Текст книги "К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)"

Автор книги: Винкрет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 78 страниц)

– Протего! – крикнула она, и невидимый щит отделил ее с Гарри от Рона – мощь заклинания заставила всех троих отпрянуть на несколько шагов. Разъяренные Гарри и Рон вглядывались друг в друга сквозь прозрачный барьер, и казалось, будто каждый впервые ясно увидел другого. Ненависть к Рону разъедала Гарри, как ржа: что-то, соединявшее их, было разрушено навсегда.

– Оставь крестраж, – сказал Гарри. Рон через голову сорвал с шеи цепочку и швырнул медальон в ближайшее кресло. А потом взглянул на Гермиону:

– Что будешь делать?

– О чем ты?

– Ты остаешься – или как?

– Рон, ты не можешь уйти, – запротестовала Гермиона, – нам…

– Будет лучше, если тебя не будет! – воскликнул Гарри.

– ДОСТАТОЧНО! – перешла на хрип Гермиона.

– Я понял.

– Нет, Рон, постой!

Однако Гермионе помешали ее же Щитовые чары, а когда она сняла их, Рон уже выскочил в темноту. Гарри стоял неподвижно, молча, слушая, как она, выкликая среди деревьев имя Рона, надрывает горло. Через несколько минут Гермиона вернулась с мокрыми, липнувшими к лицу волосами.

– Он ушел! Трансгрессировал!

Она рухнула в кресло. Конечно, терять друзей она не любила, да и любой бы разрыдался, но девушка держалась. Гарри охватило странное оцепенение. Он наклонился, поднял крестраж, повесил его себе на шею. Стянул с койки Рона одеяла, накрыл им Гермиону. А потом забрался на свою и, вслушиваясь в стук дождя, уставился в темную брезентовую крышу.

Реджина пребывала в некотором шоке.

– Дядя Рон бросил вас? – ужаснулась Реджина, – как так?

– Я потом расскажу тебе, что случилось, а сейчас слушай…

Прошло несколько недель после ухода Рона. Сразу же после его побега, Гермиона и Гарри на следующее утро решили трансгрессировать, переместившись в другое место. На этот раз они выбрали какую-то скалу, где их точно никто не сможет найти.

Уже долгое время они вообще не говорили о Роне. Гарри твердо решил, что никогда в жизни не произнесет больше его имени, а Гермиона, читая его мысли, не разговаривала о Роне. Сам Гарри завел привычку вытаскивать потихоньку Карту Мародеров и рассматривать ее при свете волшебной палочки. Гарри ждал, когда в коридорах Хогвартса снова появится точка с именем Рона – это будет доказательством, что он благополучно вернулся в уютный замок под защитой своего чистокровного происхождения. Однако Рон не появлялся на Карте, и скоро уже Гарри доставал ее только ради того, чтобы смотреть на имя Джинни в спальне для девочек. Вдруг она почувствует сквозь сон силу его взгляда, вдруг каким-то образом догадается, что он думает о ней и надеется, что у нее все хорошо. Гермиона видела, что Гарри переживает не меньше её.

Примерно на шестое число декабря, Гарри попросил Гермиону провести с ним несколько занятий по окклюменции. Гермиона согласилась.

– Легилименс!

В этот раз, мысли Гарри были заняты Волан-Де-Мортом, Джинни, Отрядом Дамблдора, крестражами и Роном. На второе занятие, Гарри выбрасывал Гермиону на воспоминаниях о Дамблдоре, затем на воспоминаниях о Джинни, а затем, Гермиона и вовсе не смогла попасть в его мысли. На этом, пока что, занятия прекратились.

Днем они усердно пытались определить, где сейчас находится меч Гриффиндора, однако чем больше обсуждали, куда Дамблдор мог его запрятать, тем безнадежнее казались все эти разговоры. Гарри, сколько ни ломал голову, не мог вспомнить, чтобы Дамблдор хоть раз упоминал о возможном тайнике. Бывали минуты, когда Гарри и сам не знал, на кого злится больше – на Рона или на Дамблдора. «Мы думали, ты знаешь, что делаешь…. Думали, Дамблдор тебе объяснил, что нужно делать… Мы думали, у тебя есть настоящий план!» Невозможно скрывать от самого себя: Рон был прав – Дамблдор оставил его буквально с пустыми руками. Ну, отыскали они один крестраж, так и тот уничтожить не могут, а остальные крестражи попрежнему совершенно недоступны. Раньше, Гермионе хватало секунды, чтобы прочесть мысли Гарри, чтобы понять, что он чувствует, но вспоминала, что он скрывает мысли теперь даже от неё. Отчаяние грозило захлестнуть его с головой. Гарри поражался, как у него хватило самонадеянности потащить с собой друзей в это бессмысленное путешествие неведомо куда. Он ничего не знал, ни о чем не имел ни малейшего представления и каждую минуту мучительно ждал, что Гермиона тоже скажет: с нее хватит, – и соберется уходить.

По вечерам они почти не разговаривали. Гермиона вынимала из сумочки портрет Финеаса Найджелуса и устанавливала его на стуле, прислонив к спинке, как будто он мог заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода Рона. Несмотря на свои прежние громогласные уверения, что он никогда больше к ним не явится, Финеас Найджелус удостаивал их посещением каждые несколько дней с завязанными глазами – должно быть, не мог удержаться, рассчитывая хоть что-нибудь выведать. Гарри был ему даже рад: все-таки какое-никакое общество, даром что ехидное и зловредное. Они жадно ловили любые новости о том, что делается в Хогвартсе, хотя Финеас Найджелус был далеко не идеальным источником информации. Он искренне почитал Снегга – первого директора слизеринца со времен самого Финеаса, поэтому Гарри с Гермионой приходилось следить за собой; при всяком критическом отзыве о Снегге или дерзком вопросе по его поводу Найджелус немедленно покидал картину. Тем не менее, кое-какие обрывки удавалось узнать.

Снегг, как выяснилось, постоянно сталкивался с глухим сопротивлением части учеников. Джинни запретили прогулки в Хогсмид. Снегг возобновил старый указ Амбридж о запрете собираться вместе трем и более ученикам и об обязательной регистрации ученических организаций. Что же касается неразделимой троицы: Панси, Блейза и Драко, то они, по посланиям Невилла, присоединились к сопротивлению Отряда Дамблдора.

– Наверное, Отряд Дамблдора возродить хотят… – предположила Гермиона.

Пока Финеас рассказывал о выкрутасах Снегга, Гермиона на секунду поддалась безумию и подумала: не вернуться ли ей спокойно в школу, вместе со всеми сопротивляться новому режиму. У неё будет еда, мягкая постель, и пускай другие все решают за неё – в ту минуту это казалось самым желанным на свете. Гермиона переводила взгляд на Гарри, и сразу же отбрасывала эту мысль. Она впервые за долгое время села рядом с ним, и обняла его.

– Не волнуйся, я не оставлю тебя, – успокаивала его Гермиона. Гарри обнял её в ответ, – я уверена, что Рон поймёт свою ошибку и вернётся. А пока, я постараюсь его заменить, и буду нести бремя с тобой!

Финеас Найджелус невольно подчеркивал опасность, то и дело ненавязчиво пытаясь выяснить, где сейчас находятся Гарри и Гермиона. Каждый раз, как он это делал, Гермиона бесцеремонно заталкивала его в расшитую бисером сумочку, после чего Финеас неизменно пропадал на несколько дней.

Погода портилась, становилось все холоднее. Гарри и Гермиона не решались подолгу оставаться на одном месте, поэтому из южной части Англии, где разве что по ночам слегка подмораживало, им пришлось переместиться в другие районы. То их забрасывало в горы, где хлестали дожди вперемешку со снегом, то на болота, где палатку залило ледяной водой, то на крохотный островок посреди шотландского горного озера, где их за ночь засыпало снегом, чуть ли не по самую крышу. В окнах домов уже мигали огоньками рождественские елки, и наконец, наступил вечер, когда Гарри снова отважился заговорить о единственном, на его взгляд, оставшемся направлении поисков. Они только что закончили необычно вкусный ужин: Гермиона в мантии-невидимке навестила ближайший супермаркет (причем, на удивление добросовестно, положила деньги в кассу), и Гарри надеялся, что она станет более сговорчивой, наевшись спагетти болоньезе и консервированных груш. Кроме того, он предусмотрительно предложил на пару часов отдохнуть от крестража, который висел теперь на спинке кровати.

В очередной раз просматривая книжку, подаренную Дамблдором «Сказки Барда Бидля», Гермиона уже несколько раз всматривалась в странный символ, который был изображён на каждой десятой странице книжки. Она просмотрела несколько рун, но там этого знака не было.

Из раздумий её вывел голос Гарри

– Гермиона, я тут подумал…

– Гарри, ты можешь мне помочь? – она явно его не слышала. Гермиона наклонилась вперед и протянула ему книгу. – Посмотри вот на этот символ. – Она ткнула пальцем в страницу. Вверху располагался, должно быть, заголовок очередной сказки (хотя у Гарри не было полной уверенности, поскольку он не умел читать руны), а над ним было изображено нечто вроде треугольного глаза, зрачок которого пересекала вертикальная черта.

– Гермиона, я же не изучал древние руны.

– Знаю, но это не руна, и в «Словнике» ее нет. Я думала, это просто глаз нарисован, а теперь что-то сомневаюсь. Смотри: знак выполнен чернилами, кто-то его нарисовал в уже готовой книжке. Вспомни, ты никогда не видел его раньше?

– Да нет…. Нет, погоди-ка! – Гарри присмотрелся поближе. – Это вроде тот самый символ, который был на шее у отца Полумны?

– Я тоже вспомнила ту цепочку, – сказала Гермиона.

– Значит, это знак Грин-де-Вальда. -Гермиона уставилась на него, разинув рот.

– Кого?

– Мне Крам рассказывал… – Гарри пересказал свой разговор с Виктором Крамом на свадьбе Билла и Флер. Гермиона была потрясена.

– Символ Грин-де-Вальда? – Она переводила взгляд с Гарри на загадочный знак и обратно. – Не слышала, чтобы у Грин-де-Вальда был какой-то особый символ. Ни в одной книге об этом не упоминается. Тем более, что он не мог выполнить этот рисунок в маленькой книжке.

– Я же говорю, Крам сказал, что такой же знак вырезан на стене в Дурмстранге, и что оставил его там Грин-де-Вальд. – Гермиона, нахмурившись, откинулась на спинку кресла:

– Очень странно…. Если это – символ темной магии, что он делает в детской книге сказок?

– Да, загадка, – согласился Гарри. – Казалось бы, Скримджер должен был его заметить. Министр обязан разбираться во всяких темных делах.

– Знаю, … Может, он тоже подумал, что это просто глаз? У всех других сказок есть такие маленькие картиночки над заголовком. – Она умолкла, сосредоточенно разглядывая непонятный знак. Гарри сделал еще одну попытку.

– Гермиона!

– М-м?

– Я тут подумал, … Я хочу побывать в Годриковой Впадине.

– Ты читаешь мои мысли, – спокойно сказала Гермиона, закрывая книжку, – у меня возникла мысль, что меч Гриффиндора Дамблдор мог спрятать там. Возможно, он думал, что в Годриковой Впадине мечу ничто не угрожает?

– Помнишь, что говорила Мюриэль?

– Кто?

– Ну, эта… – Гарри запнулся, ему не хотелось упоминать Рона. – Двоюродная бабушка Джинни. Которая сказала, что у тебя костлявые лодыжки.

– А-а, – отозвалась Гермиона. Момент был щекотливый. Гарри знал, что она почуяла отзвук имени Рона, и торопливо продолжил:

– Мюриэль сказала, что Батильда Бэгшот и сейчас еще живет в Годриковой Впадине, – сказал Гарри.

– Ты хочешь спросить у неё на счёт родителей?

– Да, – кивнул Гарри, – возможно, она может что-то знать?

Гарри был бы рад назавтра же помчаться в Годрикову Впадину, однако Гермиона решила иначе. Она не сомневалась, что Волан-де-Морт рассчитывает на возвращение Гарри к месту гибели его родителей, и настаивала на тщательной маскировке.

– Я хочу быть самим собой, когда вернусь туда! – возмущался Гарри, когда дослушал идею подруги до конца.

– Но, Гарри…

– Если боишься, я пойду… – послышался грохот. Гермиона, выйдя из-за стола, опрокинула стул, и подошла к своей кровати.

– Через два часа выдвигаемся, – сказала спокойно Гермиона.

Бисерную сумочку со всеми их пожитками (кроме крестража, висевшего у Гарри на шее) Гермиона засунула во внутренний карман пальто, застегнутого на все пуговицы. Гарри накинул на них обоих мантию-невидимку, и они провалились в знакомую удушливую тьму. Чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, Гарри открыл глаза. Они с Гермионой стояли, держась за руки, посреди заснеженной дороги. В темно-синем небе слабо мерцали первые звезды. По сторонам узенькой улочки виднелись домики, украшенные к Рождеству. Чуть впереди золотистый свет уличных фонарей указывал центральную площадь деревушки.

– Сколько снега! – прошептала Гермиона под мантией. – Как же мы не подумали? Столько старались, наводили маскировку, а теперь за нами останутся следы! Придется заметать. Я этим займусь, ты иди первым.

Гарри совсем не улыбалось вступить в деревню на манер лошади из пантомимы, стараясь не высунуться из-под мантии и одновременно уничтожая следы.

– Давай снимем мантию, – предложил он. Гермиона перепугалась, но Гарри сказал: – Да ладно тебе, мы все равно на себя не похожи, и кто нас тут вообще увидит? Никого же нет!

– Ладно… – сказала Гермиона.

Гарри затолкал мантию за пазуху, и они пошли вперед. Морозный воздух обжигал лицо. Любой из коттеджей, мимо которых они проходили, мог оказаться тем самым, где когда-то жили Джеймс и Лили, а может быть, сейчас жила Батильда. Гарри разглядывал парадные двери, засыпанные снегом крыши, и крылечки и пытался понять, помнит ли он их, зная в глубине души, что это невозможно, ведь ему едва исполнился год, когда его забрали отсюда. Гарри даже не был уверен, можно ли еще увидеть их прежний дом. Гарри не знал, что происходит после смерти людей, на которых было наложено заклятие Доверия.

Вдруг улочка свернула влево, и перед Гарри с Гермионой открылась уютная деревенская площадь. Вся она была увешана гирляндами разноцветных фонариков, посередине высился обелиск, его частично заслоняла покачивавшаяся на ветру рождественская ель. Рядом виднелись несколько магазинчиков, почта и паб; на дальней стороне площади драгоценными каменьями сияли цветные витражи в окнах маленькой церкви. Ноги скользили на плотно утоптанном за день снегу. Через площадь спешили во всех направлениях жители деревни, мелькая в свете уличных фонарей. Когда открывалась дверь паба, оттуда доносились музыка и смех; из церквушки послышался рождественский хорал.

– Гарри, а ведь сегодня сочельник! – сказала Гермиона.

– Разве? – Гарри давно потерял счет времени. Они уже несколько недель не видели газет.

– Точно, сочельник, – сказала Гермиона, не отрывая взгляда от церкви. – Они… они, наверное, там, да? Твои мама и папа…. Вон кладбище, за церковью.

Зайдя на кладбище, парочка внезапно решила разделиться, чтобы найти их могилу. Гермиона проходила мимо могил, ища нужную фамилию «Поттер», но нигде ничего такого не видела. Девушка засомневалась, что Джеймс и Лили вообще тут похоронены, но говорить Гарри об этом не стала. Внезапно, она ударилась ногой об надгробную плиту.

– Чёрт, – шикнула Гермиона. Скинув с плиты немного снега, она узнала знакомый символ.

«Этот знак…»

– Гарри, подойди-ка на минуточку. – Гарри не хотел отвлекаться и полез по снегу крайне недовольный.

– Что?

– Гляди! – Могила была очень старая, запущенная, Гарри с трудом разобрал имя. Гермиона указала на символ, выбитый чуть ниже. – Гарри, это тот знак из книги! – Гарри вгляделся: изображение сильно стерлось, имя почти не читается, но вроде там действительно что-то вроде треугольника.

– Ну да… может быть… – Гермиона зажгла огонек на конце волшебной палочки и осветила имя на надгробии.

– Тут написано Иг… Игнотус, кажется.

– Я пойду поищу родителей, ладно? – сказал Гарри не без яда и двинулся дальше; а Гермиона так и осталась стоять, согнувшись над заброшенной могилой.

Гермиона пошла дальше, вдоль других могил. Она решила помочь Гарри найти могилу родителей, ведь он здесь впервые, был здесь лишь в детстве, и то – не помнит этого. Девушка уже разочаровалась найти что-то, но вдруг, увидела надгробную плиту для супружеской пары:

– Гарри, они здесь… совсем рядом.

Гарри понял по интонации, что на этот раз там его папа и мама. Он пошел на голос, чувствуя, что какая-то тяжесть сдавила грудь. Гарри не пришлось опускаться на колени, ни даже наклоняться, чтобы прочесть выбитые в камне слова.

Джеймс Поттер. 27 марта I960 года – 31 октября 1981 года

Лили Поттер. 30 января I960 года – 31 октября 1981 года

– «Последний же враг истребится – смерть». – Гарри читал медленно, словно у него больше не будет возможности понять смысл надписи. Последние слова он произнес вслух. – «Последний же враг истребится – смерть»… – Жуткая мысль вдруг обдала его холодом. – Это ведь лозунг Пожирателей смерти! Почему он здесь?

– Тут совсем не тот смысл, что у Пожирателей смерти, Гарри, – мягко сказала Гермиона. – Имеется в виду… ну, ты знаешь… жизнь после смерти.

Гермиона, за долгое время, наконец, смогла прочесть мысли Гарри, и услышала, что он готов расплакаться, потому что он здесь впервые после тех ужасных событий. Гермиона присела на колени, и наколдовала на плите похоронный небольшой венок. Затем встала.

– С Рождеством, Гермиона, – сказал Гарри. Гермиона взяла его за руку.

– С Рождеством, Гарри.

Проходя вдоль улицы, девушка осматривалась по сторонам, и увидела какую-то фигуру, которая будто преследовала их. Гермиона дернула друга за рукав, но Гарри не реагировал. Он не мог отвести взгляда от темной массы в самом конце ряда домов. Вдруг он рванулся вперед, волоча за собой Гермиону; она то и дело поскальзывалась на льду.

– Гарри…

– Смотри… Гермиона, смотри!

– Я ничего не…. Ой!

Очевидно, заклятие Доверия умерло вместе с Джеймсом и Лили. Живая изгородь успела здорово разрастись за шестнадцать лет, прошедших с того дня, когда Хагрид забрал маленького Гарри из развалин, что лежали среди высокой, по пояс, травы. Большая часть коттеджа устояла, хоть и была сплошь оплетена плющом и покрыта снегом, но правую часть верхнего этажа снесло начисто; Гарри был уверен, что именно там ударило отраженное заклятие. Они с Гермионой стояли у калитки и смотрели, запрокинув головы, на разрушенный дом, который когда-то, наверное, не отличался от соседних коттеджей.

– Не понимаю, почему его не отстроили заново? – шепнула Гермиона.

– Может, его нельзя отстроить? – ответил Гарри. – Может, это как раны, нанесенные темной магией, их ведь нельзя исцелить. Он взялся за ржавую, запорошенную снегом калитку – не для того, чтобы открыть, а просто, чтобы коснуться хоть части этого дома.

– Гарри, смотри!

Должно быть, прикосновение Гарри привело в действие чары. Над калиткой возникла вывеска, поднявшись из зарослей крапивы и сорной травы, словно странный быстрорастущий цветок. Золотые буквы на деревянной доске гласили:

«Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер.

Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие.

Этот дом, невидимый для маглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью».

Вокруг аккуратно выведенных строчек доска была сплошь исписана. Здесь приложили руку множество волшебников и волшебниц, приходивших почтить место, где избежал смерти Мальчик, Который Выжил. Кто-то просто расписался вечными чернилами, кто-то вырезал в деревянной доске свои инициалы, многие оставили целые послания. Более свежие выделялись на фоне наслоений магических граффити, скопившихся за шестнадцать лет, а содержание было у всех примерно одно, и тоже. «Удачи тебе, Гарри, где бы ты ни был!», «Если ты читаешь это, Гарри, мы с тобой!», «Да здравствует Гарри Поттер!». Гермиона не могла поверить, проведя пальцами по второй надписи, она узнала почерк Блейза.

– Они не так давно были тут… – сказала Гермиона, – надпись ещё свежая.

Гермиона и Гарри заметили, что за ними кто-то следит, повернув голову, Гермиона узнала в человеке – женщину. Когда они подошли ближе, то увидели Батильду Бэгшот – автора книги «История магии». Наконец Гарри заговорил – Гермиона даже подпрыгнула от неожиданности.

– Вы Батильда?

Закутанная фигура кивнула и снова поманила пальцем. Гарри и Гермиона переглянулись. Гарри вопросительно поднял брови, Гермиона тревожно кивнула. Они сделали шаг, и старуха тут же заковыляла прочь, туда, откуда они пришли. Миновав несколько домов, она свернула в калитку. Гарри и Гермиона прошли следом за ней через сад, почти такой же заросший, как и тот, на который они только что смотрели. Повозившись с ключом, старуха открыла дверь и отступила, пропуская их вперед.

Когда они оказались в доме, то обнаружили портрет, который Гарри, якобы, видел во сне. Точнее, видел человека во сне, который украл палочку Грегоровича. Гермиона осматривалась по сторонам, не показывая палочку. Несмотря на возмущение Гермионы, Гарри пошёл с Батильдой в другую комнату, по просьбе самой хозяйки, поэтому Гермиона отправилась осматривать другие комнаты дряхлого дома.

Обойдя несколько кладовок, Гермиона посветила палочкой, и обнаружила спальню Батильды. Она осмотрела стены, пол, даже увидела оригинальный экземпляр «Истории магии», но тут послышался шорох из шкафа. Гермиона посветила туда палочкой, и направилась к шкафу. Подойдя ближе, она попыталась его открыть, но не получилось.

– Алахомора! – произнесла Гермиона. Замок упал на пол, и девушка медленно начала открывать дверцу.

То, что она увидела, заставило её закрыть рот рукой. Во-первых, в шкафу весело окровавленное тело Батильды, изувеченное, шкаф был полностью заляпан кровью.

– Фу, мама, зачем мне такое знать?! – возмутилась Реджина, спрятавшись под одеялом.

– Успокойся, милая, – запротестовала Гермиона, – ты же просила рассказать всё.

– Но не такое же!

– Ну, ладно, я опущу подробности, и буду рассказывать дальше…

Гермиона быстро выбегает из ужасной комнаты и бежит туда, куда направлялись лже Батильда и Гарри. Обойдя несколько комнат, она попала в ту, которая была заперта.

– ГАРРИ! – крикнула Гермиона. Из комнаты слышался какой-то шум. Девушка несколько раз стукнула кулаками по двери. – ГАРРИ, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! – решив не медлить, Гермиона отошла на несколько шагов, и направила на дверь палочку, – БОМБАРДА!

Дверь слетает с петель. Забежав в комнату, Гермиона увидела, что Гарри борется со змеёй. Быстро среагировав, Гермиона отталкивает существо с помощью заклинания. Гарри оказывается в кратковременной свободе, однако, не, надолго. Змея вновь сделала попытку напасть, но на этот раз, под раздачу попала Гермиона. Нагайна кинулась на неё. Прежде чем Нагайна укусила Гермиону, девушка схватила упавшую палку, и выставила вперёд, Нагайна вцепилась в неё зубами.

– ЭТО ОНА?! – воскликнула Гермиона, когда Гарри встал на ноги, пытаясь найти палочку.

– Да, – крикнул Гарри.

Гермиона отталкивает от себя змею, и прыгает на кровать, чтобы достать свою палочку, которая из-за борьбы с Нагайной отлетела на кровать. Змея метнулась следом, но Гермиона ударила её пяткой в морду.

– ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ?!

Не сумев достать Гермиону, змея метнулась к Гарри. Он попытался призвать палочку. Ничего не получалось, а он не мог освободить руки, которыми отталкивал змею, обернувшуюся кольцом вокруг него, выжимавшую из него дух с такой силой, что крестраж вдавился в тело, – кружок льда, пульсирующий собственной отдельной жизнью так близко к обезумевшему от страха сердцу, а разум затопила волна холодного белого света. Все мысли куда-то пропали, дыхание прервалось, в потоках ослепительного света потонули чьи-то далекие шаги и весь мир…

Металлическое сердце стучало у него на груди, он летел, летел на крыльях своего триумфа, не нуждаясь ни в метле, ни в фестралах…

– ОТПУСТИ ЕГО!

Гарри вдруг очнулся в кисло пахнущей тьме. Нагайна отпустила его. Он вскочил и увидел силуэт змеи на фоне освещенной лестничной площадки. Змея метнулась вперед, Гермиона с криком отскочила; отраженное заклятие ударило в занавешенное окно, и стекло разлетелось вдребезги. В комнату хлынул морозный воздух. Гарри пригнулся, уклоняясь от нового ливня осколков, под ногу ему попало что-то вроде карандаша… волшебная палочка! Гарри схватил ее, но змея уже вползала в комнату, молотя своим страшным хвостом. Гермионы не было видно, и Гарри подумал было самое худшее, и тут раздался громкий треск, мелькнула красная вспышка, змея взметнулась в воздух, задев Гарри по лицу. Одно за другим разворачивались тяжелые кольца – вверх, вверх, к самому потолку.

– ОТОЙДИ! Экспеллиармус! – заклинание попало прямо в змею, и та рухнула на землю. Гермиона помогла другу подняться. Внезапно, непроизвольно прочитав мысли Гарри, Гермиона почувствовала боль, которую Гарри испытывал во время приближения Волан-Де-Морта.

– Он близко! Гермиона, он сейчас будет здесь!

– СЛЫШУ, НЕ ГЛУХАЯ! Я ЖЕ ТВОИ МЫСЛИ ЧИТАЮ, БОЛВАН! – возмутилась Гермиона.

Они выбежали на улицу, и увидели тёмный дым в небе. Оба поняли, что Волан-Де-Морт уже рядом. Быстро среагировав, Гермиона трансгрессировала, при этом, захватив с собой Гарри.

Хогвартс: Два дня до Годриковой впадины

Пока Гарри и Гермиона думали, что делать дальше, студенты переживали не самые лучшие дни. Да, профессора, не считая некоторых, всеми силами пытались отгородить своих подопечных от встреч с Пожирателями, но с воинственным настроем Отряда Дамблдора, это не получалось.

Драко лежал на кровати, пытался нормально заснуть. В очередной раз они с Блейзом попали под руку Кэрроу, и, конечно же, получили выговор: Кребб и Гойл применили к ним пыточное заклинание. Драко 1000000 раз пожалел, что вообще дружил с ними. Единственной, кому удавалось держать всё под контролем – была Гермиона, но сейчас, из-за её «нечистой крови», ей запрещено появляться в Хогвартсе.

– «Драко…» – парень услышал, как кто-то шепчет его имя. Вначале он подумал, что ему мерещиться, – «любимый…» – теперь он понял, что это был голос Гермионы. Стараясь не шуметь, Драко потянулся к ящику тумбочки, и вытащил оттуда осколок зеркала, подаренный Гермионой. Посмотревшись в него, он увидел очертания лица Гермионы.

– Не может быть, – прошептал Драко, – не могу поверить, что вижу тебя.

– «Что у тебя с лицом?» – удивилась Гермиона. Драко потёр окровавленную бровь, и шикнул, вспоминая удар Кребба.

– Всё нормально, – прошептал Драко, – как ты?

– «Со мной всё хорошо», – улыбнулась Гермиона.

– Почему ты решила связаться? – удивился Драко, – ведь ты…

– «Гарри всё рассказал мне», – сказала Гермиона, – «что ты намеренно нагрубил мне. Я хочу попросить тебя о кое-чём».

– О чём же?

Гермиона рассказала всё, что случилось с ними. О том, как они проникли в Министерство, о том, как чуть не погибли во время трансгрессии, о том, как ссорились из-за этого долбанного медальона, о том как…

– Стоп, ты просишь меня привести Рона? Точнее – найти?

– «Да», – кивнула Гермиона, – «я больше чем уверена, что он появится в Хогсмиде».

– Ты понимаешь, что если меня поймают, то…

– «Знаю», – кивнула Гермиона, – «мы с Гарри не сможем выстоять в одиночку, а тебя или остальных я не могу просить, ваше отсутствие заметят. Я смотрела на Карту Мародёров, и имя Рона было в Хогсмиде. Пожалуйста, любимый, найди его».

– Ладно, я что-нибудь придумаю. Я отключусь, потому что кто-то может нас слышать.

– «Хорошо. Западный лес Англии, мы остановились здесь, скажи ему».

Гермиона и Гарри приземлились в Западном лесу, где были до прихода в Годрикову впадину. Гарри по пути потерял сознание. Во сне, Гермиона не могла проникнуть в его мысли, но подозревала, что Гарри увидел то, что не хотел бы видеть. Пока Гарри был без сознания, девушка поставила палатку и, взяв друга под мышки, заволокла в палатку. Уложив Гарри на кровать, Гермиона направилась на кухоньку, чтобы заварить чай. Мысли беспорядочно крутились, вертелись, как заведённые. Гермиона думала лишь о том, что они чуть не попались…

Внезапно, она услышала шум. Забежав туда, где находился Гарри, она увидела разбитую на полу рамку с фотографией вора, который что-то украл у Грегоровича.

– Гарри, все хорошо, все в порядке? – Он наклоняется и поднимает разбитую фотографию. Вот он, вор, неведомый воришка, которого он столько времени ищет…

– Нет, … Я уронил ее…. Уронил…

– Гарри, все хорошо. Это он – Гарри. Гарри, не Волан-де-Морт. А то, что здесь шуршит, – не змея. Он открыл глаза. – Гарри, – прошептала Гермиона. – Ты как… нормально?

– Да, – соврал он.

– Не надо мне лгать, ладно? – Гермиона подняла с пола разбитую рамку, и кинула в кресло.

Гарри был в палатке, лежал на нижней койке под грудой одеял. По тишине и особому холодному блеклому свету, падавшему сквозь матерчатую крышу, чувствовалось, что скоро рассвет. Гарри был весь в поту, даже простыни и одеяла намокли.

– Мы удрали.

– Да, – сказала Гермиона. – Пришлось задействовать заклинание Левитации, чтобы уложить тебя на койку, я никак не могла тебя втащить. Ты был…. Ну, в общем, ты был немного не того…. – Под ее карими глазами залегли фиолетовые тени. В руке у Гермионы Гарри заметил губку – она обтирала ему лицо. – Плохо тебе, было, – заключила она.

– Совсем плохо. – Давно мы оттуда смотались?

– Несколько часов прошло. Уже почти утро. Я пошла, заваривать чай, думала-думала, и услышала грохот…

– А я, значит, был… без сознания, что ли?

– Да не то чтобы, – замялась Гермиона. – Ты кричал, и стонал, и… вообще, – закончила она таким тоном, что Гарри стало совсем не по себе. Что он тут вытворял? Выкрикивал заклятия, как Волан-Де-Морт? Плакал, как младенец? – Я еле сняла с тебя крестраж, – сказала Гермиона, явно стремясь переменить тему. – Он прямо-таки прилип к твоей груди. Там даже отметина осталась. Ты прости, мне пришлось применить заклинание ножниц, иначе не получалось его оторвать. Еще и змея тебя укусила, но ранку я промыла, обработала бадьяном.

После этого они несколько дней не могли прийти в себя. Если бы вовремя не среагировали, то попали бы под горячую руку Волан-Де-Морта. Им встречи с Нагайной было более чем достаточно. Было понятно, что Батильду умертвили не так давно, а Волан-Де-Морт, зная желание Гарри побывать на Родине, приказал Нагайне ждать врага в Годриковой Впадине. Во время схватки со змеёй, Гермиона получила дозу яда, потому что Нагайна успела её укусить. На месте укуса образовался бугор, а когда использовали зелье, чтобы вылечить, сделали ожог. Ожог был в форме змеи.

– Как символично… – подумала Гермиона, когда Гарри перевязывал ей руку, – как твоя голова, ты сильно тогда ударился.

– Я-то нормально, – буркнул Гарри, – какого лешего ты бросилась туда, а?

– Не оставлять же тебя умирать в одиночестве, – усмехнулась Гермиона. – Если бы Рон…

За месяц, девушка впервые произнесла его имя, ей было даже слегка непривычно. Гарри всё понял, и, закончив с перевязкой, пошёл сесть на свою кровать.

– А куда ты положила крестраж?

– К себе в сумку. – спокойно сказала Гермиона, указывая на расшитую бисером сумочку. – Пусть он лучше пока там полежит. – Гарри откинулся на подушки и посмотрел в ее осунувшееся, посеревшее лицо.

– Не надо было нам лезть в Годрикову Впадину. Это все я виноват, Гермиона, прости.

– Ты не виноват; я тоже хотела там побывать. Я вправду думала, что Дамблдор там оставил для тебя меч.