Текст книги "Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 59 страниц)

– Эта низкая женщина? – спросил Хепри, страдая и негодуя.

Тамит кивнула.

Эта низкая женщина отняла у нее все, что должно было принадлежать ей.

– Я предвидел… – прошептал жрец. – Я догадывался… Какая несправедливость, что такая женщина была властна над тобой…

Тамит кивнула снова.

– Так о чем ты хотел говорить со мной? – спросила она.

Пусть сам – первый предложит способ устранить Ка-Нейт.

Хепри вдруг схватил ее за руку и прижал к губам.

– Прости, – прошептал юноша. – Прости, я бессилен… Я беден и не имею покровителей, которые могли бы помочь в этом деле. Бог не послушает меня – я ничтожен, только младший слуга… Я не имею допуска в дом великого ясновидца и не могу говорить с ним, я должен запирать уста и склонять голову, когда он говорит…

– Пусть великий бог вразумит его, величайшего пророка, – сказал жрец. – Великий бог один может помочь в этом деле, он покарает неправедных.

Тамит закрыла глаза, даже на языке чувствуя привкус ненависти к этому ничтожному человеку – и она была его любовницей!..

– Я понимаю, – сладко от той же ненависти ответила девушка. – Благодарю тебя, Хепри, младший слуга Амона. Ты сделал что мог.

Хепри кивнул, чувствуя, что рассердил ее и разочаровал. Но он даже помыслить не мог, какие дерзкие, жестокие и кощунственные планы скрывает улыбка этих ярких губ, кажущееся безразличие в черных глазах.

– Прости меня, – сказал он. – Есть пути, которыми могут ходить только боги…

“Только смелые и сильные люди, но ты не такой, – подумала Тамит. – А еще богатые и высокие, но ты не такой! И посвященные, но ты не такой!..”

– Мне пора, – сказала девушка. Она повернулась и направилась прочь, легкой соблазнительной походкой. Через пять шагов ее догнал Хепри и преградил ей путь, с отчаянной мольбой во взгляде:

– Что ты хочешь? Я сделаю все!..

– Ты не можешь ничего, – прошептала Тамит, глядя ему в глаза. Она ядовито улыбнулась, и пораженный этим ядом жрец пошатнулся и упал на колени.

Эта женщина взяла в свои ладони его сердце и раздавила его.

Девушка покинула зал, потом вышла в храмовый двор. Она все еще улыбалась, но теперь – облегченно. Хорошо, что она поняла, какой человек Хепри – не потеряла времени.

Где ты, мой господин? прошептала Тамит. Приди!

Она подразумевала Нечерхета.

Да, она будет принадлежать ему, если он… окажется достойным.

Вдруг послышался гулкий топот, и во двор выбежал Хепри. Он снова стал перед ней.

– Но ты не можешь уйти!

Тамит вскинула брови. Юноша стоял перед ней, сжав кулаки – глаза пылали, он тяжело дышал и дрожал с головы до пят.

– Почему это не могу? Кто мне запретит – ты?

Она мерила его взглядом, не обращая внимания, что на них уже смотрят другие жрецы.

– Я, – заявил юноша. – Тебе нужен покровитель и помощник здесь, в доме Амона, ты непосвященная. Тебя сделают самой низкой служанкой без моего заступничества.

Тамит рассмеялась.

– А с твоим заступничеством?

Она покачала головой и отвернулась.

– Оставь меня, юноша, я не желаю больше говорить с тобой.

Тамит почувствовала, что Хепри на мгновение охватило желание ее ударить. Если бы он ее ударил, девица, быть может, даже переменила бы свое отношение к нему – но мальчишка и этого не смог.

И тут она услышала чужое вторжение. Подняла голову и увидела того, кого и ждала – Нечерхета. Улыбнулась ему и поклонилась. Жрец с улыбкой взглянул ей в глаза, почти не скрывая своего желания.

– А ты зачем здесь? – спросил Нечерхет первого ее любовника, смотревшего на это открыв рот. Кажется, Хепри начал о чем-то догадываться. Вдруг Тамит охватило беспокойство: это было некстати.

– Иди! – уже холодно, резко приказал старший жрец младшему. Хепри еще раз окинул взглядом эту пару, с видом человека, которого ударили по голове. Потом низко, неловко поклонился и ушел быстрым шагом.

– Ты знаешь его? – спросил ее второй любовник. Он ревновал – ревновал!

– Нет, – равнодушно ответила Тамит. – Он увидел, что меня раньше не было здесь, и спросил, кто я и откуда.

Жрец вдруг положил ей руку на плечо и взглянул в глаза – пристально, глубоко:

– Откуда ты? Ты не сказала и мне!

Тамит улыбнулась.

– Я из дома начальника царских мастерских. Джедефптаха, – сказала она. – Я столько натерпелась там, что твое покровительство стало истинным избавлением.

Нечерхет страстно сжал ее пальцы.

– Пойдем, я сделаю то, что тебе обещал, – сказал он. – Твои вещи в одной из кладовых… я посчитал, что им безопаснее храниться там. Я покажу тебе, где они лежат.

Тамит чуть было не потребовала разрешения их забрать, но вовремя прикусила язык.

– Врач сейчас занят со слугой, больным желудком, – продолжал жрец, – но скоро сможет принять тебя. Я отведу.

– А ты чем был занят, господин? – полюбопытствовала Тамит, как будто бы праздно.

От слова “господин” в ее устах глаза жреца вспыхнули. Красота – очень грозное оружие, подумала Тамит.

– Я встречал первого пророка Амона. Самого великого ясновидца, – сказал Нечерхет с гордостью. – Он приходил в храм со своей супругой и слугами.

– Ты знаешь его? – равнодушно спросила Тамит, пиная камешек носком обутой ноги – она утром вытребовала у любовника сандалии, пожаловавшись, что у нее совсем стерты ноги.

– Да, я знаю, – гордо ответил Нечерхет. – Я старший жрец Амона и веду дела с первыми пророками Амона и с другими храмами. Я даже бываю в домах у третьего и четвертого пророков бога.

– В самом деле?

Тамит повернулась к нему, глаза горели от возбуждения – порыв, который невозможно было скрыть.

– Да, – немного удивленно ответил жрец. На губах появилась польщенная усмешка – как приятно было поразить женщину своим положением.

– Я и не мечтала быть под покровительством такого знатного господина, как ты! – воскликнула девица.

– Тише!

Нечерхет прижал палец к губам, потом рассмеялся. Вокруг никого не было.

– Тебе повезло, девушка!

Тамит кивнула и обняла его за шею, нежно и восторженно глядя в глаза.

Нечерхет поцеловал ее, счастливый, что нашел для себя такую женщину. Он возвысит ее – она этого заслуживает. А то, что это в обход правил, существующих в храме… разве Амон не приближает к себе достойнейших, в обход других?

– Тебя научат и танцам, и письму, и текстам, – сказал жрец. – Ты должна будешь соответствовать положению, которое займешь.

– А я его займу? – скромно спросила Тамит, опустив глаза. – Разве я достойна?

Вместо ответа любовник пожал ей руку.

– Пойдем, я сейчас же договорюсь с жрицами и с писцом, – сказал он. Тамит с нежностью взглянула на него – в этот миг она его почти любила.

Они пошли вперед, почти держась за руки – хотя напустили на себя безразличный вид, сколько могли. Впрочем, наверняка многие здесь догадывались о правде.

Благоразумен тот, кто молчит больше, чем говорит – и молчит о том, что видит, подумала Тамит. Такова Та Кемет.

Они уже собирались войти в храм через дверь, которой Тамит раньше даже не видела, как вдруг ее спутник остановился. Он замер с выражением мгновенного ужаса на лице – а потом низко, почтительно поклонился.

Тамит не кланялась – она застыла с таким холодным, рвотным чувством во всем теле, какое бывает у приговоренных к смерти.

Прямо на нее смотрел Неб-Амон.

========== Глава 13 ==========

Несколько мгновений искусно подведенные черные глаза глядели ей в глаза; потом Неб-Амон взглянул на Нечерхета, который уже выпрямился, но стоял бледный и трепещущий.

Лицо великого ясновидца, красивое, как у бога, не изменило своего выражения.

– Откуда здесь эта женщина? Я не видел ее раньше, – сказал верховный жрец.

– Она под моим покровительством, великий ясновидец, – сказал Нечерхет. Рука его дернулась к плечу Тамит, точно он желал защитить свою собственность, но не смел перед таким высоким начальством.

– Что она делает здесь? – задал Неб-Амон второй вопрос, так же бесстрастно.

– Она служит, – ответил Нечерхет. – Она…

Жрец не выдержал и облизнул губы.

– Идем со мной, – сказал Неб-Амон. – Я хочу с тобой говорить.

Нечерхет бросил быстрый взгляд на Тамит, потом посмотрел на Неб-Амона – почти с отчаянием. А потом пошел за ним, ссутулив плечи.

Несчастная Тамит пошатнулась и опустилась на колени от слабости. Ей было так страшно, как не было даже тогда, когда ей грозила смерть от раны – с одной стороны и казнь – с другой. Быть может, именно сейчас Неб-Амон выносит ей смертный приговор?

Нечерхет и Неб-Амон появились из дверей бок о бок – Неб-Амон напоминал ожившую статую. Он прошел мимо Тамит, даже не взглянув на нее. А Нечерхет был в смятении, в таком смятении, что даже он, жрец, многие годы учившийся владеть собой, не мог этого скрыть.

Он хотел пройти мимо Тамит, потом остановился.

– Девушка, мне запрещено учить тебя!

Нечерхет смотрел на нее с таким сожалением, что оно казалось едва ли не больше сожаления самой Тамит. Она была чуть жива от потрясения.

– Запрещено учить? – выговорила девица. – Почему?

– Потому что ты… – он вздохнул, – не можешь стать жрицей этого храма, а труд учителей нельзя расходовать зря!

– Почему? – взвизгнула Тамит, с расширившимися глазами, вцепившись в белые рукава одежды своего любовника.

– Ты взрослая женщина, а жрицы готовятся к посвящению с детства, – неохотно пояснил Нечерхет. – Ты не успеешь пройти всех ступеней таинств и должного учения. Ты прекрасна как ни одна из женщин, которые служат здесь, но ты…

Он развел руками.

– Нельзя! Ты можешь быть только простой служанкой, так сказал великий ясновидец!

– Но это несправедливо, – пробормотала девушка, прижавшись щекой к плечу любовника. – Несправедливо!

– Великий ясновидец вещает волю бога, – ответил Нечерхет.

– Я хочу посмотреть на его жену, – вдруг сказала Тамит. – Она еще здесь?

Девица сама не знала, зачем это говорит – может, просто испытывала, насколько этот мужчина послушен ей. И имеет ли свою волю, в отличие от Хепри.

– Хорошо, – неохотно согласился Нечерхет. – Госпожа Ка-Нейт должна быть здесь, если здесь ее супруг – они прибыли в одних носилках.

Тамит сжала кулаки.

– Пойдем, – сказала она.

Они пошли вперед, по направлению внешней ограды храма, куда ушел великий ясновидец. Тамит была зла и несчастна – так зла и так несчастна, что едва не рыдала. Зачем ей сейчас смотреть на Ка-Нейт? Только бередить свои раны…

Она даже надеялась, что не застанет эту чету. Но Тамит успела.

Она успела увидеть, как Неб-Амон подходит к Ка-Нейт и берет ее за руку – и они смотрят друг другу в глаза. С такой любовью и нежностью, что Тамит прокусила себе губу до крови, сдерживая слезы.

И вдруг на нее будто что-то нашло.

– Подойди к ней! – шепнула она любовнику. – Ну же, подойди! Спроси ее о здоровье, отзови в сторону – я хочу ее рассмотреть!

Нечерхет изумленно уставился на любовницу, но приказ был таким неожиданным, что он послушался. Жрец подошел к жене великого ясновидца, на ходу придавая себе почтительный и любезный вид. Тамит отступила назад, чтобы оказаться в тени колонны и иметь возможность в любое мгновение за нее спрятаться. Она вглядывалась в Ка-Нейт так, что заболели глаза.

Нечерхет поклонился Ка-Нейт, и молодая женщина склонила голову в ответ. Он непринужденно отошел от ожидавших ее носилок, что-то говоря ей, и Ка-Нейт была вынуждена идти за ним. Тамит не дыша рассматривала легкое, как воздух, голубое платье своей соперницы, стянутое в талии золоченым поясом с кистями, ее унизанные перстнями руки. Она казалась красивее, чем когда-либо раньше – казалась царевной, с врожденным благородством несшей черноволосую голову, увенчанную золотой диадемой. Но Тамит отвела взгляд от ее улыбающегося лица и снова посмотрела на сверкающие руки.

Пока Ка-Нейт говорила, правая рука ее то и дело касалась живота. Но вот эта рука замерла и непроизвольно погладила живот.

Догадка заставила Тамит засунуть в рот пальцы, чтобы не вскрикнуть. Ка-Нейт была беременна – беременна! Да это и неудивительно – ее муж, должно быть, брал ее не только ночью, но и днем! И они не употребляли никаких средств против этого!

Девушка вдруг ужасно испугалась, что ее обнаружат, и вся сжалась за колонной, молясь, чтобы великий ясновидец с женой поскорее уехали.

Она вскрикнула от страха, когда перед ней очутился Нечерхет, тоже испуганно воззрившийся на ее побледневшее лицо и блестящий на висках пот.

– Что с тобой?

– Это от сегодняшнего огорчения, – сказала Тамит; рот ее дернулся от жалости к себе, когда она вспомнила, как несколькими словами верховного жреца были уничтожены все ее надежды.

– Так сказал бог, – смиренно сказала она и вложила свою руку в руку покровителя. – Пойдем, господин, куда ты теперь захочешь отвести меня. Я в твоей полной власти.

Нечерхет погладил ее пальцы – в его руке тревожно бился пульс.

– Я бы сделал это, – вдруг быстро, беспокойно прошептал он. – Я бы продолжил учить тебя, но бог запретил!

– А разве ты не вещаешь волю бога? – вдруг спросила Тамит, искоса взглянув на него. Может, все не так безнадежно?

– Ведь ты тоже высокий жрец Амона, господин? – спросила она.

– Да, – сказал Нечерхет и отвернулся.

Он сжимал ее руку, почти терзал ее. Тамит слышала, как он вздыхает, почти слышала, как страх и почтительность борются в нем со страстью к ней.

– Я буду водить тебя к учителям школы, не принадлежащей храму Амона, – вдруг сказал жрец. – Я договорюсь с ними и буду им платить. Тебя научат и танцам, и пению. Это не противно воле Амона.

Он крепко взял Тамит за плечи и повернул ее к себе.

– Письму тебя научит мой писец, – решительно сказал Нечерхет. – А чтением я буду заниматься с тобой сам. Ты станешь госпожой, а там, быть может…

Он вздохнул и огляделся.

– Быть может, бог улыбнется тебе…

“Бог – возможно, а Неб-Амон, его уста на земле, – никогда”.

– Спасибо, господин, – сказала Тамит.

Она быстро огляделась, потом обхватила голову своего господина руками и нежно и признательно прильнула к его губам.

– Ты не пожалеешь, – прошептала она.

У нее не осталось ни отвращения к своему поведению, за которое Тамит еще вчера себя презирала, ни отвращения к человеку, почти силой уложившему ее в свою постель – к человеку, на месте которого она во все минуты ласк представляла другого. Все ради великой цели.

– Мне показалось, будто кто-то смотрел на меня, – сказала Ка-Нейт. Ей было тревожно, но она улыбалась, потому что была в объятиях мужа – в белом шатре, отгораживавшем их от всего мира.

– Многие смотрят на тебя, когда мы выходим, – сказал Неб-Амон. Он прижал ее к себе, наслаждаясь этим ощущением.

– Ты самая прекрасная женщина в городе, – сказал он. – Таких женщин нет даже во дворце…

– А ты видел женщин дворца, господин? – с чуть приметным лукавством и ревностью в голосе спросила Ка-Нейт, оборачиваясь к мужу. – Какие они?

Жрец смотрел равнодушно.

– Они красивы, – сказал он. – У них разные цвета кожи и разные наречия. Но таких, как ты, там нет.

Он вдруг взял жену за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

– Я рад, что ты не бывала во дворце со мной и фараон не видел тебя. Фараон может отнять любую женщину у ее мужа – он живой бог.

Ка-Нейт распахнула глаза.

– Неужели я могла бы понравиться его величеству? Я никогда не думала о себе так высоко! Что за мысли, господин мой!

Неб-Амон крепко обнял ее, уткнувшись лицом в ее гладкие душистые волосы. Он знал фараона – это был человек… человек, полный сил и страсти. Он имел огромный гарем, который постоянно пополнялся; и божество в смертной оболочке – Усермаатра Сетепенра – называлось “мужем всех женщин Та Кемет”. Ка-Нейт не знает, с какой легкостью их в действительности могут разлучить.

Его величество даже не увидит Ка-Нейт – великий ясновидец позаботится об этом.

– Кто-то смотрел на меня в храме, – вдруг повторила Ка-Нейт, беспокойно пошевелившись в его объятиях.

Неб-Амон уже и забыл об этом.

Вдруг ему вспомнилась изгнанная служанка его дома, которую он встретил в храме Амона. Служанка, которую, по всей видимости, сделал своей любовницей его жрец Нечерхет; Неб-Амон даже подумал, чтобы изгнать из храма их обоих. Нечерхет был известным распутником, и Неб-Амон подозревал его в связях со многими служанками храма и даже с певицами и танцовщицами Амона – недостойный жрец.

Как и эта служанка. Чтобы сделать такую жрицей… нет, ничья похоть этого не сделает!

– Может быть, это твоя служанка смотрела на тебя, – сказал великий ясновидец. – Она нашла убежище в храме, я видел ее сегодня.

– Тамит? – воскликнула Ка-Нейт. – Она нашла убежище? Это прекрасно!

Его жена так просияла, словно услышала радостные вести о любимой сестре.

– Дом Амона – убежище для слуг, – сказал Неб-Амон; на красивом лице выразилось отчетливое презрение. – Пусть остается там. Жрецы найдут для нее работу ей по мерке – может быть, уборку или мытье полов…

– Для нее? – с негодованием воскликнула Ка-Нейт. – Тамит…

Вдруг ее будто кто-то оборвал. Или она что-то вспомнила.

– Тамит очень красивая женщина. Она достойна большего, чем такая работа, – сказала его жена.

Жрец поморщился. – Она…

Тут носилки остановились и опустились.

Заглянул слуга.

– Прибыли, господин!

Неб-Амон чуть кивнул и жестом отпустил его. Но не спешил покинуть носилки – стремился прежде всего досказать недосказанное.

– Она достойна только этого, – сказал великий ясновидец. – Чтобы подняться в храме, мало красоты – нужна чистота, и прилежание, и ученость…

– Ты ничего не знаешь о ее чистоте, – заметила Ка-Нейт. – Я помню Тамит как послушную и прилежную служанку…

– И только, – сказал жрец.

Он поднялся и вышел из носилок, словно наказывая Ка-Нейт прекращением разговора. А Ка-Нейт думала о подозрениях насчет Тамит и корила себя за неосторожность; ведь она могла окончательно восстановить мужа против этой женщины! Возможно, Тамит и не добра, но она не может быть такой страшной преступницей: молодая и красивая женщина, ее ровесница… Она должна прожить жизнь, а эту жизнь так легко могли прекратить по навету или просто подозрению.

“Желаю, чтобы боги послали ей счастье”, – подумала Ка-Нейт.

Она поднялась, и ей на несколько мгновений стало нехорошо – в глазах потемнело, закружилась голова. Молодая женщина положила руку на живот и шагнула наружу, слегка пошатываясь.

Муж подхватил ее, с тревогой вглядываясь в лицо:

– Тебе дурно?

– Немного, – сказала Ка-Нейт. – Пройдет…

Улыбнулась супругу и прижалась к его плечу.

Неб-Амон поцеловал ее волосы и обнял ее, думая, что обнимает сейчас не только свою жену, но и дитя.

Он так боялся лишиться их на этой земле.

***

– Это – Анх*, – говорил жрец, направляя руку Тамит. Она почти завороженно следила за тем, как ее рука выводит священный символ: крест и кольцо, знак вечности. – Это – Ра.

Круг и точка в центре. Только и всего, а ведь это были символы бога…

Тамит рассмеялась, смущенно и удивленно.

– Я никогда не писала прежде!

– Для этого нужны учителя, – ответил довольный Нечерхет. – Рука должна учиться правильным движениям.

Вдруг в глазах девушки сверкнули озорные огоньки, и она выскользнула из рук учителя и повернулась к нему лицом.

– А это – правильные движения, господин? – спросила Тамит, улыбаясь.

Она рисовала ладонями круги на его плечах и груди, спускаясь ниже.

– Девушка…

– У нас урок! – улыбаясь и задыхаясь от возбуждения, сказал Нечерхет, но уже не мог, да и не хотел сопротивляться. Подхватил свою наложницу на руки и унес в спальню.

Тамит задалась целью как можно крепче привязать жреца к себе узами страсти, но для этого ей уже почти не требовалось принуждать себя. Он был хорошим любовником, и ей уже не нужно было мечтать о другом в его объятиях, чтобы они ей понравились.

Не то чтобы Тамит отказалась от своей мечты.

Будь она не так красива, не так способна, не так сильна и умна – она могла бы смириться с теперешним положением, даже радоваться ему и благодарить богов… Нечерхет был лучше Хепри, но она была достойна большего.

И не раз она едва не выдала себя, едва не произнеся в минуты страсти имя Неб-Амона.

Но если только Нечерхет обо всем догадается… будет очень плохо. Тамит понимала, насколько она уязвима – она сейчас, хотя ее и любят и балуют, только собственность своего господина, от которой он может избавиться, когда пожелает. Вот если он влюбится в нее настолько, чтобы предложить Тамит жениться на ней… Подписать с ней брачный договор…

Это тоже была очень большая мечта – пока Тамит даже своего имени в договоре не напишет. Но мечта достижимая. Тамит знала, чего она стоит, и видела, что и Нечерхет, несомненно, познавший много женщин, это понимает.

Он поселил ее у себя в доме и дал ей служанку – ей, бывшей служанке, собственную личную служанку!

Он вернул ей ее собственные вещи и надарил новых. Приглашал к ней учителей и хорошо платил им за уроки с ней; отдал в ее распоряжение собственного писца; сам подолгу учил ее чтению – все больше поучительные рассказы и сказки, никаких священных текстов, так что они смеялись вместе, наслаждаясь такими уроками.

Нечерхет сам следил, чтобы она научилась правильно писать.

Тамит понимала, что мужчина может так заботиться только о женщине, которая ему дорога.

Но ничего больше ей пока не предлагали – и Тамит оставалась только женщиной жреца Амона, его любовницей, которую он не может даже взять с собой, когда выходит, чтобы его не застыдили!

Ее господин часто оставлял ее одну на целый день – и редко говорил, куда уходит, если только Тамит не спрашивала. А она редко спрашивала, чтобы ему не докучать.

Несколько раз Нечерхет говорил ей такое, что у Тамит занималось дыхание. Он уходил в гости к важным господам, и особенно часто к третьему пророку Амона, господину Тотмесу, с которым был дружен. А Тамит знала, что этот Тотмес близко дружен с великим ясновидцем.

Тамит уже не жила в храме – но выходила в храм с разрешения господина; и когда только смогла, разузнала у врача состав средства против зачатия и стала готовить его сама. Но ее не покидало беспокойство – это средство помогало отнюдь не всем и не всегда.

Ей никак, никак нельзя было упустить Нечерхета и лишиться своего положения в его доме.

* Др.-егип. “жизнь”.

========== Глава 14 ==========

Однажды господин Нечерхет вернулся домой только под утро.

Тамит, как полная беспокойства жена, не могла уснуть – под конец она всерьез встревожилась: вдруг Нечерхет свалился в реку… или заблудился, или зарезан ночным разбойником? Уж ей-то было прекрасно известно, как такое может быть.

Но Нечерхет пришел – с шумом, шагами очень пьяного человека. Он и был очень пьян – намного больше, чем позволял себе выпивать с ней; Тамит, выбежавшая встречать своего господина, испугалась.

Но он был очень весел и развязен – и только. Увидев ее, жрец оттолкнул слугу, который его поддерживал, и устремился навстречу любовнице, простирая руки, как к самому Амону:

– Госпожа… моего сердца! Моя телица… белошеяя гусыня!

Тамит знала, что это слова любви, но звонко рассмеялась им: она и вдруг корова и гусыня!

Она уже без страха подхватила любовника в объятия, и он обмяк на ее плече, едва не уронив девушку. Тамит потащила его в спальню, с трудом переставляя ноги под весом мужчины. Интересно, с кем он сегодня пьянствовал?

Нечерхет вдруг рассмеялся, дыша вином ей в шею:

– А ты знаешь, девушка… что скоро будет? Я буду голосом Амона, самого Амона! Я – Амон, госпожа моя… поняла?

Бредни пьяного, подумала Тамит, укладывая мужчину в постель.

Улыбнулась тому, как жрец затих на кровати, словно ребенок, которого уложила спать мать, и поцеловала Нечерхета в лоб.

– Спи, мой господин.

Она хотела отойти, но Нечерхет поймал ее за руку горячей рукой. Притянул к себе и пропыхтел на ухо:

– Я, именно я буду Амоном на празднике Опет. Вот так-то, девушка!

– Что?

Тамит раскрыла рот, пораженная этими словами. Может, это были не только бредни пьяницы – может, жрецы и в самом деле могут сливаться с богами во время больших торжеств? Праздник Опет ей, как рожденной в Уасете, был хорошо знаком с ранних лет. Во время него совершался торжественный выход Амона, его супруги Мут и сына Хонсу на золоченых ладьях: боги покидали Опет Амона, чтобы посетить Южный Опет, другой дом бога. Празднество сопровождалось шумными гуляниями, а также гаданиями, разрешением тяжб, назначением на должности – все это решал бог Амон.

А что, если в Амона действительно воплощались жрецы?

Но тогда это должен был быть великий ясновидец или хотя бы другие пророки Амона, не Нечерхет – он недостаточно высок!

Она хотела растолкать Нечерхета и расспросить его, но жрец уже спал, продолжая держать ее за руку. Тамит сдвинула брови и вырвала свою руку. Вот негодный пьяница!

Ничего, она все разузнает завтра.

Но наутро Нечерхет мучился похмельем – и, кажется, и своей вчерашней болтливостью. Он так мрачно поглядывал на Тамит, что девушка поняла: боится, что выболтал ей какие-то жреческие тайны.

А она знала, что это преступление, которое не прощается.

Тамит поднесла своему господину пива, чтобы ему стало легче, сама принесла в комнату воды и обмыла его тело, как обмывают больных. Все надеялась, что он смягчится и разговорится.

Оплеснув лицо из большой чаши, жрец наконец снова стал жрецом. Поднялся, стараясь не морщиться, и отправился вместе со слугой совершить тщательное омовение и выбрить тело и голову для сегодняшнего служения. Тамит так и не успела ни о чем его спросить.

Вернулся Нечерхет уже далекий от нее – в белом одеянии, строгий и неприступный. Тамит попыталась поймать его взгляд и улыбнулась, нежно и моляще – и наконец любовник улыбнулся в ответ.

Погладил ее по щеке.

– Ты очень хорошая девушка, – сказал жрец; гладко выбритое лицо дернулось от боли, пронзившей голову. – Я был бы рад… если бы ты…

Он сжал ее плечо; Тамит боялась вздохнуть. Неужели он хотел сказать – был бы рад, если бы ты стала моей женой?

Но жрец ничего не прибавил и оставил ее.

Тамит села и потерла виски, в полном недоумении. Что он хотел сказать сейчас? И о чем говорил ночью – как это он будет Амоном?

Это так и не разъяснилось; зато разъяснилось его неоконченное предложение.

Нечерхет вернулся вечером к ужину, веселый и довольный, как вчера, но совершенно трезвый, в отличие от вчерашнего дня. Сегодняшний день был днем, полным плодотворного служения и плодотворных бесед.

Он умылся, переоделся в простую набедренную повязку и белую рубашку и пришел к ней ужинать. Тамит сама следила, чтобы сегодня приготовили ужин получше, и помогала служанке на кухне – а вдруг это поможет разговорить ее господина?

Она даже не ела, хотя проголодалась, и смотрела, как Нечерхет с удовольствием отправляет в рот куски жареного мяса. Вдруг Тамит вспомнилось, что жрецы в какие-то дни соблюдают посты, но ее господина это явно не слишком заботило.

– Ешь, – пригласил любовник, увидев, что она не ест, и похлопал ладонью по столику. – Ешь со мной, девушка! Ты моя хозяйка!

Тамит польщенно рассмеялась и присоединилась к трапезе.

– Я тебя обрадую, – сказал Нечерхет. Удовольствие от еды соединилось с удовольствием от обладанием такой красивой и послушной девушкой, и он улыбался, глядя на нее. – Завтра ты пойдешь со мной!

– Куда, господин? – спросила Тамит.

Она сидела смирно-смирно, но готова была подпрыгнуть до потолка от нетерпения.

– В гости! – ответил Нечерхет. – В гости к моему другу, большому господину! Ты порадуешь его взор, как радуешь мой!

– К какому господину? – спросила Тамит.

Перед кем он будет хвастаться ею, развратник?..

В ответ Нечерхет приложил палец к губам и лукаво рассмеялся. Тамит захотелось ударить его, и она зажала кулаки между колен.

Деланно улыбнулась и опустила глаза.

– Ты очень добр, господин, ты делаешь меня счастливой.

Нечерхет прополоскал жирные пальцы в чаше с водой, потом этой же рукой обхватил любовницу за плечи и прижал к себе:

– И ты меня радуешь, девушка! Мне было бы очень жаль расстаться с тобой!

– В самом деле?

Она посмотрела любовнику в глаза, и вдруг оба перестали улыбаться. Как будто Нечерхет подумал о чем-то важном – о вечном, а Тамит прочитала эту мысль.

Он улыбнулся ей и поцеловал в лоб.

– Ты пойдешь завтра со мною, и принарядись, не забудь. Это большой господин – Тотмес, третий пророк Амона.

Тамит едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

Она пойдет к Тотмесу – наконец-то! Может, там ей откроется что-то очень важное!

Но разве не стыдно будет представлять ее Тотмесу? Ведь она… она не жена Нечерхета? Тамит не представляла, какие женщины бывают на приемах у больших господ, ведь дом верховного жреца посещали почти одни мужчины, а важные госпожи, которые иногда бывали у него, приходили только с мужьями!

– Я приду как твоя подруга, господин? – спросила Тамит. Она против воли покраснела, представив, как на нее будет смотреть этот строгий сухой человек.

– Как моя ученая и прекрасная подруга, – ответил жрец. Он ободрил ее улыбкой, которая ничуть не успокоила девушку. – Не бойся, Тотмес тебя не осудит. Никто не может тебя осудить – ты красива, как Хатхор и Исида в одном лице. А говоришь ты не хуже любой жрицы Амона.

– Ты научил меня, господин, – смиренно ответила Тамит, которой было ужасно стыдно предстоящего позора – ее поведут показывать, как корову на рынок.

Но это нужно.

На другой день Тамит нарядилась насколько могла красиво, но при этом скромно, как ей подсказывал ее собственный вкус и служанка. Надела длинное желтое платье, лучшее из подаренных Нечерхетом – из тонкого, просвечивающего льна, но полностью скрывающее грудь, со складчатыми рукавами и поясом. На шею повесила тяжелое серебряное ожерелье, на руки надела запястья; гладко причесала распущенные волосы и ровно уложила челку, решив не надевать никаких головных уборов. Тщательно подвела черной краской глаза и тронула веки золотистой пыльцой, своим самым дорогим косметическим средством.

Теперь она и вправду похожа на жрицу или благородную женщину. Хотя бы не на распутницу.

Нечерхет явился за ней, наряженный в широкое белое одеяние, напоминавшее его жреческое облачение; только скроено оно было по-другому, а на шее у него гордо позвякивало ожерелье еще тяжелее, шире и богаче ее собственного.

Он радостно раскинул руки при виде нее, потом заключил любовницу в объятия и поцеловал:

– Прекрасная госпожа моего сердца!..

Нечерхет взглянул на нее так, что это прозвучало даже серьезно. Но потом уже снова по его лицу нельзя было ничего определить.

– Пойдем, Тамит, Тотмес ждет нас.

Он редко звал ее по имени – и снова от этих слов на Тамит повеяло каким-то предчувствием. Неужели бог наконец склонил к ней свой лик?

Они пошли пешком – Нечерхет не был такой важной особой, чтобы передвигаться на носилках; но пока для Тамит это было бы и чересчур. Она еще не чувствовала себя такой госпожой.

Да и на то, чтобы называться госпожой, еще вообще не имела права – кто она такая? Тамит не любила вспоминать слово, которым только и могла сейчас зваться.

Но Нечерхет не стыдился идти с ней рядом и ни от кого не прятал глаз – жрец выступал с видом спокойного превосходства, и немало людей, угадывая в нем жреца по обнаженному черепу, кланялись. На Тамит поглядывали, но никто не смеялся и даже не позволял себе насмешливых улыбок.