Текст книги "К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)"

Автор книги: Винкрет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 78 страниц)

И конечно, глаза у Гарри тут же стали слезиться. Но он все равно держал их широко открытыми. Клювокрыл повернул огромную с тяжелым клювом голову и воззрился на Гарри немигающим оранжевым глазом.

– Хорошо, Гарри, хорошо, – говорил Хагрид. – Теперь кланяйся.

Гарри не очень-то хотел подставлять шею грозному клюву гиппогрифа, но сделал, как было велено. Быстро поклонился и опять взглянул на полузверя-полуптицу.

Гиппогриф не шевельнулся, продолжая высокомерно глядеть на мальчика. Гермиона из-за беспокойства, схватила Рона за запястье. Они внезапно оба покраснели, увидев это, Малфой с силой сжал кулаки, это не ускользнуло от глаз Панси.

– Гарри! – забеспокоился Хагрид. – Ступай назад, скорее, но не резко…

И тут, к великому удивлению Гарри, гиппогриф согнул чешуйчатые колени передних лап и безо всякого сомнения отвесил поклон.

– Здорово, Гарри! – ликовал Хагрид. – Теперь можешь подойти к нему, погладить клюв! – Для Гарри, конечно, лучшей наградой было бы разрешение покинуть загон, но делать нечего, он медленно подошел к гиппогрифу, протянул руку и несколько раз погладил его по клюву. Гиппогриф лениво зажмурился и даже как будто улыбнулся от удовольствия.

Все захлопали, кроме Малфоя и его дружков, вид у которых был явно разочарованный.

– Молодчина, Гарри. Думаю, он тебя покатает!

Ну, уж это, пожалуй, слишком! Такого уговора не было. Гарри привык летать на метле. А между гиппогрифом и метлой большая разница.

– Лезь сюда, между крыльев. Смотри не дергай за перья, он это не любит.

Гарри поставил ногу на крыло и вскочил гиппогрифу на спину. Птица-зверь выпрямилась. Гарри не знал, за что держать, – вокруг были одни перья.

– Вперед! – приказал Хагрид, хлопнув Клювокрыла повыше хвоста.

Клювокрыл, не подав знака, раскрыл четырехметровые крылья, Гарри едва успел ухватиться за шею и взмыл в небо. Да, с метлой ничего общего. И Гарри знал, чему отдает предпочтение. По обе стороны бились два огромных крыла, задевая колени, казалось, гиппогриф вот-вот его сбросит. Точно покрытые лаком, перья скользили из-под пальцев, а сильней вцепиться опасно. Как все-таки славно летать на «Нимбусе–2000», точно паришь в воздухе. А здесь бросает то вверх, то вниз вместе с крупом, в такт взмахам крыльев.

Клювокрыл облетел загон и пошел на посадку – этого Гарри боялся больше всего. Гиппогриф резко нагнул гладкую, как шелк, шею, и Гарри чуть не перелетел через клюв, хорошо, что успел откинуться назад. В тот же миг раздался крепкий удар о землю разномастных передних и задних ног. Гарри сумел удержаться на крупе и выпрямился, как в седле.

– Ты – великий наездник, Гарри! – восхищался Хагрид. – Кто еще хочет?

Гарри приветствовали как победителя все, кроме ненавидящей его троицы. И всем тоже захотелось полетать на удивительных чудищах. Гермиона, Рон и Панси подбежали к нему, хваля за такой удивительный полёт, ведь не каждый день удаётся полетать на таком животном.

Перелезли через забор, Хагрид отвязал гиппогрифов, и скоро весь загон представлял собой удивительное зрелище – мальчишки и девчонки, немного побаиваясь, кланялись, пестрые чудища приседали, Невиллу несколько раз пришлось бежать от своего крылатого партнера, не желавшего отвесить поклон. Панси с Гермионой облюбовали гиппогрифа каштановой масти, Гарри стоял поодаль и смотрел.

Малфой с приятелями тоже решили прокатиться. Выбор их пал на Клювокрыла. Клювокрыл любезно поклонился Малфою в ответ на приветствие, и Малфой стал гладить его клюв, не проявляя особого почтения.

– Это совсем просто, – говорил он, растягивая слова, но так, чтобы слышал Гарри. – Я в этом не сомневаюсь. Раз даже Поттер справился.… Держу пари, – обратился он к гиппогрифу, – ты ничуть не опасен! Ты глупый, огромный, уродливый зверь. – эти слова услышала Гермиона, которая гладила клюв симпатичному гиппогрифу коричневой масти, помня слова Хагрида, она увидела искры в глазах Клювокрыла.

– Драко!

В какую-то долю секунды сверкнули стальные когти, и Малфой издал душераздирающий крик. Хагрид бросился к Клювокрылу, не без борьбы надел на него ошейник, а тот так и рвался у него из рук нанести обидчику еще удар. Малфой, скорчившись, лежал на траве, мантию расцвечивали ярко-красные пятна крови.

– Я умираю! – громко стонал Малфой, окруженный испуганными одноклассниками. – Да, умираю! Видите, он меня убил! – к Драко подбежали сокурсники, включая Панси и Гермиону. Вторая приподняла его голову.

– Прижми руку к груди, и не дёргайся, – сказала Гермиона, Драко так и сделал. – Хагрид, нужно отвести его в госпиталь!

– Помогите мне кто-нибудь. Его надо унести отсюда, – попросил Хагрид.

Гермиона бросилась открывать ворота паддока. Хагрид как пушинку поднял Малфоя, Гарри успел увидеть у него на руке длинный глубокий порез, из раны на траву лилась кровь. Хагрид со всех ног бежал к главному входу.

Потрясенные ученики медленно возвращались в замок. Слизеринцы ругали Хагрида.

– Его надо немедленно выгнать! – кричала Лаванда Браун, заливаясь слезами.

– Малфой сам виноват! – вступился за Хагрида Дин Томас. Кребб с Гойлом угрожающе заиграли мускулами.

Всей группой поднялись по каменным ступеням в пустой холл.

– Пойду узнаю, как он там, – сказала Панси и побежала вверх по мраморной лестнице. Гермиона осталась внизу.

Остальные слизеринцы пошли вниз к себе в гостиную, не переставая честить Хагрида.

– Как вы думаете, с ним все будет в порядке? – Гермиона была очень встревожена.

– Конечно, Мадам Помфри в одну секунду справится с такой раной, – сказал Блейз, – я читал о таких животных, Драко явно проявил неуважение, без этого Клювокрыл не стал бы нападать.

В прошлом году она сотворила чудо, поставив Гарри на ноги после заклинания профессора Локонса.

– Как бы Хагрида не уволили в первый же день… – прошептала Гермиона.

Они первые пришли на обед в Большой зал, надеясь увидеть Хагрида, но его там не было.

– Неужели его за это выгонят? – Гермиона даже не притронулась к пирогу с говядиной и почками.

– Наверное, нет. – Панси тоже ничего не ела.

– Во всяком случае, скучным первый день занятий не назовешь, – подвел Блейз мрачный итог знакомству с гиппогрифами.

После обеда отправились в гостиную готовить домашнее задание для профессора МакГонагалл. Но работа не шла, как вдруг на стол Гермионы прилетела небольшая сова из бумаги. Панси кивнула в её сторону, она знала, что такое мог послать только Гарри. Развернув записку, Гермиона прочла:

«У Хагрида зажегся свет. Если поторопимся, можем пойти повидать его. Еще совсем рано. Пойдешь с нами?»

Гермиона посмотрела на Панси, так согласно кивнула, и Гермиона выбежала из комнаты, затем из гостиной и направилась к Полной даме. На пороге она встретилась с Гарри и Роном.

Они двинулись в сторону холла. К счастью, никто по дороге не встретился – они ведь не были совсем уж уверены, что поступают правильно.

Трава была еще влажная и в густеющих сумерках казалась черной. Подойдя к двери хижины, они постучали. Голос внутри прохрипел: «Войдите!»

Хагрид сидел в рубахе с короткими рукавами за чисто выскобленным столом, охотничий пес Клык стоял рядом, положив морду ему на колени. Им хватило одного взгляда, чтобы понять – Хагрид пьян. На столе перед ним красовался огромный кувшин, величиной с доброе ведро. Глаза разбегались, казалось, он никак не может поймать гостей в фокус.

– Поставил… э-э… рекорд, – севшим басом произнес он, узнав троих друзей. – Уч…учительствовал всего, один день…

– Тебя еще никто не увольнял, Хагрид! – поспешила сказать Гермиона.

– Пока не увольнял. – Хагрид в полном расстройстве чувств отхлебнул из кувшина хороший глоток. – За немногим стало… Полегчает Малфою…

– Как он? – спросил Рон, когда все уселись. – Рана, по-моему, несерьезная.

– Мадам Помфри сделала что надо… лучшим образом. А он все голосил, помираю, мол, лежит весь в бинтах, стонет… – попыталась успокоить друга Гермиона.

– Притворяется, – сказал Гарри. – Мадам Помфри может вылечить что угодно. Она в прошлом году вырастила во мне половину костей. Малфой уж постарается, раздует из мухи слона.

– Успокойся, Гарри, – запротестовала Гермиона, – это не…

– Даже сейчас ты защищаешь его? – возмутился Рон.

– Школьному начальству наверняка сообщили… – горевал Хагрид. – Они скажут, не с того начал. Рано гиппогрифов-то… Лучше бы флоббер-черви… или еще кто.… Хотелось как лучше… первый урок все же… Моя ошибка…

– Ничего подобного. Малфой сам виноват, – твердо сказал Рон.

– Мы будем свидетелями, – прибавил Гарри. – Ты сказал, если гиппогрифа оскорбить, он набросится. А Малфой в это время не слушал. Кто в этом виноват! Мы расскажем Дамболдору, как все было.

– Расскажем, – кивнула Гермиона.

– Конечно, расскажем. Так что ты не волнуйся! – присоединился к друзьям Рон.

Из черных, как агат, глаз Хагрида покатились слезы. Он схватил Гарри с Роном и сжал их в стальных объятиях.

– Я думаю, Хагрид, – не допускающим возражения тоном сказала Гермиона, – больше тебе пить нельзя. – Взяла со стола кувшин и вышла из комнаты.

– Наверное, она права, – прохрипел Хагрид, отпустив Рона и Гарри, которые, пошатываясь, стали растирать ребра. Лесничий вылез из своего кресла и нетвердой походкой последовал за Гермионой. Снаружи раздался громкий всплеск.

– Что он там делает? – занервничал Рон.

– Сунул голову в бочку с водой, – сказала вернувшаяся с пустым кувшином Гермиона.

Хагрид вернулся, с длинных волос и бороды текли ручьи, смывая слезы, которые все еще текли у него из глаз.

– Так-то оно лучше, – сказал он и затряс головой, как намокшая собака, окатив всех троих брызгами. – Хорошо, что пришли ко мне, я, правда…

Хагрид вдруг осекся и уставился на Гарри, как будто только сейчас до него дошло, что у него в хижине Гарри.

– Что вы себе такое позволяете! – прогремел он, так что все трое подпрыгнули. – Тебе, Гарри, запрещено, как стемнеет, выходить из замка! А вы двое! Как смели его с собой взять!

Хагрид подскочил к Гарри, схватил за руку и потащил к двери.

– Идем! – сказал он сердито. – Я тебя… э-э… отведу… И чтоб больше никогда не ходил… э-э… ко мне… по ночам. Я того не стою…

До четверга Малфой на уроках не появлялся. Утром в четверг у слизеринцев и гриффиндорцев было подряд два урока Зельеварения. Малфой явился на второй с видом героя, раненного в жестокой битве: рука забинтована и на перевязи.

– Как рука, Драко? – нарочито заботливо спросила Лаванда. – Болит?

– Болит, – насупился Малфой, подмигнув за спиной Лаванды верным телохранителям Креббу и Гойлу. Мельком посматривая на Гермиону, которая сидела на другом ряду.

– Садитесь скорее, – бросил как бы между прочим Снегг.

Гарри и Рон хмуро переглянулись: явись они с таким опозданием, Снегг оставил бы их после уроков. А Малфою все сходит с рук, ведь Снегг декан у Слизерина и своим прощает все.

Проходили новое зелье, уменьшающее. Малфой поставил котел на огонь рядом с котлами Гарри и Рона и уселся за стол напротив них.

– Сэр, – обратился он к Снеггу, – у меня болит рука, я не могу нарезать коренья маргаритки.

– Уизли, нарежьте Малфою, – не взглянув на Рона, приказал Снегг. Рон покраснел до ушей.

– Врешь ты все, ничего у тебя не болит! – прошипел он. Малфой самодовольно ухмыльнулся.

– Слышал, что сказал профессор Снегг? Давай режь.

– Профессор, позвольте мне помочь больному? – отозвалась Гермиона, Снегг посмотрел на неё.

– Как хочешь, Гермиона, – Снегг кивнул в сторону Драко. Он улыбнулся, услышав, что Гермиона сама решила ему помочь.

– Грейнджер решила мне помочь? – прошептал Драко, – заботишься?

– Я забочусь о Роне, у которого плохая оценка по зельям и ему нужно сварить это, чтобы получить хорошую оценку, – огрызнулась Гермиона, нарезая нужный ингредиент. Драко сжал кулаки, – если из-за тебя страдают мои друзья, то я даже своей гордостью рискнуть готова.

Весь урок он не сводил с неё взгляд, и Панси, видя это, улыбалась и улыбалась, иногда кивая Блейзу в сторону Драко и Гермионы, он тоже радовался такому исходу. По лицу подруги Драко видел, что она чем-то недовольна.

– Как там ваш дружок Хагрид?

– Не твое дело, – сказала Гермиона. Чтобы ещё больше её разозлить, он сказал:

– Недолго ему осталось нас учить, – с притворной жалостью вздохнул Малфой. – Папа так беспокоится за меня. Рука-то все не заживает…

– Заткнись, Малфой, а то тебе правда не поздоровится! – прорычал со стороны Рон. Но Малфой как не слышал:

– Он пожаловался попечительскому совету. И в Министерство магии. У него там большие связи, они для него все сделают. Ведь как знать, – опять притворно вздохнул он, – может, я на всю жизнь останусь калекой.

– Так вот зачем этот маскарад! Ты хочешь, чтобы Хагрида выгнали. – У Гарри от гнева дрогнула рука, и он случайно отрезал голову сушеной гусеницы.

– И за этим, Поттер, и еще кое за чем, – прошептал Драко, – я хочу, чтобы вы страдали также, как и я! – звонкий удар. На щеке Драко красуется красный след от руки. Гермиона не выдержала и ударила его со всей силы. Драко явно не ожидал этого, впрочем, как и все остальные.

– Душа у тебя гнилая, Малфой, – за долгое время она назвала его по фамилии, и это Драко совсем не понравилось.

– Идите все сюда, – позвал Снегг, поблескивая глазами. – Поглядим, что будет с жабой Долгопупса. Правильно сваренное зелье превратит ее в головастика. Если же Долгопупс испортил варево – а я в этом не сомневаюсь, – его жаба сдохнет.

Гриффиндорцы с опаской ждали, что будет. Слизеринцы ликовали. Снегг взял Тревора, зачерпнул ложечкой каплю зелья – оно было теперь зеленое – и влил жабе в рот.

Воцарилась мертвая тишина. Тревор сглотнул – хлоп! – превратился в головастика и завертелся у Снегга на ладони

Гриффиндорцы захлопали. Снегг с кислой миной вытащил из кармана пузырек, капнул на Тревора какой-то жидкости, и головастик снова стал жабой.

– Минус пять очков Гриффиндору и Слизерину, – объявил Снегг, и улыбки с лиц гриффиндорцев исчезли. – Гермиона, в следующий раз, прежде чем помогать Невиллу, помните, что я не дурак. Урок окончен.

Гермиона, Драко, Блейз, Панси, Гойл и Кребб вышли из класса.

– Блин, отнять у нас пять баллов за твою помощь! Почему ты, Гермиона, промолчала? Сказала бы, что Невилл сам его сварил. Подумаешь, один бы раз соврала! Панси, ну скажи ты ей! – возмутился Блейз. Гермиона и Панси не ответили, и Блейз обернулся. – А где они? – Друзья остановились. Мимо шли на обед гриффиндорцы, слизеринцы и ученики других факультетов. Гермиона с Панси как сквозь землю провалились.

– Она ведь шла с нами, – нахмурился Блейз.

– Вон они, – увидел ее Гойл на нижней площадке сзади.

Гермиона и Панси, отдуваясь, поднималась по лестнице, неся в одной руке набитый учебниками портфель, другой придерживала под мантией еще какую-то ношу.

– Как вы это сделали? – удивился Блейз.

– Что? – спросила Гермиона.

– О чём ты? – удивилась Панси.

– Только что была рядом, и вдруг опять внизу.

Обе смутились.

– Эмм… Гермиона забыла кое-что в классе, и мы вернулись туда. Осторожно! – Портфель Гермионы лопнул по шву, и все книги вывалились. Как портфелю не порваться, от таких тяжеленных книг.

– Зачем ты таскаешь с собой столько учебников? – удивился Блейз.

– У меня ведь уроков больше, чем у вас, да и у Панси столько же, – тяжело дыша, объяснила Гермиона. – Подержи, пожалуйста.

– Но у нас нет сегодня этих уроков. – Блейз вертел книги в руках и читал названия. – После обеда только защита от темных искусств.

– Верно, – согласилась Гермиона, снова набила сумку учебниками и как ни в чем не бывало добавила: – Интересно, что у нас на обед? Умираю от голода!

С этими словами Гермиона, вместе с Панси бодро зашагали в Большой зал.

– Вам не кажется, что они что-то от нас скрывают? – заметил Блейз

ЗОТИ

После обеда был первый в этом году урок защиты от темных искусств. Ученики вошли в класс, расселись по местам, достали книги, пергамент, перья и в ожидании профессора перекидывались шутками. Он, наконец, вошел, улыбнулся и бросил на стол видавший виды портфель. Одежда на нем была та же, потрепанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде, как будто поздоровел после нескольких сытных обедов.

– Добрый день, – приветствовал он учеников. – Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки. – Люпин подмигнул Гермионе, которая стояла у стены, и та улыбнулась.

С любопытством переглянувшись, ученики спрятали книги и бумагу с перьями. Практическое занятие по защите от темных искусств было у них всего один раз, они его хорошо помнили: профессор Локонс принес клетку с шалунами пикси, выпустил их, и они перевернули все в классе вверх дном.

– Ну что, готовы? – спросил Люпин. – Пойдемте со мной.

Школьники сгорали от любопытства. Вышли за профессором из класса, пошли по коридору и свернули за угол. У ближайшей двери висел в воздухе вниз головой, растопырив кривые пальцы на ногах, полтергейст Пивз и замазывал жвачкой замочную скважину.

Заметив Люпина, полтергейст задергал ногами в воздухе и заорал:

– Глупый Люпин, глупый Люпин, глупый Люпин…

Пивз был известный грубиян и дразнила, но учителей вообще-то побаивался. Ученики поглядели на Люпина, как он отнесется к выходке Пивза. Люпин улыбался.

– Я бы на твоем месте отлепил жвачку с замочной скважины, Пивз, – приветливо сказал он. – Мистер Филч весьма огорчится, ведь там его щетки.

Филч, школьный завхоз со скверным характером, тоже учился когда-то в школе «Хогвартс», но волшебник из него не вышел, и Филч из зависти вечно воевал со студентами, перепадало и Пивзу. Пивз, однако, пропустил слова Люпина мимо ушей, издав губами непристойный звук.

Профессор Люпин вздохнул и вынул волшебную палочку.

– На этот случай есть одно полезное заклинание, – сказал он ученикам через плечо. – Мисс Грейнджер, я наслышан о вашем знании заклинаний ещё до начала учебного года, не продемонстрируете ли нам подходящее?

– Какое именно, профессор? – уточнила Гермиона.

– Заклинание, которое толкает предметы, мисс Грейнджер, – девушка кивнула. Она быстро вытянул руку на уровне плеч, навел палочку на Пивза и произнесла:

– Ваддивази!

Жвачка пулей выскочила из замочной скважины и прямо Пивзу в левую ноздрю, Пивз перекувырнулся и, бранясь, умчался прочь.

– Ухты! – в восторге воскликнул Дин Томас.

– Как я и предполагал, слухи о ваших знаниях правдивы. – Гермиона улыбнулась, и спрятала палочку. – Ну что, идем дальше?

Люпин сразу вырос во мнении учеников, и они с уважением поглядывали на него и на поношенную одежду. Пройдя следующий коридор, Люпин, остановился перед учительской.

– Ну, вот мы и пришли. Заходите. – И он открыл дверь.

В отделанной деревянными панелями просторной учительской стояло много старых разномастных кресел. В одном из них у камина сидел профессор Снегг. Он обернулся на шум и криво улыбнулся, блеснув глазами. Профессор Люпин вошел, последний и хотел было закрыть за собой дверь, но Снегг остановил его:

– Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных.

Снегг поднялся и широким шагом прошествовал мимо учеников, его мантия развевалась, словно черный парус на ветру. В дверях он остановился, круто развернулся и с усмешкой сказал:

– Хочу вас предупредить, Люпин, в этом классе учится Невилл Долгопупс. Так вот, советую ничего ответственного ему не поручать, он не справится, если только моя лучшая ученица не нашепчет ему на ухо, что и как делать.

Невилл покраснел. Гарри исподлобья глянул на Снегга: мало ему унижать Невилла на своих уроках, так он науськивает на него и других учителей.

Профессор Люпин удивленно поднял брови:

– А я надеялся, что именно Невилл мне сегодня поможет. Уверен, он превосходно справится с заданием.

Невилл побурел, как свекла. Снегг презрительно скривился, вышел и громко хлопнул дверью.

– Поглядите на гардероб, – сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый гардероб для мантий.

Люпин подошел к гардеробу, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся, ручка дверцы задергалась. Ученики в переднем ряду отшатнулись.

– Там всего-навсего обычный боггарт, – успокоил их учитель. – Так что бояться нечего.

Большинство все-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Невилл с ужасом глядел на профессора Люпина. Симус Финниган не сводил опасливого взгляда с дверцы: только бы не открылась.

– Боггарты любят темноту, – рассказывал Люпин. – И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашел в футляре напольных часов. Этот появился здесь только вчера. Я попросил директора оставить его для нашего сегодняшнего урока. Кто ответит, что такое боггарт?

Гермиона подняла руку.

– Боггарт – это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится.

– Замечательно, даже я не ответил бы точнее, – похвалил Гермиону Люпин, и та зарделась. – Так вот, боггарт в гардеробе еще ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете.

– Что-то вроде кромешника? – спросила Панси.

– Да, в мире маглов боггарт имеет название кромешника. – кивнул Люпин. Невилл дико вытаращил глаза и что-то забормотал. – А это значит, – продолжал профессор, не обращая на Невилла внимания, – что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можешь сказать, Драко, какое?

Гермиона вскинула руку и даже на мыски приподнялась, чтобы ее вызвали. Это сбивало с толку, но Драко все же решился ответить:

– Нас здесь много. – сразу же ответил Драко. Гермиона огорченно опустила руку.

– Правильно, – сказал Люпин. – Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоем, втроем, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху-то было! Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него – смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: ридикулус!

– Ридикулус! – хором воскликнули ученики.

– Замечательно! Но это самая легкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет. Тут-то как раз мне и понадобится, Невилл, твоя помощь. Подойди сюда. – Гардероб снова задрожал, Невилла затрясло от ужаса. К гардеробу он шел, как на эшафот. – Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете? – Невилл невнятно что-то пробормотал. – Что ты сказал, Невилл? Я не расслышал. – Невилл умоляюще оглянулся в сторону товарищей и шепотом произнес:

– Профессора Снегга. – Все дружно засмеялись. Гермиона удивилась такому ответу, как можно бояться Снегга? Невилл виновато улыбнулся. Профессор Люпин задумался.

– Так-так… профессора Снегга… ты ведь, Невилл, кажется, живешь у бабушки?

– Д-да. Только я не хочу, чтобы боггарт обернулся моей бабушкой.

– Нет, нет, я тоже этого не хочу, – улыбнулся профессор Люпин. – Скажи, во что обычно одета твоя бабушка?

Невилл удивился, но ответил:

– Ну, всегда одна и та же высокая шляпа, на ней чучело грифа. Длинное платье, зеленое… иногда лисий палантин…

– И конечно, сумочка, – подсказал профессор.

– Да, большая красная.

– А теперь постарайся как можно ярче вообразить себе все, что носит бабушка. Вообразил?

– Да-а, – неуверенно ответил Невилл: что-то будет дальше?

– Боггарт выскочит из гардероба, увидит тебя и превратится в профессора Снегга. Ты нацелишь на него волшебную палочку, представишь себе бабушкину одежду и громко скажешь: «Ридикулус!» Страшный профессор вырядится в шляпу с чучелом грифа, зеленое платье и в руке у него будет красная дамская сумочка.

Гриффиндорцы дружно захохотали. Гардероб заходил ходуном.

– Если у Невилла получится, боггарт станет пугать всех по очереди, – сказал Люпин. – Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище.

Все притихли.

«Чего я больше всего на свете боюсь? – задумалась Гермиона. – Быть одной? Или…»

И стала перебирать в голове, как лучше его высмеять. И тут в памяти всплыло…

Из-под черного плаща высовывается рука… из-под капюшона вырывается хриплое протяжное дыхание… пронизывающий холод, словно засасывает в трясину…

Гермиона и все остальные содрогнулись и посмотрели кругом: не заметил ли кто? Весь класс, зажмурившись, воображал самое-самое ужасное. Рон буркнул: «Оторвать ему ноги…» Рон, конечно, думает о пауках: он их боится до смерти.

– Ну что, придумали? – спросил Люпин. Гарри вдруг стало страшно. Он еще ничего не придумал. Да и что придумаешь против дементора? Но стыдно просить еще минуту, все уже кивали и закатывали рукава. – Невилл, мы немного отойдем, чтобы тебе было свободней действовать. Потом я вызову следующего, – сказал Люпин. – Все назад, не мешайте Невиллу.

Ученики попятились и прижались к стене. Невилл остался у гардероба один-одинешенек. Он побледнел от страха, но закатал рукава и крепко сжал палочку.

– Начнешь, Невилл, на счет «три». – Профессор Люпин нацелил палочку на дверь гардероба. – Раз, два, три!

Из волшебной палочки вырвалась струя искр и ударила в ручку двери. Гардероб распахнулся, из него прямо на Невилла, сверкая глазами, нос крючком, шагнул как живой профессор Снегг.

Невилл отшатнулся, но волшебной палочки не опустил, шепча заклинание одними губами. А Снегг все надвигался, тянул к Невиллу руки, вот-вот схватит.

– Ри-ри-ридикулус! – взвизгнул Невилл.

Раздался щелчок, и Снегг покачнулся. На нем красовалось длинное, отделанное кружевами платье, на голове огромная шляпа, увенчанная грифом, основательно побитым молью, на руке вместительная дамская сумка.

Все так и покатились со смеху. Боггарт растерялся и замер как вкопанный.

– Грейнджер, давайте вы! – крикнул Люпин. Гермиона вышла вперёд, и встала перед боггартом. Его глаза засверкали, и внезапно, он превратился в саму Гермиону, только её форма была превращена в форму дома Гриффиндора, и она плакала, вокруг было темно, будто непонятно, чего она боится.

«Её страх – это попасть в Гриффиндор?» – удивился Драко.

Увидев своего боггарта, Гермиона сглотнула, она сразу же представила, что можно сделать, чтобы рассмешить всех, и в голову пришла только одна мысль.

– Риддикулус! – сказала Гермиона, направив на Боггарта палочку. Волосы боггарта задымились, глаза были испуганными, а одежда порвана, и он начал бегать по комнате, будто обжёгся обо что-то. Все рассмеялись.

– Отлично, Парвати, ваша очередь!

Парвати уверенно вышла вперед. Снегг двинулся на нее. Щелчок – и вместо него появилась обвитая пеленами в кровавых пятнах мумия. Она слепо уставилась на Парвати, вытянула руки и, медленно волоча ноги, поплелась к девочке…

– Ридикулус!

Путы на ногах мумии развились, заплели ноги, и мумия ничком грохнулась на пол, голова оторвалась и покатилась по полу.

– Симус, – вызвал Люпин. Симус стрелой выскочил к привидению.

Щелчок – и вместо мумии появилась банши, костлявая ведьма – привидение с длинными, до пола, волосами и зеленым лицом – вестница смерти. Она широко раскрыла рот, и комната огласилась пронзительным воплем, от которого волосы на голове у Гарри встали дыбом.

– Ридикулус! – крикнул Симус. Банши захрипела, схватилась за горло: совсем пропал голос.

Щелчок – вместо нее крыса гонится за своим хвостом. Еще щелчок – и мышь обернулась гремучей змеёй, извивалась, извивалась и вдруг превратилась в окровавленный глаз.

– Смотрите, он растерялся! – крикнул профессор Люпин. – Скоро совсем сгинет. Дин, ваша очередь!

Дин выбежал к боггарту. Щелчок – на полу запрыгала оторванная рука и по-крабьи поползла к Дину.

– Ридикулус! – заорал Дин. Хлоп – руку захлопнула мышеловка.

– Браво, Дин! Теперь Рон. – Рон выскочил на середину комнаты.

Щелк! Огромный, ростом выше взрослого человека, косматый паук, угрожающе клацая жвалами, пошел на Рона. Кто-то взвизгнул, Рон на мгновение оцепенел и вдруг как взревет:

– Ридикулус! – И ног у паука как не бывало, он покатился к Лаванде Браун. Та, пискнув, отскочила. Паук покатился к Гарри. Гарри поднял палочку…

– Позвольте мне! – крикнул вдруг профессор Люпин и встал между Гарри и пауком.

Щелчок – и безногий паук исчез. В воздухе перед учителем повис серебристый хрустальный шар. Люпин сказал спокойно: «Ридикулус!» – и шар, обернувшись тараканом, шлепнулся оземь.

– Идите сюда, Невилл, докончите его, – позвал Люпин.

Щелчок превратил таракана в Снегга. Невилл – на этот раз уверенно – ринулся на боггарта.

– Ридикулус! – закричал он, на мгновение Снегг опять предстал перед классом в длинном платье, Невилл рассмеялся, боггарт лопнул, и с минуту в воздухе висели только крошечные клочки дыма. Привидение исчезло.

– Превосходно! – похвалил Невилла профессор Люпин под аплодисменты учеников. – Превосходно, Невилл! Все молодцы. Оценки: по пяти баллов каждому, кто сражался с боггартом. Невиллу – десять за два раза. Всем по 5 баллов. – Молодцы, замечательный урок. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать в понедельник. Всё.

Ученики загалдели и повалили вон из учительской. Вот это да! Вот это урок! Только Гарри приуныл. Профессор Люпин не дал ему сразиться с привидением. Неужели из-за того обморока в поезде? Неужели профессор думает, что он просто слабак? И при виде дементора снова грохнется в обморок? Но никто, по-видимому, ничего такого не заподозрил.

– Видели, как ловко я сладил с этой ведьмой – банши! – Гермиона услышала крик Симуса.

– А я с рукой! – старался перекричать Симуса Дин.

– А Снегг-то! Снегг в шляпе с грифом! Вот потеха!

– А моя мумия!

– Интересно, почему профессор Люпин боится хрустального шара? – задумчиво произнесла Лаванда.

– Вот это урок! Лучше у нас еще не было, – сказал Рон по пути в класс, где они оставили сумки с учебниками.

Выходные выдались как нельзя лучше. Гермиона с Панси и друзьями пошла в Хогсмид, где встретила Рона, который присоединился к ней и Панси, сказав, что Гарри не нашёл где подписать разрешение, поэтому ему сюда вход запрещён. Гермиона была недовольна этим, но её настроение было испорчено окончательно, когда они застали Драко и Лаванду целующимися возле ограды к Воющей хижине.

– Завидуешь? – услышала голос Лаванды Гермиона, когда они с Панси и Роном собирались уходить, – держу пари, ты не целованная.

– Закрой рот, Браун, – рявкнула Панси, – тебе то какое дело?

– Да кто с такой уродиной то целоваться будет?

– Ты на себя смотрела то? – воскликнула Панси, – твой вес составляет 100 тонн, не меньше.

– Что ты тявкнула? – Гермиона и Рону еле удалось оттянуть Панси от вопящей Лаванды. Гермиона встретилась взглядом с Драко, который так холодно на неё смотрел, что, а ж тошно.