Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 68 страниц)

Я подошла к ней.

– Она была одержима тем, чтобы Луна простила её, – ответила я, убирая гриву с её лица. Вошли Стигиус с Лакуной, и ночной пони с беспокойством взглянул на Рампейдж. Лакуна просто смотрела в окно.

Она подняла на меня глаза, полные сожаления.

– Псалм была убеждена, что проклята за все взятые ею жизни – сказала она с отвращением в голосе. – Это глупо. Мы все убивали. Это была война. Она не могла от этого избавиться. Она отвернулась от всех других Мародёров – резко тряхнула головой кобыла, затем вздохнула. – В итоге мы все просто разошлись. Эпплснека направили в Зебратаун… какая ирония. Джетстрим… её хотели поставить на место Биг Макинтоша, но она сломалась. Отказалась выйти из одного мерзкого боя и приказала пони искать Стонвинга и Макинтоша. Вэнити просто ушёл. Завёл какие-то связи с аристопони или что-то такое. Дуфф… да… его сгноили в Хайтауере, куда его назначили. Какое-то время оставались я и Эхо, но потом и он попросил перевод. Потом осталась только я. Я была последним Мародёром. Старший сержант Твист.

Она снова опустила голову.

– Прости, что не могу помочь тебе, Блекджек. Хотелось бы мне знать, что случилось с моей подругой. Хотелось быть более хорошим другом для неё. Она всегда была такой тихой, что я думала, что у неё всё хорошо… Я должна была выслушать. Я должна была… должна… – её голос скатился до шёпота. – Прости меня…

Затем она вздрогнула и Рампейдж тихо сказала:

– Ох, ненавижу это чувство… – она всхлипнула и, вытерев глаза, посмотрела на меня. – Она ушла, Блекджек. Или вернулась обратно внутрь. Ух… я себя чувствую так, будто хочу проплакать целую неделю и всё это из-за фигни, которая случилась с кем-то другим – она взглянула на Психошай и резко проговорила, – Ни слова, иначе сейчас будет твоя очередь.

От жёлтой пегаски я ожидала большего, но она только пренебрежительно пожала плечами.

– Эй. Ты чёкнутая? Твои проблемы. – Психошай глянула на Стигиуса, и когда он направился к костру, принялась жевать кончик собственной гривы. Похоже, её мучили противоречивые чувства. Заметив, что я за ней наблюдаю, она немедленно выплюнула волосы изо рта и снова демонстративно уставилась в окно.

Приблизившись, Стигиус обнял меня. Мне показалось, или кто-то скрипнул зубами?

«Норм?», написал он на своей дощечке, встревожено глядя на меня своими янтарными глазами и чуть склонив голову.

– Да. Само собой. Просто очередные бессмысленные безумные сны. Ты-то как? – спросила я, и он показал на несколько пулевых отверстий в его броне. Затем указал крылом на Лакуну и изобразил копытами круг перед собой. Он похлопал по тому местам попаданий и усмехнулся. – Значит, тебя подстрелили, но Лакуна тебя вылечила? – он с энтузиазмом кивнул. Видимо ночные пони не часто встречались с лечебной магией. Кстати, раз уж об этом зашла речь…

– Ну так… я хотела спросить. Ты можешь… эмм… – я взглянула на Лакуну и снова на него. – Телепортироваться?

Он моргнул, ухмыльнулся и вдруг исчез, а за мной мелькнула призрачная тень. Копыто похлопало меня по крупу, и я оглянулась. Ещё одна тёмная вспышка и он исчез. Через секунду он уже дотронулся до моего плеча, снова стоя передо мной.

– Впечатляюще! – выдохнула Лакуна. Он покраснел и стыдливо ковырнул пол копытом. – Как называется эта способность? На какие расстояния? Как часто ты можешь это делать? Можешь взять с собой кого-то ещё? – он заморгал на неё, выглядя растерянным. – Я могу коснуться твоего разума напрямую, если это сделает объяснение более удобным – это заявление определённо встревожило его и он замахал перед собой копытами.

Выудив из под брони дощечку, он написал: «Полёт между тенями. Несколько ярдов. Много. Нет, извини».

Лакуна кивнула.

– Интересно. Мы всегда знали, что стражники Луны обладали таинственными силами, но мы никогда не знали, был ли это дар от Принцессы, или они получили их из других источников. Луна запретила нам исследовать способности её охранников – аликорн чуть закатила глаза. – Должна признаться, я всё равно не любила иметь с ними дело. Довольно трудно общаться с кем-нибудь, кто постоянно использует Королевский Кантерлотский Голос.

Стигиус беззвучно рассмеялся, стёр с доски и написал: «Такой есть у дядюшкиной брони. Дурацкая кричалка».

– Совершенно очаровательно. Мы чему-нибудь могли бы научиться у тебя, если ты присоединишься к нам в Единстве – задумчиво проговорила она, и тон её голоса становился всё более Богинеподобным.

– Не смей разговаривать с ним как с каким-то подопытным, – резко бросила Психошай. Мне показалось это странным, учитывая, что Сангвин относился к ней именно так.

– Богиня считала его род вымершим, – ответила Лакуна в знакомой надменной, раздражающей манере. – Богиня удив… впечатлена, что они сохранились по сей день.

Я застонала и закатила глаза.

– И как сегодня дела у Богини? – попыталась я сменить тему, глядя как растёт беспокойство на лице Стигиуса.

Она строго взглянула на меня.

– Богиня не нуждается в снисхождении, Блекджек. Богиня знает, что мы никогда не будем настоящими союзниками, после того как ты не смогла восстановить Химеру, как обещала Богине – она улыбнулась довольно стервозной улыбкой. – Тем не менее, Богиня находит твои проблемы и мучения довольно приятным отвлечением от большого проекта Богини, а значит допустимо, чтобы эта продолжала сопровождать вас. Богиня с большим нетерпением ожидает вашего воссоединения с Монин Глори.

Значит… теперь я стала развлечением для Богини? Я представила гигантского чудовищного аликорна в махровом розовом халате и тапочках, сидящего на диване перед терминалом, с огромной бадьёй попкорна и смотрящего, как я ежедневно нарываюсь на пули… Ладно, наверное, это довольно интересно. Лакуна, тем временем, продолжила, самодовольным тоном:

– Богиня ожидает успеха или провала Выходца из Стойла и её друзей в Кантерлоте. А до тех пор Богиня будет наслаждаться твоими потугами.

– Ну, между тем мне бы нужно пообщаться с Лакуной, так что не могла бы ты пожалуйста вернуть ей контроль, я была бы очень благодарна – ответила я. Возможно ЛитлПип и Выходец из Стойла теперь в одной команде? Мне очень хотелось бы знать, что пыталась сказать мне Хомэйдж… неужели это было только вчера? – Или мы можем ещё порассуждать о твоих угрозах уничтожить меня.

– Однажды ты будешь наказана за своё неуважение и высокомерие. О да, и ждём этого дня с большим нетерпением! – о, святая Селестия, она даже копыта потёрла.

На это я ухмыльнулась ей.

– О, но ведь если ты это сделаешь, ты же не сможешь больше наблюдать, как взрывают мою задницу, как же быть?

Она угрюмо фыркнула и её ухмылка пропала. Знаете, кажется я начала положительно влиять на Богиню. Она перестала на меня орать. Это ведь прогресс. Верно? Лакуна глубоко вздохнула.

– Стоит ли перечить ей, Блекджек?

Я кивнула с важным видом и с улыбкой ответила:

– Да. Да, стоит. Я думаю, если кто-то из власть имущих развлекается, глядя как я получаю подзатыльники, то каждый пинок от меня ей в ответ добавит чуточку равновесия в мире – я стёрла ухмылку и подтолкнула её в плечо. – Ну, как ты, Лакуна?

Казалось, фиолетового аликорна позабавил этот вопрос.

– Я всегда была и буду. Но спасибо за вопрос. – ответила Лакуна. – Что на счёт тебя, Блекджек?

Я окинула взглядом разрушенный магазин Робронко и вздохнула.

– У меня странные сны о пони, которая, как мне кажется, была Мародёром Псалм – покачала я головой, взглянув на аликорна, стоящую с невозмутимым выражением на лице. – Они нечто большее, чем просто шар памяти. Больше, чем просто её опыт. Как будто я – это она. Но я не понимаю как, или почему. Твист не знает, что с ней случилось и по моим снам она должна была умереть двести лет назад. – я замолчала и недовольно фыркнула. – Так что на помощь Твист, Дуфа и Брасс мне, похоже, не стоит рассчитывать.

Аликорн просто смотрела с минуту, прежде чем ответить.

– Я уверена, в конечном счете, ты найдёшь выход, Блекджек. Что до твоих снов, не похоже, чтобы они замещали твоё я. Они просто необычные – я нахмурилась, сдвинув брови, но она продолжила. – Рампейдж рассказала тебе о Глори, П-21 и Скотч Тейп?

Хорошо, она завладела моим вниманием. И в правду, я хотела спросить раньше.

– Не много. Сказала, что они безопасно добрались до Капеллы. Они ведь все в порядке, верно?

– Да. К сожалению, Глори задержалась, чтобы помочь Секаши. Исцеляющие отвары и истории зебр будут полезны для всех троих. Глори не проявляет никаких признаков возвращения к нормальному внешнему виду, а П-21 переживает разгар мучительной боли от ломки – она замолчала на мгновение, затем добавила, – Однако Скотч Тейп чувствует себя лучше. Она хотела установить смыв в туалетах, но боится получить такую кьютимарку.

– А Бу? Она в порядке, да? – спросила я с обеспокоенной улыбкой.

Лакуна вздохнула.

– Я не уверена. Я пыталась прочитать её мысли, но они… простые. Она очень тоскует по тебе. Она продолжает обыскивать Звёздный Дом и Капеллу в попытках отыскать тебя – я должна была скоро вернуться. Глори и остальные могли понять, почему меня нет, но Бу не могла.

– Итак, что же ты делала всю дорогу до сюда, Блекджек? – с раздражением спросила Психошай от окна.

– Ну… кроме того, что в мой зад много стреляли, я выяснила, что мне нужно добраться до Хайтауэра и найти путь внутрь – я присоединилась к ней у мерцающего голубым светом окна. – Какого сена, где мы вообще? – спросила я, вытирая грязь со стекла своим опалённым хвостом. Затем ответ стал очевиден.

Ох. Хайтауэр.

Внушительное здание стояло всего через квартал от нас. По горам, видневшимся за ним, я догадалась, что мы были к западу от массивного строения. Раньше оно казалось монолитом из серого камня. Теперь, ближе, в смутной структуре виднелись изломы и змеящиеся по поверхности трещины. Внутри ревел сущий ад, и голубовато-фиолетовые языки пламени рвались во все стороны в виде странных петель и завихрений. Разрушенное здание окружала корона нездорового сияния. Примерно на полпути до верха в южной стене зияла огромная пробоина, к небу торчали металлические рёбра. Вокруг тюрьмы шёл ветхий бетонный забор с башенками через каждую сотню футов. Стену венчали шипы, и петли колючей проволоки, и я заметила в этой проволоке странные светящиеся фигуры пони, которые шевелились и бились в магическом огне.

– Ты собираешься вон туда? – спросила Психошай, наклонив голов. – Удачи!

– Что… что произошло? – слабо пробормотала я, глядя на открывшуюся картину. По крайней мере, когда я видела деревья, окружающие Исследовательский Центр Гиппократа, я не знала, насколько они будут опасны. В этой же тюрьме всё кричало «смертельная ловушка».

Мне ответила Рампейдж:

– Прямое попадание здоровенной зебринской ракеты, Только жарбомбы в ней не взорвались как следует. Иначе там был бы просто кратер. Вместо этого бомбы жарились внутри этой тюрьмы в течение двух веков или около того – я застонала и спрятала лицо в копытах. – Посмотри на это таким образом, Блекджек: теперь ты будешь кибер-единорог-пони-нежить.

Я вздохнула. Безопаснее и умнее было бы просто уйти. Разобраться с проблемой каким-нибудь иным способом. Просто забыть про ЭП-1101…

– Ну и… как мне пробраться внутрь? – спросила я, скривившись.

* * *

Можно было бы заметить, что я учусь и пытаюсь быть осторожнее. Также можно было бы заметить, что я ещё не достаточно учёная, раз всё-таки решила пойти внутрь. Оба этих замечания сделали Рампейдж и Психошай, когда мы подбегали ближе. Мы были ещё в сотне футов от забора, когда мой ПипБак начал устойчиво пощёлкивать. Я взглянула на паряющую над нами Лакуну.

– Ну, по крайней мере, для тебя здесь проблем не будет, да?

Но фиолетовый аликорн дрожал под дождём. Время перевалило за полдень и уже начинало темнеть.

– Мне жаль, Блекджек. Хотя радиация довольно приятна, близлежащие ХМА чрезвычайно мощны – я подумала о серебряном кольце в Тенпони и как оно усиливало смертельный эффект ХМА. Взглянув на тюрьму, в которой размещались тысячи заключённых, я представила десятки разбросанных повсюду зелёных светящихся колец. Надеюсь, что для Лакуны в итоге радиация компенсирует ХМА и одно погасит другое… но для Стигиуса и Психошай от них будет вдвое хуже.

Бетонная стена была высотой в 20 футов, но взрыв и последующие повреждения изжевали верхнюю часть примерно на ярд, обнажив металлическую арматуру с развешанными на ней кольцами зазубренной проволоки. Запутавшиеся в ней неупокоенные пони кричали и бились в мучениях. Даже после двухсот лет и прямого попадания жарбомбы, Хайтауэр всё ещё действовал в качестве тюрьмы, даже если это была тюрьма проклятых. Внутри снова и снова ревела сирена, бесконечно предупреждая всех о катастрофе, но на неё никто не собирался реагировать.

Когда мы подобрались ближе, изуродованные, дикие гули выстрелили в нас какой-то жарбомбовой магией, и нам пришлось немедленно отступить из зоны поражения. Ладно… неупокоенные пони, швыряющиеся радиоактивным огнём – это полбеды… но они были ерундой по сравнению с турелями, установленными на наблюдательных вышках. По сравнению с ними, турели, что Глори установила во Флэнке, выглядели как пистолеты на штативах. Если хоть одна из них работает, она, скорее всего, испарит любого летуна.

– Есть шанс, что ты сможешь просто телепортировать меня наверх? – с надеждой спросила я, ухмыльнувшись Лакуне.

– Лучше не надо, Щелка, – усмехнулась у меня за спиной Рампейдж. Мы все оглянулись на её сердитый кровожадный взгляд и она фыркнула, – В чёртовых башнях есть паршивые заклятия, рассчитанные как раз на засранцев, телепортирующихся внутрь или наружу. О, вы телепортируетесь внутрь… прямо в камеру для допросов. А наружу телепортируешься сразу в карцер.

– Рейзорвайр, – пробормотала я, медленно повернувшись к ней лицом. Я не знала наверняка. Эйнджел был чистым злом, но и Рейзор была преступником. – Как же тогда мне попасть в тюрьму?

– О, напиши на стене в Кантерлоте «Принцесса Луна – шлюха». Это должно сработать, – отозвалась полосатая кобыла, окинув нас презрительным взглядом и, пройдя мимо меня, взглянула на здание. – Ты не вламываешься в башню. Ты мечтаешь выбраться оттуда. Даже если единственный выход – это пуля в башку.

– Верно. Но как можно физически проникнуть в тюрьму? У неё есть ворота или что? – спросила я, оглядывая тюремную стену сверху донизу.

– Чего? Ты хочешь, чтобы я тебе устраивала экскурсии для тупорогих, Щелка? – полосатая кобылка указала на маленькое уродливое серое здание на противоположной стороне улицы к востоку от тюрьмы. – Обработка, приём и досмотр. Не то, чтобы у меня что-то было – добавила она мрачно, когда мы направились к зданию через улицу, осторожно, чтобы не привлечь внимание бьющихся, светящихся гулей. – Когда они перестанут пихать копыта тебе во все дыры, ты получишь робу, мыло с верёвкой, и они перебросят мост через улицу.

Для начала это место было не хуже других. КПП и сам был похож на миниатюрную тюрьму, но стоящую вокруг него проржавевшую ограду было достаточно легко повалить, и я вступила за колючую проволоку, намотанную вокруг базы. Над парковой была натянута ржавая металлическая сетка, видимо от пегасов. Тяжёлые металлические двери оказались неповреждёнными, но Стигиус нашёл рядом с ними окно и заглянул внутрь. Через секунду он исчез во вспышке чёрного света.

– Это так классно, – пробормотала Психошай.

– Ты из-за него становишься мокренькая? – ухмыльнулась Рампейдж. Покраснев, Психошай нахмурилась на полосатую кобылу, от чего та заржала. – Он уверен, что я мечтаю покататься на его пони-палке.

– А ну за линию… – начала Психошай. Тут Рампейдж обхватила шею пегаски копытами и, изогнувшись дугой, с силой швырнула её на разбитый асфальт. Поставив копыта на растопыренные крылья, Рампейдж прижала её к земле.

– Здесь я решаю, где грёбанная линия! Думаешь ты такая крутая, Психошай? – заорала Рампейдж ей в лицо. – Ты ничто. Ты всего лишь сраная маленькая испуганная пиздёнка в перьях! В этой тюряге я знала кобыл, которые бы срезали твои крылья и сделали бы из тебя сучку земнопони! Думаешь пони в Пустоши такие чертовски значимые? Думаешь, насилие и убийство это плохо? Я была закрыта с ебанутыми кобылами, которые не думали ни о чём другом, кроме как бы лучше перебить друг друга. Убивавшими просто от скуки или психанув. По сравнению с ними ты чёртова пустышка! Маленькая жёлтая засранка! – орала она в распахнутые глаза пегаски.

Я не могла позволить Рампейдж зайти дальше, поэтому прижала Бдительность к её уху и выстрелила ей в голову. Бронированная кобыла дёрнулась над Психошай, и когда начала заваливаться, я оттолкнула её в сторону. Психошай затрясло, затем она с трудом поднялась на копыта и опустила голову так, что грива упала ей на глаза.

– Эй, всё в порядке… – сказала я осторожно, протягивая копыто к дрожащей пегаске.

– Нет, Блекджек. Всё нихрена не в порядке! – ответила она, отвернувшись со слезами на глазах. – Я раньше никого не боялась! Я могла напинать под зад любому пони, кому захочу. Я тебя побила! Я никогда не боялась. Никогда! А теперь… теперь я боюсь всего! И теперь ещё и ты меня жалеешь! Жалеешь ведь? – она зарыдала, скривившись. – Лучше б я сдохла чем… чем это!!

– Мне жаль, – пробормотала я. Рампейдж застонала.

Психошай откинула голову назад и сердито фыркнула.

– Ох, не трави душу, а? Я могу разбить череп в одно мгновение, и это ничего не значит, потому что я думаю о том, что будет завтра и это пугает меня до смерти. И знаешь, что пугает меня сильнее всего? – я покачала головой, и она закончила почти шёпотом, – То, что это никогда не закончится.

Рампейдж снова застонала и села, затем начала отчаянно тереть левое ухо.

– Ух, чего у меня так в ухе звенит? – она моргнула и выплюнула окровавленные фрагменты пули. – Блекджек, нам нужно найти какой-нибудь другой способ ставить меня на место. Это уже становится просто смешно… – тут до неё долетел всхип Психошай, и она поглядела на пегаску, опустившую голову от стыда. – Эм… Ладно…

Тут дело было не только во мне. Хуффингтон высасывал не только меня. Он высасывал всех пони. На глазах у Сангвина погибла его семья. Психошай потеряла всех пони, которые, как ей казалось, заботились о ней.

– Я нашла кое-что, Психошай. На счёт тебя. О твоих маме и папе. Я знаю… Я знаю, возможно это не важно, но они очень любили тебя. Когда они подумали, что потеряли тебя, это едва не сломало их обоих. Они собирались назвать тебя Виспер.

Она подняла голову, взглянула на меня заплаканными глазами, икнула, всхлипнула и хрипло пробормотала:

– Это чертовски ужасное имя.

– Получше, чем Рыбка, – ответила я и она, наконец, улыбнулась.

Она вздохнула и вытерла глаза.

– Чёрт… поверить не могу, что ты и в самом деле заставила меня плакать. Крутые пони не должны плакать. Ты вот никогда не плачешь, – ворчала она.

– Я рыдаю во все глаза через день. Видела бы ты меня после Священника и Скудл… и Бон – за это я получила вопросительные взгляды от моих друзей и тяжёлый взгляд от Рампейдж, но это можно отложить на потом. – Когда плачешь, душа избавляется от боли. Иначе, если будешь держать всё внутри, это сведёт тебя с ума.

Рампейдж проворчала что-то про то, что я играю в терапевта и обречена. Но по крайней мере кивок от Лакуны позволил мне считать, что я сказала что-то значимое.

Психошай замерла на мгновение и всхлипнула.

– Я сожалею об этом. О Священнике, я имею в виду – я вздохнула. Запоздало, но искренне, всё же лучше чем никогда. Она поднялась и отбросила назад гриву. – Психошай – тоже дурацкое имя… как и называть себя Флаттершай. Я просто… все пони любили её. Мне просто хотелось того же – она оглянулась на свой бок. – Дурацкая кьютимарка. Кому понравится кобыла, у которой на боку такое…

Я должна была признать, что это не та метка, что предполагает хорошие навыки общения.

– Мы те, кем хотим быть, – мягко сказала Лакуна, когда дверь КПП содрогнулась от взрыва и ударов.

Я улыбнулась и вздохнула, когда увидела, как пегаска уставилась туда, где исчез Стигиус.

– У нас с ним нет отношений, Психошай. Если он тебе нравится… ну… сделай какой-нибудь шаг. – Она оглянулась на меня с унылым видом, и я добавила, – Он хороший парень. Немножко импульсивный, но с добрыми намерениями. Просто попробуй быть милой.

– Блекджек, не нужно. Прошу, не нужно – возразила Психошай, покачав головой. – Я не милая пони. Я не знаю, как быть милой. Я ему не понравлюсь. Первый классный парень с крыльями… за всё время… – я поймала себя на мысли, что рассуждаю об отношениях с кобылой, которая ненавидит меня со всеми потрохами, в тюрьме, охваченной магическим пламенем и слегка выпав из реальности.

– Слышала, что аликорн сказал? – ответила я, когда появился Стигиус, с треском приоткрыв двери. Этого хватило, чтобы Рампейдж поднажала и сделала проход достаточно широким для всех пони. Мы зашли, Психошай шла последней. Стигиус окинул обеспокоенным взглядом жёлтую кобылу, идущую последней с опущенными глазами. Он с тревогой взглянул на меня, но я не придумала ничего лучше, чем просто поощрительно улыбнуться. Я подумала, разбиралась ли ЛитлПип с межличностными проблемами так же хорошо, как и с делами всего мира. Похоже, я просто собираю проблемы, где только можно.

Мы направились через пропускной пункт. С моим умением вскрывать замки, мерцающей телепортацией Стигиуса и хитрой аликорновой магией Лакуны мы смогли обойти большинство проблем. Добравшись до бухгалтерии, превращённой в своеобразный лагерь, мы обнаружили полдюжины древних тел, собравшихся вокруг импровизированного костра из мусорного ведра. Я предположила, что это был персонал, который не пытался бежать. Во всех черепах были пулевые отверстия.

Одна из них оставила записку.

«Мы больны и пища закончилась. Из тюрьмы всё ещё доносятся крики и сигналы тревоги. Начальник всё заблокировал. Они все умрут. Мы все умрём. Луна и Селестия мертвы. Это конец света. Толстый просился обратно, но уже слишком поздно. Я даже не представляю, как он выбрался. Даже если мы выдвинем мост, охранные системы прикончат его прежде, чем он доберётся до тюремных зданий. Мне так жаль, Рассет. Я надеюсь, что в Хуффингтоне вы с Папочкой в безопасности. Мамочка не вернётся домой с работы, но она любит тебя».

Я вздохнула и положила записку обратно. Я видела так много, но они всё ещё брали меня за душу. Думаю, это было признаком того, что я всё ещё оставалась пони. Вернув записку костям единорожки, я осторожно отложила револьвер, которым она пользовалась. 32 калибр, не очень впечатляющий, но лучше, чем ничего. Здесь также нашёлся помповый дробовик и коробка патронов. Разобрав его я заменила боёк и затвор, а ствол съела. Психошай откопала в ящике пятьдесят крышечек, а Стигиус обнаружил тайник с медикаментами. Целебные зелья в бутылках выглядели чёрными и скисшими, но остальная химия была в порядке.

Между тем, записка подтвердила мои худшие опасения. Я взошла на подъёмный мост и впервые заглянула за стену. На свободном пространстве между стеной и зданием тюрьмы были десятки, возможно даже более сотни гулей, бродящих по бетонному плацу или путающихся в колючей проволоке. Единственная длинная дорога, полностью закрытая рабицей, шла через плац к главным воротам, преодолевая несколько сотен футов. Я не видела никакого способа проникнуть внутрь.

Проклятье… под треск ПипБака я тяжело опустилась на краю моста, глядя на ту сторону. Спасибо моей кибернетичности, я была устойчива к радиации, но я совсем не была застрахована и не имела ни какой защиты от жарбомбовой магии этих светящихся гулей. Может настало бросить всё это?

– Мы всегда можем отправиться в Митлокер, – предложила Психошай.

– Ты может не заметила, но никто из нас не гуль, – возразила Рампейдж.

– Тебе не обязательно быть гулем, чтобы войти туда. Я бывала там пару раз вместе с Сангвином и они нормально ко мне относились. Просто не нужно дёргаться. И всё – настаивала жёлтая пегаска. – Конечно, запашок ещё тот, нужно привыкнуть, но это не так уж опасно.

– Точно. Пока они не начнут есть твою печень, – заметила Рампейдж, похлопав по животу.

– Они не держат у себя диких! – возразила Психошай, затем повернулась ко мне. – Пока ты ведёшь свой бизнес, они будут иметь с тобой дело. И это недалеко отсюда. Вообще-то, ты можешь увидеть госпиталь прямо отсюда, – сказала она, указав на больше, приземистое здание, больше похожее на гранитную скалу, чем на строение. Как и всё в восточной части города, оно было построено как бункер.

Я взглянула на Лакуну и Стигиуса. Ночной пони просто пожал плечами. Это было довольно близко, почему бы и не проверить.

– Ладно. Ну… пойдём навестим нескольких неупокоенных пони.

* * *

Вблизи Мемориальный Госпиталь Хуффингтона был намного больше и внушительнее. В отличие от тюремного блока, оставшегося позади, он был заглублён в землю и напоминал черепаший панцирь. Интересно, не для госпиталя ли предназначались жарбомбы, застрявшие внутри тюремных стен? На юге от тюрьмы, магическое пламя отбрасывало на руины призрачные отблески. И даже отдалившись оттуда на квартал, я всё ещё слышала потрескивания от своего ПипБака.

Приблизившись к входу в госпиталь, я тут же заметила баррикады из ящиков с песком и пони в боевой броне, стоящих в охране.

– Ой! Уиллоу! Дышащие! – воскликнул один из них, поворачивая на нас пулемёт. Учитывая руины вокруг нас и укрепления здания, с наскока это место было не взять. Двое других выбежали с боевыми сёдлами к нему на поддержку.

– Они носят что-нибудь красное или зелёное, или выглядят, будто хотят вывести меня нахрен из себя? – отозвалась кобыла из-за двери. Гули с пушками переглянулись, и через секунду кобыла проворчала, – Ох, чёрт возьми. Вы, ребята, бесполезны – наружу выбежала грязно-зелёная единорожка-гуль, сузив свои мутные глаза, она в замешательстве нахмурилась. – Прекрасно. Чёртовы туристы – она ткнула копытом на восток. – Если вы ранены и у вас ещё есть пульс, валите туда. Там засранцы из Анклава просто обожают помогать туристам.

Ого. Не слишком недружелюбно?

– Мы не туристы, – тут же сказала я.

– Не выделывайся, Уиллоу, – вышла вперёд Психошай. – Это я.

Кобыла закатила свои молочно-белые глазные яблоки.

– Да-а. Знаю. Если честно, я была на волосок от того, чтобы просто позволить им открыть по вам огонь – со вздохом она кивнула жеребцам с пушками. – Вольно, – махнула она копытом и выбежала к нам из-за мешков с песком. Взглянув на Лакуну она с подозрением спросила, – Погодите. Вы с теми засранцами?

– Ты имеешь в виду Предвестников? – спросила я, нахмурившись.

– Нет. Это другие засранцы, – ответила она, указав копытом на юг. – С теми ублюдками Красного Глаза.

– Мы не связаны с Красным Глазом, нет – тут же ответила Лакуна.

– Хорошо. Тогда ладно, – уступила обваренная зелёная кобыла, а затем закатив глаза забубнила скучно, и монотонно:

– Добро пожаловать в Митлокер. Мы очень рады принимать у себя гостей со всей Пустоши. Не стесняйтесь делать покупки в Товарах Митлокера внизу в Приёмном Отделении. Насладитесь сервисом клуба «Загробная Жизнь» в кафетерии. Если вы и в самом деле нуждаетесь в медицинской помощи или медикаментах, посетите доктора Вилбарроу в приёмном отделении «B». Снять койку можно в палате интенсивной терапии. Если у вас возникнут вопросы, пожалуйста, обратитесь за помощью к любому пони из охраны Митлокера, если это не я, или посетите мэра, Вайндклопа. Могу ли я вам ещё чем-нибудь помочь? – по её презрительному выражению я была почти уверена, что эффективнее обратиться к радтаракану.

– Нет, я думаю, мы разберёмся. Спасибо – сказала я и она тот час же закатила глаза и побежала осматривать пулемёт на баррикаде. Мы прошли внутрь и я оглянулась назад. – Она дружелюбная.

– Вообще-то это довольно вежливо для Уиллоу, – заметила Психошай.

– Я удивляюсь, почему она ничего не сказала на счёт Стигиуса? – оглянулась я на озадаченного жеребца, но тот только моргнул и пожал тёмными плечами.

Психошай фыркнула и ответила мне:

– Ну да, может для дышащего он выглядит странновато. Но когда покрутишься тут пару веков, окажется, что не так уж много вещей бросаются в глаза – она улыбнулась. – Я собираюсь заглянуть в «Загробную Жизнь» – пегаска сделала пару шагов, затем остановилась и оглянулась назад. Она взглянула на меня, затем на Стигиуса. – Эм… не хочешь пойти со мной?

Он моргнул на неё, затем посмотрел на меня, затем снова на неё и указал кожистым крылом на себя.

– Да, ты. Пойдём. В «Загробной жизни» неплохо. Просто держись подальше от Рейнбум и с тобой всё будет в порядке – её улыбка стала немного напряжённой, переходящей в нервную. Я пихнула его бедро своим и он, подпрыгнув, подбежал к пегаске. Она расслабилась, и они направились в мрачный госпиталь вместе.

И он был действительно мрачный, в отличие от Медицинского Центра Флаттершай или даже Хэппихорна, здесь практически не было декора или попыток сделать интерьер похожим на лес, или более уютным. В атриуме горело всего несколько ламп аварийного освещения, а внутри обнаружились новые баррикады из мешков с песком, как резервные позиции на случай осады. Ещё несколько гулей с оружием проводили нас настороженными взглядами.

– Ты довольно мила с Психошай, – заметила Рампейдж, догнав меня и пристроившись сбоку. – Есть причины?

– Я не могу быть милой просто, чтобы быть милой? – возразила я, выискивая взглядом знаки или какие-нибудь пометки, чтобы понять, куда идти.

– В обычной ситуации я бы сказала, что нет, но ты ведь с приветом, – призналась Рампейдж, а затем спросила чуть более обеспокоенно, – Ты ведь не из жалости это делаешь, нет?

– Что если и так? Она несчастна, – ответила я, чуть нахмурившись.

– Она заслужила это. Послушай, я знаю, для тебя простить – раз плюнуть, но Психо не хорошая пони. Она показушница и эгоистка, а сейчас она просто переполнена ненавистью. Она ненавидит тебя за убийство Сангвина. Ненавидит Сангвина за то, что он использовал её. Ненавидит саму себя, что её использовали. Тебе нужно быть с ней поосторожнее, – предупредила Рампейдж, идя рядом со мной. – Она может очень сильно привязаться к Стигиусу.

– Ну и что в этом плохого? Он хороший парень. Он помог мне, когда я нуждалась в помощи – что, похоже, было проблемой для моей подруги, учитывая, как она закатила глаза. – Пусть поможет и ей, если сможет.

– Потому что ты с ним уже закончила? – резко спросила она, затем застонала и покачала головой. – Чёрт, не важно. Ляпнула не подумав. Я пойду, присмотрю за ними. Если захочешь узнать о Хайтауэре, найди мэра или кого-нибудь ещё – и она ушла.

– Ого… что это с ней? – спросила я, взглянув на Лакуну.

– Возможно её тревожит, что у тебя были неподобающие отношения со Стигиусом, в то время как ты любишь Глори. Или может она переживает, что ты использовала его и это может задеть его чувства. Или возможно Рампейдж очень уважает тебя и ей тяжело признать, что ты не так совершенна, как она себе представляет.