Текст книги "Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 59 страниц)

Меритамон уставилась на Уну.

– Верно ли я понял, что великий ясновидец изменил завещание в твою пользу? – спросил врач.

Меритамон кивнула.

– Мой муж рассказал мне об этом.

– Когда господин Аменемхет вернулся из твоего дома, он был в ярости, – тихо сказал Уну. – Подозреваю, что твой брат догадался о том, что обделен. В тот день он навестил своего отца, и говорил с ним очень непочтительно.

Меритамон не мигая смотрела на врача. Тот вложил в свой взгляд столько, сколько было можно – и даже больше. Госпожа отвернулась, и ужасные мысли так и не превратились в слова.

– Так, – дрожащим голосом выговорила она. – А что эта женщина… Тамит? Ты ведь все знаешь о ней?

Уну кивнул.

– Ты поняла об этой женщине многое, – сказал он. – Но знаешь ли ты, что она в юности служила в доме твоего отца и пыталась извести твою мать?

В последнем он был уверен так же твердо, как в том, что у него десять пальцев на руках и ногах.

– Что? – воскликнула Меритамон.

Уну улыбнулся. Невероятное бесстыдство этой женщины было сравнимо только с сопутствовавшим ей невероятным везением – каким образом она смогла выжить, выпив лучший из известных ему ядов? Конечно, могло быть несколько причин: она ела перед тем, ее вырвало после, или же она была маловосприимчива к отраве. Но должны были сочетаться сразу все, чтобы эта служанка осталась в живых…

– Да, госпожа, когда еще не было на свете ни твоего брата, ни тебя, она покусилась на твою мать, – сказал Уну. – Эта женщина наняла убийцу, который напал на госпожу ночью, но рука бога отвела удар. Тамит ранила себя кинжалом, чтобы ее не заподозрили в нападении, и я выхаживал ее.

– О Хатхор, – прошептала Меритамон, держась за сердце; она села в кресло. – Я и не догадывалась о глубине ее коварства…

Врач кивнул.

– Подозреваю, что Тамит искала любви нашего господина – великого ясновидца, – сказал он.

Меритамон приоткрыла рот.

Она уже и забыла, что когда-то отец был молодым и красивым. Не просто красивым, а прекраснейшим среди людей Амона…

– Как это ужасно, – пробормотала Меритамон. – Теперь она вместо отца пленила брата. И я сама помогала ей.

– Сейчас твой долг – выполнить волю своего отца. Отстоять свой дом и будущих детей, – сказал врач. – И сейчас все еще хуже, чем тогда, ведь здесь живет сын твоего брата, рожденный от этой женщины.

– Ему уже шесть лет, – сказала госпожа, уставившись в свои колени и потирая лоб. – Так, Уну? Где он теперь?

– Дома, – сказал врач. – Но властительница этого дома – ты.

Меритамон рассмеялась.

– Ах, любезный Уну, это только слова. Они легче воздуха. Скажи, надежна ли стража гарема отца – может ли Тамит выйти оттуда? А брат может попасть к ней?

И тут она осознала, что со смертью отца властелином Тамит сделался брат. Он может ходить к этой женщине когда пожелает, а может и дать ей свободу…

– Сейчас в твоем доме траур, – приглушенным голосом ответил врач. – Но думаю, что это не удержит твоего брата от того, чтобы навещать ее, ведь пока он господин дома, для него здесь не существует запретов.

Меритамон ахнула.

– А еще я думаю, что это может привести к опасным последствиям, – сказал Уну. – Или уже привело.

Меритамон сдернула с головы тонкий золотой обруч и взбила свои короткие волосы одной рукой.

– Ты хочешь сказать, что Тамит снова беременна?

– Чтобы знать наверняка, мне нужно осмотреть ее, – сказал врач. – Но она здорова и очень плодовита, а такие женщины легко зачинают до старости.

Уну, стоявший за креслом Меритамон, положил ладонь на плечо молодой госпожи, и та схватилась за нее холодной влажной рукой.

– И я приехала сюда, – прошептала Меритамон. – В это змеиное гнездо!

Вдруг она разразилась рыданиями.

– Я хочу видеть моего мужа, – всхлипывая, сказала Меритамон. – Я боюсь!

Она встала и побежала к дверям, потом вдруг остановилась и обернулась к врачу.

– Я боюсь даже выйти отсюда!..

– Тише!..

Уну подоспел к ней.

– Думаю, что сейчас тебе ничего не угрожает, – сказал он. – Дом полон слуг и свидетелей, а кроме того, ожидается прибытие многих важных особ, которые пожелают почтить память великого ясновидца. К тому же, Аменемхет ничего не знает о тебе наверняка – если твой муж не проговорился ему…

– Менкауптах неразумен, но не настолько же, – с такой искренней досадой вырвалось у Меритамон, что это вызвало у врача улыбку.

– Надеюсь, – сказал Уну. – Но я уверен, что пока Аменемхет сомневается насчет твоих прав, а также пока не кончился траур и не избран новый первый пророк Амона, ты и твой муж в безопасности.

Меритамон медленно надела обруч на голову.

Она только сейчас подумала, что смерть Неб-Амона – это не только смерть ее отца, оставившего ей наследство, а прежде всего смерть одного из самых значительных людей в Та Кемет, оставившая после себя место, которое не терпит пустоты. Пост верховного жреца Амона должен быть вскорости занят, и схватка за него окажется жесточайшей…

– Мне довольно на сегодня, – пробормотала молодая госпожа. – Я должна отдохнуть. Уну! Безопасно ли мне и моему мужу будет остаться здесь хотя бы на эту ночь?

В голосе ее прозвучал такой страх, что врач быстро шагнул к ней и взял ее за плечи.

– Думаю, что безопасно, – сказал он, постаравшись, чтобы ни в голосе, ни во взгляде его не появилось сомнения. – И это даже необходимо, чтобы не насторожить господина Аменемхета, – прибавил он.

Меритамон вспомнила, каким стал ее брат, и снова зарыдала, схватившись за лоб. Она медленным шагом вышла в коридор и прислонилась к стене, безудержно плача. К счастью, ее слезы были сейчас как раз к месту.

Муж осторожно обнял ее сзади; Меритамон вскрикнула, подумав, что это брат. Потом повернулась к Менкауптаху и, зажмурившись, прижалась к его груди. Ее несмелый защитник обвил руками ее талию.

Ей придется защищать и его тоже.

***

Меритамон в сопровождении То посетила купальню, по дороге вслушиваясь во все звуки и пытаясь определить, где именно находится наложница отца. Не мог же брат вывести ее из гарема сейчас?

Нет, конечно – наиболее вероятно, что брат сам отправился к ней. В первый же день траура.

Меритамон плакала, пока служанка осторожно мыла ее; То тоже растревожилась, но не решалась ни о чем спрашивать.

Проплакавшись, госпожа подставила под воду лицо, потом приказала накрасить ее. А потом велела отыскать какое-нибудь синее платье и накидку. Хотя бы она соблюдет траур как полагается.

Она дожидалась служанку, сидя на каменной перегородке, завернувшись в широкую белую простыню.

То принесла ей такую же белую одежду, признавшись, что не нашла среди вещей Меритамон синего платья, подходящего госпоже по размеру. Меритамон усмехнулась – ну конечно. Этот траур будет позором во всех отношениях.

Вернувшись к мужу, Меритамон обнаружила рядом с ним брата, а также второго пророка Амона: в синем с ног до головы, как полагалось. Вдруг Меритамон захотелось обнять этого печального старого жреца, строгого и чистого – обнять как отца, которого она лишилась…

“А кто же займет место отца?”

Если бы на пост верховного жреца Амона заступил ее свекор, ничего лучшего и желать было бы нельзя. Но это оказалось бы слишком хорошо; хотя именно второй пророк Амона по своему положению лучше всего подходил на освободившуюся должность. Однако он был… слишком добродетелен для нее?..

Впервые Меритамон подумала, что такие высокие посты требуют, помимо огромной твердости, развитой способности к лукавству.

– Приедет ли кто-нибудь еще? – спросила она свекра.

– Да, ожидается приезд третьего и четвертого пророков Амона – непременно, – сказал тот. – А также казначея бога и начальника строительных работ его величества.

– Господина Са-Монту? – спросила Меритамон, слышавшая об этом человеке от матери.

Свекор покачал головой.

– Его сына, господина Хорнахта – господин Са-Монту умер пять лет назад, – ответил он. Жрец улыбнулся. – Хорнахт хорошо образован, хотя и занимался прежде строительства только военным делом.

Меритамон знала, что эта семья была тесно знакома с семьей ее матери, а Хорнахт, кажется, когда-то даже хотел жениться на Ка-Нейт…

– Сегодня эти господа будут ужинать у меня, – сказал Аменемхет.

Совершенно непринужденно и даже гордо: он был в длинном синем одеянии, которое ему очень шло. Никто не сказал бы, что это траурное платье; большие глаза молодого жреца были оттенены синей же краской и густо обведены черным, своим собственным цветом. Аменемхет был таким красивым человеком, что, глядя на него, можно было полностью забыть о его душе… и простить…

– Ты и твой супруг присоединитесь к нам, сестра? – спросил господин дома.

Меритамон гордо кивнула; она схватила оробевшего Менкауптаха за руку – он даже не успел переодеться с дороги, дожидаясь жену сначала из спальни, а потом после умывания; его белая одежда была все еще выпачкана краской после того, как жена плакала в нее…

– Конечно, присоединимся, Аменемхет, – ответила она.

***

Ужин для господ Та Кемет, на скорую руку устроенный Аменемхетом, не был пиром – но никто этого и не ждал; пышность была бы только оскорбительна для того, кого они провожали и кому пришли поклониться.

Все пятеро гостей были в трауре, как и хозяин дома – выделялись только Менкауптах с женой. У Меритамон не нашлось траурного платья, а Менкауптах не стал переодеваться из преданности супруге – он сменил белое дорожное одеяние на такое же белое домашнее, но, в отличие от Аменемхета, не надел никаких украшений.

Тот надел к золотому амулету Амона и браслеты, и перстни – и был так красив в этот вечер, что, видя его, не хотелось смотреть ни на что другое. Меритамон, однако, знала, что никто из присутствующих не одобрит убора хозяина; зачем же брат поступает так? Бросает вызов всем? Неужели он окончательно отказался от притязаний на пост верховного жреца?

“Глупый мальчишка!” – хотелось выкрикнуть ей, когда она видела своего бесстыдно красивого брата; но когда Меритамон наблюдала, с каким искусством молодой господин дома беседует с людьми вдвое старше, опытнее и значительнее него, ей хотелось восхищенно захлопать в ладоши и поклониться ему. Ах, почему боги допускают, что гибнут такие люди, лучшие из всех?

– Тебе удобно, сестрица? – ласково спросил хозяин, касаясь щеки Меритамон своей холеной рукой. Ей захотелось поцеловать эту руку. Потом молодая госпожа увидела, как пальцы брата на мгновение встретились с ее бронзовым кубком.

– Мне удобно, дорогой брат, – холодно ответила она. – Ты очень заботлив.

К счастью, Аменемхет уже занялся другими присутствующими, и не увидел бледности, покрывшей щеки сестры. Меритамон задыхалась, как после тяжкой работы. Безопасно ли есть и пить на этом собрании?

– Что с тобой, Меритамон? – спросил ее верный муж.

“Дурак!. ” – мысленно воскликнула она.

– Ничего, – холодно ответила Меритамон. – Ешь и пей спокойно, Менкауптах.

Если ее и отравят, то едва ли сегодня – врач прав, это слишком даже для Аменемхета.

Заставив себя улыбаться, Меритамон сделала глоток разбавленного вина, обводя взглядом гостей – она даже не успела их хорошенько разглядеть; их вниманием с самого появления здесь завладел ее блистательный брат. Гости и сейчас не обращали на нее внимания. Только один высокий мрачный человек, начальник строительных работ фараона, встретившись взглядом с Меритамон, поклонился ей.

Хорнахт, когда-то любивший ее мать. Интересно, женился ли он?

Хорнахт почти не разговаривал, даже с хозяином – этот господин едва соблюл приличия; хотя, наверное, угрюмое молчание и было самым приличным поведением на таком ужине. Меритамон заметила, что хотя Хорнахт был одет как знатный человек мирного занятия – в синюю рубашку и длинный схенти – он сохранил выправку воина. Его гордо посаженную на крепкой шее черноволосую голову, украшенную простым серебряным обручем, легко было представить в шлеме.

Заметив ее пристальный взгляд, начальник строительных работ кивнул и улыбнулся уголками губ – едва-едва, только чтобы не показаться совсем грубым. Меритамон вдруг почувствовала склонность к этому человеку, который единственный здесь не притворялся…

Она извинилась перед мужем, и, встав с табурета, приблизилась к Хорнахту и села рядом.

– Приветствую тебя, господин начальник строительных работ, – сказала Меритамон. Заговорить с ним оказалось легче, чем она думала.

– Говорят, ты был знаком с моей матерью? – спросила она.

– Да, госпожа, – ответил Хорнахт. – Я пришел сюда только из почтения к ее памяти.

Меритамон кашлянула от неожиданности и быстро огляделась.

– Разве ты пришел не затем, чтобы почтить память отца? – шепотом спросила она.

Хорнахт опустил голову.

– Это супруг госпожи Ка-Нейт – потому я и явился, – ответил он.

– Почему ты так прямо говоришь со мной? – не удержалась Меритамон.

Хорнахт некоторое время молчал, а потом, когда Меритамон уже думала, что он не ответит, сказал:

– Ты очень похожа на свою мать, госпожа.

“Он до сих пор любит ее, и до сих пор один, – подумала Меритамон. – Должно быть, решил хранить верность матери до смерти…”

Почему? Ведь она принадлежит другому и всегда принадлежала…

Но в любви многие вещи необъяснимы.

Охваченная сочувствием, Меритамон потянулась к руке Хорнахта, но тот быстро убрал свою.

– Не нужно, госпожа – на тебя смотрят.

На нее и в самом деле смотрели – брат. Меритамон вскочила слишком поспешно, и густые темные брови Аменемхета взлетели вверх, а в глазах появилась неприкрытая враждебность.

“Он думает, что я в сговоре с Хорнахтом против него! Хорнахт даже не подозревает, что творится в доме верховного жреца – да ему и дела нет… Он думает только о Ка-Нейт…”

Но Тамит пыталась убить Ка-Нейт, а сейчас пытается искоренить ее потомство. Не знаком ли этот бывший солдат с врагом Ка-Нейт и любовницей Аменемхета?

Да нет, быть такого не может.

Не найдя в себе сил даже улыбнуться Хорнахту, Меритамон снова заняла свое место и отмахнулась от приставаний обеспокоенного мужа.

“Что же делать?”

Чем там занят брат?..

Аменемхет уже был поглощен беседой с самым старым из присутствующих жрецов – энергичный красавец Аменемхет выглядел настоящим господином вялого старика, хотя это был четвертый хему нечер.

– Хорошо ли ты устроился, господин? Наше собрание не утомило тебя? – заботливо спросил Аменемхет. Старик улыбнулся почти детской улыбкой – как будто плохо понимал, где он и почему.

– Я благополучен, благодарю тебя, господин Аменемхет, – ответил жрец. Он как-то рассеянно взглянул на молодого человека. – Прими мое сочувствие…

– Принимаю и благодарю тебя, – серьезно ответил Аменемхет. – Мой отец был давно и тяжко болен, и для него свершившееся стало истинным избавлением. Надеюсь, что ты здоров, божественный отец.

Старик вдруг закашлял.

– Я давно уже страдаю одышкой, и болями в костях, и животом, – сказал он. – Что-то колет внизу живота, особенно, когда я…

Аменемхет с улыбкой вскинул брови и жестом прервал неожиданное признание.

– Я понял тебя, господин, – сказал молодой человек, совершенный, как бог. – Но я не врач, к несчастью, и не могу дать тебе совет. Обращался ли ты к врачу?

– Обращался, но врачи не помогают, – ответил старик. Он снова улыбнулся своей детской улыбкой, потом почесал шею. – Наверное, мне тоже пора уходить.

– Надеюсь, что ты ошибаешься, – сочувственно и озабоченно сказал Аменемхет.

Он вдруг осекся и взглянул поверх склоненной головы собеседника туда, откуда почувствовал чье-то пристальное внимание.

На него с нескрываемым отвращением смотрел Тотмес, третий хему нечер, человек столь же умный и проницательный, как и покойный верховный жрец. Тотмес сидел рядом со вторым пророком Амона, отцом Менкауптаха. Вот он наклонился и что-то шепнул ему.

Меритамон, тоже догадавшаяся о смысле этой сцены, почти восхитилась, как быстро и естественно Аменемхет принял невинный вид – он был таким ловким притворщиком, каких Меритамон еще не встречала. Во всяком случае, среди ровесников брата.

Аменемхет поднялся с места; Меритамон думала, что он пойдет к Тотмесу, может быть, уверять в своей искренности… Но брат оказался еще умнее, чем она полагала. Он понял, что Тотмеса сейчас затрагивать не следует. Он направился к сестре.

– Тебе, должно быть, душно в этом зале, – сказал ее красавец-брат, с улыбкой подавая Меритамон руку. – Пойдем прогуляемся по саду.

Пораженный и беспомощный вид Менкауптаха выдал супругов с головой. И тут же Менкауптах сделал еще хуже – встал и попытался защитить жену.

– Моя жена прекрасно себя чувствует, ей нет необходимости гулять.

Меритамон захотелось надавать ему по щекам. Она еще не встречала таких бесталанных и неловких дураков!.. Беспомощно она смотрела, как Аменемхет снисходительно улыбается ее бледному и дрожащему от напряжения мужу.

– Моя сестра не откажется пройтись со мной, мой друг, – сказал он, и, по-хозяйски взяв сестру под руку, повел ее прочь. Меритамон едва переставляла ноги и почти не чувствовала их; несмотря на здравый смысл, она все больше и больше боялась, что не вернется в этот зал…

Они с Аменемхетом прошли по коридору и вышли в сумеречный сад. Чистое красноватое небо, прозрачное над головами и густеющее к горизонту, было так красиво, что Меритамон на несколько мгновений забыла даже о своих страхах и вражде.

– Ра катится на запад, – сказал брат, обнимая ее за талию. – И наш отец следует на запад вместе с Великим богом.

– Он достоин этого, – отозвалась Меритамон; она быстро взглянула на брата, но его лицо было спокойно.

“Зачем ты позвал меня сюда?” – чуть не выкрикнула законная госпожа дома, но остановилась, чтобы таким возгласом не выдать себя прежде времени. Хотя осталось ли что-то, чего Аменемхет еще не понял о ней?

Разве что – кто именно стал наследником вместо него, она или ее муж. Чем дольше она сможет это скрывать, тем дольше проживет.

– Благодарю тебя за прогулку, – сказала Меритамон, погладив свой живот. Ей казалось, что она слышит быстрое биение сердца малютки, который может умереть, еще не родившись…

Аменемхет улыбнулся.

– Пустое. Я знаю, что полезно для тебя. Ведь я люблю тебя.

Меритамон так хотелось бы в это верить… Но остался ли на свете хоть кто-нибудь, кто ее любит?

– Ты разрешишь мне остаться с тобой, брат? – спросила Меритамон. – Тебе нужна помощь, не так ли?

– Не нужна, – резко ответил Аменемхет, и на мгновение превратился в мальчишку, который устал от всякого вранья; но это быстро прошло.

– Я господин этого дома давно, и прекрасно справляюсь со своими обязанностями, – сказал Аменемхет.

Он сделал паузу, рассматривая лицо сестры. Меритамон молчала.

– Но если ты захочешь остаться, чтобы исцелить мое сердце, я буду рад, – с усмешкой сказал молодой человек.

Меритамон поражалась. Кто вынул из него душу? Когда совершилась эта порча?

Аменемхет всегда казался очень стойким в добродетели – если бы ей сказали, что с ним станется, она бы ни за что не поверила. Во всяком случае, куда легче поверила бы в падение корыстных и легкомысленных товарищей Аменемхета, чем в падение брата, самого серьезного, упорного и пылко преданного своей семье…

Сейчас Меритамон ждала, что брат начнет выпытывать у нее подробности завещания отца. Когда он их выпытает, ей придется плохо.

Но, как видно, время для этого еще не настало – брат просто обнял ее за плечи и, поддерживая беременную женщину, медленным шагом повел ее вокруг пруда. Меритамон не решалась даже посмотреть в сторону стены гарема, чтобы не навести Аменемхета на порочные мысли.

Может быть, такой неспешной прогулкой молодой господин хотел потомить сестру, чтобы она сама во всем ему призналась… расплакалась, как это свойственно беременным, и отдалась на его милость. Не дождется. Меритамон дочь своего отца.

Поддерживая за талию, Аменемхет провел сестру обратно в зал и с улыбкой извинился перед гостями. Без тени смущения он объяснил, что сестре стало дурно из-за ее положения.

“Может быть, он и мою смерть припишет моему положению”, – подумала Меритамон, и вдруг ей действительно стало дурно. Она угасшим голосом позвала Менкауптаха, держась за сердце, и безропотный муж поднял ее под руку и повел прочь. По дороге жена спросила его, где их слуги.

Менкауптах заверил ее, что сейчас пришлет к ней двоих слуг-мужчин и То. Пусть она ложится спать. Может быть, нужен врач?

Меритамон вдруг подумала, что переход Уну к ней на службу может всколыхнуть в брате ярые подозрения и протест. Но она больше не в силах была ни о чем размышлять.

Приняв от мужа поцелуй и ласку на сон грядущий, она повернулась на бок, лицом к стене, и закрыла глаза. Услышала, что Менкауптах возвращается к гостям, и подумала о том, что еще ее муж может натворить в ее отсутствие. Но с нее было достаточно на сегодня.

Меритамон уснула, уставшая беспредельно – ложь и зло утомляли хуже самой тяжелой работы.

========== Глава 64 ==========

На другое утро ее разбудила верная То, которая устроилась рядом на тюфяке, когда госпожа уже уснула.

– Господин Аменемхет сказал, что хотел бы видеть тебя за завтраком, госпожа, – сказала служанка.

Меритамон села, расчесывая пальцами волосы.

– Вот как?

То опустилась рядом на колени.

– Госпожа, объясни мне, что происходит, – взмолилась она. – Началась какая-то вражда между тобой и господином?

– Да, То, – ответила госпожа, у которой не было сил лгать еще и этой женщине. – Так и есть, мы враждуем. Надеюсь, ты мой союзник?

Она шутила, но вышло совсем не смешно. Бедная служанка открыла рот, сжала руки перед грудью, а потом пылко поцеловала руку хозяйки и сказала, что никогда ее не предаст.

Меритамон почему-то поверила в это.

– Ты ведь знаешь, кто такая Тамит, наложница моего отца? – спросила она.

То кивнула с большей горячностью, чем ожидала хозяйка.

– Знаю, госпожа – это подлая женщина, – сказала она. – Мы вместе служили госпоже Ка-Нейт, а потом Тамит изгнали из дома, и я думала, что она уже не вернется…

– Ты ошиблась, – устало сказала Меритамон.

Она уже устала, хотя день только начинался.

– Хотелось бы верить, что Тамит не носит второго ребенка от моего брата, – сказала Меритамон, соскальзывая с постели. Она надеялась, что остальное служанке уже известно и не придется ничего объяснять. Но То промолчала. Очевидно, она уже знала остальное. Очевидно, остальное уже знали все слуги в этом доме…

Меритамон умылась и оделась, потом направилась в обеденный зал. По дороге, уже оставив позади То, она подумала, что напрасно это сделала… Нужен кто-нибудь, чтобы пробовать ее еду, хотя в доме Неб-Амона для этого на кухне были особые люди.

Теперь это люди Аменемхета.

Меритамон махнула рукой и направилась дальше. Она рискнет. Если выставлять напоказ свою подозрительность и страхи, будет намного хуже.

Где ее муж, интересно?

Муж оказался в столовой рядом с Аменемхетом – и Меритамон оставалось только гадать, сколько брат из него уже добыл…

Аменемхет встал ей навстречу раньше мужа и поцеловал ее с улыбкой; Меритамон чуть не закричала от прикосновения его губ. Брат указал ей на место напротив себя и мужа.

– Хорошо ли ты спала, милая сестра? – спросил он.

Лучший брат, какого только можно пожелать…

Меритамон молчала, оглаживая свой живот. Аменемхет, неужели ты стал таким, что можешь сгубить свою сестру и ее дитя?..

– Я твой друг, – сказал Аменемхет, не притворяясь, будто не видит, что делается с сестрой. – Я никогда не причиню тебе зла.

“До тех пор, пока ты не попытаешься вернуть себе то, что принадлежит тебе по закону”. Этого Аменемхет не досказал, но Меритамон услышала окончание, как сказанное…

– Ты один в доме? – спросила она.

– Да, гости разъехались еще вчера, – сказал Аменемхет, и тень коснулась его лица. Ни один из его гостей не остался на ночь – даже второй пророк Амона… Меритамон вспомнила, как Тотмес ему что-то нашептывал насчет хозяина.

У Тотмеса были все причины, чтобы люто ненавидеть Аменемхета.

Даже Меритамон до сих пор видела, как корчится в родовых муках Неферу-Ра, и слышала, как та кричит…

– А где же твоя любовница? – неожиданно для самой себя спросила Меритамон.

Она подумала, что брат, должно быть, ходил к ней все время, пока жил с женой, и на мгновение ощутила к нему такое же отвращение, как и Тотмес.

– Она в доме, – спокойно ответил Аменемхет. – Ты хочешь ее увидеть?

– Да, – заявила Меритамон.

Она хотела снова увидеть эту женщину, которую все, кроме влюбленного в нее Аменемхета, в один голос называли подлой – и которая на короткое время обманула и ее.

– Она будет обедать с нами, если вы не против, – произнес Аменемхет.

“А если вы против, можете немедленно убираться”, – снова закончила за него Меритамон. И что же делать? Что делать?

– Хорошо, – с улыбкой сказала Меритамон. – Мы не возражаем – не так ли, Менкауптах?

У бедного дурака хватило ума хотя бы на то, чтобы промолчать, несмотря на весь ужас, написанный на его лице.

– Ты позволишь нам прогуляться по дому? Я так давно не была здесь, что забыла его, – сказала Меритамон, поднимаясь на ноги.

Аменемхет пожал плечами.

Он как будто знал, что какие бы планы они ни строили вдвоем, едва ли решатся претворить их в жизнь – боясь за свою семью, за своих нерожденных детей. Ведь Меритамон знает своего брата… и, конечно, Аменемхет представлял себе, как опасна его возлюбленная…

Меритамон утащила мужа из зала – бедняга весь вспотел.

В коридоре она схватила его за плечи и, не церемонясь, встряхнула раз, потом другой.

– Учись думать, некогда ждать!.. – воскликнула она шепотом. – Ты понял? И не смей возмущаться, когда увидишь эту женщину, не смей возмущаться, когда она сядет с нами за стол, ты понял?..

Менкауптах кивнул.

Меритамон чуть не дала ему крепкую пощечину, ладони так и чесались. Глядя на этого человека, она не могла бы сказать, понял ли он что-нибудь вообще. Может, кивнул только по привычке повиноваться.

– Ты понял?.. – воскликнула она шепотом, и даже ногой притопнула.

– Понял, – сказал Менкауптах.

– Лучше вообще молчи за обедом, – приказала жена.

– Хорошо, – сказал он.

Меритамон вздохнула.

Она всей душой мечтала иногда о муже-повелителе… но не знала, смогла бы с ним ужиться так, как с этим. У нее не такая мягкая натура, как у Ка-Нейт.

– Что мы будем делать? – спросила она, даже не ожидая ответа – просто чтобы испытать мужа в очередной раз.

Менкауптах вздохнул, взялся за шею, потом вытер ладонью потный лоб.

– Лучше пока молчать и выжидать, – сказал он.

Ничего лучшего не приходило в голову и ей.

Может, ее муж и не глуп – просто легко теряется и с трудом находится…

– Постарайся меня не подвести, – попросила она.

– Не подведу, – обещал Менкауптах.

Она постаралась поверить.

До обеда Меритамон шила в своей комнате, потом прогуливалась с мужем по саду – конечно, она и не подумала нарочно рыскать по дому в поисках Тамит. Брат приведет ее к ней сам. Ему зачем-то это нужно.

Меритамон все сильнее боялась этой встречи.

Хотя пока никакого вреда ей не причинят – так же, как не позволят повредить Тамит. Аменемхет сильный господин дома, это не Менкауптах…

К обеду Меритамон вышла почти спокойной – наружно; однако понемногу наружное спокойствие стало переходить и на ее душевное состояние. В самом деле, что может случиться сейчас? Аменемхет слишком умный человек, чтобы предпринять что-нибудь сразу после смерти отца.

Муж и жена уселись за столики напротив хозяина. Он был немного бледен, но невозмутимо улыбался. Где же Тамит?

Может, брат отказался от своего плана?

Ничего подобного. Меритамон обреченно, с предвкушением неведомых опасностей проследила, как та, о которой все они столько думали, входит в зал и направляется к своему господину.

Очень сильным чувством, испытанным Меритамон при виде своей соперницы, было и удивление – но оно сопровождало все мысли о Тамит. Как ей удалось все это? Как?

И тут Меритамон увидела, что брат хотел ей показать – под легким голубым платьем ужасной женщины обозначился живот. Она действительно была снова беременна, она тоже была беременна, и родить ей предстояло ненамного позже Меритамон…

С ядовитой улыбкой стареющая красавица села рядом с господином. Она все еще поражала взор и разум: несмотря на то, что время изменило ее, Тамит сохранила свою необыкновенную красоту кошки в человечьем обличье – грацию и соблазнительность, тонкие черты и огромные глаза… юная Меритамон уступала ей, хотя тоже считалась красавицей. Но ее красота не въедалась в сердца так, как красота Тамит.

“Я понимаю, почему обезумел брат. И не понимаю, как мог устоять отец – хотя у него была Ка-Нейт… Только это спасло его…”

– Привет тебе, госпожа Меритамон, – нарушила молчание наложница. Она бесстыдно ласкала плечо Аменемхета.

– Ты совсем забыла меня, что не заговариваешь со мной? – спросила Тамит.

Обе чувствовали, как каждой хочется вцепиться противнице в волосы. Но Тамит могла при этом еще и улыбаться – у Меритамон не хватало на такое воли. Какое чудовище сидит перед ней, как она могла этого не понимать? Не видеть?

– Как я могла тебя забыть, – пробормотала Меритамон. – Ты не из тех, кого легко забыть.

Тамит рассмеялась.

– Это так.

Она нежно поцеловала своего господина, у которого сделался такой вид, точно он готов овладеть ею прямо здесь, несмотря на зрителей. Меритамон понимала, почему. Даже она чувствовала, как влечет к себе Тамит… а ведь она была женщиной, а не мужчиной…

– Вы надолго к нам? – с улыбкой спросила Тамит.

Менкауптаху было приказано молчать за обедом – а услышав эти слова, он просто лишился языка. Меритамон, улыбнувшись женщине с таким же ядом, взглянула на брата.

– К вам, дорогой брат? Что это значит?

– Что тебе непонятно? – спросил молодой жрец.

Он как будто подначивал: ну же, скажи мне в лицо, что отнимаешь у меня мое наследство – скажи, если не боишься за себя и ребенка!..

– Ненадолго, – невинно ответила Меритамон. – Я вижу, как вам хорошо вдвоем. Мы не станем… мешать, не так ли, муж мой?

Ни один из этой пары скорпионов даже не смутился.

– Ты придешь и на похороны моего отца? – спросила Меритамон женщину.

Хоть бы сморгнула, бесстыжая!

Тамит пожала плечами.

– Как решит мой господин.

– Он еще не дал тебе свободу? – спросила Меритамон.

– Мне не нужно другой свободы, кроме его любви, – проворковала Тамит.

Аменемхет улыбался с выражением блаженства. Однако замечал все, что делают его враги.

Меритамон встала, поддерживая живот. Оставаться здесь было и оскорбительно для ее достоинства, и опасно.

– Благодарю тебя за гостеприимство, Аменемхет, – сказала она. – Я и мой муж уходим, нас ждут домашние дела.

– Конечно, – вежливо сказал брат. Он не двинулся с места, продолжая сидеть рядом с Тамит; но тут она что-то прошептала ему, и ее молодой господин поднялся.

– Я провожу вас, друзья, – сказал он.

А вот тут Меритамон забеспокоилась по-настоящему. Она собиралась забрать с собой домашнего врача Аменемхета… но согласится ли на это его господин? Ведь его наложница тоже беременна! А может, Уну известны какие-то их тайны?