Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 68 страниц)

– То есть… я обычно отшучивалась на тему своего безумия…

– Ты страдала, Блекджек. Проще некуда, – ответила Скотч, положив передние копыта мне на шею. – За последний месяц твоего пребывания вне Стойла в тебя стреляли практически каждый день. Это синдром военного времени одиннадцатибальной сложности. Прибавить к этому все неверные решения, приведшие к ужасным последствиям, и пони, убитых тобой, а еще…

Земля подо мной вдруг затряслась, кирпичи с грохотом посыпались со зданий. Тишину разорвал треск, и прямо посреди дороги разверзлась неровная трещина.

Похоже, мне совсем не нравилась такая терапия.

Внезапно подо мной обрушилась улица. Как у закрывающейся книги, выскальзывающей из моих копыт, дно провалилось, а стенки поднялись вверх. Мои друзья карабкались вверх по отлогому склону, а Скотч Тейп взвизгнула, вцепившись в мою гриву, пока я пыталась найти точку опоры. Я очень не хотела падать в эту трещину. Цепляясь за разрушающийся асфальт, я рискнула бросить взгляд вниз.

Трупы. Множество трупов… с отсутствующими лицами. Ногами. Все убиты мной. Застрелены, порезаны, забиты до смерти. Естественно они двигались. Они выли и кричали, и все, кто могли, скребли по стенам, желая забраться наверх. Я даже заметила знакомую бирюзовую кобылку, разорванную на части и выкрикивающую моё имя. Разбитая, лишенная кожи передняя половина Деуса карабкалась вслед за мной.

Что-то закусило мой хвост, я обернулась и увидела маленькую переломанную фигуру, схватившую зубами мой черный в красную полоску хвост и тащившую вниз. Я покрепче зарылась передними копытами и лягнула изо всех сил. Один раз. Два. Три. Наконец, её череп лопнул, и она полетела вниз в копошащуюся массу. С оглушительным грохотом стены рухнули в воющую яму. Снова повисла тишина, я подняла взгляд на крошечную сферу света.

– Как я и говорила… – сквозь слезы произнесла Скотч, – Ужасает.

Я неспешно поднялась на копыта.

– Думаю… у меня некое чувство вины за убитых мной пони? – смущенно предложила я. Все четверо уставились на меня. – Ага. Значит… кхм… вы же видали и похуже, так? – И снова долгий взгляд. Я чувствовала, как моя грива встает дыбом от одного их вида. Неужели со мной все было настолько плохо?

– Твое состояние было бы гораздо лучше, не страдай ты от утомления и недосыпания, – сказала Рампейдж, мы продолжили наш путь между угрожающе нависших, полуразрушенных зданий. Прямо на моих глазах по ним взбирались черные, шипастые лозы. Их бритвенно-острые шипы царапали сырые, распадающиеся кирпичи, тем временем разрушенная дорога все более превращалась в грязную тропу. В темноте я отчетливо слышала влажный грохот падающих обломков, когда лозы постепенно разрывали здания.

– Я не виновата. У меня нет кнопки «спать», чтобы выключить меня. Я никогда не устаю, поэтому и спать не нужно.

Признаю, возможно, мне надо отдыхать по словам Глори… и по словам остальных пони-медиков, с которыми я говорила… но спать мне совсем не хотелось. Я смотрела, как череп медленно поднялся лоснящимися черными лозами, торчащими из его глазниц. Затем с сухим щелчком кость треснула. Мне бы очень не хотелось знать, что это могло символизировать. Я закрыла глаза.

– Я знаю… знаю, что боюсь спать. Но… вы хоть представляете, как давно у меня не было нормального сна? Просто… сна? Не кошмаров? Не странных снов о пони, убивающих всех вокруг себя?

– Очень давно. Но тебе нужен сон. Настоящий сон. Даже эта симуляция не заменит его. Твоему мозгу нужно время и возможность, чтобы восстановиться, – ответила Глори, пролетая ближе к земле, чтобы избежать обернутых лозами кабелей, протянутых между зданиями.

Затем раздался тихий голос кобылки.

– Нет, Блекджек. Нам нужно умереть.

Я глянула на Рампейдж, Глори и Скотч.

– Надеюсь, это сказал кто-то из вас…

Затем в голову Рампейдж прилетела пуля. Пуля высокомощной винтовки взорвала её череп ошметками серого, белого и красного. Но в отличие от настоящей Рампейдж, эта не поднялась. Она взорвалась облаком белых пылинок, которые тут же исчезли. Глори, П-21 и Скотч прыгнули мне за спину, пока я наблюдала за единорожкой в черном, притаившейся в кустах. Она глядела на меня из-за огромной снайперской винтовки, свет моего заклинания отражался от её очков и линзы оптического прицела.

Постойте-ка. Почему это у моего подсознания есть пушка? Я тоже хочу!

С этими словами П-21 тут же оказался облачен в броню Стальных Рейнджеров, а Глори в силовую броню Анклава. Я глянула через плечо на Скотч Тейп, стоявшую на моей спине в боевой броне подходящего ей размера. А я? Я была в синей с черным броне службы безопасности Эгиды, дополненная поднявшейся на дыбы кобылкой изображенной на крупе. Я подняла магией свой АФ-88 Айронпони и ухмыльнулась кобылке в черном.

Хорошо, подсознание. Время драть крупы. Я могла бы побить кого угодно, если бы захотела… даже саму себя! Я рванула сквозь грязный клубок лоз, посылая Скотч Тейп кубарем катиться по асфальту позади меня, шипы царапали мою броню, когда я продиралась к кобылке в черной полицейской броне, поливая её стремительным огнем разрывных зарядов из дробовика. Желтые вспышки освещали заросли и осыпающиеся руины, пока я слепо бежала вперед, стреляя на ходу.

От шквального огня кобылка в черном буквально рассыпалась, её броня была разорвана на куски.

– Ооооо даааа! Как тебе такая терапия? – торжествующе закричала я. Добежав, наконец, до места, откуда она стреляла, я нашла лишь черные камни и оторванные шипы, которые сразу же отрастали снова.

Ох, только не говорите, что моё подсознание тоже умнее меня!

Вокруг меня вырастали заросли, извиваясь ползя вверх по хвосту. Я пыталась сбросить их, чувствуя, как лозы забираются в прорехи моей брони. Шипы оставляли тонкие кровоточащие порезы, пока я пыталась вырваться из шевелящейся массы.

– Ну что, почувствовала себя в тот момент храброй? Ты действительно думала, что это будет настолько просто? Неужели тебе показалось, что ты можешь справиться только лишь одними своими детскими фантазиями? – Шипы, казалось, шептали моим собственным голосом, я повернулась и начала продираться к друзьям, которые оставались вне зарослей ползучих лоз. Пробираясь обратно тем путем, откуда пришла, я чувствовала, как моя броня разваливается, а кожа рвется. АФ-88 остался в зарослях, в считанные секунды уничтоженный растительностью. Все, что я могла – выбираться из кустов, пока шипы вгрызались в меня и терзали плоть. Какой же я была дурой. Я заслужила это, но и остановиться не могла. Оставляя лозам куски брони и собственной плоти, я почти выбралась.

Почти…

Клубок шипов свалился мне на голову, впиваясь в глаза и выкалывая их. Сделав последнее усилие, разбитая и окровавленная я рухнула на грязную дорогу, заходясь в крике.

– Вот истинная ты, Блекджек: вопящий, кровоточащий кусок мяса, – прошептала мне в ухо земля.

Хотя, насмешка заставила меня замолчать. Я пережила подобное. Переживу и сейчас. Боль служила напоминанием, что я еще жива, и даже после всего того, через что прошла… я продолжала двигаться.

Я открыла свои кибернетические глаза, и поставила под себя мои механические конечности. Повреждения и шрамы исчезали по мере регенерации, и я поднялась на копыта. Я глянула туда, откуда пришла, заметив кровавые пятна и клочки плоти на шипах, с каждой секундой разрывающиеся на еще более мелкие кусочки.

Я больше никогда не смогу стать той старой Блекджек. Я смотрела, как окровавленные шипастые лозы вновь сходятся сплошной стеной. Неважно сколь сильно я хотела, но у меня больше не будет того чувства, когда я бегала по Пустоши, опережая Деуса и пытаясь защитить своих друзей. Я повзрослела. Пусть даже прошел всего месяц, примерно как в этом месте, я чувствовала, будто прошли годы. Я медленно глянула на тройку, державшуюся поодаль.

– Дай-ка догадаюсь. Не сходить с дороги?

Глори медленно кивнула.

– Да. Это было бы разумно.

Вместе с моей переменой исчезла также их броня.

Я опустила голову, и то, что осталось от моей старой боевой брони постепенно преобразовалось в зеленую армейскую боевую броню, которую я собрала с Предвестников. Я левитировала Долг и Жертву в кобуры по бокам. Затем проверила Бдительность и, наконец, серебряный меч. Он казался особенно ярким и острым при свете моего заклинания.

Что ж, время косить травку…

Я шла по тропе, срезая вылезающие на моем пути лозы. Спустя некоторое время, шипастые заросли стали перемежаться ржавыми металлическими панелями и балками. Вскоре сложно было сказать, идем ли мы по тропе или по ржавеющему металлическому коридору. Сквозь ржавчину едва заметно проглядывал логотип Стойл-Тек. А потом я заметила табличку. «Доверяй Смотрительнице – нашей единственной защитнице».

Добро пожаловать домой, Блекджек.

Мы продвигались вглубь вдоль знакомых металлических стен, окружавших меня. Ну… выкладывай, мозг. Что ты там задумал? Сунешь мне в нос запах хлора? Заставишь вновь услышать беснующегося Деуса? Миднайт, орущую мне «убийца»? Давай!

Ржавчина не спеша отступила, лампы засветили ярче. Где-то впереди послышались звуки… музыки? Я слегка нахмурилась, продвигаясь вперед по коридору, затем вверх по лестнице. Музыка стала четче. Послышался смех. Я поднялась… и почти на цыпочках медленно вошла в атриум.

Я глядела на свое Стойло, кишащее жизнью. Через все помещение висела растяжка: «Выбирай следующую Смотрительницу: голосуй за Миднайт». Большой плакат изображал гибкую серую кобылку с подписью: «Голосуй за Риветс: она лучше остальных знает, как содержать Стойло в порядке». Я заметила Глори, беседующей с самой Риветс. А в углу П-21 перешептывался со Скотч Тейп. Рампейдж хвасталась тем, как она в одиночку может тащить целый упаковочный ящик к пущему изумлению наблюдающих.

Мой круп плюхнулся на пол, я удивленно таращилась на знакомых мне всю жизнь пони из Стойла, бродящих, говорящих, обсуждающих выборы новой смотрительницы. Затем, еще больше шокировав меня, на входе в Стойло появился Кипер. Старого седого жеребца тепло поприветствовали все находившиеся в атриуме.

– Добро на продажу, народ! Есть ягоды! Свеженькие!

Толпа возликовала.

Это было потенциальное будущее. Моё Стойло… живое. Моё Стойло, ставшее частью Пустоши. Моё Стойло, делавшее жизнь лучше. Моё Стойло, мой дом. Так и было бы, если бы я вовремя предупредила Риветс об угрозе. Если бы смогла убедить Миднайт, что жителям Пустоши есть что предложить. Если бы сделала что-нибудь, кроме отлеживания в комнате и пребывания с Глори.

Все было бы именно так…

Но вместо этого… Я взглянула в круглое окно. На кобылку в черном, стоявшую за толстым стеклом и наблюдавшую за толпой пони. На неё, подошедшую к терминалу Смотрительницы.

Я закричала и рванула по лестнице к кабинету Смотрительницы. Все моё Стойло мешало мне, толкая и натыкаясь, пока я пыталась пробиться сквозь толпу. Я должна была остановить её. Должна!

Должен быть другой, более лучший способ.

Затем я учуяла его. Хлор обжигал мои глаза и легкие. Стойло взорвалось паническим криками, пони в суматохе давили друг друга, пытаясь добраться до безопасного места. Я почувствовала кого-то под копытами, но никак не смогла помочь под мощным цунами тел.

Я должна была спасти их. Прошу… только не заставляй меня смотреть, как моё Стойло умирает вновь…

Тут я заметила Глори, парившую сверху и державшую в копытах Скотч Тейп. Я глянула на несчастного, оказавшегося под моими копытами, и увидела окровавленную фигуру П-21. Он поглядел на меня, затем указал на дверь Стойла. Я уставилась на него, и сквозь крики и хаос он проговорил.

– У тебя просто замечательная дихотомия.

Затем он взорвался облачком синих пылинок.

Я не могла спасти их. Не так. Не здесь. Никогда. Я должна была двигаться дальше… должна. Девяносто Девятое убивало меня… и я хотела этого. Но я не могла умереть от сожаления. Или вины.

Я вертелась, толкалась и пихалась, пробиваясь через толпу к, теперь уже медленно закрывающейся, двери Стойла. Естественно никто из кричащих и паникующих пони не пытался сбежать. Смысл был не в этом. Мне нужно было выбраться отсюда… нельзя было останавливаться. Остановиться означает смерть. Остановиться означает поражение. Я должна была победить. Любой ценой.

Глори и Скотч Тейп протиснулись через дверь в туннель за ней. Насквозь провонявшая отвратительным газом я прыгнула в дверной проем, и массивная круглая заслонка стала на место. «Убийца» эхом звенело у меня в ушах. Я зажмурилась, свернувшись калачиком с другой стороны двери, трясясь и прижимаясь к ней. Я думала, что оставила это позади. Что справилась с этим… и это так и было. На первый взгляд. Я похоронила это. Я винила себя… но не отважилась взять на себя ответственность.

Ответственность означает держать перед кем-то ответ. А перед кем мне отвечать?

Я вытащила Бдительность и, закрыв глаза, прижала его к виску. Как я могу искупить столь многое, если не могу искупить одно? Я должна нести ответственность… обязана…

Ответственность – не наказание, Блекджек.

Трясущееся оружие упало, и я сквозь слезы оглядела своих оставшихся друзей.

– Думаю… со мной и правда настолько все плохо.

Ствол блеснул, когда я взяла его копытами, бусинки слез падали на металл. Это было так неправильно. Очень, очень неправильно.

Но как же сильно… очень сильно… я этого хотела.

* * *

Не знаю, как долго я сидела, прислонившись спиной к двери Стойла. Полагаю, время ничего не значило в подобном месте. Глори и Скотч Тейп сидели рядом, судя по их напуганному виду, обе не решались говорить, боясь, что это нарушит мое хрупкое душевное равновесие. Но, сидя там уставившись на вызванный мною маленький свет, я что-то почувствовала в груди. Нечто очень… неясное… вроде примирения. Я плакала, глядя на сферу света. Я не умерла в своем Стойле. Я совершала ошибки. Самобичевание ничего не изменит. Моя смерть ничего не исправит.

– Я сожалею, – прошептала я в темный каменный туннель.

– Сожалеешь? – прошептал он в ответ. – И всё? Думаешь, сможешь попросить прощения и этим все поправить? Думаешь, можешь просто уйти и, внезапно, все станет хорошо? Ты всех их убила! – шипел мне в ответ мой голос, полный ненависти и осуждения. Но я не смотрела в туннель. Мой взгляд оставался прикован к свету, и я поняла, что немного улыбаюсь.

– Нет. Я так не думаю. Но я сожалею.

И я начну делать так, чтобы исправить это. Стойло Девять Девять не будет могилой. Крампетс и Стронгхуф смогут найти ему применение… уверена, что им понадобится несколько сотен пони, чтобы заполнить его, но они справятся. Тогда они сделают его лучше. Я медленно наклонилась вперед и опять поднялась. Затем пошла на выход из туннеля.

На мгновение остановившись, я бросила последний взгляд на дверь позади, едва видимую в бледном свете висящей надо мной звездочки.

– Прощай, – прошептала я, и больше не оглядываясь побрела по темной тропе.

* * *

– Говоря откровенно, если не брать в расчет эти эмоциональные травмы, твой разум также значительно страдал и от других источников. Злоупотребление шарами памяти. Магическое вмешательство в память. Даже предыдущие два соединения с внешними системами, – говорила Глори, пока мы брели по каменистому туннелю. Он выглядел, словно смесь между тем, что я видела во Впадине Бримстоун и туннелем, ведущим в мой Стойло. По ощущениям было похоже, будто прошли часы с момента, как мы покинули Стойло, но мы, все же, неплохо продвинулись… то есть, я надеялась, что мы продвинулись, а не петляли кругами. Оптимизм – вот, что самое главное!

– И даже не буду упоминать о физических повреждениях, как следствие алкоголизма и периодических травм головы. И…

От её слов меня как громом поразило.

– Подожди. Подожди. Предыдущие соединения? Дважды? – Серая кобылка кивнула. Я знала, что профессор однажды делала это… – Ты хочешь сказать, что кто-то подключался к моему мозгу в промежутке между тем днем и нынешним?

– Да, – серьезно кивнула она, затем поморщилась. – Исходя из нашего анализа, они выгрузили различные аудио-визуальные изображения, которые проецировались, когда твое активное зрение и аудиосистемы синхронизировались с записью. Подобно тому, что ты наблюдала во время перегрузок нашей симуляции. – Я лишь вопросительно моргнула, пегаска улыбнулась и пояснила проще. – Мы иногда запускаем записи из нашей собственной памяти, когда не знаем, что предпринять дальше.

Я начала говорить, но потом меня посетила мысль.

– А эти проекции… как они могли бы выглядеть?

Скотч переглянулась с Глори, прежде чем ответить.

– Они бы предстали полупрозрачными изображениям изначальных записей.

Я вспомнила призраков, виденных мной в Исследовательском центре имени Гиппократа и… Старину Хэнка. Он весьма вовремя оказался в шахте лифта, чтобы поймать падающую меня. Я не винила старого робота, его использовал кто-то еще. Но мне все равно стало противно.

– Значит они ковырялись в моем разуме. – Я застонала и закрыла глаза. Так ли себя чувствовала Лакуна? Когда ради достижения своих целей манипулируют твоим собственным я? Клиника, по крайней мере, пытается помочь!

– Мой мозг не какая-то там сраная песочница!

– Если тебе от этого легче, соединение было ограничено только глазами и ушами, вместо попыток напрямую подключиться к сознательному восприятию твоего разума. Кто бы ни был этим вторженцем, он влиял лишь на то, что ты видела и слышала, – отозвалась Скотч Тейп, затем вздрогнула под моим резким взглядом. – Но это, конечно же, его не оправдывает…

Вторгаться в мою жизнь. Мой разум. Мое тело. Мне это ой, как не нравилось.

Внезапно туннель закончился, и мы практически вывалились на берег широкой, спокойной реки. Она напоминала Хуффингтонскую, но я не видела ничего знакомого, кроме маячившей вдали тени Ядра. Сияние моего заклинания увеличилось, распространившись на неспешно текущие воды… но это место по-прежнему оставалось для меня загадкой.

– Ну и что это могут быть за ужасные воспоминания? – Я глянула через плечо и помотала головой. Если моё Стойло не было причиной, тогда что?

Что может быть хуже этого?

Глори и Скотч Тейп переглянулись. Скотч начала было говорить, но её прервал крайне встревоженный голос поднявшейся Глори:

– Нет! Не надо! Пожалуйста? Я знаю, она отлично справляется, но… может не стоит?

– Мы должны помочь ей. У нас осталось всего два узла. В любую секунду нас могут отключить… – проговорила Скотч Тейп, затем перевела взгляд на меня. Глори съежилась, словно приготовилась к удару.

– Блекджек… что ты помнишь из произошедшего на строительной площадке?

Я нервно глянула на Глори, но так и не смогла понять, в чем же дело.

– Дай-ка вспомнить… Я добралась до стройплощадки… неподалеку там был туннель. Я… – Я нахмурившись посмотрела на мутные воды. – Из туннеля выходили Ищущие. И… – Река забурлила, формируя водовороты, воздух наполнился вонью гниющего мяса. Ледяной ливень обрушился на нас, стоявших там на берегу.

– Мы сразились. Я убила их.

Дело было в этом? Я… напряглась, пытаясь вспомнить битву на стройплощадке. З.П.С. сошел с ума, во время сражения я видела то, чего там быть не могло. Тогда мне казалось, что зебринский коммандос вот-вот выйдет на огневую позицию и выпустит бронебойную пулю мне в голову или спину.

– Ты сражалась… и убила их… – осторожно произнесла Глори, будто боясь, что её слова спровоцируют у меня очередной срыв.

– А потом?

– Потом… их вылезло еще больше, вроде.

Я повернулась к туннелю, откуда мы пришли, но сейчас он был совсем другим. Выложенный из шлакоблоков с валяющимися рядом ржавыми обломками машин.

– В туннеле с дверью, украшенной этими звездами… и…

Внезапно, река взорвалась колоссальным фонтаном воды, земля заходила ходуном, и я шлепнулась лицом рядом с мерзким потоком. Поверхность реки вспучилась, и из глубин всплыла огромная темная конструкция. Из многочисленных дыр в стонущем, громыхающем корпусе извергалась пенящаяся, коричневая вода. Постепенно замедляясь, судно добралось до берега и, пропахав грязь и камни, остановилось передо мной. Я ошеломленно смотрела на потоки воды, омывающие ржавые буквы на носу:

«Селестия».

Ну отлично. Мой разум снова преподнес мне сюрприз. Позади огромного, раскуроченного корпуса линкора был еще один. И еще. Целая тропа разбитых кораблей, протянувшаяся над грязной, вонючей бездной. Я нервно облизнула губы, металл продолжал стонать и глухо грохотать.

– Что ж, это тоже своего рода дорога, правильно?

Глори подняла Скотч Тейп, а я забралась по носовой части. Мы двигались по деформированным палубам под шум дождя на ржавеющих громадинах. Толстые стволы орудий с вырывающимися из них потоками грязной мерзости, похожими на оборванные стяги, безмолвно целились в темноту. Снизу раздавались вопли и крики о помощи, в отдалении я видела пони, мечущихся туда-обратно или борющихся с потоком.

– Спаси их всех… – казалось шептала река, перекрывая крики.

Что со мной было настолько плохо, что я ненавидела свой разум почти так же сильно, как само Ядро? Глядя вдоль тропы из обломков, я видела далекое зеленое свечение города. Если и есть причина всему этому – она должна быть там. Я оглянулась на промокшие фиолетовую и синюю гривы моих друзей – компьютеров, принявших на себя роль моих друзей – и обнадеживающе улыбнулась.

– Эй. Не волнуйтесь. Я ведь еще не сорвалась окончательно, правильно?

Они не засмеялись. Полагаю, в этом их винить не стоило. Из того, что я видела – это определенно были последствия нервного срыва.

Мы по-одному продвигались вперед вдоль разбитых кораблей. Пони отчаянно звали на помощь, протягивая мне копыта. Но их мольбы, несмотря на то, как сильно они беспокоили меня, были вполне терпимы. Я осознавала, что не могу спасти абсолютно всех. Пусть их вопли и раздражали, я, все же, могла смириться с ними.

Я могла. Ведь так?

Похоже, мой разум тоже понял это. Крики постепенно утихли, а мы продолжали идти под шуршание воды о ржавый метал. Мы сошли с «Селестии», пройдя мимо зияющей дыры, оставленной мной, и взошли на борт «Луны». Я едва могла найти различие между этими двумя кораблями. А затем мы достигли еще одного судна… размером даже рядом не стоявшего с соседствующими огромными линкорами. Его корма покоилась на носовой части «Луны», а передняя часть вонзилась в корпус следующего крупного корабля. Пройдя его, я попаду к Ядру. Мне всего лишь нужно преодолеть эту лодку. Легко…

Вот только этой лодкой был «Морской конек».

– Черта с два. Ни за что, – я попятилась назад. – Я не собираюсь туда идти. Меня изнасилуют. Или вас изнасилуют. Или… Блядь! – прокричала я, чувствуя жжение в паху от одних лишь воспоминаний. – Мы найдем другой путь. Ты можешь перенести нас по воздуху. – Пусть даже я слишком тяжела для этого. – Я, блядь, переплыву! – Та же проблема. Я пыталась собрать волю в копыто, чтобы заставить это безумное место измениться по моему желанию.

Никакого эффекта. Река забурлила еще сильнее, лодки и корабли начали раскачиваться. Если они затонут…

О, как же я себя ненавидела. Глори и Скотч Тейп с грустью смотрели на меня.

– Я… мне обязательно это делать? Пожалуйста… Я очень не хочу идти туда. Не хочу больше оказаться там.

Безумие гораздо предпочтительнее, чем снова оказаться там!

Ты была жертвой. И остаешься ею. И снова будешь… или кто-то, кого ты любишь. Ты отпустила насильников… жертв будет еще больше. Ты виновата так же, как и они…

– Прости, Блекджек, – грустно изрекла Скотч Тейп, приблизившись и обняв мою переднюю ногу. Глори, в свою очередь, прижалась к другому боку. – Но именно таков твой склонный к самоубийству разум. Он хочет, чтобы ты упрямилась и колебалась, чтобы сломить тебя. Единственный твой враг – ты сама.

– Должен быть другой путь, – прошептала я, чувствуя, как горят гениталии. Это случится снова. Я уверена. Уверена, как никогда.

Затем Глори улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

– Мы существуем, чтобы помочь тебе всем, чем можем, Блекджек. Я рада, что ты дала мне еще один шанс помочь.

Она отстранилась. Мгновенная вспышка, и я уже смотрела на себя… себя из плоти и крови. Я посмотрела вниз на свои копыта и заметила серую шерстку Глори. Забавно, даже несмотря на внешность, я по-прежнему чувствовала себя собой.

– Торопись. Надолго тебя этим не обманешь, – сказала она и забралась на корму «Морского конька»

– Нет! Святая Селестия, нет! – закричала я ей вслед, но, все же, не сдвинулась с места. Какая-то внутренняя преграда удерживала меня от входа на нижние палубы лодки. Затем я услышала крики. Грохот молотка. Чавкание плоти, входящей в плоть… Я крепко зажмурилась и затряслась, тратя драгоценные секунды.

– Ты же сделала это ради Скотч? – мягко спросила зеленая малышка, толкнув меня в плечо.

Так и было… и будь я проклята, если потрачу шанс, предоставленный ею. Я понятия не имела, как летают пегасы, поэтому придется идти. Я смогу. Положив Скотч Тейп на спину и несколько раз глубоко вздохнув, я скользнула в трюм «Морского конька». Я прикрыла глаза малышки своими… крыльями Глори… глупо, но подобный жест приличия был единственным, что я могла сделать в подобной ситуации. Я шла мимо жеребцов, стараясь не прислушиваться к своим крикам и не принюхиваться к сладковатому, липкому запаху. Я понимала, что смотреть нельзя. Увиденная картина и сопутствующие запахи со временем может и угаснут, но меня не покидала уверенность, что я не выдержу, если открою глаза хотя бы на секунду.

И моё подсознание тоже это знало… будь оно проклято. Влажные шлепки сталкивающихся крупов… тяжелое дыхание, сопровождающее каждый толчок… вонь спермы вперемешку с сыростью и гнилью. Ноги жгло огнем, я почти ощущала каждый член, вторгающийся в мое тело. Хоть она и заняла мое место, но я даже в этом теле едва могла ползти вперед. Нельзя тратить дар, предоставленный ею. Только это удерживало меня от того, чтобы в этот самый момент не свернуться калачиком прямо на палубе.

Не открывая глаз, я оставила себя в копытах насильников, добавив еще одну причину ненависти к самой себе.

– Вы… чувствуете? – прошептала я, добравшись до разбитой носовой части «Морского конька» и перебравшись через него. «Хоть бы это было не так», – мысленно молила я. Я очень надеялась, что для машины, занявшей мое место, это лишь поток информации… а не реальные ощущения.

– В наших банках данных содержатся воспоминания о сексуальных травмах. Мы знаем, каково это для тебя, – печально ответила маленькая кобылка.

Я вздрогнула, продвигаясь по обломкам к дальней стороне так быстро, насколько могла. Я представления не имела, слышу ли крики своей копии, либо это мои воспоминания. Полагаю, значения это не имело. Как только я добралась до скал на дальнем берегу и спрыгнула, огромная волна ударила в мост из кораблей. Они поднимались и изгибались, будто борясь с бьющей стихией, но один за одним они переворачивались, раскалывались и разрушались, постепенно погружаясь обратно в темные глубины.

Я рухнула на сырые, холодные камни, покрывающая меня серая шерстка испарилась облаком пылинок света, от обрушившихся воспоминаний в паху ощущалось жжение, а я продолжала смотреть на падающие в воду капли дождя. Надо отдать моему разуму должное… он знал, что делал. Если бы Глори не заняла мое место… я сломалась бы прямо там. Не удержавшись, я схватила кобылку передними ногам и обняла её, зарывшись мордочкой в её гриву.

– Шшшш… – тихо успокаивала Скотч Тейп, поглаживая мое плечо, чем очень напомнила мне мою маму. – Все будет хорошо. Ты почти на месте.

– Почти где? – шмыгнула я в её гриву. – В чем смысл всего этого? – спросила я, глядя на громадную стену Ядра. – Просто скажи мне, что я натворила. Скажи, какую ошибку я допустила на этот раз, чтобы я могла смириться с ней и жить дальше, – молила я, глядя на зеленую кобылку. Но она лишь грустно улыбнулась и снова обняла меня. – Ухх… ну почему быть взрослой так чертовски трудно, – пробормотала я.

Спустя некоторое время я достаточно взяла себя в копыта и смогла увидеть путь внутрь. Над разрушенным берегом находился вход в само Ядро. Да и какое еще место обитания идеально подошло бы для моей темной стороны? Не обращая внимание на крошащийся бетон полуразрушенной бермы, я поднималась вверх по крутому склону к воротам, ржавая арматура и распадающийся цемент сдвигались с каждой секундой нашего движения к вершине. Вот уже в который раз камни из под моих копыт падали в пенящиеся темные воды внизу, и только мгновенная реакция моих пальцев, хватающихся за ржавые куски арматуры, спасала меня от падения в бездну.

После очередного продолжительного отрезка времени, я перевалила через край, и Скотч спрыгнула с меня на неровный мост, протянувшийся над водой. Ворота представляли собой огромную зияющую пасть из моих снов. За ними виднелись черные монолиты, вычерченные зеленым свечением. И, словно в довершение устрашающей композиции прямиком из ада, тут стояла кобылка в черном, в упор целившаяся из снайперской винтовки мне прямо между глаз. Я попалась…

Вместо этого она выстрелила в Скотч Тейп.

Я едва успела заслонить малышку своим телом. Кобылка в черном выпустила в меня полдюжины пуль, прилетавших с такой силой, что происходи все это не в моей голове, меня бы просто разорвало на куски, и даже усиленное тело не помогло бы. Но будь я проклята, если позволю еще кому-нибудь умереть. Единорожка, казалось, тоже поняла это, поэтому развернулась и понеслась вглубь Ядра.

Часть меня хотела кинуться за ней, надрать ей круп, оторвать голову и обоссать труп. Есть некое отличие между тем, чтобы дать Предвестнику передумать и сбежать, и тем, чтобы отпустить эту кобылку. Она была чистым злом. Безжалостная убийца, вырезающая умирающих и беспомощных просто потому, что могла. Я хотела её смерти, и только одно удерживало меня от погони за ней.

Почему она пыталась убить Скотч? К тому же… почему её выстрелы не убили меня?

Теоретически, я могла здесь умереть. Я могла… и чувствовала… боль от оставленных ею ран. Все же, глядя, куда она убежала, что-то мне казалось неправильным. Я хотела разыскать и убить её… но это не было причиной тому, почему я здесь находилась, так? Причина была в том, чтобы преодолеть нечто случившееся. Что-то, с чем я, по-видимому, никак не могла смириться. И, стоя там и глядя на ворота и ненавистный город за ними, я поняла, что мне осточертело постоянно ходить вокруг да около. На моих глазах город с каждым мгновением мрачнел все сильнее.

– Говоришь, что я что-то натворила именно на стройплощадке, правильно? – спросила я, в это время массивное Ядро полностью исчезло, и я снова сидела на потрескавшемся асфальте в небольшом круге света рядом с маленькой кобылкой. Она глянула на меня, затем медленно кивнула.

Хватит тратить время попусту.

Свечение неспешно распространилось от меня, и мой маленький кусочек потрескавшегося асфальта превратился в парковочную площадку. Ржавые фургоны валялись там же, где их бросили две сотни лет назад. Жестяные банки, ржавые балки и столбы, а также пустые бутылки во множестве покрывали сырую землю. Возник забор из рабицы с воротами нараспашку, висящими на одной нижней петле. В тусклом свете моего заклинания я едва смогла разобрать слова на насквозь проржавевшей табличке. «Транспортная компания Четыре звезды – Проход воспрещен». Позади были незаконченные стены и наполовину возведенные здания, брошенные давным-давно. Над всем этим возвышался коричнево-оранжевый от ржавчины кран со все еще болтающимся тяжелым грузом.