Текст книги "Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 59 страниц)

Она помолчала, стоя с высоко поднятой головой.

– И я не испугаюсь его суда – будь уверена в этом, Тамит.

Тамит была уверена в этом. Она сжала кулаки и простонала:

– Будь ты проклята… проклята. Пусть твое имя исчезнет… Земля пожрет тебя… Тень твою истопчут…

– Так будет с тобой, если ты не отступишься от своих гнусностей, – обещала Мерит-Хатхор. – Ты красивая девушка, но ты возомнила себя тем, чем тебе никогда не стать.

Тамит открыла рот для новых проклятий, но поняла, что это может обернуться против нее самой.

– Я тебе отомщу, – прошептала она, но понимала, что глупо себя выдала. И проклятая Мерит-Хатхор права – неосторожность легко может ее погубить.

Она права и в том, что является самой доверенной прислужницей госпожи, и ей легче поверят, чем Тамит.

Значит, нужно так оговорить Мерит-Хатхор, чтобы ее преступление перед госпожой было доказано. Тамит улыбнулась в спину женщине. Она права – великий ясновидец очень умен, но и беспощаден. Если будет доказано, что Мерит-Хатхор обворовала госпожу или злоумышляла против нее…

Тамит беззвучно рассмеялась. А если будет доказано, что Мерит-Хатхор убила госпожу, ее без всякой жалости казнят.

Как было бы прекрасно – расправиться сразу с обеими.

Мерит-Хатхор, разбиравшая какие-то вещи в углу, вдруг обернулась на нее.

– Иди отсюда.

Тамит поклонилась, хотя Мерит-Хатхор больше не верила в ее покорность, и ушла.

Девушка направилась прочь от комнат, и вдруг остановилась, услышав шаги – многие шаги, отдающиеся эхом в коридорах. Это возвращался господин с госпожой.

Они были так блистательны вместе, что Тамит оробела. Их окружала такая же блистательная свита – и эти гордые, счастливые люди прошли мимо нее, даже не заметив.

Вдруг Тамит почувствовала себя маленькой и жалкой, и упала на колени; черные волосы свесились на лицо. Все напрасно, все.

Потом с трудом встала и, покачиваясь от горя, направилась дальше по коридору. Она не может сейчас быть при Ка-Нейт, потому что не может сейчас притворяться… тем более, когда рядом господин.

Тамит пыталась соблазнить Хорнахта… возможностью мести, возможностью вернуть свою невесту: но Хорнахт оказался слишком благоразумен. Или труслив. Он хорошо понимал, чему подвергнется человек, схваченный за убийство жены верховного жреца: Тамит намеревалась обмануть его, показав ему вместо комнат господина комнаты госпожи, ведь они охраняются куда хуже. Но сын Са-Монту оказался благоразумен, хотя и был совсем мальчишкой.

“Отойди от меня, или я сам обвиню тебя”, – пригрозил юноша, и Тамит поняла, что так и будет.

Тамит пыталась и колдовать против госпожи – но или маг оказался мошенником, или плата слишком мала… или боги-покровители Ка-Нейт слишком сильны. Ничего не могло повредить ей – сияние ее красоты и любовь господина к ней только увеличивались.

И вдруг Тамит посетила такая восхитительная мысль, что она чуть не рассмеялась вслух. Девица остановилась, с почти глупым выражением на лице – в такой пришла восторг от своей сообразительности.

Украсть что-нибудь из больших драгоценностей госпожи – ведь Тамит позволено беспрепятственно входить в ее комнаты. А потом она заплатит этими драгоценностями… убийце, который расправится с Ка-Нейт. В Уасете есть такие люди.

Ну а в краже обвинит Мерит-Хатхор.

Тамит представила, как эту гордую женщину скручивают веревками и толкают к ногам верховного жреца, и ей стало так прекрасно, что она чуть не запела.

Нужно только поддерживать светильник любви госпожи – любви и доверия к себе: Тамит будет так угождать ей, что Ка-Нейт полюбит ее и поверит свыше всякой меры. Она самая молодая и глупая из всех… это будет легко.

Легче, чем думает Мерит-Хатхор.

***

Мерит-Хатхор долго улучала минуту, чтобы подойти к господину дома… и поговорить наедине. Убедить его, что госпожу нужно надежно охранять.

Они с госпожою были вдвоем до самого вечера, и ужинать намеревались вдвоем… чтобы потом вместе провести ночь, без всяких сомнений.

А медлить было нельзя.

Тамит, как потревоженная гадюка, не будет медлить с нападением.

Вечером Мерит-Хатхор хотела даже пуститься на хитрость – вызвать госпожу через То в сад, чтобы господин один остался в ее комнате и можно было поговорить с ним. Но когда она уже хотела покинуть свой пост у ее спальни, великий ясновидец вдруг вышел сам.

Мерит-Хатхор отшатнулась от неожиданности, но в следующий миг овладела собой и смело шагнула ему навстречу.

Верховный жрец остановился, с выражением… даже изумления, что его посмели задержать.

Мерит-Хатхор поклонилась, прижав руки к груди.

– Прими мою преданность, великий ясновидец, и позволь сказать тебе слово о твоей супруге.

Жрец чуть улыбнулся такому высокому слогу и несколько смягчился.

– Слушаю тебя.

– Госпоже угрожает опасность, – сухо и страстно сказала Мерит-Хатхор – она не могла говорить об этом с должным самообладанием. Неб-Амон нахмурился.

– Что ты подразумеваешь?

Мерит-Хатхор открыла рот – и тут поняла, что ее могут осудить за лжесвидетельство. Ведь ни Тамит, ни кто-то другой в доме еще не показали своих враждебных намерений к ней.

– Мое сердце говорит мне, что одна из служанок госпожи злоумышляет против нее, – побледнев, выговорила Мерит-Хатхор. Пусть ее накажут, но госпожу спасут.

– Какая из служанок? – хладнокровно спросил Неб-Амон.

– Тамит, – сказала Мерит-Хатхор.

Неб-Амон несколько мгновений рассматривал лицо женщины.

– Я удалю ее, – сказал он.

Мерит-Хатхор вздохнула с облегчением. Этот умнейший человек в своем сердце понимал все сам – сколько таких тенет, должно быть, плелось вокруг него!

Мерит-Хатхор поклонилась.

– Я имею еще одну смиренную просьбу, господин.

– Еще одну? Ты не просила – я решил сам, – холодно заметил жрец. – О чем ты просишь?

– Поставь стражу у комнат госпожи, – сказала Мерит-Хатхор. – Снаружи, в саду.

И такая мольба и убежденность были на ее лице, что господин кивнул. Он молча проследовал мимо.

Мерит-Хатхор вознесла благодарность Амону и поспешила к госпоже. Почему господин ушел от нее?

В причине Ка-Нейт, краснея, призналась ей сама. Мерит-Хатхор облегченно рассмеялась; она была рада, что госпожа еще не носит дитя. Еще не время.

========== Глава 8 ==========

Стражу выставили у покоев госпожи тем же вечером – двух рослых воинов: они должны были сменяться по двое каждую ночь.

Ка-Нейт защитили на ночь, но не на день. Даже фараон не мог быть защищен круглые сутки.

О Тамит молодая госпожа спросила на другой же день у своей наперсницы, и Мерит-Хатхор прямо ответила, что господин приказал удалить ее. В таком деле ложь только повредит.

– Но почему? – спросила Ка-Нейт. – Чем провинилась моя прислужница?

– Она служит не тебе, а одной себе, – ответила Мерит-Хатхор. – Дорогая моя госпожа, ты не заметила, что эта женщина коварна и злоумышляет против тебя.

– Быть не может! – воскликнула Ка-Нейт. – Она так заботлива!

– Если бы она была тут, она могла бы показать плечо, отдавленное мной, – холодно сказала Мерит-Хатхор. – Ты знаешь, госпожа, что я никогда не поднимаю на людей руки без веской причины. Тамит угрожала мне смертью… вот здесь, где мы сидим с тобой сейчас, в твоей комнате.

Ка-Нейт замотала головой.

– Ты, должно быть, путаешь! Это морок!

Она смотрела на служанку с детским ужасом, и та почувствовала досаду.

– Это истинная правда, – сказала она. – Тебе говорит это любящая тебя женщина, госпожа. Мне ты веришь?

– Да, – с запинкой сказала Ка-Нейт после молчания.

– Да, Мерит-Хатхор. Но это могла быть болезнь, временно повредившая ей разум… или случайное слово, – прибавила госпожа. – Или случайная обида. Ты же знаешь, что даже добрые люди иногда говорят жестокие слова.

Мерит-Хатхор поджала губы.

– Таков был приказ нашего господина, – напомнила она. – А великий ясновидец мудр.

– Да, – опустив глаза, сказала юная хозяйка.

Она не верила.

Чтобы девушка, так ласково говорившая с нею и так заботившаяся о ней, была ее врагом! И почему? Чем Ка-Нейт обидела ее?

– Почему она может питать неприязнь ко мне? – спросила она Мерит-Хатхор. – Чем она недовольна? Может быть, ты знаешь?

– Превосходно знаю, госпожа, – мрачно ответила наперсница. – Но ты не поверишь, когда я скажу тебе.

Ка-Нейт подняла голову.

– Говори, – неожиданно приказала она: в ней наконец проснулась госпожа. – Говори, я желаю знать, почему оговаривают мою добрую служанку.

– Она хочет сердце твоего мужа, – сказала Мерит-Хатхор. – Она хочет быть госпожой этого дома и забрать себе все то, что имеешь ты.

Ка-Нейт широко раскрыла глаза.

– Я не верю, – с дрожью в голосе прошептала она. – Не верю. Это сон или наваждение… и все твои слова…

– Я не верю, что люди бывают так злы! – воскликнула госпожа.

– Может быть, потому, что ты добра, – ответила Мерит-Хатхор. – Но поверь мне: я говорю правду.

Ка-Нейт с грустью кивнула, и Мерит-Хатхор видела: госпожа поставила себе целью разрешить это “недоразумение”, исправить обиды, может быть, нанесенные Тамит. Госпожа в самом деле слишком добра – так даже нельзя.

Ка-Нейт в эти дни, как нарочно, осталась одна. У господина дома снова были дела; он должен был вернуться к жене только вечером.

Даже несмотря на ее недомогание – они разговаривали и просто проводили время вместе: одно это было им в радость.

Но сейчас почти детское сердце ее было предоставлено самому себе.

– Я выйду, скоро вернусь к тебе, – сказала Мерит-Хатхор. Ка-Нейт кивнула.

Мерит-Хатхор направилась разузнать, где сейчас Тамит, и позаботиться о том, чтобы она там и оставалась.

Она обошла усадьбу и нигде не нашла служанки; оказалось, что никто не получал ясных приказаний насчет того, как поступить с Тамит. Мерит-Хатхор сжала кулаки. Великий ясновидец был достаточно умен, чтобы разглядеть угрозу, но посчитал саму угрозу недостаточной! Пренебрег ею – потому что это ничтожная девица-служанка!

– Где может быть Тамит? – спросила Мерит-Хатхор.

– Покинула дом? – неуверенно спросил один из слуг.

Мерит-Хатхор ахнула.

– Кто выпустил ее? Кто такой безумец?

– Ты слишком встревожена, госпожа, ничего еще не совершилось, – заметили ей, но Мерит-Хатхор уже не слушала. Она побежала к воротам, спрашивать привратника.

– Тауи! Где Тамит?

– Ушла, – ответил он. – Ушла с час назад.

– Ты порождение крокодила! – воскликнула в ужасе и гневе Мерит-Хатхор.

Она схватилась за голову, сжала в горсти свои густые прямые волосы, в которые никогда не вплетала никакие украшения.

– Ты спросил, куда она ушла?

Глупые слова – Тамит солгала бы, будучи спрошена. Если она так искусно лжет, что обманывает даже чутких женщин, этот мужчина поддастся ей еще легче.

– Нет, не спросил, – сказал Тауи.

Мерит-Хатхор топнула ногой. Уткнула кулаки в бока и свирепо огляделась, точно ища виновных в такой огромной глупости – но виновны, кажется, были все… или никто.

Она вернулась к госпоже.

– Твоя служанка ушла, – мрачно доложила она. – Помолись, чтобы она не принесла с собой никакого зла, когда вернется.

Ка-Нейт молчала, печально и негодующе. Осуждала Мерит-Хатхор, а не эту змею, обманувшую всех.

– Оставайся дома, госпожа, – сказала Мерит-Хатхор. – Заклинаю тебя именем Амона, оставайся дома и не выходи сегодня даже в сад. Ты в опасности.

На щеку Ка-Нейт сбежала слеза, нарушившая черную обводку глаз.

– Как грустно, – сказала она. – Как грустно, Мерит-Хатхор, что все не могут быть счастливы. Если есть госпожи, есть и служанки. И госпожи всегда имеют больше.

– Ну конечно, – удивленно ответила Мерит-Хатхор – что это еще за ребяческие слова! – Ну конечно, так и есть, госпожа. Так устроено по справедливости.

Ка-Нейт кивнула, но была не согласна.

Мерит-Хатхор покрутила головой. Госпожа еще дитя – она должна подрасти, чтобы осознать всю правоту ее слов, всю справедливость устройства Та-Кемет. Все в их благословенной земле основано на служении… служении младших и покровительстве старших. Все нужны друг другу, и не может быть иначе.

– Сделай сегодня, как я прошу, – сказала Мерит-Хатхор. – Останься дома.

– Да, – сказала Ка-Нейт. – Я поняла твои слова, я всегда понимаю все твои слова. Мне не нужно повторять, как дитяти.

Она взглянула на нее – в глазах все еще были слезы.

– И мне жаль ее. Тамит.

Мерит-Хатхор промолчала.

Если жалеть таких, как Тамит, умрешь очень скоро и очень глупо.

***

Тамит вернулась через три часа, и Мерит-Хатхор тут же приказала другим слугам присматривать за ней. Теперь девица стала рядовой служанкой – уборщицей и подавальщицей. Она не жаловалась.

Как и на то, что ее караулят.

Мерит-Хатхор испугалась по-настоящему. Она бы допросила Тамит, будь это возможно – но девица призналась бы в своих намерениях только под пыткой, а для этого не было ни условий, ни оснований.

Ей оставалось только неусыпно следить за госпожой.

Господин в эти дни ночевал отдельно – и Мерит-Хатхор, с разрешения госпожи, смогла лечь в ее спальне. Наперсница перетащила свою постель ближе к двери в сад, несмотря на страх и сопротивление хозяйки, которая поняла ее намерения.

Пусть лучше пострадает Мерит-Хатхор – не для того Мерит-Хатхор защищает госпожу, чтобы госпоже повредили вместо нее.

Две ночи прошли спокойно.

А на третью Мерит-Хатхор проснулась от шума. Она вскочила еще прежде беспокойно спавшей хозяйки.

– Оставайся здесь! – крикнула она и, отпахнув занавесь, наполовину сбежала вниз по лестнице, в темную прохладу сада. И тут поняла, что не ошибалась ни в каких своих подозрениях.

Внизу схватились два человека – Мерит-Хатхор в оцепенении увидела, как взблеснул меч или нож, а потом одна темная мускулистая фигура отпрыгнула от другой и…

Женщину ударило в плечо, тяжело, горячо и больно, и у Мерит-Хатхор подломились колени. Она скатилась по лестнице, думая, что это смерть; ударилась головой, и в глазах потемнело. На несколько мгновений потеряла сознание, но очнулась от сильной боли в плече, посылавшей горячие пульсирующие волны по всей руке и груди. Коснулась рукоятки ножа, глубоко вонзившегося в плечо.

Ка-Нейт выбежала на лестницу и пронзительно закричала, увидев побоище.

Одна мужская фигура склонилась над другой, поверженной – противник стонал от боли. Рядом на земле лежала еще одна фигура – женщина в белом платье, по которому расплылось темное пятно; Ка-Нейт тут же узнала ее и сбежала вниз, теряя разум от ужаса и горя.

– Мерит-Хатхор! Дорогая сестра!..

– Я останусь жива, – пробормотала Мерит-Хатхор: она знала это. – Госпожа, тут убийца, позови людей и господина…

– Убийца схвачен – вот он! – крикнул воин, стоявший над раненым мужчиной. – Будь покойна, госпожа, его осудят!

– Тамит, – простонала Мерит-Хатхор. – Не дайте уйти Тамит.

И тут послышался крик второго стражника.

– Здесь еще раненый – женщина!

– Кто? – крикнула Ка-Нейт.

Она отбежала от своей наперсницы и помчалась к чему-то, что белело поодаль. Это была юбка – женщина в одной белой юбке; ее черные волосы разметались по земле, а ее обнаженная грудь была залита кровью. Рядом лежало и орудие, которым была нанесена рана – окровавленный бронзовый кинжал.

– Великий Амон, это Тамит! Она умирает! – закричала Ка-Нейт. – Боги, чем же виноват этот дом!..

– Приведи врача – немедленно, – приказала юная госпожа свободному стражнику. – Принесите факелы и позовите сюда господина. Живо!

Стражник отдал поклон и убежал.

Ка-Нейт взглянула на Мерит-Хатхор и, ощущая, будто ее сердце разрывают надвое, склонилась над Тамит. Если заняться Тамит, Мерит-Хатхор может умереть.

Рана Тамит была нанесена в верхнюю часть груди, справа, и казалась страшной. Ка-Нейт оторвала полосу ткани от своего платья, потом еще одну; закусив губу, приподняла раненую и пропустила бинт под ее плечом и спиной, отчего несчастная женщина издала долгий стон. Повязка тут же пропиталась кровью. Рану нужно зажать, думала Ка-Нейт, нужно зашить, но нечем…

– Эй! – крикнула Ка-Нейт, плача от бессилия; неподвижно лежавшая Мерит-Хатхор казалась мертвой. – Эй, да помоги же ты ей! – крикнула она стражнику, охранявшему раненого убийцу.

– Я не могу… – начал воин, но тут послышался топот, в темноту ворвались яркие огни факелов. Ка-Нейт показалось, что сбежался целый дом. Не меньше десятка слуг, и во главе их верховный жрец с высоко поднятым факелом и искаженным яростью лицом – Ка-Нейт никогда еще не видела своего господина таким.

– Кто убийца? – крикнул Неб-Амон. Бросился к раненому преступнику, не обращая никакого внимания на его жертвы, и сунул в лицо факел.

– Ты! – крикнул он; убийца всхлипывал, дрожал и жмурился, еще более жалкий от терзавшей его боли – он был ранен в бок.

– Врач! – пронзительно крикнула Ка-Нейт, которой все это казалось страшным сном. – Нужен врач, господин, скорее!

Но бритоголовый человек в белой одежде, врач, живший при усадьбе, уже склонился над Мерит-Хатхор.

– Крови потеряно немного, органы не повреждены, – заключил он, взглянув на рукоятку ножа и расплывшееся вокруг пятно. – Будет жить.

– Здесь вторая раненая! – крикнула госпожа. – Займись ею, скорее!

Она вместе с врачом бросилась к Тамит, которая лежала как мертвая; бесполезная теперь повязка пропиталась кровью насквозь.

– Это хуже, – отрывисто сказал врач. – Нужны люди – помочь нести и держать ее.

– Я подержу, – отозвалась Ка-Нейт. – Скорее.

Она обхватила раненую за плечи, а врач сноровисто раскатал широкие льняные бинты и несколькими быстрыми, ловкими движениями обмотал Тамит наискось, перехватив обнаженную грудь, спину и плечо; потом стал перевязывать медленнее. Кровь уже не шла.

– Так, – сказал врач. – Теперь нужно отнести ее в дом, я промою и зашью рану.

– Позаботься о моей Мерит-Хатхор, сейчас же, – приказала Ка-Нейт. – Эту женщину отнесут в дом без тебя – она ведь не умрет теперь от кровопотери?

Врач коротко кивнул и подбежал к Мерит-Хатхор, и Ка-Нейт бросилась следом.

Великий ясновидец, казалось, так и не обратил внимания ни на раненых, ни даже на свою жену. Он был поглощен убийцей – проследив, чтобы его оттащили в дом и стерегли, допрашивал стражу, как он сюда проник.

Ка-Нейт плакала, склонившись над Мерит-Хатхор.

– Ты жива? – спрашивала она, как будто мертвые могли говорить.

– Жива, – слабо сказала Мерит-Хатхор. – Ты жива – это лучше всего.

Врач огляделся и подозвал нескольких человек из тех, что подошли с господином дома.

– Держите ее, – сказал он. – Нужно выдернуть нож, а это причинит много боли и опасно. Потерпи, – сказал он Мерит-Хатхор, но ее стойкость не нуждалась в поддержке.

Ка-Нейт хотелось зажмуриться, но она смотрела, едва дыша от страха за любимую наперсницу. И только увидев, что ей благополучно остановили кровь, позволила себе взглянуть на людей вокруг.

– Благодарю тебя, – сказала она врачу. – Нужна ли еще моя помощь?

– Справятся слуги дома, – ответил он. – Если будут делать так, как я скажу.

– Иди тогда со мной, – сказала Ка-Нейт. – Отнесем Мерит-Хатхор в мои покои, я сама буду ухаживать за ней, как ты скажешь. Пусть Тамит отнесут в дом слуги.

Врач хотел возразить, но промолчал.

Мерит-Хатхор осторожно подняли по той же самой лестнице, с которой она скатилась, пораженная ножом. Она не издала ни звука.

Ее уложили в постель, и врач сказал:

– Нужно нагреть воды, промыть рану и приложить кусок сырого мяса, чтобы снять воспаление, госпожа. Ее рана глубока, но невелика и неопасна.

– Неужели? – не выдержала Ка-Нейт.

Врач кивнул.

– Вторая женщина ранена сильнее, госпожа, – осмелился заметить он. – Ей мои услуги нужны больше.

Госпожа вздохнула.

– Иди, – скрепя сердце отпустила она его. – Только дай еще бинтов из твоей сумки.

– То, – сказала она испуганной девушке, уже стоявшей рядом. – Принеси чашу горячей воды и скажи на кухне, чтобы дали сырого мяса. Ты слышала слова врача?

То кивнула и поспешила выполнять приказ.

Ка-Нейт склонилась над Мерит-Хатхор, держа в своей руке ее горячую руку. Погладила по спутанным волосам, отерла платком лоб, к которому пристала короткая густая челка.

– Ты моя спасительница, – прошептала она. – Ты моя благодетельная защитница. Этот нож предназначался мне, дорогая сестра…

Мерит-Хатхор взглянула на нее блестящими в темноте черными глазами.

– Тамит, – сказала она. – Это Тамит.

Ка-Нейт нахмурилась.

– Тамит ранена! – воскликнула она. – Она сама пострадала!

Мерит-Хатхор попыталась усмехнуться, но только поморщилась от боли – в плече как будто разожгли жаровню.

– Будь она ранена хоть десять раз, это – она, – сказала Мерит-Хатхор. – Послушай меня, госпожа, это она. Это она убийца.

– Я тебя люблю, но это клевета, – ответила Ка-Нейт. – Бедная Тамит, может быть, умрет от своей раны… приказываю тебе не говорить о ней больше таких слов.

Тамит казалось, будто ее мучают палачи – к которым она, несомненно, попала бы, если бы открылась правда. Ей дали маковой настойки, чтобы притупить боль, но процедура была ужасна: рану, тянувшуюся наискось через грудь, промыли обжигающей водой, а потом стали зашивать. Девица два раза потеряла сознание. Когда она очнулась, зашивание еще не закончилось.

Но вот наконец рану смазали какой-то мазью, потом прижали к ней отвратительный холодный кусок мяса и крепко примотали его бинтами.

– Хорошо, – сказал врач; он утер локтем мокрый от пота лоб. – Рана могла быть смертельной, если бы кинжал повернулся внутрь и пробил легкое. Но повреждение большое и опасное, ей нужно лежать несколько дней, повязку менять каждодневно.

– Страшный убийца, слава богам, что все обошлось, – сказал один из помощников.

Врач кивнул.

Тамит, сквозь боль напряженно прислушивавшаяся к этим словам, расслабилась, закрыв глаза. Она улыбнулась – теперь она могла улыбаться, и никто бы не осудил за это выздоравливающую больную.

Эту рану она нанесла себе сама.

========== Глава 9 ==========

Храмовый суд, или кенбет, не собирался в полном составе по каждому случаю – только для разбора самых страшных преступлений. Не собрался и в этом случае.

Преступление совершилось в доме главы суда, верховного жреца Амона, и против людей его дома. Неб-Амон должен был выступить как судья сам, может быть – вместе с другими старшими жрецами Амона; но решение их будет единогласно.

И преступник – мелкий наемный убийца, которого Тамит подобрала в кабаке на окраине города – знал, что будет так. И знал, что его ждет, когда его осудит этот князь – тот, на чью жену он покусился.

Его держали в одной из нижних комнат слуг, и стерегла его та же стража, что его схватила. Рана мужчины причиняла ему большие страдания, но никто не позаботился о ней. Его связали, выкрутив руки назад. У него пересохло в горле от жары и страха, но никто не предложил ему воды.

Лежа на полу, он поскуливал от ужаса – всякое самообладание, которое у него было, покинуло его; и сейчас оно ничем не облегчило бы его участи. Преступник знал, что ему скажут о том, что его ждет, только тогда, когда приведут приговор в исполнение, потому что суд заседает тайно. Но мужчина и так знал, что участь его будет ужасна.

Повешение? Отрубание головы? Это еще самые легкие способы умереть… бывало хуже, убийц сжигали или распинали. Или хоронили заживо. Или…

Послышались шаги в коридоре, и Джхутихотеп задрожал. Он давно уже оставил попытки подняться, только причинявшие ему большую боль; сейчас же хотел бы зажмуриться, только бы не глядеть в лицо тому, против кого он поднялся. И чем его соблазнило это ожерелье? Сейчас он не сделал бы того, что сделал, за все золото страны Нуб…

Он хотел бы отвернуться, но рана мучила.

Неб-Амон присел напротив него – одетый как для жертвоприношения, в белое просторное одеяние; Джхутихотеп ощутил запах шафранного масла, исходивший от тела этого сильного здорового мужчины, как насмешку над собственной участью.

Он крепко зажмурился, но его ударили кулаком в лицо, так что Джхутихотеп закричал от боли и неожиданности.

– Смотри в мои глаза, – шепотом приказал ему верховный жрец. – Ты… падаль. Кто нанял тебя?

Он не знал имени нанявшей его женщины, которая назвалась богиней Баст… он не знал, кем она служит в доме Неб-Амона… только знал, что она молода и очень красива. Такой женщиной он хотел бы обладать сам – но этого уже никогда не будет.

– Женщина, – простонал Джхутихотеп; на губах его показалась кровь, но он пытался отмолиться от сделанного. – Женщина из твоего дома…

– Вот как? – таким же шепотом спросил Неб-Амон. – Если ты лжешь, правду вынут из тебя клещами. Какая женщина из моего дома могла подняться против меня?

– Я не… Я не знаю ее имени, – сказал Джхутихотеп. – Я не знаю…

Он заплакал.

– Лжешь, – холодно заключил верховный жрец, поднимаясь на ноги. – Я выпытаю из тебя истину.

– Нет! – крикнул несчастный Джхутихотеп. – Нет, господин, я говорю правду! Это была женщина из твоего дома… очень красивая женщина! Но я не знаю ее имени, не знаю!..

У него так болело все тело, что он плакал уже от боли, не только от страха, который выворачивал ему внутренности.

Неб-Амон остановился, изумленный этими словами. Это могло быть правдой. Но единственная женщина в его доме, которую можно было бы назвать очень красивой – кроме Ка-Нейт – лежала сейчас тяжело раненая, может быть, умирала. Не могла же она сама нанести себе удар?

Должно быть, этого человека оболгали – женщина из дома его врага назвалась его собственной служанкой. Такое могло быть. Но как бы то ни было, этот убийца схвачен и будет казнен.

Не сказав больше ни слова и даже не взглянув на преступника, Неб-Амон покинул комнату. Заседание суда состоится завтра, с утра, и приговор был Неб-Амону уже известен.

Этот приговор одобрит и Амон, и другие его слуги.

***

Ка-Нейт сидела со своей наперсницей почти до рассвета; потом она задремала и проснулась, только когда рассвело. Тотчас же послала узнать о здоровье Тамит. Ей сказали, что она мучается, но выздоровеет – и сейчас уснула.

Ка-Нейт даже не вспоминала о преступлении, от которого пострадали обе прислужницы, и о преступнике. Ее разум не выносил таких ужасных вещей… и милосердная Ка-Нейт попросту не вспомнила о человеке, заключенном сейчас в доме в ожидании суда.

Она вспомнила о нем, только когда к ней вошел господин дома. Неб-Амон улыбался и был одет как для выхода – для храмовой церемонии, в белые сияющие одежды.

Но он заключил ее в объятия, как любящий супруг. Поцеловал в лоб и взглянул в глаза:

– Ты здорова?

– Да, – сказала Ка-Нейт, прижимаясь к нему с наслаждением – наслаждением любовью; жрец ощутил ее трепещущие груди и отстранил от себя, страстно поцеловал в раскрытые нежные уста. Всего этого его могли лишить сегодня ночью.

– Где тот человек, что напал на Мерит-Хатхор и Тамит? – спросила Ка-Нейт, словно услышав, что он подумал.

– Он напал на тебя, – ответил Неб-Амон; он тяжело задышал от гнева. – Он напал на мое сердце в моем доме… и сейчас ожидает суда.

Ка-Нейт сжала руки и побледнела.

– К чему его приговорят, господин?

Неб-Амон знал, как она нежна и как страдает от проявлений суровой необходимости… даже справедливости.

– Еще неизвестно, – сказал жрец. – Суд состоится утром – скоро.

– Кто будет судить его и где? – спросила Ка-Нейт.

– Храмовый суд. Слуги бога, – ответил Неб-Амон.

Это было чистой правдой.

– Его казнят? – со страхом спросила Ка-Нейт.

– Приговор еще неизвестен, – сказал Неб-Амон. – Я оставлю тебя сейчас – заботься о своей раненой.

Ка-Нейт улыбнулась, ее немного отвлекло напоминание о Мерит-Хатхор.

– Она поправляется. И Тамит тоже, – сказала она. – Этот человек не убил их… что с ним сделают?

И снова она думала о том, на кого следовало только плюнуть.

Неб-Амон, не ответив, покинул комнату.

Ка-Нейт сжала руки, хотела побежать за ним, чувствуя страшную правду… и побежала. Задыхаясь, побежала за господином своей судьбы и схватила его за одежду:

– Не убивай его! Не убивай!..

Неб-Амон чуть не вырвал у нее свою одежду, но овладел собой и только положил руку на ее руку. Сжал ее.

– Я никого не убиваю, – сказал он. – Я не убийца. Осуждает бог, и его приговор – приговор по истине.

Ка-Нейт вздрогнула, и ее ручка замерла в его руке. Неб-Амон ласково отпустил ее и пошел дальше. Он чувствовал, что жена снова хочет остановить его, но она не посмеет.

Его приговор – божественный приговор.

У Джхутихотепа онемело все тело; он даже на какие-то мгновения забывал об ожидающей его участи – только бы прекратились теперешние страдания. Открывал рот, чтобы попросить развязать его, но молчал; он знал, что его не пожалеют.

Но наконец не выдержал.

– Развяжите мне руки! – хрипло вырвалось из сухого, как пустыня, горла. – Дайте воды! Сжальтесь!

– А женщин дома ты пожалел? – отозвался стражник, задержавший его.

– Дадим ему воды и ослабим веревки, – вмешался вдруг второй. – Все равно его казнят. Пусть не страдает больше, чем ему определят.

Первый стражник помялся.

– Господин рассердится.

– Он не узнает, – ответил второй. Он вышел и сказал слуге принести арестованному воды.

Джхутихотеп ощутил огромную благодарность, почти блаженство – на те несколько мгновений, когда его развязывали и поили. Потом вдруг оба стражника отскочили от него и заняли свои места у двери.

Вошел Неб-Амон – стремительным шагом, с горящими гневом глазами.

– Поднимайте его, – приказал он. – Ведите за мной. Суд состоится сейчас.

Джхутихотепа вздернули за веревки, которыми он был связан, но пришлось понести его – руки и ноги перестали сгибаться.

Храмовый кенбет заседал недолго.

Решение вынесли единогласно.

Джхутихотеп закричал, когда услышал приговор – закричал освеженным ртом, который скоро пересохнет навсегда.

“Ты останешься в темнице храма без пищи и питья, пока не умрешь”, – звучал в его ушах голос верховного жреца, как голос самого Осириса.

***

Тамит не выздоравливала.

Она ранила себя тяжелее, чем намеревалась – и хотя только это, быть может, спасло ее от казни, ее жизнь оказалась под большой угрозой. Днем, когда нанятый ею убийца уже впал в беспамятство в своей темнице от жары, боли и жажды, Тамит тоже погрузилась в беспамятство.

Она металась в жару в своей комнатке, и с ней сидел врач вместе с испуганной Ити, первой ее жертвой. Девушка произносила страшные проклятия, а иногда у нее вырывались и имена… Ити различала имя Мерит-Хатхор, имена господина и госпожи… и все это перемежалось такими ругательствами, что у нее холодела кровь.

– Что это такое? – боязливо спросила она невозмутимого врача. – Может быть, Тамит мучают демоны?

– Нет, – спокойно ответил врач, наблюдавший в своей жизни всякое. – Это болезнь от раны, только и всего. Душа страдает, как и тело.

В обед к Тамит зашла госпожа дома – очень грустная, бледная и осунувшаяся. Врач подумал, что ей самой нужна помощь – от таких огорчений легко можно заболеть.

– Как она? – спросила Ка-Нейт. – Плохо?

– Плохо, – правдиво ответил врач. – Я сделал для нее что мог, но ее болезнь не в моих руках – в руках богов.

Ка-Нейт подошла к больной и с нежностью погладила ее по мокрым от пота волосам.