла на первом месте, и он не мог даже представить себе жизнь без неё. Как так? Без драгоценной, прекрасной, прелестной – без его Королевы существование становилось пыткой.

Ох.

Почему ей не повезло? Почему всегда появлялся тот проклятый Кальтэн, почему именно Лиаре выпала честь родить действительно Одарённого сына? Тэзра столько лет убеждала Лиа в том, что её дитя такое ж глупое и бесполезное, как и все мужчины, но из своего она не смогла вырастить ничего толкового. Только глупца, что повёлся бы на первое мановение руки от действительно сильной ведьмы, если б та приказала ему превратиться в лепёшку.

Спрыгнуть откуда-то с высоты и попросту умереть за то, за что нормальные люди не умирают.

Вот только, увы, всё сложилось так, как сложилось. Её сыном был именно Антонио, не Шэйран. И у неё не было нормальной дочери, потому что она не могла позволить нормальному мужчине, словно те существовали в природе, прикоснуться к ней. Она и тот позор во время ритуала едва-едва пережила, когда верила в то, что придёт Богиня, а явился проклятый Фэз. Он просто отпугнул Эрри, не дал ей снизойти с небес, и потому всё так и сложилось. Потому она стала матерью глупца, от которого не дождёшься совершенно ничего хорошего, никакой пользы от её сыночка не будет, разве что он станет продолжением рода для кого-то, ведь одарённые мужчины нужны ведьмам хотя бы для того, чтобы те смогли родить одарённых дочерей.

Вспомнился Рэй – в очередной раз. На его фоне, особенно на фоне его дара, Антонио становился блеклым и ненужным. Потому что кто захочет посредственного мага и неполные шансы, если рядом стоит могущественный Высший? Конечно, Тэзра сделала всё, что могла, чтобы с Рэя не получилось никакого Высшего, но ведь он уже умудрился сбежать к отцу, а что дальше?

Тэзра, впрочем, отрицательно покачала головой. Они не могли отправиться в тайную дверь при совершенно чужих девушках. Нет, позволить себе это – раскрыть все секреты, которые ведьма столько времени берегла. Конечно, от сильных магов не скроешь, но ни Реза, ни Грета не казались ей достаточно сильными. Заурядные девушки, которые каким-то образом оказались в королевском дворце, а ещё – действительно талантливая Мизель, и вот с нею надо будет поговорить в совершенно другой обстановке. Тэзра не простит себе, если не привлечёт её на свою сторону. Таких, как Кредэуа, настоящая Высшая Ведьма Кррэа потерять не в праве, и она знает, что будет бороться до самого конца, победного или нет. Ей нужны союзники, что будут верны Тэзре или хотя бы себе, а не Лиаре. Королева творит много глупостей, нельзя позволить ей действовать по собственному усмотрению каждый раз, как появляется подобная возможность.

– Мизель, – наконец-то вздохнула она, – ты ведь знаешь, где находится у нас во дворце алтарь? Иди туда. Надо проверять… магический фон. Я подойду чуть попозже. Мне надо пообщаться с Резой и Гра… Гретой, – женщина бросила взгляд на девушек, отчаянно пытаясь подавить раздражение. Нельзя спешить. Нельзя делать какие-то глупые, несвоевременные выводы, это в любом случае не обернётся для неё добром. Надо лишь постараться выполнить собственное предназначение до конца, не сбиться с пути, и тогда они победят. Победят глупые предрассудки относительно женской слабости и получат столько власти, сколько пожелают. Женщины сильны, что бы там ни говорили в Элвьенте, и никогда не сдаются.

Мизель согласно кивнула. Она, кажется, уже понимала, с кем в этом дворце можно спорить, а с кем лучше не надо, потому что выполняла все приказания очень чётко и уверенно. Тэзре это было по душе, она даже не пыталась делать девушке какие-либо замечания, ведь что может быть лучше, чем действительно послушная последовательница? Ничего. К тому же, просто так смириться с определёнными предназначениями не так уж и трудно; Тэзра помнила о том, что некоторым людям свойственно творить глупости, но Кредэуа явно была не из тех.

– Иди, дитя моё, – наконец-то промолвила Высшая Ведьма. – Я буду очень скоро. Но если придётся задержаться, ведь ты должна понимать, что у меня очень много дел, то…

– Я обязательно дождусь вас. госпожа Высшая, – склонила голову Мизель. – Алтарь. Магический фон. Будет выполнено сию секунду.

Она ушла – ступала тихо, словно была невесомой, да и со стороны могло показаться, что Мизель не касается ногами земли. Тэзре нравились такие излишне хрупкие на первый взгляд девушки – они так хорошо умели обманывать, когда им это было нужно! Тонкая, будто бы полупрозрачная Кредэуа, конечно же, преследовала свои цели, но ведь Высшая Ведьма Кррэа не требовала от неё моральной верности. Нет, девчонка могла думать всё, что ей взбредёт в голову, пытаться получить выгоду из происходящего – по крайней мере, она в праве испытывать всё, что не принесёт вреда государству и общей идее. Почему-то Тэзре казалось, что любая моральная повинность не должна считаться таковой. Самое главное – другой подвид верности, та самая… Не то чтобы хрупкая, нет. Это верность, которая действует. Она должна выполнять приказы, если те не противоречат её интересам, и если цели совпадают, то ничего не может быть лучше. Плохо, когда воин идёт на смерть. Он погибнет и не будет хитрить. Когда они идут, чтобы выжить, то обязательно добиваются успеха. Конечно, есть дезертиры, есть те, что позорно бежали с поля боя, вот только если ввести определённую систему поощрений, то… Можно добиться очень многого.

Тэзре хотелось бы сказать, что до этого она додумалась сама – до подобного метода управления людьми. Но нет, увы. Тут тоже постоянно всплывал проклятый Дарнаэл Второй. Он зависал немым подобием тени за спиной, словно шептал, что она что-то у него украла. Как там Дар говорил Лиаре?

“Мои воины борются не за великую цель. Они борются за тёплый дом, сытых детей и счастливую супругу. И я позволяю им руководиться подобными материалистическими соображениями. Они могут отказаться воевать и работать где-нибудь в другом месте – но война приносит достаточно дохода для того, чтобы они пытались выполнить своё дело хорошо. Толку мне с их патриотизма? Патриоты ненавидят тех, кого они завоёвывают. Патриоты маются мародёрством, орут на каждом углу и размахивают флагом. Люди, чей труд ты оплачиваешь, куда более экономны. Они знают, что надо делать, чтобы победить с наименьшими потерями. Народы, которых мы завоёвываем, рады. Среди них есть парочка крикливых на сотню, и те… Погибают, когда сталкиваются с ровными рядами моих солдат. Ибо ими руководят чувства, а моими людьми – деньги. Цинично звучит, но золотая монета порой полезнее, чем благие намерения. К тому же, не стоит забывать, когда армия сыта, у неё намного меньше отчаянного желания истребить всех на своём пути, убить каждого, кто попадётся под руку, взять женщину силой. Когда армия сыта, народ, к которому она приходит, не пытается её уничтожить. Потому у меня мало мародёров. Не потому, что их успешно казнят. Потому, что остальным за это очень хорошо платят”.

Как противно, да? И где тут честь, где правда? Как этого короля, беспринципного, не верующего в Богиню или хотя бы своего Первого, может носить земля?

Но вот что самое смешное – его любят. И армия любит, потому что он больше делает, чем кричит, потому что каждый раз выступает в первых рядах, когда это надо… и сидит в палатке тогда, когда его разум нужен больше, нежели его сила. Тэзра могла ненавидеть его столько, сколько ей будет угодно, но не уважать за подобные подходы к правлению не получалось совершенно.

Вероятно, весь патриотизм и эти глупости из Дара выбили семь лет совместной жизни с властной, но иногда слишком глупой в этом плане Лиарой. Очень жаль, что она не собирается перенимать опыт своего несостоявшегося супруга, может быть, это оказалось бы не таким уж и лишним. Но… Королева никогда не стает действовать так.

Впрочем, Тэзра и сама не могла отречься от Богини. С Её именем на устах она совершила слишком многое, а вознаграждение всё никак не спешило приходить.

…Женщина мотнула головой, стараясь вырваться из плена собственных размышлений, а после перевела взгляд на Резу и Грету. Стоит ли с ними вообще о чём-то говорить? Или, может быть, разделить их, а тогда решить, какая будет полезной, а какая нет…

– Милая Реза, – она подошла поближе к Ятли и осторожно коснулась тонкими пальцами подбородка девушки. В карих глазах полноватой ведьмы плескалось что-то такое, чего не было даже в Монике.

Верность Лэгаррэ была мудрой и осознанной. Конечно, Мон умела думать – и чувствовать тоже умела. Тэзра чувствовала в коренной дарнийке то, чего порой не было и в самых эрроканках. Её дар был от природы слишком сильным, чтобы она позволила себе расхлябанно к нему относиться, и это оставило громадный отпечаток на том, как девушка вообще жила. Может быть, не следовало удивляться тому, что и результаты Лэгаррэ умела давать действительно потрясающие.

Потому она была полезной.

А в Резе эта верность светилась иначе. В её круглом лице в первую очередь виднелась глупость, подчинение, само по себе не имеющее никакого смысла, и отчего-то у Тэзры это вызывало непомерное раздражение. Знать бы ещё, почему… Но она не могла так просто для себя признаться в бессмысленности этой дурацкой затеи. Всё смешалось, переплелось, и она вдруг подумала, что даже от тихой, незаметной Греты получит больше пользы.

– Милая Реза, – повторила она, – ты свободна.

Ятли бросила на неё удивлённый взгляд, но не ослушалась. Она, впрочем, вышла излишне гордо, забыв склонить голову в почтительном полупоклоне. Тэзра была готова поклясться, что девушка сделала это специально, специально отказалась демонстрировать собственное подчинение. Таким, как Реза, вечно хохочущим, а после пытающимся доказать собственную серьёзность, живётся зачастую трудно. И почему-то никогда их служение не заканчивается добром.

Тэзра провожала взглядом быстро-грузную походку, будто бы оставляла в своём сознании отметки, а после вернулась к столу.

Пальцы нервно скользили по бумагам, перебирали папки, и женщина даже бормотала себе под нос какие-то инструкции. Прошло минут пятнадцать, прежде чем она вспомнила о том, что обещала подойти к Мизель, а после обернулась – и поняла, что всё это время была не одна.

Грета.

Только теперь она поняла, почему Самаранта отправила сюда эту девушку. Нечто среднее между яркостью и незаметностью, серая масса в одном лице, сочетание ярких и невидимых в тот же момент черт. Тэзра смотрела на тонкие губы, сжавшиеся практически в одну линию, на внезапно старое и тоже сероватое платье, и постепенно приходила к выводу, что эта девчонка понадобится ей куда больше, чем самая талантливая на свете ведьма. Нет, такими, как Паррия, просто так никто не разбрасывается.

– Скажи мне, дорогая, – Высшая Ведьма отчаянно пыталась скрыть своё замешательство, – в чём для тебя заключается верность государству?

– Служением ему, госпожа Высшая, – холодно, всё тем же бесцветным голосом отозвалась Грета.

– Откуда ты родом?

Тэзре отчаянно хотелось услышать прямой ответ. Она не знала эту девушку, она столько времени в Вархве не замечала её присутствия, и…

– Я не помню, госпожа Высшая. Вархва – мой единственный дом, Эррока – единственное, чему я готова служить.

В её словах слышалось что-то неправдивое, словно ложь умудрилась проникнуть сквозь тонкую полосу признаний, и теперь Тэзра насторожилась. Не ляпнула ли она чего-то лишнего? Может быть, эта девчонка уже работала на Лиару? Впрочем, не следовало сосредотачиваться на подобных мыслях. Служение Богине – всё, на что она пока что способна.

В девушке был какой-то знак. Тэзра никак не могла понять, что не так – ей казалось, что в тонких чертах лица ощущалось что-то змеиное. Будто бы в лице хорошенькой, пусть и недостаточно, девицы укрылся зверь, что так и пытается вонзиться клыками в горло первому, кто посмеет подойти к нему достаточно близко. Странное, двоякое ощущение, с которым Высшая Ведьма Кррэа никак не могла справиться, но ведь всяко бывает. Она тоже человек, она тоже может немного запутаться.

– Иди, – на сей раз обошлось без приятного, слащавого тона, почему-то излишняя подозрительность попросту не дала возможность Тэзре говорить так же мягко, как с Резой или Мизель. – Может быть, когда-то я найду для тебя работу. Скажи мне, какой у тебя был средний бал?

– Три, – сухо ответила Паррия, и змеиное из её глаз так и не пропало, напротив, будто бы усилилось. – Ровно три, госпожа Высшая, – она выпрямилась и внимательно посмотрела на Тэзру. – Скажите, госпожа Высшая, я могу навестить свою преподавательницу, что покинула Вархву и удалилась в леса? Она болеет и отправила мне телепатический сигнал, просила попрощаться.

Тэзре показалось, что девчонка над нею в буквальном смысле этого слова издевается.

Но что самое смешное, отказать девчонке она попросту не могла.

***

Мизель, как и обещала, ждала у алтаря. Естественно, нив какой магический фон она не вторгалась, просто стояла у огромного каменного стола. Пальцы её замерли на одной из таинственных каменных змей, что должны были служить кандалами для следующей жертвы.

Тэзра горестно вспомнила, что они просто пропустят возможность провести ритуал. Может быть, конечно, ей удастся переубедить королеву, но действовать открыто ведьма не имела совершенно никакого права. Конечно, спорить с Лиа можно, но надо очень постараться, чтобы та не воспринимала её слова слишком резко, иначе проблем вскоре не оберёшься. Увы, но это действительно так.

– Помнится, ты хотела мне что-то сказать, – первой нарушила бесконечное молчание Тэзра, остановившись рядом с юной ведьмой.

Мизель только едва заметно улыбнулась. Её пальцы соскользнули со змеи и теперь едва ощутимо касались невидимого ряда рун. Ей можно было доверять – об этом кричало буквально всё в комнате, и Тэзра привыкла верить собственному предчувствию. Она знала, что эта девчонка однажды ей обязательно пригодится.

– Да, госпожа Высшая, – кивнула Кредэуа. – Я всего лишь хотела передать вам сообщение от госпожи Тальмрэ. Она говорит, что её дочь Сэя отбыла в Элвьенту.

– Нам вскоре ждать хороших новостей из-за границы? – довольно улыбнулась Тэзра. Самаранта всегда была верной, и, пожалуй, она обязана была воспитать Сэю в точно таких же традициях, как и была воспитана сама. У них довольно много вопросов относительно волшебства, вот только семейство Тальмрэ всё равно самое влиятельное в Вархве, и Высшая Ведьма Кррэа была уверена, что может доверять этим женщинам.

– Госпожа Самаранта не уверена, – покачала головой Мизель. – Она считает, что её дочь могла бы пойти на непростительный договор с Дарнаэлом Вторым. Возможно, у нас есть шанс узреть всё-таки живую королеву Элвьенты, – девушка воззрилась на пол.