Текст книги "К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)"

Автор книги: Винкрет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 78 страниц)

– Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит, – сказал Драко. Он вспомнил момент в «Флориш и Блотс», когда Гермиона сказала эти слова его отцу. Гермиона улыбнулась.

– Я не решался заговаривать с вами о задании, которое он вам дал, из опасений, что он использует против вас легилименцию, – продолжал Дамблдор. – Но теперь мы можем, наконец, поговорить начистоту. Вреда вы пока никакого не причинили, никого не покалечили, хотя то, что выбранные вами жертвы выжили, и можно отнести лишь за счет удачи… Я могу помочь вам, Драко.

– Нет, не можете, – ответил Малфой; палочка в его руке тряслась так, что страшно было смотреть. – И никто не может. Он сказал, что, если я не сделаю это, он убьет меня. У меня нет выбора.

– Перейдите на правую сторону, Драко, и мы сумеем укрыть вас так основательно, как вам и не снилось. Больше того, я могу послать сегодня членов Ордена Феникса к вашей матери, чтобы они укрыли и ее. Отцу вашему ничто сейчас в Азкабане не грозит, а когда придет время, мы защитим и его тоже… Переходите на правую сторону, Драко… вы же не убийца… Драко во все глаза смотрел на Дамблдора.

– Но я зашел слишком далеко… – медленно произнес он. – Они думали, что я погибну, пытаясь прикончить вас, а я здесь… вы в моих руках… палочка есть только у меня… вам остается рассчитывать лишь на мое милосердие…

– Драко, пожалуйста… – Гермиона решилась опустить палочку, и сделала шаг, – ты же на нашей стороне. Ты дружишь со мной, с гриффиндорцами, с Гарри… Мы поможем тебе…

– Нет, Драко, – негромко ответил Дамблдор. – Сейчас в счет идет мое милосердие, не ваше. – Драко молчал. Рот его был приоткрыт, волшебная палочка по-прежнему дрожала. Гарри показалось, что она чуть-чуть опустилась… Но тут на лестнице загремели шаги, и через секунду Драко оттолкнули в сторону четверо в черных мантиях, выскочившие из двери. Все еще парализованный, неспособный даже мигать, Гарри с ужасом смотрел на незнакомцев. Похоже, Пожиратели смерти победили в шедшем внизу сражении. Грузный колдун со странно перекошенным ртом отдышливо захихикал.

– Дамблдора приперли к стенке! – сказал он и повернулся к приземистой женщине, судя по внешности, его сестре, и та алчно улыбнулась. – Что я вижу? Знаменитая Гермиона Грейнджер… Непокоримая… – Амикус думал подойти к ней, но девушка подняла палочку, и стала недалеко от Дамблдора.

– Ты обещал её не трогать! – крикнул Драко, – рискни выстрелить, и выстрелю я!

– Дамблдор без волшебной палочки, Дамблдор в одиночестве! Отлично, Драко, отлично!

– Добрый вечер, Амикус, – спокойно произнес Дамблдор, словно приветствуя гостя, явившегося на чашку чая. – Вы и Алекто с собой привели… очаровательно… Колдунья издала сердитый смешок.

– Что, думаете, шуточки помогут вам и на смертном одре? – глумливо поинтересовалась она.

– Шуточки? Нет-нет, это всего лишь проявление воспитанности, – ответил Дамблдор.

– Давай, действуй, – сказал незнакомец, стоявший к Гарри ближе других, – крупный, поджарый мужчина с всклокоченной седой шевелюрой и усами, черная мантия Пожирателя смерти была ему тесновата. Такого голоса, как у него, Гарри слышать еще не доводилось: не голос, а скрипучий лай. Гарри ощущал исходивший от мужчины густой запах грязи, пота и, сомневаться не приходилось, крови. Пальцы его нечистых рук украшали длинные, желтые ногти.

– Это вы, Фенрир? – спросил Дамблдор.

– Я самый, – проскрежетал мужчина. – Что, рады нашей встрече, Дамблдор?

– Нет, этого я не сказал бы… – Фенрир Сивый улыбнулся, показав заостренные зубы. Кровь стекала по его подбородку, он медленно, непристойно облизывался.

– Вы же знаете, как я люблю малых деток, Дамблдор.

– Следует ли понимать это так, что вы нападаете теперь и не при полной луне? Весьма необычно… Ваш вкус к человеческой плоти раз в месяц удовлетворить уже невозможно?

– Совершенно верно, – подтвердил Сивый. – Вас это шокирует, Дамблдор? Пугает?

– Ну, не стану притворяться, некоторое отвращение мне это внушает, – ответил Дамблдор. – И, признаюсь, я немного удивлен тем, что Драко пригласил именно вас в школу, где проживают его друзья…

– Я его не приглашал, – прошептал Драко. На Сивого он не смотрел, да, похоже, и смотреть не хотел. – Я не знал, что он явится…

– Не мог же я упустить возможность побывать в Хогвартсе, Дамблдор, – проскрежетал Сивый. – Здесь столько еще не порванных глоток… Вкуснятина, вкуснятина… И он, скалясь, на Дамблдора, поковырял желтым ногтем в передних зубах. Затем посмотрел на Гермиону. – А на десерт я мог бы пустить вас, Дамблдор. Хотя, если бы не обещание этому малолетке, которому Тёмный Лорд пообещал безопасность его ненаглядных друзей, я бы давно грязнокровку убил.

– Нет! – резко осадил его четвертый Пожира¬тель смерти, колдун с тяжелым, жестоким лицом. – У нас приказ. Это должен сделать Драко. Давай, Драко, и побыстрее. – Однако решимости в Драко явно поубавилось. Он с ужасом смотрел в лицо Дамблдора, побледнев¬шее еще сильнее, опустившееся еще ниже, так сильно сполз старый волшебник по стене.

– По-моему, он и так не задержится на этом свете надолго! – сказал криворотый, и его сестра снова одышливо захихикала. – Посмотрите на него! Что с вами такое, Дамблдор?

– О, пониженная сопротивляемость организма, Амикус, замедление реакции, – ответил Дамблдор. – Короче, старость… когда-нибудь она, возможно, постигнет и вас… если вам повезет…

– Что такое, а? Что такое? – закричал обозлившийся вдруг Пожиратель смерти. – Вечно одно и то же, а, Дамби? Вы только болтаете и ничего не делаете, ничего. Не понимаю, зачем Темному Лорду вообще понадобилось вас убивать! Ну же, Драко, займись им! – Но в этот миг с лестницы снова донеслись уже совсем громкие звуки схватки, и чей-то голос прокричал:

– Они перекрыли лестницу! Редукто! РЕДУКТО! – Гермиона отчётливо услышала крик Блейза.

– Блейз! – крикнула Гермиона. Фенрир рыкнул, – вы не победили Отряд, верно? Просто щит поставили. И нас ещё слабаками называете?

– Молчать! – из толпы вышла Беллатриса, – нужно было их прикончить? Я бы с радостью, но мы пришли не за этим. Вперед, Драко! – но рука Малфоя тряслась так сильно, что он не мог толком прицелиться.

– Давайте-ка я, – прорычал Сивый и шагнул к Дамблдору растопырив руки и оскалив зубы.

– Остынь, Фенрир! – рявкнула Белла. Мелькнул свет, и оборотня отбросило в сторону, он ударился о стену и застыл у нее, пошатываясь, гневно тараща глаза. Сердце Гарри билось с такой силой, что он дивился – как это никто не слышит его, стоящего совсем рядом, лишенного заклинанием Дамблдора способности двигаться. Если бы только поднять руку, он смог бы ударить их заклятием из-под мантии-невидимки… – Действуй же, Драко, или отойди и дай сделать это одному из нас… – визгливо вскрикнула колдунья, но в этот миг дверь башни опять резко распахнулась и на пороге ее возник Снегг с волшебной палочкой в руке. Черные глаза его стремительно обежали всех, кто был здесь, от припавшего к стене Дамблдора до Пожирателей смерти, обозленно¬го оборотня и Малфоя.

– Профессор! – воскликнула Гермиона.

– У нас тут заминка, Северус, – сказал грузный Амикус, и взгляд, и волшебная палочка которого были неотрывно наставлены на Дамблдора. – Мальчишка, видать, не способен… – Однако имя Снегга произнес и другой голос, еле слышный.

– Северус… – Звук его ужаснул Гарри и Гермиону сильнее, чем все пережитое ими за нынешний вечер. Впервые в голосе Дамблдора прозвучала мольба. Снегг ничего не ответил, он сделал несколько шагов вперед, оттолкнув с дороги Драко. Ему хватило взгляда, чтобы Гермиона отошла в сторону. Трое Пожирателей смерти безмолвно отступили назад. Даже оборотень выглядел испуганным. С мгновение Снегг вглядывался в Дамблдора, резкие черты его лица казались протравленными отвращением и ненавистью. – Северус… прошу тебя… – Снегг, подняв палочку, направил ее на Дамблдора. За мгновение до вылета заклинания, Гермионе удалось прочесть мысли декана.

– НЕТ! – вскрикнула девушка.

– Авада Кедавра!

Струя зеленого пламени вырвалась из волшебной палочки Снегга и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Гермиона завопила. Онемевший и неподвижный Гарри вопил не тише Гермионы, он вынужден был смотреть, как Дамблдора подбросило в воздух, на долю секунды старый волшебник завис под сверкающим черепом, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через стену башни и исчез. Гермиона подбежала к краю ещё до падения, попыталась схватить директора за руку, но поздно. Из глаз девушки хлынули слёзы. Пожиратели засмеялись. Они ликовали.

– Уходим, быстро, – сказал Снегг. Он схватил Драко за шиворот и протолкнул его перед собой в дверь; Сивый и возбужденно пыхтевшие низкорослые брат с сестрой последовали за ними. Когда они скрылись из глаз, Гарри почувствовал вдруг, что снова способен двигаться; то, что держало его сейчас, как парализованного, у стены, было не волшебством, но ужасом и потрясением. Он сбросил мантию-невидимку, когда жестоколицый Пожиратель смерти, оставшийся на верхушке башни последним, уже входил в дверь.

– Петрификус Тоталус! – Пожиратель смерти нырнул вперед, будто его ударили в спину чем-то твердым, и повалился, точно восковая фигура, но еще до того, как он ударился об пол, Гарри перескочил через него и полетел по темной лестнице вниз. Ужас раздирал ему сердце. Он должен найти Дамблдора и нагнать Снегга! Каким-то образом эти две задачи оказались связанными воедино… Он сумеет все исправить, если найдет их обоих… Дамблдор не мог умереть… Проскочив последние десять ступеней винтовой лестницы, Гарри замер на месте и поднял над собой руку с волшебной палочкой: в тускло освещенном коридоре стояла густая пыль, половина потолка обвалилась в ходе так и продолжавшегося здесь сражения. Еще не успев понять, кто с кем бьется, Гарри услышал ненавистный голос, крикнувший:

«Все кончено, уходим!» – и увидел Снегга, исчезающего за дальним поворотом коридора – по-видимому, ему и Драко удалось проскочить поле боя, не понеся никакого ущерба. Гарри метнулся за ними, и в тот же миг из толпы сражающихся выскочил и бросился на него один из бойцов: то был оборотень, Сивый. Он обрушился на Гарри, прежде чем тот успел поднять палочку. Гарри упал на спину, грязные, нечесаные волосы накрыли ему лицо, нос и рот наполнились смрадом пота и крови, он ощутил на шее горячее, алчное дыхание…

– Петрификус Тоталус! – Гарри почувствовал, как Сивый обмяк на нем, и, напрягая все силы, столкнул с себя оборотня и перекатился по полу, уворачиваясь от летящего к нему зеленого луча; затем вскочил и, пригнувшись, стремглав понесся в самую гущу битвы. Под ноги ему подвернулось что-то вязкое, скользкое, Гарри запнулся – два тела лежали лицом вниз в луже крови, но выяснять, кто это, времени не было. Впереди полыхнули языками пламени пряди рыжих волос – это Джинни билась с грузным Пожирателем смерти, Амикусом, метавшим в нее заклятие за заклятием, от которых она ловко увертывалась. Амикус хихикал, игра явно доставляла ему удовольствие:

– Круцио! Круцио! Долго ты так не протанцуешь, красотка…

– Остобленей! – выкрикнула Гермиона. Заклинание ударило Амикуса в грудь – он взвиз¬гнул от боли, как свинья, подлетел в воздух и, врезавшись в стену, сполз по ней и исчез из виду за Роном, профессором МакГонагалл и Люпином, каждый из которых бился со своим Пожирателем. За ними Гарри и Гермиона увидели Тонкс, дерущуюся с огромным светловолосым колдуном, который метал во все стороны заклинания, так что они, отражаясь рикошетом от стен, разлетались повсюду, – одно выщербило камень стены, другое разбило ближайшее окно…

– Ты не пойдёшь один! – крикнула Гермиона.

– Он убил его…. Убил… – рычал Гарри.

– Или мы пойдём вдвоем, или ты не пойдешь никуда! – крикнула Гермиона ещё раз.

– Позаботься о теле Дамблдора, а я за Снеггом.

– ГАРРИ! – взвизгнула Гермиона.

Парадные дубовые двери стояли настежь, из них лился свет на подъездную дорожку и лужайку перед школой. Медленно, неуверенно, на ступеньки крыльца выходили ученики и преподаватели в ночных халатах, нервно оглядываясь в поисках каких-либо признаков скрывшихся в ночи Пожирателей смерти. Но глаза Гарри были прикованы к земле у подножия самой высокой из башен замка. Ему казалось, что он различает лежащую там, на траве черную, бесформенную груду, хотя, на деле, он находился еще слишком далеко от башни, чтобы увидеть что-то. Но, даже безмолвно глядя туда, где, как он думал, должно лежать тело Дамблдора, Гарри заметил, что уже многие идут в ту сторону.

Возле тела Дамблдора уже сидела на коленях Гермиона. Он был ей так же дорог, как и остальным, даже дороже, Гарри. Она плакала, положив руки на грудь мёртвого директора. Гермиона была обессилена, подавлена и сломлена, хотя раньше никто не мог её сломить. За одну ночь сломались жизни всех, кто был в школе, без исключения.

Глаза Дамблдора были закрыты, и, если бы не странные углы, под которыми отходили от тела руки и ноги, он мог показаться спящим. Гарри сел напротив Гермионы. Он протянул руку, поправил съехавшие с крючковатого носа очки-половинки, стер рукавом вытекшую изо рта струйку крови. Потом вгляделся в старое, мудрое лицо, пытаясь до конца осознать огромную, непостижимую истину: никогда больше Дамблдор на заговорит с ним, никогда не сможет прийти ему на помощь… Гарри заплакал. Плакал так, как не плакал даже на похоронах Сириуса или Милисенты. Гермиона взяла его за руку, но это мало помогло. Она, посмотрев на Чёрную метку, которая была в воздухе. Встав на ноги, девушка вытаскивает из заднего кармана Джинс палочку, поднимая наверх.

– Ревелио! – сказала Гермиона.

Из её палочки вырвался белый свет, который отразился на изображении Чёрной метки. Слёзы бежать не переставали, Гермионе всё ещё было больно. Вслед за ней, в небо поднялись палочки каждого, кто был рядом с Дамблдором и Гарри. Из палочек показалось свечение, которое, наконец, позволило уничтожить Чёрную метку, которую создали Пожиратели над Астрономической башней.

Рон сидел на своей кровати, не раздевшись и под¬жидая его. Гарри опустился на свою, какое-то время оба просто смотрели друг на друга.

– Они там обсуждают закрытие школы, – сказал Гарри.

– Люпин говорил, что так и будет, – отозвался Рон. Они еще помолчали. В комнату зашли Панси, Блейз и Гермиона.

– Так что? – очень тихо, словно боясь, что их может подслушать мебель спальни, спросил Блейз. – Нашел ты его? Раздобыл? Этот… крестраж? – Гарри покачал головой. Происшедшее на черном озере казалось ему теперь давним ночным кошмаром – неужели все так и было, лишь несколько часов назад?

– Не добыл? – спросил сразу приунывший Рон. – Его там не было?

– Нет, – сказал Гарри. – Кто-то уже забрал крестраж, оставив взамен подделку.

– Уже забрал? – удивилась Панси. Гарри молча, вытащил из кармана медальон, от¬крыл его, протянул Рону. Подробный рассказ может подождать… сегодня это значения не имеет… ничто не имеет значения, кроме конца – конца их бессмысленного приключения, конца жизни Дамблдора. Блейз взял из рук друга медальон.

– Р. А. Б. – прошептал Блейз, – а кто это?

– Не знаю, – ответил Гарри, откинувшись прямо в одежде на постель и безучастно уставившись в потолок. Никакого любопытства по поводу этого Р. А. Б. он не испытывал, он вообще сомневался, что сможет еще когда-нибудь ощутить любопытство. Так, лежа на постели, он вдруг осознал, что над замком стоит тишина.

Пение Фоукса прервалось. И Гарри понял, не зная, как и почему, что феникса больше не будет, что он навсегда покинул Хогвартс, точно так же, как покинул школу и Дамблдор, как покинул он этот мир… как покинул Гарри.

Все уроки были отменены, экзамены отложены. В следующие два дня родители кое-кого из учеников поспешили забрать их из Хогвартса: близнецы Патил покинули школу на следующий после смерти Дамблдора день, еще до завтрака; Захарию Смита увез из замка его надменный отец. С другой стороны, Симус Финниган напрочь отказался уехать с матерью домой, они долго и громко переругивались в вестибюле и, в конце концов, решили, что она останется в школе до похорон. Найти в Хогсмиде свободную постель ей оказалось трудновато – Симус сказал Гарри и Рону, что в деревню съезжаются волшебники и волшебницы, пожелавшие проститься с Дамблдором. Среди учеников помладше, еще не видевших этого дива, немалое волнение вызвала белая с синим карета величиною с дом, запряженная дюжиной огромных крылатых коней с белыми гривами; она прилетела вечером накануне похорон и опустилась с небес на опушку Леса. Гарри видел в окно, как по ее ступеням сошла огромная, красивая женщина с черными волосами и оливковой кожей – сошла и бросилась в ожидавшие ее объятия Хагрида. Тем временем в замке разместилась делегация чиновников Министерства во главе с самим министром магии. Гарри старательно уклонялся от встречи с любым из них, он не сомневался, что рано или поздно с него снова потребуют отчета о последней отлучке Дамблдора из Хогвартса.

Когда проходили похороны Дамблдора, МакГонагалл произносила речь, которая вновь заставила всех вспомнить события двухдневной давности.

– Это был человек, которого не сможет заменить ни один директор… – сказала МакГонагалл, – его тело будет покоиться здесь, близь Хогвартса, как он и хотел… Мисс Грейнджер, я думаю, что на надгробной плите стоит что-то написать… – Гермиона, вся в слезах, молча, подошла к изголовью могилы. Она превратила специально приготовленный камень в мраморную плиту. Аккуратно положила наверх, закрывая мавзолей. Затем, выдумав надпись, начала выгравировать её на плите: «Великий Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Любимый брат. Учитель. Профессор. Наставник и директор». Узор, который Гермиона нарисовала с помощью магии – феникс. В память о том, что Фоукс больше никогда сюда не вернётся, он остался верен умершему близкому другу.

После окончания похорон, Гарри шёл вместе с друзьями по аллее, как вдруг увидел среди деревьев чей-то силуэт. Оторвавшись от толпы, он пошёл к деревьям, и лицом к лицу столкнулся с Драко.

– Ты не подошёл попрощаться с ним, – сказал Гарри.

– Пока вы уходили, я уже это сделал, – спокойно сказал Драко, – она злится на меня?

– Немного, – сказал Гарри, – ты ведь сделал это специально, да?

– Лучше она будет меня ненавидеть, чем станет игрушкой в руках Волан-Де-Морта. – сказал Драко, – ты отправляешься искать крестражи?

– Не боишься, что твои мысли прочтут?

– В моей голове он лазить не станет, – усмехнулся Драко.

– Да, за ними.

– Гермиона пойдет с тобой?

– Ты же её знаешь, – сказал Гарри, – даже если я скажу, нет, она пойдет. Без неё мы с Роном даже часа не продержимся. Ты вернёшься в школу?

– У меня нет выбора, – вздохнул Драко, – позаботься о Гермионе, ладно?

– Конечно, – кивнул Гарри, – а ты присмотри за Джинни. – Драко протянул руку. Гарри кивнул, и пожал её, затем по-дружески обнял его, – удачи, Драко.

– И тебе, Гарри.

Друзья всегда спасают Гарри жизнь, вы заметили? Кто знает, возможно, именно благодаря всем силам своих друзей, Гарри победит Волан-Де-Морта…. Или вы боитесь произносить его имя?

====== Глава 45. Первая потеря ======

Было тяжело. Тяжело осознавать то, что Дамблдор ушел. Конечно, осадок остался, но труднее было принять то, что Хогвартс для тебя закончился. Так как я являюсь грязнокровкой, мне нельзя появляться там. От мистера Уизли я узнала, что директором школы стал Снегг. После смерти Дамблдора я возненавидела его настолько, насколько хватало сил. Он столько лет помогал мне, поддерживал, я указала его как декана, как наставника. Он заменил мне родителей, когда я была в школе. Помогал и оберегал. А потом, всадил нож в спину.

Мне пришло письмо от Гарри:

«Я знаю, что если скажу не идти со мной, ты пойдешь. Надеюсь, что ты переживаешь. Гарри»

– Как я могу передумать, Гарри? – вслух подумала я, – после случившегося, я даже на шаг, не готовясь от тебя и Рона.

Я сообщила Панси и Блейзу о том, что отправляюсь в путешествие. Конечно, они вызвались помочь и всё такое, но я наотрез отказала им, потому что они – чистокровные волшебники, и если их не окажется в Хогвартсе, их жизнь и жизнь родителей будут под угрозой.

«Жаль, что мы так и не увидимся. Я хочу только пожелать удачи, чтобы ты была сильной. Я буду молиться, чтобы вы справились» – писала Панси. Я прослезилась, дочитав предложение до конца. Конечно, я понимала, что Блейз и Панси хотят помочь, но принять помощь – значит убить их.

Я сидела в своей комнате на кровати и продумывала каждое слово, которое скажу родителям. Мысль о том, что когда придут за мной, их могут убить – убивала меня, разрывала изнутри. Гарри предупредил, что если Пожиратели ворвутся ко мне домой, родителей в живых точно не оставят, в лучшем случае – будут пытать, но пытать до того состояния в котором сейчас находятся родители Невилла. Скрепив зубы, я взяла сумочку, расшитую бисером, которую мама сшила специально для меня и взяла с тумбочки волшебную палочку.

Я еле спустилась на первый этаж. Боль так тяготила и рвала вниз, что я еле передвигала ногами. Мама и папа сидели на диване в гостиной, смотрели телевизор. Если я не могу быть рядом с ними, то, хотя бы, смогу защитить. Я в последний раз подошла к ним, и положила руки на плечи. Через пальцы я почувствовала, как они задрожали.

– Милая, всё хорошо? Ты уже уходишь? – удивился папа, когда я села в кресло напротив них.

– Да, я собрала всё необходимое, и скоро уйду, – кивнула я. Я крепко сжала палочку в руке.

– Тогда почему ты так взволнована? – спросила мама, и взяла меня за руку. – Что-то случилось?

– Не совсем… – сказала я, – просто вы должны знать, что я люблю вас. Даже если меня нет рядом, я всегда буду вас любить.

– Герми, ты сама не своя после письма Гарри, – ужаснулась мама, – расскажи, что случилось.

– Простите…

– За что? – в один голос спросили мама и папа. Я направила на них палочку.

– Обливэйт, – глаза родителей почернели. Я слышала о действии этого заклинания, и хорошо его выучила ещё на четвертом курсе. В палочку начали втягиваться воспоминания моих родителей. – Квонцуо! – сказала я, и родители упали на диван – заснули. Пока они спят, я могу спокойно уйти. Уже в дверном проёме, я взмахнула напоследок палочкой.

Пока я шла по длинной кирпичной дороге к ближайшему переулку, моя комната исчезала, превращаясь в обычную кладовую… Моё изображение, исчезало с фотографий…. Пропадали вещи… Рисунки и даже книги, которые я так любила, читать… Я стёрла всё, что могло напомнить родителям обо мне. Они уедут, я так хочу. Они не станут жить в Лондоне.

Трансгрессировав, я оказалась возле дома мистера и миссис Уизли, куда было велено прийти. Постучав в дверь, я немного отошла. Через минуту, мне открыла дверь миссис Уизли.

– Наконец, ты пришла, милая, – улыбнулась Молли, – проходи.

– Здравствуйте, миссис Уизли, – сказала я, и зашла внутрь.

Здесь ничего не изменилось, всё по-старому, такой же шкаф, такая же вешалка, такой же коридор. Я прошла в столовую, где все обедали, когда я зашла, Рон сразу же освободил место. Он тепло обнял меня и я села рядом. Молли поставила мне порцию.

– Нормально добралась? – спросил Люпин.

– Без происшествий, – ответила я, откусывая кусочек мяса, – а где Билл и Флёр?

– Они разведывают обстановку по близости, – сказал Кингсли.

– Мистер Кингсли? – удивилась я, – я вас не заметила. Мне казалось, что вы должны охранять министра.

– Сейчас в Министерстве неразбериха, – ответил Кингсли, – жизнь Гарри куда важнее.

– Так, как мы перенесем Гарри сюда?

– На метлах, – сказал Люпин, – Грюм сказал, что это единственный транспорт, который не отслеживается.

– Неплохо, – сказала я, – однако, Гарри ведь могут узнать, что мы будем делать, в таком случае? – в комнату зашёл Грюм, – профессор, добрый день.

– И тебе не хворать, Гермиона, – кивнул Грюм, – нельзя, чтобы Гарри узнал кто-то из Пожирателей, если на нас, всё-таки нападут. Из-за предательства Снегга, я так полагаю, что им уже и дата с временем известна.

– План более чем опасный, – сказала Молли.

– План состоит в том, чтобы шесть человек превратились в Гарри, – сказал Грюм.

– Оборотное зелье?

– Да, – кивнул Грюм, – я планировал сделать это ещё месяц назад, так что оно готово. Остается за малым – получить волос Гарри.

– Вы же понимаете, что он не согласится? В связи с тем, что под риск попадает каждый из «Поттеров» – сказала Гермиона.

– Поэтому, понадобится твоя помощь, – сказал Люпин.

– Моя?

Конец POV Гермиона

Сумрак садика словно подернулся рябью, сам его воздух дрожал. Затем начали по одной появляться фигуры людей, снимавших с себя Дезиллюминационное заклинание. Центр этой композиции образовал Хагрид, сидевший в шлеме и защитных очках верхом на огромном мотоцикле с черной коляской. Окружавшие его люди спешивались – главным образом с метел, лишь двое прибыли на скелетообразных лошадях с черными крыльями.

Рывком распахнув заднюю дверь, Гарри влетел в самую гущу этой компании. Раздался общий приветственный крик, Гермиона обняла Гарри, Рон похлопал его по спине, а Хагрид спросил:

– Порядок, Гарри? К отправке готов?

– Конечно, – ответил Гарри, улыбаясь всем сразу. – Но я не думал, что вас будет так много!

– План изменился, – пророкотал Грозный Глаз Грюм, прижимавший к себе два здоровенных, туго набитых рюкзака, и волшебное око его с головокружительной быстротой обшарило темнеющее небо, дом и сад. – Давайте уйдем в укрытие, а там уж и поговорим.

Гарри провел гостей на кухню, где они, болтая и смеясь, устроились на стульях, на блистающих чистотой рабочих столах тети Петуньи, прислонились к ее бытовым машинам, где не отыщешь ни единого пятнышка. Рон, высокий и тощий; Гермиона, заплетшая густые волосы в длинную косу; Фред и Джордж с их совершенно одинаковыми улыбками; покрытый жуткими шрамами длинноволосый Билл. Лысеющий мистер Уизли с его добрым лицом и кривовато сидящими очками; Грозный Глаз, одноногий, израненный в битвах, с ярко-синим волшебным оком, неустанно крутившимся в глазнице; Тонкс, чьи короткие волосы отливали сегодня излюбленной ею яркой краснотой; Люпин, обзаведшийся новой сединой и новыми морщинами; тонкая и прекрасная Флер; Кингсли, лысый, чернокожий и широкоплечий; Хагрид с его буйной шевелюрой и бородой, стоявший пригнувшись, чтобы не зашибить голову о потолок; и Наземникус Флетчер – маленький, грязный, вечно пристыженный, с грустными, как у бассета, глазами и спутанными волосами. Гарри оглядывал своих гостей, и его сердце, казалось, расширялось и согревалось: он ощущал невероятную привязанность к ним – даже к Наземникусу, которого едва не придушил при последней их встрече.

– Кингсли, я думал, вы присматриваете за премьер-министром маглов? – окликнул он через кухню старого знакомого.

– Я задавала ему тот же вопрос, – усмехнулась Гермиона, проходя мимо Гарри.

– Одну ночь как-нибудь обойдется и без меня, – ответил Кингсли. – Ты намного важнее.

– Ты уже слышал, Гарри? – Забравшаяся на стиральную машину Тонкс повертела в воздухе левой ладонью, на которой блеснуло кольцо.

– Вы поженились? – ахнул Гарри и перевел взгляд с нее на Люпина.

– Мне жаль, что тебя не было с нами, Гарри. Впрочем, все прошло очень тихо.

– Как замечательно, поздрав…

– Ладно, ладно, у нас еще будет время обменяться последними новостями, – грянул, перекрикивая общий гомон, Грюм, и в кухне сразу стало тихо. Грюм опустил рюкзаки на пол и повернулся к Гарри. – Дедалус, полагаю, сказал тебе, что от плана «А» нам пришлось отказаться.

– Почему?

– Пий Толстоватый переметнулся на сторону врага, отчего у нас возникла серьезная проблема. – объяснила Гермиона.

– Он добился в Министерстве решения, в силу которого подключение этого дома к Сети летучего пороха, установка здесь портала и даже любая попытка трансгрессии обратились в преступления, караемые тюремной отсидкой. Все это проделано во имя твоей безопасности, ради того, чтобы помешать Сам-Знаешь-Кому, добраться до тебя. И все совершенно бессмысленно, поскольку ты и так уже надежно защищен заклятием, наложенным твоей матерью. На самом деле его усилия были направлены на то, чтобы не позволить тебе безопасно выбраться отсюда. Проблема вторая: ты несовершеннолетний, и, значит, на тебя все еще распространяется действие Надзора.

– Я не…

– Да Надзор же, Надзор! – нетерпеливо произнес Грозный Глаз. – Заклинание, которое отслеживает магические действия тех, кому еще нет семнадцати, позволяя Министерству ловить несовершеннолетних баловников! Если ты или кто-то находящийся рядом с тобой попытается произнести заклинание, способное вызволить тебя отсюда, Толстоватый сразу узнает об этом и Пожиратели смерти тоже.

– Ждать, пока снимут Надзор, мы не можем, поскольку в тот миг, когда тебе исполнится семнадцать, ты лишишься защиты, обеспеченной твоей мамой, – сказал Люпин.

– Короче: Пий Толстоватый полагает, что окончательно загнал тебя в угол. – Гарри не мог не согласиться с неведомым ему Пием.

– И что мы будем делать?

– Воспользуемся тем транспортом, какой у нас остался, тем, который не отслеживается Надзором, потому что никаких заклинаний не требует.

– И какой же? – удивился Гарри.

– Метлами, фестралами и мотоциклом Хагрида. – сказала Гермиона. Гарри тут же увидел все изъяны этой схемы, однако говорить о них не стал, полагая, что это сделает сам Грозный Глаз.

– Так вот, чары, наложенные твоей матерью, спадают при выполнении одного из двух условий: когда ты становишься совершеннолетним или когда перестаешь считать это место, – Грюм обвел рукой чистенькую кухню, – своим домом. Ты, твои дядя и тетя отправились этой ночью по разным путям, полностью осознавая, что вместе вам больше жить не придется, так? – Гарри кивнул. – И, стало быть, когда ты уйдешь отсюда сегодня, обратной дороги не будет, а чары спадут, едва ты окажешься вне поля их действия. Мы решили проделать это пораньше, поскольку иной выбор сводится к тому, чтобы дожидаться, когда Сам-Знаешь-Кто явится сюда и схватит тебя, как только тебе исполнится семнадцать. На нашей стороне одно обстоятельство: Сам-Знаешь-Кому не, известно, что на новое место ты переберешься этой ночью. Мы скормили Министерству ложную информацию, там думают, что переезд назначен на тридцатое. Но мы имеем дело с Сам-Знаешь-Кем, поэтому полагаться только на расхождение в датах не можем. Он наверняка отправил пару Пожирателей смерти патрулировать небо в этом районе, просто на всякий случай. Поэтому мы подобрали дюжину домов и обеспечили их всевозможной защитой. Все они выглядят так, точно могут стать твоим укрытием, и все так или иначе связаны с Орденом: мой дом, жилище Кингсли, дом Моллиной тетушки Мюриэль…. В общем, идея тебе понятна.

– Да, – ответил Гарри не вполне искренне, поскольку все еще видел в этом плане зияющую прореху.