Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 68 страниц)

– Реколлектор! Великолепно! Блекджек, дай мне шар памяти, – велела аликорн. Я посмотрела на рассыпавшиеся шары. Ну… эники… беники… этот! Я схватила его своим ртом и подбежала к столу, я вовсе не хотела рисковать быть затянутой в него, с моим хлипким рогом. Аликорн пристроил корону на голову Скотч и затем вложил шар в то место, где крепился чёрный опал, должно быть он где-то отвалился. Кобылка тут же обмякла.

– Надеюсь, там Гала… – пробормотала я… подождите, а у меня вообще был такой шар? Уф, мне нужно рассортировать и наклеить этикетки на эти проклятые штуки.

– Хорошо. Приступим, – сказала Глори, когда над столом вспыхнул розовый талисман. – Это должно стабилизировать её достаточно долго, чтобы мы успели закончить, пока она под наркозом. – я услышала жужжание электрической машинки для стрижки, а затем увидела знакомый виброскальпель, опускающийся к кобылке. Я магией и копытами сгребла все свои вещи в сумку, позволяя заклинанию инвентаризации позаботиться об их укладке. – Хорошо… деликатный разрез… похоже все её внутренние органы функционируют лучше, чем можно было ожидать… пульс слабый… мы должны сделать это быстро.

Я услышала влажный хлюпающий звук и отвела взгляд. Мне не нравились операционные… нет уж, спасибо! Я взглянула на неисправный кокон и подошла ближе. Розовоя пони в моей голове нацепила коричневый котелок и подняла увеличительное стекло, рядом с контрольной панелью кокона был грязный мазок.

– Мне нужно найти П-21… – резко сказала я, повернувшись и выбегая в коридор. Бу поспешила уползи с моей дороги. Мне нужно было найти его. Немедленно!

Пропавшие дозы Мед-Икс, и он что-то сделал с коконом. Он мог скрыться от моих глаз, но не от моей Вперёдсмотрящей Искры! Заметив синюю метку, я направилась к ней и обнаружила его неподалёку, лежащим в ванной, со шляпой Дасти на лице. Возле него, на краю раковины, лежали три пустых шприца. Я почувствовала такой гнев и страх, каких уже давно не испытывала.

– Интересное место, чтобы вздремнуть, – резко бросила я.

– Ат'вли… – пробормотал он заплетающимся языком.

– Скотч сейчас в хирургии. Возможно умирает. Кто-то вывел из строя её стазис-кокон, – сказала я, глядя на грязь на его копытах. Он просто лежал там, чуть подёргиваясь.

– Отвали, – повторил он, приложив к этому чуть больше усилий. Я сорвала шляпу прочь и заглянула в его сузившиеся зрачки, пока он смотрел на меня. Затем он прикрыл глаза, и его сведённые спазмом конечности постепенно расслабились.

– Ты забрал препараты у своей дочери, чтобы использовать их для себя. Как ты мог? И что ты сделал с её коконом? Ты пытался открыть его? – спросила я ровным голосом, и в моём поле зрения на его голове появилось перекрестие прицела. На сей раз это меня не встревожило. Я была слишком зла. – Ты пытался убить её?

Он просто лежал там.

– Я устал от боли…

– Твоя нога в порядке! – закричала я на него, чувствуя себя больной. – Она в порядке уже больше недели! Что, чёрт возьми, с тобой такое?

Он прикрыл лицо копытом.

– Боли. Я не хочу больше боли.

– О чём ты говоришь? – спросила я, нахмурившись. – Какие боли? – может с ним действительно было что-то не так.

– Обо всём, – пробормотал он. – Всё всегда болит. И когда тебе больно, если ты хороший пони, ты получаешь укол. И тогда тебе больше не больно. Или если ты бьёшься и сражаешься, ты получаешь укол, и тогда тебе тоже больше не больно – он снова закрыл глаза. – Уйди, Блекджек. Я пытался сказать ей, но не смог вымолвить ни слова. Я просто… Я просто наклонился над ним и ничего не смог сказать. Мне так сильно нужен был укол. Всё болело.

Хорошо… сейчас не время думать об этом… если ты был плохим пони, медики делали тебе укол, чтобы помочь тебе быть в форме.

– Ты говоришь… ты имеешь в виду, что ещё у медиков… в Девяносто Девятом… они держали тебя на дозах Мед-Икс?

– После того, что Смотрительница регулярно делала с моей задницей, как ты думаешь? – проворчал он, глядя на меня, прежде чем уставиться в никуда сквозь стенку ванной. – Я был так рад, когда Дейзи вывихнула мне ногу. Это был хороший повод, чтобы получать укол, когда бы я ни захотел. Когда мы были во Флэнке, я пополнил запас. Я мог бы просто… без боли… но потом запасы вышли…

– Когда? – спросила я тихо.

– На арене. Я думаю, Потрошители не очень-то разбираются в обезболивающих. И в Мегамарте запасы закончились. Мне удалось получить только один укол от Бонсоу. И… я всё время думал о Девяносто Девятом… и как мы облажались… и от этого было так чертовски больно. Всё так чертовски сильно болело. Я просто хотел, чтобы всё это прекратилось.

– Но когда я спасла тебя, почему ты не сказал мне, что тебе так нестерпимо больно? – пробормотала я.

– Потому что ты терпишь. В тебя стреляли, резали, взрывали и насиловали, и я ни разу не слышал, чтобы ты сказала: «Ох, это так больно. Нам пора остановиться» – у него вырвалось рыдание. – Я просто хотел, чтобы всё перестало болеть! Я думал, что на арене было бы прекрасно… но ты меня остановила… так что я просто решил держаться поближе к тебе, пока что-нибудь… что-нибудь… не убьёт меня. Но я просто продолжал жить и теперь даже одного укола не достаточно. Теперь мне нужно два или три. А они просто лежали там, а мне было так чертовски больно, но я ведь ещё не сдох!

Я тронула его за плечо, но он отшатнулся.

– И Священник делал твою боль слабее… – вздохнула я.

– Да… но его больше нет – он зажмурился и тихо прошипел с болью. – Я думал… я не знаю, что я думал. На какое-то время я подумал, что может быть, я мог бы сделать что-то хорошее. Преодолеть это… быть как ты – он отвернулся. – Когда мы пришли в Гиппократа… я хотел отомстить. Но… ещё я хотел избавиться от боли.

– Ты оставался со мной, потому что думал, что со мной ты быстрее умрёшь? – тихо пробормотала я, снова чувствуя холод и пустоту. Я не испытывала такого уже очень давно.

Он всхлипнул и кивнул.

– Со всем тем дерьмом, которое ты притягиваешь? Я полагал, что что-нибудь добьёт нас, рано или поздно. Но ты продолжаешь бросать себя в мясорубку снова и снова… они пригвоздили твои ноги к полу и мы отрезали их, и ты ещё… Богини, Блекджек, как ты держишься?! – спросил он, глядя на меня с тоской. – И когда ты умерла, а… а я остался жив… всё, чего я хотел, это поменяться с тобой местами! – он отрывисто усмехнулся. – Знаешь, о чём я подумал, когда увидел умирающую Дасти? Чёрт… везучая кобыла…

Я вздохнула, склонившись к нему и мягко поглаживая его гриву.

– Всё болит, Блекджек. Всё. Я был так уверен, что боль прекратится в той проклятой лаборатории. Стрельба. Турели. Этот самодовольный дурак. Я просто хотел, чтобы что-нибудь убило меня, чтобы ты могла пойти дальше и спасти всех пони. Хоть что-нибудь. Но… каким-то образом ты спасла всех нас. Опять… потому что это то, что ты делаешь…

Он снова прикрыл глаза.

– Прошу, не спасай меня. Пожалуйста, просто оставь меня здесь. Я так устал от боли. Так чертовски устал от всего – я смотрела на своего друга и гладила его гриву. Я не представляла, что делать. Вообще никаких идей… кроме…

Тише, не шуми, уже настало время спать…

Нет! Я спасаю пони. Я не убиваю их.

Но… как мне спасти П-21?

– Прости, П-21. Я не знаю, как мне избавить тебя от боли, – тихо сказала я. – Мне… не больно. Я даже не вполне уверена, что я всё ещё пони. Может… может быть где-то там, в Тенпони, ту часть меня, которая делала меня пони, вырезали и заменили на талисман или насос, или ещё что-то такое. Я больше не знаю, как пони должны чувствовать. Я помню первый раз, когда меня подстрелили. Теперь никаких чувств, – пробормотала я тихо. – Теперь я грызу металл и камни. И у меня есть маленькие индикаторы, говорящие мне, сколько энергии у меня осталось. – я закрыла глаза. – Возможно… возможно причина, по которой на меня не действует ХМА в том, что я настоящий робот… у которого просто чуть больше частей из плоти, чем у твоего обычного Ультра-Стража.

Он перевёл взгляд на меня.

– Но прямо сейчас… Глори делает пересадку, пытаясь спасти жизнь Скотч Тейп. И даже имея нужные органы, она может не дотянуть до конца – я вздохнула, гладя его гриву. – Я знаю, каково это, ненавидеть себя. Я знаю, как это, хотеть избавиться от боли. Я знаю… знаю, каково это, быть изнасилованной и просто хотеть, чтобы всё это закончилось. Мне жаль, что я не могу помочь тебе – сейчас он был в таком же состоянии, как и я тогда, на матрасе.

Я глубоко вздохнула.

– Если ты будешь просто лежать здесь и не пойдёшь к ней, и она выживет, тогда… она не будет твоей дочерью. Так или иначе, она это переживёт. А ты может и нет. Но я гарантирую, что если ты останешься здесь вот так, как сейчас и если она умрёт, то ты будешь так же мёртв, как если бы я оставила тебя там, на Арене. Есть вещи, которые ты никогда не сможешь себе простить – я закрыла глаза. – В любом случае, я не оставлю тебя лежать здесь и просто ждать, когда боль вернётся. Потому что это будет… оправдание боли.

Он долго лежал там с закрытыми глазами. Я знала, его удерживали там химикаты и отвращение к самому себе. Я легко могла бы вытащить его… но это не имело бы смысла. Матрас, на котором он застрял, преследовал бы его повсюду. Только он сам мог избавиться от него… и я не знала, что мы будем делать, если он не справится.

Затем он чуть пошевелился, перевернулся, напрягая копыта. Он медленно поднялся и я подала копыто, чтобы поддержать его. Я вздохнула, когда он сделал шаг из ванной, потом другой и вышел наружу.

– Почему я продолжаю идти за тобой, Блекджек? – пробормотал он, завалившись передо мной. – С чего ты взяла, что я могу быть более хорошим пони? Большим, чем просто намёк на пони.

– Потому что ты можешь. Я это вижу. Дакт Тейп тоже видела, – ответила я, чуть улыбнувшись. – Теперь, я думаю, возле операционной есть что-нибудь вроде комнаты ожидания. Мы можем отправиться туда и… эм… подождать. – Он пропустил очевидную возможность указать мне на мою очевидность. Он не стал тыкать меня носом в мою тавтологию и просто покивал головой, сосредоточившись на том, чтобы идти и не падать.

Добравшись до комнаты ожидания он сел и закрыл глаза. Я откопала свой учебник по магии для начинающих и разложила его на кушетке. Сосредоточившись на переворачивании страниц, я смогла отвлечься от мыслей о Скотч… но не о П-21. Я ничего не знала о наркотической зависимости! Глори как-то пыталась поговорить со мной об этом, но для меня это свелось к тому, что химия разрушает твоё тело, так что связываться с ней – плохо. Я никогда не думала, что из-за этой химии у пони могут измениться мысли и поведение. Они должны были быть… как зажевал Фиксера, и ты в порядке.

Неужели П-21 действительно так долго испытывал боль? Была ли это реальная боль, как от травмы, или это было что-то в его голове? Это звучало слишком серьёзно, чтобы это можно было исправить просто парой Фиксеров.

В поле зрения медленно прокралась Бу. Я улыбнулась и тихо подзывала её, пока она подбиралась, чтобы я почесала ей гриву. Я выудила слегка помятый тортик Жеребячьей Радости и она счастливо им зачавкала.

Я пыталась сконцентрироваться на вопросе, который я не могла решить, просто листая учебник. Осваивая основы заклятия практического телекинеза, я поднимала и опускала Долг и Жертву. Револьверы были тяжелее Бдительности. По идее, я должна была быть в состоянии контролировать своей магией сразу с полдесятка пистолетов, но в действительности легче было заставить объект бесцельно плавать, чем целиться и стрелять. Мозг должен был буквально жонглировать с одного оружия на другое, чтобы использовать их все, если ты хочешь добиться чего-то большего, чем просто стрельба вслепую. Долг и Жертва немного отличались друг от друга. С некоторым трудом мне удалось поднять их оба и прицелиться. Замысловатый вьющийся орнамент на пятизарядных барабанах изображал магическое пламя. Я практиковалась работать ими в унисон, одновременно взводя курки на воображаемую цель.

Затем я практиковала моё маленькое заклинание света… потому что впервые в жизни я действительно могла творить магию. Бу осторожно наблюдала за маленькой плавающей соринкой, а потом, когда она подлетела ближе, попыталась съесть её и сморщила рожицу, заставив меня улыбнуться. До сих пор магия для меня была чем-то, что делают другие единороги. В этом они были лучше меня и я всегда считала, что так и должно быть. Как бы я ни изворачивалась, я не могла сотворить заклинание сложнее простого телекинеза. Моя магическая пуля была первым моим достижением, да даже тогда это был своего рода телекинез. Но теперь заклинание света… оно заставило меня с удивлением осознать, что есть и другая магия, на которую я способна.

Я подумала о заклинании щита Лакуны. Не будет ли это полезно, учитывая, как часто я попадаю под обстрел? Или исцеляющее заклинание… ладно, наверное это было бы уже слишком. Я не была уверена, будет ли исцеляющее заклинание хоть как-то действовать на меня. Может мне нужно заклинание ремонта… или оба?

– Эй, П-21… не швырнёшь в меня несколько книжек? – он моргнул и чуть нахмурился в замешательстве. – Давай! Я хочу поглядеть, смогу ли я разобраться, как делать ту барьерную штуковину, как у Лакуны – я ухмыльнулась от уха до уха. – Давай. Ты не сможешь испортить мне лицо хуже, чем уже есть. Так что покажи твой лучший бросок.

Знаете, для получившего три дозы Мед-Икс, он весьма сильно швырял журналы и книги через всю комнату ожидания!

После второго десятка, у меня кровил нос, звенело в голове и я ничуть не приблизилась к созданию магического барьера. Может, стоит поговорить об этом с Лакуной? Раньше, наверное, я бы просто сдалась. «Блекджек растяпа, Блекджек не может учиться, брр…» Но теперь я знала, что магия была чем-то большим, чем просто моя неспособность. Конечно, я должна была набить шишки от полдюжины книг, прежде чем я наконец попросила П-21, чтоб он прекратил ими швыряться.

– Ладно, видимо всё же «магический щит» немного сложнее чем просто… воображаемая стена или что-то в этом роде, – сказала я, потирая свой рог.

– Ну, если тебе понадобиться ещё больше книг, летящих тебе в голову, уверен, у тебя не будет недостатка в добровольцах, – ответил он с лёгкой улыбкой.

– Знаешь… я всё удивляюсь, как ты сделал те выстрелы своим гранатомётом? – спросила я, глядя на Аргумент на его бедре. – Я имею ввиду, я знаю, тут многое зависит от мастерства.

– Я не знаю. Наверное это земнопоньские штуки, – ответил он, пожав плечами и глядя на дверь в операционную. – Я не могу творить магию или летать, но скажи мне, куда я должен что-то зашвырнуть и я просто буду знать, как и с какой силой, мне нужно пнуть это, чтобы оно оказалось там, где нужно.

– Серьёзно? Докажи. Забрось по журналу на каждый из тех трёх стульев, – сказала я, указывая через всю комнату ожидания. Он решительно посмотрел на меня и, потянувшись, взял три журнала и забросил их один за другим на все три стула. Я нахмурилась с кислой миной. – Ладно… давай ещё раз. – Так он и сделал. – С кни… – и три довоенные книги приземлились на каждую стопку. – Ага, ну, а у меня есть магия.

Он встал, медленно побрёл к мусорному ведру в углу и вытащил оттуда консервную банку. Затем он взглянул на меня и резко пнул жестянку. Она отскочила от стены и я пригнулась, когда она просвистела над моей головой.

– Ха! – засмеялась я, тыкая в него копытом. Затем я услышала звяк позади меня и бряк надо мной… и испытала странные ощущения от банки, приземлившейся прямо на мой рог. Я посмотрела на него и его слабую грустную улыбку, левитировала банку с моего рога, сунула её в рот и принялась жевать, не спуская с него глаз.

– Туше, – ответил он, садясь и ненадолго прикрывая глаза. – Как ты это делаешь, Блекджек? Как ты… как ты продолжаешь быть собой?

– Другие пони недостаточно глупы, чтобы браться за такую работу, – хихикнула я, пожав плечами. – Ну, то есть, правда, униформа классная, не пойми меня неправильно, но почему-то ежедневно что-то взрывается в меня или рядом со мной. Любой пони с двумя извилинами в мозгу знает, что оно того не стоит – усмехнулась я ему. – Надеюсь, я смогу разобраться с этим через месяц-другой – если я всё ещё буду жива, конечно.

– Вот и я о том же – он прикрыл глаза и покачал головой. – Ты… помогала Сангвину. Даже после всего, что он натворил, ты помогала ему – я открыла рот, но он торопливо добавил, – Я не говорю, что ты была неправа… даже если я так и думаю. Это просто… ты ведь совершаешь поразительные поступки. Ты смеёшься и шутишь и просто поднимаешься снова и снова.

– Не всегда, – сказала я, чувствуя, что я… подожди, я покраснела?

– И хвала Богиням, – ответил он, с закрытыми глазами. – Знаешь… после Священника… когда ты вот так же лежала там на своей койке… признаюсь, часть меня вздохнула с облегчением.

– С облегчением от того, что я облажалась? – спросила я, нахмурившись.

– С облегчением от того, что ты можешь ошибаться… Следовать за тобой не так-то просто, но это было чертовски показательно. Ты такая… правильная. Ты. Ты так стараешься быть хорошей, что…

– Я не хорошая пони, – твёрдо ответила я, отведя взгляд. Ухты… может моё лицо было слишком обваренным, чтобы краснеть. – Я хочу быть… я пытаюсь…

– И это то, что делает тебя хорошей – он усмехнулся мягкой, невесёлой усмешкой и долго молча смотрел на меня. – Иногда я не могу поверить в то, что ты делаешь. Я имею ввиду… действительно не могу. Когда другие пони ломаются, ты продолжаешь идти. Ты пытаешься и даёшь всем пони второй шанс… третий шанс… четвёртый.

– Прекрати, – хмуро отрезала я. – Я не совершенна. Я облажалась… Я сильно облажалась, помнишь?

– Помню. Но, не смотря на это, ты продолжаешь идти. Продолжаешь быть хорошей – почему-то его восхваления начали раздражать меня. – Ты никогда не сдаёшься, даже когда любые другие пони отступают. Иногда я задаюсь вопросом, что вообще может остановить те…

Я поднялась на копыта и Бу тревожно встрепенулась.

– Чёрт… ты хочешь знать, почему никак не успокоюсь? Это потому, что если я остановлюсь хоть на пару секунд и задумаюсь обо всём этом, я захочу пустить себе пулю в лоб. Я не хорошая пони. Я пони, пытающаяся восполнить всё то, дерьмо, что я натворила! Что я делала в Девяносто Девятом и с самим Девяносто Девятым. Что я сделала с теми жеребятами. Что я сделала с тобой. Дело в том, что мне, похоже, придётся менять масло, прежде чем у меня случатся месячные. В том, что у меня есть глюк, призрачный пони, который живёт в моём ПипБаке, и который приходит и уходит, как ему заблагорассудится. Я продолжаю идти только потому, что я сдохну, если остановлюсь. Не потому что я хорошая – я вздохнула и отвернулась. – Я буду тащить себя вперёд, в мясорубку, потому что это менее болезненно, чем думать обо всём, что я натворила. И я могу давать второй шанс… потому что после моих ошибок… мне бы хотелось несколько сотен для себя.

– Может быть… но ты пока не отступила. Ни перед кем, – тихо сказал он, глядя в сторону и, медленно вздохнув, добавил: – Я думаю о хороших пони… о тебе… о Священнике… даже о Глори. И как бы я ни пытался… я не дотягиваю. Я не такой хороший, как любой из вас.

– Ты славный, – сказала я, подходя и кладя копыта ему на плечи. – Смысл не в том, чтобы быть хорошим. Речь о том, чтобы стараться стать лучше. Если ты бросишь эти попытки, ты просто будешь терять себя кусочек за кусочком, пока ничего не останется – я села и стала почёсывать Бу за ушком, пока она не склонила голову и не задремала.

Он посмотрел на меня, затем вздохнул.

– Тебя послушать, так быть хорошим пони – плёвое дело.

– Нет, ЛитлПип, Флаттершай и Хомэйдж заставляют это дело казаться лёгким, – фыркнула я. – И не сравнивай меня с Выходцем из Стойла. Я к тому, что она, по крайней мере, может спасти своё стойло… в котором, наверное, и живёт. Откуда она и обмозговывает свои возможности спасти всех на Пустоши… Знаешь, я не представляю, что именно Выходец из Стойла делает для помощи пони. ЛитлПип разбирается с читающим мысли монстром и армией работорговцев.

А, ладно, делает же она что-то. Иначе, зачем бы Хомэйдж так говорить о ней?

Тут дверь распахнулась и мы оба вскочили на копыта. Лакуна смотрела на нас.

Она не улыбалась.

– Вы должны зайти – он внезапно начал заваливаться на меня и я едва смогла удержать нас обоих от падения.

– Скотч… она…? Она в порядке? Верно? – спросила я, поддерживая П-21.

«Вы должны зайти», – телепатировала нам Лакуна и отступила. Мы уставились на раздвижные двери в шокированном молчании. Я была так уверена… он… могло ли это случиться потому что… нет. Не думай об этом. Не позволяй ему так думать. Просто…

– Давай. Пойдём, – сказала я, подтолкнув его к двери.

* * *

От кислородного талисмана в бутылке, поднимался медленный поток пузырьков, трубки от неё шли к маске, закрывающей лицо Скотч. Марлевые салфетки прикрывали её глаза и ещё несколько участков на шкуре, и бинты шли от её горла вниз, и исчезали под простынями. Монитор медленно попискивал, магически считывая её жизненные показатели. Глори регулировала машину, её губы были сжаты и глаза были злыми.

П-21 бросил взгляд на неё, лежащую там.

– С ней всё… будет…

– Честно, я понятия не имею, – ответила Глори и у П-21 подкосились задние ноги. – Какой-то пони повредил хрупкое оборудование. Какой-то пони взял медикаменты, которые я приготовила для операции. Всё это привело к слишком поспешной пересадке лёгких. Мы могли бы поддерживать её в стабильном состоянии с помощью препаратов. Если бы всё было идеально, робот мог бы поменять лёгкие за три минуты. Здесь всё было далеко не идеально. Так что действительно… я не знаю – она прикрыла глаза. – С глазами всё прошло достаточно гладко… и с пересадкой кожи. Но я на самом деле не могу сказать тебе, будет она жить или нет.

– Глори… – всё, что я могла ей сказать. Она только покачала головой и прошла мимо нас, направляясь к двери.

– Сейчас ночь. Если она дотянет до утра, это будет чудо, – сказала она в холодном гневе, выходя за дверь. – Идём, Блекджек, мне нужно подготовить тебя. Проследи, чтобы он не кашлял на её монитор, или ещё что-нибудь, – обратилась она к Лакуне и фиолетовый аликорн просто кивнул.

Не было похоже, что П-21 собирается кашлять. Он был похож на Санвгина, когда тот сидел там, возле четырёх копий. В некотором смысле, я думаю, он был им.

– Ты серьёзно, на счёт… – в шоке пробормотала я, выйдя за ней в коридор.

– Мне ещё никогда не приходилось оперировать так быстро или неряшливо. Если бы не Лакуна, она бы уже была мертва! – сказала Глори резко. – Что он делал с её стазис-коконом? Почему он взял Мед-Икс?

– У него… есть проблема. Он… – я опустила голову. – Мне очень жаль, Глори. Я сожалею, что дала Скотч те Минталки. Я…

Она всего несколько секунд смотрела на меня в замешательстве, прежде чем её взгляд немного смягчился.

– У него зависимость, так? – я закрыла глаза и кивнула. Она протянула копыто и похлопала меня по плечу. – Это не твоя вина.

– Разве? Ты пыталась мне что-то объяснить. Чёрт, Рампейдж пыталась сказать мне! – я поднялась и начала расхаживать взад-вперёд. – Я просто… он всегда был таким сильным. Я никогда не думала о нём… – я покачала головой. – Он подсел на них ещё до того, как мы покинули Стойло 99.

– Ты имеешь в виду, когда он повредил ногу? – нахмурилась она, когда мы пошли от операционной.

– Нет. Я имею в виду, что медицинские пони давали их самцам, либо чтобы успокоить их, либо когда приходилось иметь дело с последствиями… грубого секса – я покачала головой, я никогда не думала об этом. Укол, чтобы уложить их спать. Укол, чтобы успокоить их, если у них истерика. Уколы, чтобы помочь им выполнять их обязанности. Дело было не только в его ноге, всю его жизнь он был под препаратами. – Так что… тебе нужно… ты знаешь… сделать медицинские штуки. Сделать, чтобы он больше не был зависимым. Ты это сможешь, верно?

– Теоретически, но дело в том, что зависимость не так проста. Зависимость, это больше чем просто химия. Она также и психологическая. Возможно он не сможет себя контролировать.

Я сразу ответила:

– Ну, тогда я буду его контролировать и… – ой… да, возможно, это не очень хорошо работает.

– Ты готова для этого на несколько месяцев отказаться от своей охоты? Мед-Икс-зависимость – это нечто исключительное. Без надлежащей медицинской помощи его может убить даже банальная простуда.

«Погодите. Она на самом деле имеет в виду, что если он перестанет принимать эти препараты, на которые он подсел, он может умереть?» Моя грива покрылась холодным потом.

– Ну, я буду держать его… я буду… – мысли о смерти Скотч Тейп… или о смерти П-21… – Чёрт, Глори, должно быть что-нибудь, что я могу сделать! Я знаю, что у него сейчас есть проблема. Я буду приглядывать за ним. Я не позволю ему снова оступиться.

– Блекджек… некоторые вещи тебе не по силам, – сказала она, понизив голос.

– Я только что разобралась с гулем, который хотел меня убить, и выбралась живой из смертельной ловушки. Там нет ничего, что было бы мне не по силам, – упрямо настаивала я. Разве он не пошёл со мной в то гиблое место? Хотя оно стало гиблым для всех тех смертельных штук, – Мы просто должны приглядывать за ним – я взглянула на неё, понурившую голову и подтолкнула её. – Как на счёт тебя? Как у тебя дела?

Она вздохнула.

– Я пытаюсь разобраться со всем, что произошло. Она была в критическом состоянии, мне пришлось оперировать так быстро, как только можно. Её мозг мог погибнуть ещё до того, как мы вынули её из кокона. Смерть случается – она взглянула на меня и на моё испуганное выражение. – Это одно из первых, чему тебя учат в медицинской школе. Смерть случается, всех не спасёшь – она снова вздохнула. – Я могу только надеяться, что нигде не ошиблась. Реинбоу Деш не была хирургом.

– Сангвин говорил, что операция будет несложной, – сказала я, нахмурившись. Он солгал мне… Надо было притащить его сю… погоди, нет, у нас не было времени для заклинания слияния, и его паникующая полусумасшедшая семья съехала с катушек и…

– Уверена, для двухсотлентего доктора так и было бы. А для некоторых пони, которые только читали о таких процедурах и присутствовали при паре трансплантаций, это было намного сложнее. По сути, это «активировать стабилизирующее поле, дать пациенту наркоз, вскрыть его, удалить повреждённые органы, вложить транслпантанты, сшить и зафиксировать всё на местах и залить всё исцеляющим зельем. Зашить всё и надеяться на лучшее» – ответила Глори, и закрыла глаза.

– Какие у неё шансы? – спросила я, сглотнув. Бу ткнулась головой мне в бок, заставив меня подскочить. Мой прыжок заставил подпрыгнуть её и она нырнула за стойку, и теперь выглядывала оттуда.

– Я всё ещё не могу поверить, что в том месте были десятки пони, такие же как она, – тихо сказала Глори, качая головой. – В любом случае, я не даю шансов, Блекджек. Ты одна разбираешься в азартных играх. К утру мы узнаем, выкарабкается она или нет. Отторжения органов не будет, но инфекция… появление каких-нибудь разрывов… внутреннее кровотечение… – в отчаянии она тихо прошептала: – Если бы только он не прикасался к кокону или не взял бы те медикаменты… если бы у меня было больше времени!

– Ты сделала всё, что смогла, с тем, что имела, – сказала я, мягко пихнув её головой. Ха! Теперь я знала, где Бу этого набралась.

Она ответила слабой улыбкой.

– Я знаю… просто сейчас я чувствую себя беспомощной.

– Все мы, – тихо пробормотала я. Мы вместе шли дальше, чуть ниже опустив головы.

Глори нарушила молчание первой.

– Ладно! Перед тем как наступит утро, и моя вера разобьётся навсегда, давай посмотрим, смогу ли я освободить тебя из этой химзащиты, – заявила она беспечно.

Пятнадцать минут спустя, я открыла для себя, что именно Глори умеет делать со скальпелем. Сомневаюсь, что когда-нибудь чувствовала что-либо подобное по отношению к ней, когда она, зажав в губах бритвенно-острую сталь, начала рассекать жёлтую резину и броню под ней. Как только жёлтая резина поддалась, мне в ноздри ударила вонючая смесь из понячьего пота, крови и кожи. Глори попятилась, кашляя и пытаясь справиться с рвотными позывами, и я заметила, что голубая пегаска решительно превращается в зелёную.

Ладно… это не от хорошего здоровья.

– Тебе повезло. С этим исцеляющим талисманом внутри тебя, ты восстановишься относительно быстро, – сказала она, как ни в чём не бывало, когда освободила мой хвост из его эластичного мешка и я помахала им несколько раз, разгоняя воздух вокруг. Ох, мне действительно нужна хорошая чистка. – Он включает в себя несколько грамм мышечной ткани и жира, Так что я смогу восстановить тебя.

– Это хорошо, но… Глори, я похожа на работа. Сколько… – во мне вообще осталось сколько-нибудь от пони?

– Ты не робот, – ответила Глори, отбросив мешок. – Да, нам пришлось заменить несколько сломанных костей и укрепить твои кожные покровы. Альтернативой было что-то вроде Деуса, с внешними обвесами, торчащими из твоей шкуры – однако это не слишком улучшило моё самочувствие. Она вздохнула и погладила меня по гриве. – Смотри на это с другой стороны. Было бы тебе лучше, если бы из этих ран торчали кости?

– Чёрт, нет! – меня передёрнуло.

– Тогда тебе не стоит переживать о металле, – ответила Глори. – Тебя ранят, а не повреждают. И мы собираемся лечить тебя, а не ремонтировать, – сказала она твёрдо. С этими словами она подняла скальпель и закончила срезать обрывки, так много, как смогла. Остались только маленькие круглые кусочки вокруг пулевых отверстий, где броня и костюм химзащиты срослись с моей шкурой. Это было не больно… но и естественным это тоже не чувствовалось.

«Естественный». Был ли это тот термин, который всё ещё можно применить ко мне?

– Хорошо. Теперь самое интересное. У меня кончился Мед-Икс, поэтому мы собираемся воспользоваться шаром памяти. Будем надеяться, его хватит до тех пор, пока я не закончу. У тебя есть какие-нибудь предпочтения? – спросила Глори с лёгкой улыбкой. Учитывая то, как они перемешались… мне действительно нужно найти возможность пометить их. Я вздохнула. Действительно, большая часть моих шаров изначально были не слишком приятными. Я совсем не хотела бы снова пережить то, как Стоунвинг сливался с василиском.

Кроме того… теперь, когда я выбралась из костюма… мне нужно было ещё кое о чём позаботиться.

– Эм… дай мне секундочку, хорошо? – сказала я смущённо.

– Зачем? Что-то не так?

– Эм… – как бы это поделикатнее? – Мне нужно воспользоваться комнатой для кобылок.

* * *

Выбегая из ванной, я очень надеялась, что не испортила туалет. В Пустоши они были чем-то почти драгоценным и то, что я пыталась туда смыть… ну… можно сказать, я не была уверена, что оно туда пролезет. Я направлялась обратно к операционной, но вдруг остановилась. Здесь был офис Доктора Тандерхарт. Зайдя внутрь, я улыбнулась, увидев терминал, взломанный П-21 и открытый сейф. Он так храбро встретил то, что с ним происходило в его попытках найти способ остановить обезумевших детей. Я думала Глори умерла.