Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 68 страниц)

Прошу… остановись… пожалуйста…

– Эй… – донёсся от двери голос Рампейдж. Двигаясь медленно, словно зомби-гуль, я повернулась и сосредоточилась на ней, чтобы медленно вытянуть себя обратно. – Снипс не смог, да? – не в силах ответить, я только стиснула зубы и кивнула. Слёзы оставляли грязные дорожки на моих, покрытых гарью щеках. Полосатая кобылка вздохнула и покачала головой. – Так… хочешь заняться самобичеванием или сначала выслушаешь новости похуже?

Я взглянула на неё, стоящую в дверях. Она выглядела… уставшей.

– Новости похуже.

– И чего я не удивлена? – пробормотала она. – Психошай и Стигиус совсем плохи. Она никак не очнётся, а он едва может стоять. Я думаю, это из-за отравления дымом.

– Она умрет? – спросила я, отвернувшись от мониторов. Отвернувшись от Снипса. Я еще успею как следует наказать себя, когда дойдет до подсчета погибших в этой провальной затее.

– Возможно. И если ты не хочешь, что бы этот ответ превратился в «да», мы должны снять блокировку и убраться отсюда к чёрту – я кивнула и медленно прошла мимо неё, ощущая… разлад? Будто что-то во мне наконец уступило и теперь я не была полностью уверена, действительно ли я это делаю, или нет. Так ли себя чувствуешь, когда сходишь с ума? – Блекджек?

– Сначала мне нужно найти путь на чердак. Нужно найти Снэйлса… я в долгу перед Снипсом, – в прострации проговорила я. – В какой стороне чердак?

– В долгу перед Снипсом?! – воскликнула Рампейдж. – Ты не должна ему ничего! Пусть радуется, что я не снесла ему башку с плеч, когда он не смог снять своё проклятие!

– Он хотел помочь своему другу… – пробормотала я.

Кобыла врезала мне по голове, заставив меня растянуться на полу. Как ни странно, боль помогла мне сосредоточиться, и я посмотрела на неё, потирая ноющий череп.

– Ты говоришь, что готова наложить на пони смертельное заклинание, которое не можешь снять, просто чтобы спасти одного из твоих друзей? Потому что если ответ будет «да», я тебе ещё врежу! – я заморгала на неё, а она схватила меня своими копытными когтями и подняла, заглядывая мне в глаза. – Мне плевать, если это ради друга. Плевать, если ради меня. Ты такого дерьма не сделаешь. Цель не оправдывает средства! – рявкнула она, снова меня встряхивая. И мир залило белым.

* * *

И снова я смотрела на Рарити в Кантерлотской квартире. Сейчас эта комната по количеству беспорядка и барахла, разбросанного повсюду, могла бы поспорить даже с моей. Одежда, бумаги, книги и зебринские статуэтки и маски сейчас захламляли всё, что когда-то было со вкусом оформленным жизненным пространством. Место стеклянного ящичка с параспрайтами теперь занимала чёрная книга. Кобыла смотрела на неё, снова и снова перелистывая страницы, будто что-то ища среди символов.

– Это должно быть здесь. Где-то… где оно? Покажи мне! – бормотала она, скользя по страницам взглядом своих лазурных, ужасно воспалённых, распухших глаз. Рядом с ней лежал небольшой розовый яйцевидный талисман, оправленный в золотую проволоку. Он пульсировал, будто медленно бьющееся сердце.

Тут раздался тихий стук в дверь, на который Рарити не обратила внимания. Второй стук был немного громче. Кобыла раздражённо фыркнула, но продолжила работу. Тогда, с оглушительным треском, дверь была сорвана с петель и рухнула в квартиру. Ахнув, Рарити обернулась и уставилась в пустой дверной проём. Секундой позже, внутрь заскочил маленький белый кролик и впился в кобылу строгим взглядом. Следом впорхнула Флаттершай.

– О, Энджел, тебе правда стоит дать шанс ответить на стук, вместо того, чтобы сразу выбивать дверь – моргнув, она оглядела творящийся в комнате бардак, а затем взглянула на Рарити. – Эм… надеюсь, я не очень не вовремя…

– Не вовремя, Флаттершай, – буркнула Рарити, хмуро глядя на жёлтую пегаску. – Сейчас тут довольно не прибрано… – не глядя за спину, она левитировала талисман со стола и спрятала его у себя под хвостом.

– О. Что ж… эм… мне нужно кое о чём с тобой поговорить, – пробормотала пегаска, от чего Рарити натурально скривилась.

– Уже темно, Флаттершай. Если честно, о чём бы ты ни хотела поговорить, это может подождать до утра, – резко бросила она, подбегая к двери.

– Ну… эм… я боюсь я должна… эмм… – её голосок упал до шёпота.

– Ну что ещё? – нахмурилась Рарити. Флаттершай пролепетала снова, чуть громче. – Флаттершай! Прошу! Уже поздно, а мне ещё так много нужно сделать.

– Я вынуждена на… нас… – она сглотнула и, наконец, выпалила, – Настаивать! – жёлтая пегаска села в проходе, сложив копыта и опустив глаза. Эйнджел стоял рядом, сложив лапки на груди и быстро притопывая по полу.

– Флаттершай! – пегаске определённо удалось впечатлить Рарити. – Право слово, что на тебя нашло?

Она сглотнула и кивнула маленькому белому кролику. Тот усмехнулся, подёргав ушами туда-сюда. Крошечной размытой ракетой он метнулся к терминалу Рарити, нырнул под стол, появился с чёрной пластиковой коробкой с идущими от неё проводами и разломил её об колено. Новый поворот уха и кролик прыгнул в горшок с цветком. Крошечный спрайтбот, жужжа, вылетел наружу, но кролик взвился в воздух и взорвал его одним яростным ударом. Затем глянул прямо на меня и добрался до меня в два прыжка.

– Погоди! Этот мой! – вскрикнула Рарити. Эйнджел, сжав крошечный кулачок, замер, глядя на меня, затем оглянулся на Флаттершай. Кобыла медленно покачала головой и маленькая зверушка, фыркнув, отскочила назад. Поводив ушами ещё несколько секунд, кролик, наконец, кивнул с самодовольной ухмылкой.

Флаттершай сделала глубокий вдох и подняла глаза, встретив раздраженный взгляд Рарити.

– Я получила доклад о катастрофе в Кантерлотских горах.

– Ты меня беспокоишь так поздно из-за этого? – Рарити чуть отвела глаза. – Официальный отчет об этом будет завтра. Саботаж зебросочувствующих. Тебе не стоит об этом волноваться.

Но Флаттершай не отступалась.

– Я получила уведомление от аварийно-спасательных служб о кое-чем необычном… О пони в ловушке под обломками, который не мог умереть… даже будучи п-п-подожжен… – Она запнулась и вздрогнула, закрученная прядь ее гривы упала ей на глаза. – Они сообщили, что он был в ловушке… пронзен и раздавлен обломками… а затем появилась ты, лично, и вскоре после этого он умер.

Казалось было невозможно для белой единоржки, стать бледнее, но так или иначе Рарити это удалось.

– Я… Я… Я просто… – Она выдавила из себя нервную улыбку, её великолепно уложенная грива казалось, чуть растрепалась от усилий приложенных на поиск объяснений.

– Серьезно, Флаттершай, не переживай об этом. Не стоит.

Энжел поправил челку Флаттершай, убрав прядь с её глаз, и она медленно подняла голову, говоря тихим, но очень твердым голосом.

– Стоит, Рарити. Что-то заставило того пони жить… в пламени… в агонии… в течение нескольких часов. Кроме того, были и другие подобные отчеты… о пони которые получали ужасные травмы или попадали в несчастные случаи, и продолжали жить, вместо того чтобы умереть, как они должны были.

– Ну… только не говори мне, что это плохо! – запинаясь, ответила Рарити, чуть попятившись назад. – Смерть, ведь, ужасная вещь… самая ужасная.

Флаттершай снова склонила голову.

– Да. Ужасная… – прошептала она, а затем снова взглянула на Рарити – Но не самая ужасная, Рарити.

– Флаттершай, пожалуйста! Ты не просто можешь говорить мне о том, что смерть не самое ужасное, что ты себе представляешь, – ошеломленно ответила Рарити. – Подумай о Биг Макинтоше… о Пинки Пай и Эплджек… и ты говоришь, что смерть не самое ужасное?

Флаттершай не ответила, и Рарити немного расслабилась, перед тем как желтая кобылка тихо произнесла:

– Я могу себе представить все виды ужаса. Я видела тела пони, отправленные членам их семей, слышала их крики, когда они осознавали, что любимый ушел навсегда. Я видела детей в траурных одеждах подле мертвых родителей. И я видела Эпплджек и Твайлайт на похоронах Биг Макинтоша. И нет никаких сомнений, что смерть – ужасная вещь, и я ненавижу её всей душой, но все же смерть – это не самое страшное. Я видела вещи ужаснее…

Рарити бросила взгляд через плечо на черную книгу, и посмотрела на поникшую пегаску. Она хотела что-нибудь ответить, но язык не слушался ее.

– Ты хочешь знать, что хуже, чем смерть, Рарити? Страдание. Боль. Я слышала, пони, кричащих в агонии. Я видела, как они боролись, чтобы просто перевести дыхание, зная, что следующий вздох будет еще больнее. Я видела пони без ран на их телах но сходивших с ума от мучений, происходящих с их близкими. Ужаснее смерти, боль – самое худшее, из всего, что может быть. И страх этой боли ничуть не менее страшен, чем сама боль.

Рарити просто смотрела на подругу, и слезы текли по ее щекам.

– Флаттершай… Я не хочу, чтобы ты умерла. Я… Я думаю, об этом каждую ночь, и… Я не знаю, что произойдет, если мне придется идти на твои похороны. Или на похороны Твайлайт. Или даже Эпплджек. Это… невыносимая боль… – но потом она улыбнулась и вытащила розовое яйцо из своего хвоста. Флаттершай в шоке уставилась на талисман. – Но… но я работаю над проектом, который поможет нам! Сохранить всех нас в безопасности! Как только я смогу заставить его работать правильно, никому из нас больше не придется беспокоиться об этом!

– Это талисман восстановления… но он изменен… – Флаттершай посмотрела на талисман и перевела взгляд на Рарити. – Что он делает?

– Ну, он не закончен, но при активации… он содержит душу пони, и он может регенерировать тело пони подпитываясь от этой души. В теории, так или иначе… – сказала она, глядя на талисман. – У нас были серьезные проблемы с процессом экстракции души, но как только все погрешности будут устранены, мы… – Её голос затих, когда она заметила ужас на лице Флаттершай.

– Содержит душу? – слабым голосом спросила она.

– Ну да. Она помогает увеличить мощь магии. И её нужно совсем немного, чтобы восстановить всю пони целиком. – Она посмотрела на несколько секунд на талисман, затем снова бросила взгляд на черную книгу, и отчаянно выпалила – Но разве ты не видишь? С этим талисманом, ты никогда не умрешь! Никогда не будет боли…

– Рарити… это то, над чем ты работала в Хайтауэре? Те пациенты, в Хэппихорне… были ли они… они… они были… испытуемые?! – прошептала она в ужасе.

Рарити не ответила, она, казалось, застыла на месте. Наконец, она отвернулась, и теперь настала её очередь, опустить голову.

– Они были преступниками. Худшими из худших – Флаттершай слегка всхлипнула, прижав копыта ко рту, и медленно осела на пол. Затем Рарити повернулась к ней и одарила подругу почти маниакальной улыбкой.

– Но разве ты не видишь, Флаттершай? Неужели ты не понимаешь… как только мы закончим этот проект – войне конец. Они просто не смогут убить нас! Мы все будем в безопасности. Навечно!

Тогда Флаттершай опустила копыта и медленно поднялась. Ее взгляд стал жестким, когда она посмотрела прямо на Рарити.

– Я не хочу этого.

Рарити моргнула, и, казалось, ее грива медленно завилась прямо на моих глазах.

– Прошу прощения?

– Я не хочу этот талисман. Я не хочу чего-то внутри меня, что высасывает мою душу, чтобы сохранять мою жизнь – сказала она этим тихим твердым голосом.

– Ты можешь оставить его себе. И, я знаю, наши друзья будут чувствовать то же, что и я по отношению к этому.

– Флаттершай! – ахнула Рарити. – Подумай, что ты говоришь!

– Я могла бы сказать то же самое, Рарити, – размеренно ответила Флаттершай. Её взгляд впился в белую единорожку, – не имеет значения, как это прекрасно и эффективно… Я никогда не приму ничего, что было достигнуто через убийство других пони!

Рарити издала истерический смешок.

– Ха! Так мило с твоей стороны, говорить мне всё это. Ты отдала зебрам свои мегазаклинания для спасения мира! И что, с этим у тебя всё в порядке?

– Нет, – ответила Флаттершай, и смеющаяся единорожка умолкла, увидев как пегаска поникла головой. – Нет… Я думаю, что я, возможно, совершила ужасную ошибку, когда сделала это. И каждый день, я сожалею, что я это сделала. Я знаю, что это было для мира… и я надеюсь, что так или иначе, в конце концов, это сработает… но нет. Я ошиблась, Точно так же… так же, как и ты сейчас ошибаешься.

Магия Рарити заставила талисман дрожать в воздухе перед ней.

– Ты… ты хоть представляешь через что мне пришлось пройти, чтобы создать это… для тебя? Для всех вас?! – Она выглядела, словно находилась на грани срыва и на мгновение я была уверена, что она сейчас наложит какое-нибудь ужасное заклинание на свою лучшую подругу.

– Я знаю, сколько пациентов Хэппихорна поступили из Хайтауэра, поэтому, думаю, я могу себе представить через что ты прошла. Но я все равно не хочу его, Рарити. Я никогда не приму чего-то вроде этого, даже если всего один пони умер, чтобы создать это, – ответила она, потянулась, взяла талисман в свои копыта, и отложила его в сторону. Казалось, что Рарити сейчас взорвется.

– То, чего я действительно хочу… это вернуть свою замечательную подругу… а не какой-то магический талисман… – Она притянула к себе Рарити и сжала её в кратких объятиях, затем повернулась и выбежала из помещения. Кролик Энжел характерным жестом указал двумя пальцами на свои глаза, и ткнул ими в сторону Рарити и последовал вслед за Флаттершай.

Рарити стояла, замерев на месте, в течение нескольких минут, глядя на образцы, доклады и талисман, а затем обратила взгляд на черную книгу.

– Я думала, она поймет… Я думала, что она сможет оценить это больше, чем любой другой пони… да как она смеет? Как… – Она подняла черную книгу, и закричали во всю силу своих легких, – я сделаю это для вас!

И вдруг белая единорожка окончательно впала в исступление. Ее магия бросала и разрывала на части книги, вырывала из них страницы, срывала со своих мест ящики, мирно стоящие в комнате, и швыряла гротескные деревянные зебринские маски из окна, в своём буйстве, Рарити выглядела как фиолетовогривый разрушительный торнадо. Острые края окружающих предметов оставили порезы на теле, её передние ноги были вымазаны в крови. Но она игнорировала травмы в приступе неудержимого безумия.

– ТЫ сказала, что это сделает их счастливыми! – ревела она, схватив с рабочего стола небольшая черную книгу. – Ты сказала, что сохранишь их в безопасности! – Напор её магии усилился, и она перевернула стол целиком, вместе со всеми принадлежностями на нем.

– Все, что я сделала… было… ничем! – закричала она и бросила черную книгу со всей силы, отправив её в полёт к большому зеркалу в углу. Удар – и по зеркалу поползли десятки трещин.

Рарити задыхалась от напряжения, хватая ртом воздух.

– Я просто хотела обеспечить её безопасность… Я просто хотела… О, Флаттершай… что же я наделала? – ​​ Она опустила взгляд на свои копыта, вымазанные кровью. Белая единорожка сидела в центре разрушений сотворенных ей самой, опустив голову. Она плакала.

Рарити посмотрела на разбитое зеркало и вытерла слезы, размазав кровь по щекам, прежде чем подняться. Шаг за шагом она медленно подошла, глядя на свое изломанное отражение. Она посмотрела на множество осколков самой себя отражавшихся в кусочках зеркала. Она медленно считала.

– Сорок два… Ну конечно… – пробормотала она, слабо улыбнувшись. – Глупая Рарити… подарок не считается подарком, если ты берешь его у кого-то ещё. Он считается подарком, только если… он исходит от тебя самой…

* * *

Запись закончилась, я дёрнулась и повалилась на спину, в то время как мой мозг пытался обработать то, что только что увидел. Флаттершай была права. Мне пришлось влезть в Хайтауэр и разлучиться с моими друзьями, чтобы осознать это. Никакие данные в ЭП-1101 не стоят смерти моих друзей. Полежав некоторое время на полу, я со вздохом пробормотала:

– Учиться – отстой. Мне нужно попасть на чердак… сможет Рейзорвайр вспомнить дорогу?

– Да, конечно. Прямо сюда, Щёлка, – отозвалась Рампейдж, указав копытом. Затем озабочено взглянула на меня. – Что такого отстойного ты выучила? – спросила она, помогая мне с трудом подняться на копыта.

Я замолчала, и некоторое время смотрела на полосатую кобылку.

– Есть что-то на счёт Рарити, что позволит тебе уйти, да? – спросила я напрямик, ощущая в себе оцепенение и разъединённость.

– Понятия не имею. Ты мне скажи, – отозвалась она, когда мы заковыляли дальше вместе.

И я сказала.

Она повела меня по коридору и за угол, и я рассказала ей о попытках Рарити достичь бессмертия, как она стремилась защитить своих друзей и какой ценой. Когда рассказ подошёл к концу, и все встало на свои места, Рампейдж выглядела ошеломлённой и взволнованной.

– Ого… учиться – отстой.

– И я о том же, – согласилась я, захромав дальше. – Блаженное неведение. Как раз то, что нужно. Мне так неплохо жилось, пока я не знала всего этого дерьма.

– Серьёзно? – удивилась Рампейдж. – Я думала, жизнь в Девяносто Девятом была отстойной?

– Если сейчас сравнивать с Хайтауэром, тот отстой был просто счастьем, – усмехнулась я в ответ.

– Нытьё, нытьё, нытьё. Кто знал, что героям приходится так много ныть? – протянула полосатая пони с лёгкой улыбкой, которая, впрочем, быстро угасла. – Значит, получается я просто магический талисман, в который забито слишком много душ пони?

– И одна зебра, – добавила я. – Что бы Прадитьер не сделала, чтобы изменить свои полосы, должно быть при этом использовалась какая-то затрагивающая душу магия. Поэтому они у тебя тоже есть.

– Хах… вот это да. Не знаю, почему я так стремлюсь умереть. Во-первых, я никогда не рождалась. Я была создана! – она на ходу со стоном покачала головой взад-вперёд. – Теперь уже слишком поздно, чтобы вернуться к мыслям, что я просто пони без памяти, да? То есть, ведь даже аликорны когда-то были пони, верно?

– Думаю так и есть. Твайлайт использовала магию, чтобы превратить их в то, что они сейчас. Каким-то образом Богиня тоже смогла это сделать – больше деталей об этом мне знать не хотелось. У меня в мозгу и так была маленькая частичка богини, и это уже было больше, чем мне хотелось бы знать. – Ты по-прежнему Рампейдж. – это заставило её горько усмехнуться.

– О, ну, тогда это просто отлично! Рампейдж, которая не может иметь детей, потому что у неё внутри есть маленькая психопатка-детоубийца. Наряду с панком, профессором, прадитьером и… кто там ещё во мне! – воскликнула она, тыча в себя копытом. – Я люблю Минталки. Это потому что во мне Твист? А? Или Октопус подкидывал их втихаря, потому что посеял свои стеклянные шарики? Что! Ничто о том кто я есть не имеет смысла!

Вздохнув, я села и похлопала её по плечу своим оставшимся передним копытом.

– Ну, по крайней мере, ты в хорошей компании.

Я замолкла, вглядываясь дальше по коридору на пару двойных стеклянных дверей. Над створками была надпись «Гараж». За дверьми, перекрывая их, был опущен какой-то взрывозащитный барьер. Но меня удивило не это. Это была крошечная фиолетовая фигурка, лежащая на боку рядом со второй парой металлических дверей. Медленно, шаг за шагом я приблизилась, пока не подняла своей магией маленькую фигурку молодой Твайлайт Спаркл. Медленно, в шоке я повертела её и пять пони в моём сознании завизжали от удовольствия.

Я взглянула на надпись на подставке. «Будь умником!».

Хмм?

Тут головка Твайлайт Спаркл отвалилась!

Я была так шокирована, что уронила фигурку и та разлетелась у моих копыт на сотни керамических кусочков. Что за хрень?! Как… они… этого не должно было случиться! Крошечная Эпплджек у меня в голове утешала рыдающую Пинки Пай. Я взглянула на металлическую дверь и двинулась вперёд, но то, что я увидела по ту сторону, почти тут же меня остановило.

Кобылы. Тысячи кобыл. Преимущественно министерские, в десятках различных поз. Многие из них были неокрашенными, пудренно-белыми. Другие были в трещинах или сколах. Здесь было и множество фигурок Трикси. Сильвер Спун и Твист. Снипс. Эпплблум, Скуталу и Свити Бэлль. Фигурки покрывали бесчисленные надписи, многие с ошибками или странные. Я взяла одного из Снипсов и прочла слова под ним. «Лучший друг».

Сестра Грейвис сопротивлялась ХМА, проводя инвентаризацию, Блоссомфорф дралась, а надзиратель оставался злобным ублюдком. Неизвестно, за счёт чего держался Снэйлс. Я прошла мимо полок, гончарного круга, и машины, которая, похоже, была сделана, чтобы перемалывать глину обратно в порошок. Вокруг рабочего стола кучами были свалены баночки из под глазури. Кроме этого здесь была электрическая муфельная печь. А затем я расслышала рыдания в соседней комнате.

– Привет? – позвала я, ступая мимо мастерской и приближаясь к дверям, ведущим в большую комнату. – Пожалуйста, не будь психом, – бормотала я, медленно двигаясь вперёд. Атмосфера в этой комнате была тяжёлой. Впервые с того момента, когда я вошла в Хайтауэр, от воздуха по моей шкуре прошёл озноб. Вопль ХМА здесь был более концентрированный. Будто бесчисленные голоса звали в унисон.

Пол комнаты был покрыт странными знаками, наподобие зебринских символов и в то же время странно отличающихся, от чего воздух как-то совершенно менялся. Символы на полу производили необъяснимое впечатление, что их нужно скорее чувствовать, чем видеть. Среди символов в полу были отверстия и я, опустившись на колени и заглянув вниз, заметила в пустотах кусочки красных самоцветов. Стены также были покрыты всевозможными странными метками, диаграммами и схемами. Некоторые были перечёркнуты, а другие пестрели обведёнными пометками и комментариями.

Это и был Проект Вечность. Игры с некромантией.

– Взгляни-ка на это, Блекджек… – позвала Рампейдж, указывая на схему, где был изображён пони с чёрным шаром и закручивающейся над ним тенью. Под пони был написан вопрос: «Если душа бесконечна, можно ли бесконечно делить душу?».

Делить душу? Как только я вгляделась в схему, всё снова заволокло белым.

* * *

– Госпожа Рарити. Я… вы в этом уверены? – спросил Снипс, стоя в центре мастерской в нелепом чёрном плаще и мантии. – В чёрной книге ничего не сказано о разделении души на две. Разорвать или уничтожить… ладно. Проклясть пони, чтобы разрушить его душу и развеять её, да. Но аккуратно рассечь её надвое? Я не думаю, что книга указывает на какой-то смысл просто в двух кусках.

– Вот почему это только эксперимент, дорогуша. И, надеюсь, один из последних. Если это не сработает… ну… я сделала всё, что могла… – Снипс сконфужено взглянул на неё, но затем опустил взгляд от эффектной кобылы, одетой в тёмно-фиолетовое, почти чёрное платье.

Она прошла по мастерской в ритуальную комнату. Мой наблюдатель проследовал из одной комнаты в другую, вслед за ней. Я заметила, что большинство ранее виденных мной заметок были убраны. Другой единорог, высокий и долговязый, облаченный в черную мантию, кивнул Рарити. В середине комнаты стояла серая пони, которую я видела и раньше. Опасливо выглядящая Октавия стояла в центре помещения, обняв контрабас и смычок, как будто бы они были спасительным щитом.

– М-М-Министерская Кобыла, – она запнулась.

– Пожалуйста, зови меня Рарити, – мягко улыбнулась белая единорожка, – Я понимаю, для тебя наступили трудные времена, и я хотела бы, помочь тебе. Но сначала, Октавия, мне нужно чтобы ты помогла мне. Видишь ли, я должна попробовать сотворить заклинание, которое ещё никто никогда не делал. – Она положила копыто на плечи Октавии и обняла её. – Но я хочу, чтобы ты помогала мне по своей воле. Если ты не хочешь, то вольна уйти. Вместе с теми битами, что я тебе предложила.

Серая пони нахмурилась, и посмотрела на белую кобылку.

– Что… что я должна сделать?

– Мы собираемся взять кусочек твоей души, отсечь его и поместить в твой музыкальный инструмент. Если это сработает, твой инструмент сохранится… ну… навсегда. Частичка тебя будет сохранять его вечно.

– Мой инструмент? – Октавия посмотрела сначала на него, затем на Рарити. – Будет ли это больно? – Слушая её, я поняла, что Октавия говорит с легким акцентом, странным, сложно звучащим. Вроде как, похожим на акцент Крампета но меньше выраженным.

Рарити сочувственно покачала головой:

– Возможно. Но это то, что мы должны проверить. Мне нужно убедиться, что заклинание сработает…

– Является ли это военной разработкой, мэм? – спросила Октавия немного нахмурившись. – Собираетесь ли вы использовать это заклинание для производства оружия?

Рарити посмотрела на неё, потом улыбнулась и покачала головой.

– Нет… Нет, это для меня и моих друзей. Я никогда не буду использовать то, что мы узнаем здесь для военных нужд. В самом деле, когда это закончится, я надеюсь запечатать все эти знания навсегда – она посмотрела в глаза Октавии. – Я клянусь, своей жизнью и душой, что я никогда не буду использовать это для войны.

Глаза Октавии опустились к её инструменту, вопросительно глядя на деревянную основу контрабаса, затем она закрыла глаза, всё так же продолжая молчать. Мгновение спустя, её взгляд вновь сосредоточился на Рарити.

– Очень хорошо, мэм. Я согласна.

– Спасибо, – ответила Рарити, и отступила за пределы круга.

Снипс стоял на одной стороне круга. Долговязый пони, предположительно Снейлс, на другой стороне. Снипс поднял черную зебринскую книгу и начал читать нараспев слова, которые не звучали так как будто способны выйти из уст пони. Еще более тревожным, было то, что эти слова были слишком похожи на те напевы, что я слышала в лагере Харбингер за пределами Фленка, хотя, Снипс и делал это более монотонно. Слишком похоже на слабый крик…

Октавия начала отрываться от земли вместе со своим инструментом. Она плотно закрыла глаза, все ее конечности дрожали, когда она отчаянно вцепились в контрабас. Тем не менее, не было видно никакого свечения единорожьей магии. Она поднималась вверх, как будто подъятая самими тенями. Мерцающий вихрь магии, казалось, поднимался из центра круга и обвивался вокруг неё, словно оборачивая её в темный кокон. Тогда я услышала крик. Он звучал так, будто это кричала сама Октавия, но я была в Хуфингтоне слишком долго, чтобы не заметить, что этот крик звучал также и из теней.

Затем по маленькому шару темной энергии собралось на каждом из рогов двух жеребцов-единорогов. Шары взлетели в воздух и синхронно ударили кокон теней, от чего тот взорвался двумя огромными фонтанами призматического света. Шары вынырнули снаружи сполохов света, а затем погрузились обратно. Один вошел в тело кобылки, а другой в деревянный смычок и панели контрабаса. Октавия рухнула вниз, как только вихрь рассеялся и бессильно упала на пол.

Магия Рарити поймала ее и аккуратно положила вниз. Серая кобылка, рыдая, обняла свой инструмент.

– Что случилось? – Спросил Снипс, побежав к Октавии. – Что произошло? Это сработало? Мы действительно смогли разделить душу? А? Действительно?

– Да, она в порядке? – протянул издали долговязый Снейлс.

– Узнаем, – ответила коротко Рарити, посмотрев на Октавию, а затем обратно на Снипса. – ещё раз сверьтесь с книгой.

Снипс открыл её и пролистал несколько страниц.

– Ох… вы только посмотрите на это! Похоже, наша большая черная книженция внезапно получила несколько идей насчет расщепления души – он вгляделся в пожелтевший материал страниц – В основном эти идеи связанны с применением пыток… но, помимо этого, есть также и некоторые другие способы!

– Я думаю что это возможно. Хоть и неприятно. Но, у меня есть собственные идеи на этот счет. – Она опустилась на колени и осторожно дотронулась до Октавии.

– Давай, дорогая. Пожалуйста, проснись. Пожалуйста…

– Так… как мы поймем, что заклинание сработало? – спросил Снипс озабоченно нахмурившись.

Снейлс поджал губы, посмотрел на лежавший возле стены музыкальный инструмент Октавии, и левитировал над ним кувалду, несколько раз от души вмазав по лакированному дереву. Поверхность контрабаса осталась нетронутой, без единой царапины.

– Похоже, это всё-таки сработало, а?

Глаза Октавии резко открылись, и она медленно села.

– Что случилось? Мне было больно, а потом… Я чувствую… себя странно, – она с трудом поднялась на копыта – я хочу домой, пожалуйста. Пожалуйста, отпустите меня домой.

Рарити посмотрел на Снейлса, и мягко улыбнулась.

– Пожалуйста, проводи ее домой. И убедись в том, что она получила надлежащие выплаты в полном объеме.

Снейлс моргнул, посмотрел на плавающую в воздухе кувалду, и быстро отбросил её в сторону с застенчивым видом.

– Не волнуйся, я доставлю её домой, ех? – он посмотрел на неё и медленно улыбнулся. – Ты живешь в Понивилле, не так ли?

– Ф-Фланкфурт, – пробормотала Октавия.

– Ох. Ну, чет новое… Не знал. Пойдем, – сказал он, и вялой рысью направился на выход, увлекая Октавию за собой. Контрабас уютно устроился на спине хозяйки.

– И дорогуша! Зайди в Сахарный Уголок и прихвати там коробку пончиков, чтобы отпраздновать, – прокричал Снипс позади них. Он посмотрел на Рарити. – Вухуууу! Это успех! Что мы будем делать дальше?!

– Мы должны будем проверить заклинание еще несколько раз, теперь, когда мы знаем, что разделение души не смертельно. – Рарити левитировала перед собой крошечную керамическую фигурку. Эту фигурку я знала очень хорошо, её копия лежала в моей седельной сумке. Рарити посмотрела на крошечную копию самой себя. – И потом, когда мы можем сделать все это без ошибок… Я сделаю набор фигурок… меня и моих друзей.

Снипс уставился на нее.

– Ты собираешься положить кусочек своих друзей в каждую фигурку? Вау… думаешь, они тебе позволят?

– Нет, не позволят, – сказала она, вытащив зеркальце и посмотрев в него, нахмурилась. – Но у меня есть идея, как этого добиться с помощью моих друзей. – Она убрала зеркало прочь и чуть содрогнулась – Должен быть способ получить фрагмент души и скопировать уникальные магические свойства другого пони.

Снипс почесал затылок, посмотрел на книгу, а затем скептически изрек:

– Ну… да! Но только если тебе нравится, что кусочки твоей души, идут прах… – Тут его глаза расширились. – Оооо! Я понял. Ты собираешься отделить души каких-то преступников и сделать их такими как твои друзья! Умно! – Он выбежал из комнаты, левитируя черную книгу перед своей мордой. – Собираюсь посмотреть, могу ли я найти чего-нибудь ещё новенького в ней!

Рарити стояла одна в течение нескольких минут, находясь, на том месте, где совсем недавно была Октавия. Я уже начала задаваться вопросом, почему мой носитель до сих пор никак не проявил себя, но она тихо, словно бы про себя, произнесла:

– Нет, Снипс. Никакого больше вреда другим пони. Я собираюсь использовать свою собственную душу. Потому что… ваш подарок кому-то не настоящий, если сами вы получили его от кого-то ещё.

* * *

Было довольно грустно, что я настолько привыкла к видениям, воспоминаниям, и другой чертовщине игравшей с моим восприятием, что даже не печаталась лицом в середину ритуального круга. Вместо этого, я сделал резкий пируэт, сохраняя равновесие на трех ногах, и, наконец, с трудом села.