Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 68 страниц)

Я осталась ждать, раздумывая, мог ли это быть какой-то обман, может он пошёл за оружием? Возможно. Если это место функционирует, тогда он мог бы просто пристрелить меня и получить то, что хотел. Он понимал, что не сможет удержать комплекс против всех тех роботов, хотя… просто на всякий случай я освободила пистолет в кобуре и практиковалась, пытаясь его контролировать. Моя магия становилась сильнее, но, похоже, я ещё не скоро смогу поднять ружьё.

Левую сторону моего лица дёргало. Хмурясь, я прикоснулась к ней, чувствуя грубые и неровные края моей оплавленной кожи. Если я… нет. Я не могу выглядеть так плохо. Мне просто нужно чуть больше времени на регенерацию. Кто бы мне сказал… Я с трудом сглотнула. Всё равно я сейчас ничего не смогу с этим поделать. Остаётся только надеяться, что не смотря на дыхание Сангвина, моё тело справится с этим. Крупье снова исчез. Наблюдал ли он сейчас за мной, или управлял комплексом?

Сангвин вернулся с парой седельных сумок.

– Ты хранишь свои вещи прямо в розовом облаке?

– Ты можешь предложить более защищённое место? – спросил он. – Как видишь, это довольно эффективно.

Я насупилась. «Не пинай гуля, Блекджек. Он ещё должен вырастить тебе новую Скотч Тейп. Он нужен тебе, Блекджек».

– Да уж. Погляди, что оно сделало с моим лицом, – сказала я, когда мы направились обратно в копировальную. Дверь закрылась, придавив шланги, но снова с шипением отворилась как только мы приблизились к ней.

– Да… ну… я пытался победить, – ответил он, оправдываясь. Мы вошли в комнату с золотым деревом и он сбросил с плеч сумки, и левитировал из них четыре небольших стеклянных ампулы, наполненных тёмно-бордовым веществом. Пустышки просто бродили вокруг. Даже жирдяи просто стояли. Я предположила, что если их не злить, они так же послушны, как и остальные.

– Ты собираешься создать четверых? – хмуро спросила я.

– Четыре здоровых тела. Я помещу в них свою семью… и себя – ответил он, пока мы спускались вниз по лестнице. С активированной Химерой, дерево теперь было усеяно крошечными огоньками и слабо гудело.

– Гулль сольётся с пустышкой? – у меня от этого ум за разум зашёл. – Это вообще сработает?

Сангвин усмехнулся:

– Блекджек, я так далеко ушёл в гипотезах и предположениях, что я могу просто швырять реагенты в стену и надеяться на благополучные реакции. – Он вставил ампулу в полость в стволе дерева. Послышался лёгкий гул и стало видно, как внутри коры потянулась красная вена по направлению к верхней ветви. Тут же маленькая почка стала медленно расти. В отличие от остальных она была насыщенного оранжевого цвета. Следующая была светло-бежевой, а другая тёмно-красной. Наконец начал расти карамельного цвета пони.

Тут я потянулась, чтобы снять остатки костюма химзащиты и замерла.

– Давай… отцепляйся… – бормотала я, ковыряя ленту. Забавно… моё копыто не могло найти края. Нет… нигде нету. Было похоже, будто лента не просто приклеилась ко мне, а слилась с моими ногами! Я стиснула зубы, нахмурилась и рванула… и рванула…

– Ах… да. Такое бывает при воздействии Розового облака, – деликатно заметил Сангвин, когда я дёргала воротник костюма возле шеи и чувствовала, что они теперь одно и то же!

– Сними его! Сними его! Какого чёрта ты это сделал? – хрипела я, дёргая костюм, который на большей части моего тела болтался свободно, но на швах…

– Твоя подруга пегаска умеет обращаться со скальпелем, да? Мои источники докладывали, что у неё есть некоторые медицинские навыки. Ах, и кое-что посерьёзнее, чтобы ты почувствовала себя лучше? – спросил Сангвин. Я сглотнула, кивнув. – Отлично. Ей придётся срезать костюм с твоей шкуры. Боюсь, в противном случае, он станет твоим постоянным дополнением.

* * *

На некоторое время стало нечем заняться. Я хотела поговорить с ним… но в голове у меня была сплошная каша, а он суетился вокруг коконов, следя за их ростом. Один из них лопнул раньше времени и он пять минут бесился, прежде чем снова добавить крови и начать всё сначала. Рэмпепдж, Психошай и П-21 обеспечивали нашу текущую защиту. Всё, что мне оставалось делать, это не ковырять костюм там, где он сросся со мной. Ноги я, вероятно, могла бы освободить при помощи шлифовального станка и лома, но моя кожа? Зуд заставил меня прижаться к стене. Сангвин вырезал отверстие в костюме химзащиты и соскрёб с моей брони достаточное количество запёкшейся крови Скотч, чтобы начать выращивать оливковый кокон… и молочно-белый кокон рядом с ним. Лучше бы это было просто совпадение!.. Ну, там же было много белых… успокойся, Блекджек. По крайней мере пока.

Наконец он, казалось, достаточно успокоился, так что я смогла задать вопрос:

– Так как ты впервые пересёкся с Голденбладом? Я имею ввиду, я знаю, что Сильвер Страйп разрабатывала все виды защитной артиллерии, будучи наполовину зеброй, но ты-то чистокровный пони.

– Я… совершил ошибку, – признался он, после короткой паузы. – Я только-только выпустился из медицинской школы и сразу был призван. Я получил направление к востоку от Хуффингтона, недалеко от Занзеброго Пролива. У зебр там был ряд передовых позиций, где они окопались, так что армия должна была снова выбить их оттуда. Это было… через пять лет после начала? Пушки стали большим нововведением и огнестрельное оружие впервые было введено в действие. Новые раны и травмы потребовали совершенно новых медицинских процедур на поле боя.

– Так что же произошло?

– Это было месиво. Двадцать четыре часа хирургических операций. Ампутации стали обычным явлением. У единорогов-медиков постоянно выгорали рога в попытках залечить раны, их было так много! Хирурги раньше не сталкивались с пулевыми и шрапнельными ранами и пытались лечить просто по наитию. Ко мне поступил офицер с окровавленной задницей… поверхностная рана. Я должен был заставить его подождать… но он был офицером и он обещал мне передислокацию в Мэйнхеттен. Так что я помог ему. К тому моменту, когда я закончил, я выгорел. Не мог даже поднять скальпель. – он вздохнул и покачал головой, глядя в пространство. – Пока я выёживался вокруг этого глупого неопасного ранения в мясо, умерло двенадцать пони.

– Он сдержал слово и представил меня к благодарности, но это уже не имело значения. Моё начальство обвинило меня в нарушении процедуры сортировки. Когда я ушёл с фронта, эта запись пошла со мной. У меня были навыки, но в профессиональных кругах меня называли оппортунистом, намекая, что я готов убить дюжину пони просто ради собственной выгоды. В конце концов, я получил должность, но продолжал сталкиваться с таким отношением. Так что… в итоге, я согласился с ним. Всё что угодно, ради достижения цели. Чтобы получать то, что я заслуживаю.

– Поэтому, когда Голденблад пришёл со своим предложением, ты перешёл к нему, – ответила я.

– Да, он разыграл передо мной отличное альтернативное направление развития. Мне следовало бы разобраться получше, но это выглядело слишком хорошо, чтобы отказаться. Заманчивое сочетание возможности показать чего я стою и почти гарантированное личное продвижение, и престиж. Я должен был догадаться, что он был ловким манипулятором, – сказал гуль с горечью и мне пришлось напомнить себе, что он был так же виновен, как и остальные. – Всё, что от меня требовалось, это держать рот на замке и заботиться о беременности Флаттершай.

– Но что-то пошло не так.

Он кивнул со вздохом.

– Некоторые кобылы плохо переносят беременность. Флаттершай было… трудно. Давление оттого, что она была лидером, и лицом Министерства Мира накладывалось на реальное чувство ответственности за всех страдающих пони, не говоря уже о тайне самой беременности. Я рекомендовал ей взять отпуск, но видимо это было неприемлемо – он медленно расхаживал взад и вперёд. – Был ряд тревожных сигналов, и передо мной была поставлена задача, позаботиться на случай непредвиденных ситуаций. Стазис был разработан для одного из таких случаев. Мы исследовали технологические методы сохранения недоношенных жеребят. Рэрити и Голденблад пресекали всяческие слухи о Флаттершай и скрывали правду от общественности и от большинства её друзей. Наконец, однажды ночью с ней случилась истерика. Что-то произошло, и у неё начались преждевременные роды. Мы ничего не могли сделать, чтобы остановить это.

Я слушала, прижав копыто ко рту. То, что это вообще произошло, было ужасно, но то, что из всех пони это случилось именно с Флаттершай, об этом было просто страшно подумать.

– Что было дальше?

– Сначала мы подумали, что жеребёнок мертворождённый. Сердце не билось. Он не дышал. Флаттершай была безутешна. Её увезли, и я перепроверил сердцебиение. К моему невероятному удивлению, пульс был. Я поместил жеребёнка в стазис. Это была хрупкая жизнь, едва теплящаяся. Я не рискнул сказать об этом Флаттершай, боясь, что младенец позже умрёт. Это бы опустошило её. Независимо от моих разногласий с Голденбладом, я не мог так поступить с ней. Я держал это в секрете от всех. Сообщил, что жеребёнок родился от неизвестной матери, погибшей в результате несчастного случая.

– И ты так и не сказал Голденбладу?

Он фыркнул:

– С какой стати? Голденблад не был моим другом, он должен был сдохнуть в Литтлхорне.

Я смотрела на него некоторое время. Знал ли он?

– Сангвин… Голденблад был её отцом.

– Что…? – он уставился на меня, затем моргнул, прямо копия Бу. – Они сказали мне, что её отец был пациентом, пострадавшем в одной из атак. А ты говоришь мне… – и тут он начал хохотать, с булькающими и клокочущими звуками. Это звучало так, будто он сейчас задохнётся насмерть. – Это… было бы неплохо знать пару веков назад. Мне бы никогда не пришлось идти к Твайлайт Спаркл с возможностью создания аликорнов, если бы я знал об этом!

– Значит… ты просто держал её в стазисе все эти годы? – спросила я и он кивнул.

– Да. Вообще-то я построил первый прототип стазис-кокона для себя, в собственном гараже, как только Химера была создана для Флаттершай… так что, ни одному пони не довелось пройти через то же, что и ей. Я не знаю, что происходило между ними, он всегда был с ней так холоден, что мне даже в голову не приходило, что между ними могут быть дружеские отношения. Мы усовершенствовали стазис-коконы, как нам казалось, я должен был разбогатеть от этого изобретения… ну да ладно. Потом появились заклинания слияния для улучшения пони. В последний момент были введены пустышки, как источник органов и материал для исследований. У меня появилась возможность поместить жеребёнка в здоровую пустышку-пегаса и сделать это достаточно надёжно, чтобы она выжила.

Сангвин застонал:

– У меня было сокровище, которое я не осмеливался использовать. Ребёнок Флаттершай… всё же прошло столько лет с тех пор, как у неё случился выкидыш. Флаттершай была по самые крылья в обязанностях и ответственности. Я не мог повесить на неё ещё и это. Плюс, как бы мне ни было стыдно это признавать, мне нравилось держать этого ребёнка в качестве туза в рукаве. Голденблад отошёл от дел. Хорс стал директором… зачем извлекать её из стазиса? Я мог просто придержать её, пока не настанет подходящий момент… возможно, когда представится возможность перейти в клинику Хелпинхуфа. Или даже… может быть, если Флаттершай решит уйти в отставку и должна будет назвать преемника? – он облизнул губы, от чего у меня грива зашевелилась. Да уж, использовать жеребёнка для шантажа. Ничего такого! – Так что я поместил её обратно в стазис… в единственную жизнь, которую она знала.

– И когда упали бомбы, она оставалась там.

Прямо как в медицинском центре Флаттершай.

– Да. Должен признаться, со своими проблемами и заботами после апокалипсиса я просто забыл о ней. Я пытался использовать это место и мой ограниченный доступ, чтобы обеспечить собственное выживание. Когда я с этим разобрался, я бросил все силы на то, чтобы не сойти с ума. Спасение моей семьи… Проект Химера… это то, за что я держался. Время от времени я экспериментировал со стазис-коконами, но обычно моё вмешательство приводило к смерти пациента. Затем, совершенно случайно, я успешно открыл один из них и пациент выжил.

– Дай-ка угадаю. Психошай?

– Да, – ответил он. – Но… я обнаружил кое-что о стазисе… пока он сохраняет тело, он не всегда сохраняет разум. В момент извлечения из стазиса она была жеребёнком. У неё не было никакого жизненного опыта, мир бесконечного покоя – это всё, что она знала. Её выход в реальных мир на своих копытах был ужасно травматичен. – он прикрыл глаза. – Но жеребёнок или кобыла, запертая на одном месте на целые века…

Мне виделись надписи «ИГРАТЬ» на стенах.

– Так… когда ты обнаружил это, у тебя засвербило в заднице, и ты решил восстановить свою семью?

Он медленно кивнул:

– Может быть, не в точности так, но да. Ты уловила суть.

Вдруг раздался отдалённый грохот такого взрыва, что я почувствовала его через пол. Одно из жар-яиц П-21 пошло в дело. Я очень надеялась, что другие не потребуются до тех пор, пока мы не будем готовы. Как только мы получим результат, мы должны будем уйти через тоннели к реке. Я пожелала ему удачи… она ему не помешает, учитывая, как много пони хотели его смерти. Гулль, похоже, по-своему истолковал мою нервозность.

– Расслабься. Единственный шанс, что это место взорвётся, это если только Дискорд вырвется на свободу. И даже ты не настолько глупа, чтобы сделать это.

О, он действительно плохо меня знал.

– Значит… Дискорд. Как он вляпался в Химеру? Что у него за история? – тихо спросила я.

– Он своего рода проявление духа хаоса, но его магия… его способность творить дикую и непредсказуемую магию по желанию… является краеугольным камнем, на котором основана Химера. Извлекая его магический потенциал и стабилизируя его, мы смогли создавать постоянные магические эффекты, для которых в противном случае потребовалась бы армия единорогов. Не многие пони могли оценить или предположить, как флюкс повлиял на военные действия.

Я кивнула.

– Но он же опасен?

– Невероятно, – ответил Сангвин, но затем нахмурился. – Или, по крайне мере был. Увидев его таким… – он тряхнул головой. – Нет. Это, должно быть, какая-то уловка. Он из тех, кто старается обмануть других ради собственной пользы – я бросила на него косой взгляд, кто бы говорил. К сожалению, он неотрывно следил за набухающими «плодами» на копировальной машине.

– Но он может умереть? – осторожно спросила я. Его можно ранить, это уж точно.

– Я не уверен. Не в обычном смысле, конечно. Стреляй в него, обращай в камень, руби ему голову и он просто выскочит из-за друга, которого ты только что случайно убила, и хорошенько посмеётся над твоим поражением. Единственное вещество, с которым мы когда-либо сталкивались, и которое могло бы остановить его, это было особое метеоритное железо, найденное под городом. В самом деле, по самой своей природе оно противостоит Дискорду. Голденблад использовал это железо, чтобы поймать его, а Хорс обнаружил, что если заставить железо резонировать, выход флюкса увеличивается в десять раз.

– Но почему… я не понимаю, – он уныло посмотрел на меня и я пояснила, – Я стреляю в штуки, помнишь?

– Очевидно Стойл-Тек ужасно халатно отнеслось к твоему образованию, – пробормотал он, потом вздохнул. – Магические науки, страница 101, так… магия резонирует в широком спектре частот. Всё во Вселенной имеет собственный набор длин волн. В природе, большинство из этих волн безвредно сталкиваются друг с другом… как неподвижные, если хочешь, но разумные существа и некоторые магические организмы могут фокусировать эту магию с определёнными эффектами. Единороги создают новое, драконы извергают огонь, пегасы летают, земные пони копошатся в грязи, алмазные псы роют и тому подобное. У всех рас похожие рисунки частоты. Это твоя душа, можно сказать. Эти уникальные частоты более или менее фиксируются в определённом возрасте, и у пони это проявляется в виде кьютимарки. – он сделал паузу, пожевав губами, будто раздумывая, знаю ли я, что такое кьютимарка.

– Обозначающей наш особый талант – протянула я. – Это я знаю. Итак, всё во вселенной вибрирует, а потом?

– Это упрощение, но да. Обычно мало что происходит, в природе волны гасят друг друга. Но когда разумные существа начинают работать сообща, тогда частоты могут выравниваться в больших масштабах. Магическая сила одного пони, усиливает магическую силу других. Они создают новое и поддерживают друг друга. С другой стороны, они могут мешать друг другу, что ведёт к раздражению и гневу. Эти помехи высвобождают, как правило, небольшое количество энергии, которая кормит и поддерживает Дискорда. Но метеоритное железо из-под Хуффингтона гораздо с большей силой реагирует на резонансы других, оно разрушает их.

– Что? Но не ты ли сказал, что это то, что обычно и происходит в природе? – я нахмурилась, чувствуя, что я вернулась обратно в школу. Может хоть убийственно-умный пони-нежить сможет научить меня чему-то, что не удалось моим старым учителям.

– Затухание и разрушение – это не одно и то же. Волны всё ещё там, они просто не выражены. Но метеоритное железо не гасит их, оно каким-то образом исключает другие волны. Ты можешь творить любые заклинания, какие хочешь, но железо будет просто уничтожать магию, выделяя большое количество энергии, что оно и делает. Единственный способ повлиять на него хоть как-то, это использовать магию, которая вибрирует на точно такой же частоте, что и металл. У меня этого никогда не получалось… – сказал он, слегка хмурясь. – Оно ощущается… неправильно – донеслось от Сангвина, это звучало многозначительно.

– Это единственный способ?

– Ну… единственный способ, который я знаю. Я знаю, Тоттингеймер достаточно широко экспериментировал с металлом для Проекта Звездопад. Пытался сделать немагическое средство массового уничтожения. Ещё более мощное, чем наши величайшие мегазаклинания, или вражеские жар-бомбы. Это совершенно за пределами области моих знаний. Я всегда задавался вопросом, что же с ним случилось, он исчез совершенно внезапно. Вероятно Голденблад убил его – он поймал мой растерянный взгляд. – Наши жёны дружили.

– Он работал на НПЦ Айроншод, делал пистолет – сказал я. Сангвин уставился на меня, будто я ляпнула, что Троттенгеймер драил толчки.

– Пистолет? – уныло спросил Сангвин, будто не мог в это поверить. – Голденблад, имея лучшего исследования мегазаклинаний во всей Эквестрии… делал пистолет?

– Да, но это дьявольский пистолет. Вообще-то, это… понимаешь, не совсем пистолет. Это больше похоже на что-то вроде супербомбы, или чего-то, что производит взрыв в одном направлении. Я имею ввиду, она должна по идее взорвать меня или иметь огромную отдачу, но она использует магическое поле, чтобы я не улетела, как ракета – он смотрел на меня в замешательстве. – Что? Просто потому, что я не знаю основы всякой магической фигни, значит я не могу разобраться в чём-то вроде отдачи? – я потёрла подбородок. – Это был Проект Звездопад? Это ещё одно, о чём я ничего не знаю.

– В двух словах мегазаклинательное оружие. Грубоватая классификация, конечно.

Я нахмурилась.

– Почему это делалось не в М.Т.Н.? С какой стати Д.М.Д. этим занималось?

Сангвин моргнул.

– Я понятия не имею. В М.Т.Н. в течение многих лет обсуждали возможность использования мегазаклинательного оружия. Флаттершай, конечно, была категорически против этого. Она постоянно умоляла Твайлайт остановить исследования. Я полагаю, именно поэтому Зелье Вынужденной Трансформации так привлекало Твайлайт.

– Очень жаль, что зебры не обсуждали возможность, а сделали свои жар-бомбы. – пробормотала я угрюмо.

– Да. Это был один из величайших провалов контрразведки в истории. Никто не знает, каким образом информация попала в их грязные копыта, но как только это случилось, появление жар-бомб стало неизбежным. Потому и появился Проект Звездопад. Я понимаю, что ответственным пони были отданы приказы красть информацию. Когда это выяснилось, Голденблад стал публично призывать пони к прекращению огня, заявив, что война стала слишком опасной. Это едва не стоило ему директорства. – Сангвин покачал головой. – Луна хотела выиграть войну. Зебры хотели победить. Все пони попросту были слишком настроены на победу, чтобы волноваться о чём-то настолько «гипотетически-невозможном», как жар-бомбовый армагеддон.

– Ты не думаешь, что это Голденблад сливал им информацию, не так ли?

Сангвин отрицательно покачал головой.

– Зачем ему? С мегазаклинаниями под нашим контролем, мы могли бы систематически рвать зебр на куски. Передача этой информацию врагу, означала бы просто продлевание войны – он вздохнул и снова покачал головой. – Зебры преуспели в шпионаже. Роботы Робронко превратились в зебринские боевые машины. У них даже были разведчики, магически трансформированные в пони, глубоко внедрённые к нам в конце войны. Это было кошмаром для Стиля и Морали.

– Стиль? Почему Рэрити должна была заботиться о внедрённых зебрах? – нахмурилась я. – Разве не Пинки Пай этим занималась?

– О, она не занималась этим настолько очевидно, как Пинки Пай, но в Стиле работали мастера наблюдения и управления информацией. Никто не знал о происходящем в Эквестрии, больше чем Рэрити… возможно, за исключением Голденблада. Стиль постоянно фильтровал публикации, слухи, авторские работы, чтобы все пони продолжали работать вместе и сообщали о чём-либо подозрительном. Когда это нарушалось, она обычно урегулировала это, привлекая Министерство Морали, разбиравшееся с нарушителями.

Я нахмурилась, вспоминая, как Голденблад угрожал Рэрити, что может заставить её прикрывать его проекты. Как? Какие рычаги давления он мог иметь на пони вроде неё? Я тряхнула головой. Секреты и враньё. Закрыв глаза, я представила Эквестрию, как запутанный узел, где всё больше и больше стресса и напряжения, затягивающийся всё туже и туже. Пока в один момент что-то не обрывается… Голденблад сходит с ума? Был ли это он? Или это было что-то со стороны, что разорвало всё?

Что в Эквестрии могло заставить Голденблада пытаться получить оружие вроде Причуды? Он не был солдатом. Зачем ему нужно было что-то, способное вместить разрушительное мегазаклинание?

Нет, не просто мегазаклинание. Переносное мегазаклинание. Мегазаклинание, подвластное даже одиночному пони, убивающее и самого стрелка. Голденблад показал Твайлайт происхождение флюкса, чтобы попытаться убедить её отказаться от дальнейшего расследования… но зачем ему это было нужно? Твайлайт была откровенно шокирована, обнаружив источник, если бы Голденблад хотел, он мог бы морочить её ещё несколько месяцев. Или даже лет. Если бы он умер, докопалась бы Твайлайт до истины когда-нибудь, или Дискорд был бы погребён под ворохом бумаг Д.М.Д.? Он сделал выбор и показал ей. Возможно, он поступил так, потому что хотел остановить её «аликорнов проект» и не видел другого способа сделать это, или это было чувство вины за Сады, или что-то ещё, совсем другое?

Может быть, он планировал что-то такое, что привело бы к его собственной смерти… только до этого его арестовали и приговорили к казни?

Против кого тебе нужен был такой пистолет как Причуда? Против Луны? Селестии? Дискорда? Может против дракона? Спайка?

– Уф… почему со всей этой дрянью не могут разбираться умные пони? – захныкала я, постукивая копытом себе по голове. – Это же так просто… умные пони разбираются со всем этим загадочным дерьмом и говорят мне куда стрелять, я стреляю, мы победили! И потом отмечаем это бутылочкой Дикого Пегаса. Это не должно быть так уж сложно!

Бу уткнулась головой мне в бок и посмотрела на меня своими широко распахнутыми, бессмысленными глазам и чуть улыбнулась. Я моргнула в замешательстве, и она снова ткнулась в меня.

– Чт… что ты хочешь, Бу? Проголодалась? – я взялась доставать очередной тортик, но она только снова подтолкнула меня. Наконец, я вздохнула. – Прости, я не знаю, чего ты хочешь… – я потянулась, чтобы взъерошить её молочно-белую гриву и она закрыла глаза, сопя и улыбаясь. Я перехватила взгляд Сангвина, глядящего на меня. – Что? – спросила я, застигнутая врасплох, пока я чесала её за ушком.

– Ничего. Я пытаюсь построить гипотезу, почему она так отличается от других пустышек – он потирал подбородок, прищурившись. – Может она где-то вляпалась во флюкс, я полагаю, хотя это повлекло бы серьёзные физические изменения. К тому же она выглядит на несколько недель старше остальных пустышек.

– Ты не должен говорить о ней так, будто она какое-то животное, – сказала я, продолжая её почёсывать. Она улеглась рядом со мной, положив голову мне на плечо. – Может она просто сообразила, как выживать?

– Она – животное, Блекджек. И, соответственно, неразумна. Пустышки умрут от голода, если их не кормить – он со вздохом покачал головой. – Кстати, говоря о пустышках… похоже, наши почти закончены. Если ты не возражаешь, я, с твоего позволения, соберу необходимые тебе органы и обработаю их для хранения и транспортировки. Насколько я помню, твоя кобылка подверглась воздействию хлора? Это предполагает новые лёгкие и замену глаз. Если поражение серьёзное, то возможно потребуется и пересадка кожи. Было бы проще транспортировать части, чем вести с собой троих пустышек.

– Троих?

– Да. Для твоего друга там, для твоей кобылки и для тебя самой – он указал на мешок, висящий рядом с оливковой сумкой. Он… действительно несколько отличался от остальных белых, возможно он был чуть более бежевый и розоватый, чем другие. – Похоже, что загрязнение в крови предоставило тебе запас.

– Запас? Ты сделал мою копию? – я разинула рот. – Мне не нужны никакие запасные части! – я уставилась на него, готовая начать разгром. Неужели он рассчитывал, что я поверю, будто создание такого резерва для меня произошло случайно?

– Ты бы взглянула в зеркало, прежде чем так говорить, – прохрипел он. – Я знаю, что у тебя вообще-то есть какой-то встроенный талисман регенерации, но все эти шрамы… и что она будет делать, когда начнёт отрезать броню от твоей… ну… поверь мне. Тебе понадобятся несколько запасных полос кожи.

Я представила, как Глори будет добывать органы из кобылы… это было не очень приятно.

– Ладно. Упакуй всё, что, по твоему мнению, может ей понадобиться – я нахмурилась. – Насколько сложно осуществить пересадку?

– При наличии благоприятных для исцеления условий и автодока, не сложно.

– А ты сохранил эти благоприятные для исцеления условия, когда разгромил Медицинский Центр Флаттершай? – спросила я в ответ?

– Пожалуйста… может я и монстр, но к Флаттершай я не испытывал ничего, кроме уважения. Мы сняли охранников у входа и двинулись дальше, – ответил он. О, и это всё? Внезапно, оранжевый мешок прорвался и на грязный пол вывалилась покрытая слизью оранжевая кобыла. Липкая грязь, покрывающая её тело, быстро высохла и кобыла осталась тупо сидеть на месте.

Сангвин замер, а затем, полностью забыв про меня и Бу, медленно приблизился к ней.

– Санфлауэр… – прошептал он, протянув своё, выглядевшее обваренным, потрескавшееся копыто к её жёлто-оранжевой гриве, убирая пряди с её лица. Дрожащими копытами он прижал её гриву к своим губам, издавая придушенные звуки. Он делал это снова и снова, покачивая её голову.

Сангвин плакал, насколько он мог плакать.

– Прости меня. Прости, что не исправил это раньше… Прости, что не смог спасти тебя… – прохрипел он, содрогаясь всем телом и потянувшись вперёд, чтобы обнять её. – Прости меня, любимая. Мне так жаль – но от оранжевой единорожки не было и намёка на прощение. Ни успокаивающей улыбки. Никакого ответного жеста. С тем же успехом он мог бы просить прощения у куклы.

Раздался ещё один взрыв… и ещё один. Они звучали ближе. Мгновение спустя лопнул оливковый кокон, извергнув на пол Скотч Тейп. Я бросилась к ней, но она даже не взглянула на меня. Тут лопнул и белый кокон, и моя копия шлёпнулась передо мной, приземлившись Скотч на голову. Так она и уселась, моргая, но не глядя по сторонам.

Я таращилась на неё некоторое время, глядя, как исчезает покрывающая её магическая слизь. Она выглядела… здоровой. Совершенно. Я конечно понимала, что того же нельзя сказать обо мне. Ни порчевых мутаций, ни киберимплантов, ни шрамов, ни брони, вплавившейся в её кожу… Святая Селестия, останется ли здесь что-нибудь от меня через месяц? Я оторвала от неё взгляд, пытаясь прогнать эти опасения и страхи.

– Мы отправимся в Город Дружбы… может даже в Тенпони, если я снова стану смертным! Ты будешь в безопасности. Ты будешь здорова. Я обещаю, Санфлауэр. Я обещаю, – хрипел гулль, уткнувшись лицом ей в грудь. – Обещаю… – прошептал он. Раздался очередной взрыв.

– Эм… Сангвин… может тебе стоит… эм… пойти уже и сделать то, что ты собирался? – спросила я, не глядя на копии себя и Скотч. Я и вправду хочу представить себе, что он будет делать с ними, когда добудет нужные нам «части»? Успокойся, Блекджек. Твоя копия для Сангвина бесполезна. У него имелась кровь Министерской Кобылы, почище, чем моя, и она не смогла заставить ЭП-1101 работать. И пустышка тоже не сможет.

– А… Ах, да. Я пойду и позабочусь об этом. Консервирующий талисман будет держать ткани жизнеспособными в течение одного-двух дней. Это та же технология, что используется в стазис-коконах. Только не слишком затягивай с возвращением к твоему другу, – бормотал он, дёргая наши со Скотч копии за гривы. Покорную «меня» повели на убой.

Мне очень, очень не нравилось это место.

Я почувствовала копытами очередной взрыв.

– Крупье? Крупье? Ты меня слышишь? – спросила я, оглядываясь вокруг. Ничего. Ух, ненавижу ждать! Мне хотелось найти П-21 и остальных, хотелось убедиться, что Сангвин не пытается как-нибудь повеселиться с моим телом. Вместо этого, я только вздохнула и почесала Бу за ушком, в то время как армия роботов прогрызала себе путь к этому месту.

Оставшиеся три пустышки шлёпнулись на пол одна за другой. Я нашла удлинитель в подсобке и медленно повела их в комнату слияния. Они просто тупо стояли, моргая и оглядываясь.

– Блекджек! – заверещала вбежавшая Рмпейдж, её шкура была подпорчена, и силовые копыта закоптились. – У нас большие проблемы. Скажи мне, что ты уже закончила – следом за ней появились П-21 и Психошай.

– Мы израсходовали все жар-яйца кроме одного и они привели робота, который просто пропиливает перед собой путь сквозь всё подряд. Они прогрызлись сквозь двери, так что мы свалили.

Я спросила:

– Сколько у нас времени?

– До того, как всё здесь будет ими кишеть? Двенадцать минут… возможно? – ответил П-21, оглядываясь назад, откуда они пришли. – Мы заманили их в крыло безопасности. Сейчас они разбираются с ним. Раздаточная уже полностью потеряна. Сейчас они, наверное, прорезают путь в разборочную.

– Куда? – я ахнула и бросилась вслед за Сангвином. У меня не было времени на объяснения, пока я неслась обратно в помещение с окровавленными столами. Едкий дым заполнял комнату, идя от дальней двери, где радужный луч прорезал круг в толстом металле. Я видела целые тела на кровавых столах… по большей части целые тела… одна, выглядевшая освежёванной единорожка, всё ещё дышала. Ладно… внезапно вся эта затея с запасными частями перешла из разряда «то, что мне нужно» в «какого хрена!» Он содрал шкуру с моей копии живьём! Я пыталась придумать какой-нибудь способ убить «себя»… Психошай могла бы позаботиться об этом, так ведь? Перво-наперво. Возле стола было два окровавленных белых ящика. – Возьми их, П-21! – крикнула я, указывая на белые ящики. У них имелись лямки, которые он накинул на шею. Не идеально, но я решила, что пусть лучше они будут у него, чем у Психошай.