Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 68 страниц)

– Ну, я тут проходила мимо комнатки с написанными на двери двумя на редкость приятными словами «Оружие» и «Хранилище», – заметила я, горделиво ухмыльнувшись. – Может кто-нибудь из вас знает, где может быть ключ?

Пара гулей взглянула на меня, затем на центр безопасности.

Ну, если принимать во внимание мой предыдущий опыт, то там внутри будет начальник охраны и будет он каким-нибудь пылающим апокалиптическим адским демоном. Я магией приоткрыла дверь и медленно заглянула внутрь офиса. Здесь были пара столов перед десятками терминалов, на которых отображались разные участки тюрьмы. По крайней мере, половина из них показывали статичную картинку, но другие давали прекрасный обзор на пожар, разгорающийся вокруг лазарета и подбирающийся к оружейной. Я попыталась представить, как долго ещё продержится эта бронированная боеголовка прежде чем рванёт.

Апокалиптического демона тут, однако, не было. Лишь над клавиатурой большого терминала с подключёнными к нему десятками дополнительных мониторов и парой добавочных контрольных панелей свесился одинокий скелет пегаса в форме охраны.

– Кости? Кто оставил кости в оружейной? Что это за дурацкая шутка? – нервно прошипел единорог. Он леветировал кости в сторону и взглянул на бейджик. – Мерриуизер? Но… я думал, она была в отпуске. Зачем кто-то нарядил кучу костей в её униформу?

– Я же тебе говорила. Происходит что-то нехорошее, Твитчи, – проворчала Блоссомфорф. Пегаска-гуль указала на ключ на одной из панелей, прикреплённых к терминалу. – Это ключ начальника! Как здесь может быть ключ начальника без самого начальника?

– Этот тот ключ, который нужно повернуть, чтобы выбраться отсюда? – спросила я Снипса. Пухлый единорог кивнул. Я шагнула ближе к телу и заметила несколько новых деталей: пистолет между её копыт, отверстие в затылке разбитого черепа и грязный листок бумаги. Я высвободила его и взглянула на ротописную записку. «У них моя девочка. Простите».

Ну конечно. Очередное напоминание о том, что Хуффингтон – дерьмовое место.

– Произошло что-то очень плохое, так ведь? – спросила Блоссомфорф, нервно покусывая нижнюю губу.

– Да. Это в порядке вещей – отозвался Снипс, изучая большую панель в углу с пометкой «Доступ в вентиляционную шахту № 4».

– Нам сюда?

– Конечно, – сказал он, подсовывая свой секатор под край панели. – У нас по-прежнему есть два летуна. Один отправится наверх, найдёт пост охраны, повернёт ключ там, мы повернём ключ здесь и все пони, кроме летуна, пройдут через дверь. Затем второй летун поднимется по шахте и мы все уберёмся отсюда. Легче лёгкого – гуль нахмурился, пытаясь подцепить панель. У меня на лбу выступили капельки пота. Проклятье, здесь становится жарковато! Всё здание превращается в духовку.

Тут я увидела язычок дыма, курящийся из-под края панели.

– Снипс… – позвала я, глядя на металл. Теперь, когда я отвлеклась на него от сверлящего ощущения в своём теле, я смогла расслышать гулкий рёв.

– Ну, давай же… открывайся! – и с последним рывком панель оторвалась и выпала наружу. Послышался звук всасываемого воздуха, будто вдохнул гигантский пылающий пони, а затем из открытой вентиляционной шахты вырвался шлейф пламени. Я попыталась броситься вперёд, чтобы оттолкнуть Снипса в сторону, но оступилась. Струя пламени, будто из огнемёта, охватила его голову и он рухнул на пол, крича и хватаясь за почерневшее лицо, а огненный шар взлетел под потолок, будто охотящееся живое существо и рассеялся.

Я бросилась к гулю следом за Сильвер Спун, лицо пухлого синего пони превратилось в почерневшие ошмётки. Вентиляционная шахта, по которой мы должны были подняться до офиса надзирателя, оказалась сплошной огненной ловушкой.

– Ну, как думаешь, ты достаточно горяченькая, чтобы забраться туда? – обратилась Рампейдж к остолбеневшей Психошай.

* * *

Жара, радиация и ХМА изматывали нас, пока мы отчаянно пытались придумать другие способы добраться до кабинета надзирателя. Ксанти предложила попытаться починить лучевую пушку и прорезать нам путь насквозь. Блоссомфорф прикидывала возможность взлететь по центральной шахте, надеясь, что роботы и турели не распылят нас по дороге. Чтобы занять охранников и не дать им осознать, что они превратились в гулей, я дала им задачу взять ключ начальника охраны и наведаться в арсенал.

– А может мне просто остаться здесь? – весело улыбнулась Рампейдж. – Я имею в виду, я ведь и раньше хотела соскочить со взрывом. А тут похоже будет прямо-таки адский взрыв! Верно?

Я, собрав свои жалкие познания в медицине, пыталась наложить повязку на почерневшие глаза Снипса.

– Если Блекджек столкнётся с надзирателем, ты будешь нужна ей, – прохрипел он. Его обожжённое лицо потрескалось и кровоточило. – Ты не можешь остаться… но я могу.

– Я не собираюсь оставлять тебя умирать! – твёрдо заявила я. Он лежал молча и я добавила, – Ты наложил на меня проклятие. Я не отпущу тебя, пока ты его не снимешь!

– Мы уже знаем, что мне это не по силам. Соединение всегда брал на себя Снэйлс. Это займёт у него некоторое время, но он разберётся – гуль едва заметно улыбнулся. – В любом случае, умереть здесь не входит в мои планы. Как только ты доберёшься до офиса надзирателя, ты сможешь с его центра безопасности отключить талисман, ограничивающий телепортацию. Это не сложно, просто разбей его. Тогда я телепортируюсь прямо к тебе. Раз плюнуть.

– Ты сможешь это сделать? Вслепую? – недоверчиво нахмурилась я. Снипс просто кивнул.

– Здесь уже жарко как в аду, – сказала Психошай, глядя на гуля.

– Чем дольше вы сидите и тратите время, тем жарче здесь будет, – ответил он и захромал в сторону терминалов. Я левитировала кости с кресла и осторожно усадила его. Что бы здесь ни случилось, похоже Мерривизер участвовала в этом не по своей воле. – К тому же, сейчас боец из меня неважный. Но как только талисман отключится, я буду у вас в два счёта.

Вошли Твитчи и Ксанти, причём единорог клял на чём свет чёртовых полосатых, а зебра шла, опустив голову. Видимо забывчивость гуля распространялась не только на то, что он сам гуль. На спине они несли приличный улов: дробовики, пистолеты, даже ракетница! Неплохо, это несколько улучшает наши перспективы.

– Ты уверен, что справишься без нас? – спросила я с беспокойством. – Может одному из нас стоит остаться с тобой? Просто на всякий случай?

– Я смогу телепортировать только себя. Просто дойди до туда, проникни внутрь и разбей талисман, – отозвался Снипс, склонившись над контрольной панелью. Твитчи вставил ключ обратно в слот и голубое сияние, разлившись по панели, собралось вокруг него. Снипс закашлялся, воздух стал жарче и гуще. Из вентиляционной шахты, как из горна, шёл жар. Даже если здесь нечему было гореть, дышать становилось трудно.

Он повернул ключ и дверь на одном из мониторов, отъехала в сторону.

– Поспешите. Вам ещё нужно найти путь внутрь.

Ракетница и ракеты должны стать в этом хорошим подспорьем!

– Ладно. Идём, – сказала я, в последний раз взглянув на ослепшего пони, склонившегося над панелью управления. Я знала, насколько это ужасно, вот так ослепнуть. Дезориентация… хотя он переносил это гораздо более стойко, чем я.

Блоссомфорф указывала нам путь. Это было хорошо, что у нас появился гид, хорошо знающий тюрьму. На лестнице, ведущий на уровень сверхстрогой изоляции, были установлены ещё две турели, но, к моему облегчению и радости, они не принялись поливать нас лучевым огнём. Видимо у какого-то пони в нашей группе был талисман, отмечающий нас как дружественную цель. Теперь идти стало полегче… так почему же я начала так нервничать по мере нашего продвижения вверх по лестнице и в крыло сверхстрогой?

Сверхстрогие камеры отличались от обычных. Почерневшие стальные прутья отделялись от проходов пуленепробиваемым стеклом, которые не впускало сюда дым. В камерах были похожие двери из армированного стекла, что не позволяло никому спрятаться внутри. Спальные матрасы выглядели приклеенными к полу и были сделаны из похожего полупрозрачного материала. Даже туалеты были из прозрачного пластика! Ещё более странным был тот факт, что внутри не было никаких гулей. Вместо неупокоенных, во всех камерах лежали кости.

– Я представить себе не могу, что за больное зебринское проклятие могло это сотворить! Радиация испарила всё, кроме их костей! – мрачно обронила Блоссомфорф. Мы поднимались всё выше и выше, глядя как дым, клубящийся за стеклом, подсвечивается снизу демоническим оранжевым свечением. Часовые, патрулирующие уровень, следили за нашим продвижением в жуткой тишине, и я облизнула губы, размышляя, не разломать ли их сейчас, до того, как надзиратель узнает, как легко мы продвигаемся с нашими новыми спутниками из охраны.

– Какого сена нужно натворить, чтобы в итоге оказаться в этих камерах? – вполголоса спросила Психошай.

– О, они предназначались для особенных заключённых. Заключённых, которые нужны были Министерству Морали в целости и сохранности для допросов и извлечения воспоминаний. Политические заключённые. Криминальные авторитеты. Предатели. Любые пони, которых нужно было сохранить для Пинки, – пояснила нам Блоссомфорф, пока мы шли мимо ряда камер. – Нам приходилось держать их отдельно от остальных, иначе их бы убили.

Я чуть замедлила шаг, позволив Рампейдж выйти вперёд и поравнялась с гулями.

– Вам знаком пони по имени Дуф?

– А, этот зануда. Ага. Я знаю. Странноватый, – ответил пегас, взмахнув своими измятыми крыльями. – То есть, его же за изнасиловали осудили, но пару лет я в это просто не мог поверить.

– Как так? – спросила я, стараясь говорить потише.

– Он здесь боролся изо всех сил. То есть, конечно… да… он преступник, но он встревал за других пони. Он не вступил в банду, хотя, видит Селестия, все пони хотели бы иметь его на своей стороне. Тут он и сидел. Мы сажали его в одиночку просто, чтобы дать ему шанс чуть поправиться, прежде чем снова отправить его обратно в общую камеру. Каждую неделю его избивали как мешок с дерьмом и раз в неделю мы его запирали, – пояснила Блоссомфорф, покачав головой. – Он говорил, что заслужил это.

– Да уж… – пробормотала я, думая о том, сколько хороших пони пустили в расход.

– А потом он скатился, – пробормотал Твитчи, глядя в дым. – Совсем…

– Как?

– Дуф каждый день писал письма. Он хотел повидаться с той единственной кобылой. Хотя бы раз. Говорил, что с радостью проведёт здесь остаток своей жизни, если сможет поговорить с ней хоть пять минут и сказать ей, как он сожалеет, – ответила Блоссомфорф, чуть сдвинув брови. – Теперь уж не узнать кто, но, думаю, кто-то из её друзей сказал ему, что она никогда-никогда-никогда-никогда не заговорит с ним снова. Это стало последней каплей… – кобылка-гуль содрогнулась. – После этого мы стали запирать его не для того, чтобы защитить его, а чтобы защитить от него других пони. Он нарывался, чтобы мы пустили ему пулю в лоб… отправили его в ад, где ему самое место. В конце концов, его перевели отсюда. Не знаю куда… и не хочу знать.

А затем они взяли озлобленного, почти самоубийственного монстра и сделали из него убийственного киберпони. Интересно, как всё это воспринимала Сильвер Страйп. Я глянула очередную камеру, мимо которой мы шли.

– Хмм…

Блоссомфорф проследила за моим взглядом и встопорщив свои сморщенные, потрёпанные крылья подбежала к двери.

– Камера 712! Здесь должен быть Шэйди Легс! – она оглянулась на Твитчи. – Сверхстрогий ведь сегодня утром проводил полную перекличку, да? Отсутствующих нет?

Нервничающий единорог кивнул.

– Ага! Я слышал Мэрривизер… ох, вот же звездосрань… – пробормотал он, подходя к следующей двери. Камера 722. – Ещё одна!

– Побег прямо перед попаданием ракеты? Но из Хайтауэра никто не сбегал! – Блоссомфорф полетела дальше по коридору, выкрикивая, – 731! 740! 755! 780! В них пусто! – пегаска-гуль вернулась обратно. – Не просто побег! Массовый побег!

– Серьёзно? – я поймала себя на том, что улыбаюсь. – И ни один пони не сбегал из Хайтауэра? – надзиратель, похоже, от злости будет кипятком ссать…

– Мне нужно осмотреть камеру 755, – тут же отозвался Каррион, подлетев к Блоссмофорф. Кобыла с беспокойством оглянулась на меня. Я кивнула ей и она, повернувшись к грифону, кивнула ему в ответ.

– У тебя две минуты! – крикнула я ему в след. И если этого не хватит, чтобы исполнить Контракт, что ж, очень жаль. Я не собиралась оставлять Снипса внизу ни одной лишней минуты. Даже за пуленепробиваемым стеклом воздуха становилось всё меньше. Ради эксперимента я ткнулась носом в стекло у края прохода и тут же отдёрнула лицо назад. Ладно. Если даже здесь наверху было так жарко…

– Полторы минуты! – уточнила я, пока остальные поспешили дальше. Камера 755 была за углом и когда мы добрались до неё, я, к своему огорчению, заметила, что её обстановка была гораздо менее казённой. На койке лежал перьевой матрас, застеленный красной бархатной простынёй, а на смотровом окошке была занавеска. И мне показалось, или эта камера была даже больше других? Здесь же был книжный шкаф и письменный стол в углу, а туалет скрывался за другой занавеской.

– Ого. Я знала, что Кингпин неплохо устроился, но чтобы так – пробормотала Рампейдж, заглядывая в камеру. – Это что, минибар? Как, чёрт возьми, ему удалось протащить сюда минибар?!

– Правила позволяют заключённым с хорошим поведением иметь некоторые личные вещи, – неубедительно пробормотала Блоссомфорф.

– Ага. Вроде фотографий. Но не минибар! – возмущённо фыркнула Рампейдж и распахнула дверцу, глядя на бутылки вина. – Вино! Он… это… ты хоть представляешь, сколько раз я должна была отдаться за полдюжины сигарет?!

Я взглянула на красные бархатные шторы, не желая слышать ответ. Каррион тоже осматривал номер в замешательстве: это была работа не двух минут. Осмотр камеры занял бы как минимум час.

– Хорошо. Пусть все пони возьмут себе по одному участку, обыщут его и сбросят всё в мои седельные сумки! Пихайте всё сюда! – сказала я, магией левитируя простыни и связывая их в узел. Я должна потянуть этот вес. Я позволила моему сортировочному заклинанию ПипБака разобраться в них и навести порядок. Спустя пару минут почти всё, что не было закреплено в камере, оказалось в моих сумках и я была почти на пределе своей грузоподъёмности. Я проверила, чтобы все простыни были заправлены в разбухшие карманы, мне вовсе не хотелось, чтобы они загорелись.

После того, как койка опустела, Каррион обнажил свои когти и в разные стороны полетели пух и перья, если внутри было что-то полезное, он искромсает это.

– Стой, стой, стой! – крикнула, замахав на него своим обрубком. Грифон отошёл в сторону и я левитировала вверх весь матрас с перьями и медленно растрясла его, позволив перьям осыпаться, словно снег. Пусто. Я предположила, что это было слишком очевидно. Рампейдж устроила налёт на минибар, распихивая по сумкам бутылки вина.

– Что? – спросила она с вызовом, затем откупорила одну, сделала большой глоток и взглянула на этикетку. – Я пью Фанси 912? Этот букет нужно смаковать! – затем она перевернула бутылку и выхлебала её до дна, громко рыгнув. – Так-то. Считай, что посмаковала, – сказала она, причмокнув губами.

Лаааадненько…

– Давайте выдвигаться. Нужно поскорее отключить это поле телепортации. Я не хочу держать Снипса внизу ни минуты дольше, чем нужно.

– Я до сих пор не понимаю, как ты собираешься попасть в кабинет надзирателя. Там ведь нет никого, кто повернёт ключ, – сказала Психошай и взглянула на Стигиуса. – Стигиус может телепортироваться только когда видит, куда ему нужно. Так что если там дверь не из пуленепробиваемого стекла…

– Не из стекла, – отозвалась Блоссомфорф. Мы поднимались по лестнице на самый верхний уровень. Половина из нас кашляли от дыма в обжигающем воздухе. Я даже представлять не хотела, что испытывал Снипс внизу. Затем, словно предвещая нам проблемы, под нами раздался гулкий взрыв и оранжевые клубы дыма за пуленепробиваемым стеклом, безумно заметались, будто языки пламени.

Тут я замерла, расслышав пугающий треск слева от себя и уставилась на большущие трещины, паутиной расходящиеся по коробящемуся стеклу. С каждой секундой сеть трещин росла, с хрустом расходясь по всей стеклянной панели.

– О нет… бежим! – крикнула я, глядя, как ослабшее стекло выпадает из своих стальных креплений и обрушивается в пекло внизу.

И мгновенно коридор, в котором мы были, превратился в заполненную дымом духовку. Жара стала абсолютно невыносимой. С каждым вдохом моё горло и лёгкие заполнялись дымом. Все открытые участки шкуры обжигал пепел. Но пожалуй хуже всего был резкий скачок уровня радиации, если раньше дым служил определённым щитом, теперь ревущее пламя наполняло воздух взвесью, заставляющей мой ПипБак щёлкать как безумный.

Одно было хорошо: мои глаза были не из плоти и крови. Даже гули прикрывали глаза от пепла и жгучего дыма, но я всё ещё видела на несколько футов вперёд. С дыханием, однако, было труднее. Я пошла от одного пони к другом, крича им в уши, чтобы они закусили хвост впереди идущего пони, а затем направляла этот хвост им в рот. Такой забавной змейкой я повела нас вверх по лестнице и дальше к двери, за которой должен был быть надзиратель. Я могла только надеяться, что ни один пони в цепочке не отстанет и не потеряется.

Жарко. Нечем дышать. Кожу лижет огонь и счётчик радиации щёлкает до смешного быстро. И что ещё хуже, будто ощутив наше тяжёлое положение, проклятье начало рвать мою грудь изнутри, будто взбесившийся радтаракан. Всё, чего я хотела, это выйти наружу и вдохнуть холодный, сырой, свободный от дыма воздух Хуффа.

А затем я мечтала остаток жизни лежать, обнявшись с Глори.

На один удар сердца я была абсолютно уверена, что снова облажалась – разве мы не должны уже оказаться у двери? Мне показалось, что моя грива уже в огне, я оглянулась назад на Рампейдж, закусившую мой хвост, но она пока ещё не горела. Не оставалось ничего другого кроме как продолжать идти, карабкаясь мимо камер сверхстрогой изоляции. Голова кружилась. Слишком много дыма. Слишком много чёртова дыма! Может я хожу кругами? Хожу… или нет?

Тут я оказалась в небольшой нише и, оглядевшись, заметила ещё одну массивную дверь, вроде той, что вела в арсенал, только возле этой были два монитора. Отодвинувшись назад, насколько возможно, я прокашляла что-то вроде «держитесь» или «отцепитесь» и из последних сил подняла ракетницу. Сосредоточившись, я прицелилась в дверь и магией вдавила пуск. Ракета издала мягкое «пуфф», выскочила из дула, а затем вспыхнула с коротким свистом. Спустя полсекунды последовал взрыв, осыпавший меня мусором. Кашлянув, я проморгалась, чтобы посмотреть, что взрыв…

Не сделал ничего. На двери остался только тлеющий мазок копоти и несколько царапин по центру. То ли я была слишком близко, то ли дверь, как мы и опасались, была рассчитана на любое вооружение, имеющееся в тюрьме. Я опёрлась о ворота, которые с тем же успехом могли быть стеной, задыхаясь, борясь с тошнотой и пытаясь добыть немного воздуха, чтобы подумать. Чтобы выиграть время, я потянула к себе остальных одного за другим, пока не посчитала всех. Мы должны были что-то сделать. Найти какой-то ход внутрь… но внутри были только надзиратель и Снэйлс… и я сомневалась, что у Снэйлса есть доступ к монитору.

Значит оставался надзиратель… надзиратель, который вероятно наблюдал, как мы задыхаемся перед его дверью, довольный от того, что очередная инспекционная группа обломалась. Но как, чёрт возьми, я должна была заставить его впустить меня? Даже Сильвер Спун виделась мне смутным пятном. Мне нужно было нечто большее, чем мы, умирающие здесь… что-то, что заставит его хотя бы заговорить с нами…

Надзиратель будет кипятком ссать от злости…

Поднявшись на копыта, я подошла к паре мониторов. Камера немедленно сфокусировалась на мне.

– Надзиратель Хоббл! – рявкнула я в камеру, едва слыша себя за непрерывным рёвом пламени.

Левый экран замерцал. Появилось обугленное лицо тюремщика. Он выглядел явно удивлённым.

– О, вы ещё здесь? Я думал вы все… в безопасности, в оружейной.

В дыму послышалось гудение часовых:

– Обнаружены нарушители. Пожалуйста, предъявите удостоверение или будете уничтожены.

– Ах. Ну, что ж поделать. Теперь, если вы не возражаете, мне нужно вернуться к управлению тюрьмой. – никаких сомнений, он был не в себе.

– Кингпин сбежал, – прокашляла я, глядя в камеру. Обгоревший гуль замолчал, затем посмотрел на меня долгим, спокойным взглядом.

– Прошу прощения? – я потянулась и, ухватив Блоссомфорф, поставила её перед камерой и мониторами.

– Это правда, сэр, – крикнула пёстрая пегаска. – Шесть камер сверхстрого режима пусты – я с тревогой взглянула на второй монитор. Был ли Снипс всё ещё там? Пожалуйста… прошу, будь там.

– Какие именно… это… я был бы уведомлен… – запинаясь, забормотал надзиратель глядя в сторону и снова на меня. Я видела, как расширились его глаза. – Ни один пони не сбегал из Хайтауэра. Ни один! – выпалил надзиратель, подкрепляя слова ударами копыт.

– Открой дверь, и я предъявлю тебе доказательства этого. Может быть, ты всё ещё сможешь поймать их, – сказала я, краем уха услышав шум колес приближающихся часовых.

Надзиратель Хоббл уставился на меня и я почувствовала, будто бы прошла целая вечность.

– Ох, ну ладно. – Что-то зашумело, и под монитором тюремщика зажглась лампочка. – Оружейная, впусти их.

Ничего. Я смотрела то на маленькую лампочку, то на пустой монитор. Нет… пожалуйста, будь там… Пожалуйста, Снипс…

Ничего.

И тогда свет вспыхнул, послышался шум, и тяжелая металлическая дверь со свистом открылась. Прохладный поток воздуха, дал нам верное направления движение: вверх по лестнице. Десять секунд спустя мы оказались наверху, и дверь с треском закрылась за нашими спинами. Большинство из нас, и гули и пони, просто рухнули на пол. Психошай приглушенно прохрипела и упала рядом со Стигиусом. Я подозревала, костюм Ксанти в том, что только благодаря ему зебра держалась в вертикальном положении. Рампейдж выкашляла нечто напоминающее деготь. Я хотела сделать то же самое… но не сейчас.

Я пошатываясь поднялась на моих трех ногах, и проковыляла вверх по лестнице. Воздух на уровне надзирателя был туманным, но гораздо более пригодным для дыхания, чем воздух на нижних уровнях. Я пробралась туда, где лестница открыла вход в комнату охраны. Два часовых лежали на полу деактивированные. Турели по углам комнаты были также неактивны. Это сделал надзиратель, или кто-то еще? Тут же, в стороне, находилась металлическая дверь, и я толкнула её, открыв терминал безопасности, идентичный тому, что был ниже в оружейной. Большой центральный монитор показывал пылающий пожар. Я посмотрела на контрольную панель и нашла переключатель, который обозначался как «фокус камеры». Я ударила его несколько раз и увидела, как изображение на мониторе сменилось снова и снова.

Я остановилась на изображении оружейной центра безопасности, и замерла, когда увидела очертания Снипса склонившегося над панелью управления. Но где же был талисман? Я не видела никакого магического талисмана или вообще чего-нибудь с надписью «Блокировка телепортации»! Однако, я обнаружила кнопку с надписью «интерком».

Я вжала её копытом, и рев огня взорвал динамики.

– Снипс! Снипс! Я внутри, но я не могу найти талисман! Где он? – кричал я.

Он не двигался. Я положил копыто на один из боковых мониторов, и я закричала в микрофон:

– Снипс! Не будь мертвым! Скажи мне, где талисман!

Он дернулся и поднял перевязанное лицо. Дорогая Селестия, было так жарко, что он там дымился, поджариваясь прямо на моих глазах. Его копыта потянулась, нашли микрофон на короткой ручке, и поднесли устройство к его губам.

– На крыше, – прохрипел он, едва слышно даже несмотря на микрофон прямо возле его губ. Я почувствовала, что весь мир перевернулся вокруг меня. Что он имел в виду «на крыше»? – Не имеет значения, в любом случае. Я никогда не был достаточно умен, чтобы понять, как телепортироваться.

– Ты солгал… – пробормотала я..

– Я солгал, – сказал он коротко кивнув. – Кто-то должен был остаться здесь, чтобы поддерживать вас до конца. Если бы я этого не сделал, кому-то еще пришлось бы. Я не хочу, чтобы твои друзья делали это. Я не хочу, чтобы ты пыталась быть благородной и принесла себя в жертву ради нас всех. Я не хочу рисковать и заставлять других пони умирать из-за меня. – Он встряхнул своими дымящимися волосами. – Я заслужил это, Блекджек.

– Никто не заслуживает этого! – сразу же возразила я. Боль от проклятия распространилась почти по всему телу, и мой шок, казалось, сделал её только сильнее. Я изо всех сил пыталась сфокусироваться на экране. Моя боль может подождать.

– Я заслужил. Твоя зебра права. Я старался не думать об этом в течение двух столетий, но Снейлс и я вмешивались в то, во что не имели права. Пони были убиты из-за нас… или из-за того что мы делали – ответил Снипс, склонив голову – Я не был честен с вами в самом начале. Но, но это же Пустошь, не так ли? Если бы я доверился тебе, мы могли бы сделать все это лучше. Грейвис. Лакуна. Они умерли, потому что я заставил нас пройти здесь. И поверь мне, за два столетия, я сделал много всего в Пустоши, чтобы заслужить сожжение. – Он опустил голову в клубящийся дым. Языки пламени кружились у него за спиной.

– Ты не заслужил. Пожалуйста… должен быть какой-то способ! – умоляющим голосом простонала я, отчаянно желая, чтобы все это не было правдой.

– Способа нет… так что слушай… вы должны вытащить Снейлса отсюда. Это было… все, о чём я мог думать в течение двух столетий. Вытащить его отсюда. Он может помочь вам… он никогда не подведет! Это может занять у него некоторое время, но он всегда добивается цели. – Почерневшее лицо Снипса устало усмехнулось. – Скажи, что я наложил проклятие Свирла из черной книги. Свирла. Запомни. Скажи ему… скажи ему, что я пытался вытащить его, как только мог. И скажи ему, что я сожалею, что забыл пончики. – Его волосы дымились всё сильнее – Мне очень жаль. Мне так жаль…

– Я прощаю тебя, – прошептала я, когда он свернулся клубочком в своем кресле. Изображение замерцало.

– Снипс? – последним изображением, которое я увидела на экране, было очертание круглого, почерневшего, пони-образного силуэта с тлеющей гривой. Я молилась, что это не плод игры моего разыгравшимся воображение – на лице Снипса была улыбка. Я ударила кнопки наугад, пытаясь найти какое-нибудь подтверждение, тому что он всё ещё жив. Тому, что он всё ещё может быть спасен каким-то способом! Может быть… может быть, Надзиратель пошлет робота вытащить его в безопасное место! Может быть, Богиня даст мне возможность телепортироваться прямо в этом пекле и спасти его.

Экран центра безопасности стал показывать всевозможные сумасшедшие изображения – записи, как я догадалась. Они показали часть тюрьмы целой и невредимой, перемежаясь с изображениями разрушенных камер и обрывками записанных разговоров. Большинством из них казалось, были интервью с заключенными. Я заметила сверкающего копытами Граната говорящего с толстым белым земным пони, но мне было все равно. Я должна найти Снипса снова.

Но потом я услышала то, что заставило меня рефлекторно замереть. Хотя уже прошли недели, после того, как я в последний раз слышала этот голос, он все равно превозмог моё паническое отрицание происходящего и удержал меня на месте.

– Черт побери, Вэнити, меня не волнует, что говорит эта пизда. Я хочу её видеть!

Мои глаза сфокусировались на мускульной массе с измученным лицом. Несмотря на то, что он больше не был Мародером, Дуф всё ещё сохранял мощное телосложение пони, который тренировался на регулярной основе. Его серый окрас скрывал следы шрамов. Я никогда не думала, что эти шрамы могли появится у Деуса прежде, чем он был превращен в КиберПони.

Вэнити сидел по другую сторону стола, его копыта были сложены перед ним.

– Используй это слово снова, и наша с тобой встреча завершится, – холодно сказал он. Дуф встряхнулся с усилием, чтобы сдержаться.

– Я здесь для неё, а не для тебя. Она говорит «нет», Дуф. Уважай это.

Огромный пони встряхнулся еще раз, а затем приглушенно всхлипнул.

– Я не могу. Разве ты не понимаешь? Я должен увидеть ее хотя бы один раз. Я должен… Я должен объяснить ей, все что я сделал. Почему… пожалуйста… – умолял он, и слезы текли по его покрытым шрамами щекам. – Пожалуйста, поговори с ней. Скажи ей, я просто хочу пять минут. После этого она никогда не увидит меня.

– Она приняла решение, Дуф, – ответил Вэнити и поднялся на копыта. – Уважай его. Ты должен двигайся дальше. Попробуешь связаться с Твист снова, и следующим кто придет сказать «нет» будет Эпплснэк.

– Ебать вас, богатеньких святош! – Дуф кричал на него, выглядя действительно сумасшедшим в своем мучительном порыве. – У вас нет ни малейшего гребаного понятия, что она значит для меня!

– Мне наплевать, Дуф, – сказал Вэнити с пугающей ненавистью в голосе. – Ты предал нас. Ты что ли забыл? Ты не пони. Ты даже не зебра, у меня хотя бы есть уважение к ним в качестве противников. Ты насильник – подонок, который должен быть заперт здесь на всю оставшуюся жизнь.

– Не тебе меня судить! Я знаю, что ты выебал мозг Джетстрим так, что её теперь упекли в Хэппихорн! Чем ты лучше, Вэнити? Чем? – взревел он, поднявшись и опустив копыта на стол с такой силой, что тот треснул и развалился пополам. Дверь в камеру с гудением поднялась и двое земных пони бросились к Дуфу под прикрытием двух единорогов за их спинами. Но даже, всем вместе, им пришлось изрядно повозиться, чтобы усмирить его.

– Ты думаешь, что я подонок?! Я покажу тебе, кто я. Я ебаный бог боли и страданий, ты, богатенькая задница! И когда я выйду отсюда, никто не сможет остановить меня! Никто!

В тот момент, когда кричащего Дуфа волокли из комнаты я чувствовала, будто не могу ни двинуться, ни вздохнуть. Затем его изображение исчезло все экраны заполнило лицо надзирателя.

– Мисс, мне кажется вы что-то упоминали о побеге? – я могла бы также упомянуть кое-что и о пожаре, и о жар-бомбе, но сомневалась, что он это заметит. – Я надеюсь, вы явитесь и доложитесь. Немедленно.

– Уже в пути, – тихо ответила я, опустив глаза, и надзиратель исчез. Бог боли и страдания… забавно. Он мог бы говорить обо мне, а учитывая то, чем он стал…

Я не собиралась становиться похожей на него. Не стала бы. Не могла.

Дева родится в страдании и скорби, а ты, я знаю, страдаешь. И поразит всех, кто выступит против неё. И будет сеять разрушения по всему миру.

Нет… Я покачнулась, чувствуя, как проклятие рвёт меня изнутри. Ощущение было такое, будто я вываливаюсь из собственного тела.

Какого ж хрена ей не думать о тебе, как о Найтмэр Мун? Какого хрена всем так не думать?