Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 68 страниц)

– Состарилась на день, а долга больше, чем было? – пела она, пока прорва гулей не уменьшилась до одного, которого потрошительница насадила на свои накопытные когти и, закрутив, швырнула в робота и турель. Механизмы распылили гуля, а в это время Рампейдж сократила дистанцию до них.

– О, Луна благая, не зови ты меня… – не унималась она, перепрыгивая часового и мощным пинком отрывая его металлическую голову, покатившуюся в нашу сторону. Гатлинг-лазер робота разразился беспорядочным огнем, Рампейдж схватила сверкающий ствол и направила на турель.

– Ведь мнооооооооооооооооююююююююю, мною, мною, мною, мною, мною… – громко кричала она, дергая ствол вверх и поливая красными лучами турель, пока та не взорвалась фонтаном искр, осыпавших полосатую кобылку.

– Влааааадееееееет…

Лучевая пушка, наконец, оторвалась и превратилась в кучу обломков, а Рампейдж стояла на потрескивающем роботе-часовом, заканчивая петь с широко раскинутыми над головой передними копытами.

– Каааааааампаааааааниииииияяяяяяя!

Мы могли только пораженно глазеть на неё, когда через несколько секунд музыка Цербера прекратилась. Широко улыбаясь, она спрыгнула с робота и вернулась к нам. Я приложила все возможные усилия, чтобы не рухнуть. Сейчас, когда прилив адреналина закончился, я чувствовала, как проклятье с удвоенной силой начало грызть мою грудь.

Кэррион наклонился к Ксанти.

– Теперь-то ты понимаешь, почему вы не смогли одолеть их? Вам просто нечего противопоставить боевой народной музыке пони.

Ксанти не стала спорить, но немного сдвинула брови.

– Однажды мы получили доклад, в котором говорилось, что боевая эффективность пони увеличивается практически на семьдесят процентов во время исполнения песен. В таких случаях рекомендовалось немедленно отступать вплоть до окончания песни.

Я поморщилась, проходя мимо бронированной кобылки, стоящей впереди. Лестница вела до самого лазарета.

– Отлично сработано, – похвалила я, когда мы двинулись к цели. Я приглядывала за дверями камер. – Приятно видеть, что кто-то еще творит безумные вещи.

– Эээ… приятно делать что-нибудь безумное, что, к тому же, не совсем уж злое, – ответила она, слегка нервно дернувшись, и мы начали восхождение по ступеням.

– Ты в порядке? – спросила я, беспокойно улыбнувшись, пока мы шли по короткому коридору с очередной турелью. З.П.С. и четыре выстрела позаботились о ней, а я не сводила с полосатой кобылки глаз.

– Ты беспокоишься обо мне? Это на тебе висит зебринское проклятье, – возразила Рампейдж.

– Ну… умрешь раз, и новизна теряется.

Она чуть закатила глаза, но в её взгляде по-прежнему оставалось беспокойство. Черт, да она была экспертом в умирании, хотя и не могла оставаться мертвой.

– Что такое?

Она снова глянула на меня, и её улыбка угасла.

– Просто… я не чувствую себя собой. С момента, как мы прибыли тебе на помощь… ага. Чувствую себя намного больше на пределе, чем обычно, – ответила она, когда мы прошли мимо искрящей турели к укрепленной двери, помеченной «Лазарет». – Помнишь провалы памяти, что были у меня раньше? Что ж, сейчас я ощущаю некоторую… странность. Типа, я не уверена, что именно должна чувствовать. Как-будто я – больше не я.

– Так это и было причиной песни? – поинтересовалась я, изо всех сил пытаясь скрыть адскую боль в груди.

– Что, ах это? – фыркнула полосатая кобылка и закатила глаза. – Не. Это было чисто для веселья и чтобы отогнать мысли о превращении Шиарса в кровавую колбасу за то, что он провернул с тобой. Хотя, я всё ещё не передумала скинуть его пухлую задницу с крыши башни после того, как он снимет твоё проклятье.

– Рампейдж… – начала я, но она пихнула меня в плечо.

– Нет! Нельзя позволять такому случаться, Блекджек! Ты отпустила насильников. Ты помогла Сангвину. Черт, да у второй тебя были необходимые органы, а ты должна была пристрелить его и спокойно уйти. А теперь этот засранец проклял тебя… когда ты уже начнешь наказывать пони, которые творят с тобой такую хрень? – пробурчала полосатая кобылка, закатив глаза.

Я вспомнила ту встречу с пятеркой пегасов под дождем.

– Рампейдж. Я не могу так поступить. Точнее, я не могу так поступить и жить с осознанием этого. Я почти убила Бон, находясь в кровавом безумии. Спроси Ксанти о Желтой Реке, если хочешь. – При этих словах зебра немедленно отшатнулась. – Не убивай его. Он снимет проклятье и по мне это будет честно. Мы все выберемся отсюда живыми и получим все, за чем пришли сюда.

– Это было бы здорово, – вполголоса пробормотала Грейвс, подойдя к терминалу возле двери и принявшись печатать кончиками копыт. – А еще здорово не угрожать пони, который нужен, чтобы снять проклятье. – Я скользнула взглядом по сияющим белесым глазам Шиарса.

– Ну и… что нас ждет там? – спросила Рампейдж, постукивая когтем по двери.

– Мои коллеги и друзья, – тихо ответила Грейвс. Затем она с мрачным видом обернулась к нам.

– Не стану уговаривать вас не сражаться с ними… но, если хотя бы один заговорит, прошу, дайте им шанс.

– Ох, да не стоит так волноваться об этом – фукнула Рампейдж, довольно улыбнувшись. – Черт, да даже если они дикие, Блекджек может их запросто отпустить. У неё насчет этого пунктик.

После нажатия еще пары клавиш дверь щелкнула, открываясь.

– Так, – начала земная пони-гуль. – Как только проникнем в лазарет – отправляемся в комнату с припасами. Она на другой стороне помещения. Держитесь левее и ищите «Склад». Там будет больше сотни доз Антирадина. Вполне хватит, чтобы преодолеть оставшуюся часть тюрьмы, – произнесла сестра Грейвс с отсутствующим взглядом белесых глаз. – Знаю, потому что достаточно часто пересчитывала их.

Я кивнула и толкнула дверь. Стоит признать, у меня были некоторые проблемы с больницами и другими местами, связанными с медициной. Я боялась того, что обнаружу некий супер чистый жуткий городок или, что попаду в наполовину мутировавшую, наполовину залитую едкой слизью вопящую комнату.

Вместо этого меня встретила радиоактивная дыра. Все внутри лазарета превратилось в почерневший, деформированный мусор. Тут и там, словно полные ненависти холодные глаза, мелькало голубое пламя. Бетонные стены были покрыты трещинами, а некоторые рухнули, метал погнулся, словно пригоревшее мясо. В нос шибал едкий электрический запах вперемешку с вонью застарелой сажи. Возле сожженных корпусов протектопони с потолка свисали расплавленные турели. Мое зрение застилала нездоровая дымка.

– Ага. На бис исполнишь? – Психошай кисло спросила Рампейдж.

– Твоя очередь, – ответила полосатая потрошительница тихим голосом. По какой-то причине, вне постоянной перестрелки, мы стали говорить намного тише. Со всей осторожностью наша группа перебралась через расплавленное зарешеченное окно в больницу. К каталкам и кушеткам все еще были прикованы почерневшие кости. Вдоль потолка равноудалено друг от друга располагались частично расплавленные лампы освещения, изогнутые в сторону боеголовки. Мерцающий синий свет заставлял наши тени причудливо танцевать.

– Доктор Ферн… – прошептала сестра Грейвс, стоя над парой скелетов, жавшихся друг к другу. Она глянула на меня, затем снова на кости. – Штифт в тазовой кости из-за несчастного случая на ледовом катке. Всегда донимал его в плохую погоду. А это, вероятно, доктор Сильверстрайк… у них был роман. Постоянная причина для сплетен среди персонала.

Она издала задыхающийся, гортанный звук, тот же, что издавал Сангвин. Плач гуля.

– Он так и не смог признаться жене.

Она развернулась и быстро отошла, свесив голову, мы подошли к следующей палате с еще большим количеством оборудования возле покрытых сажей кроватей. То и дело она узнавала одну из сестер или докторов, или даже уборщицу. Доктор Скамперкамп – жуткий бездельник во время ночных смен. Сестра Брэмбл, которая одолжила Грейвс пару монет на покупку завтрака в день, когда упали бомбы. Земная пони-гуль расстраивалась все сильнее с каждым найденным трупом. Она могла даже опознать некоторых заключенных по их позам и отметинам старых повреждений на костях.

Пока мы брели по коридору, сквозь одно из небольших окон в крыше упал шар пламени как раз тогда, когда мы шли под ним. Огонь пролился сквозь отверстия, словно расплавленный воск, едва не попав на Стигиуса и Психошай. Огненные капли собрались на полу в чернеющую кучу, на что мгновенно отреагировал мой дозиметр. Мы разом отпрянули, поглощая по пилюле Рад-Икса просто ради предосторожности. Я глянула на гулей.

– Полагаю, к этому у вас иммунитета нет, так?

Лакуна покачала головой. Грейвс глянула на меня и пробормотала:

– Хоть радиация и помогает нам восстанавливаться, думаю, что открытый огонь причинит больше вреда, чем сможет исцелить.

Плохо.

Мы двигались мимо остальных помещений, некоторые из которых выглядели менее разрушенными, чем другие. Потом прошли операционную, оставшуюся более-менее нетронутой. Дальше набрели на офис, где оказались только почерневшие, деформированные столы и расплавленные картотечные ящики. Грейвс задержалась у костей пони, сжимавших обугленный клочок бумаги. В сейфе лежало около трех сотен монет и несколько бумаг, переживших пожар. Ох уж эта любовь довоенных пони к бумажкам. Грейвс собрала их и сложила в свою сумку.

Не разрушенный рентген-кабинет, где над столом с арматуры свисало странное округлое устройство. На стенах были развешаны почерневшие изображения с различными схемами анатомии пони. Земная пони-гуль подбежала к большой двери из нержавеющей стали, и потянула задвижку, открывая комнатку, заставленную бочками с Флюксом вместе с одним разбитым скелетом.

– Сестра Спектр из Пранции, – произнесла Грейвс, дотронувшись до изорванной белой шапочки медсестры. – Её акцент всегда поднимал мне настроение.

Но я не смотрела на шапочку. Я изучала разбитые кости. Дверь была нетронута, изнутри ничего не свалилось. Крохотная розовая пони в моей голове нацепила плащ детектива и принялась выдувать пузырьки из трубки. Затем я перевела взгляд вглубь хранилища, где заметила движение.

– Грейвс, берегись! – крикнула я, отпихивая её в сторону.

Не издав ни звука, из темноты выпрыгнул гуль в боевой броне, врезавшись в меня и отбрасывая назад. В отличие от остальных гулей, этот упорно молчал. Обтянутые жесткой кожей коричневые кости его копыт обрушивались на меня снова и снова.

– Нет! Нет! Доктор Боунс! Прошу! Это я – Грейвс! – кричала земная пони-гуль. Я подняла свои копыта, пытаясь защититься. Кэррион, Цербер, Ксанти и Лакуна открыли по нему огонь. Но, несмотря на то, что пули заставили его отшатнуться, он все еще оставался на копытах. Приняв часть дружественных выстрелов, в него врезалась Рампейдж. Тело гуля издало несколько громких хрустов, но он продолжал сражаться.

– Прости, Грейвс, – проговорил Шиарс, его сияющие ножницы взмыли вверх, прорезались сквозь жесткую шкуру и рассекли ссохшиеся сухожилия. Голова гуля отделилась от тела и загрохотала по полу. На секунду гуль в боевой броне покачнулся…

Затем мгновенно развернулся и с размаху врезал копытами пухлому гулю-единорогу.

Вот дерьмо. Нам попался один из наборов брони души…

Я схватила единственное, что, по моему мнению, казалось наиболее эффективным в данной ситуации: мой меч. Клинок низко загудел, когда я резанула по броне, но в отличие от прочих, встречавшихся ниже, этот не хотел разрезаться. Но он, все же, отдернулся, словно ощутив боль. Я продвигалась, тыкая мечом в костюм. Если только я смогу загнать его обратно в хранилище…

Внезапно, он обернул копыта вокруг рукояти и развернул оружие ко мне. Я прямо могла представить, как безголовый гуль победно ухмыляется, бросаясь ко мне. Тут меня парализовал очередной приступ боли в груди, и я могла только беспомощно наблюдать, как броня вот-вот обезглавит меня моим собственным мечом.

Затем, сопровождаемый оглушительным хрустом, на броню рухнул тяжелый стальной стол. Оставшиеся торчать передние копыта нелепо болтались, пока остальной костюм оказался расплющен.

– Спасибо, но с нас хватит, – чопорно произнесла Лакуна, глядя на меня, прижимающую копыто груди и пытавшуюся отдышаться. Боль постепенно отступила, и я бросила сердитый взгляд на Шиарса, тихо разговаривающего со страдальчески выглядевшей Грейвс.

– Надо спешить… – проворчала я, земная пони кивнула. Ксанти отвернулась от странного рентген-аппарата с некоторой долей разочарования, но все же последовала к выходу. Как бы мне ни нравилась затея оставлять мой меч под столом, но я не могла придумать способ вытащить его, не рискуя при этом освободить и броню. Придется вернуться за ним после того, как мы найдем складское помещение.

Далее мы вошли в практически полностью разрушенную комнату отдыха. Сестра Грейвс приблизилась к куче почерневших костей в углу. Коснувшись закопченного браслета на переднем копыта, она повернулась и села возле костей. Я пробежалась глазами по чудом сохранившейся фотографии на стене. С неё на меня смотрели восемь пони в белых халатах и дюжина в шапочках медсестер. Возле каждой пони красовалась подпись. Я глянула на черно-белое изображение мрачной кобылки с серьезным выражением лица. «Грейвс, она же мисс Угрюмка» – было накарябано над её головой.

– Физердаун… ты работал в две смены… – проговорила она костям, затем откинула голову и, крепко зажмурившись, издала очередной захлебывающийся звук. – Ты знал, насколько мы все были заняты. Знал, что мы нуждались в помощи. И ты пришел в свой выходной… просто потому, что ты был очень х… хорошим пони. – Грейвс сжалась чуть сильнее, всхлипывая еще раз. – Почему… почему никто из них не выжил? Почему только я?

Я посмотрела на дозиметр, показания которого медленно перебирались на желтые деления.

– Ты вернулась, чтобы проверить не выжил ли кто из твоих коллег.

– Это была моя жизнь, Блекджек. Мой дом! Здесь было полно пони, нуждающихся в помощи, и мы делали всё от нас зависящее, чтобы помочь им, – дрожа произнесла сестра Грейвс. – Так почему я всё ещё здесь, а они – нет? Было ли просто случайностью, что я застряла на складе, проводя инвентаризацию по причине того, что рассказала СМИ о здешних условиях содержания заключенных? Это… это существование что, должно быть своего рода наградой или наказанием? Жить так долго и помнить лишь об этом ужасном месте?

– Поэтому Хоббл назвал тебя разоблачительницей? – спросила я, садясь возле горюющего гуля. Она коротко кивнула, содрогаясь всхлипами.

– Мы все знали о творившихся здесь ужасах. Мы собирали информацию. Ставили на карту свои карьеры. Собрали свидетельства насилия со стороны охраны, переполненных камер, а также странных убийств и исчезновений, связанных с магией. Но именно я вытянула короткую соломинку и вышла с этим на публику. – Она поморщилась, глядя на закопченную палату. – Я думала… думала, что если и есть во всей тюрьме место с разумными гулями, то оно будет здесь. Возможно, я бы и их смогла вытащить. – Её лицо мучительно исказилось, когда она вновь глянула на обугленный скелет. – Я была так близка к безумию, что во время побега думала, что, возможно, пропустила одного… – Она закрыла глаза. – Он должен был быть одним из них. Любой из них.

– В этом нет твоей вины, – мягко сказала я, кладя копыто ей на плечо. – Я прекрасно понимаю, что ты расстроена… но нам очень нужен Антирадин, мисс Угрюмка.

Показания моего дозиметра только что вошли на красные деления, и это при том, что моя сопротивляемость радиации была выше, чем у остальных. Понятия не имею, насколько сильно были облучены Ксанти, Стигиус и Психошай.

Она потерла глаза и кивнула.

– Я терпеть не могла это прозвище…

Но мои слова, казалось, вернули её к текущим проблемам.

– Да. Ты права. Я должна выполнить свою работу. Просто… – Она тоскливо глянула на кости возле неё и, склонившись, поцеловала темный череп, затем снова посмотрела на меня. – Они были такими хорошими пони.

Я помогла ей подняться на копыта, и мы прошли дальше по коридору к обычной серой двери, помеченной «Склад Б». Я подергала ручку, раздраженно поморщилась и опустилась на колени, доставая отвертку и заколки. Процесс обещал затянуться. Я едва могла вставить заколку в замок. Затем возле моего уха что-то зазвенело. Сестра Грейвс печально улыбнулась, держа во рту связку ключей. Хорошо… думаю, так будет легче. Но все же, держу пари, я смогла бы его открыть с тем же успехом, что и П-21. У меня просто ушло бы больше времени… Я шагнула в сторону, давая гулю пройти, и скользнула взглядом к деформированному стеклу над нами.

Постойте-ка. Мне мерещится или тот огонь… двигается?

Сложно было разобрать сквозь искаженное стекло, но мне вдруг показалось, будто синее пламя медленно продвигается вдоль полуразрушенного прохода с выломанной решеткой двумя этажами ниже от снаряда. На секунду я подумала, что, может быть, это был огонь, упавший с боеголовки, но он явно перемещался боком.

Дверь складского помещения открылась, обнаруживая полки с аккуратно сложенными медикаментами, химикатами и медицинскими принадлежностями. Грейвс проследовала внутрь и немедленно начала передавать пакетики Антирадина, снимая их с специальных крючков. Стигиус схватил копытами два и начал пить оба за раз. Психошай надорвала уголок своего и вылила себе прямо в горло. Даже Ксанти поспешно осушила один, пока я дожидалась в коридоре. Я продолжала смотреть на странное пламя, даже когда Лакуна левитировала один пакетик и постучала им мне по голове. Я взяла его, нащупывая губами соломинку, при этом не сводя глаз с непонятного синего пламени, двигающегося сверху.

– Лакуна… что это такое? – пробормотала я, выпивая препарат.

Она глянула по направлению моего взгляда, её фиолетовые глаза сощурились в недоумении. К нам присоединился Кэррион. Затем Шиарс.

Затем огонь повернулся и посмотрел вниз на нас.

– Ох… – только и смогла сказать я, когда он шагнул с края и рухнул, словно полыхающий синий метеор навстречу – и сквозь – застекленный участок крыши, осыпая нас осколками и каплями синего пламени. Мы как один отшатнулись, когда он приземлился посреди нас, и несколько ужасающих мгновений могли только наблюдать, как он поднимается на копыта. Полагаю, это существо можно было назвать гулем. Черная шкурка пони была настолько обуглена, что сверкала, как обсидиан. Из отверстий в его теле и вдоль спины рвалось ревущее синее пламя, а огненные глаза ярко сверкнули, когда он широко раскрыл рот, издав дьявольский крик.

– Ууу-раа! Наконец-то враги! – воскликнул Цербер, единственный, кого не шокировало появление монстра, и робот немедленно начал осыпать полыхающего синего гуля зарядами дезинтегрирующей магии. Пылающий монстр, вздрагивая от попаданий, глубоко вдохнул и выпустил струю сине-зеленого огня, окутавшую парящего робота. Его механические глаза взорвались фонтаном искр, а три манипулятора начисто оторвались! Талисман левитации потух, и Цербер издал предсмертный треск.

– Во славу Эквестриииииижжжк…

Но действия Цербера вывели нас из ступора, и мы во все стволы начали палить в пылающего монстра. Вот только большинство выпущенных пуль испарялись, не нанося особых повреждений. Психошай лишь таращилась в ужасе.

– Хрен там я буду бить его! – выпалила она. Стигиус исчез во вспышке тени, появился позади горящего гуля и крикнул. Гуль обернулся и снова вдохнул. Глаза ночного пони на мгновение округлились, прежде чем огненная буря понеслась в его сторону. Он появился возле Психошай, отчаянно пытаясь потушить свою фиолетовую гриву.

– Тряпка! – взревела Рампейдж, бросившись на гуля, низко опуская голову и выставляя вперед шип на шлеме. Он глубоко вонзился в бок монстра, который издал очередной пронзительный крик. Она ухмыльнулась мне, затем нахмурилась, затем засопела, и тут вдруг полосатая кобылка неожиданно выдернула голову, шип полностью расплавился, а раскаленный шлем остался венчать её голову, словно вишенка на торте. Она тщетно попыталась его снять.

– Ай! Ай! Он прижигает мои нервные окончания, а они продолжают отрастать заново! – завыла она, затем посмотрела на круп пылающего пони и осознала свою ошибку. – Ой-ей…

Мощно лягнув, монстр послал Рампейдж в полет через всю комнату, пока та не врезалась в стену. Лишь из-за того, что на ней была пластинчатая броня, её не разорвало в клочья, когда она пролетела сквозь крепкую шлакоблочную стену. Судя по безвольно висящим с края отверстия копытам, она некоторое время будет в отключке.

– Стой! – крикнула Сильвер Спун, замахав копытами. – Типа, ты должен делать, что я велю! Типа, так же, как остальные! Мне плевать, что ты, типа, здоровый и горящий, и страшный… делай, как я говорю и уходи!

Гуль повернулся, уставился на неё полыхающими синим огнем глазами и шагнул назад. Затем вся надежда умерла, когда гуль издал очередной жуткий всасывающий звук, язычки пламени втянулись в трещины и отверстия его почерневшей шкуры. Сильвер Спун в ужасе глазела на потрескивающий у него во рту огонь, который секундой позже понесся в её сторону яркой струей радиоактивного пламени.

Шиарс прыгнул к Сильвер Спун и оттолкнул её с траектории огня. Принявшие на себя удар стихии его лохмотья вспыхнули, пухлый гуль покатился по полу, вопя от боли. Пылающий гуль махнул головой в сторону, и Кэррион с Лакуной едва успели вылететь за пределы струи огня. Сине-зеленым пламенем полыхала уже половина разрушенной комнаты.

Времени спрашивать насчет его внезапно появившейся отваги не было, так как гуль повернулся в сторону Грейвс, Стигиуса, Ксанти и Психошай, все еще находившихся в складском помещении.

– Эй! – крикнула я, поднимая полицейский дробовик и начиная стрелять, чтобы оттеснить пылающего гуля. – Меня, ты здоровый горящий мулий сын! – орала я, наступая и стреляя снова и снова. Свинец сверкающими пятнами окрашивал черную шкуру монстра, пока я пыталась отвлечь на себя его гнев. Вместо этого, он снова вдохнул. Я нырнула в З.П.С. и вызвала три магических пули, серебристо-белые заряды пробили дыры в почерневших костях и обугленной коже.

– Уходим! – закричала Психошай, прыгая в дверной проем. Стигиус схватил оцепеневшую Ксанти, уводя её прочь, но Грейвс не стала убегать. Она сгребла Антирадины под треск, доносившийся изо рта гуля.

– Меня! – прокричала я, пытаясь стать между ним и кладовой. Мне нужно было еще всего лишь несколько секунд. Еще чуточку…

Вместо этого в меня ткнулась огромная охапка Антирадинов, переданная улыбающимся гулем, смотревшим мне в глаза эти две ужасные секунды.

Затем она исчезла в пылающем синем потоке, поглотившем кладовую.

– Нет! – завопила я, обрушивая приклад дробовика на голову горящего монстра. Фиолетовое свечение подобрало оранжевые пакетики, прежде чем мы раздавили бы их, но я едва ли обращала внимание. Грейвс погибла вместе со всеми необходимыми припасами. Еще одна хорошая пони умерла из-за того, что захотела спасти мою дурную голову. Из-за того, что я не заставила их всех уйти. Из-за того, что план покатился псу под хвост.

Проклятье. Я не хотела повторения случившегося со Священником.

После четырех ударов прикладом, гуль, наконец, обернулся и поглядел на меня. Его глаза горели злобой. И некоторой долей интеллекта. Заключенный или охранник – не имело значения. Он понимал, что довел меня и причинил душевную боль.

Поэтому я причинила ему физическую.

Может у меня и не было гранат, но у меня оставались разрывные патроны для дробовика. Я яростно взревела, схватила пальцами его челюсти и широко развела их, всаживая ствол глубоко ему в глотку и быстро нажимая крючок. Его бока взорвались раскаленными потоками гульей крови и радиоактивного огня. Мой ПипБак взбесился, показания снова были на красном и быстро приближались к смертельным значениям, пока я делала все от меня зависящее, чтобы отправить эту тварь в пучины ада.

Затем ствол дробовика взорвался фонтаном раскаленных осколков, мои пальцы пылали жаром, а гуль снова вдохнул. Я отпихнула его голову, сама бросившись в сторону и не сводя с него глаз. В одном я была точно уверена – я по-настоящему разозлила это существо.

– Вот так, сучара. Беги за Блекджек. Как и все делают!

А потом я уже неслась со всех копыт, преследуемая огненным исчадием.

Ну и конечно же, пока я бежала по коридору, предо мной встал извечный вопрос: «Что дальше?» В затылок мне дышал разъяренный монстр, и, как бы в дополнение к этому, я продолжала набирать дозу облучения. Понятия не имею, куда вел этот коридор, но если он внезапно закончится запертой дверью или чем-то наподобие – я труп. Мне было совсем дерьмово: в груди не унималась сверлящая боль, и у меня не было ни единой мысли, кроме как «бежать быстрее».

Тогда почему я ухмылялась во весь рот?

Освещаемая синим свечением позади, я завернула за угол. Не задерживаясь ни на секунду, я поднырнула под свисающие турели, перепрыгнула расплавленных протектопони и пронеслась мимо каталок. Вдруг, я поняла, что нахожусь в знакомой обстановке, пробегая мимо комнаты обследования и вскоре минуя рентген-кабинет. Увидев впереди своих друзей, я во все горло крикнула:

– Антирадин!

Передо мной возник оранжевый пакетик, я зацепила его магией и сразу же проглотила содержимое, стараясь держать приличную дистанцию между мной и ревущим сгустком огня в обличье пони. Так я и бежала по кругу, набирая дозу каждый раз, когда пробегала под одним из разбитых участков застекленной крыши.

– Пусть он гонится за тобой, Блекджек, – раздался в моей голове голос Лакуны. Я оглянулась на монстра, что бежал в дюжине шагов позади меня. С этим-то проблем не будет. Наверное, он раньше был земным пони. Полагаю, мне стоило быть благодарной за отсутствие у него крыльев.

Когда я в очередной раз пробегала мимо разрушенной комнаты, все пони с оружием разом выстрелили, но, кроме магических стрел Лакуны, эффекта это не оказало практически никакого из-за огненной ауры гуля, пули здесь точно не помогут. Однако, они заставили монстра остановиться и обратить внимание на моих друзей.

Я резко остановилась, достала Долг с Жертвой, и, прицелившись чуть ниже его хвоста, выстрелила. Револьверные пули оказались не эффективнее зарядов дробовика, но я попала в очень нежное, даже для гуля, место. Он глянул на меня широкими глазами, возмущенный моими свинцовыми свечами.

Так. Теперь-то он уж точно не остановиться ни перед чем, чтобы схватить теперь уже мою задницу. Гонка возобновилась. Ему для победы всего-то оставалось либо поймать меня, либо гонять до тех пор, пока меня не свалит радиация.

– Продолжай в том же духе, Блекджек. Нам нужно что-нибудь другое, чтобы уничтожить его одним выстрелом и не дать отрегенерировать, – снова донесся в моем мозгу голос Лакуны, когда я в третий раз пробегала холл. Сильвер Спун оттаскивала Шиарса с моего пути. Ксанти и Лакуны не было. Психошай на пару со Стигиусом вытаскивали Рампейдж из стены. И это было все, что я смогла разглядеть, продолжая бежать четвертый круг по лазарету. Я сжевала пару рубинов и сапфир, в боку болело от напряжения. Единороги совершенно не созданы для подобных пробежек… ну, может быть, в моем случае это не так, но… о Селестия, как же тут много радиации. Моя голова невыносимо чесалась.

На четвертый круг вокруг становилось все горячее. С гуля капали смолистые сгустки липкого синего пламени, и на протяжении моего пути кое-где разгорались небольшие пожары. Мне оставалось только надеяться, что у умных пони есть план. Я оглянулась, слыша всё приближающийся топот копыт и чувствуя жар на крупе, и увидела, что мой красно-черный полосатый хвост на самом кончике занялся огнем, я прекрасно понимала, если оступлюсь – погибну.

– Дева! Сюда! – прокричала Ксанти, махнув мне из рентген-кабинета. Так. И как, интересно, мне туда повернуть?

Будь потрясной – предложила синяя пегаска. Гл… Реинбоу легко говорить. Завидев каталку, которую я пробегала уже в четвертый раз, вместо того, чтобы обогнуть её, я стала на задние ноги, ухватилась за край и со всей силы толкнула её. Несущийся позади меня гуль вдохнул, и я запрыгнула на каталку, расположившись на спине и глядя на монстра. Струя синего пламени пронеслась прямо под колесиками несущейся на полной скорости по коридору каталки. Я магией подняла Долг и Жертву и снова скользнула в З.П.С. Шесть пуль обратили морду гуля в месиво из расплавленного свинца.

Затем, когда каталка достигла двери, я уцепилась за края и жестко качнулась в сторону. Звякнув, два колесика на левой стороне сломались, и каталка опрокинулась перед дверью. Синее пламя полыхнуло над каталкой, когда она затормозила прямо у входа в рентген-кабинет.

– Надеюсь, вы придумали, как с ним разобраться, – прокричала я, вваливаясь внутрь с язычками пламени, шипящими вдоль спины. – Прошу, скажите, что придумали!

И они придумали.

Лакуна стояла внутри своего щита, на её спине расположилась Ксанти. Передними копытами зебра держала странное устройство. Спереди к нему они примотали дезинтегрирующую пушку Цербера.

– Отойди, – крикнула Ксанти, пылающий гуль оттолкнул каталку и шагнул в дверь. На устройстве во множестве красовались предупреждения, и я была уверена, что Ксанти нарушила их все до одного, когда стукнула прибор в бок, на что он издал совершенно замечательный зловещий гул.

Затем из устройства вырвался тонкий, словно вычерченный карандашом, луч и прорезался в гуля. Он взвизгнул от боли, попятившись назад и поднимая передние копыта. Сражение превратилось в соревнование разрушительной силы луча и невероятных регенеративных способностей гуля. Не переставая вопить, он попытался защититься, глубоко вдохнув и выпустив струю радиоактивного пламени. Щит Лакуны вспыхнул, успешно справляясь с энергетической атакой.

Гуль метнулся в сторону, но его встретил разряд силовых копыт, отпихнувших его обратно в дверной проем. Он двинулся в другую сторону, но зашипевшие когти силовой брони отбросили монстра обратно на линию луча. Я изумленно наблюдала, как одна размахивающая конечность разом превращается в зеленую светящуюся жижу. Ну вот. Мы точно победим!

Эмм… почему это перевернутый стол начал подниматься?

Металл, размягченный практически до состояния желе под действием огненного дыхания гуля, внезапно выгнулся, и из под него выкарабкалась броня души. Я попыталась схватить её, но останки хозяина полностью выгорели, и он попросту выскользнул из моего захвата. Броня змеей метнулась к Лакуне и сбросила с её спины Ксанти, затем с силой пихнула лучевой оружие, направляя изумрудный луч резать стену подальше от гуля и заставляя Кэрриона взреветь от боли. Почти мгновенно дезинтегрированная нога гуля восстановилась. Это было плохо…

И обещало стать еще хуже.

Броня души спрыгнула с Лакуны, и аликорн стабилизировала оружие с помощью магии. А потом я могла лишь беспомощно наблюдать, как застежки и ремни синей с черным брони широко распахнулись и обернулись вокруг полыхающего гуля. Рентгеновский луч ударил в поднятые ноги и отразился от металла. Я потянулась магией к мечу в попытке вытащить его из расплавленных обломков стола, но он намертво засел в охладившейся стали.