Текст книги "Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 59 страниц)

Предводитель отряда достал из своей сумки снаряжение – длинные веревки с медными крючьями на концах. Хепри мрачно улыбнулся, оценивая высоту. Упасть отсюда – не самое страшное, что может с ними приключиться.

Он отступил, размахнулся и сильным и точным броском зашвырнул веревку наверх.

– Помогайте, – бросил он товарищам и полез, упираясь ногами в стену. Один из его помощников поддержал его под ступню, подтолкнул, еще усилие – и грабитель оседлал стену. Отдышавшись, подтянул веревку и перебросил ее на свою сторону. Схватился за нее, на мгновение замер и, соскользнув со стены, повис.

Перебрав руками по веревке, Хепри оглянулся через плечо и спрыгнул. Твердый холодный песок ушиб босые ступни, но юноша остался цел и невредим.

Через несколько минут все четверо были внутри. Никакой стражи поблизости не было – город мертвых крепче всякой стражи охраняли страх, почтение перед священным местом и сами гробницы… полные хитроумных ловушек и запутанных переходов, в которых можно было с легкостью погибнуть, даже если бы гробницы не стерегли никакие люди.

Отряд, крадучись и прячась за камнями, приблизился к одной большой глыбе. Она ничем не выделялась среди остальных… но грабители переглянулись с облегченными улыбками, найдя ее.

Камень прилегал неплотно, и те же самые веревки с крючьями были пропущены в щели. Мужчины потянули, и булыжник подался намного легче, чем можно было ожидать, судя по его размерам; отваливающийся камень перехватили втроем и оттащили. Открылся узкий лаз – не лестница, а дыра, сквозь которую глядела темнота.

– Я буду ждать наверху, – прошептал один. Хепри кивнул.

– Вот, – сказал он, подавая товарищу золотой перстень со скарабеем. Если тебя застигнут, скажешь, что ты здесь по приказанию великого ясновидца… Это знак, устрашивший многих…

Хепри заглянул в дыру и сел, свесив в нее ноги. Прикрыл глаза, прижав ладонь к губам, еще помнившим поцелуй.

– Все для тебя, моя жизнь для тебя, – прошептал молодой жрец и прыгнул в царство смерти.

***

Зажгли только один факел – его нес предводитель. Огонь подрагивал – Хепри боялся, но шел вперед, осторожно пробуя ногами плиты, оглядываясь на каждом шагу. Жрец присматривался к стенам, ища надписи и пытаясь по очертаниям коридоров определить, где могут находиться входы в гробницы или сокровищницы.

Их не всегда запечатывают – есть и другие способы защиты. А некоторые места предоставляют защите богов… Или закрывают только снаружи, а подступы изнутри остаются незащищенными…

Иногда это делается намеренно – родственники умерших приходят их навещать и оставляют им дары.

У одной стены Хепри остановился. Осветил стену и, шевеля губами, прочитал текст. Черные и зеленые знаки, казалось, плясали в огне.

Слышно было тяжелое дыхание товарищей.

Хепри осветил порог, потом необъятную черноту комнаты, в которую упирался коридор.

– Сюда, – коротко приказал он. – Я – первый.

Он шагнул внутрь – и, повинуясь какому-то наитию, резко свернул вправо, так что споткнулся и с гулким звуком и вскриком упал, загасив свой факел. – Стой! Правее! – с расширенными от ужаса глазами закричал жрец, поворачиваясь к следующему и выставляя руки, но он уже не успевал остановить…

Стон, грохот падения тела и грохот ставшей на место плиты.

– Демоны подземного мира!.. – закричал третий из отряда, непосвященный, и Хепри тут же оборвал его.

– Этого не изменить – ступай направо, – злым шепотом приказал он. Жрец весь дрожал, но владел собою.

Шагать наугад было очень страшно, но в их ремесле гибелью грозил каждый шаг.

Оставшиеся в живых двое грабителей сели рядом на полу и высекли огонь; они снова зажгли факел и в этом слабом свете увидели ужас на лицах друг друга.

– Ани, – прошептал третий.

Предводитель сурово кивнул.

– Да оправдают его боги.

Но оба знали, что боги уже не оправдают никого из них.

– Вперед, – шепотом приказал Хепри, и отряд двинулся дальше – теперь еще с большею осторожностью пробуя ногой каждую плиту и оглядывая расписанные картинами стены. Теперь у жреца-предводителя не осталось сомнений, что они на верном пути. Вот этот человек – в длинном парике и длинной белой одежде, с богатым воротником из золота – несомненно, сам умерший… Покрой одежды и пышность парика говорят, что это значительный человек, думал Хепри. Как и качество изображений, и то, что ему отведено несколько помещений…

Следующее, должно быть, погребальная камера.

Между комнатами не было дверей – открытый проход. Но это, может быть, такая же ловушка…

Хепри хотел шагнуть направо, но снова какие-то боги в последний миг перенаправили его. Молодой человек резко свернул налево и присел, сумев не упасть и удержать в руках факел. Товарищ последовал за ним.

Потом молодой жрец, из какого-то любопытства и осторожности, придвинулся к плите за порогом и надавил на нее ладонью – ничего, камень не подавался.

Кажется, здесь ловушки не было.

– Вот! – шепотом воскликнул Хепри, тяжело дыша от страшного и восхитительного открытия – он разгадал хитрость! – Гляди!

Плита справа повернулась от толчка рукой, на мгновение открыв страшный зияющий провал.

– Ах, ловкачи, – усмехаясь, пробормотал его товарищ. – Решили, что тот, кто избежит первой ловушки, попадет во вторую!..

– Да, – сказал серьезный Хепри. – Очень хитро. Но мы хитрее – идем.

Они медленно пошли вперед, и через несколько шагов Хепри остановил друга.

– Вот, – прошептал бывший слуга Амона. – Вот.

Впереди блестел гранитный саркофаг.

– Мы откроем его?.. – спросил его товарищ.

Хепри испытывал такой же ужас перед этим святотатством.

– Нет, – быстро прошептал он в ответ. – Здесь есть другое. Вот.

У той же стены, где стоял саркофаг, были расставлены драгоценные предметы. Таких Хепри еще не попадалось; юноша опустил трясущийся в руке факел, и блеск золота, серебра, бирюзы, малахита, жемчуга на мгновение ослепил его. Но не одни камни и металлы составляли ценность этих вещей – искусная работа еще увеличивала ее… Статуэтки богов и животных, кубки, ожерелья, браслеты… Молодой человек увидел серебряную чашу, инкрустированную сердоликом и наполненную золотыми перстнями.

– Какая добыча, – весь дрожа, прошептал его несдержанный товарищ.

Хепри обернулся к нему так, что мужчина отпрянул, опасаясь удара в лицо.

– Торжествовать здесь – смерть! – шепотом крикнул предводитель. – Забудешь себя, и с тобой случится то же, что и с Ани!

Оба открыли свои сумки, сразу поделить найденное – чтобы не лишиться по неосторожности сразу всего и чтобы между ними не случилось драки за добычу. Хепри делил драгоценности, и грабители убирали их к себе. Ему досталась та самая чаша с перстнями, две прекрасные алебастровые статуэтки, две – черного дерева и ожерелье, за которое можно было купить три таких, что он подарил своей возлюбленной.

На дне чаши молодой человек заметил блеск жемчуга… крупного и очень дорогого. Он промолчал. Это его часть добычи, он предводитель и ему полагается лучшее.

Сегодня им очень повезло.

Поверх драгоценностей навалили тряпья, сумки плотно завязали и надели на плечи – тяжело. Хепри почувствовал, как трудно будет выбираться наверх с таким грузом.

Он вытащил из своей сумки флягу с водой и жадно отпил, потом оделил водой товарища. Тот утер губы и поблагодарил. Хепри хмуро поглядывал на его лицо и думал, что драка за добычу вполне возможна… как всегда между такими людьми…

Только бы он послушался разума, ведь в таких делах нельзя без товарищей.

Хепри шепотом напомнил другу, где они обнаружили ловушки и куда нельзя ступать. Он кивнул.

Гробницу покинули беспрепятственно, и двое грабителей уже приготовились вздохнуть с облегчением… как вдруг Хепри что-то почудилось…

– Тихо. Слушай, – шепотом сказал он и напряг слух, опустив факел, чтобы не выдавать отряд.

Шорох, шаги. Как будто бы. Потом тишина.

Потом топот и свет факелов, и крики!

– Вот они! Держи злодеев!..

– Вперед! – закричал Хепри, опомнившийся первым, и бросился к выходу; это сдвинуло с места его остолбеневшего товарища. Можно было уже не скрываться. Грабители неслись огромными прыжками, спасая свои жизни; Хепри помнил дорогу, потому что всегда запоминал, но боялся, что заблудится… что тогда?

Топот и факелы; Хепри казалось, что ему уже жгут огнями спину.

– Смерть злодеям!..

Смерть?

– Эй! – закричал Хепри наверх, оставшемуся снаружи товарищу; он узнал дыру, в которую они проникли, но со страха ему казалось, что он мог ошибиться. – Поднимай! Поднимай!..

К ним упали веревки.

Бывший жрец ухватился за них, не проверив, как и на чем они держатся, и полез. Дрожащие руки сводило болью, ему казалось, что вот-вот веревки оборвутся под грузом тела, отягощенного наворованным добром. Но вот его дернули кверху, так что Хепри ободрал плечо о камень, и он упал на третьего грабителя; его тело смягчило падение Хепри, зато его товарищ отшиб себе всю спину. Но он не позволил себе даже вскрикнуть и тут же вскочил.

– Второй!.. – шепотом крикнул Хепри. Оба бросились к дыре, но тут услышали такое, отчего даже у бритоголового жреца, казалось, встали дыбом волосы… крики и борьба…

– Схвачен! Бежим! – крикнул его товарищ и кинулся прочь без всяких раздумий.

Хепри мгновение помедлил, но мысль о возлюбленной сама заставила его ноги последовать за товарищем. Как будто со стороны он видел себя, мчащегося как заяц, с нечеловеческой быстротой и ловкостью взбирающегося на стену и переносящегося через нее, это показалось одним прыжком. Оба грабителя благополучно выбрались наружу и припустились бегом, не обменявшись даже словом.

Только когда впереди показалась блестящая под луной река и барка Диона, они позволили себе сбавить скорость.

Задыхающиеся, покрытые потом, грязные с головы до ног преступники посмотрели друг на друга и не увидели на лицах друг друга никакого удовлетворения.

– Половина твоя, – сказал Хепри, похлопав рукой по своей сумке.

Его товарищ кивнул.

– Ани и Нубнефер, – сказал он, и его губы скривились. – Нубнефера будут пытать и выпытают наши имена.

Хепри вдруг рассмеялся – так, что сложился пополам, схватившись за живот. Его товарищ смотрел на него как на сумасшедшего.

– Ты не с ума ли сошел?

Хепри только махнул рукой и двинулся вперед.

Нубнефер не знал его имени, как не знал его и этот человек. Хепри был слишком осторожен, чтобы называть свое имя товарищам, они знали его как Са-Имхотепа – “сына Имхотепа”.

Большое кощунство, но не большее, чем то, что они совершили.

========== Глава 28 ==========

Подземная камера пыток была освещена факелами и ало рдеющими жаровнями, приготовленными для допроса. Нубнефер висел, подвешенный за ноги – лицо было багровым от прилива крови. За ним стоял полуголый плечистый палач с факелом.

Этим факелом жгли преступнику спину, красную, вспузырившуюся, шипящую, как мясо на сковороде. Несчастный тихо, беспрерывно стонал. Он рассказал все что знал, как только его ввели сюда – но его мучили уже второй час, добиваясь чего-то, чего он не мог дать…

Высокий красивый человек в белой одежде, чуждый в этом окружении, медленно обошел преступника – на лице не было и следа жалости. Неб-Амон остановился напротив пытаемого, так что обезумевшие глаза Нубнефера теперь таращились в его собственные – прекрасные черные глаза, которые могли с равною легкостью обещать и жизнь, и смерть.

– Скажи мне имя, – шепотом приказал верховный жрец. – Настоящее имя вашего главаря. Или тебя изжарят целиком.

– Са… И… Имхотеп… – прошептал бедняга и обвис, лишившись чувств от мучений.

Неб-Амон несколько мгновений с омерзением смотрел на осквернителя святейшего из святейших мест – места, вверенного ему, первому пророку Амона!.. И он еще смел глумиться над именем Имхотепа!..

– Снимите его, окуните в воду и продолжим, – ровным голосом приказал он. – Я достану из него это имя, даже если придется пытать его всю ночь.

– Великий ясновидец, – осмелился заметить один из помощников.

Неб-Амон резко обернулся к нему, изумленный вмешательством.

– Великий ясновидец… Этот злодей, может быть, не лжет…

– Как не лжет? – спросил Неб-Амон, подняв брови.

– Может быть, главарь и его обманул, – ответили ему. – Предусмотрел поимку сообщников и назвался чужим именем.

Неб-Амон мгновение думал, схватившись за подбородок.

– Снимите его, – резко приказал он.

Пока приказание споро и почтительно выполнялось – преступник от прикосновений к обожженным местам очнулся и истошно закричал, потом снова потерял сознание – Неб-Амон раздумывал над этими словами и наконец понял, что они могут содержать истину. Да, это возможно.

Тогда к обвинению в осквернении Запада прибавится еще обвинение в святотатстве, холодно подумал верховный жрец. Как этот преступник только посмел тронуть своим поганым языком имя Имхотепа!..

– Отправьте его обратно в темницу, – приказал Неб-Амон и быстро покинул помещение.

Этого завтра казнят, он уже бесполезен. Но главный злодей все еще на свободе.

Но Неб-Амон схватит его – и когда это произойдет, участь того, которого сейчас допрашивали, покажется ему желанной.

Домой великий ясновидец пришел на рассвете – усталый и полный давно копившегося гнева, который не утолила даже поимка одного из преступников. Он стремился к жене, чтобы она его успокоила…

Но прежде чем войти к Ка-Нейт, Неб-Амон тщательно вымылся и переменил одежду. Он не может осквернить ее тем местом, где только что побывал, и этой мерзкой тварью, которую допрашивал.

Ка-Нейт спала – ее лицо было безмятежно, рука покоилась на животе. Муж улыбнулся и, наклонившись над нею, нежно поцеловал в губы. Они были сладостны, как лепестки лотоса.

Ка-Нейт улыбнулась и открыла глаза, протянув руки к дорогому супругу и господину.

– Где ты был?.. – прошептала она.

– Это прошло… Сейчас я с тобой, – улыбаясь, ответил Неб-Амон. Он лег к ней и привлек ее к себе, погружая руку в ее ароматные волосы. Мир перестал существовать для них.

А на другое утро их разбудил явившийся в дом стражник – вестник, объявивший о его приходе, вырвал господина из объятий жены, так что Неб-Амон разгневался; но когда узнал причину, осыпал явившегося золотом.

Это был тот самый предводитель поискового отряда, которого великий явновидец распекал несколько дней назад за лень. И этот стражник сейчас сиял от счастья и гордости, слушая похвалы своего господина.

Он принес ему золотой перстень со скарабеем, найденный на том месте, где позавчера ночью застигли грабителей мертвых.

Вина Хепри была доказана без всяких сомнений.

***

– Поймал ли ты преступника, которого разыскиваешь? – спросила Ка-Нейт.

Неб-Амон изумленно посмотрел на нее – меньше всего он ожидал такого вопроса.

Он даже не знал, что жене известны его дела!

Ка-Нейт казалась совершенно спокойной, она сидела рядом в кресле, руки покоились на животе.

Дитя, подумал Неб-Амон, нельзя тревожить дитя – как она не понимает?

– Я поймал одного из его шайки, – сказал великий ясновидец, очень недовольный тем, о чем приходится с ней говорить. Он надеялся, что на этом жена замолчит, но она снова спросила – с таким же видимым спокойствием:

– Кто этот человек?

– Главарь? – спросил верховный жрец.

Ка-Нейт посмотрела на него и улыбнулась – с упреком.

– Ты думаешь, что мне ничего не известно? Я знаю – ты подозреваешь несчастную Тамит.

– Да, – холодно сказал Неб-Амон. Он мог бы приказать жене замолчать, но не мог – почему-то.

– Кто бы это ни был, она не виновата, – сказала Ка-Нейт, сжимая пальцы – муж не видел, как они дрожали. – Даже если грабитель – ее муж или друг. Ты законник, господин, и ты это знаешь…

Неб-Амон беззвучно рассмеялся. Такого еще не было – чтобы жена учила его закону.

– Как законник, – холодно сказал он, – я сужу, имея доказательства, и осуждаю причастных. Если эта служанка пользовалась тем, что отнято у обитающих на Западе, она причастна и виновна, и будет осуждена.

Ка-Нейт потеряла самообладание.

– Но она не может быть виновата!..

– Я знаю, что ты почему-то любишь ее, – сказал ее муж. Великий ясновидец взглянул на Ка-Нейт так остро и сурово, что она вздрогнула.

– Но законник не может быть пристрастен, и потому судить – не женское дело… – сжимая губы, сказал Неб-Амон.

Ка-Нейт усмехнулась.

– Ты беспристрастен? Неужели?

Такого он не ожидал.

– Я не желаю больше говорить с тобой об этом, – сказал Неб-Амон. – Такие разговоры вредны нашему ребенку. Ты можешь идти.

Это был приказ уйти – хотя и смягченный. Между ними такое бывало очень редко. Бледная и суровая Ка-Нейт встала и, поклонившись, удалилась.

Бедная, бедная Тамит, думала она. Неужели она снова сошлась с недостойным человеком? Что за несчастная судьба!

Но она должна спасти эту женщину, должна вмешаться…

***

Тамит то хохотала, то рыдала, то снова принималась хохотать, перепугав всех своих слуг. Коптосская служанка убежала из дома со страха – а госпожа даже не заметила.

Она замечала только то, что у нее внутри.

Она опять была беременна – чувство, что ее способность рожать убита и она в безопасности, обмануло ее, как обманывало ее все на свете. Тамит заметила свое состояние на второй день отсутствия мужа, и, сопоставив все признаки, больше не сомневалась. Она была беременна. От этого преступника, еще неизвестно в какой мерзости повинного.

Может, принять яд для очищения – один из многих, которые убивают плод? Если Тамит и умрет, это может быть спасением от намного более худшей участи. Но где их достать, эти яды?

И я хочу жить, лихорадочно прошептала женщина. Я хочу жить. Пусть умрут все преступники, окружающие меня, и первым тот, от которого я зачала – только дайте мне жить!..

Хепри не вернулся и на третий день.

Тамит решила, что прогонит от себя слуг, возьмет все оставшиеся ценные вещи и уедет. Хепри погиб – это ясно.

Но ее муж вернулся.

Тамит поглядела на его бледное затравленное лицо – наверняка принес плохие вести. Она подумала о том, какую весть сообщит ему сейчас, и вдруг снова принялась хохотать и рыдать. Хепри, тут же забыв о своих несчастьях, бросился к ней и стал ее успокаивать.

– Все хорошо, – бормотал он. – Я спасся, я разбогател, и мы спасемся, госпожа!

– Я беременна, – смеясь, прорыдала Тамит ему в голое грязное плечо.

Он резко выпустил ее из объятий, а Тамит продолжала хохотать – она смеялась и смеялась, так смеялась, что, наверное, могла потерять ребенка без всяких снадобий. Ну же, Хепри, скажи то, что я жду – что я тебе больше не нужна!

Тамит наконец увидела лицо своего мужа и перестала смеяться.

– Это правда, госпожа? – тихо спросил Хепри.

Тамит кивнула.

– Ну, что? – весело и яростно спросила она. – Доигрался со мной? Натешился?

Он метнулся к ней и схватил ее в объятия.

– Теперь меня никто не разлучит с тобой, – прошептал он. Его слезы омочили Тамит шею, юноша зарылся лицом в ее волосы, прижимая ее к себе, точно сам был матерью, а она – его ребенком. – Никто, даже смерть теперь не разлучит нас, – прошептал Хепри, и Тамит вдруг стало очень страшно.

– Что мы будем делать? – спросила она.

– Бежим, – немедленно ответил муж. – Бежим сегодня же. У меня еще есть друзья, и я вернулся вдвое богаче, чем был.

Он обмылся и переоделся в простое чистое платье – так, что мог сойти за человека почти любого занятия.

Прячась от слуг, они немедленно увязали свое богатство в узлы и в тот же день покинули дом. Судьба гнала их дальше, дальше – на север.

***

Их захватили через два дня.

Хепри и Тамит думали, что скроются где-нибудь в Та Кемет, их богатство даст им защиту. Но никогда не надеялись на это всерьез – несчастные молодые люди с каждым часом все сильнее чувствовали, что сети вокруг них стягиваются все туже. Они даже хотели бежать через границу и морем уплыть в другую страну – неслыханный и отчаянный поступок: путешествия были очень опасны, а надменные дети Та Кемет не чувствовали себя дома нигде, кроме своей благословенной… и непонятной никому, кроме них самих, страны. Но им не дали этого сделать.

Прямо на городской улице их остановил вооруженный отряд; Хепри выхватил нож и тяжело ранил одного из воинов. Его ударили в лицо и в живот, лишив сознания, и скрутили, точно пленного враждебной страны. Так же связали его подругу, рыдающую и дерущуюся как кошка. Тамит тоже получила удар в живот и в испуге за себя прекратила сопротивление.

Ее связали таким же образом, как и ее мужа – никто не знал, что она беременна, и никому не было до этого дела.

Несчастный Хепри не предполагал, сколько сил брошено на его поиски – не только воины Амона, а также личная стража верховного жреца, но и воины самого фараона, разгневанного таким дерзким святотатством. Ничтожный слуга удостоился внимания его величества… только погубив себя. Только потревожив святыни Та Кемет. Иначе никто бы его не услышал.

Арестованных везли на корабле обратно в столицу.

Они сидели на палубе рядом, спина к спине, связанные по рукам и ногам, и над ними нависали стражники с обнаженными мечами – так, точно в таком жалком состоянии они еще могли оказать сопротивление вооруженным воинам. Тамит посмотрела на берег и увидела, что у реки собираются зеваки, смеются и кричат, показывая на них пальцами. Вот ее слуха достиг радостный детский голос:

– Преступники! Пойманы преступники, их везут на казнь!

Женщина вздрогнула и опустила голову, замерла, точно статуя, только пылающие щеки выдавали невыносимый стыд. Она спиною почувствовала, как пошевелился Хепри.

– Развяжи мою жену, – сказал он стражнику, подняв голову и посмотрев ему прямо в глаза. – Развяжи немедленно.

Это прозвучало как приказ.

Стража остолбенела; а потом корабль покачнуло и воину пришлось удерживать равновесие. Только это уберегло Хепри от немедленной расправы – стражник вспомнил, что приставлен охранять, а не казнить.

– Молчать! – сказал воин, тяжело дыша от ярости; он приставил меч к обнаженному горлу. – Молчать, преступник! Ты оскверняешь воздух, как куча грязи под солнцем!

Хепри не дрогнул; он глядел прямо в глаза стражнику, потрескавшиеся губы растянулись в улыбке.

– Развяжи мою жену, или я прокляну тебя – здесь, – сказал он. – Ты знаешь, что я проклят и быть со мною рядом опасно?

– Чтоб тебя сожрал Апоп*! – воскликнул воин, отскакивая от него с расширенными от страха глазами.

– Моя жена беременна, – сказал Хепри. – Развяжи ее и дай ей воды.

Воины посмотрели друг на друга, потом, неизвестно какими доводами больше убежденный, первый стражник схватил Тамит за плечо и, развернув к себе спиной, перерезал веревки на руках.

– Ноги не развяжу, – буркнул он. – Сбежишь.

Тамит со стоном стала растирать руки, на которых остались багровые следы.

– Вы сами демоны, – пробормотала она. – Я ношу дитя, и вы так жестоки со мной!

Скрученный Хепри попытался дотянуться до нее, чтобы хотя бы еще раз коснуться… может быть, напоследок… но женщина не смотрела на него.

– Я хочу пить, – сказала она и облизнула губы сухим языком. – У меня даже в глазах не осталось воды! – воскликнула Тамит, лицо ее дернулось, точно она хотела заплакать.

– Карауль их, я сейчас принесу ей воды, – сказал первый стражник второму, и ушел.

Тамит с жадностью пила из глиняной фляги – теплая вода имела привкус глины. Только выпив больше половины, она услышала хриплое дыхание Хепри и оттолкнула рукой воду.

– Дайте ему тоже!

– Дайте! – воскликнула она и схватилась за живот. Стражник испугался, что ей станет плохо, и выполнил ее приказ.

– Чтоб ты захлебнулся, – пробормотал он, пока поил молодого человека; от качки и оттого, что Хепри не мог придерживать флягу связанными руками, часть драгоценной воды пролилась на его подбородок и грудь. Влага сразу же стала высыхать – так было жарко. Солнце нещадно пекло обнаженную голову, и юноша с ненавистью покосился на головные платки охранников.

– Жарко, – пробормотал он. – Как жарко.

– Ра печет тебя за твое преступление, – отозвался его собеседник, возненавидевший Хепри за то, что тот ему угрожал и смог испугать. И за то, что он бывший жрец и, наверное, колдун…

– Уведите нас с солнца, – стала умолять Тамит, воспользовавшись минутой. – Уведите, или мое дитя изжарится в моем чреве, и я умру, и вы не довезете меня живой…

– Да будьте вы прокляты, – рявкнул первый стражник, не двигаясь с места, и Тамит уже смирилась с тем, что ее мучения не облегчатся.

А потом вдруг ее грубо подхватили под руки и потащили к каюте. Втолкнули туда, и Тамит упала на колени, не веря, что ей сделали такое послабление…

А потом она закричала:

– Дайте мне моего мужа! Дайте! Или я умру!

Послышалась отборная брань, потом молчание… потом возня и ругань снова, и к ней втолкнули Хепри.

Тамит вскрикнула от неожиданности. Несчастный молодой человек повалился к ее ногам, не в силах выпрямиться и даже сесть, не то что встать.

Тамит слышала шаги и бряцанье оружия – стражники вставали на караул у обоих выходов. Бежать было невозможно.

– Садись ко мне спиной, – прошептала Тамит и сама подняла мужа, посадив его. Она стала распутывать узлы на его веревках – они подавались плохо.

Поднялся полог, и показалось свирепое лицо охранника. Тамит уронила руки.

– При попытке к бегству зарубим обоих! – рявкнул воин.

– Вас самих казнят, – сказала Тамит.

Стражник усмехнулся.

– Нам простят ваши жалкие смерти и вознаградят за поимку.

Их с Хепри оставили вдвоем.

Тамит снова принялась за узлы. Они не поддавались пальцам; плача и кусая губы, женщина бросила попытки – пальцы болели и распухли.

А потом наклонилась и стала грызть веревки зубами. Потом снова принялась дергать их, потом снова стала помогать себе зубами.

Наконец мокрые веревки упали.

– Мои ноги, – Тамит протянула к мужу связанные ноги, а сама принялась развязывать его.

И тут в каюту ворвались двое стражников и стали избивать молодого человека.

– Ты! Осквернитель! Мерзкий шакал! – каждый выкрик сопровождался пинками по беззащитной спине, бокам и ребрам.

– Оставьте его! – пронзительно закричала Тамит.

Воины выпрямились, тяжело дыша. Избитый юноша лежал как мертвый, по голому телу наливались синяки.

– Еще одна такая попытка, и он умрет, – пригрозили Тамит стражники и быстро вышли.

Хепри не связали снова.

Тамит, плача, наклонилась над ним. В этот миг ей было смертельно жалко его; она погладила пальцами его голову, коснулась плеч, и юноша дернулся и слабо застонал.

А потом открыл глаза и улыбнулся.

– Когда нас будут выводить, – прошептал он, – я соберу силы и вырву меч у одного воина. Я отправлю в подземный мир нас обоих, госпожа, и мы избежим мучений.

Тамит затрясло. Нет, нет!

– Нет, Хепри, нет, нас еще могут пощадить, – прошептала она, успокаивая его, думая только, как бы он и в самом деле не сделал то, что хотел. – Ты же помнишь, как милостива госпожа Ка-Нейт! – сказала Тамит.

Он покачал головой.

– Ее доброта не рассеет тех сил, что овладели нами, – прошептал падший жрец Амона. Он закрыл глаза и словно бы заснул у нее на коленях.

Но Тамит знала, что ее убить он уже не попытается – и хорошо. Хепри, без сомнения, будет казнен, а вот она… она…

Хепри не знает, что госпожа Ка-Нейт ее любит. Она сама скоро должна родить – Ка-Нейт очень пожалеет Тамит, и, конечно, будет просить за нее своего супруга… И ведь Тамит не виновата – она не знала, откуда Хепри получил свое богатство, он и ее обманул…

Хепри пошевелился у нее на коленях.

– Какое блаженство, – сказал он, улыбаясь – невероятно. – Я готов был бы умереть прямо сейчас, возлюбленная, на твоих коленях… у твоих ног…

– Ш-ш-ш, – прошептала Тамит, сама лихорадочно думая.

До окончания пути ей следует как можно сильнее разжалобить стражников. Они уже втайне жалеют ее… может быть, даже думают, что она не виновата…

Матерей в Та Кемет очень почитают…

– Госпожа, – вдруг шепотом позвал ее Хепри.

– Что, любимый? – нежно ответила она, даже не вдумываясь в то, что сказала.

Он расплылся в блаженной улыбке и потянулся к ней руками. Тамит усадила его, и он упал к ней в объятия.

– Я прошу тебя… дорогая госпожа… окажи мне милость, – прошептал он. – Боги вознаградят тебя за это…

– Какую? – спросила Тамит, предчувствуя недоброе.

– Задуши меня моей веревкой, – попросил Хепри.

Женщина отдернулась так резко, что он упал и застонал, ушибив голову.

– Я совсем слаб – ты сможешь, – прошептал Хепри. – Я буду счастлив умереть от твоей руки, моя госпожа… Ты избавишь меня от страшной участи…

– Что ты сделал? – спросила Тамит.

Только сейчас она поняла, что все еще не знает этого. Хепри молчал до самого конца – а от стражи они не слышали ничего, кроме брани.

– Я крал добро мертвых… Грабил Запад… – прошептал Хепри.

– О великий бог, – одними губами проговорила Тамит.

Она вдруг почувствовала острейшую ненависть к человеку, чья любовь была так сильна, что задушила ее. Были преступления страшнее этого – но немного.

– Убей меня, – попросил Хепри снова.

– Веревка слишком коротка, – с ненавистью ответила Тамит, отпихивая остатки веревки – они и в самом деле были коротки.

Хепри затих.

Тамит подползла к выходу из каюты и крикнула:

– Эй!

– Чего тебе? – тут же отозвался грубый голос.

– Невинное дитя в моей утробе просит есть! Мы голодны! – крикнула Тамит. – Будьте милосердны, господа!..

– Сейчас, – ответили ей.

Тамит спрятала в ладонях торжествующую усмешку.

Уверенность, что ее пощадят, крепла с каждой минутой.

– И у меня есть еще одна нужда, – стыдливо прошептала она стражнику, принесшему ей миску похлебки.

Тот изумленно взглянул на нее, потом догадался. Кивнул.

Кажется, к ней уже почти перестали испытывать враждебные чувства.

Они прибыли в столицу утром следующего дня.

* Великий змей, извечный враг Великого бога – Ра.

========== Глава 29 ==========

Хепри не показывал страдания и стыда, когда их сводили по мосткам – хотя это, должно быть, потребовало от него огромного усилия. Бывший жрец величайшего бога превратился хуже, чем в ничто. Когда-то он считал себя ничтожным слугой – но при этом не сознавал наполнявшей его гордости, гордости своей принадлежности к высочайшим посвященным страны. Только теперь Хепри понял, что такое быть ничтожеством.

Ему недолго оставалось быть и Хепри. Скоро у него отнимут это имя, и он станет тем, кого не называют.

Тамит шла рядом – и как будто далеко. Она и чувствовала себя далекой… и хотела быть далекой. Тамит никогда бы не нашла в себе ничего, что побудило бы ее объединиться с таким отверженным на глазах у толпы. На них уже глазели, громко обсуждали… и стали бы кидать камни, если бы стража не оттесняла любопытных, порою орудуя дубинками: весть о том, за что осуждены эти двое, распространилась как пожар, и общая ярость против них была неподдельной.

У Хепри были связаны за спиной руки и избито все тело. У Тамит руки были свободны, и тело не пострадало. Она хорошо воспользовалась оставшимся временем, чтобы расположить к себе стражу. Охранники даже шли на расстоянии, чтобы не задеть и не ушибить беременную женщину… которая как будто бы и вправду была ни при чем – не могла же она грабить усыпальницы вместе с этим человеком!