Текст книги "Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 59 страниц)

– Какие? – спросила Тамит, всем видом выражая участие.

– Они касаются и тебя – и сейчас первую тебя, – сказала Ка-Нейт, подняв на Тамит большие серьезные глаза. – Они касаются тех людей, которых я люблю.

Тамит моргнула, и на ее ресницах задрожали слезы.

– Мой бедный муж…

Ка-Нейт пожала ей руку.

– Его место готовится прямо сейчас, – сказала она. – Не тревожься о его судьбе. Завтра я поеду в город мертвых и сама присмотрю за этим.

Тамит открыла рот и закрыла. Опустила глаза, словно желая высказать какую-то просьбу и не смея.

– Могу ли я… Могу ли я сама увидеть это? – спросила она. – И как я найду место моего несчастного супруга?

– Я возьму тебя с собой, – ответила Ка-Нейт.

Те слова, к которым Тамит готовила ее с самого начала.

Женщина опустила веки, сдерживая восторг, согревавший все члены.

– Спасибо тебе, дорогая госпожа. Ты благодетельница для всех вокруг.

– Я хотела бы быть ею, но это не так, – грустно ответила Ка-Нейт. – Это небольшая услуга для тебя… она не возместит твоей утраты.

“Утраты!”

Они помолчали, любуясь маленьким сыном госпожи дома. Ка-Нейт с улыбкой подставляла ему руки; мальчик крепко хватался за большие пальцы, и мать, играя, поднимала его.

– Какой сильный, – похвалила Тамит.

– Он как отец, – с улыбкой ответила Ка-Нейт. – Он растет и крепнет так быстро… мое сердце радуется ему все больше, с каждым днем. Посмотри, какой ум в его глазах… посмотри!

Аменемхет повернул голову и взглянул на Тамит большими черными глазами, точно такими же, как у отца, под такими же низко лежавшими густыми темными бровями; и вдруг женщины коснулась холодная рука страха. Мальчик смотрел на нее так, будто все понимал и видел под ее одеждой ее душу.

– А где господин? – спросила Тамит.

Она не хотела говорить этого, но ее уста сами произнесли такие слова – мальчик был поразительно похож на отца: тот же взгляд, прямой нос, твердые красивые линии рта и подбородка.

Ка-Нейт пригладила черную прядку на аккуратной бритой головке ребенка.

– Он скоро придет, – сказала госпожа и вдруг взглянула на Тамит с тревогой. Но эта тревога была несравнима с ужасом, испытанным Тамит.

– Я не хотела бы… Я не хотела бы мешать, – сказала Тамит, поднимаясь с места. – Я долго занимала тебя, госпожа – я пойду…

– Ты боишься? Я прикрою тебя от его гнева, – попыталась успокоить ее Ка-Нейт, но только сама растревожилась этими словами. Встала следом за гостьей, желая проводить ее и договориться о следующем свидании.

Но обе опоздали. Женщины беспомощно смотрели, как колыхнулась занавеска у входа; вошел верховный жрец.

* Синий – цвет траура в Древнем Египте.

* Действительное верование египтян: они были убеждены в магических свойствах имен, очень часто дети назывались в честь богов-покровителей или священных мест. Европейское обыкновение называть детей в честь родителей не было распространено, поскольку египтяне, давая имена, руководствовались совершенно иными принципами; принцип благозвучия тоже был не главенствующим.

========== Глава 23 ==========

Тамит застыла на месте под взглядом верховного судьи, несколько дней назад приговорившего к смерти ее мужа – за одно из самых мерзких преступлений.

Ка-Нейт положила женщине руку на прямое напрягшееся плечо, потом вышла вперед, легкой решительной походкой.

Она слегка поклонилась. – Муж мой, это моя гостья, – звонко и отважно произнесла Ка-Нейт в тишине, пахнувшей отчаянием несчастной служанки.

– Это Тамит, вдова господина Нечерхета, – сказала Ка-Нейт, бесстрашно глядя своему господину в лицо. – Это женщина, за которую я просила тебя, великий ясновидец.

Он наконец обрел способность заговорить – это было похоже на то, как если бы заговорил каменный идол, так жрец старался скрыть свои истинные чувства.

– Что она делает в моей спальне?

– Это – моя спальня, господин, – смело возразила Ка-Нейт. Тамит никогда не думала, что в этой женщине столько храбрости.

– Это моя половина дома, – сказала Ка-Нейт. – Я привела сюда женщину, тяжко пострадавшую от… от заблуждений мужа и нуждающуюся в утешении. Прости, если это оскорбило тебя, Неб-Амон, но таков мой долг как госпожи и благодетельницы моих людей, и тех, кто были когда-то моими людьми…

Ее красноречивое многословие явно начало раздражать верховного жреца, подумала Тамит, наблюдавшая за своим господином. Ка-Нейт не знает мужчин так, как знает их она, Тамит. Госпожа сказала что-то еще в защиту своей бывшей служанки, но тут Неб-Амон прервал ее досадливым жестом.

– Хорошо, – сказал он, сжимая губы. – Я позволяю тебе это.

Он развернулся и стремительно вышел.

Ка-Нейт в недоумении смотрела мужу вслед, не понимая, что так оскорбило его, почему он ее покинул. А Тамит начала медленно переводить дух.

Она понимала, как ей только что повезло, какая неслыханная удача сопутствовала ей сейчас… одно неосторожное слово или движение, и Тамит могла бы сегодня же оказаться на месте своего мужа и повторить его судьбу. А может, перенести что-нибудь еще ужаснее.

Женщина содрогнулась и почувствовала успокаивающие руки на своих плечах. – Не бойся, он не покарает тебя, – прошептала Ка-Нейт, касаясь теплым дыханием ее волос. – Ты не виновата… Я позабочусь о тебе…

Тамит подумала, не обняться ли им снова, но сочла, что это уже слишком. Она осторожно отстранилась.

– Благодарю тебя, – со слезами сказала женщина. Она с усилием улыбнулась хозяйке. – Ты не только очень добра, ты еще и смела, госпожа…

“Это правда, к несчастью”.

– Завтра за тобой придет слуга, – прошептала Ка-Нейт, наклонившись к гостье и коснувшись ее руки. – Он отведет тебя к пристани, где будет ждать моя лодка.

– А твой супруг не рассердится? – спросила Тамит.

– Я поеду одна, – ответила Ка-Нейт. – Мой супруг слишком занят, чтобы сопровождать меня всякий раз, и со мной будут только слуги. Никто не обидит тебя, бедная женщина. Судьба слишком много обижала тебя.

Тамит поцеловала ей руку и поклонилась. Потом тихим голосом подозвала свою служанку и, смиренно сложив руки на животе, направилась к выходу. К ней, конечно же, присоединился стражник, но Тамит и словом не возразила.

Только что она одержала блестящую победу – нельзя было и вообразить лучшего исхода.

***

Великий ясновидец пришел к жене только поздно вечером, даже ужинать осудил ее одну. Ка-Нейт не понимала, на что он так сердит, но не смела его беспокоить.

Они ужинали внизу, в большом зале, по распоряжению Ка-Нейт – ей хотелось остаться с мужем наедине; за спящим сыном смотрела служанка.

– На что ты сердишься? – спросила Ка-Нейт.

Раньше ее муж первым спрашивал ее о ее тревогах, а сегодня мрачно молчал.

Не отвечая, первый пророк Амона щелкнул пальцами и приказал налить себе вина. Потом резко махнул рукой, отгоняя вышколенного слугу.

– На что ты сердишься, муж мой? – повторила госпожа.

Он сделал глоток вина, потом со стуком поставил кубок на стол.

– Мне не нравится, – заговорил верховный жрец, – каких людей ты привлекаешь. Мне не нравится то, что ты делаешь. Я сердит на это уже давно.

Он поднял на нее горящие глаза.

– Ты слишком часто выходишь – тебе следует быть дома, с сыном.

– Не одно это – мой долг, – возразила жена. – Мой долг повиноваться тебе, но Маат повелевает нами всеми, господин, и эта богиня требует заботы обо всех…

– Маат требует от госпожи дома руководить домом, – с неудовольствием ответил муж. – Как требую и я. Меня сердит твое поведение.

Он мог запретить ей выходить – мог взять ее под стражу… и до этого могло дойти, но он не хотел. Он хотел, чтобы она склонилась перед его увещеваниями.

– Ты недоволен тем, как я веду дом, Неб-Амон? – спросила Ка-Нейт.

Она побледнела от обиды.

– Тебе не нравится порядок в нем?

– Я – доволен, – отрывисто сказал муж. Ка-Нейт хорошо следила за порядком, и даже если бы это было не так, он бы простил. Он бы все ей простил. Но не то своеволие, которое жена проявляла сейчас… это могло довести до беды.

Ка-Нейт посмотрела на лицо своего мужа, и вдруг она поняла, что он чувствует себя одиноким. Он тоскует по ней – они уже так давно не разделяли ложе, хотя это воздержание было необходимо. Госпожа улыбнулась и, поднявшись из-за стола, подошла к мужу и обняла его одной рукой, заглядывая в глаза. Он понял, чего она хочет, и развернулся к ней для поцелуя.

– Пойдем к тебе, – попросила Ка-Нейт, тяжело дыша и улыбаясь, когда муж прижал ее к себе. – Скажем, пусть за сыном присмотрят…

Он готов был вскинуть ее на руки и унести к себе, забыв весь мир, и только мысль о сыне удержала его от этого. Господин дома подозвал слугу и приказал передать служанке Ка-Нейт, что госпожа не придет – пусть следит за мальчиком.

После этого препятствий между ними не осталось… наконец-то. Неб-Амон с любовью посмотрел в глаза женщине, принадлежавшей ему – это начало забываться, но сегодня он снова докажет, что он ее господин.

– Только будь осторожен, – застенчиво прошептала Ка-Нейт ему на ухо, вдруг ужасно смутившись своих слов и того, что последует за ними. Неб-Амон с улыбкой провел рукой по ее щеке и, взяв за подбородок, снова нежно прильнул поцелуем к ее губам.

Он любящий господин.

***

На другой день Тамит снова надела траурное платье – это было как раз к месту. Приказала своей служанке заплести несколько косичек по обеим сторонам лица и заколоть их так, чтобы открылись уши. Но в ушах не было серег. Тамит по-прежнему скорбная вдова.

Она ждала появления слуги из дома Ка-Нейт с возбуждением… радостным возбуждением, которое преобладало над страхом. Но страх сейчас был к месту, все в облике Тамит сейчас было к месту. Она превосходно научилась гнуться так, как гнула ее судьба, чтобы потом распрямляться так, как хочет сама.

Слуга пришел – и поклонился Тамит, не показывая отвращения или осуждения. Хотя, возможно, этот просто лучше вышколен, чем То.

– Следуй за мной, госпожа, – сказал он, и они пошли пешком. Тамит уже досадовала на такой способ путешествия, но радовалась, что, скорее всего, после лодки ей будут предложены носилки – Ка-Нейт просто не может отказать ей в таком. Не позволит гостеприимство.

Еще не доходя до пристани, Тамит увидела то, отчего ее радость убавилась вдвое.

Фигура Мерит-Хатхор, ее плечи и рост, выставленные напоказ узким платьем, были заметны издалека. Женщина по-прежнему носила волосы до плеч – прическа такая же непохожая на прически других женщин, как непохожа на других была она сама. Наперсница госпожи Ка-Нейт мрачно и предупреждающе улыбнулась Тамит, с удовольствием видя ее смятение.

– И не надейся, что останешься с моею госпожой наедине, – сказала Мерит-Хатхор вместо приветствия. – Меня не сдвинет с места даже ее приказ – ты поняла?

– Да кто ты такая, – пробормотала Тамит и осеклась. Они обе знали, кто такая при госпоже Мерит-Хатхор. И обе знали, что притворяться перед нею Тамит ни к чему.

Самое лучшее, что Тамит могла сделать, было промолчать и дождаться ласкового приветствия Ка-Нейт, которая вскоре и вышла к ним, протягивая руки и улыбаясь гостье.

Однако даже принимая ее дружеское объятие, Тамит не могла отделаться от чувства, что главная из этих двух женщин дома Мерит-Хатхор, потому что тот, кто сильнее духом и зорче, и есть главный, господин он или слуга.

Мерит-Хатхор – очень досадная помеха. Нужно заняться сначала этим, подумала Тамит.

***

Они сидели под навесом на палубе, и Тамит грустно улыбалась, склонив голову. Она чувствовала, что Ка-Нейт наблюдает за ней и ее переполняет жалость к горю своей служанки.

– Была ли ты счастлива со своим мужем – хотя бы немного? – спросила Ка-Нейт. – Хотела ли бы ты соединиться с ним снова?

Тамит встрепенулась. Да упаси ее все боги от такого!..

– Он был суровым человеком, – жалобно ответила она. – Я… Я сперва была служанкой при нем…

Она искоса взглянула на госпожу, и обе покраснели: даже чистая Ка-Нейт понимала, что подразумевала Тамит.

– Понимаю, – сказала Ка-Нейт. – Значит, не следует изображать вас вместе, я уже хотела сделать такие распоряжения.

– А ты распоряжаешься в городе мертвых? – спросила Тамит. – Но ведь строительством и украшением гробниц руководит твой господин?

– Да, это так, – согласилась госпожа. – Но работы слишком много – господин не успевает следить за всем, и поэтому он вверил мне руководство строительством моей собственной гробницы и гробницы Мерит-Хатхор. Я не знаю всех канонов, – призналась Ка-Нейт, – но работники знают, и мой господин много рассказывал мне об этом. Я выражаю свои пожелания, и они выполняются.

Тамит сгорала от зависти.

– Но ведь… ты не можешь руководить строительством гробницы моего мужа, – сказала она. – Ведь это храмовое дело, это решение суда…

Ка-Нейт посмотрела на нее с огромной жалостью.

– Это решение, к которому я склонила моего супруга после суда, – сказала она. – По закону положено… лишать погребения таких… прости.

– Таких преступников, – с наслаждением сказала Тамит; она отвернулась, скрывая усмешку. – Понимаю. Ты милостива, госпожа. Но разве ты можешь распоряжаться строительством места моего мужа? – повторила она.

– Да, – ответила Ка-Нейт. – Это было решено вчера.

Она стыдливо улыбнулась, вспоминая, как именно склонила мужа к такому решению. Он, казалось, был рад вовсе отказаться от такого обязательства – заботиться о теле Нечерхета – но не спешил уступать его жене. До вчерашней ночи, когда впервые после стольких холодных ночей насладился ею.

Тамит с усмешкой наблюдала за выражением лица хозяйки и думала, что, кажется, не только распутные женщины вроде нее так хитрят с мужчинами. Но только ее госпожа отдавалась тому, кого любила, и ей было хорошо – достаточно видеть блаженство на ее лице.

И ее госпожа осталась чистой. Как несправедлива Маат.

– Значит… ты руководишь всеми работами там? – спросила Тамит, чтобы прояснить все. – И ты будешь там единственной… начальницей?

Мерит-Хатхор, сидевшая в стороне и не спускавшая с Тамит глаз, выпрямилась при этих словах. Ка-Нейт взглянула на наперсницу, с болезненной досадой.

– Мерит-Хатхор, перестань тревожиться за меня! Оставь нас!

Женщина покачала головой.

– Ты можешь прогнать меня из дома, если я тебе неугодна, – негромко сказала она. – Это твое право, госпожа. Но ты не прогонишь меня от себя, пока ты в опасности.

После этих слов Ка-Нейт осталось только изгнать Мерит-Хатхор совсем, если она хотела избавиться от ее бдительного ока. Но Ка-Нейт не поступила бы так никогда, она, как и Мерит-Хатхор, была Анх-эн-Маат*…

Больше госпожа и служанка не разговаривали до самого причала. Тамит с беспокойством смотрела на скальную гряду вдали, на мощенную камнем дорогу, которая вела в пески, туда, откуда никто не возвращался. Ей придется пойти туда сегодня.

Ка-Нейт тоже с тревогой смотрела на город мертвых.

– Носилки, – приказала она слугам, когда со своей гостьей и наперсницей сошла на пристань. Ей хотелось спрятаться от Анубиса, бога смерти, пока было возможно; всем трем женщинам хотелось.

– Стража, – приказала Мерит-Хатхор, следя, чтобы носилки госпожи окружили воины. Носилок было двое, но, конечно же, ее госпожа взяла за руку мерзавку, которую решила опекать, чтобы усадить ее в носилки с собой…

Нет, пусть лучше стражники Ка-Нейт прямо сейчас пронзят Мерит-Хатхор мечом сердце! Она шагнула к госпоже и Тамит за мгновение до того, как женщины хотели сесть в носилки вместе.

– Нет, госпожа, ты этого не сделаешь, – сказала Мерит-Хатхор. – Ты не посадишь эту женщину с собой.

Ка-Нейт покраснела от негодования.

– Ты забываешь свое место!

– Мое место – подле тебя, – сказала Мерит-Хатхор. – А ее – нет. Прогони меня сейчас, госпожа, если хочешь поступить по-своему, иначе я этого не допущу.

Тамит увидела, как открылись губы Ка-Нейт, и на одно чудеснейшее мгновение ей показалось, что именно это госпожа и сделает – прогонит свою наперсницу с глаз. Но этого не случилось.

– Садись в другие носилки, – сказала Ка-Нейт гостье и быстро скрылась в собственных. Их подняли и понесли, а Мерит-Хатхор пошла рядом – пешком. Она краснела от унижения, но двигалась с гордо поднятой головой – женщина знала, что выполнила свой главный долг, защитила госпожу.

Эта преступница еще получит то, чего заслуживает.

Тамит ехала в господских носилках и чувствовала себя как во сне. Во сне, от которого очень легко очнуться, чтобы обнаружить себя в болоте, в котором ты рожден…

Носилки опустились, и вдруг Тамит стало страшно выходить. Она с Ка-Нейт, но заплатила за это пребыванием в таком ужасном месте…

Но нужно. Женщина пригладила платье, встала и раздвинула полог. Улыбнулась и поклонилась госпоже, которая дружески положила ей руку на плечо.

– Пойдем – все мои люди знают, куда идти, мы тебя проводим.

Они пошли – госпожа и Тамит в окружении свиты, и Мерит-Хатхор как одна из свиты. Что ж, она пока с этим смирится.

Боги разберут правых и преступных.

Тамит было страшно, и Ка-Нейт это чувствовала; она и сама боялась. Страх объединил их, и женщинам снова захотелось обняться.

– Вот – здесь, – сказала госпожа, показывая на уходящую вниз гладкую каменную лестницу.

– Это гробница мужа? – спросила Тамит, которая не могла поверить, что такая работа была была проделана ради этого… этого… Заблуждавшегося.

– Нет, Тамит, – со смущением ответила госпожа. – Это вход в общий склеп, он состоит из многих помещений, объединенных дверями и коридорами. Но для твоего супруга выделено отдельное помещение, господин Неб-Амон приказал… Сейчас мы с моими слугами спустимся вниз, и я проведу тебя туда, где будет лежать твой супруг.

Держа Тамит за руку, она бесстрашно начала спускаться первой.

– Факелы!.. – крикнула Мерит-Хатхор.

Женщина растолкала всех рабочих, даже стражники уступили дорогу ее напору; вырвав у кого-то из свиты два факела, она в два прыжка нагнала госпожу и ее подопечную и вручила госпоже факел. Ка-Нейт забрала его, не поблагодарив. Второй факел Мерит-Хатхор оставила себе, и, как преданная тень, стала спускаться за госпожой. Слуги и стража последовали за ними.

Мерит-Хатхор прошептала молитву, попросив богов укрепить ее дух. Она сосредоточила все внимание на госпоже и негоднице, которую госпожа никак не желала отпускать от себя.

Все шли долго, в молчании – общее настроение овладело господами и слугами: страх и почтение перед этим местом. Было холодно и темно, пахло смертью – застарелая, вековая вонь… Один раз мимо прошмыгнула крыса, всполошив госпожу и Тамит.

Тамит забыла обо всякой мести, о всех своих планах сейчас, она была едва ли не больше всех напугана. А вдруг ее бросят или забудут здесь? Кто она? Преступница, подлежащая суду богов, и здесь самое место свершить такой суд…

Ка-Нейт крепко держала служанку за руку, и та была благодарна ей. Их уже давно вел старший рабочий, шедший впереди группы – женщины заблудились бы здесь одни; и Мерит-Хатхор немного успокоилась. Тамит сейчас испугана и бессильна.

Наконец все остановились.

Тамит утерла липкий лоб, чувствуя, что челка вся свалялась. Хотя никому сейчас нет дела до ее красоты.

– Вот здесь, – с почтением сказала Ка-Нейт.

Она показала факелом на пролом в стене. Тамит вскинула брови.

– Здесь?…

– Помещение было уже наполовину готово, – пояснила госпожа. – Его успеют достроить за то время, пока подготовят твоего мужа.

Она повернулась к служанке.

– Я думала раньше, что это будет и твоим местом. Но ведь ты не хочешь этого?

Тамит покачала головой и умоляюще сложила руки.

– Я бы приказала обустроить для тебя отдельное помещение, – с болью сказала Ка-Нейт. Мерит-Хатхор подавила вскрик негодования – еще чего!

– Но остаются только общие места, – сказала Ка-Нейт. – Тебе остается только место рядом с мужем. Я сожалею, Тамит.

Тамит все это было уже безразлично, только бы выбраться отсюда.

Наверное, только жрецы и жены жрецов… благочестивых жрецов чувствуют себя здесь уверенно. Она готова была рыдать от страха.

– Я не найду дороги сюда… – пробормотала женщина, подразумевая, что не найдет выхода отсюда.

– Тебя будут провожать, – ответила Ка-Нейт. – Я прикажу. Не бойся.

– Пойдемте, – приказала она, и вся группа повернула назад.

Обратный путь дался легче всем – только Тамит начала бояться, что они заблудятся. Такое вполне возможно. Но они удачно добрались до лестницы, откуда лился благословенный свет.

Счастливая Тамит поднялась к свету, не сознавая, что вся вымокла от пота, в волосах у нее паутина, на платье грязь и она все еще держится за руку госпожи. Которая выглядела не лучше.

Женщины улыбнулись друг другу, радуясь одному и тому же. Ка-Нейт сняла паутину с головы Тамит.

– Сейчас мы выпьем воды и отдохнем, – сказала она, – а потом пойдем посмотрим на место Мерит-Хатхор. Там придется задержаться, я должна обсудить с рабочими роспись стен.

Мерит-Хатхор торжествующе улыбнулась, видя гримасу на лице Тамит. Эта женщина поняла, что ей никогда не подняться до Мерит-Хатхор и не занять ее место, потому что черное никогда не станет белым.

На обратном пути Мерит-Хатхор села в носилки к госпоже, и та промолчала, хотя была недовольна. Но Мерит-Хатхор знала, что отстояла сегодня себя и хозяйку. Что бы эта тварь ни задумала, пока Мерит-Хатхор рядом, она ничего не сделает.

Когда все вернулись на борт, Ка-Нейт приказала подать воду, фрукты и лепешки.

– Я бы пригласила тебя к себе сейчас, – сказала она, улыбаясь Тамит. – Тебе одиноко.

– Нет, нет, – отказалась Тамит, краснея от смущения. – Это слишком, дорогая госпожа. Твое дитя ждет тебя – я не хочу быть для тебя лишней заботой.

– Это приятная забота, – сказала Ка-Нейт, и на глазах у всех поцеловала Тамит в щеку.

– Твое сердце нуждается в исцелении, – сказала она.

“Такое сердце уже ничем не исцелить”, – подумала Мерит-Хатхор.

Тамит снова с улыбкой отказалась. Тогда госпожа обещала, что скоро снова пришлет за ней – может быть, они отправятся по делам в город, а может, снова съездят на Запад. И ведь Тамит осталась без пропитания – нужно решить это…

* Др.-егип. “живущий по истине”.

========== Глава 24 ==========

Расставшись с госпожой, Тамит с помощью своей безропотной служанки подсчитала запасы продовольствия, одежды и утвари, оставшиеся в доме. Это были жалкие запасы, и истают они… недели за две самое большее…

Какое же счастье жить в огромном богатом доме, и только любимцы судьбы, рожденные в таком доме, этого не понимают! Даже если думают, что благодарны богам.

Мука, зерно, сушеные плоды, лук, чеснок и рыба, несколько запечатанных бутылей с вином – пропитание небогатого жреца. Но этот жрец, пока был жив, пополнял свои запасы из храмовых кладовых, ведь у него нет земли, кроме небольшого сада. Слава богам, что хотя бы это не отняли.

Тамит, морщась, перебрала украшения и одежду мужа – ей противно было прикасаться даже к чистым его вещам. Но это можно будет продать, есть некоторые украшения, которые стоят дорого – может, вырученных денег Тамит хватит на несколько месяцев. Можно будет продать и собственные, если придет крайняя нужда.

Тамит искала деньги и не находила.

Муж всегда давал ей деньги на расходы, но никогда не говорил, где их хранит.

Тамит обыскивала дом еще при нем, но ей приходилось таиться от слуг… сейчас она могла делать это открыто, однако ее труды оставались бесплодными. По-видимому, жрец растратил свое состояние или держал деньги в другом месте, возможно, в храме.

Если это так, их больше нет.

Тамит долго не осмеливалась прийти в храм Амона, несмотря на то, что он был открыт для всех и ей никто этого не запрещал… она помнила, сколько жрецов знают ее там, и сколько знают, чья она вдова. Но есть один служитель Амона, который ее любит…

Тамит не представляла себе до сих пор такой преданности и великодушия. А может, он вовсе не предан и не великодушен, может, Хепри просто нуждается в женщине и его больше никто не хочет? Как бы то ни было, мальчик может быть ей полезен.

Тамит вскоре посетила храм Амона, только ради того, чтобы показаться своему юному любовнику. Она пришла в трауре, хотя была очень заметна в своем платье: но иначе было нельзя. Хепри должен видеть, что она горюет по мужу.

Мальчик встретил ее с огромной радостью, которую тут же попытался затушить при виде синего платья подруги. Однако он поклонился ей и поцеловал ей руку, и сказал, с сияющими глазами:

– Я возвышен, госпожа – я теперь участвую в процессиях, ношу факел… Сам великий ясновидец говорил со мной и хвалил меня. Говорил, что с моим усердием я поднимусь до старшего жреца намного скорее многих.

Тамит повела бровью.

– Вот как?

Хвастает?

Нет, наверное, это правда. Такие, как Хепри, не умеют лгать, чтобы приукрасить себя.

– А за что? – мягко спросила женщина.

Мальчик не ответил и покраснел.

Тамит усмехнулась. Что такого постыдного он сделал, чтобы заслужить внимание великого ясновидца? Могло быть множество вещей – Тамит теперь хорошо знала, как делаются дела в храмах. Однако это ее сейчас не интересовало.

Ее Хепри никогда не обидит.

– Как ты живешь, госпожа? – спросил юноша. – Я вижу, ты грустишь по мужу.

“Какой глупец”.

– Это – обычай, – уклончиво ответила Тамит. – Конечно, мне жаль моего мужа, но мне оказали большую милость. Теперь его тело бальзамируют, и даже отведено место под его гробницу.

– Это очень большая милость, – взволнованно сказал Хепри. – Тела таких людей выбрасывают в пустыню…

Тут он смутился и прикусил язык.

– Прости, госпожа.

– Тамит, – с улыбкой поправила она. – Ведь ты мой друг.

Он робко улыбнулся.

– Тебе не одиноко сейчас? – с горячей надеждой спросил бедный мальчик.

– Я в трауре, – с понимающей усмешкой ответила Тамит.

– Да, правда, – согласился Хепри. – Но ведь я… Я вправе только навестить тебя, если позволишь…

Он так открыто навязывался ей, что самому стало неловко. Еще больше прежнего. Но Тамит выручила молодого жреца.

– Хорошо, приходи, – приглушенным голосом ответила она. – Только… помни, что я в трауре.

– Да, – сказал Хепри.

Глупая блаженная улыбка появилась на его лице, точно его только что пригласили в поля Иалу. Он не решится на насилие надо мной, подумала Тамит, слишком почитает меня и мой траур. Это безопасно.

– Приходи, – повторила она.

– Но ведь я не знаю, где ты живешь, – сказал Хепри.

В самом деле.

Тамит вздохнула и неуклюже попыталась объяснить, как пройти к дому Нечерхета. Конечно, Хепри мог запутаться, но взять его с собой она не могла – это было бы верхом неприличия.

Как и посещение такой женщины, как она. Если в храме узнают, к кому ходит младший жрец… Но он, должно быть, и сам все понимает.

Тамит когда-то недооценила его решительность.

– Когда мне прийти? – спросил Хепри.

Он выпрямился, готовый завоевывать свою награду.

Тамит пожала плечами.

– Я не знаю, когда ты застанешь меня, – ответила она. – За мной может прислать…

И тут она замолчала в ужасе.

Ведь она когда-то наговорила этому мальчику, что Ка-Нейт очень жестока. Если откроется правда, Хепри ей этого не простит – не таков.

Нет, он ни о чем не узнает. Хорошо то, что его положение не позволяет ему говорить с супругой Неб-Амона, но ведь Ка-Нейт может сама заговорить с ним – она никем не пренебрегает. Однако этого пока не случилось.

– Приходи сегодня вечером, – сказала женщина. – Мне тоскливо одной.

Он улыбнулся и поклонился.

Тамит оставила его и медленно пошла домой, думая о том, как она будет кормиться. Даже этот нищий мальчишка имеет больше нее, потому что храм обеспечивает его постоянно – а как будет жить Тамит, когда проест свое состояние? Ей закрыты все пути…

Нет, не все, конечно – она могла бы наняться служанкой в богатый дом, как в прежние времена. Но она лучше умрет.

Есть и другой путь – стать любовницей состоятельного господина…

Тамит уже продала себя однажды, но сохранила хотя бы какие-то крохи себя – а второе такое рабство погубит и то, что от нее осталось. Она лучше умрет.

Она готова дважды умереть, если не найдет других способов пропитания, а значит, бояться больше нечего.

Но женщина уснула в мучительном раздумье. Во сне она видела, как просит милостыню, а люди отталкивают ее руки.

Но ей не пришлось во второй раз идти ни в служанки, ни в наложницы. За ней прислала милостивая госпожа Ка-Нейт.

К счастью, это было на день позже прихода Хепри – юноша пробыл недолго, был очень смущен и так рад, что казался жалким. Только смотрел на недоступную красавицу полным любви взглядом, а скромное угощение, которое ему подали, показалось мальчику божественной едой.

Хотя он в своем храме, наверное, голодает, бедняга.

Тамит ожидала новой любезности от своей доброй госпожи, но такого не ожидала. Женщина была потрясена. Ка-Нейт сказала, что… что поможет ей купить кусок земли в Дельте и нанять работников, чтобы ее обрабатывать.

– Есть ли у тебя деньги? – спросила госпожа. – Или, может быть, дать тебе в долг?

– Нет!..

Тамит никогда не взяла бы денег в долг у этой женщины. Она лучше продаст с себя все до нитки. Когда Ка-Нейт назвала Тамит сумму, которая требовалась для покупки земли, Тамит с облегчением поняла, что наберет деньги. Придется продать все драгоценности мужа и часть собственных, но она найдет эти деньги.

Ка-Нейт снова благодетельствует ей.

Скрипнув зубами, Тамит поклонилась и заплакала от стыда, который можно было принять за благодарность.

– Поедем сегодня в город, – улыбаясь, сказала великодушная госпожа, счастливая, что удалось помочь бедной вдове. – Сегодня же встретимся с людьми, которые помогут тебе купить землю, и ты станешь истинной госпожой.

“Если бы так”.

Тамит снова поклонилась и возблагодарила свою благодетельницу. Эти милости вонзались в ее сердце, как ножи, это была худшая мука – стать обязанной не только погребением мужа, но и собственной жизнью и пропитанием своей сопернице.

А сама Тамит осквернена, обесчещена, хуже, чем убийством. Никакие господа не обратят на нее взор теперь, стоит только им узнать, чьей женой она была. Святотатство и осквернение жреческого сана были преступлениями, которые в Та Кемет не смывались ничем.

Тамит вернула бы время назад… стала бы служанкой, начала бы все сначала… только бы очиститься. Она нашла бы себе другого покровителя, если бы только знала, что последует за соединением с Нечерхетом…

Но свершившегося не изменить.

Чести не вернуть, рождения не переписать, и Тамит никогда не станет тем, кто Ка-Нейт изначально, чистой, прекрасной и благородной. Она навеки останется милостницей этой женщины… единственной знатной женщины, которая способна дарить ей любовь.

Как жестоко смеются над людьми боги.

Тамит предчувствовала, что скоро ей придется снова отправиться в город мертвых – пока в этом не было необходимости: за строительством гробницы мужа и бальзамированием наблюдала Ка-Нейт. Тамит с ужасом и отвращением думала о том, что ей придется его хоронить, но пока до этого было далеко.

Женщина с омерзением подумала о нечистых жрецах-бальзамировщиках – как можно жить, занимаясь таким делом? Должно быть, в этих людях притупились все чувства, или их вера очень сильна.