Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 68 страниц)

Я кивнула и присела рядом с ней. Я все еще чувствовала ту апатию, но теперь, стоило мне начать двигаться, она отошла на задний план. Я проиграла этот раунд, но еще не выбыла. Почти… но не совсем. Я была готова снова делать ставки.

– Спасибо, что рассказала мне все это, Прелесть.

– Да без проблем, – ответила она. – Уверена что не собираешься ничего делать?

– Ага, – кивнув, сказала я, и мы пошли обратно вниз. Скотч Тейп сонно прищурилась, когда мы спустились.

– А, ты болтала с Блекджек, – тихо сказала она, потирая глаза копытом. – Эй, Блекджек… У тебя случайно нет тех мятных конфеток? Они классные.

– Эээ… нет. Извини, Скотч. Боюсь, что нам придется отправиться в Тенпони и набрать еще. Или можешь попытаться взять у Рампейдж, – улыбнувшись, предложила я. Но она не улыбнулась.

– Я просто надеялась… если я съем одну… может П-21 заговорит со мной, – сказала она. – С ними я чувствую себя… будто… будто я знаю что говорить. А сейчас я чувствую себя страшно тупой.

Я вздохнула и селя рядом с ней.

– Ты не имеешь права считать себя «страшно тупой», пока не станешь причиной смерти какого-нибудь невинного пони, понятненько, юная леди? – сказала я с притворной суровостью. Она по – прежнему не улыбалась, я задрожала. Часть меня… немалая часть… хотела снова свернуться в кровати. Я собиралась еще больше испортить ее. Я дала ей наркотики, чтобы мы смогли победить. И, разумеется, это сработало, но теперь она платила свою цену за то, что смогла переманить Прелесть на нашу сторону. Платила за мою ошибку.

Я чувствовала это. Оно давило на меня, словно гравитация, но только в голове. Мне хотелось сдаться, и позволить унести себя. Но рядом была Скотч, и она нуждалась в помощи. И я могла помочь ей.

– Иди сюда, Скотч, – сказала я, обняв ее и погладив по гриве. Прелесть спокойно и задумчиво смотрела на нас. Я подняла подбородок Скотч и посмотрела в ее зеленые глаза.

– Ты не виновата, понятно? Не виновата. Не думай, что ты недостаточно умна или мила. Это не так.

– Но я не понимаю, почему он не хочет говорить об этом со мной? О маме. Обо всем! – она всхлипнула и отвернулась.

– Послушай, – нежно прошептала я. – Когда пони делают очень больно… это меняет его. Плоть и кровь можно излечить… Но некоторые вещи, которые нам приходится испытать, остаются навсегда. И нам всегда больно. Это злит нас… и пугает. Заставляет нас ненавидеть себя за слабость. Помнишь что произошло на лодке?

Она съежилась.

– Я… Я слышала что они делали. Я хотела помочь тебе, но ты приказала мне спрятаться… ты кричала… и… они прибили тебя гвоздями к полу! – я видела страдание на ее лице. – Но ты терпела все это… чтобы спасти меня. Чтобы они не сделали этого со мной. Я слышала шум, и как они называли тебя, и как ты кричала… а потом они начали бить тебя… а я просто сидела внизу и плакала… я бесполезна.

– Нет, Скотч. Неправда, – сказала я, держа ее в своих копытах. – Ты не бесполезна. Ты помогла мне выдержать это. Пока с тобой все было в порядке, для меня не было особо важно, что они сделают со мной. Это было больно… черт, это было ужасно больно! И, я думаю, еще долго будет болеть. Но пока с тобой все было в порядке… я могла вынести это. Если бы что-нибудь… случилось с тобой… я не выдержала бы, – Я аккуратно погладила ее гриву. – Но я спасла тебя, Скотч.

– Дважды, – прошептала она. Затем она глянула в сторону комнаты П-21. – То есть… когда-то и ему было так же больно, как и тебе?

– Вроде того, – тихо ответила я. – Но мне было больно всего около часа, а он терпел эту боль всю свою жизнь. Это тяжело. И боль не уходит. Она с ним, куда бы он ни пошел. Но он хочет поговорить с тобой, Скотч Тейп. Я знаю, он хочет. Но боится… и злится из-за этого. Ему куда легче держать всех пони подальше от себя, и сдерживать в себе все, что он чувствует. Ты ни при чем, Скотч. Ты ни при чем.

– Да, пожалуй, – сказала она, все еще не до конца уверенная. – А у тебя точно нету этих… Минталок? – Она густо покраснела, увидев мой взгляд, и продолжила, запинаясь. – Для него! Не для меня… хотя… мне они тоже очень понравились.

– Я уже сказала. Если хочешь еще, попробуй взять у Рампейдж, – сказала я, надеясь что Потрошительнице хватит ума не давать ей ни одной штучки.

– Аай, ладно… – она кивнула и попятилась обратно к дивану, но я демонстративно кашлянула. Она посмотрела на меня, и я кивнула ей на переднюю дверь. Она перевела взгляд с меня на дверь, залилась краской, и выбежала.

Я повернулась и направилась к двери П-21, и, постучавшись, вошла. Я знала что он не спит. Да кто вообще мог спать после того, что произошло? Он лежал на кровати, среди разбросанных вокруг него рисунков Священника. Он удивленно взглянул на меня, а затем одарил крохотной улыбкой.

– Эй, а ты вернулась.

Я удивилась, увидев Рампейдж рядом с ним, хотя… в конце концов, она тоже любила Священника.

– Разве я куда-то уходила? – спросила я, подбежав к нему.

– После того как Скудл умерла, ты точно так же лежала на том матрасе, – тихо прошептал он. – Меньше дерьма, рвоты и радиоактивного заражения… но опять там же, так же как и в тот раз.

– Ну да. Мне приспичило по-маленькому, – ответила я.

– А я думала, ты все сделала… в кровать, – с ухмылкой поддразнила Рампейдж. Я не видела ее глаз. Ее кьютимаркой было какое-то бесформенное шевелящееся пятно.

– Теперь я даже представлять не хочу что выходит из моей… задней части. Хотя думаю, что это нечто вроде смеси магических отходов и топлива для огнемета, – сказала я, глянув на свой круп. Затем я увидела беспокойство в его глазах и вздохнула. – Это был сумасшедший месяц, не так ли? Кто мог знать, что жизнь снаружи будет такой?

– Порой я не чувствую особой разницы, – ответил он.

– Видели бы вы, что тут было лет тридцать назад. Думаете, это сейчас повсюду бардак? Представьте, каждый клочок земли контролировался какой-нибудь бандой или племенем. Нельзя было даже помочиться спокойно, чтобы кто-нибудь тебя не пристрелил, – ответила Рампейдж. – Нет ни Искателей, ни Потрошителей, ни Яйцеголовых. Просто пони, убивающие других пони, чтобы захапать еще один клочок земли.

– Должно быть, было непросто создать Капеллу в то время, – сказала я. – Притом что вас было всего двое.

– Первое время Священник делал все в одиночку, опасаясь насильственного вступления в Халфхарт. Он тогда пытался починить эту церквушку… а мне это казалось сумасшествием. Зачем вообще было строить в пустоши, где все лишь гибло и разваливалось? Мир был полон боли, крови и ненависти, однако этот худощавый черный жеребец пытался мне помочь. А я не могла понять этого. Мне казалось, что как только он отведет меня в Звездный Дом, он просто оттрахает меня как любой другой жеребец. Но он хотел помочь. Действительно хотел. Как Скальпель или Бонсоу, эти таинственные странствующие доктора…

Она вздохнула и потрясла головой.

– Я влюбилась в него, а он был достаточно молод и порядочен, чтобы думать, что тоже любит меня. Хотя мне пришлось напоить его… в наш первый раз. Несколько месяцев все было хорошо… но он лишь делал вид. И я тоже. Но к тому моменту я уже была беременна, – Она вздохнула, одарив меня печальной, полной сожаления, улыбкой. – Кстати не рекомендую.

– А что случилось потом? – тихо спросил П-21. Я вздрогнула, но она лишь улыбнулась… На этот раз немного печальнее.

– Когда мы поняли, что это не сработает, я подумывала уйти, но… даже если бы я не была беременна, в почтовом отделении вместе с нами жила и так уже дюжина жеребят. Пилигримы приходили в поисках смерти к мосту и отдавали Священнику свои крышки и припасы. Взамен он внимательно выслушивал их. Халфхертс пытались взять город, но я убедила их в обратном. Думаю, что они, все же, уважали Священника. Они серьезно воспринимают любое проявление мужества. – Она толкнула П-21. – Ты бы им понравился.

Он покраснел и отвел взгляд.

– Я просто… хотел побыть с ним подольше.

Я тихо вздохнула.

– Я сожалею о Священнике. Думала, что когда вбегу внутрь, увижу Сангвина и… бах. Или разговорю гуля, а потом прыгну на него… или оскорблю его мать и заставлю подстрелить себя. Или что-то в это роде. – Я закрыла глаза. – У меня перед глазами проносились видения его, вышибающего мозги Сонате… умирающей Чарити… его, прячущегося за Священником, чтобы я не могла как следует прицелиться. А затем Вермилион начала угрожать, что взорвет всех. – Я вздрогнула и продолжила, – Я была совершенно уверена, что он убьет её. Уверена, что в любую секунду я увижу её смерть. Ценой его поражения была её смерть.

– Думаю, что Священник тоже понял это, – тихо сказал П-21. – Он знал, что если ничего не предпримет, кто-то обязательно умрет, и именно поэтому он решил остановить его. Иначе он бы и не поступил…

Я похлопала его по плечу.

– Прости, что совсем расклеилась.

– Интересно почему? – спросила Рампейдж. – Ты за месяц пережила столько, сколько… ни один пони не пережил. Была ли причиной смерть Священника? Утрата ЭП-1101? То, что я сделала? – После этих слов на неё упал взгляд П-21.

– Уф. Вы что, хотите заставить меня заняться самоанализом? – застонала я, но они продолжали глазеть на меня в ожидании ответов. Я отвернулась в сторону нарисованных Священником картин. Почему у него на метке было то, что было, а не карандаш или набросок, или еще что-нибудь? От того ли, что его талантом было верование в Селестию? Доброта и понимание ко всем пони, независимо от их действий?

– Я не знаю. Это было вроде… как-будто внезапно все о чем я могла думать – это то, что я снова облажалась. Что мои действия стали причиной всему этому. И я почувствовала, что я самая наихудшая пони из-за того, что пыталась помочь кому-либо. – Я покачала головой. – Как в тот раз со Скудл и Девяносто Девятым.

– Это всего лишь очередная неудача, – улыбнулась Рампейдж и пожала плечами. – Самое главное, что мы продолжаем двигаться. Верно?

– Ага, – ответила я. Потом глянула на П-21 и улыбнулась. – Кстати… когда собираешься поговорить со Скотч Тейп о… обо всем?

Он вздохнул, его улыбка угасла.

– Скоро. Не прямо сейчас. Не все сразу. Но скоро.

– Она уже и сама выяснила. Она у нас умница, – улыбнулась я. – Вся в родителей.

– Угх… – Он посмотрел на меня, сварливо нахмурившись. – Родители. Терпеть не могу это слово.

– Почему? – удивилась Рампейдж.

Он глянул на свои копыта.

– Потому что в Девяносто Девятом нам не позволяли быть родителями. Мне было сказано оплодотворить двадцать девять кобыл за десять лет, но мне никогда не говорили каких именно. Иногда, когда я ходил на задание и попутно встречал маленьких кобылок или новых жеребят, я задумывался… мой ли это сын или дочь? Принимал ли я участие в их появлении на свет? Мы никогда не были «папочками» или «отцами», или чем-то подобным. Нам никогда не позволялось быть частью жизни наших детей… Мы были…

– Жеребцами производителями? – ухмыльнулась Рампейдж.

– Я тебя ненавижу, ты знала об этом? – пробормотал он.

– Неа, – ответила она. – Тебе не нравится, что я не воспринимаю случившееся с тобой так же серьезно, как ты.

Я скрыла смешок копытом, она ударила меня в голову своей головой.

– А ты не думай, что к тебе это не относится. Клянусь, вы трое…

– Мы из Стойла Девять Девять, – пожал плечами он.

Я вздохнула и посмотрела на него.

– Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты точно, как я. – Он отстранился от меня со смутно читающимися во взгляде подозрением и обидой. – Я думаю, что сейчас у тебя появилось то, чего был лишен любой жеребец Девяносто Девятого: шанс узнать собственное дитя. И ты в ужасе, что можешь нечаянно все испортить. И как один эксперт по неудачам другому… лучше ты сейчас не делаешь. Она умная девочка. Она знает, что ты её отец и хочет твоего участия в её жизни. Но еще несколько месяцев… возможно даже несколько недель твоего пренебрежительного к ней отношения… и она никогда не захочет знать тебя.

Он снова глянул на копыта, его уши опали. Рампейдж сочувственно вздохнула и похлопала его по плечу.

– Это никогда не бывает легко.

Я поднялась и встряхнулась.

– Как бы то ни было… меня ждет кобылка, перед которой мне нужно извиниться. Обдумай все хорошенько, П-21. И если хочешь моего совета… я пойму, если это не так, но все же… не затягивай.

Я оставила их за беседой и поднялась по лестнице. Это ночью спать никто не будет. Я постучала в дверь Глори. Она открыла практически сразу, в страхе широко распахнув глаза. Она улыбнулась в ответ на мою виноватую улыбку.

– Надеюсь, моя игра тебя не разбудила.

– Нет… совсем нет, – тихо вымолвила она.

– Могу я войти? – спросила я, надеясь, что моя робкая улыбка превзойдет чувство неловкости, захлестывающее меня. Она отступила от двери, и я вошла внутрь. Полагаю, что когда-то давно эта спальня принадлежала Таро. Здесь все еще остались несколько ящиков старых игрушек и тому подобного.

– Тебе полегчало? – спросила она, проводив меня в комнату и усадив рядом с собой на кровать. Она с любопытством оглядела меня, склонив голову.

– Ты выглядишь чуточку лучше.

– Да. – Я на мгновение остановила на ней свой взгляд. – Вроде того… – Еще мгновение, затем вздохнула и посмотрела в сторону. – Не совсем… но я снова в строю. И пока я в строю, есть надежда. Поэтому, да, немного лучше…

– Уверена? – Она заботливо погладила мою щеку. – Точно-точно уверена?

Я кивнула.

– Агась.

– Хорошо. После этого я чувствую себя не так плохо, – сказала она, глядя на меня с любящей улыбкой, немного отклонилась и ударила меня по голове так сильно, что я шлепнулась на противоположную сторону кровати. – О чем во имя Эквестрии ты думала, давая маленькой кобылке препарат вызывающий сильное привыкание? Раньше я думала, что Мед-Икс вреден. И я старалась не использовать… избегала… применение гидры. А теперь, препарат за препаратом! А я просто сидела и позволяла вам их принимать! О чем во имя Эквестрии думала я? Я буду лишена всякой медицинской лицензии, если хотя бы один пони из Тандерхеда узнает об этом!

Я заморгала, глядя на неё, и не смогла удержаться от смеха, когда она посмотрела на меня сверху вниз.

– А сейчас я ударила тебя! А тебе смешно!

Она смотрела на меня серьезно.

– Никаких больше препаратов, по крайней мере, для пони, которая ещё не получила кьютимарку! Я это хочу сказать!

Я потянулась к ней, чтобы стащить её с кровати и прижаться к ней. Я знала чего она сейчас хотела, и это надо бы сделать, но мало приятная часть меня ворчала в глубине моего сознания, настаивая на том, что дать Скотч Праздничные Минталки тоже было правильным решением. И как я не старалась я не могла это заглушить.

* * *

Вопреки ожиданиям, мы не приступили к неприличным действиям. Оба наших сердца не желали этого. Мы лежали вместе, прижавшись, пока она не задремала. Мое тело пока что не требовало сна, поэтому я достала учебник и принялась за магические тренировки. В книге говорилось, что надо представить свою магию как дыхание, действующее на листок. Я почти не потерпела полную неудачу с этим. Затем, магия должна стать словно рот, смыкающийся на чем-либо, чтобы передвинуть его. Я должна была признать, что эта старая книжка с милыми маленькими картиночками и большими буквами была лучше, чем недели слушания монотонного бормотания Текстбук о том, как «делать это правильно». Я никогда не думала о магии как о чем-то, что я могу делать. Это всегда было тем, что другие пони могут делать лучше.

К тому времени, как наступило утро, я смогла последовательно переворачивать страницы книги… Ну, по крайней мере через раз. Эй, это уже был прогресс.

Глори была почти счастлива тому, увидев, что Прелесть так же рада каждому куску ее блюд, как и я. Только Глори могла быть настолько внимательной и решительной, чтобы измельчить изумруд и замешать его в омлет. Я недоумевала, откуда она взяла яйца для него, но решила не спрашивать ее. Рампейдж сломала зуб и сразу вернулась к своему сырому блотспрайту, надо сказать, интересный вкус.

П-21 и Скотч Тейп играли в гляделки. Один смотрел, замечал второго, и оба отводили взгляд. Это все, что я могла сделать, чтобы не кричать… Но, учитывая как я себя чувствовала этой ночью, я предполагала что я была последним пони, который мог бы критиковать кого бы то ни было, нуждающегося во времени и пространстве. Правда, оба они взялись мыть тарелки, довольно суровая работа после готовки Глори. Может это поможет П-21 преодолеть его молчаливость.

Говоря о Прелести, было понятно что она не знает куда хочет пойти, кроме того, что возвращение вместе с нами к Сангвину было последним в ее списке интересов.

– Ты знаешь, Прелесть… Я не могу говорить с уверенностью, но мне кажется, что Метконосцы могут использовать здесь твое пламя – фиолетовая дракобылка в замешательстве взглянула на меня, и я посмотрела на Скотч. – И я думаю, ты тоже должна остаться, Скотч. Просто чтобы не случилось ничего плохого.

– Ты хочешь, чтобы я оставила вас? – выдохнула она, ее миска Сахарных Яблочных Бомбочек была забыта, когда она выпрямилась на сидении.

– Нет, я думаю, что для Чарити и Прелести будет лучше, если ты останешься и поможем им. – Я старалась говорить как можно увереннее и как бы вскользь, и обернулась к Глори и П-21 за помощью.

Конечно, Рампейдж не сильно помогла, когда испустила отрыжку с запахом блотспрайта и сказала:

– Эй, позволь ей идти куда она хочет. Она крепкий ребенок.

Глори улыбнулась Скотч.

– Ты не хочешь посмотреть, сможешь ли ты воплотить в жизнь твою туалетную идею? – Я удивленно моргнула, глядя на них. – Это было бы большим улучшением для города, по сравнению с использованием канавы за дорогой.

Она действительно вздрогнула! Э? Что не так с канавой? То есть, я люблю водопровод так же, как и сидящая рядом кобыла, но… Стоп… Неожиданно, эта мысль привела к вопросу, как на Тандерхеде поступают с их отходами. Теперь я вздрогнула… Я никогда не смогу теперь воспринимать дождь так же как раньше.

– Конечно… После того как я получу свою кьютимарку! – как ни в чем ни бывало заявила Скотч. – Согласись, никто не хочет получить туалетную кьютимарку. Я имею ввиду, хуже будет только кьютимарка в виде кучки какашек. Вот об этом и речь.

– Я считаю, любая кьютимарка хороша, пока она у тебя есть – тихо сказала Глори, посмотрев на свой бок и на выжженый кусок кожи там, где когда-то было изображение рассвета. Затем она вздохнула и снова надавила – В любом случае, Прелесть рассказала нам о множестве опасностей вокруг и под Исследованиями Гиппократа.

Скотч подтвердила, что отметка моего ПипБака все еще на севере от нас.

– Монстры. Яд. Пока это все не технология, я в порядке – пренебрежительно заявила Скотч, беря копытами свою чашку и поднимая ее к губам, чтобы выхлебать сахарный осадок на дне. Когда она закончила, то адресовала мне ухмылку из-под молочных усов. Источник молока – еще одна вещь, которую я бы не хотела узнать.

– На самом деле, Прелесть только что подала мне идею, как справиться с этим. Радужная штука и розовая штука могут быть смыты дождем.

– Под землей это будет тем еще трюком – пробормотала Рампейдж. – Там не так много дождевых облаков.

– Нет, но если это что-то вроде Стойла, оно должно иметь противопожарную систему. Если вы ее запустите, это поможет отправить радужную дрянь в смыв и очистить воздух от розовой дряни. – Скотч довольно улыбнулась. – Ты знаешь, как это сделать?

– Обеспечить им работу, и ты сможешь добраться до контрольной системы. Я тестировала очищение всей системы – равнодушно ответила Глори.

– Да? А если контрольная система не работает? Что тогда? – побуждающе нахмурилась Скотч.

– Использовать зажигательные патроны, чтобы запускать их одну за другой, область за областью – ответила Глори ее же оружием.

– А если они отключены вручную?

– Как обычно, искать большие красные вентили. Стандартная окраска для пожарных систем.

– А если они приржавели?

– Смазка, разводной ключ, и хороший крепкий пинок – секундой позже ответила Глори – А можешь рассказать, как запустить четвертую капельную систему в подключенную вену?

Кобылка моргнула.

– Это не водопровод!

– Трубы есть трубы, в Стойле или в теле.

Скотч замолчала на время, поджав губы, затем неохотно проговорила:

– Ну ладно… ты все еще скучная.

– Просто потому что я…

Скотч сложила свои передние ноги на стол.

– Нет. Скучно! Я сейчас засну.

Она принялась громко храпеть.

– Погоди, Скотч, я не говорю…

– Ску… хррр… чно… хррр…

– Блекджек! Она из твоего Стойла. Скажи ей что я не скучная – проныла Глори, поднимая на меня глаза.

Я положила свои копыта на ее талию и подтянула к себе.

– Честно говоря, учитывая что происходило со мной… Я рада что ты видишь спокойную и рациональную сторону вещей.

Я накрыла ее губы своими, и она издала очаровательное мурчание из задней части своей глотки.

– Иуу! – Прелесть брезгливо сморщила свой нос, затем посмотрела на Скотч, которая смотрела на нее в смущении. – Разве это не вульгарно?

– Ась? Что здесь вульгарного? Я постоянно вижу целующихся кобыл там, в Стойле – она скрестила копыта – Вот целовать жеребцов… Это вульгарно.

– Да ладно вам, это не так уж плохо – лениво пробормотал П-21. Потом он моргнул и посмотрел на Рампейдж, ухмыляющуюся от уха до уха – Нет… Нет – нет…

Она набросилась на него, дико целуя, и он едва успел запрыгнуть на стол и спрыгнуть с другой стороны. Рампейдж заставила весь стол трястись, когда она нырнула под него и погналась за жеребцом. Он прыгнул к своей сумке и выдернул оттуда магическую гранату.

– Назад! Я сказал назад… – он помахал своим оружием перед ней.

– Не должны ли мы все опасаться этого? – спросила Глори, обеспокоено нахмурившись.

– Ску… чно… – пропела Скотч. Однако обе кобылки одновременно укрылись под столом.

– Клянусь Селестией, если ты попытаешься поцеловать меня, я дам тебе второе детство! Или пятое… или, какое оно там у тебя будет! – сказал он, держа гранату на отлете своим копытом. Но, несмотря на все это, он улыбался. Возможно, его улыбка была немного маниакальной… Может, его глаза выглядела немного печальными… Но он улыбался.

Рампейдж потерла свой подбородок.

– Наверное, стоит того… – Она наклонилась к нему, поцеловав воздух, и он вжал гранату в ее губы.

Тут открылась дверь и вошла Лакуна. Ее фиолетовые глаза расширились при виде бардака на столе, девочек спрятавшихся под ним, обнимающихся нас с Глори и Рампейдж целующей яблоко с зеленой полоской. Она почти сияла силой… Да что там… Она сияла от силы. Я услышала щелчки, издаваемые ПипБаками на копытах Глори и Скотч.

– Я не помешала? – Ее фиолетовая магия окутала гранату, вынув ее из копыт П-21, и аккуратно поместила ее обратно в его седельную сумку.

– Да, и это определенно хорошо – ответила я.

Она посмотрела на меня и улыбнулась. Ее голос мягко звучал в моем сознании.

– Я знала, что тебе потребуется немного времени, и ты вернешься. Ты никогда не сдаешься.

– Не в этот раз. Смотри, я поговорила с Прелестью, и Сангвин использует для перемещения тоннели. – Я посмотрела на маленькую дракобылку и улыбнулась – Но Прелесть была повсюду в Исследованиях Гиппократа. Словом, если ты влезешь в ее головенку, мы сможем телепортироваться прямо туда! Мы сможем оказаться там до того, как он получит шанс сделать что-то плохое!

– Ты хочешь, чтоб она сделала что? – воскликнула Прелесть, вскакивая на копыта, вспышка зеленого пламени вылетела из ее рта – Забудь об этом! Я не хочу чтобы кто-то залезал в мою голову. Это то, что делали доктора, после того как я попадала в драки!.

Лакуна посмотрела на меня, и я почувствовала укол гнева.

– Прелесть, нам действительно нужно это…

– Не колышет. – прервала меня кобылка – Это то что медсестры делали! Продолжали копаться в моей голове, чтобы я чувствовала себя счастливой и радостной. Пытались заставить меня думать, что все мои друзья. А они не были таковыми. И ты тоже!

– Смотри! – Я ударила копытом по столу. – Ты работала на нашего врага, но мы приняли тебя. Я поделилась с тобой драгоценностями. Все что я прошу это достаточные воспоминания о том месте, чтобы Лакуна могла телепортировать нас туда. Нам пофиг, что происходило с тобой две сотни лет назад!

Странная тишина наполнила комнату, и я внезапно заметила, что все уставились на… меня.

– Блекджек – с легким беспокойством проговорила Глори – это важно для нее.

Часть меня хотела кричать. Мы должны были это сделать для победы! Я знала, что Сангвин скорее всего снаряжает столько ловушек и опасностей в тоннелях, сколько может. Может, если мы дадим ей немного Лунной пыли или типа того, мы сможем сделать ее достаточно сговорчивой, чтобы она стала сотрудничать. Я реально не хотела держать ее, пока Лакуна копается в ее голове для… того, что мы…

Что за херня со мной происходит? Серьезно… Что за херня?

Я закрыла глаза. Какая часть моего мозга обдумывает удержание кобылки или накачивание ее наркотиками для силового извлечения ее воспоминаний… Травмирование ее для получения того, что мне надо? Были ли такие гадости допустимы для того, чтобы я, в результате, победила? Если это так, тогда есть ли разница между мной и Деусом или Сангвином? Он взял кобылок в заложницы… убил Священника! Было ли это нормально просто потому что он хотел победить? Должна ли была я взять Психошай в заложники? Убить ее, чтобы победить его?

Но Сангвин победил… А я проиграла. Это было похоже на занозу в моем мозгу. Я так ужасно хотела победить… Сделать все смерти важными. Сделать все, чем я пожертвовало, важным. Если бы я не смогла…

– Прелесть, прости что говорю это, – мягко сказала я. – Мы хотим остановить Сангвина и вернуть то, что он забрал у меня. Я надеялась, что мы телепортируемся прямо туда и будем ждать его. Я не должна была пытаться использовать тебя таким образом.

Фиолетовый дракон-гибрид сурово уставился на меня. Ясно было, что я больше никогда не попаду в ее список «Друзей».

– Прелесть… Можешь дать нам воспоминание, которое переместит нас ближе? – спросила Скотч Тейп. Прелесть одарила обеспокоенную кобылку аналогичным стальным взглядом, потом смягчилась и опустила глаза.

– Я помню парк. Я не возражаю вспомнить это место – мягко сказала она, посмотрев на большого аликорна. – Ты можешь просто посмотреть в одно воспоминание? Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел… видел что-нибудь еще.

Лакуна грациозно кивнула, и они вместе выбежали наружу.

– О чем это ты? – спросил П-21 – «Мне пофиг»? С каких это пор тебе пофиг?

Рампейдж выглядела не менее шокированной. Глори была просто обеспокоена.

– Тебе не было пофиг на Психошай, во имя Луны! Как тебе может быть не пофиг на нее и пофиг что случится с Прелестью?

Я закрыла глаза.

– Я хочу победить Сангвина. Отплатить ему за все дерьмо, которое он совершил.

Я нуждалась в победе! Как они не понимают этого?

– Ну, нет большого смысла в победе над ним, если ты превратишься в него. – Пробормотала Рампейдж, рыся в свою комнату – Вернусь-ка я в свою броню. Что-то мне подсказывает, что это очередной дерьмовый день в Хуффингтоне.

– Блекджек, Священник не хотел бы, чтобы ты причиняла боль Прелести только для того, чтобы достать Сангвина. Пожалуйста… постарайся хранить их вместе – сказал П-21, также возвращаясь в свою комнату.

Хранить их вместе, он сказал. Разве не он предполагался как злая личность? Тот кто хочет мести? Я потрясла головой. Я не хотела возиться с жеребятами и им подобными. Я просто хотела победить.

* * *

Когда Лакуна получила воспоминания о парке, я представила Прелесть Метконосцам. Беседа свелась к вопросу «Если у тебя кто-нибудь, с кем ты бы могла остаться?» После этого, Чарити заключила, что Прелесть поможет разобрать часть бардака после битвы. Нам пока не были нужны дополнительные припасы, но я все равно купила Спаркл-Колу. Чарити некоторое время смотрела на меня, потирая подбородок.

– Двадцать процентов, я думаю…

– Двадцать процентов скидки? – усмехнулась я в ответ. Я все же спасла жизнь Чарити некоторое время назад!

Она ухмыльнулась, пока я пила.

– Неа. Двадцать процентов – налог на реконструкцию Капеллы. Двадцать четыре крышки. Плати! – она протянула копыто.

Каждая крышка будет принадлежать ей когда-нибудь. Каждая… чертова… крышка…

* * *

Позже мы оказались на северном конце Хуфа, в середине ржавой и разрушенной игровой площадки. Я была рада, что вокруг почти не было маленьких скелетиков пони: думаю, все разбежались после сирен. Парк был немногим более чем квадрат мертвых деревьев и кустов, обозреваемый огромным биллбордом Пинки Пай. «Давайте, пони! Улыбайтесь! Улыбайтесь! Улыбайтесь!» – гласила подпись под ее огромной усмехающейся головой. Ее глаза словно добавляли «иначе…».

Глядя на север, я могла увидеть нос «Селестии», торчащий из воды. Он все еще тлел. Я представила, что останется от него через несколько дней. «Эпплджек» не было видно – она вернулась в Троттингем? Военно-морская база тоже еще дымилась. Я позаимствовала бинокль П-21 и посмотрела внимательнее. Естественно, в том что осталось от базы уже шарились мусорщики. Что было хуже, так это замеченные мной две группы с черно – зеленой башней на флагах.

Но это то, чем я буду заниматься позднее. Глядя на запад, я увидела густые заросли мертвых сучковатых деревьев. Шиповник и ежевика змеились между крепкими, изломанными ветвями. У меня не было Л.У.М… Я предоставила Глори и Скотч пользоваться преимуществами, предоставляемыми ПипБаками, даже игнорируя проблемы с подключением ко мне другого ПипБака… Но я понимала, что если бы у меня он был, этот лес был бы мерзким месивом красных меток. Что-то в лесу издало хриплый визг. На другой стороне леса, вдалеке, виднелась нетронутая крыша одиночного большого здания. Оно имело более классический вид, чем остальной Хуф, с центральным пиком, возвышающимся над линией деревьев. Он имел как минимум три яруса. Судя по тому, что деревья прорвались через толстую ржавую решетку вокруг здания, этот лес был одним из немногих мест, где продолжался рост несмотря на радиацию.

– Отлично! Так, Лакуна долетит с нами до крыши! Хороший план! – я со стуком соединила копыта.

– Не так быстро – Глори всматривалась в небеса. – Мы и так сильно выше чем обычно. Я не думаю, что Лакуне стоит куда-то лететь.

Я уныло посмотрела на нее, и она показала на небо. Ничего… облака… Она постучала по моему биноклю, и я посмотрела еще раз. Через него я смогла увидеть черный конусообразный шип. Она показала на второй… и на третий.

– Я не думаю, что мы должны рисковать.

– Окей – вздохнула я – Ну, ладно, Лакуна телепортирует нас на крышу.

– Это возможно – сказала Лакуна, и я захотела слегка поликовать. – Правда, это полностью истощит мои магические резервы. Мы не сможем телепортироваться оттуда если что-то пойдет не так.

Рррр..

– Может, тоннель?

Все посмотрели на меня как на сумасшедшую. Мы все равно должны были спускаться под землю… ух, но они были правы. Не было ничего хорошего в том, чтобы спускаться в подземку, пока не было абсолютной нужды.