Текст книги "К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)"

Автор книги: Винкрет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 78 страниц)

Но вот директором стал Дамболдор. Он отнесся ко мне с сочувствием, сказал, что я должен учиться и что он примет все меры предосторожности.

Гермиона вдруг начала понимать его слова.

– Вы сказали, что люди слышали ваш вой, – заметила Гермиона.

– Да, – кивнул Люпин.

– Гремучую иву посадили в 1971 году… – вспомнила Гермиона, – получается, Визжайщая хижина…

– Этот дом, – Люпин окинул комнату печальным взглядом, – и туннель, ведущий к нему, были построены специально для меня. Раз в месяц меня тайком отправляли сюда из замка – на время превращения. А дерево поместили у входа в туннель, чтобы никто не мог попасть ко мне в дом, пока я опасен. Но если не считать превращений, то, пожалуй, я был счастлив, как никогда в жизни. Впервые у меня были друзья, трое верных друзей – Сириус Блэк, Питер Петтигрю и, разумеется, твой отец – Джеймс Поттер. Естественно, мои друзья не могли не заметить, что раз в месяц я куда-то исчезаю. Я сочинял всевозможные истории – говорил, что у меня заболела, мать и надо ее навестить… Больше всего на свете боялся, что, узнав, кто я такой, они бросят меня. Но, в конце концов, они, как и ты, Гермиона, поняли, в чем дело. Друзья не покинули меня. Напротив, придумали нечто такое, отчего мои трансформации стали самыми счастливыми днями моей жизни – они сами стали анимагами.

– И мой отец тоже? – изумился Гарри.

– Конечно. Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Твой отец и Сириус были одни из самых одаренных студентов, да и вообще им повезло, ведь анимагическое превращение иногда приводит к ужасным последствиям. Министерство магии еще и поэтому зорко следит за всеми, кто пытается стать анимагом. От Питера, было, мало толку, но он целиком положился на своих умных друзей и тоже благополучно стал анимагом. В конце концов, на пятом курсе им удалось осуществить свой замысел – отныне каждый мог по желанию трансформироваться.

– Но чем это могло помочь вам? – недоумевала Гермиона.

– Очень многим. В своем обычном виде им тоже приходилось избегать меня. Как животные – они составляли мне компанию. Ведь оборотни опасны только для людей… Раз в месяц они ускользали из замка, укрывшись мантией-невидимкой Джеймса, и совершали превращение. Питер, как самый маленький, легко преодолевал ударную зону ветвей Ивы и нажимал сучок, который отключал дерево, они спускались в туннель, и мы вместе проводили время. Под влиянием друзей я становился не таким опасным – тело было волчье, но разум сохранялся…

– Давай быстрее, Римус, – сипло поторопил его Блэк, по-прежнему не сводя с Коросты жутковато-голодных глаз.

– Сейчас, Сириус, сейчас…. Теперь, когда мы все могли превращаться в животных, открылись невероятные, захватывающие возможности. Мы покидали Хижину и всю ночь бродили в окрестностях школы или по деревне. Сириус и Джеймс перевоплощались в довольно крупных зверей и вполне могли при необходимости сдержать оборотня…. Вряд ли в Хогвартсе был хоть один студент, знавший территорию школы и Хогсмид лучше, чем мы, так что…

– Вам и пришла в голову мысль составить Карту Мародеров и подписаться прозвищами. Сириус – Бродяга, Питер – Хвост, но кто такой Сохатый?

– Джеймс, – сказал Сириус.

– А в какое животное… – начал, было Гарри, но Гермиона перебила его:

– Но ведь это же очень опасно! Гулять в деревне и вокруг замка с оборотнем…. А вдруг бы друзья не смогли вас удержать, и вы укусили кого-нибудь?

– Эта мысль до сих пор мучает меня, – глубоко вздохнув, сказал Люпин. – Было, было много раз – еще бы чуть-чуть и…. Потом мы хохотали над этим. Мы были молоды, неразумны и в восторге от своего ума, ловкости… Конечно, иногда во мне шевелилась совесть. Ведь я обманул доверие, Дамболдора… Он принял меня в Хогвартс, чего не сделал бы никакой другой директор, и, наверное, мысли не допускал, что я нарушаю правила, которые он установил для моей и чужой безопасности. Он не догадывался, что по моей милости трое однокурсников стали нелегальными анимагами…. Но каждый раз, когда мы обсуждали план очередных похождений в ночь полнолуния, совесть угодливо молчала. И оказалось, что с тех пор я мало изменился.

Люпин нахмурился, и в его голосе зазвучало отвращение к самому себе:

– Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком малодушен. Ведь это значит признаться, что я еще в школе обманывал его, что и других заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня – все. Он дал мне возможность учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти хоть какой заработок. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря темным искусствам, которым выучился у Волан-де-Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не играет…. Вот и выходит, что Снегг абсолютно прав насчет меня…

– Снегг? – Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина. – А Снегг здесь причем? – резко спросил он.

– Снегг – профессор в Хогвартсе, – невесело ответил Люпин, взглянув на Гарри, Рона и Гермиону. – Профессор Снегг когда-то учился вместе с нами. Это он больше всех противился моему назначению на должность преподавателя защиты от темных искусств. Держу пари, что он любит тебя, Гермиона, как собственную дочь.

– Почему вы так решили? – удивилась она.

– Потому что однажды он проявил неуважение к таким, как ты, Гермиона, и сейчас он заглаживает, скажем так, свою вину, – сказал Римус, – весь год он твердил Дамболдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания…. Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его…. Без меня там тоже не обошлось…

Блэк саркастически усмехнулся:

– Он это заслужил. Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал, чтобы нас исключили.

– Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, – продолжил Люпин. – Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга. Особенно он терпеть не мог Джеймса – виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно играл в квиддич… Настоящий талант. И вот однажды Снегг подсмотрел, как в канун полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снегга заметил и шутки ради сказал ему, что всех-то и дел – ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и тогда он отроет мою тайну. Снегг, естественно, так и сделал. И отправился вслед за мной. Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился за Снеггом и, рискуя жизнью, увел его из подземного хода. Снегг все же мельком увидел меня – в самом конце туннеля. Дамболдор строго-настрого запретил ему разглашать мою тайну. Но с тех пор он знает мою особенность.

– Я не думала, что Снегг настолько мстителен, – заметила Гермиона.

– Так вот почему Снегг вас не любит, – медленно произнес Гарри. – Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке.

– Совершенно верно, – раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина.

Это был Северус Снегг. Он сбросил с себя мантию-невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина.

Комментарий к Глава 19. Тайны становятся общими Осталось только две главы))

От Беты: Бечено. Возвращаюсь к 3-ей главе

====== Глава 20. Время ======

Гермиона взвизгнула, Блэк вскочил на ноги. Гарри подпрыгнул, словно его ударило током.

– Я нашел это рядом с Гремучей ивой, – сказал Снегг, отбросив в сторону мантию-невидимку. Он все время следил, чтобы волшебная палочка была нацелена в грудь Люпина. – Очень удобная вещь, Поттер, большое спасибо…

– Профессор, я…

– Замолчи, Гермиона, – рявкнул Снегг, он был явно недоволен.

Снегг слегка запыхался, но на его лице сияло выражение плохо сдерживаемого триумфа.

– Возможно, вас удивляет, как я узнал, что вы здесь? – Глаза профессора сверкали. – Я как раз шел в ваш кабинет, Люпин. Вы забыли вечером принять свое зелье, я понес вам лекарство и тут, к большому счастью – к счастью для меня, разумеется, – увидел у вас на столе некую Карту. Я взглянул на нее и сразу все понял. Вы бежали известным мне туннелем и далее исчезли…

– Северус… – воззвал Люпин, но Снегга было не остановить.

– Сколько раз я говорил Дамболдору, что это вы помогаете старому другу Блэку проникать в замок. И вот оно, доказательство. Но мне и во сне привидеться не могло, что у вас хватит духа вновь воспользоваться этой развалюхой как убежищем…

– Северус, вы ошибаетесь, – настаивал Люпин. – Ведь вы слышали далеко не все, я сейчас объясню… Сириус здесь вовсе не для того, чтобы убить Гарри…

– Этой ночью в Азкабане станет на двух узников больше. – Глаза Снегга пылали фанатичным огнем. – Вот интересно, как это понравится Дамболдору… Он был так уверен в твоей совершеннейшей безвредности, Люпин, вервольф ты наш домашний…

– Но это же глупо, – заметил Люпин мягко. – Неужели старая школьная обида стоит того, чтобы отправить невинного человека в Азкабан?

Хлоп!

Тонкие, гибкие, как змеи, шнуры вылетели из волшебной палочки Снегга и захлестнулись вокруг рта, запястий и лодыжек Люпина; он потерял равновесие и рухнул на пол, не в силах пошевелиться. Яростно взревев, Блэк бросился к Снеггу, но прямо у его виска стоит чья-то палочка. Повернув голову, Сириус увидел палочку Гермионы, она оказалась быстрее даже своего учителя.

– Не поймите меня не правильно, – сказала Гермиона, обращаясь к Блэку, – я, может и доверяю профессору Люпину, но точно не вам. – Римус, лёжа на полу, с мольбой в глазах посмотрел на Гермиону. – То, что вы говорили, правда?

– Я не стал бы лгать своим ученикам, – откликнулся Римус, – тем более своей лучшей ученице, – Римус имел ввиду Гермиону.

– Не слушай его, – рявкнул Северус, – оборотень есть оборотень, они такие же лживые, как и в школьные годы.

– Я спрашивала далеко не вас, профессор, – грубо отозвалась Гермиона.

С момента поступления Гермионы на Слизерин, Северус уделял ей больше внимания, так как она была достаточно одарённой волшебницей, и не только в зельях, но и в других областях. Она никогда не проявляла к Северусу неуважение, считала это низким поступком, даже защищала, когда Гарри и Рон думали, что Снегг хочет украсть философский камень.

– Ты опять жертва шутки, Северус, – прохрипел Блэк. – До тех пор, пока этот мальчик будет находиться со своей крысой в замке, – он кивнул в сторону Рона, – я буду тихо пробираться…

– В замок? – вкрадчиво переспросил Снегг. – Зачем же так далеко? Вот выберемся из-под Ивы, и я сразу кликну дементоров. Они будут рады видеть тебя, Блэк, очень рады… Даже одарят тебя поцелуем…

Лицо Блэка стало мертвенно-бледным.

– Я… я все-таки заставлю тебя выслушать, – хрипло проговорил он. – Вот эта крыса – посмотри на нее хорошенько…

Но в глазах Снегга плясали безумные огоньки, каких Гарри никогда раньше не видел. Было ясно: никакие доводы его не проймут.

– Все за мной! – скомандовал Снегг. Щелкнул пальцами, и концы шнура, опутавшего Люпина, оказались у него в руке. – Я притащу и оборотня. У дементоров найдется поцелуй и для него.

Не отдавая себе отчета, Гарри в три прыжка пересек комнату и загородил дверь.

– Прочь с дороги, Поттер, ты и так в серьезной беде, – злобствовал Снегг. – Если бы я не подоспел сюда, чтобы спасти твою шкуру…

– Профессор Люпин в этом году мог бы сто раз со мной расправиться. – Гарри попытался урезонить Снегга. – Он учил меня защищаться от дементоров. Мы постоянно оставались с ним один на один. Если он помогает Блэку, почему он меня не прикончил?

– Я не собираюсь разгадывать, что там происходит в голове у оборотня! – зашипел Снегг. – Дай пройти, Поттер!

– Это глупо! – закричал Гарри. – Из-за какой-то дурацкой всеми забытой шутки вы сейчас не хотите ничего слушать!

– Молчи! Не смей так со мной разговаривать! – безумствовал Снегг. – Каков отец таков и сын! Я только что спас твою жизнь, Поттер, ты меня на коленях благодарить должен! А тебя стоило бы убить. Умер бы, как отец, слишком самоуверенным, чтобы допустить мысль, что Блэк тебя одурачил. А теперь прочь с дороги, Поттер, или я заставлю тебя убраться!

Пока Гарри препирался со Снеггом, Гермиона отвела Сириуса подальше, чтобы учитель не выстрелил раньше времени. Сириус был умным волшебником, и его виновность на глазах Гермионы расплывалась, как мираж. Гермиона понимала, что многие толковали убийство маглов по-разному, и возможно, даже не возможно, а точно, что Сириус просто стал жертвой чьих-то грязных игр.

– Ты же не дура, верно? – прошептал Сириус, выводя Гермиону из раздумий, – если бы я хотел убить Гарри, то давно бы это сделал. Но сама посуди: Джеймс был моим лучшим другом, сделал меня крёстным для Гарри, как по-твоему я способен убить сына лучшего друга? – слова Сириуса посеяли в голове Гермионы сомнения, она хотела заставить преступника страдать, но в то же время понимала, что Сириус может быть не виновен, а бросать невиновного человека дементорам– абсурд. Гермиона колебалась. Единственный, кто сейчас мешает творить правосудие – Снегг, но идти против декана – это всё равно, что подписать себе смертный приговор и дальнейшие презрительные взгляды и насмешки.

Внезапно, Снегг отталкивает Гарри, и поднимает Люпина. Гермиона с мольбой смотрит на Гарри и Рона, у тех в голове созрел тот же абсурдный план, что и у неё.

– Экспеллиармус! – крикнула Гермиона. Снегг мгновенно потерял палочку и отлетел в стену, потеряв сознание.

– Редукто! – взмахнул палочкой Рон, разрывая верёвки, сдерживающие Люпина. Гермиона всё ещё направляла палочку на Сириуса.

– Зря ты это сделала, Гермиона, – Блэк, сдвинув брови, взглянул на неё. – Надо было предоставить его мне…

Гарри отвел глаза в сторону. Даже теперь он не был уверен, что поступил правильно.

– Спасибо, Гермиона, – поблагодарил он.

– Не заставляйте меня пожалеть, что я это сделала! – крикнула Гермиона, глядя на поднимающегося Люпина, – у вас 2 минуты, чтобы опровергнуть наши с Гарри и Роном сомнения

– Кто сказал, что мы вам верим сейчас? – возразил Гарри.

– Значит, пора представить веские доказательства, – заявил Блэк. – Ты, парень, дай мне Питера.

Блэк сунул под мантию крючковатые пальцы и вынул смятый клочок газеты, разгладил его и показал всем.

Это была фотография семейства Уизли, напечатанная прошлым летом в «Ежедневном Пророке». У Рона на плече сидела Короста.

– Как ты это достал? – поразился Люпин.

– Фадж дал, – ответил Блэк. – В прошлом году он приезжал инспектировать Азкабан и оставил мне газету. А там, на первой полосе на плече у этого мальчика я увидел Питера. Я сразу его узнал, ведь я столько раз видел его превращения. В статье было сказано, что паренек учится в Хогвартсе – там же, где и Гарри…

– Бог мой, – прошептал Люпин, переводя взгляд с живой Коросты на картинку и обратно. – Передняя лапа…

– Что с передней лапой? – резко спросил Рон.

– Нет одного пальца, – пояснил Блэк.

– Вот именно, – выдохнул Люпин. – Просто, как все гениальное… Он сам себе его оттяпал?

– Перед последней трансформацией, – кивнул Блэк – Я загнал его в угол, и он заорал на всю улицу, что это я предал Лили с Джеймсом, и тут же, не успел я рта раскрыть, устроил взрыв, а палочку он держал за спиной. На двадцать футов вокруг все в куски, все погибли, а сам он вместе с другими крысами шмыгнул в канализацию…

– Разве ты не знаешь, Рон? – сказал Люпин. – От Петтигрю нашли только…

– Палец, – закончила Гермиона.

– Но Короста могла подраться с другой крысой или еще что-нибудь. Она живет в нашей семье испокон веков…

– А точнее, двенадцать лет, – добавил Люпин. – Тебя никогда не удивляло подобное долголетие?

– Ну, мы о ней заботились…

– Хотя, пожалуй, сейчас крыса выглядит не слишком хорошо, а? – продолжал Люпин. – Думаю, она начала худеть, узнав, что Сириус вырвался на свободу.

Гермиона начала опускать палочку, услышав слова Люпина. Она посмотрела на Рона, и тот кивнул.

– Хотите, объясню, зачем ему потребовалось имитировать собственную смерть? Да затем, что он знал: вы собирались его убить так же, как убили моих родителей!

– Да нет же, Гарри, – попытался успокоить его Люпин.

– А теперь вы здесь, чтобы прикончить его!

– Гарри, успокойся, – попыталась утихомирить друга Гермиона, но тот лишь зыркнул на неё.

– Да, именно этого я и хочу! – Блэк с ненавистью взглянул на крысу.

– Значит, я зря помешал Снеггу схватить вас.

– Гарри! – торопливо вмешался Люпин. – Да пойми ты! Все это время мы считали, что Сириус предал твоих родителей, а Питер выследил его. На самом же деле все было наоборот: Питер предал твоих отца и мать, и Сириус это знал.

– Неправда! – Гарри судорожно сжал кулаки. – Он был их Хранителем Тайны! Он сам сказал до вашего прихода, что это он их убил!

Но Блэк медленно покачал головой, его ввалившиеся глаза ярко вспыхнули.

– Гарри… Я все равно что убил их…. В последнюю минуту я уговорил Лили и Джеймса переменить свой выбор, сделать Хранителем Тайны его. В этом моя вина…. В ту ночь, когда они погибли, я хотел проверить, как там Питер, убедиться, в безопасности ли он. Приехал к нему в убежище, а его там нет. И никаких следов борьбы. Я заподозрил неладное и сразу же помчался к твоим родителям. Увидел их разрушенный дом, их тела и все понял: Питер предал их. Вот в чем моя вина. – У Блэка сорвался голос, и он отвернулся.

– Довольно об этом, – суровым тоном, какого Гарри от него никогда не слышал, заговорил Люпин. – Существует лишь один способ выяснить, что произошло на самом деле. Рон, дай мне крысу.

– А что вы с ней сделаете? – с опаской спросил Рон.

– Заставим принять истинное обличье. Если это действительно крыса, ей это не повредит.

– ГЕРМИОНА! ЗАКЛИНАНИЕ! – шарик, сдерживающий крысу, растаял в воздухе, действие заклинание прекратилось.

Все кругом озарилось бело-голубой вспышкой из двух волшебных палочек; на какую-то секунду Короста зависла в воздухе, ее черное тельце бешено извивалось, Рон взвыл, и крыса с негромким стуком упала на пол. Сверкнула еще одна слепящая вспышка и тогда…

Как будто они наблюдали за ростом дерева в замедленной киносъемке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги – конечности. Еще миг – и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки.

Перед ними предстал коротышка, едва ли выше Гарри и Гермионы; жидкие бесцветные волосы растрепаны, на макушке изрядная лысина; кожа на нем висела, как на толстяке, исхудавшем в одночасье. Вид был облезлым, как у Коросты в последнее время. Да и вообще что-то крысиное сохранилось в остром носике, в круглых водянистых глазках. Прерывисто дыша, он оглядел комнату и бросил быстрый взгляд на дверь.

– Ну, здравствуй, Питер, – приветливо произнес Люпин, как будто в Хогвартсе по три раза на дню крысы превращались в старых школьных друзей. – Давненько не виделись.

– С-с-сириус… Р-р-римус… – даже голос у Петтигрю остался писклявым. Он вновь быстро покосился на дверь. – Мои друзья… мои добрые друзья…

– Мы тут, Питер, беседовали о том, как погибли Джеймс и Лили. И вообще о той ночи. Боюсь, ты пропустил кое-какие подробности, пока визжал на кровати…

– Римус, – задыхаясь, вымолвил Петтигрю, и Гарри увидел капли пота, выступившие на его одутловатом лице. – Ты ведь не веришь ему, правда? Он пытался убить меня, Римус…

– Это мы уже слышали, – ответил Люпин уже гораздо холоднее. – Мне хотелось бы прояснить с твоей помощью несколько мелочей, если не возражаешь.

– Он явился сюда, чтобы опять мучить меня и убить! – неожиданно завопил Петтигрю, указывая на Блэка. Гарри бросилось в глаза, что он ткнул в Блэка средним пальцем – указательный на правой руке отсутствовал. – Он убил Лили и Джеймса, а теперь охотится и на меня. Помоги мне, Римус…

Блэк устремил на Петтигрю ледяной взгляд, и лицо его стало особенно похоже на череп.

– Никто не станет тебя мучить и убивать, – успокоил школьного приятеля Люпин. – Прежде надо кое в чем разобраться.

– Разобраться? – взвизгнул Петтигрю, по-прежнему украдкой озираясь и бросая взгляды то на заколоченные окна, то на единственную дверь. – Я знал, что он будет преследовать меня! Знал, что вернется! Я двенадцать лет этого ждал!

– Ты знал, что Сириус собирается бежать из Азкабана? – сдвинул брови Люпин. – Да ведь оттуда никто никогда не убегал!

– На его стороне темные силы, какие нам и не снились! – пронзительно завыл Петтигрю. – Как иначе он смог оттуда вырваться? Тот-Кого-Нельзя-Называть наверняка кое-чему его научил!

Комнату огласил невеселый жутковатый смех Блэка.

– Значит, это Волан-де-Морт меня кое-чему научил? – Петтигрю вздрогнул, словно Блэк пригрозил ему хлыстом.

– Что, страшно слышать имя старого хозяина? – спросил Блэк. – Не виню тебя, Питер. Его команда не очень-то была тобой довольна! Верно, говорю?

– Не понимаю тебя, Сириус, – промямлил Петтигрю, дыша все чаще; теперь все его лицо блестело от пота.

– Не от меня ты прятался эти двенадцать лет, – усмехнулся Блэк. – Ты скрывался от прежних дружков Волан-де-Морта. Я кое-что слышал в Азкабане, Питер…. Все они думают, что ты мертв, иначе тебе бы пришлось, держать ответ перед ними… Они много чего интересного говорили во сне, особенно об одном обманщике, который надул их. Волан-де-Морт ведь отправился к Поттерам по твоей наводке. И там его ожидал крах. Но не все же сторонники Волан-де-Морта кончили дни в Азкабане, не так ли? Их еще достаточно много, они выжидают время, прикинулись, будто осознали свои заблуждения…. Пронюхай они, что ты жив, Питер…

– Не понимаю… о чем ты, – снова повторил Петтигрю. Вытер лицо рукавом и поднял глаза на Люпина. – Ведь ты не веришь этой… всей этой чепухе, Римус?

– Должен признаться, Питер, мне трудно понять, зачем невиновному человеку жить двенадцать лет в облике крысы, – невозмутимо ответил Люпин.

– Невиновный, но смертельно испуганный! – вновь сбился на крысиный визг Петтигрю. – Если сторонники Волан-де-Морта настроены против меня, то лишь потому, что я отправил в Азкабан одного из их главарей – этого шпиона Сириуса Блэка!

Лицо Блэка исказилось.

– Да как ты смеешь! – Голос его зазвучал точно рык гигантского волкодава, которым он недавно был. – Это я шпионил для Волан-де-Морта? Я никогда не пресмыкался перед теми, кто могущественнее меня! Это ты, Питер, шпион. Никогда не пойму, как же я не сообразил это еще тогда. Тебе всегда нравились большие и сильные друзья, которые покровительствовали бы тебе. Такими были мы… Я и Римус…. И Джеймс…

Петтигрю снова вытер лицо, он почти задыхался.

– Я – шпион? Ты не в своем уме…. Да как у тебя язык повернулся такое… такое…

– Лили и Джеймс назначили тебя Хранителем Тайны по моему настоянию, – продолжал Блэк с такой злобой, что Петтигрю попятился. – Я думал, что этот блеф сработает. Волан-де-Морт будет охотиться за мной, ему и в голову не придет, что они возьмут в Хранители такое ничтожество, как ты. Но ты предал Поттеров. Наверное, разговор с Волан-де-Мортом стал звездным часом твоей жизни…

Петтигрю что-то смятенно бормотал. Гарри уловил слова «странность», «помешательство», но его внимание больше привлекла мертвенная бледность лица Петтигрю и то, как он продолжал шнырять глазами по окнам и двери.

– Профессор Люпин? – неуверенно вступила в разговор Гермиона. – Могу… могу я кое-что сказать?

– Разумеется, Гермиона, – любезно разрешил Люпин.

– Ну… Короста… то есть, я хочу сказать, этот… этот человек – он три года жил в спальне Гарри. Но если он работал на Сами-Знаете-Кого, как вышло, что он никогда не пытался навредить Гарри?

– Вот видите! – пискнул Петтигрю, тыча в Гермиону покалеченной рукой. – Спасибо тебе! Слышишь, Римус? Я волоса на голове Гарри не тронул! Как ты это объяснишь?..

– Я объясню, – прервал его Блэк. – Ты никогда ничего не делал без выгоды для себя. Волан-де-Морт двенадцать лет в бегах, утратил всю свою силу, говорят, он едва жив. Так чего ради совершать убийство под носом Альбуса Дамболдора? Вот если ты будешь абсолютно уверен, что Темный Лорд опять в игре, тогда другое дело. Можно опять бежать под его покровительство. Потому ты и выбрал это пристанище – семью волшебников. Чтобы знать, что происходит в их мире. Вдруг старый хозяин обретет силу – тогда ты сможешь спокойно к нему вернуться…

Петтигрю несколько раз открывал и закрывал рот – казалось, он утратил дар речи.

– Э-э-э… мистер Блэк… Сириус… – робко проговорила Гермиона.

Услыхав эти слова, Блэк вздрогнул и внимательно взглянул на девочку: очевидно, давно отвык от подобной вежливости.

– Позвольте вас спросить, как… как вам удалось выбраться из Азкабана без помощи темной магии?

– Благодарю! – исступленно выдохнул Петтигрю, отчаянно кивая, ей. – В самую точку! Именно это я и хотел…

Но Люпин взглядом заставил его умолкнуть. Блэк чуть нахмурился, глядя на Гермиону, но не потому, что рассердился – казалось, он обдумывает ответ.

– Сам не знаю как, – медленно произнес он. – Думаю, единственной причиной, почему я не потерял рассудка, была мысль, что я невиновен. Ее не назовешь счастливой мыслью, дементоры не могли высосать ее… но она сохранила мой разум и самосознание. А когда приходилось уж совсем круто, я превращался у себя в камере… становился собакой. Вы же знаете, дементоры ничего не видят, – он сглотнул, – они воспринимают людей только через их эмоции… И они ощущали только, что мои чувства в эти часы делаются менее… менее человеческими, менее сложными. Скорее всего, они думали, что я схожу с ума, как все остальные узники. Это их не беспокоило. Но я был очень слаб, и не было никакой надежды, что я с ними справлюсь, без волшебной палочки… Летом я увидел Питера на той фотографии… Я догадался, что он в Хогвартсе, рядом с Гарри. Идеальная позиция для нападения, если однажды он проведает, что Темный Лорд вновь набирает силы…

Петтигрю мотал головой, безмолвно шевелил губами, но, будто загипнотизированный, не сводил глаз с Блэка.

– … Я не сомневался, он нанесет удар, когда будут союзники…. Продаст им последнего Поттера. Кто тогда посмеет сказать, что он предал Волан-де-Морта? И его примут назад с почестями…. Так что видите, я должен был действовать…. Ведь я единственный знал, что Питер еще жив…

Гарри вспомнились слова мистера Уизли, сказанные жене: «Стражи сообщают, Блэк говорит во сне и произносит всегда одни и те же слова: «Он в Хогвартсе».

– И у меня в голове как будто зажегся свет. Дементоры не могли мне помешать. Это не было счастливым чувством, это была навязчивая идея, она придавала мне силы, проясняла ум. И однажды вечером, когда дементоры принесли еду, я выскользнул в открытую дверь в облике пса… Им настолько сложнее улавливать чувства животных, что они были сбиты с толку… Я был так истощен, что сумел пролезть сквозь решетки…. В обличье пса переплыл пролив, побежал на север и так добрался до окрестностей Хогвартса… Все это время жил в лесу… Только однажды вышел – уж очень захотелось, посмотреть квиддич… Ты летаешь так же здорово, как твой отец, Гарри…

Он посмотрел на Гарри, и тот первый раз не отвел взгляда.

– Поверь мне, – прохрипел Блэк. – Поверь, Гарри. Я не предавал Джеймса и Лили. Я бы скорее сам умер.

И Гарри поверил. Комок в горле помешал ему говорить, и он просто кивнул.

– Неправда! – Петтигрю упал на колени, словно кивок Гарри был смертным приговором. Подавшись вперед, он пополз к Сириусу, молитвенно сложив руки. – Сириус… это же я… Питер… твой друг… ты же не станешь…

Блэк оттолкнул его, и Петтигрю опрокинулся.

– На моей мантии и без тебя достаточно грязи!

– Римус! – заголосил Петтигрю, повернувшись теперь к Люпину и умоляюще извиваясь перед ним. – Ведь ты не веришь ему…. Разве Сириус не сказал бы тебе, что они переменили план?

– Нет, не сказал бы, если думал, что я шпион, – ответил Люпин. – Наверное, ты именно так и думал и потому не сказал мне, Сириус? – мимоходом заметил он поверх головы Петтигрю.

– Прости меня, Римус, – вздохнул Блэк.

– О чем разговор, Бродяга? – сказал Люпин, закатывая рукава. – Прости и ты меня, что я столько лет считал тебя предателем.

– Да чего уж тут… – Тень улыбки скользнула по изможденному лицу Блэка. И он тоже принялся закатывать рукава. – Убьем его вместе?

– Да, вместе, – сурово произнес Люпин.

– Не надо, пожалуйста… вы не можете… – заверещал Петтигрю и пополз к Рону. – Рон… Разве я не был тебе добрым другом… Твоим домашним любимцем? Ты не дашь им убить меня, правда? Ты ведь на моей стороне!

Но Рон смотрел на него с отвращением:

– И я разрешал тебе спать в моей постели!

– Мой добрый мальчик… добрый хозяин… Ты не допустишь этого… Я был твоей крысой… ласковым зверьком…

Гермиона подошла к Рону, чтобы если что защитить, как вдруг Питер выхватывает у неё палочку. Затем отталкивает к шкафчику, оцарапав, ей щёку Гермиона ударяется головой. Гарри не успевает опомниться, как Питер уже направляет на него палочку.

– Я ненавижу скрываться, друзья, – прохрипел Питер, – и уж тем более, убивать маглорождённых волшебниц, – он, облизнувшись, посмотрел на Гермиону.

– Ты отобрал палочку у волшебницы, Питер, – заметил Римус, – это наказуемо.

– А мне плевать.

Гермиона, пока Питер болтал с друзьями, переглянулась с Гарри и Роном. Тем быстро сообразили, что задумала Гермиона. Она медленно, стараясь не шуметь, поднялась на ноги, ведь Питер стоял к ней спиной, она резко ударяет его по шее, оглушая, однако он лишь выронил палочку. Развернувшись, Питер, хватает Гермиону за горло, и отталкивает к стене.

– Я могу и убить, девочка, – он сильнее сжал её горло, впуская в кожу когти.

– АААА! – закричала Гермиона. Гарри спохватился первый, и быстро оказавшись возле Питера, хватает за пиджак, и отбрасывает ближе к Блэку и Люпину. Гермиона падает на пол.

– Как ты? – спросил Гарри. Гермиона начала закашливаться, и потёрла шею, на которой ещё виднелись ссадины, а на щеке красовались четыре глубокие царапины.

– Ты продал Лили и Джеймса Волан-де-Морту. – Блэка тоже била дрожь. – Будешь еще отрицать это?

Петтигрю зарыдал. Это было жуткое зрелище – он походил на лысого младенца-переростка, съежившегося на полу.

– Сириус, Сириус, что я мог поделать? Темный Лорд… ты себе не представляешь…. У него такое оружие, что уму непостижимо… Меня запугали, Сириус, я же никогда не был храбрецом, как ты, Римус или Джеймс… Я не хотел того, что случилось… Меня, вынудил Тот-Кого-Нельзя-Называть.

– Не лги! Ты стал его шпионом еще за год до гибели Джеймса и Лили! Ты был его осведомителем!

– Его… его власть была безгранична, – хлюпнул Петтигрю. – Что бы я выиграл, если бы стал противиться ему?

– Да. Что бы ты выиграл, Питер, в борьбе с самым злым волшебником всех времен? – Блэк клокотал от ярости. – Всего-навсего несколько невинных жизней.