Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 68 страниц)

Потому что с каждой секундой счётчик радиации щёлкал чуть чаще.

Отличный план Шиарса явно не учитывал вещей типа дверей, которые невозможно открыть, лестниц, которые никуда не ведут, или обрушившихся коридоров. Не предусматривал он и молча выслеживающего нас полупрозрачного радиоактивного убийственного слизепони. Мы не могли убить его, или распылить дезинтегратором Цербера. Мы могли лишь убегать и надеяться, что он не полезет через вентиляционную решётку, на которой мы стояли, или не польётся из трубы. Всякий раз, когда Шиарс пытался указать нам нужный путь, он приводил в тупик.

Ещё меня не покидало ощущение, что за нами следят. Время от времени мне виделось что-то вдалеке, но всякий раз, когда я смотрела туда снова, там уже ничего не было. У меня слишком часто случались призрачные видения, чтобы я могла быть уверена, было ли там что-то или нет.

Внизу слизь, вверху непроницаемый потолок. Пока план шёл не очень гладко.

Поскольку его знания о плане подвала безнадёжно устарели, Шиарсу взялись помогать Грейвис и Сильвер Спун. Я же из её лучшей подруги превратилась в чудовище, разрушившее её иллюзии и бросившее её в опасности ради собственной выгоды. Забавно, но похоже в последнее время я очень часто оступаюсь.

Поступать лучше. Разве я не пыталась поступать лучше всё это время? Или когда-то это было… проще?

Иногда я думала о своей добродетели. Что я должна делать, чтобы придерживаться доброй стороны? Мне казалось, это означало быть хорошей пони и поступать лучше. Добродетель должна была быть как кьютимарка… но я понятия не имела, кой была моя. Беспощадность? Звучит не очень позитивно.

Я пыталась помочь Флэнку и всё покатилось к чертям. Я перевернула Впадину Бримстоуна. Я пыталась остановить войну. Хотя, мне удалось удержать П-21 от убийства изнасиловавших меня ублюдков. А потом я умерла…

Если бы я могла вернуться назад… поступала бы я иначе? Поступала бы неправильно? Неужели причиной того, что на меня не так сильно действовала ХМА было то, что я отличаюсь от своих друзей? Даже гули опасались ХМА… как бы мне хотелось поговорить с профессором Зодиак, может быть она дала бы ответы. Может быть… моя душа была разбита, или совсем потеряна? Могло так случиться?

Сидя на куске бетона, я посасывала очередную порцию Антирадина, а Шиарс разглядывал указатель, пытаясь определить направление. Время шло, а он всё переводил взгляд с указателя вглубь коридора и обратно.

– Что-то случилось?

– Думаю, я нашёл другой путь, – ответил Шиарс вполголоса, будто опасаясь, что другие могут услышать. – Но мне не хотелось бы выбирать его. Должен быть какой-нибудь другой путь до библиотеки.

– Шиарс, мы торчим тут внизу уже почти час и Антирадин у нас не бесконечный – я мотнула головой в сторону, куда он смотрел. – Что в той стороне? Там что, что-то похуже, чем комната, с радиацией и кислотными монстрами?

– Там кое-что более… постыдное, – отозвался он, глядя в коридор. – Ты слышала когда-нибудь о сосудах души?

– Это что-нибудь, во что ты запираешь душу, делая эту вещь неуязвимой. – мой ответ явно удивил его, но я вспомнила, что мне об этом рассказывала Лакуна. Видали? Блекджек иногда может притвориться и умной пони.

– Ты права. Одной из первых вещей, которую попытался создать проект Вечность, был сосуд души. Идея была проста: взять броню, или даже платье, превратить его в сосуд души… и получить защиту от любых воздействий – он облизнул губы потрескавшимся, обваренным языком. – Так было в теории. В реальности получилось по-другому. Намного более пугающе. Проект провалился, и все наши неудачи мы заперли здесь, внизу. Они были слишком непредсказуемы, чтобы перемещать их куда-то ещё.

– Ну, так… что же там такое? – спросила я, вглядываясь вглубь коридора.

– Сосуды души. Наши… пробные шаги, – выдохнул он. – Надеюсь магия, которую мы использовали, выдохлась – судя по голосу, он на это не слишком рассчитывал.

– Что например? – уточнила я. – Можем мы их пристрелить? Убить?

– Я не знаю. Надеюсь мы не найдём там ничего кроме пустых полок и мусора. Тем не менее, мы не должны ничего брать оттуда – проговорил он, всё так же глядя вперёд. – Я думал, это будет совсем… по-другому.

Что ж, это звучало обнадёживающе.

– Я тоже, однако же… добро пожаловать в Хуффингтон, – проворчала я. – Не забудьте получить на входе приветственный мешок дерьма.

– Конечно, легко винить Хуффингтон, Пустошь и давно умерших пони. Намного проще, чем самих себя – ответил Шиарс, развернувшись ко мне. – Я не знаю, с чем мы можем столкнуться, но сомневаюсь, что оно окажется миролюбивым – затем отошёл к остальным, сказать, что он нашёл другой путь через подвал.

Ох уж эти скрытные пони. Что же такого было двести лет назад, что эти пони теперь не в состоянии давать прямые ответы? Ну, то есть, серьёзно, неужели, когда ты перевалишь за сотню лет, нельзя уже просто плюнуть на всё это?! Вздохнув, я зарядила магазин разрывными патронами и отправилась дальше по коридору.

В стороны от коридора ответвлялись тупики и кладовки, забитые всяким полезным хламом, но ни какого прохода видно не было. В неподвижном воздухе разливалась пугающая тишина. И хотя нас был почти десяток, разговоры стали более приглушёнными. В тусклом свете аварийных ламп и мерцании моего светового заклинания я едва могла различить свои копыта перед лицом. Достигнув, наконец, конца коридора мы упёрлись в новую дверь с терминалом, как до этого. Я подняла ПипБак и снова терминал и устройство в моей ноге начали обмен данными.

Дверь зашипела и открылась. Из темноты дверного проёма потянуло холодом. Заглянув внутрь, я пощёлкала выключателем рядом с дверью, но комната оставалась погружённой в темноту. На Л.У.М.-е было пусто. Я попыталась снова вызвать его, но нацеливающее заклинание выдавало только мешанину красных и синих меток, мелькающих на краю зрения.

«Щёлк, щёлк, щёлк» доносилось из моего счётчика радиации. Некогда на него отвлекаться.

– Так, ладно… будьте готовы… к чему угодно. Ничего не трогайте.

– Обожаю конкретные предупреждения, – проворчала Рампейдж, и мы медленно прошли через дверь. Моя магия едва освещала тихую комнату. У меня по шкуре побежали мурашки, когда в поле зрения появились запылённые полки, и моё заклинание медленно высветило чучело пони. Его стеклянные чёрные глаза пялились прямо на меня. Рядом с ним лежал зонтик. Затем старый пони-в-коробке.

Барахло. Полки были забиты странными безделушками, игрушками, кусками одежды и другими безобидными предметами. Так почему же у меня было чувство, будто комната полна пони? Будто они просто спрятались вне досягаемости моего светового заклинания и, затаив дыхание, наблюдают.

– Проклята. Вся эта комната проклята, – захныкала Ксанти. – Она полна призраков.

– Нет тут никаких призраков, – нервно отозвалась Психошай. – Гули, монстропони и аликорны, да. Но не призраки.

– Мы экспериментировали со всеми этими вещами. Сначала пытались использовать души животных. Затем некоторых добровольцев. Мулов. Бедных пони, которых никто не хватится. Но некромантия была для нас незнакомым искусством. Твайлайт и Селестия обе были несогласны с Рарити по поводу этого, поэтому она за их спинами пошла к Голденбладу. Он знал, Хайтауэр подойдёт идеально. Огромное население. Несчастные случаи происходят постоянно. Насильственные преступления над целыми группами, которых никто не замечает – он окинул взглядом полки. – Иногда ничего не происходило. Иногда… случалось что-то непредсказуемое… а иногда нам действительно удавалось создать сосуд души. Но мы никогда не могли сказать наверняка, как именно мы это делали.

* * *

Чёрно-белая Рарити смотрела на меня с усталым, но счастливым выражением лица. За её спиной, двое серых единорогов в мантиях, склонились над лежащей на столе кобылой-земнопони.

– Хммм… итак, как бы получше это сделать? «Дорогой дневник» звучит ужасно ненаучно. «Протокол?», «Проект Вечность, раздел первый?». Уф… – Великолепно выглядевшая кобыла сокрушённо покачала головой. – Я думала, это будет намного проще. У Твайлайт всё это выглядит так легко.

Сиренево-гривая кобыла вздохнула и чуть нахмурилась.

– Твайлайт Спаркл. Я надеюсь, она сможет понять. Я хотела бы делать это вместе с ней. Но после того, как я провела здесь маленькую экскурсию для Селестии, она была категорически против. – Рарити вынула чёрную книгу из сумки и поднесла её к свету. Чуть сузив глаза, она продолжила. – Я действительно никогда не завидовала её способностям и умениям, но было довольно обидно, когда она предположила, что я не должна заниматься магией просто потому, что она так сказала. Я ведь тоже единорог, или нет? И если есть вероятность, что я смогу сотворить это колдовство, чтобы защитить своих друзей, разве я могу даже не попробовать?

– Итак, – Рарити отвернулась и подбежала к столу. – Всё готово?

– О да, ваша прекраснейшая неотразимость, – протянул высокий, тощий жеребец.

– Ага! Прекраснейшая красавица во всей Эквестрии! – пискнул второй, короткий и толстый. Своим рогом он поднял большой квадратный отрез шёлка. – Мы поместили душу сюда, как вы и велели. Шёлк души!

– О, Богини! – ахнула Рарити, протянув копыта. – Он великолепен… какая прекрасная текстура. – затем она схватила его ртом и принялась дёргать и тянуть. – Хааа! И он крепкий! Именно такой, какой и должен быть – она левитировала ткань к единорогам. – Посмотрим, сможете ли вы повредить его. – Они немедленно бросились играть в перетягивание каната куском ткани, в то время как Рарити пыталась разрезать её ножницами.

– Ладно… то, что он неразрезаемый, добавляет проблем с его обработкой, но, думаю, я справлюсь, – сказала она, убирая ножницы. – Теперь уже можешь вставать, Петунья, – обратилась она к кобыле на столе. Кобыла не двигалась. – Петунья? – Рарити обернулась к ней со встревоженной улыбкой. – Тунья, дорогая. Ты выбрала не лучшее время, чтобы вздремнуть! – беспокойство возросло, когда двое жеребцов прекратили дурачиться с шёлком и уставились на Рарити. – Петунья?! – единорожка встряхнула её копытами.

Тело чуть сдвинулось со слишком хорошо знакомой мне вялостью.

Тощий жеребец прижал ухо к её груди. Его глаза расширились.

– Она… она…

– Что? Нет! Нет-нет-нет! – Рарити бросилась к книге. – Верни её обратно! Верни её душу обратно! Должен быть способ вернуть её обратно! – рыдала кобыла, пока её рог сиял, снова и снова в исступлении перелистывая страницы. Её зрачки сузились и она замолотила копытами по тексту. – Скажи мне, как вернуть её обратно!

Но какого бы ответа она ни ждала, его не было. Её губы задрожали и слёзы побежали по лицу.

Ничего не произошло и Рарити, рыдая, упала рядом с книгой. Минутой позже, она всхлипнула, утирая глаза.

– Я… должен быть способ. Мы просто должны быть… быть более осторожными. Да… более осторожными. Я не позволю, чтоб её жертва осталась напрасной – вдруг она взглянула на меня и, казалось, поняла, что я за ней наблюдаю. Смутившись, она протянула копыто, чтобы нажать клавишу на клавиатуре и всё снова потемнело.

* * *

Эта внезапная вспышка заставила меня споткнуться и я повалилась вниз лицом, загремев бронёй между полками. Это не было похоже на те видения, что случались у меня прежде. Может быть, когда Вечность был распечатан, мне передался ряд видеозаписей и теперь они просто воспроизводились по мере распаковки?

Как же это было замечательно, когда я могла смотреть на мир нормальными глазами, безо всякого Стойл-Тек-усиленного зрения.

– Ты в порядке, Блекджек? – шёпотом спросила Рампейдж. Я её едва расслышала. Я ненавидела эту комнату. Я бы скорее ещё раз связалась со слизистыми пони. По крайней мере они были угрозой, которую я могла увидеть и понять. Но я взглянула на маленькую фарфоровую гарцующую лошадку и почувствовала, что её глаза смотрят на меня.

– В порядке. Я в порядке, – проворчала я, отыскав глазами Шиарса. – Каждая из этих вещей – сосуд души?

– Нет. Большинство здесь – неудачи того или иного рода, но все они были каким-то образом тронуты душами, чему мы не смогли найти объясн… – его прервал Цербер, открыв огонь, целясь между стеллажами.

– Обнаружено вражеское передвижение! – гаркнул робот, поливая зелёными зарядами и струёй огня по полками. Кэррион развернулся, подняв пулемёты. Я открыла беспорядочную стрельбу надеясь попасть во что-то… что-нибудь… что может быть угрозой. На десять секунд в комнате разразилась дикая пальба.

– Стоп! Стоп! Прекратить огонь! – заорала я, и выстрелы прекратились. Три ряда стеллажей повалились в кучу. Некоторые предметы были разбиты. Некоторые остались совершенно неповреждёнными. Мы все уставились на опустошение, которое устроили на простых деревянных полках. Огонь, зажжённый огнемётами Цербера, угасал на глазах.

За нами вдруг заиграла музыкальная шкатулка. Я прекрасно помнила эту мелодию. Грива у меня встала дыбом, я развернулась, уставившись на крошечную фарфоровую коробочку с двумя танцующими на ней фигурками, медленно поворачивающимися по кругу. «Тише, Не Шуми…» Я облизнула губы, не отрывая взгляда от шкатулки.

– Ладно. Кто это включил? – никто не ответил. Моя магия засветилась, и я повернула маленький рычажок на «выкл».

Она не выключилась. Она начала кричать, но не тем криком, какой я могла бы услышать ушами. Это было похоже на вой ХМА, истерический вопль взорвался в моей голове. Игрушки запрыгали. У книг начали перелистываться страницы, десятки голосов забормотали одновременно.

– Заткнись уже нахрен! – завизжала Психошай, отмахнувшись копытом и сбив музыкальную шкатулку и несколько других предметов с полки на пол.

– Нет! – крикнул Шиарс.

– Почему нет! Какого хрена они мне сделают? Бросятся на меня? – закричала жёлтая пегаска в ответ.

Внезапно отрез шёлка метнулся с полки и мгновенно один его конец обернулся вокруг её горла, а другой зацепился за металлическую потолочную балку и туго натянулся. Замолчав на полуслове, пегаска выпучила глаза, вцепившись копытами в шёлковую полосу. Она забилась, пытаясь освободиться, и её ноги оторвались от земли, молотя в воздухе. Сбоку подскочила Рампейдж, кромсая шёлк копытными лезвиями, в отчаянной попытке разрезать его. Зонтик распахнулся, поворачиваясь мне в лицо, затем с щелчком схлопнулся, запустив себя вперёд и вонзаясь мне в шею. Ахнув и отшатнувшись, я упала обратно к полкам, заливая пол кровью из раны, пробитой дико бьющимся зонтиком.

Проблемы были не только у меня. Кэрриону в лицо вцепился плюшевый медвежонок, пытаясь, похоже, проломить ему череп. Ксанти свернулась клубком, защищаясь от четырёх летающих и топчущих её ботинок. Ковпоньская шляпа нацепила себя на голову сестры Грейвис и теперь пыталась открутить её. За уворачивающимся Цербером носилась отвёртка, пытаясь разобрать его на запчасти. Один глаз робота уже свободно болтался на кабеле.

– О, ты за это поплатишься, ты, диверсионный инструмент зебринских захватчиков!

Как только зонтик снова закрылся, а обхватила его копытами, но он тут же с невероятной силой распахнулся и вонзил свой шип ещё глубже, отбрасывая меня на спину, будто крепкий жеребец лягнул меня изо всех сил. Наконец, он снова схлопнулся и я, двигаясь так быстро, как только могла, засунула его ручку в узкую щель между полками и полом. Как только он попытался раскрыться, я отскочила назад и вытащила металлический наконечник из своей шеи. Зонтик затрясся, пытаясь освободиться, от чего зашатались даже тяжёлые полки. Я прижала копыто к шее, стараясь остановить кровотечение и надеясь, что смогу восстановиться достаточно быстро, чтобы не истечь кровью.

Щит Лакуны никак не защищал её от пары призрачных ножниц, тыкающихся в неё и отхватывающих кусочки плоти. Стигиус, игнорируя музыкальную шкатулку, колотящую его по шлему, боролся с шёлковой тканью, душащей Психошай. Ширс и Сильвер Спун сумели освободить голову Грейвис от вертлявой шляпы, которая теперь моталась понизу, пиная и пихая их троих с дикой силой. Я и подумать не могла, что кто-нибудь может умереть от удара куском тряпки, но ковпоньская шляпа определённо решила меня переубедить.

Поднявшись на копыта, я поспешила на помощь Психошай, но тут одно из её силовых копыт мелькнуло и врезалось мне прямо в лицо. Я отлетела прямо через полки, развалив их в щепки, пробила следующий стеллаж и свалилась в кучу. Изо всех сил стараясь не потерять сознание, я потрясла головой, пытаясь привести мысли в порядок. Лёжа слабо шевелящейся кучей, я чувствовала кровь, текущую у меня из ноздрей и ушей. Ладно, по крайней мере она в меня не выстрелила! Тем не менее, пока я могла только лежать здесь и понемногу регенерировать.

Тут я увидела скользящий между полками комплект разведброни, испускающий странное свечение. Он рысью подбежал ко мне, вяло покачиваясь, будто на ветру. Я попыталась подняться, но он не нападал, а он указал рукавом в угол комнаты.

Я оглянулась на Стигиуса, пытающегося мерцающей вспышкой исчезнуть и появиться в другом месте. Было ясно, что он не может взять с собой Психошай. Поле подавления магии не влияло на его телепортацию, в отличие от Лакуны.

– Шёлк, – выкашляла я сгусток крови. – Стиг! Шёлк!

Он оглянулся на меня и, поняв о чём я, схватил ярко-красную ткань, так глубоко врезавшуюся в шею Психошай, что я подумала, что она пытается скорее обезглавить пегаску, чем задушить. Затем ночной пони исчез во вспышке, взяв шёлковый отрез с собой и жёлтая кобылка рухнула в копыта Рампейдж, кашляя и давясь. Вспышка и он исчез прежде, чем я смогла его разглядеть. Он снова и снова метался через воздух, от пытавшегося поймать его куска ткани.

Лакуна взорвала летающие ножницы магией своего рога, но это лишь отбросило их от неё, не причинив никаких повреждений. Её рог вспыхнул, аликорн пыталась удержать их на расстоянии и закричала:

– Мы должны выбраться отсюда! – тут хуфбольный мяч, просвистев, врезался прямо ей в лицо и, рикошетом отскочил по затылку Рампейдж. Оттуда он пулей метнулся прямо ко мне. Выдвинув пальцы, я выбросила вперёд копыта и схватила овальный коричневый мяч. Он с такой скоростью завертелся в моём, протравленном кислотой захвате, что завоняло жжёной резиной, прежде чем он наконец остановился и попытался запустить себя в новый полёт.

Броня снова качнулась и опять указала в угол.

– Сюда! – прохрипела я, заковыляв в направлении, указанном костюмом. Если он ведёт нас в ловушку, это вряд ли будет хуже. Пулемёты Кэрриона поливали вслепую, потому что плюшевый мишка уже запустил свои маленькие лапки в его глазницы. – Рампейдж! – я указала на гуля-грифона.

– Хорошо, что ты уже и так урод! – крикнула кобыла, размахиваясь и впечатывая копыто в его лицо с дробящим звуком. Его изломанные перья нелепо зацепились за копыто Рампейдж, когда она ухватилась своими клешнями и потянула. С кусками кости и оторванной кожи и перьев, она оторвала медвежонка от грифона. Игрушка отбивалась, шевеля своими ручками, покрытыми слизью из гульих глаз. Маленький рот раскрывался беззвучно, но призрачный голос гневно кричал в ответ на мой взгляд.

– Сюда, – кобылка обернула свой хвост вокруг шеи Керриона и потянула грифона в мою сторону.

Ксанти поднялась, чтобы бежать, и ботинки, нападающие на неё, вдруг развернулись и надели себя на её передние копыта.

– О, нет… – всхлипнула она. Ботинки дёрнули её вперёд, а вторая пара наделась на её задние ноги. – Помогите! – закричала она, когда одержимая обувь понесла зебру галопом прямо в бетонную стену!

Лакуна левитировала Ксанти и её копыта продолжили бежать в воздухе. Обнажив меч, я бросилась к ней. Тут не было удобного или хорошего способа решить эту проблему. Нырнув в ЗПС, я прицелилась в её ближайшее копыто и вознесла короткую молитву Селестии, чтоб та не позволила мне сделать из ноги зебры обрубок. Заклинание выложилось в один удар, врезавшейся в подошву ботинка. Мгновение спустя, я услышала, как ботинок резко вскрикнул, когда кожа подошвы разошлась длинной, в несколько дюймов, раной. И тут же все четыре ботинка сорвались с её ног и убежали к дальней стене кладовки.

С маниакальной ухмылкой взглянув на меч, я замахнулась им на ковпоньскую шляпу. Та бросилась на меня, но я приняла её на лезвие и шляпа, издав похожий вскрик, тут же унеслась, будто сорванная порывом призрачного ветра. Красный шарф перестал гоняться за Стигиусом и вместо этого завернулся петлёй вокруг шеи ближайшей пони, пытаясь раздавить ей горло.

Сестра Грейвис чуть раздражённо покосилась на шёлк, обернувшийся вокруг её шеи и побежала в угол комнаты. Дверь распахнулась и мы медленно начали пробиваться к выходу один за другим. Теперь, когда оказалось, что я могу их ранить, проклятые предметы старались держаться на расстоянии и хотя мне пришлось пережить совершенно нереальный опыт дуэлирования с летающей отвёрткой, я всё же смогла дать Церберу шанс сохранить свои болты в целости. Пройдя последней через дверь в углу, я потянула её на себя как раз в тот момент, когда сосуды душ приготовились броситься в новую атаку.

В следующей комнате ощущалось то же леденящее чувство, что и в предыдущей, но вместо полок здесь стояли десять разбитых витрин с портняжными болванками внутри. Из крошечных кристаллов, закреплённых в верней части каждой витрины, вниз шёл конус холодного, резкого света, выхватывающего из темноты обнажённые поникены. Я взглянула на сестру Грейвис и на кусок шёлка, всё ещё пытавшийся задушить её до смерти.

– Послушай, это не сработает. Она не нуждается в дыхании – концы шарфа, казалось, затрепетали в отчаянии. Сестра Грейвис, изогнув бровь, холодно взглянула на меня и подставила шею. Я поднесла меч к шёлку. – А теперь отпусти её, или мы проверим, насколько действительно остр мой меч.

Шёлк освободил шею кобылки-гуля и на секунду завис в воздухе.

А затем обернулся спиралью вокруг рукоятки моего клинка!

Извернувшись, он перехватил у меня меч и начал дико размахивать им на нас. Я прыгнула наперерез бритвенно-острому лезвию и оно врезалось в мои металлические конечности, срезая внешнюю обшивку. Выдвинув пальцы, я ухватилась за лезвие, в то же время пытаясь рогом контролировать смертоносное оружие. Магия трёх разных цветов сошлась на мече, пока мы боролись за контроль над ним. Металл царапал и резал мои пальцы, сталь начала поддаваться, клинок оттеснил меня назад, впечатав спиной в пустую витрину и начал выскальзывать из моего захвата.

– Моей магии не удержать его! – крикнул Шиарс. – Этот меч жаждет убивать!

Кончик меча начал пробиваться через грудную пластину моей брони. Затем я почувствовала, как он уколол мою кожу и начал медленно входить в грудь, даже не смотря на то, что я стискивала пальцы изо всех сил. Рампейдж обхватила копытами эфес и начала тянуть, но безрезультатно. Похоже, каждая частица духа, заключённого в ткань, была сосредоточена на том, чтобы отнять жизнь так же, как отняли когда-то и у него.

– Чёрт возьми, Петунья! Я не убивала тебя! – выпалила я. Мне показалось, или меч действительно перестал давить? Я понятия не имела, поняла она меня или нет, но это был мой единственный шанс. – Мне жаль, что ты умерла! Это была ошибка. Но моя смерть не вернёт тебя назад и ничего не изменит! – я закрыла глаза, лезвие гудело у меня под пальцами. – Пожалуйста. Говорят, когда-то ты была хорошей пони. Будь хорошей пони и теперь.

Ткань вдруг размоталась с рукоятки и меч вывалился из захвата Рампейдж. Алая ткань зависла в воздухе и её складки, казалось, сложились в лицо замученной кобылы, а затем шёлк улетел прочь, просочившись под дверь в кладовку.

Несколько секунд я просто лежала, глядя на щель под дверью, а затем, наконец, со стоном перевернулась.

– Ну всё. Сдаюсь. Хайтауэр победил, – простонала я слабым голосом. – Одержимый шёлк-убийца, это уже перебор.

Грейвис и Стигиус хлопотали над свернувшейся клубком Психошай, сосредоточившейся на дыхании. Раны Лакуны исцелялись на глазах. Радиация положительно влияла на аликорна.

– Жаль только, что между нами и дорогой назад гигантский сопливый монстр, комната проклятых игрушек и тысячи шипящих диких гулей, – подбодрила меня Рампейдж, усаживаясь рядом.

– Мне нужен Готовый Обед. И рубины. И металлолом, – прохныкала я. – Прошу, скажи, что мы в безопасности хотя бы на пять минут.

– Может ты мне скажешь? – отозвалась Рампейдж, повернувшись и ткнув копытом в светящуюся серую броню, сидящую в углу. Та отшатнулась, спрятавшись за одной из разбитых витрин и выглядывая на меня. Должно быть, это был один из самых странных костюмов, какие я когда-либо видела. По большей части чёрный, с серым нагрудником и странными белыми схематичными полосами по бокам.

– Ты в порядке? – спросила я, чувствуя себя немного странно от того, что обращаюсь к костюму. Интересно, что подразумевает это «в порядке» для сосуда души в виде брони?

На его поясе выдвинулся маленький динамик, послышалось шипение и синтезированный голос кобылы произнёс:

– Сражение закончено. Лечения или медикаментов не требуется.

– Ого, ты и говорить можешь? – удивилась я и костюм закивал.

– Вот и всё. Ты мой лучший друг навсегда. Прячусь, тссссс, – отозвался костюм, набором вроде как случайных фраз. Ксанти медленно подобралась ближе, чтобы получше рассмотреть.

– О, ты можешь произносить только фразы, заложенные в программу костюма, так? – спросила я и воротник костюма заходил вверх и вниз, кивая.

– Это… – начала Ксанти, затем нервно взглянула на меня, прежде чем снова перевести взгляд на странную броню. – Я думаю, это зебринский костюм проникновения – она обернулась ко мне. – Но они должны самоликвидироваться, если их удаляют от носителя без специальных инструментов и процедур! – затем зебра отступила назад, бормоча под нос, – И почему оно разговаривает на языке пони? – броня только покачала своей… воротником.

– Мы не удаляли её от носителя – пояснил Шиарс, глянув на костюм и тот снова отпрянул назад. – Естественно, зебрам было любопытно, чем мы тут занимались. Но ни от одной из них они не получали докладов назад. Рарити, конечно, всегда оставалась модельером, стараясь вносить некоторые изменения в свой костюм – сказал гуль, обводя копытом витрины. – Но это было первым провалом Вечности. Броня души. Неуязвимая, вечно действующая броня с заключённой внутри душой – он разочаровано взглянул на костюм. – Мы думали, что без разума, душа – это просто… вещь. Что-то особенное, что заставляет пони быть пони, или грифона – грифоном. И когда мы полностью передали душу в объект, мы заметили, что он начал несколько… своевольничать. Даже частица души может наделить инструмент странными свойствами. – Шиарс взглянул на меня. – И хуже того, душа, заключённая в объекте, может повлиять на разум владельца.

– Что? – переспросила я, переводя взгляд с него на броню.

– Владельцы могут чувствовать себя некомфортно. Будто за ними наблюдают. Они демонстрируют изменения личности, больше свойственные заключённой душе, – тихо проговорил Шиарс, обходя броню. – А так как большинство душ мы брали у заключённых из зоны сверхстрогой изоляции…

– Вы творили монстров, – закончила я. Лицо Кэрриона медленно вытягивалось обратно, но я не представляла, от лечащей магии это, или от радиации.

Шиарс кивнул.

– Видимо, это можно подытожить как «Упс», – заметила Рампейдж.

Я сосчитала витрины. Всего восемь.

– То есть ты говоришь, где-то здесь бродят ещё семь неразрушимых бронекостюмов с душами внутри?

– Да. Думаю, так и есть, – ответил Шиарс.

– Но… почему вы их не использовали? – спросила я и моё зрение снова заволокло белым.

* * *

Послышался голос Рарити и я увидела чистую боевую броню на обугленном трупе.

– Тест один… броня не защищает от вражеского огнемётчика.

Та же боевая броня на неповреждённом трупе жеребца, за исключением сквозной дыры в лице.

– Тест два… броня не защищает от вражеского снайпера.

Кусок серой боевой брони со шлемом и совершенно неповреждённым забралом.

– Тест три… броня не защищает от дробящих ударов, нанесённых в горло.

Та же броня. На сей раз в голосе Рарити слышится разочарование.

– Тест четыре… броня не защищает от пищевого отравления!

Кружевное фиолетовое платье с вуалью на розовой кобыле-единорожке с почерневшим лицом.

– Тест пять… броня не защищает от удушения собственным шарфом!

Раздавленный и переломанный жеребец в смокинге.

– Тест шесть! Броня не защищает… снова… не защищает от выбрасывания из окна.

Наконец, комплект заляпанной грязью силовой брони. В голосе Рарити сквозит усталость и апатия.

– Тест седьмой… броня не может… защитить… от погребения заживо… под оползнем…

* * *

Запись угасла и моё зрение вернулось в норму.

– Броня не давала то, что хотела Рарити, – объяснил Шиарс. – Ей было нужно, чтобы броня обеспечивала владельцу полную безопасность. Точно так же, как Эпплджек была одержима идеей создания силовой брони после смерти Биг Макинтоша, Рарити была одержима созданием безупречной защиты для себя и своих друзей. Какой-нибудь надёжный, дуракоустойчивый метод защиты.

– Но её тесты провалились, – заметила я, чем, похоже, удивила его. – Даже если ей удавалось создать броню для защиты от пуль, кто-нибудь всегда находил какой-нибудь другой способ убить владельца.

– Откуда ты можешь это знать? – выдохнул Шиарс. Я не ответила. Серьёзно, учитывая то, как часто я видела что-то, что больше никто не видел, не было особого смысла объяснять. Наконец гуль взял себя в копыта и продолжил.

– Да. Когда мы впервые создали броню, она казалась идеальной. Неуязвимая, она казалась лучшей защитой для своего владельца. Но когда мы вывели её на полевые испытания, мы начали замечать необъяснимые несчастные случаи. Солдат легко обнаруживали в засадах. У бойцов появились мысли о самоубийствах, или убийствах. Они были относительно редки и сложно было предположить, что они связаны с бронёй… но всё же это было неприемлемо.

Я потёрла копыта, прислушиваясь к ощущениям от магии медленно восстанавливающих и лечащих меня талисманов.

– Так что же случилось потом? Как поступила Рарити? – спросила я.

– Она запрела на замок результаты своих неудачных попыток и перешла к плану «Б»… – начал было Шиарс, но тут над нами пролетела Психошай и встряла в разговор.

– Эй. Тик-так, не забыли? Или щёлк-щёлк-щёлк. Может и круто быть гулем, но я им становиться не спешу! – заметила жёлтая пегска.

Я оглянулась на сестру Грейвис и Лакуну, заведующих лечением и раздачей Антирадина всем, кто в нём нуждался. Рядом с ними сидел Кэррион, его глаза уже восстановились и лицо приняло прежнюю форму. Надеюсь, это у него была какая-то своя исцеляющая магия, потому что если радиация здесь так сильна…

– Верно. Нам стоит поторопиться, – пробормотала я.

– Подождите! А как же она? – заволновалась Ксанти, указывая на одержимый комплект разведброни. – Мы не можем просто оставить её здесь.