Текст книги "Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 59 страниц)

Аменемхет понял, что там могла быть стража, только когда свалился в траву. Он огляделся, вдруг с ужасом вообразив, что было бы, если бы его на этом поймал отец…

Где же Тамит? Где его женщина?

Он увидел ее через несколько шагов – Тамит поднялась из травы, на которой лежала без всякой подстилки. Ее полупрозрачное белое платье было перепачкано зеленым соком, но она была так красива, что юноша замер, начисто забыв, зачем сюда явился. Тамит смеялась, приближаясь к нему и протягивая руки – женщина из его детства, которой он мечтал обладать уже тогда и наконец получил. Может ли это быть?

Тамит страстно обняла его, и они страстно поцеловались.

– Мой прекрасный господин, – задыхаясь, нежно сказала она, глядя в его полные обожания глаза. – Как я мечтала о тебе…

Дрожа от нетерпения, он упал на колени и потянул кверху тонкую ткань, скрывавшую ее. Ее живот еще округлился, но это привело юношу в восторг; он обнял свою женщину за талию и стал целовать этот смуглый живот, а она изогнулась и стянула платье. Одурманенный и счастливый, юноша увлек ее в траву.

Потом он лежал рядом, обнимая ее, хотя их могли застать. Но Аменемхет никак не мог от нее оторваться.

– Я хочу, чтобы ты была моей, – угрюмо сказал он.

– Я принадлежу твоему отцу, господин, – грустно сказала Тамит.

И вдруг Аменемхет приподнялся и так взглянул на нее, что женщина вжалась в землю, беспомощно вскинув руки.

– Он касался тебя? Отец?..

Глаза его так сверкали, что Тамит часто задышала от страха и восторга. О, как он хорош. Он почти готов…

– Нет, – сказала она, и Аменемхет вздохнул с огромным облегчением.

– Но он имеет на это право, – печально напомнила Тамит; она увидела на лице Аменемхета ярость, которая могла бы подвигнуть ее гордого юного любовника…

На многое, что бы ей хотелось!

Но Аменемхет только встал. Он вдруг поднял ее следом за собою, прижал к себе и поцеловал.

– Скоро я стану мужчиной по закону, Тамит, – сказал он. – И тогда…

Тамит прижала палец к губам, потом прошептала, кивнув в сторону стены:

– Беги, дорогой, тебя увидят! Я боюсь за тебя!

Он храбро улыбнулся, потом снова притянул женщину к себе и поцеловал. А потом бросился к стене… и не нашел ничего, за что мог бы уцепиться.

Тамит пережила настоящий ужас, пока Аменемхет не нашел выступ, на который мог опереться ногой, чтобы вспрыгнуть на стену. Менее ловкий и сильный человек не справился бы с этим; потому, наверное, стена садов гарема так невысока.

Тамит счастливо засмеялась.

Через месяц после того, как Аменемхет отправился в школу снова, к Тамит пришел человек, которого она слишком хорошо помнила и предпочла бы никогда больше не видеть. Врач Уну.

– Ты опять здесь, – сухо и сдержанно сказал он. Но Тамит чувствовала, что он испытывает – отвращение, гнев, презрение. И почему-то чувства этого человека оскорбили ее больше чувств Неб-Амона… больше чувств всех господ…

Этот человек был таким же слугой дома, как когда-то она, но притом уважаемым и незаменимым. А женщин вроде нее можно менять хоть каждый день…

– Ложись, я тебя осмотрю, – приказал врач, ничего больше не сказав насчет нее. Хотя что говорить, когда и так все ясно? Морщась от надавливающих на ее тело рук, которыми он словно бы смотрел, Тамит вдруг поняла, что Уну догадывался о том, кто покусился на госпожу Ка-Нейт много лет назад…

– Ты здорова, – наконец заключил врач, отстраняясь и встряхивая руками, точно ему было противно ее обследовать – хотя, наверное, действительно противно.

Их взгляды встретились, и Тамит прочитала в его глазах: почему ты здорова, а моя любимая госпожа – мертва?

Тамит улыбнулась.

– Спасибо, любезный Уну.

Он вздрогнул и вышел, не попрощавшись. А Тамит продолжала улыбаться, глядя ему вслед. Она была уже на седьмом месяце… совсем скоро.

Ее юноша учится вдалеке, и хорошо, Аменемхет не увидит, как она совсем растолстеет, а главное, как будет рожать. Он приедет только через полгода после того, как появится его ребенок.

Принимать ребенка, наверное, придется все тому же несчастному Уну… ничего не поделаешь.

Роды наступили точно в срок – Тамит сидела под деревом в саду и как раз думала о том, что уже пора, как почувствовала схватки. Она испугалась, но быстро овладела собой. Все будет хорошо. Придерживая живот, Тамит побежала в дом и позвала слугу, сказав, что рожает.

Тот умчался и вернулся с Уну.

Боги, несомненно, были благосклонны к Тамит в этих делах – она почти совсем не мучилась, разрешилась от бремени еще легче и быстрее, чем с Хепри. Наверное, в доме и саду даже не услышали, что происходит: Тамит вскрикнула не больше нескольких раз.

Это был мальчик.

Осознав это, Тамит засмеялась, совершенно счастливая. Вот еще один наследник Неб-Амона – и он никуда от него не денется.

Ее радость поколебалась, когда ребенка у нее отобрали.

Тамит даже не успела рассмотреть хорошенько, красив он или нет, на кого похож… даже познакомиться не успела с тем, кого носила под сердцем, как его уже отобрали. Тамит знала, что ничего здесь не совершается по ее воле, но впервые стало так больно и мерзко.

Как это мерзко – когда у матери могут отнять ребенка, и с такой легкостью, точно он принадлежит не ей, а чужим людям.

Хотя так и есть. Тамит утешилась тем, что Аменемхет наверняка возмутится против этого… он серьезный юноша, которого тянет к справедливости, и который, конечно, захочет вернуть ребенка его матери.

Но пока ей не только не приносили его на кормление – даже увидеть не позволяли. Тамит попросила слуг хотя бы узнать и сказать ей, как назвали мальчика.

Ей сообщили, что его зовут Аменхотеп – «Амон доволен», именем многих царей и высшей знати. И, конечно, всесильный Амон с рождения простер над этим мальчиком свою длань…

От Тамит не зависит ничего в его судьбе – с этим ребенком поступят так, как решит властитель дома.

Несколько дней у нее болели груди, переполненные молоком, и сердце. Но потом она приказала себе успокоиться – ведь она знала, что будет именно так.

Конечно, Неб-Амон никогда не оставил бы… свое дитя… такой матери. Наверное, мальчика поручат Мерит-Хатхор, которая воспитала всех его детей…

А вот как теперь поступят с Тамит? Не превратится ли этот дом для нее в такую же тюрьму, как и та тюрьма – вечную? А может, ее тайно убьют, вот так же, как притащили сюда?

Тамит вдруг стало так страшно, что она несколько дней не могла уснуть. Но ничего не менялось, и Тамит успокоилась… осознав, что сейчас она ничем не может защитить себя, и если ее, например, решат отравить или заколоть ночью, это будет сделано.

Но никто ее не убивал, и Тамит поняла, что в ближайшее время этого и не случится. Неб-Амон уверен, что надежно похоронил ее здесь, и не будет возражать, даже если она останется тут до смерти. Его это никак не трогает и не может затронуть – он ни разу не приходил к ней после того первого свидания, она жила отдельно от всей его семьи, под надежной стражей и под присмотром. Почему он все-таки ее не убил – ведь она доставляет ему беспокойство?

Наверное, действительно не хочет отягощать и без того отягощенное сердце.

И бережет ее на случай, если она понадобится своему сыну. А может, боится слухов… теперь, наверное, полгорода знает, что у Неб-Амона появилась женщина…

Так что все ждут, пока она зачахнет сама. Если ее и убьют, это сделают не сейчас – это опасно, люди заподозрят.

========== Глава 48 ==========

Хепри остался один – совершенно.

Аменемхет, которому исполнилось шестнадцать лет, покинул школу и отправился домой. А потом вернулся в храм, но уже не учеником и не другом четырнадцатилетнего Хепри, а заклинателем Амона. Высокая должность для юноши, но Хепри знал, что Аменемхет не задержится и на этой ступени – у него есть все, чтобы быстро подниматься дальше.

И он этого достоин.

Хепри как раз вернулся с уроков в спальню и стал убирать свои письменные принадлежности, как его кто-то окликнул. Он ощутил, что вокруг наступила тишина – мальчишки перестали шуметь и даже разговаривать…

Хепри, теперь юноша, резко повернулся и встретился взглядом с красивым молодым жрецом в длинной белой юбке, плотно обхватывавшей крепкие длинные ноги. Аменемхет улыбался, и сверкающий золотой амулет на его груди словно тоже приветствовал старого товарища…

Юноша издал радостный возглас, и друзья обнялись. Потом Хепри почувствовал аромат, исходящий от холеного тела его покровителя, и это сразу напомнило ему о разнице между ними. Теперь еще большей…

Хепри отстранился и поклонился, а Аменемхет милостиво склонил голову.

Вдруг перед глазами младшего возникла та самая картина, которую мать нарисовала ему, когда прогнала от себя – Аменемхет приходит к нему как первый пророк Амона, а Хепри падает перед ним ниц и плачет от счастья, когда его допускают к руке…

Легко может быть так. Почему бы и нет?

– Как ты живешь теперь? – сурово и печально спросил Хепри. Он вспомнил о матери. Как-то она там, несчастная? Он даже не знает, кого она родила…

Аменемхет улыбнулся и, обняв его за плечи, повел к двери. Никто, конечно, не воспрепятствовал; многие мальчишки кланялись жрецу с еще большим почтением, чем собственным наставникам – а ведь совсем недавно он жил в этой спальне с ними рядом, ел с ними за одним столом и отвечал урок тем же учителям…

Друзья направились во двор. Видя Хепри рядом с Аменемхетом, никто не остановил нищего юношу, хотя был будний день.

– У меня много обязанностей, – значительно сказал Аменемхет. – Меня часто вызывают в богатые дома читать здравицы и отгонять злых духов, а еще я отправляю службы здесь. Ты видел?

Хепри мотнул головой.

Он вдруг подумал, что его собственного отца к девятнадцати годам едва допустили к ношению факела во время процессий. Этот молодой человек к девятнадцати годам, наверное, займет место старого Симута, четвертого хему нечер…

Сейчас на месте Симута какой-то незначительного вида пожилой жрец, которого к этому времени, конечно, найдется повод заменить. Скрывая злость и зависть, Хепри отвернулся.

Аменемхет положил руку другу на плечо.

– Я позабочусь о тебе, будь уверен.

“О моей матери ты уже позаботился”.

Не поднимая глаз, юноша кивнул.

– Спасибо, господин.

Аменемхет его не поправил.

– Как моя мать? – тихо спросил Хепри. – Я так давно не видел ее, и так тоскую…

Аменемхет как-то судорожно вздохнул.

– Она родила девять месяцев назад, мальчика. Его назвали Аменхотепом, – прошептал юноша. – Сейчас его воспитывает Мерит-Хатхор, она будет растить его как меня и мою сестру…

“А моя мать? Разве Мерит-Хатхор родила этого ребенка?” – чуть не выкрикнул Хепри.

– Я скоро женюсь, – так же тихо сообщил Аменемхет, и тут младший товарищ отступил и чуть не сел прямо на землю.

– Как? – прошептал он. – А как же мать? Ты бросил ее?

Красивое лицо Аменемхета стало жестким, на губах появилась улыбка, какую Хепри видел на губах его отца. Такая улыбка не предвещала ничего хорошего.

– Нет, и не брошу, – наклонившись к самому уху Хепри, прошептал он. – Я ее люблю. Она будет моей.

Хепри содрогнулся от ужаса, хотя только что сам напрашивался на такой ответ.

– Она же на двадцать лет тебя старше, – прошептал юноша.

– На девятнадцать, – поправил Аменемхет. Они по-прежнему шептались, так что никто вокруг ничего не мог расслышать.

– Кроме того, при дворе нередко так бывает – новый Хор наследует гарем отца: это значит – всех женщин, даже если они старше его, – шептал Аменемхет. – Твоя мать очень красива, никакая девица из тех, с кем меня знакомили, не стоит ее…

Хепри усмехнулся, но возражать не стал. Никто бы на его месте не стал.

Их жизни так сложно и пугающе переплелись, что узлы было уже не распутать – можно было только разрубить. Но Хепри рубить не станет.

– Но ведь твой отец жив, – прошептал он. – На что же ты надеешься? Ведь моя мать его наложница, а не твоя?

– Отцу пятьдесят семь лет, – прошептал в ответ Аменемхет.

Хепри отпрянул от него, глядя на юношу в ужасе.

– О чем ты говоришь? – прошептал он.

Аменемхет улыбнулся.

– Только о том, что никто не живет вечно, – ответил он. Если бы он не перестал улыбаться при этих словах, Хепри убежал бы от него в страхе и омерзении, но Аменемхет помрачнел, заговорив о смерти отца. Он любил его, как бы ни вожделел к его женщине.

Юноши перемолчали опасный момент.

– А на ком ты женишься? – задал Хепри более безопасный вопрос.

Аменемхет вздохнул.

– На знатной госпоже, дочери жреца Тотмеса, – ответил он. – Ее зовут Неферу-Ра*, и ей четырнадцать лет.

Хепри вздрогнул.

– Хотел бы я увидеть ее, – сказал он.

– Увидишь, – милостиво обещал молодой жрец. – Когда она появится в храме, я приведу ее к тебе – эта госпожа тоже жрица, певица Амона, как первая жена моего отца.

Хепри заслонился рукой, чувствуя, что не выдержит долго. Эти старшие жрецы Амона со своими детьми сплетались в змеиный клубок, смертельно жаля всякого постороннего, кто смел соваться к ним. Как эта Неферу-Ра взглянет на мальчишку-оборвыша, с которым водится ее красивый знатный жених?

Ясно одно – без одобрения.

– Она красивая? – обреченно спросил Хепри.

Аменемхет вдруг снова нагнулся к его уху и прошептал:

– Нет, и она мне совсем не нравится.

Они уставились друг на друга, а потом Хепри прыснул, а губы Аменемхета дрогнули в улыбке. Но и только. Жрец не позволил себе большего.

– Не бросай мою мать, – прошептал Хепри, чувствуя, что они – и Хепри, и Тамит, и ее любовник – все больше погрязают в преступлении, отказаться от которого тоже преступление. Разве может отец бросить ребенка, а этого ребенка оставить чужому мужчине? Разве может он бросить мать своего сына?

Аменемхет обнял его, крепко, по-дружески, но снисходительно.

– Я не откажусь от твоей матери, – прошептал он. – Моя жена примет ее, потому что я, как ее муж, воплощение Маат в ее доме. Я прикажу Неферу-Ра, и она послушается.

Хепри вздрогнул, не сомневаясь в этом. Аменемхет мог заставить слушаться не только четырнадцатилетнюю девочку.

– Вы будете жить в доме твоего отца? – шепотом спросил он.

Аменемхет чуть, значительно кивнул.

– Да, друг, в доме Неб-Амона. Жена уходит к мужу.

Потом он вдруг заспешил – нет, не засуетился, как сделал бы обыкновенный смертный, а нахмурился и выпрямился, не утратив, однако, своего юного величия.

– Мне пора, мой друг, скоро служба. А тебе нужно делать уроки.

Аменемхет улыбнулся, и Хепри сразу почувствовал себя мальчиком перед лицом наставника. Он прикрыл глаза – как права была мать, говоря об их будущем положении и отношении друг к другу…

Юноша повернулся и поспешил обратно в храм, не оборачиваясь на красивого молодого господина.

Неферу-Ра он увидел на другой же день – хотя уже едва ли этого хотел; и девица показалась ему такой неприятной, как он и ожидал. Девушка выглядела, наверное, даже младше своих лет – если смотреть на плоскую грудь и неразвитые бедра; но умное лицо могло принадлежать и двадцатилетней женщине. Она поджимала и без того тонкие губы и прищуривалась, даже когда в глаза не било солнце; тяжелый парик на ее голове, покачивающийся при повороте головы, казался самым правильным обрамлением взрослого лица.

Вдруг у Хепри возникло чувство, что у Неферу-Ра нет своих волос. Он знал, что некоторые женщины, и особенно жрицы, бреют головы подобно мужчинам, но очень надеялся, что Неферу-Ра не снимет парик при нем…

Однако держалась девушка с достоинством царевны.

– Привет тебе, – неожиданно красивым голосом обратилась она к Хепри. – Я рада знакомству с другом моего мужа.

Хепри склонил голову.

– И я рад, госпожа, – ответил он. Выпрямившись, он увидел, что Неферу-Ра его рассматривает. Взгляд девушки скользнул по его натруженным и испятнанным чернилами рукам, по грубой набедренной повязке и сбитым ступням, и с ее лица исчезла даже тень расположения.

Хепри взглянул гордячке в глаза – так прямо и с таким выражением, что девице стало неудобно. Она не ожидала подобного от нищего и незнатного мальчишки.

– Когда ваша свадьба? – спросил он.

Неферу-Ра открыла ротик, чтобы ответить, но за нее это сделал Аменемхет.

– Через два месяца, – ответил он. – Приходи, я тебя приглашаю.

Хепри кивнул и улыбнулся; а Неферу-Ра побледнела, и ее глаза и губы сузились еще больше. Вздернув нос, она хотела утащить свою прекрасную добычу прочь, но Аменемхет спокойно отстранил ее и шагнул к Хепри; он обнял его и поцеловал в обе щеки.

Друзья разомкнули объятия, чувствуя новое единение. Неферу-Ра трепетала от негодования, но Аменемхет был не из тех, кем может управлять женщина, даже с помощью тонких хитростей. Он был ничуть не глупее и не проще своей невесты.

– Я жду тебя на моей свадьбе, – повторил Аменемхет. – Тебя оповестят, когда она состоится, и ты будешь моим почетным гостем.

Хепри кивнул, и они улыбнулись друг другу.

***

У Аменемхета было немного друзей – вернее, немного тех, к кому он питал искреннее расположение; однако на свадьбу приглашено было значительное количество его товарищей из школы Амона. Это он обсуждал с отцом – кто достоин их внимания и кого следует в ближайшее время расположить к себе.

Аменемхета уже ничуть не коробила такая расчетливость, он превосходно понимал, насколько это важно. Он был совершенно взрослым человеком… и с каждым днем все больше походил на своего отца внутренне и все лучше его понимал.

Однако об одном госте не было сказано ни слова; Аменемхет знал, что Неб-Амон догадывается, кого его сын непременно захочет позвать, но отец молчал. Теперь, когда мать Хепри вошла в дом Неб-Амона и все узнали об этом… теперь, когда Неб-Амон растил ее сына… у него не было слов, чтобы отказать в такой просьбе Аменемхету, который, к тому же, без удовольствия вступал в этот брачный союз, подчинившись отцовской воле.

А еще Неб-Амон знал, что сын все равно позовет это отродье двух преступников, даже если он ему запретит. Так что пусть зовет. Какой вред может быть от этого нищего?

Неб-Амона беспокоило только, что его сын может начать покровительствовать Хепри в храмовых делах, ведь скоро он приобретет достаточный вес и влияние, чтобы возвышать следом за собой и своих подопечных. Этого Хепри намного опаснее возвышать, чем любого другого простолюдина, хотя они все грубы и лишены благородства… но этот… какие пороки он унаследовал от своих родителей, стремления к каким злодеяниям, и когда все это проявится?

Семья Неб-Амона за что-то наказана богами – они избрали как наказание эту женщину и ее отпрысков. За что? Разве Неб-Амон когда-нибудь нарушал Маат?..

Он надеялся, что женитьба остепенит сына и займет его – нет, просто знал, что так будет. Неферу-Ра достойная госпожа и жрица, и она умна, ее речи направят сына на правильный путь… пусть эта девушка не очень красива, зато красив сын. Этого хватит, чтобы получились хорошие дети. Разве жрецу нужна телесная красота?

Только красота души… увы, ценимая и видимая немногими.

***

Тамит знала, что свадьба ее любовника уже решенное дело, и что она уже близко. Что ж, едва ли она могла бы как-нибудь воспрепятствовать этому… да мешать и неразумно. Тамит уже воздействовала на Аменемхета наилучшим образом, заронив в его душу нужные сомнения.

Ее только беспокоила невеста Аменемхета – насколько она умна и красива? Аменемхет сказал, что – нет, не красива, она ему не нравится; но он мальчишка. Что будет, когда он распробует эту девушку, может, понравится? Или она настолько умна, что это ему возместит ее… уродство?

Хотя если она действительно нехороша собой, то едва ли. Сейчас Аменемхету нужна красота и любовь – это самые пылкие годы…

Тамит ужасно жалела, что не может присутствовать на свадьбе.

Хотя… почему нет?

Неужели семья Неб-Амона до сих пор ничего не прослышала о его женщине? Мерит-Хатхор, без сомнения, знает; девочка с нею никогда не встречалась, а младшие слуги не имеют значения… Может, Тамит попросить разрешения?

У кого?..

Она вовремя удержалась от этого шага. Единственный, кто мог дать такое разрешение, был Неб-Амон, а он не даст; чтобы сделать это, нужно быть глупцом и злым врагом самому себе. Ведь Неб-Амон знает Тамит. Она бы на его месте никогда не позволила, а он ничуть не уступает ей умом.

Оставалась надежда на Аменемхета: может, он найдет способ показать Тамит свою невесту. Не может быть, чтобы за эти предсвадебные дни он не выбрался к ней, и тогда Тамит его попросит…

Аменемхет и в самом деле пришел.

Вид у него был почти виноватый, и Тамит возликовала. Но скрыла это, холодно глядя на любовника.

– Зачем ты вернулся? Ты женишься, – сказала она. – У тебя есть женщина, а я принадлежу другому.

Вдруг лицо его исказилось, и Аменемхет хватил кулаком по стволу пальмы, около которой стоял. Тамит испуганно отшатнулась, хотя это было еще лучше, чем она ожидала.

– Зачем вернулся! Ты нужна мне! – шепотом выкрикнул Аменемхет. – Я не хочу, чтобы ты принадлежала отцу, и я тебя отниму!..

– Тише!

Тамит посмеялась, показав глазами на стену.

– Там твоя невеста!

– Нет еще, – улыбаясь, ответил Аменемхет.

– Покажи мне ее, – с такой же улыбкой попросила Тамит. – Я хочу на нее посмотреть.

Аменемхет помрачнел.

– Ты хочешь выйти к гостям? Но это невозможно!

Тамит приняла оскорбленный вид.

– Если ты ценишь меня, ты мне ее покажешь, – процедила она. Аменемхет смотрел на нее с неприязнью, и она прибавила:

– Или я решу, что ты испугался.

Аменемхет распахнул глаза.

– Я?

– Да, ты, – подтвердила Тамит, сохраняя оскорбленный вид, но готовая рассмеяться – как же похожи мужчины!

Повисло молчание.

– Я тебе ее покажу, – сказал юноша. – Я тебя перенесу через эту стену, и ты сможешь рассматривать кого угодно.

От осознания того, какую дерзость он предлагает, Аменемхет зарделся. Он был счастлив тем, что он мужчина, который может совершать такие поступки.

Тамит засмеялась.

– Какой храбрец!

Аменемхет кивнул; он был так хорош, что женщина, не выдержав, бросилась ему на шею и расцеловала. Потом ей пришлось вырываться из его объятий, иначе поцелуями бы все не закончилось – а ей сейчас нельзя…

– Так приходи, – прошептала, улыбаясь, Тамит. – Приходи и спаси меня отсюда…

Он засмеялся шутке.

– Нет, ты отсюда не уйдешь. Ты моя и останешься здесь навеки, и я вечно буду наслаждаться твоей красотой.

Тамит перестала улыбаться. Он заставил ее вспомнить, что ее красота не вечна… сколько у нее времени? И неужели этот юноша и в самом деле намерен навеки оставить ее в гареме? Ну уж нет, в его гареме или отца, но Тамит не останется здесь рабыней.

“Как будто кто-то спросит о моих желаниях”.

Свадьбу Тамит услышала еще из своей комнаты, сквозь все стены – барабанный бой, восхищенные вскрики и смех… наверное, выступают танцоры и фокусники. Жрецы тоже любят повеселиться. Тамит болезненно вспомнила свадьбу своего господина и Ка-Нейт… сегодня будет ничуть не легче.

А вдруг Аменемхет забудет к ней прийти? Посчитает, что с невестой лучше – спокойнее?

Ну нет, не забудет, или она не Тамит…

Он не забыл.

Тамит чуть не закричала от ужаса, потому что на миг ей вообразился вместо своего любовника Неб-Амон… как Аменемхет был на него похож, изумительно красивый в длинном золотистом одеянии. Он поцеловал Тамит, и она на мгновение почувствовала себя его невестой.

– Идем, – прошептал он, и показал ей на веревку, спущенную с дерева за стеной.

– Я тебя подтяну. Взберешься? – улыбаясь, спросил юноша, и Тамит кивнула, чувствуя себя так, словно они с ним проказливые дети. Хотя наказание, если их застигнут, будет совсем не детским.

Аменемхет ловко взобрался на стену, а Тамит с опаской взялась за веревку, не зная, не изменят ли ей руки на полпути. Но она подтянулась, потом еще, а еще через мгновение ее подхватил любовник и втащил на стену. Она и сознавала до сих пор, насколько он силен.

Аменемхет спрыгнул вниз и поймал женщину; он только чуть присел под ее весом.

– Осторожно. За мной, – прошептал он, и они

* Др.-егип. “прекраснейшая перед ликом Ра”.

========== Глава 49 ==========

Хепри был среди своих школьных товарищей, ничем не отличавшийся от них, и, кажется, едва ли замеченный хозяевами. Накануне свадьбы личный слуга Аменемхета передал ему одежду, которую его юный покровитель дарил своему другу… чтобы он опять не появился в его доме, одетый как нищий.

Хепри был достаточно взрослым, чтобы скрыть свои настоящие чувства, задернув их благодарностью. Он и вправду был благодарен – конечно, разве может такой нищий, как он, появиться на такой свадьбе как есть?

Друг прислал ему очень красивый замысловатый схенти и свободную накидку, оставлявшую открытым одно плечо – полупрозрачную. А еще – подарок, за который Хепри был больше всего благодарен – сандалии.

Юноша очень боялся, что эта прекраснейшая обувь, которую он видел – с закрытыми носками и посеребренными ремешками – будет ему не впору. Но Аменемхет, как видно, помнил, какие у него ноги, или примерял по себе…

Все прекрасно подошло. Вдруг Хепри подумал, что без обуви не мог бы даже появиться на таком празднике – все увидели бы, какие у него ноги. У господ таких не бывает: они если и ходят пешком, то только в таких сандалиях, а после прогулок слуги с благоговением моют, массируют и умащают маслом их натруженные ступни…

Он отвлекся от свадебной суеты, уже в который раз опустив глаза и любуясь своим сокровищем, как вдруг услышал нежный оклик.

Вскинул глаза и отпрянул, чуть не толкнув какого-то господина. Перед ним стояла Меритамон – возрожденная Ка-Нейт, и ласково, благостно ему улыбалась…

Потом наваждение исчезло. Это была другая женщина – нет, юная девушка, с более твердо очерченным подбородком и носиком, с более смелым взглядом. Черные волосы были по-прежнему недлинными, не достигавшими плеч; на ней было белое вышитое цветами платье, а открытый лоб венчала золотая диадема.

Хепри низко поклонился.

– Ты очень красива, госпожа.

Тут же покраснел от своей дерзости.

– Прости…

Меритамон засмеялась.

– За что? Ты похвалил меня, спасибо. Я тебя помню, ты тоже стал красивым юношей.

Девушка покраснела и опустила глаза, поняв, что они оба слишком… дерзки. Но этот юноша ей нравился. Она знала, что отец все-таки не запретил ее брату водиться с ним, и поняла, что Аменемхет и Хепри дружили все эти годы – а значит, и ей можно было продолжать знакомство.

Меритамон не очень хорошо понимала, из-за чего отец не одобрял этого мальчика; может быть, какой-то скандал в прошлом… но это, наверное, пустяки.

– Пойдем прогуляемся, – предложила девушка Хепри. – Сейчас мой брат занят с госпожой Неферу-Ра, а отец с гостями. Мы можем поговорить.

Несчастный Хепри не знал, куда деваться и как сбежать. Он понимал, что самое меньшее, что сделает Неб-Амон, увидев, что происходит – это убьет его на месте. И то же самое сделает его сын…

– Пойдем, – решился Хепри, и Меритамон с улыбкой взяла его за руку. Только тогда молодые люди поняли, как себя ведут; но разнять руки было бы еще более неудобно, это было бы признанием, как они стесняются друг друга.

– Я тебя помнила все эти годы, – сказала Меритамон, задумчиво глядя на Хепри, который отчаянно краснел. Увидев это, она тоже покраснела и выпустила его пальцы. Украдкой взглянула на красиво развернутые плечи юноши, не такие сильные, как у брата… но ведь Аменемхет был ее братом, а Хепри – нет… и он был очень хорош собой.

– У тебя есть невеста? – вдруг спросила Меритамон. Она взглянула туда, где среди смеха и поздравлений Аменемхет подносил чашу с вином своей юной жене; такой вопрос не показался неуместным.

Но это только ей.

– Нет, госпожа, – очень тихо ответил Хепри, снова разглядывая свою обувь.

– Я тоже не просватана, – сказала Меритамон. – Отец думает – пора, но мне никто не нравится из тех, с кем меня знакомят…

– Ты можешь выбирать? – нахмурившись, спросил Хепри, кидая взгляд в сторону Аменемхета и юной некрасивой жрицы – его друг стоял с ней рядом и улыбался, но, наверное, не только он догадывался, что Аменемхету происходящее не доставляет никакого удовольствия.

– Да, – сказала Меритамон. – Отец очень добр ко мне – я догадываюсь, почему.

– Почему? – спросил Хепри, взметнув на нее темные недоумевающие глаза.

“Потому что ты красавица”, – подумал он.

– Потому что я очень похожа на матушку, – сказала Меритамон.

Хепри посмотрел на Неб-Амона, на расстоянии казавшегося красивым, как сын, и намного более могущественным – ему низко кланялся какой-то гость.

“Я более мертв, чем мой отец”.

– Что с тобой? – спросила встревоженная Меритамон. Он открыл рот, не зная, что скажет, потом выговорил:

– Кажется, меня позвали, госпожа… Извини…

Он совершенно неучтиво отвернулся и побежал к другим гостям. Меритамон хотела сказать, что никто его не звал – почудилось; но не успела. Подумала, что, наверное, этот юноша просто слишком застенчив.

Оттого он нравился ей еще больше – те господа, которые ее сватали, были, напротив, слишком… самоуверенны.

Хепри боялся, что его друг заметит, с кем он разговаривал, но Аменемхет сам куда-то пропал. Его жена, оставшаяся одна, вместе с другими гостями смотрела на выступление акробатов; кажется, и никто другой не заметил отсутствия Хепри. Уже совсем стемнело. Хепри вдруг с тревогой подумал, где будет ночевать – неужели ему придется пешком отправляться в храм? Но тогда он должен уходить сейчас.

Но ведь Аменемхет обидится.

Если ему вообще сейчас есть дело до Хепри. Юноша чуть не схватился за голову, чувствуя себя среди этих гостей и веселья более одиноким, чем в пустыне.

Решившись, он пробрался к заносчивой жене своего друга, потому что там, где она, в конце концов появится и Аменемхет. Но девушка недолго оставалась где стояла – начала оглядываться, переминаться с ноги на ногу, а потом вдруг резко стронулась с места и ушла; гости немедля дали ей дорогу.

Она не вернулась; вместо этого Хепри вдруг услышал, как гости ахнули, засмеялись и захлопали чему-то в углу сада. Юноша повернулся в ту сторону, куда все смотрели, и увидел, как Аменемхет ставит на ноги Неферу-Ра, которую, похоже, вынес из-за деревьев. Неужели она ему нравится? Что происходит?..

Хепри не успел ответить на эти вопросы, потому что новобрачные приблизились к нему, а потом миновали его, и все гости последовали за ними – в дом. Ему ничего не оставалось, кроме как идти со всеми.

Свадебный пир уже, кажется, закончился – но хозяева и гости вернулись в обеденный зал, и Хепри поспешил занять свое прежнее место: подальше от Неб-Амона, схоронившись за спину какого-то увешанного амулетами человека могучего сложения.

Слуги снова стали разносить вина и закуски. Кажется, некоторые гости оставались на ночь… конечно, только не Хепри, но как и у кого он попросит разрешения уйти? Аменемхет сейчас удалится… в свои покои…

Хепри покраснел и запил смущение вином. Оно было сладкое и сразу вскружило голову; юноша подумал, что когда он будет возвращаться в храм, посреди ночи и пьяный, его убьют за его прекрасную одежду…