Текст книги "К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)"

Автор книги: Винкрет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 78 страниц)

– А вот идет еще один! – с гордостью объявил Хагрид, и между деревьями появилась вторая черная лошадь, прижала к телу перепончатые крылья, наклонила голову и стала рвать мясо. – Ну-ка, поднимите руки, кто их видит! – Радуясь, что наконец-то ему откроется тайна этих лошадей, Гарри поднял руку. Хагрид кивнул. – Да… да, я знал, что ты увидишь. И ты тоже, Невилл, да? И…

– Извините, – сказал Малфой, – но что именно, по-вашему, мы должны увидеть? – Вместо ответа Хагрид показал на коровью тушу. Несколько секунд все смотрели на нее, потом кто-то ахнул, а Парвати завизжала. Гарри понял почему: куски мяса отрывались от костей и растворялись в воздухе – картина действительно необычная.

– Отчего это происходит? – Парвати в ужасе отступила за ближайшее дерево. – Кто его ест?

– Фестралы, – гордо сказал Хагрид, и Гермиона тихо охнула за плечом у Гарри: ей это слово что-то говорило. – У Хогвартса здесь целый табун. Ну, кто знает?

– Они же очень, очень несчастливые! – перебила его испуганная Парвати. – Приносят всякие ужасные несчастья тем, кто их увидел. Профессор Трелони сказала мне однажды…

Хагрид усмехнулся:

– Нет, нет, нет, это просто суеверие, не приносят они несчастья, они страсть какие умные. И полезные! Конечно, эта порода не очень-то рабочая, только школьные кареты возит туда-сюда. Да если Дамболдору надо куда-то подальше, а переноситься не хочет… Глядите, вот еще пара… – Еще две лошади тихо вышли из чащи, одна прошла совсем близко к Парвати. Та вздрогнула и прижалась к дереву со словами:

– Кажется, я что-то почувствовала, кажется, он рядом!

– Ты не бойся, он тебя не обидит, – терпеливо сказал Хагрид.

– А теперь кто мне скажет, почему одни их видят, а другие – нет? Гермиона подняла руку. – Ну, говори, – обрадовался Хагрид.

– Фестралов могут видеть только те, кто видел смерть. Но есть и те, кто может их чувствовать, или даже читать их мысли.

Внезапно, по телу Гермионы прошёлся приятный холодок, судя по взгляду Гарри, фестрал был рядом с ней. Гермионе не было страшно, как Парвати, но её испугало другое:

«Ты слышишь меня, верно?» – Гермиона была готова поклясться, что слышит чей-то голос. Ей вспомнились голоса, которые слышал Гарри на втором курсе, и Гермиону передёрнуло.

– Правильно, молодец, – торжественно произнес Хагрид. – Десять очков Слизерину. Фестралы, значит…

– Кхе-кхе.

– А, здравствуйте! – с улыбкой сказал Хагрид, обнаружив источник звука.

– Вы получили записку, которую я послала утром к вам на дом? – как и в прошлый раз, громко и раздельно произнесла Амбридж, словно обращалась к иностранцу, причем тупому. – С уведомлением, что буду инспектировать ваше занятие?

– Да-да, – бодро подтвердил Хагрид. – Рад, что вы нашли нас. Вы это… не знаю… вы их видите? Сегодня у нас фестралы.

– Простите? – громко сказала Амбридж, приставив к уху ладонь. – Что вы сказали? – Хагрид немного смутился.

– Ну… фестралы! – гаркнул он. – Ну, знаете… такие большие лошадки с крыльями!

Для наглядности он помахал своими ручищами. Профессор Амбридж подняла брови и стала писать в блокноте, сопровождая это бормотанием: – «Вынужден… прибегать… к примитивному… языку… жестов».

– Ну, так… это… – Хагрид, несколько волнуясь, снова обратился к ученикам: – Хм… о чем я говорил?

– «По-видимому… легко… теряет… нить… изложения», – бубнила Амбридж, но достаточно громко, чтобы слышали все. Гермиона же, побагровела от гнева.

 – Ага, ну да. – Хагрид бросил виноватый взгляд в сторону блокнота, но мужественно продолжал: – Я хотел вам рассказать, как мы обзавелись этим табунком. Начали мы с одного самца и пяти самочек. Этот, значит, – он потрепал по холке лошадь, которая появилась первой, – зовется Тенебрусом, он мой главный любимец, первый родился здесь, в лесу…

– Вам известно, – громко перебила его Амбридж, – что Министерство магии отнесло фестралов к разряду «опасных»? – Сердце у Гарри упало камнем, но Хагрид только засмеялся:

– Фестралы не опасные! Конечно, куснуть тебя могут, если ты им сильно досадишь…

– «Проявляет… признаки… одобрительного… отношения… к насилию», – бормотала Амбридж, чиркая в блокноте.

– Да полно вам! – Теперь Хагрид немного встревожился. – Ведь и собака вас укусит, не ровен час… А у фестралов плохая репутация из-за всяких разговоров про смерть, люди держали их за дурную примету. Просто не понимали. Верно я говорю? -Амбридж не ответила. Она кончила писать в блокноте, потом посмотрела снизу на Хагрида и опять очень громко и медленно проговорила:

– Пожалуйста, продолжайте занятие… Я похожу, – она изобразила ходьбу (Малфой и Пэнси Паркинсон задохнулись от беззвучного смеха), – среди учеников (она показала на некоторых пальцем) и задам им несколько вопросов. – Она показала на свой рот, изображая разговор. Хагрид уставился на нее, не в силах уразуметь, почему она ведет себя так, как будто он не понимает нормальной речи. У Гермионы от ярости выступили слезы.

– Ведьма, старая злая ведьма! – прошептала она, когда Амбридж подошла к Панси Паркинсон. – Я понимаю, что ты задумала, гнусная, злобная, испорченная…

– Ну, так ног… – Хагрид изо всех сил старался поймать потерянную мысль, – да, фестралы. Да. У них много хороших качеств…

– Как вам, кажется, – громко спросила Амбридж у Панси Паркинсон… – вы в состоянии понимать речь профессора Хагрида? – Панси удивилась такому вопросу.

– Вполне понимаю, – сказала Панси.

– Да… Хорошие качества фестралов. Когда ты их приручил, как этих, ты уже никогда не заблудишься. Изумительно ориентируются – только скажи им, куда тебе надо…

– Ну да, если они понимают твою речь, – громко заметил Гойл. Его в спину пихнул Малфой.

– Рот прикрой, дурень! – рыкнул Драко. Амбридж повернулась к Невиллу.

– Вы видите фестралов, не так ли, Долгопупс? – Невилл кивнул.

– Кто при вас умирал? – равнодушно спросила она. – Мой… мой дедушка.

– И что вы о них думаете? – Она показала короткопалой рукой на лошадей, которые уже обглодали половину коровьей туши почти до костей.

– Ну… – нерешительно начал Невилл и оглянулся на Хагрида. – Ну… они хорошие…

– «Ученики… запуганы… настолько… что… не признаются… в своем страхе», – декламировала свою запись Амбридж.

– Нет! – Невилл был явно расстроен. – Нет, я их не боюсь!

– Ничего, ничего, – сказала Амбридж, похлопав Невилла по плечу и изобразив понимающую улыбку, которая показалась Гарри злобной гримасой. Она повернулась к Хагриду и опять заговорила громко и раздельно:

– Ну что ж. Я достаточно тут увидела. Думаю, что я оставлю вас на испытательный срок… – услышанное заставило Гермиону разозлиться настолько, что она уже потянулась за волшебной палочкой.

– Остынь, – повернув голову, она увидела Драко, – если ты сейчас проявишь агрессию, ей это будет только на руку. Если Хагрида хочешь защитить, лучше помалкивай! – Гермиона успокоилась, и убрала руку от внутреннего кармана, где обычно держала палочку. Амбридж растопырила десять пальцев и с широкой, еще более жабьей, чем прежде, улыбкой двинулась прочь.

Когда гриффиндорцы, вместе с Гермионой, Блейзом и Милисентой направлялись в замок, то идя по уже знакомой дороге, увидели, что Панси отошла от Драко, идя на приличном расстоянии. Они ведь встречаются, к чему такая холодность? Гермиона встретилась с Драко взглядами.

– Идите вперёд, я догоню, – сказала Гермиона. Все кивнули, и пошли к замку. Гермиона же поравнялась с Драко. – На пару слов. – сказала она. Драко посмотрел на Панси, та кивнула и пошла вперёд.

– Ну, давай, – сказал он.

– Это ты спас Рона от падения во время игры? – вдруг спросила Гермиона. В глазах Драко она увидела испуг, значит попала в точку.

– Зачем мне спасать ужасного вратаря?

– Не лги, – сказала девушка, – Гарри видел, как ты использовал палочку, молись, чтобы никто больше этого не заметил. Так, это твоих рук дело?

– А что если и моих? – язвительно спросил Драко, – тебе какое дело?

– Ты никогда не спасал членов других команд, тем более, ты помог Гриффиндору выиграть, помог Рону, уступил Гарри, спас его от сильного падения… Что с тобой происходит?

– Мне казалось, что ты ненавидишь меня…

– Отвечай на вопрос.

– Не только ты одна верна своим принципам, Грейнджер, – огрызнулся Драко, – я тоже для друзей готов на всё.

– Не помню, чтобы Гарри и Рон были твоими друзьями!

– А я не помню, чтобы кто-то разрешал тебе вмешиваться в мои дела!

Драко быстро оттолкнул её, и пошёл вслед за Панси.

На последний перед праздником сбор ОД Гарри пришел в Выручай-комнату рано. И был очень рад этому, потому что, когда вспыхнули факелы, оказалось, что Добби взял на себя труд украсить к Рождеству помещение. Ясно было, что это дело его рук – никому больше в голову не пришло бы развесить под потолком сотню золотых игрушек с изображением Гарри и подписью: «ГАРРИ, ГАРРИ, МОЯ ЗВЕЗДА!»

Едва он успел сорвать последнюю, как дверь со скрипом отворилась и вошла Полумна Лавгуд, мечтательная, как всегда.

– Здравствуй, – задумчиво сказала она, оглядывая то, что осталось от украшений. – Красиво. Это ты развесил?

– Нет. Добби, эльф-домовик.

– Омела. – Она сонно показала на большую гроздь белых ягод почти над самой головой Гарри. Он выскочил из-под нее. – Правильно сделал, – серьезно сказала Полумна. – Она часто бывает заражена нарглами.

От необходимости спросить, что такое нарглы, Гарри был избавлен приходом Анджелины, Кэти и Алисии. Все три запыхались и выглядели замерзшими. Анджелина сняла плащ, кинула в угол и хмуро сказала:

– Мы наконец нашли тебе замену.

– Мне замену? – с недоумением повторил он.

– И тебе, и Джорджу, и Фреду, – сердито уточнила она. – Взяли нового ловца.

– Кого?

– Джинни Уизли. Гарри смотрел на нее ошалело. – Сама знаю. – Анджелина вынула волшебную палочку, согнула и разогнула руку. – Но она ничего, оказывается. Не ты, конечно, – Анджелина одарила его очень недобрым взглядом, – но коль скоро ты недоступен…

Его так и подмывало сказать: «Неужели ты думаешь, что я не жалею в сто раз больше тебя о своем исключении?» Но он удержался и по возможности ровным голосом спросил:

– А кто загонщики?

– Эндрю Керк, – без восторга сообщила Анджелина, – и Джек Слоупер. Звезд с неба не хватают, но по сравнению с идиотами, которые вызывались…

С приходом Рона, Гермионы и Невилла этот гнетущий разговор оборвался, а еще через пять минут в комнате стало так людно, что Гарри стал недосягаем для горящего, укоризненного взгляда Анджелины.

– Хорошо, – сказала Гермиона, и собрание утихло. – Я думаю, сегодня мы повторим то, чем занимались в прошлые разы. Это последняя встреча перед каникулами, и не имеет смысла начинать что-то новое, если впереди перерыв в три недели…

– Ничего нового не будет? – шепотом, слышным всей комнате, недовольно спросил Захария Смит. – Знал бы, не пришел.

– Эх, жалко, Гарри тебя не предупредил, – сказал Фред. Несколько человек засмеялись, среди них Чжоу, и у Гарри опять что-то оборвалось внутри, словно под ногой не оказалось очередной ступеньки.

– Будем работать парами, – подхватил напарницу Гарри.

– Для начала десять минут – Чары помех. Потом разложим подушки и – Оглушающее заклятие.

Разделились. Гарри, как всегда, стал против Невилла. Комнату огласили резкие выкрики «Импедимента». Так как Мариэтта занималась с другой девочкой, Гермиона стала партнёршей Чжоу. У неё, кстати, не, плохо получалось атаковать Гермиону. Один застынет на минуту, другой в это время вертит головой, смотрит, как идут дела у остальных пар. Потом первый приходит в себя, и теперь его очередь наводить чары. Невилл усовершенствовался до неузнаваемости. После того как он трижды заморозил Гарри, тот, по обыкновению, передал его Рону и Блейз, затем переставил Мариэтту назад к Чжоу, и попросил Гермиону позаниматься с Невиллом индивидуально. Сам же пошел смотреть, что получается у других. Когда он поравнялся с Чжоу, она радостно улыбнулась ему; он поборол искушение пройти мимо нее еще несколько раз.

Поупражнявшись десять минут в Чарах помех, они разложили по полу подушки и занялись Оглушением. Пространства было слишком мало, чтобы всем заниматься одновременно; половина группы наблюдала за другой, а потом они менялись. Гарри смотрел на их работу, и его буквально распирало от гордости. Правда, Невилл оглушил вместо Дина, в которого целился, его соседку Падму Патил, но промах был гораздо меньше обычного, и все остальные тоже действовали успешнее, чем прежде. Гермиона, вместе с Гарри, проходила мимо пар, наблюдая за выполнением заклинания.

Через час Гарри скомандовал: «Стоп».

– У вас уже очень хорошо получается, – сказал он, обводя их довольным взглядом. – Когда вернемся с каникул, попробуем что-нибудь покрепче, может, даже Патронуса. – В ответ – взволнованный гомон. Стали расходиться, как всегда, по двое, по трое. Прощаясь, желали Гарри счастливого Рождества.

– Спасибо, – улыбнулся Фред, чмокнув Гермиону в щёку, она покраснела от этого. Веселый, Гарри собирал вместе с Роном, Блейзом и Гермионой подушки и аккуратно складывал. Рон с Гермионой и Блейзом ушли, а Гарри остался, потому что задержалась Чжоу и он надеялся услышать от нее: «Счастливого Рождества».

– Нет, ты иди, – сказала она своей подруге Мариэтте, и сердце у него радостно подпрыгнуло чуть не до самого кадыка. Гарри сделал вид, что поправляет стопку подушек. Теперь они остались вдвоем, и он ожидал, что Чжоу заговорит. Вместо этого услышал громкое шмыганье. Он обернулся и увидел, что Чжоу стоит посреди комнаты и по щекам ее текут слезы.

– Что такое? – Он не знал, как поступить. Чжоу стояла и беззвучно плакала. – Что случилось? – беспомощно спросил он. Она покачала головой, утерла слезы рукавом и хрипло сказала:

– Извини… наверное… мы тут учим эти заклинания… и я подумала… если бы он их знал… то остался, бы жив. – Сердце у Гарри рухнуло вниз и остановилось где-то на уровне пупка. Какой же недогадливый. Она хотела поговорить о Седрике.

– Он все это знал. И очень даже хорошо, иначе не дошел бы до центра лабиринта. Но если Волан-де-Морт решил тебя убить, у тебя нет никаких шансов. – При имени Волан-де-Морта Чжоу икнула, но глаз от Гарри не отвела.

– А ты не умер, хотя был еще младенцем, – тихо сказала она.

– Ну… да, – устало отозвался он и пошел к двери. – Не знаю почему, и никто не знает. Так что гордиться тут нечем.

– Нет, не уходи! – сказала она со слезами в голосе. – Извини, что я тут распустилась… Я не собиралась… – Она опять икнула. Даже с красными опухшими глазами Чжоу была красива. Гарри чувствовал себя несчастным. Насколько было бы приятнее, если бы она просто пожелала счастливого Рождества. – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, – сказала она и опять вытерла рукавом слезы. – Я заговорила о Седрике, а он умирал у тебя на глазах. Ты, наверное, хочешь все это забыть? – Гарри не ответил. Она правильно его поняла, но было бы черствостью с его стороны признаться в этом. – Ты, правда, хороший учитель. Да и Гермиона тоже… – Чжоу улыбнулась сквозь слезы. – До сих пор я никого не могла оглушить.

– Спасибо, – смущенно сказал он. Они смотрели друг другу в глаза. Гарри сгорал от желания выскочить из комнаты, но ноги его приросли к полу. Чжоу показала на потолок над его головой.

– Омела.

– Да. – Во рту у него пересохло. – Но, наверное, кишит нарглами.

– Кто такие нарглы?

– Понятия не имею. – Чжоу подошла ближе. Он сам как будто был оглушен. – Лучше спроси Полоумну Лавгуд. В смысле – Полумну.

Чжоу издала странный звук – не то хихикнула, не то всхлипнула. Теперь она стояла совсем близко. Он мог пересчитать веснушки у нее на носу.

– Ты мне очень нравишься, Гарри. – Он не мог думать. Во всем теле странно покалывало, руки и ноги отнялись, мозг тоже бездействовал. Она была слишком близко. Он видел каждую слезинку на ее ресницах…

Получасом позже вернувшись в гостиную, он застал там Рона и Гермиону с Блейзом, которых тот пустил на лучших местах перед камином; почти все уже разошлись по спальням.

– Ты чего там застрял? – спросил он, когда Гарри уселся в кресло рядом с Гермионой. Гарри не ответил. Он был в шоке. Половина его жаждала поведать друзьям о том, что с ним произошло, другая половина желала унести эту тайну в могилу.

– Ты нездоров? – спросила Гермиона, глядя на него поверх своего пера. Гарри неопределенно пожал плечами. По правде, он сам не понимал, здоров он или нет.

– В чем дело? – сказал Рон и приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть.

– Что случилось? – удивился Блейз.

Гарри не знал, как к этому подступиться, да и не был уверен, что хочет рассказать. И как раз когда решил ничего не говорить, Гермиона сама взялась за дело.

– Это Чжоу? – деловито спросила она.

– Она зацепила тебя после урока? – продолжил Блейз. Ошеломленный Гарри кивнул. Рон засмеялся было, и сразу осекся под взглядом Гермионы.

– Так… э-э… что ей надо? – спросил он с напускным равнодушием.

– Она… – вдруг осипнув, начал Гарри, потом откашлялся и начал снова. – Она…

– Целовались? – вдруг спросил Блейз. Рон сел так порывисто, что чернильница покатилась по коврику. Не обратив на нее внимания, он алчно вперился в Гарри. – Ну? – Гарри перевел взгляд с его насмешливо-любопытного лица на сосредоточенных друзей и кивнул.

– ХА! – Рон ликующе вскинул кулак и разразился громовым хохотом, заставившим вздрогнуть двух робких второкурсников у окна. Глядя, как Рон катается по ковру, Гарри невольно расплылся в улыбке. – Ну? – выговорил наконец Рон. – Как это было? Гарри немного задумался и честно ответил:

– Сыро.(Прим. Беты . . .) – Рон отреагировал непонятным звуком, который мог означать и торжество, и отвращение.

– В каком смысле? – удивился Блейз.

– Потому что она плакала, – серьезно объяснил Гарри.

– Ну? – Улыбка Рона притухла. – Так плохо целуешься?

– Не знаю. – Гарри эта мысль не приходила в голову, и он несколько встревожился. – Может быть.

– Да нет, конечно, – рассеянно сказала Гермиона, не отрываясь от письма.

– А ты-то почем знаешь? – с некоторой настороженностью спросил Рон.

– Я уверена, что Гарри целуется, вполне прилично, – огрызнулась Гермиона.

– Думаю, что Малфой лучше, – усмехнулся Гарри. Гермиона покраснела, – брось, уже всем известно, что ты влюблена в него.

– Надо думать, поцелуи ее немного развеселят, – ухмыльнулся Рон.

– Рон, – назидательно сказала Гермиона, погрузив перо в чернильницу. – Ты самое бесчувственное животное, с каким я имела несчастье познакомиться.

– Это что же такое? – вознегодовал Рон. – Кем надо быть, чтобы плакать, когда тебя целуют?

– Да, – сказал Гарри с легким отчаянием в голосе, – почему так? – Гермиона посмотрела на друзей чуть ли не с жалостью.

– Вам непонятно, что сейчас переживает Чжоу?

– Нет, – ответили они хором. Гермиона вздохнула.

– Ну, очевидно, что она глубоко опечалена смертью Седрика. Кроме того, я думаю, она растеряна, потому что ей нравился Седрик, а теперь нравится Гарри, и она не может решить, кто ей нравится больше. Кроме того, она испытывает чувство вины – ей кажется, что, целуясь с Гарри, она оскорбляет память о Седрике, и ее беспокоит, что будут говорить о ней, если она начнет встречаться с Гарри. Вдобавок она, вероятно, не может разобраться в своих чувствах к Гарри: ведь это он был с Седриком, когда Седрик погиб. Так что все это очень запутанно и болезненно. Да, и она боится, что ее выведут из когтевранской команды по квиддичу, потому что стала плохо летать.

Речь была встречена ошеломленным молчанием. Затем Рон сказал:

– Один человек не может столько всего чувствовать сразу – он разорвется.

– Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же, – сварливо произнесла Гермиона.

– Отличное сравнение, – усмехнулся Блейз, давая Гермиона «пять».

– Она сама начала, – сказал Гарри. – Я бы не… вроде подошла ко мне, а потом смотрю, чуть ли не всего слезами залила… Я не знал, что делать…

– Не вини себя, сынок, – сказал Рон, видимо вообразив эту тревожную картину.

– Ты должен был отнестись к ней чутко. Надеюсь, так и было?

– Ну, – Гарри ощутил неприятный прилив жара к лицу, – я вроде… похлопал ее по спине. – Еще бы чуть-чуть, и Гермиона, кажется, возвела бы глаза к небу.

– Могло быть и хуже, – сказала она. – Ты намерен с ней встречаться?

– Придется, наверное. У нас же собрания ОД, правда?

– Ты знаешь, о чем я, – в сердцах сказала Гермиона. Гарри ничего не ответил. Слова Гермионы раскрыли перед ним пугающую перспективу. Он пытался вообразить, как идет куда-то с Чжоу – например, в Хогсмид – и проводит наедине с ней многие часы. Конечно, она ожидает от него приглашения после того, что сегодня произошло… От этой мысли внутри у него что-то болезненно сжалось. – Ну что ж, – сухо сказала Гермиона, с головой уйдя в свое письмо, – у тебя будет масса возможностей пригласить ее. А сейчас, нам с Блейзом пора возвращаться в гостиную. До завтра, ребята!

Утром, Гермиона узнала, что ни семейства Уизли, ни Гарри в школе не было. Её это заставило поволноваться, и она сразу же сообщила об этом Блейзу. Конечно, он не был так близко знаком с её товарищами, но также был удивлен их внезапному исчезновению. В течение дня, примерно в полдень, пришло письмо от миссис Уизли, она предлагала провести Рождество у них в Норе. Гермионе было жалко оставлять Блейза в Хогвартсе, поэтому отправила письмо с просьбой разрешить взять с собой Блейза.

«Я не возражаю. От Рона и Гарри мне удалось узнать, что Блейз поддерживал тебя, когда все слизеринцы отвернулись, буду рада познакомиться с этим молодым человеком. Поезд привезёт вас на вокзал, а там встретят Рон и Гарри. Миссис Уизли»

Гермиона так обрадовалась этой новости, что получив её, быстро спустилась в гостиную, правда, уже вечером, и позвала Блейза. Парень не знал, что Гермиона просила такое разрешение.

– У меня для тебя две новости: хорошая и плохая, с какой начать? – улыбнулась Гермиона, хватая из вазы яблоко. Блейз удивился.

– Давай с плохой, – сказал Блейз.

– Я не остаюсь в школе на Рождество, миссис Уизли пригласила меня на рождественские каникулы на площади Гриммо. – лицо Блейза сразу стало другим, он расстроился из-за слов подруги, ведь он думал, что она останется на Рождество в школе. Его родители уехали на Рождество по работе, поэтому он не сможет провести каникулы с родными. Увидев грусть в глазах Блейза, Гермиона протянула ему письмо. Блейз удивился, прочёл, и выронил лист бумаги на пол.

– Это значит, что…

– Ты поедешь со мной! – радостно воскликнула Гермиона, – эти каникулы мы проведем вместе!

После приглашения миссис Уизли, через два дня, Гермиона и Блейз уже ехали в поезде на вокзал, где Рон и Гарри должны были их встретить, однако к огромному сожалению, Гарри там не оказалось. Парочку встречали Фред, Джордж и Рон. Блейз спросил, что с Гарри случилось, но он предложили спросить у него самого. Гермиона подозревала, что случилось что-то неладное. По дороге, братья везли их на машине, рассказали, что конкретно произошло. Это удивило и Блейза и Гермиону, а девушка, в свою очередь, рассказала им про слова Хагрида о том, что Пожиратели ищут ученика, способного противостоять Империусу. Не понятно, по какой причине ищут.

Утром все развешивали рождественские украшения. Гарри никогда еще не видел Сириуса в таком хорошем настроении – он распевал рождественские гимны и был несказанно рад тому, что встретит Рождество не один, а в компании. Голос его доходил до Гарри сквозь пол холодной гостиной, где он сидел один, смотрел, как белеет небо за окном, набрякая снегом, и испытывал какую-то свирепую радость от того, что дал возможность остальным посудачить о нем – чем они, конечно, и заняты. Странно, что близнецы и Рон куда-то отлучились. В обед миссис Уизли тихо позвала его снизу, но он не откликнулся и ушел на самый верх.

Около шести вечера в дверь позвонили, и миссис Блэк опять принялась вопить. Решив, что это пришел Наземникус или кто-нибудь еще из Ордена, Гарри только поудобнее устроился у стены в комнате Клювокрыла. Теперь он прятался здесь и подкармливал гиппогрифа дохлыми крысами, стараясь забыть о собственном голоде. Когда в дверь к нему сильно постучали через несколько минут, его это порядком удивило.

– Я знаю, что ты здесь, – раздался голос Гермионы. – Выйди, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить. Гарри открыл дверь.

– А ты что тут делаешь? – Клювокрыл разгребал солому на полу, отыскивая случайно оброненные кусочки крысы. – Я думал, ты на лыжах катаешься с мамой и папой.

– Честно говоря, лыжи – не самое любимое мое занятие. Приехала на Рождество сюда. Миссис Уизли любезно пригласила меня и Блейза. – В волосах у нее был снег, лицо раскраснелось от мороза. Папа с мамой немного огорчились, но я сказала, что все, кто ответственно относится к экзаменам, остаются в Хогвартсе заниматься. Они хотят, чтобы я хорошо сдала, они поняли. Короче, – бодро сказала она, – идем в твою спальню, мама Рона растопила там камин и прислала сандвичи.

Гарри спустился за ней на второй этаж. К его удивлению, в спальне были Рон, Блейз и Джинни – они сидели на кровати Рона.

– Нас привезли близнецы, – сказала Гермиона, снимая куртку, – Фред, наконец, научился водить машину. Мы всё знаем. Амбридж и так вся позеленела оттого, что вы улизнули у нее из-под носа. Правда, Дамболдор ей объяснил, что мистер Уизли в больнице святого Мунго, и он дал вам разрешение навестить его. Так что… – Она села рядом с Джинни, и теперь смотрели на Гарри все трое. – Как ты себя чувствуешь? – спросила Гермиона.

– Прекрасно, – сухо ответил Гарри.

– Только не ври. – огрызнулся Блейз. – Рон и Джинни говорят, что ты от всех прячешься с тех пор, как вернулись из больницы.

– Говорят? Да? – сказал Гарри, сердито глядя на брата и сестру. Рон рассматривал свои ботинки, а Джинни нисколько не смутилась.

– Да, прячешься, – сказал Блейз. – И смотреть ни на кого не хочешь.

– Это вы не хотите на меня смотреть!

– Может, вы друг на друга по очереди смотрите, просто не совпадаете по времени? – предположила Гермиона, причем уголки рта у нее слегка поднялись.

– Очень остроумно, – огрызнулся Гарри и стал смотреть в сторону.

– Ах, как приятно чувствовать себя непонятым, – съязвила Гермиона.

– Они сказали, что вы подслушали вчера через Удлинители ушей. – сказал Блейз.

– Да ну? – Засунув руки в карманы, Гарри смотрел на снегопад за окном. – Всё обо мне говорили? Ничего, я привыкаю.

– Мы с тобой хотели поговорить, – сказала Джинни, – но ты все время от нас прячешься…

– А я не хочу, чтоб со мной говорили, – сказал Гарри, все больше и больше раздражаясь. Гермионе не понравился его тон, и она встала с кресла.

– Слушай, не делай из себя бедную Лизу, ты не единственный кто пострадал! – возмутилась Гермиона, – мистер Уизли стал жертвой! Если тебе есть, что сказать, то говори, а не молчи и не бубни себе под нос. Мы всего лишь хотим помочь, вот и всё! Тем более, ты далеко не единственный, кто был под влиянием Сам-Знаешь-Кого, – напомнила Гермиона.

– А кто ещё? – удивился Гарри. Гермиона кивнула в сторону Джинни. – Я забыл.

– Поздравляю, – холодно откликнулась Джинни.

– Прости, – сказал Гарри и, правда, почувствовал стыд. – Так думаешь… думаешь, и я одержим?

– А ты можешь вспомнить все, что ты делал? Или были такие провалы в сознании, когда ты не понимал, что делаешь? – Гарри стал мучительно припоминать.

– Нет.

– Тогда Сам-Знаешь-Кто не завладел тобой, – твердо сказала Джинни. – Когда это было со мной, у меня вылетало из памяти то, что я делала в предыдущие часы. Окажусь где-то и сама не знаю, как сюда попала.

Гарри боялся ей поверить, но на душе у него все-таки стало легче.

– А как же этот сон с твоим папой и змеей?

– Гарри, у тебя и раньше бывали такие сны, – вмешалась Гермиона. – В прошлом году ты тоже иногда чувствовал, что замышляет Волан-де-Морт. – Гарри покачал головой.

– В этот раз было не так. Я был внутри змеи. Как будто сам был змеей… А вдруг это Волан-де-Морт перенес меня в Лондон?

– Когда-нибудь, Гарри, – с большим раздражением сказала Гермиона, – ты все-таки прочтешь «Историю Хогвартса», и, может быть, она напомнит тебе, что с территории Хогвартса нельзя трансгрессировать. Даже Волан-де-Морт не в силах заставить тебя вылететь из спальни.

– Ты не покидал своей постели, понял? – сказал Рон. – Ты сучил ногами во сне не меньше минуты, пока мы тебя будили.

Гарри снова заходил по комнате. То, что они говорили, было не только утешительно, но и звучало здраво. Не отдавая себе отчета, он схватил с тарелки сандвич и чуть не целиком запихнул в рот.

«Все-таки я не оружие», – подумал он. Сердце его наполнилось радостью, и он готов был присоединиться к Сириусу, который протопал мимо их двери к лестнице наверх, распевая во весь голос:

«Храни тебя Господь, веселый гиппогриф».

Проснувшись рождественским утром, Гермиона увидела горку подарков, а Джинни уже разворачивала свои, тоже из порядочной горки.

– Неплохие подарки, – улыбнулась девушка. Она вытащила из подарочной упаковки небольшую коробку. В ней был подарок от Гермионы, открыв её, Джинни кинулась обнимать подругу. – Новые перчатки для квиддича! Спасибо большое! – Гермиона улыбнулась, увидев радостные огоньки в глазах Джинни.

– Не за что, – сказала Гермиона.

– Кстати, тебе там кто-то ещё подарок прислал, но не из наших точно.

Гермиона удивилась, и поспешила к тому подарку. Он был наверху. Девушка разорвала подарочную упаковку, и увидела две небольшие коробочки. Раньше в такие коробочки никто ей не заворачивал подарки. Открыв их, Гермиона ахнула. Она вытащила тот самый учебник, который порвала Амбридж у неё с Блейзом на глазах. По щекам потекли слёзы. Кто же мог восстановить его? Во второй коробке были: новый шарф, перчатки и шапка. Она помнила, что видела точно такие же в магловском магазине, вымаливала у родителей, но они не захотели покупать.

Вначале Гермиона подумала, что родители прислали подарок, но потом, она нашла подарок и от них. В этом году, ей они подарили красивое вязаное платье с длинными рукавами. Оно было такое тёплое, что Гермиона приложила его к щекам. Нашла подарок от Гарри, он подарил ей изумрудный браслет; Рональд подарил ободок на голову; миссис Уизли связала новенький изумрудный свитер; близнецы Уизли, на удивление – книгу по Трансфигурации; Джинни упаковала клетчатую юбку, в которой можно ходить в школе. Также нашла подарок от Сириуса – учебник по зельям, видимо, из-за происшествия со Снеггом решил его подарить. Люпин, который также присутствовал здесь, Гермиона получила неплохой подарок в виде кулона в форме орла – её Патронуса.

– Веселого Рождества, девчонки! – В комнату забежали близнецы, Рон и Гарри. Девочки улыбнулись. – Погодите спускаться.

– Почему? – спросила Гермиона.

– Мама опять плачет, – угрюмо ответил Фред. – Перси вернул ей рождественский джемпер.