Текст книги "К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)"

Автор книги: Винкрет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 78 страниц)

– Грюм, – произнес Гарри, который все еще не мог прийти в себя от изумления. – Как Грюм мог все это сделать?

– Это не Аластар Грюм, – тихо сказал Дамболдор. – Ты никогда не знал Аластора Грюма. Настоящий Грюм никогда не увел бы тебя от меня после того, что произошло сегодня. Как только он ушел с тобой, я сразу все понял… и отправился следом, по пути ко мне прилетела синица, думаю, что это мисс Паркинсон прислала её. Поэтому мои мысли подтвердились.

Дамболдор наклонился, посмотрел на Грюма, запустил руку в карман его мантии и вытащил оттуда фляжку и связку ключей. Обернувшись к профессору МакГонагалл и Снеггу, он сказал:

– Северус, принесите, пожалуйста, самое сильное зелье правды, которое у вас есть, а потом сходите на кухню и приведите эльфа по имени Винки. Минерва, будьте добры, пойдите к дому Хагрида, вы увидите там, на грядке с тыквами большого черного пса. Отведите его в мой кабинет, скажите ему, что я скоро приду, и возвращайтесь сюда.

Если указания директора и показались Снеггу или МакГонагалл странными, они сумели скрыть замешательство. Оба тут же развернулись и вышли из кабинета. Дамболдор подошел к сундуку с семью замками, вставил ключ в первый замок, повернул его и откинул крышку. Внутри лежала гора книг. Дамболдор запер сундук, вставил второй ключ во второй замок и снова открыл сундук. Книги исчезли, и их место занимала теперь целая куча сломанных вредноскопов, пергамента и перьев, а сверху лежало что-то серебристое, напомнившее Гарри мантию-невидимку. Гарри как зачарованный смотрел, как Дамболдор открывает один, другой, третий, четвертый, пятый, шестой замки и всякий раз в сундуке оказывается что-нибудь новое. В конце концов, Дамболдор отпер седьмой замок, откинул крышку, и у Гарри с Роном и Панси, которые стояли рядом, вырвался крик удивления. Перед его глазами было что-то вроде небольшого подземелья глубиной футов десять. На полу крепко спал совершенно истощенный настоящий Грозный Глаз Грюм. Деревянной ноги у него не было, глазница, где должен быть волшебный глаз, провалилась, а неровно выстриженные клочья седых волос торчали в разные стороны. Гарри, не в силах совладать с изумлением, перевел взгляд с Грюма, который лежал в подземелье, на Грюма, который лежал на полу кабинета.

Дамболдор залез в сундук, аккуратно спрыгнул на пол рядом со спящим Грюмом и склонился над ним.

– Оглушен… заклятие Империус… совсем ослабел, – произнес он. – Конечно, он нужен был им живым. Гарри, брось мне мантию этого самозванца. Аластар совсем окоченел от холода. Мадам Помфри непременно осмотрит его, но, похоже, угрозы для жизни нет.

Гарри бросил плащ. Дамболдор укрыл Грюма, подоткнул аккуратно края мантии, выбрался из сундука и принялся исследовать фляжку лже-Грюма. Отвинтил крышку и осторожно наклонил ее. На пол капнула густая, клейкая на вид жидкость.

– Оборотное зелье, Гарри, – сказала Гермиона.

– Верно, – кивнул Дамболдор, – Северус говорил мне, что у тебя, Гермиона, кто-то украл книгу, в которой был рецепт Оборотного зелья. Я больше чем уверен, что украл он его не для рецепта, а потому что там были признаки, по которым можно было бы выяснить, кто принял это зелье. Видите, как все просто? Дело в том, что Грюм всегда пьет только из своей фляжки, и все прекрасно об этом знают. Самозванцу, конечно, нужно было, чтобы настоящий Грюм всегда находился под рукой, чтобы пополнять запас Оборотного зелья. Посмотрите на его волосы… – Дамболдор бросил взгляд на Грюма в подземелье. – Самозванец весь год отстригал понемногу, они неровные? Но я думаю, что сегодняшней бурной ночью он мог и забыть в очередной раз принять зелье – его ведь нужно принимать каждый час…. Посмотрим…

В какой-то момент лицо лежащего на полу человека стало меняться прямо на глазах. Шрамы исчезли, кожа стала гладкой, покалеченный нос приобрел обычную форму и уменьшился. Седеющая грива становилась все короче, пока не превратилась в коротко стриженые соломенного цвета волосы. Деревянный протез с гулким стуком упал на пол, а на его месте выросла обычная нога. Еще мгновение – и волшебный глаз выскочил из глазницы, и его заменил нормальный глаз. Волшебный глаз покатился по полу, не переставая вращаться в разные стороны.

Перед Гарри лежал бледный, слегка веснушчатый мужчина со светлыми волосами.

В коридоре послышались быстрые шаги. Первым в кабинет вошел Снегг, за ним Винки, а за ней профессор МакГонагалл. Внезапно, когда Гарри склонился над ним, чтобы лучше рассмотреть лицо, то злодей попытался схватить его, Драко и Рон еле оттащили Гарри от него, а Гермиона и Панси тыкнули в злодея палочками, чтобы тот показал им своё лицо.

– Крауч! – остолбенел от изумления Снегг. – Барти Крауч! – Гарри знал, кто это. Он видел этого человека в Омуте Дамболдора, видел, как дементоры тащили его прочь из зала, а он при этом пытался убедить мистера Крауча, что ни в чем не виноват… но сейчас вокруг глаз у него залегли морщины, и он выглядит гораздо старше…

– Младший? – воскликнула Панси, – папа рассказывал мне о нем. Барти Крауч младший присутствовал на каком-то суде много лет назад…

– Боже мой! – профессор МакГонагалл замерла в дверях и не сводила глаз с лежащего на полу человека.

Грязная, растрепанная Винки выглянула из-за ног Снегга и тут же пронзительно взвизгнула:

– Мастер Барти, мастер Барти, что вы здесь делать? – Она бросилась на грудь Краучу с воплями:

– Ты убить его! Ты убить его! Ты убить сына моего хозяина!

– Я не убил его, Винки, – ответил Дамболдор. – Отойди, пожалуйста, в сторонку. Северус, вы принесли зелье?

Снегг вручил Дамболдору маленький пузырек с совершенно прозрачной жидкостью – Сыворотку Правды, которой он однажды на уроке пригрозил напоить Гарри. Дамболдор склонился над лежащим Краучем. Затем, отвязал его от стула, подтащил его к стене и прислонил к ней в сидячем положении прямо под Проявителем Врагов, из которого все еще смотрели разъяренные лица Дамболдора, Снегга и МакГонагалл. Винки, спрятав лицо в ладонях, так и осталась на коленях. Ее всю трясло. Дамболдор открыл рот Крауча и влил ему три капли сыворотки.

На лице его не было никакого выражения, глаза смотрели в одну точку. Дамболдор стал перед ним на колени, так чтобы их лица находились на одном уровне. Затем он указал палочкой на грудь Крауча и произнес:

– Ты слышишь меня? – тихо спросил Дамболдор. Мужчина моргнул.

– Да, – так же тихо ответил он.

– Я хотел бы, чтобы ты рассказал нам, – спросил Дамблдор, – как ты оказался здесь. Как ты бежал из Азкабана?

Крауч судорожно вздохнул и монотонно заговорил:

– Меня спасла мать. Она знала, что умирает. Она упросила отца спасти меня ради нее. Он любил ее так, как никогда не любил меня. Он согласился. Они пришли навестить меня. Дали мне Оборотное зелье с волосом матери. А она приняла зелье с моим волосом. Мы обменялись внешностью. – Гермиона вопросительно посмотрела на Снегга:

– Это сыворотка правды, верно?

– Да, – кивнул Снегг.

Винки, все еще дрожа, яростно затрясла головой:

– Ни слова, мастер Барти, ни слова больше, вы причинить беду вашему отцу! – Но Крауч лишь судорожно вздохнул и все так же монотонно продолжил:

– Дементоры слепы. Они ощутили, что в Азкабан вошли один здоровый человек и один умирающий. Они ощутили, что вышли один здоровый и один умирающий. Отец вывел меня, переодев в платье матери, на случай, если сквозь решетку нас видели другие заключенные. Мать умерла вскоре после этого. Она принимала Оборотное зелье до самой смерти. Она похоронена под моим именем и с моей внешностью. Все были уверены, что она – это я. –

Крауч снова моргнул.

– А что сделал отец, когда доставил тебя домой? – спросил Дамболдор.

– Инсценировал смерть матери. Тихие, семейные похороны. Эта могила пуста. Наш эльф выходила меня. Потом меня скрывали. Меня нужно было контролировать. Отец использовал множество заклинаний, чтобы управлять мной. Когда я выздоровел, я думал только о том, чтобы отыскать своего хозяина… чтобы вернуться к нему на службу.

– Как твой отец управлял тобой? – задал вопрос Дамболдор.

– Заклятие Империус, – ответил Крауч. – Я находился под контролем отца. Он заставил меня ходить круглые сутки в мантии-невидимке. Рядом со мной всегда была эльф. Она была моим тюремщиком и заботилась обо мне. Она жалела меня. Она убедила отца давать мне иногда возможность развлечься. В награду за примерное поведение.

– Мастер Барти, мастер Барти, – всхлипывала Винки сквозь прижатые к лицу ладони. – Не надо говорить им, мы попасть в беду…

– Стало ли кому-нибудь известно, что ты жив? – тихо спросил Дамболдор. – Знал ли об этом кто-нибудь, кроме твоего отца и домашнего эльфа?

– Да, – ответил Крауч, и снова моргнул. – Знала колдунья в департаменте моего отца. Берта Джоркинс. Она пришла к нам домой с бумагами для отца. Его не было дома. Винки проводила ее в дом и вернулась на кухню, ко мне. Она подслушала. Она услышала достаточно, чтобы понять, кто прячется под мантией-невидимкой. Отец пришел домой. Она обвинила его. Он наложил на нее мощное заклятие памяти, чтобы она забыла все, что ей удалось разузнать. Слишком мощное. Он сказал, что теперь ее память повреждена навсегда.

– Зачем она явилась, стала совать нос в дела моего хозяина? – продолжала горестно всхлипывать Винки. – Почему она не оставить нас в покое?

– Расскажи мне о Чемпионате мира по квиддичу, – сказал Дамболдор.

– Это Винки уговорила отца, – все так же монотонно продолжал Крауч. – Она убеждала его полгода. Я не выходил из дому уже несколько лет. Я любил квиддич. Пусть он посмотрит, говорила она. Он будет в мантии-невидимке. Пусть он вдохнет немного свежего воздуха. Она говорила, что этого хотела бы моя мать. Она говорила отцу, что мать умерла, чтобы освободить меня. Она спасала меня не для того, чтобы я жил в заключении. Он, в конце концов, согласился. Все было тщательно спланировано. Отец с самого утра отвел меня и Винки в верхнюю ложу. Винки должна была говорить, что держит место для моего отца. Я, невидимый, должен был сидеть на нем. Мы собирались уйти после того, как все покинут ложу. Все будут думать, что Винки идет одна. Никто ничего не узнает. Но Винки не знала, что я набираю силу. Я начал сопротивляться заклятию Империус, наложенному моим отцом. Были времена, когда я становился почти таким же, как раньше. Были короткие периоды, когда ему, похоже, не удавалось меня полностью контролировать. Это случилось там, в верхней ложе. Как будто я очнулся от глубокого сна. Я оказался в толпе, в самой середине матча, и увидел волшебную палочку, которая торчала из кармана мальчишки прямо передо мной. Мне не разрешалось иметь волшебную палочку с момента заключения в Азкабан. Я украл ее. Винки не знала. Винки боится высоты. Она закрыла лицо руками.

– Мастер Барти, плохой мальчик! – прошептала Винки, заливаясь слезами.

– Значит, ты взял палочку, – продолжил Дамболдор. – И что ты с ней сделал?

– Мы пошли обратно в палатку, – ответил Крауч. – Потом мы услышали их. Мы услышали Пожирателей смерти. Тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто ни минуты не страдал ради моего хозяина. Они повернулись к нему спиной. Они не были порабощены, как я. Они могли искать его, но они этого не сделали. Они просто развлекались с маглами. Их голоса разбудили меня. Мое сознание стало ясным, как никогда. Я был разъярен. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они предали моего хозяина. Отец вышел из палатки, он поспешил на помощь маглам. Винки испугалась, увидев, как я разгневан. Она использовала свою собственную, эльфовскую магию, чтобы привязать меня к себе. Она вытащила меня из палатки и уволокла в лес, подальше от Пожирателей смерти. Я старался задержать ее. Я хотел вернуться к лагерю. Я хотел показать этим Пожирателям смерти, что такое истинная преданность Темному Лорду, и наказать их за ее отсутствие. Я использовал украденную палочку, чтобы запустить в небо Черную Метку. Появились волшебники из Министерства. Они разбросали оглушающие заклятия повсюду. Одно из заклятий прошло между деревьями, за которыми прятались мы с Винки. Связь между нами была разорвана. Мы оба были оглушены. Когда Винки нашли, отец знал, что я должен быть неподалеку. Он обыскал кусты рядом с тем местом, где нашли ее, и обнаружил меня. Он дождался, пока остальные волшебники из Министерства разойдутся. Он снова наложил на меня заклятие Империус и отконвоировал домой. Он уволил Винки. Она подвела его. Она дала мне возможность завладеть палочкой. Она почти дала мне возможность убежать. Винки издала вопль отчаяния. – Мы остались в доме вдвоем с отцом. И тогда… и тогда… – голова Крауча качнулась, и по его лицу расползлась безумная улыбка. – За мной пришел мой хозяин(Прим. Беты. Их клеймят как скот, а они рады). Он прибыл к нам поздней ночью на руках у своего слуги Хвоста. Мой хозяин выяснил, что я еще жив. Он схватил Берту Джоркинс. Он пытал ее. Она многое ему рассказала. Она рассказала ему о Турнире Трех Волшебников. Она сказала ему, что старый мракоборец Грюм будет преподавателем в Хогвартсе. Он пытал ее, пока не разрушил заклятие памяти, наложенное моим отцом. Она рассказала ему, что я бежал из Азкабана. Она рассказала ему, что отец держит меня взаперти, чтобы помешать, мне вернуться к хозяину. Так мой хозяин узнал, что я остаюсь его верным слугой – может быть, самым верным из всех. Хозяин задумал план на основе информации, полученной от Берты. Ему был нужен я. Он прибыл к нам около полуночи. Отец открыл дверь.

Улыбка на лице Крауча стала еще шире, будто бы он вспомнил самый приятный момент своей жизни. Винки окаменела от отвращения, а ее вытаращенные карие глаза сверкали между растопыренных пальцев.

– Все случилось быстро. Хозяин наложил заклятие Империус на моего отца. Теперь под контролем оказался отец. Хозяин заставил его заниматься своими делами как обычно, как будто ничего не случилось. А я был освобожден. Я очнулся. Я снова стал самим собой, снова ожил впервые за долгие годы.

– И что лорд Волан-де-Морт велел тебе сделать? – спросил Дамболдор.

– Он спросил меня, готов ли я рискнуть всем ради него. Я был готов. Я мечтал, я больше всего на свете хотел послужить ему, доказать, чего я достоин. Он сказал, что ему нужен верный слуга в Хогвартсе. Слуга, который незаметно проведет Гарри Поттера через Турнир Трех Волшебников. Слуга, который будет следить за Гарри Поттером. Обеспечит его победу. Превратит Кубок в портал, который отнесет первого, кто его коснется, к моему хозяину. Но сначала…

– Вам нужен был Аластар Грюм, – прервал его Дамболдор. Голос его был спокоен, хотя глаза метали молнии.(Прим. Беты. Шикарная картина)

– Мы с Хвостом сделали это. Мы заранее приготовили Оборотное зелье. Мы пробрались к нему в дом. Грюм сопротивлялся. Был шум. Нам удалось вовремя одолеть его. Сунуть его в одно из отделений его собственного волшебного сундука. Выдернуть несколько волосков и бросить их в зелье. Я выпил его, я стал двойником Грюма. Я взял его ногу и глаз. Я был готов встретить Артура Уизли, который прибыл утихомиривать маглов, услышавших шум. Я заставил мусорные бачки двигаться по двору. Я сказал Артуру Уизли, что слышал, как кто-то влез ко мне во двор и заколдовал мусорные бачки. Затем я упаковал одежду Грюма и его приспособления в его же сундук и отправился в Хогвартс. Я держал его живым, постоянно под заклятием Империус. Мне нужно было расспрашивать его. О его прошлом, о его вкусах и привычках, так чтобы я мог обмануть даже Дамболдора. И еще мне были нужны его волосы, чтобы делать Оборотное зелье. Добыть остальные ингредиенты было легко. Шкуру бумсланга я взял у Снегга. Когда профессор зелий застал меня в кабинете, я сказал, что мне приказано обыскать его комнаты.

– А что стало с Хвостом после нападения на Грюма? – спросил Дамболдор.

– Хвост вернулся в дом моего отца, чтобы заботиться о хозяине и следить за моим отцом.

– Но твой отец ускользнул, – продолжил Дамболдор.

– Да. Через некоторое время он стал сопротивляться заклятию Империус, точно так же как и я. Были моменты, когда он прекрасно понимал, что происходит. Хозяин решил, что отец больше не должен выходить из дома. Вместо этого он заставил его писать письма в Министерство. Он заставил его написать, что он болен. Но Хвост не выполнил свой долг. Он утратил бдительность. Отец бежал. Хозяин догадался, что он направляется в Хогвартс. Отец собирался рассказать обо всем Дамболдору. Признаться. Он собирался признаться, что вызволил меня из Азкабана. Хозяин сообщил мне о побеге отца. Он приказал мне остановить его любой ценой. Я ждал и наблюдал. Я использовал карту, которую забрал у Гарри Поттера. Карту, которая едва не разрушила весь план.

– Карта? – быстро спросил Дамболдор. – Что еще за карта?

– Карта Хогвартса. Она была у Поттера. Поттер видел меня на ней.

– Точно, – вспомнила Гермиона, – Гарри говорил, что кто-то похитил его карту...

– Поттер видел, как я ворую составляющие для Оборотного зелья из кабинета Снегга. Он думал, что это мой отец, потому что нас одинаково зовут. Я тогда забрал карту у Поттера. Сказал ему, что мой отец ненавидит черных магов. Поттер поверил, что мой отец охотился за Снеггом. Целую неделю я ждал, когда же отец явится в Хогвартс. Наконец однажды вечером карта показала, что отец добрался до школы. Я надел мантию-невидимку и спустился к нему. Он шел по краю Запретного леса. Потом появились Поттер и Крам. Я ждал. Я не мог напасть на Поттера. Моему хозяину он был нужен живым и невредимым. Поттер побежал за Дамболдором. Я оглушил Крама. Я убил своего отца.

– Не-е-е-е-е-ет! – горестно завопила Винки. – Мастер Барти, мастер Барти, что вы говорить?!

– Ты убил своего отца, – тихо повторил Дамболдор. – И что ты сделал с телом?

– Отнес его в лес. Прикрыл мантией-невидимкой. Со мной была карта. Я увидел, как Поттер побежал в замок. Он встретил Снегга. К ним присоединился Дамболдор. Я видел, как Поттер выходит из замка вместе с Дамболдором. Я вышел из леса, обошел их сзади и догнал их. Я сказал Дамболдору, что Снегг сообщил мне, куда идти. Дамболдор велел мне искать моего отца. Я вернулся к телу отца. Посмотрел на карту. Когда все ушли, я трансфигурировал тело отца. Превратил его в кость… Я надел мантию-невидимку и зарыл кость на свежевскопанной грядке перед хижиной Хагрида.

– Для тебя препятствием стали друзья Гарри, верно? – спросил Дамболдор.

– Да, – кивнул Крауч, – Грейнджер слишком умна, чтобы не заметить человека, обращённого с помощью зелья, однако весь год мне удавалось хорошо маскироваться. И чтобы влиться в доверие, я учил их всему, что знал сам, даже непростительным заклятьям. Я был рад, узнав, что Гермиона применила его на Пожирателях смерти. Затем, мне пришлось дважды проникнуть в гостиную Слизерина.

В комнате повисла гробовая тишина, которую; нарушали лишь судорожные всхлипы Винки. Потом Дамболдор произнес:

– А сегодня вечером…

– Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, – прошептал Барти Крауч, – и там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Он вернул себе силу, и я буду вознагражден так, как никто из волшебников не смеет и мечтать.

Лицо его снова озарилось безумной улыбкой, и голова безвольно свалилась на плечо. Рядом с ним, не переставая всхлипывать и причитать, сидела на полу Винки.

Дамболдор поднялся и бросил на Барти Крауча взгляд, полный презрения. Взмахнул палочкой, и оттуда выстрелили веревки и обвились вокруг Барти.

Директор повернулся к профессору МакГонагалл.

– Минерва, не могли бы вы постеречь его, пока я отведу Гарри наверх?

– Конечно, – ответила профессор МакГонагалл. У нее был такой вид, будто она увидела только что, как кого-то вырвало, и теперь ее подташнивало. Но палочку она достала решительным жестом и твердой рукой направила ее на Барти Крауча.

– Северус, – обратился Дамболдор к Снеггу, – пожалуйста, попросите мадам Помфри спуститься сюда. Нужно отправить Аластара Грюма в больничное крыло. Затем найдите Корнелиуса Фаджа и пригласите его сюда. Он, конечно же, захочет сам допросить Крауча. Если я ему понадоблюсь, скажите ему, что через полчаса я буду в больничном крыле.

Снегг молча, кивнул и вышел. Директор перевёл взгляд на учеников:

– Я удивлен вашей смелости, – сказал Дамболдор, – удивлён, что именно вы оказались здесь раньше нас. Как вы узнали, что Грюм не настоящий? – все посмотрели на Гермиону, – мисс Грейнджер?

– Все шишки мне… – огрызнулась Гермиона, – я попросила Рона, Блейза и Драко на всякий случай проследить за Грюмом до кабинета, и мы с Панси случайно потом столкнулись с ними в коридоре.

– Не доходя до кабинета, Грюм выронил палочку, мы решили показать её Гермионе, – сказал Рон. – Панси использовала заклинание…

– Приори Инкантактем, – напомнила Панси.

– Да, – кивнул Рон, – и мы увидели последнее заклинание, которое вызывает Чёрную метку. Также, палочка именная, а такие палочки имеют только Пожиратели смерти. Мы выбили две двери, прежде чем зашли в кабинет и спасли Гарри.

– Пришлось связать Грюма, – сказал Драко, – по крайней мере, пока вы не придете.

– Я горжусь вами, – тепло улыбнулся Дамболдор, – Гарри?

Гарри встал и снова покачнулся: пока он слушал рассказ Крауча, он почти не замечал боли в ноге, а теперь она вспыхнула с новой силой. Он почувствовал, что его всего трясет. Дамболдор взял его за руку и вывел в темный коридор.

– Поднимемся сначала в мой кабинет, Гарри, – тихо сказал директор. – Там нас ждет Сириус. Остальные возвращайтесь в свои спальни.

Когда по прошествие месяца Гарри оглядывался назад, он обнаружил, что не так уж и много воспоминаний осталось у него об этих днях. Похоже, память не смогла сохранить все пережитое. Оставшиеся воспоминания были одно тяжелее другого. Хуже всех была встреча с родителями Диггори, которые пришли в больничное крыло на следующее утро.

Они не обвиняли его в происшедшем, наоборот, оба благодарили за то, что он вернул им тело Седрика. Мистер Диггори то и дело всхлипывал, а миссис Диггори от горя даже плакать не могла.

– Значит, он совсем не страдал, – сказала она, когда Гарри рассказал им, как умер Седрик. – И знаешь, Амос… он умер сразу же после того, как завоевал Кубок. Должно быть, он был счастлив.

Когда они встали, чтобы уйти, она посмотрела на Гарри и сказала:

– Ты теперь берегись, Гарри, будь осторожнее. Гарри схватил с тумбочки мешочек с золотом.

– Возьмите это, – пробормотал он. – Это ведь Седрика, он первым добрался до него, возьмите…

Но она попятилась от него со словами:

– Нет-нет, это твое, дорогой… мы не можем… оставь себе…

На следующий вечер Гарри вернулся в башню Гриффиндора. Рон рассказали ему, что Дамболдор обратился за завтраком к ученикам школы. Он просил всех оставить Гарри в покое, не задавать вопросов и не просить рассказать, что же произошло в лабиринте. Гарри заметил, что многие обходят его стороной, а некоторые начинают шептаться друг с другом, когда он проходит мимо. Он понял: читали статью Риты Скитер о том, что он неуравновешен и может представлять опасность. Может быть, даже строят свои собственные версии смерти Седрика. Гарри это не волновало. Больше всего ему нравилось быть с Роном и Гермионой и болтать о чем-нибудь постороннем или просто молча сидеть рядом, когда они играют в шахматы. Он чувствовал, что они втроем понимают друг друга настолько, что уже не нуждаются в словах. Они просто ждут какого-то знака, известия о том, что происходит за стенами Хогвартса. Раздумывать, что может случиться, не имеет никакого смысла, пока это не случилось. Они лишь однажды заговорили об этом – когда Рон рассказал Гарри о разговоре миссис Уизли с Дамболдором перед отъездом домой.

– Так значит, Поттер поедет сразу к Рону? – спросил Блейз, когда они с Драко собирали вещи.

– По крайней мере, так сказала Гермиона, – ответил Драко, – это к лучшему.

– Почему?

– Ты понимаешь, что Он вернулся, Блейз?

– Понимаю, не дурак… – огрызнулся Блейз.

– Как бы я ни ненавидел Поттера, если он останется один, то настолько погрузится в себя, что всем станет дурно. А я не хочу видеть Гермиону со слезами на глазах.

– Так, ты признался ей? – Драко усмехнулся, – значит, признался.

– Она сказала, что рада, что не безразлична мне, – сказал Драко, закрывая чемодан, – но так ничего толком и не ответила.

– Пойми её, чувак, – сказал Блейз, – не каждая девушка будет встречаться с парнем, даже если он ей и не безразличен. Разве это не делает нашу Герми особенной? – Драко стукнулся с Блейзом кулаками.

– Поэтому она мне и нравится, дружище.

(Прим. Беты. Вот кретины!))

Гарри боялся Прощального пира, который всегда был таким праздничным, таким радостным – ведь на нем объявляли факультет-победитель. После возвращения из больничной палаты Гарри не ходил в Большой зал, когда там было особенно много народу, и старался, есть попозже, чтобы избежать любопытных взглядов.

Когда они с Роном, Гермионой, Блейзом, Панси и Драко вошли в зал, они сразу заметили, что зал не украшен, как обычно, цветами победившего факультета. Сегодня стена за учительским столом была задрапирована черным. Гарри тут же понял, что это – дань уважения Седрику.

За столом преподавателей сидел настоящий Грозный Глаз Грюм. Деревянная нога и волшебный глаз вернулись к нему. Но, несмотря на это он был весь какой-то дерганый и вскакивал каждый раз, когда кто-то заговаривал с ним. Гарри не мог его винить в этом: подозрительность Грюма должна была только усилиться после десятимесячного заключения в собственном сундуке. Стул профессора Каркарова был пуст. Садясь на свое место, Гарри задумался, где же Каркаров сейчас, поймал его Волан-де-Морт или нет?

А вот мадам Максим была на месте. Она сидела рядом с Хагридом, и они о чем-то тихо переговаривались. Дальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снегг. Их взгляды на мгновение встретились, когда Гарри посмотрел на него. Трудно было понять по лицу, о чем он думает. Выглядел он, во всяком случае, таким же мрачным и неприятным, как и всегда. Гарри еще долго вглядывался в него, после того как Снегг отвел глаза в сторону.

Что сделал Снегг по заданию Дамболдора в ту ночь, когда вернулся Волан-де-Морт? И почему, почему Дамболдор так уверен, что Снегг действительно на нашей стороне? Дамболдор в Омуте говорил, что Снегг был нашим шпионом, что он действовал против Волан-де-Морта, «несмотря на огромный личный риск». Может быть, он снова пойдет на это? Может, он уже вступил в контакт с Пожирателями смерти? Сделал вид, что никогда не переходил на сторону Дамболдора, что, как и сам Волан-де-Морт, все это время он лишь ждал подходящего момента?

Размышления Гарри прервал профессор Дамболдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как бывало раньше, а теперь и подавно повисла тишина.

– Закончился, – произнес Дамболдор, оглядев присутствующих, – еще один учебный год.

Он замолчал и посмотрел на стол пуффендуйцев. За этим столом было тише всего, а лица студентов были самыми грустными и бледными во всем Большом зале. – Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, – продолжил Дамболдор, – но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, – Дамболдор махнул рукой в сторону стола пуффендуйцев, – и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.

И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Седрика Диггори».

Гарри сквозь толпу увидел Чжоу. По ее лицу тихо текли слезы. Все сели, и Гарри уткнулся взглядом в стол.

– Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Пуффендуя, – снова заговорил Дамболдор. – Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось.

Гарри поднял голову и посмотрел на Дамболдора.

– Седрика Диггори убил лорд Волан-де-Морт.

По залу пронесся взволнованный шепот. Одни смотрели на Дамболдора с ужасом, другие – с недоверием. Директор спокойно дождался(Прим. Беты. Это глупо. Практически все Слизеринцы дети ПСов), пока шум стихнет.

– В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, – продолжил он. – Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти.

Ошеломленные и испуганные лица одно за другим поворачивались к Дамболдору… но поворачивались далеко не все. Гарри увидел, как за слизеринским столом все молчали, и внезапно встретился взглядом с Драко. Тот кивнул ему.

Гермиона рассказала, что Драко также помогал ему, как и все. Скажем так, благодаря Гермионе, отношения Драко и Гарри стали не такими натянутыми, соперничество было, но после того, как Драко оттащил от Седрика, помог Гермионе найти злодея и спас его от рук Грюма…

– Есть еще один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика, – говорил Дамболдор. – Я говорю, конечно, о Гарри Поттере.

По залу будто пробежала волна, когда многие головы повернулись сначала к Гарри, а потом снова к директору.

– Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, – продолжал Дамболдор. – Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в его честь.

Дамболдор тяжело повернулся к Гарри и снова поднял кубок. Почти все в Большом зале повторили его движение. Они назвали его имя, так же, как назвали имя Седрика Диггори, и выпили в его честь. Но за стоящими школьниками Гарри увидел, как некоторые из слизеринцев не стали пить из своих кубков, но видел, что Гермиона и её друзья сделали хотя бы один глоток. Дамболдор, у которого волшебного глаза не было, этого не заметил. Когда все снова заняли свои места, Дамболдор продолжил свою речь.

– Цель Турнира Трех Волшебников – укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося – то есть возвращения лорда Волан-де-Морта – такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.

Дамболдор перевел взгляд с Хагрида и мадам Максим на Флер Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. Гарри увидел, что Крам насторожен и почти испуган, как будто ожидает, что Дамболдор скажет что-нибудь резкое.