Текст книги "Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 59 страниц)

Управитель охнул и схватился за ее плечо, потом начал шарить рукой по постели; глаза были, как у безумца. Это заняло очень короткое время; Тамит отстранилась, и ее юбка осталась чистой, а вот одежда управителя испачкалась.

– Правда – я очень хороша? – спросила девица.

Управитель хватал ртом воздух, настолько ошеломленный, что она засмеялась. Какой дурак… и урод.

– Встань и сними свою одежду, она испачкалась, – сказала Тамит, и управитель проделал все, как послушный ребенок. Тамит подобрала эту одежду и повесила на плечо.

– Я к тебе еще приду – ты мне понравился, – сказала она и направилась к двери. Мужчина наконец опомнился и кинулся следом; но кричать не посмел и схватить ее не успел. Беззвучно смеясь, Тамит на цыпочках пробежала по коридору, вниз по лестнице и юркнула в свою комнату.

Ити так и не проснулась.

Тамит засунула украденную одежду под тюфяк и упала на него. Она тяжело дышала, но улыбалась. Теперь управитель выполнит все, что она захочет – любую просьбу; если только здесь обнаружат его одежду… испачканную одежду…

Девица зажала рот руками, сдерживая внезапный сильнейший рвотный позыв. Какой урод, как бегемот, и она касалась его! Она, рожденная для ласк самых красивых и сильных мужчин!

Она сглотнула горечь и перевела дух. Кажется, не вырвет. Но теперь управитель в ее руках… и он разрешит ей пойти куда угодно. Объявит всем, что разрешила госпожа или господин; это будет даже нетрудно, потому что господ дома нет.

Иначе этот господин спустит с него толстую шкуру – без преувеличений.

На другой день Тамит как ни в чем не бывало вышла из дома и направилась к калитке – она не делала этого уже очень давно. Сидевший на скамейке привратник Тауи остолбенел на мгновение, но потом кинулся к ней:

– Стой!

– Тауи, у меня есть дозволение, – сказала девица. – Мне разрешила госпожа, спроси у господина Сенура.

У этого старого, отвратительного толстяка, при воспоминании о котором ее снова затошнило.

– Вот как?

Тауи был удивлен, но выполнить просьбу не решался. Но ведь не стала бы она так лгать – когда он может пойти и спросить самого господина Сенура?

– Спроси его, – первая предложила Тамит. – Спроси, и он подтвердит мои слова.

Она с удовольствием вспомнила лицо управителя, когда подошла к нему с невинной просьбой – посетить храм Амона.

“Ты же не запретишь мне помолиться, господин?” – улыбаясь, спросила Тамит.

Сенура побагровел, точно готов был лопнуть от прилива крови – Тамит даже отстранилась.

Он молча махнул рукой в сторону выхода, и Тамит поклонилась и пошла. После Сенура мысль о Хепри даже радовала ее – он молод и хорош, как все юноши.

Казалось, он ждал ее дни и ночи. Тамит вошла в его убогую комнату, и первое, что она увидела, были сияющие глаза. А потом Хепри бросился к ее ногам, прижимая к губам ее руки; потом он закрыл глаза и замер так, точно желая навеки запечатлеть в памяти это мгновение.

– Обними меня, – улыбаясь, попросила Тамит.

Он не верил, что услышал такое. А она положила руку на его обнаженное плечо и погладила его; она мечтала так ласкать золотистые сильные плечи своего господина. И когда молодой жрец наконец обнял ее, девица закрыла глаза, представляя себе, что это – ее господин; и отдалась юноше так, точно это был он. Хепри был смущен, почти в благоговейном испуге оттого, как она извивалась и стонала, вжимаясь в его гладкую грудь.

А потом она усадила его рядом с собой и сказала, глядя в глаза своего раба:

– Я достойна занять высокое место в доме моего господина Неб-Амона – ты знаешь это.

Хепри кивнул.

– Да, госпожа, я готов на…

Тамит прервала его жестом.

– Погоди. Ты не знаешь – в этом доме у меня есть враг.

– Какой враг, госпожа? – спросил Хепри; на лице его было написано изумление – как создание, подобное его возлюбленной, может иметь врагов?

Тамит грустно улыбнулась.

– Его женщина, Хепри… госпожа Ка-Нейт. Наложница.

Хепри широко раскрыл глаза.

– Наложница? У господина Неб-Амона? Но ведь он никогда…

Тамит рассмеялась.

– Ты наивен, мальчик, неужели ты думаешь, что секреты его дома покидают его дом? И тебе я говорю только потому, что ты никому не выдашь.

– Я запру мои уста, – твердо обещал жрец.

Все же он был в замешательстве. Наложниц имеют многие богатые люди… но высшие жрецы? Строгость жизни – вот что отличает их от прочих, вот что делает наставниками. И ведь господин Неб-Амон почти уже старик?

– Я не понимаю, госпожа, – с трогательной растерянностью произнес юноша. – Не от тебя ли я слышал, что господин Неб-Амон хочет жениться?

Тамит вздохнула.

– И я думала так. Но эта Ка-Нейт недостаточно знатна для такого господина, как мой. Он не заключал с нею брачного договора – он содержит ее и ее родителей потому, что она молода и красива… а стареющие мужчины любят молодых девушек, – доверительно сообщила Тамит.

– Ты говоришь недостойно, – вдруг с негодованием произнес молодой жрец. – Это противно Маат и благочестию!

Тамит покачала головой.

– Отчего же содержание наложниц противно Маат? – с улыбкой, как ребенка, спросила она. – Если господин богат… отчего нет? Какой бог это запретил?

На это Хепри ответить не мог, хотя с шести лет учился жреческой мудрости.

– И я бы только порадовалась счастью моего господина… и отца, – шепотом прибавила Тамит, метнув на юношу выразительный взгляд из-под ресниц, – но эта Ка-Нейт хочет выжить меня из дома. Она ненавидит меня, потому что знает – я так же красива, как она, и достойна такой же любви и почитания. И хочет избавиться от меня, чтобы ни с кем не делить сердце великого пророка Амона.

Вдруг девица спустила платье с плеч и повернулась к любовнику спиной, перекинув волосы вперед:

– Видишь? Она приказала меня бить, когда господин не видел. Чтобы я ушла сама, – сказала Тамит.

На ее спине действительно еще виднелись следы от палок, которыми ее угощала госпожа Мут-Неджем.

Хепри с волнением и негодованием смотрел на гибкую спину, которая была бы совершенной, если бы не рубцы. Его, случалось, наказывали палками в храмовой школе; но бить палками его возлюбленную – эту прекрасную, нежную женщину? Это казалось юноше нарушением всех законов Маат.

– Какая жестокость! – воскликнул он, наконец обретя способность говорить.

Тамит опустила голову.

– И не единственная, мой брат, – сдавленным голосом сказала девица. – Она изводит меня постоянно, своим языком и приказами. Она хочет, чтобы я служила ей лежа на животе, и пинает меня ногами, когда другие слуги не смотрят… кормит хуже всех в доме и запрещает поднимать глаза. Видишь ли, она боится, что мой взгляд ее осквернит, – со скорбной улыбкой сказала девушка.

– Неслыханно! – воскликнул жрец. – Амон, порази ее своим гневом!

– Взгляни на мою грудь, – вдруг страстно прибавила девица; она повернулась к нему, обнаженная до пояса, и он наконец увидел то, чего не замечал – тонкий белый шрам, который только чуть выступал из-под платья. Шрам пересекал правую грудь, почти до соска.

– Это она… – едва слышно сказала Тамит. – Сказала всем, что я упала на нож на кухне…

Щеки ее горели от стыда и праведного гнева.

Хепри так переполняли жалость и негодование, что он даже не мог отвечать.

– Что за низкое создание, – наконец прошептал он. – Змея… Она недостойна даже глядеть на дом первого пророка Амона, не то что обитать там…

Тамит схватила его за руку, и на руку юноши закапали горячие слезы.

– Она так искусно лжет, – всхлипывая, говорила девица, – что пленила великого ясновидца, будто птицелов добычу. Он держит глаза и уши открытыми только для нее… Ты понимаешь, какая опасность для всей Та-Кемет и для Амона – что его первый слуга отравлен колдовством такой женщины, как Ка-Нейт?

Хепри горячо кивнул.

– Да, госпожа. Мой долг – избавить его от этого наваждения.

Тамит просияла и воскликнула, будто дождавшись небесного знамения:

– Ты понимаешь? В самом деле, любимый?

– Да, – со всем пылом своих лет сказал юноша; он припал к ее руке. Тамит казалась ему богиней, мстящей нечестивым, воплощением Маат.

Тамит сжала его в объятиях, а он стал осыпать ее поцелуями, точно надеясь залечить ими ее увечья.

– Я сделаю для тебя все, – уже с твердой, как бронза, решимостью сказал молодой жрец. – Для тебя, Маат и Амона.

***

Тамит вернулась домой, и была тут же перехвачена сильной, как у мужчины, рукой Мерит-Хатхор.

– Куда ты ходила? – спросила женщина, глядевшая настоящей госпожой в отсутствие госпожи; она встряхнула Тамит за плечо, и в волосах Мерит-Хатхор, подстриженных на уровне плеч, зазвенели драгоценные подвески.

– В храм. Помолиться, – смиренно ответила Тамит.

То, что Тамит не вырывается и не пытается ее оскорбить, изумило Мерит-Хатхор.

– Ты снова задумала зло? – спросила наперсница госпожи дома.

Тамит покачала головой.

– Я не люблю тебя, госпожа Мерит-Хатхор, – сказала она. – Но я не такой враг самой себе, чтобы вредить вам. Ведь я знаю – меня уничтожат без пощады, если я сделаю зло тебе или твоей госпоже.

– Так и будет, – сказала Мерит-Хатхор; она по-прежнему испытывала Тамит взглядом, но видела только черноволосое темя.

Тамит направилась в дом, не спросив дозволения, и это несколько успокоило женщину. Но, может, Тамит только научилась лучше притворяться?

– Я бы выгнала ее сама, – пробормотала Мерит-Хатхор. – Я бы выгнала ее сама, будь я госпожой! Ах, Ка-Нейт, бедное мое чистое дитя! Таких, как ты, должны охранять такие, как я!

Мысль, что госпожа беременна, заставила Мерит-Хатхор затрепетать от любви и тревоги. Если только эта тварь сделает ей зло, подумала женщина, я ее убью собственными руками, и пусть меня судят все господа Та-Кемет.

Точно в ответ на ее мысли, послышался шум отворяемых ворот – возвращались господин и госпожа. Мерит-Хатхор поспешила встречать.

Они шли пешком, в сопровождении только двоих слуг. Ка-Нейт радостно и устало улыбалась, а господин обнимал ее за талию, хотя их могли видеть все. Мерит-Хатхор заметила, что верховный жрец заметно переменился с появлением Ка-Нейт – стал еще более красивым и представительным, просто сверкающим… и вместе с тем казался уязвимей.

Будто наконец появился способ его поразить.

Мерит-Хатхор сжала руки, любуясь своими господами; она ничего так не хотела, как счастья для них.

Ка-Нейт наконец заметила женщину, стоявшую в стороне и со всей своей статью и в своем наряде незаметную.

– Здравствуй, дорогая сестра.

Она теперь не звала Мерит-Хатхор иначе.

Госпожа дома подошла к ней и поцеловала ее, взяв за руки.

– Здорова ли ты?

– Я – да, – отрывисто и неприветливо ответила Мерит-Хатхор; Ка-Нейт изумилась, а наперсница бросила быстрый гневный взгляд в сторону дома, в котором скрылась преступная служанка.

Вдруг она решилась. Мерит-Хатхор почувствовала себя на суде, где она и судья, и ответчик в одном лице – почувствовала, будто боги подняли ее и дали ей сверхчеловеческую силу.

– Господин, дозволь мне говорить, – сказала она, взглянув в глаза верховному жрецу.

Он был тоже удивлен, однако не рассердился – не понимал ее нового выражения и тона.

– Говори.

– Служанка Тамит зла и коварна, – четко выговорила Мерит-Хатхор. – Если она не причинила госпоже вреда до сих пор, она непременно сделает это. Рассчитай ее, господин. Прикажи ей покинуть твой дом – сегодня же, или пострадает госпожа.

Ка-Нейт слушала ее с ужасом. И едва только Мерит-Хатхор закончила, госпожа метнулась между нею и господином с криком:

– Тамит не сделала мне зла, никакого зла!

Она пыталась схватить своего господина за руки, лицо исказилось отчаянием.

Жрец, сдвинув брови в смятении, посмотрел на нее, потом на Мерит-Хатхор, потом снова на жену.

– Служанка должна уйти, – наконец сказал он.

Никто не знал, какие мысли боролись в нем и какие – побороли.

– Нет, прошу тебя!

Ка-Нейт расплакалась.

Неб-Амон обхватил ее за плечи, прижал к своей груди, положив руку на голову.

– Она уйдет, – повторил он. – Я сказал. Пусть собирает свои пожитки и покидает дом – сегодня же. Мерит-Хатхор, – господин взглянул на прислужницу жены. – Прикажи другим слугам помочь Тамит собраться. Она покинет этот дом в течение часа.

Сказав последнее, великий ясновидец выпустил жену из объятий, почти оттолкнул, и прошел мимо, недоступный никаким мольбам.

Ка-Нейт так и осталась стоять где была – плача от растерянности и жалости.

– Но где же она будет жить? – прошептала госпожа.

Мерит-Хатхор подошла к ней и попыталась обнять, но госпожа с неожиданным гневом оттолкнула ее.

– Я не ждала от тебя такого поступка!

– Я сделала хорошо, – ответила Мерит-Хатхор. Ка-Нейт не ответила и бросилась догонять мужа – отговаривать; но Мерит-Хатхор знала, что господин решил. Он умел решать – истинный властитель дома.

Меньше, чем через час, вещи Тамит были собраны, а сама она стояла в дверях, растерянно и злобно озираясь; но сзади собрались слуги, единодушные в осуждении. Приказание выгнать Тамит выполнили с огромной радостью и проворством; и возмущение против нее достигло такой величины, что сейчас девице грозили пинки и удары – если она не пойдет прочь сама.

Тамит перекинула через плечо свою сумку и узел, шагнула – и обернулась.

Ярость, слезы, поражение – все было в этом взгляде. Губы ее задрожали, точно для проклятий или мольбы… и вот крик сорвался.

– Где справедливость? – выкрикнула Тамит так, что люди дома невольно вздрогнули и попятились.

Мерит-Хатхор шагнула вперед, чтобы самой вытолкать служанку вон, если понадобится, но не понадобилось. Тамит ушла. Медленно, спотыкаясь, повесив голову. Она тихо притворила за собой калитку и скрылась.

* Древнеегипетский бог Нила; также словом “Хапи” обозначали саму реку.

========== Глава 12 ==========

У Тамит было только две дороги – и они сходились. В храм Амона.

Бредя по пыльной дороге, она мало-помалу успокоилась и обрела способность рассуждать. Случилось худшее, что может быть – ее изгнали. Но могло быть и то, что хуже этого – ее могли казнить.

Сейчас она даже недоумевала, почему великий ясновидец, если убедился в ее виновности, не отдал ее под суд. Может быть, не хотел огорчать жену? Она нежная и плаксивая…

Тамит криво ухмыльнулась. Да. Она сильнее Ка-Нейт и телом, и духом. И, может быть, жизнь вне дома даст ей в руки оружие, которого она не могла получить, находясь под надзором и охраной. Тамит не боялась, что умрет с голоду: она знала, что в богатом храме Амона призревают нищих и заботятся об изгнанных слугах и рабах. А у нее там живет отец… он, конечно, разбранит ее, но бить не будет, да Тамит и не дастся. Отец ей поможет. И рядом – ее молодой пылкий любовник, жрец Амона, который тоже не даст ей погибнуть.

Девица почувствовала жажду, потом поморщилась, наступив на острый камешек; солнце порядочно напекло ей голову.

Ра зол, пробормотала Тамит. Это ее не испугало – она давно не боялась богов. Только людей.

Девица поправила свои сумки; лямки натерли ее обнаженное плечо. Вдруг она встревожилась – как войти в храм, что сказать? Пойдет прямо к Хепри, а тот пусть размещает ее, ведь он жрец Амона – они все господа, даже самые низшие…

Тамит приблизилась к дому жреца, который покинула только несколько часов назад; уже почти стемнело.

Хозяина не было.

Девица не решилась зайти к отцу – она села прямо на землю, уткнувшись подбородком в колени, и неожиданно для себя задремала.

Разбудил ее резкий окрик:

– Эй, что ты делаешь здесь?

Тамит вскочила, и еще не сознавая ничего, получила палочный удар. Она вскрикнула и отшатнулась; казалось, сразу заныли все старые рубцы.

– Господин, я прошу защиты! – воскликнула Тамит, разглядев в темноте бритую голову и белую одежду: высокий жрец… или жрец средней ступени, старшие сами не бьют…

– Постой, – мужчина подошел ближе и спросил уже более мирно, удивленно:

– Кто ты такая?

Тамит едва удержалась от улыбки. Она даже сейчас была очень красива.

– Я дочь семдет Ахетху, – сказала она. – Меня рассчитал мой господин, и я пришла попросить убежища в храме Амона.

Тамит стала на колени и низко склонилась.

– Не откажи мне, господин.

Как же ненавистно ей было это – лежать в пыли перед кем бы то ни было, даже перед жрецом!

– Встань, – Тамит почувствовала, как ее поднимают на ноги; и голос мужчины ей не понравился – он смягчился, будто масло. – Встань, девица, я помогу тебе.

– Здесь живет мой отец, – напомнила девушка, внезапно почувствовав испуг. Как кстати ей вспомнились слова про наложницу, эта ложь, которая теперь смеялась ей в лицо!

– Ахетху сейчас нет – его отправили по делу в другой город, – сказал жрец, улыбаясь. Он положил ей руку на плечо. – Я рад помочь его дочери. Пойдем со мной.

“Господин Неб-Амон не сделал бы так”, – вдруг подумала Тамит. – “Великий ясновидец выше этого! В самом деле выше!”

Она покорно поплелась за жрецом, который не сказал по дороге ни слова – она только чувствовала его… настроение. Вокруг было темно; никого, только перекликалась стража на стенах и кое-где гремели запоры. Никто больше не придет Тамит на помощь.

Жрец открыл какие-то двери – Тамит даже не поняла, храм это или просто хозяйственная пристройка, или чей-то дом. Ее завели в темную комнату, потом в другую; босые ноги Тамит ощутили влажные камни.

– Ипет, вымой ее, – сказал жрец кому-то. – Эта девица просит нашей защиты. Ипет!

Появилась старая и безобразная женщина, однако одетая в чистое платье – как все в храме. Все чисты снаружи, но далеко не все – внутри…

Рабыня схватила Тамит за руку и завела куда-то; сорвала с нее платье, и на нее обрушилась холодная вода из ковша. Вдруг Тамит заметила, что куда-то пропали ее вещи.

– Где мои вещи? Божественный отец!.. Это бесч…

– Тихо ты! – прикрикнула на нее старая Ипет. – Господин Нечерхет тебя не обидит!

“Нечерхет” – “божество грядет”. Тамит чуть не рассмеялась.

Ее вытерли жестким полотенцем, потом Ипет вернула ей платье. Сунула в руку гребень.

– Одевайся, да расчеши волосы.

Тамит оделась, дрожа от холода.

– А ты красотка, – сказала Ипет, вдруг улыбнувшись, отчего стала еще уродливей. – Ты хорошо сделала, что пришла сюда.

Тамит открыла рот в ужасе и негодовании, но она уже осталась одна. Без вещей, без денег и без покровителей.

Но тут перед ней появился господин Нечерхет – темное в вечернем свете угрожающее лицо над белым одеянием; Тамит так и не разглядела, хорош он или дурен, ни даже возраста этого человека.

– Я отведу тебя туда, где ты будешь спать.

Масляные нотки из голоса исчезли, но желание не исчезло.

– Благодарю тебя, отец, – сказала Тамит. – А где мои вещи?

– Они надежно спрятаны, – ответил жрец. – Не тревожься.

Тамит так его возненавидела, что волосы зашевелились на голове – но ничего не могла сделать. Снова покорно пошла туда, куда ее повели – через двор, в какой-то другой дом; жрец был без факела, но двигался так уверенно, будто знал здесь все переходы. Впрочем, так, наверное, и было. Без его помощи Тамит не выйдет отсюда.

Она потеряла даже место, где жил ее любовник.

– Ложись, – Нечерхет указал ей рукой на тюфяк; несчастная Тамит послушалась, не сомневаясь в том, что за этим последует. Однако ничего не произошло – жрец ушел.

Ей осталось только вытянуться на постели и закрыть глаза; она никуда бы не могла уйти, даже если бы захотела.

Нечерхет пришел за ней утром и принес еду – хорошую ячменную лепешку и пиво; а еще платье. Но Тамит не смотрела на эти вещи – только на лицо своего покровителя. Это был человек почти возраста Неб-Амона, довольно крепкий, но с заурядным лицом.

Жрец сел и улыбнулся ей, и сразу перестал казаться Тамит заурядным. Она его испугалась.

– Я живу неподалеку, – сказал Нечерхет, без стеснения разглядывавший ее. – Я живу один, но в достатке. Не хочешь ли ты переехать в мой дом?

– Что?

Тамит открыла рот, не веря, что ей такое предлагают. Наложница? Наложница – она?..

– У тебя красивый голос – как музыка, и сама ты прекрасна, – сказал жрец. – Танцовщиц учат с ранних лет, но ты могла бы стать певицей Амона, даже предводительницей хора. Хорошая ли у тебя память?

Тамит кивнула.

– Решено!

Нечерхет снова улыбнулся и хлопнул в ладоши. Поднялся на ноги, уже считая ее своей собственностью.

– Как твое имя?

– Тамит, – выговорила девушка.

Неужели это не сон?

– Надень это платье, – Нечерхет бросил ей одежду, белую и тонкую, лучше ее собственной. – Потом я отведу тебя в храм, к учительнице. Обыкновенно жрицы проходят послушание перед посвящением, но ты… – он значительно взглянул на нее, – ведь ты и так претерпела немало лишений в доме твоего господина, не правда ли?

Тамит кивнула. Она прижала руки к груди, словно защищаясь.

– Амону нужны красивые певицы, – сказал жрец. Он улыбнулся и снова скользнул взглядом по ее фигуре. – Пойдем.

Они не прошли и нескольких шагов по залитому утренним светом двору, как Тамит столкнулась с Хепри.

Юноша не сказал ей ни слова – только с ужасом проследил, как ее уводят; девица не знала, что ему представилось, какое новое ее несчастье. Сейчас ей было все это безразлично. Только бы вырваться из когтей, в которые она попала.

***

Тамит никогда не думала, что жизнь ее повернется, будто на гончарном круге, и ее будут учить… как жрицу. Так когда-то училась госпожа Мут-Неджем.

Только от Мут-Неджем не требовали такой платы, как от нее. Потому что Мут-Неджем не была дочерью бедняка и при этом такой красавицей.

Учительница оказалась высокой величественной женщиной с таким голосом, что он наполнял весь зал, даже когда она его не повышала; и у нее были наготове розги. Впрочем, Тамит было не привыкать. Господа всегда бьют.

До середины дня она упражняла голос и пела, заучивая славословие Амону, которое казалось Тамит только нагромождением высокопарных и бессмысленных слов, мучением для памяти и рассудка. Неужели жрецы и в самом деле прозревают тут значение? Только Тамит подумала это, как пребольно получила по рукам.

– Не будешь прилежна – тебя прогонят, – сказала жрица; она действительно разгневалась. – Слушай и смотри, только тогда удостоишься благодати!

Тамит почувствовала старый страх под ее взглядом и опустила глаза. Боги редко посылают благодать, но наказывают – всегда.

Она занималась пением, пока не охрипла. Тогда ее напоили и отправили с рабыней в купальню – там ее не только выкупали, а еще и удалили все волосы на теле, как делали только господам и жрецам. Дали другое чистое платье из храмовой кладовой. А после этого вручили Нечерхету.

Тамит чувствовала себя настоящей вещью – орудием, какими всегда считала слуг.

Жрец принес ей еду – сам. Он решил стать ее кормильцем, чтобы Тамит в полной мере почувствовала, что принадлежит ему.

Девица с отвращением съела прекрасную медовую лепешку, забросила в рот горсть изюма. Она даже не стала ничего говорить о том, что послушниц такими сластями не кормят.

– Теперь ты получишь работу в храмовой кладовой, – сказал Нечерхет; сейчас на его лице не отражалось вожделения, вообще ничего. Все жрецы умели владеть собой.

– Вечером я приду за тобой, – сказал он, проведя ее по другому лабиринту и показав, что ей делать: разбирать лук, чеснок и зерно.

Тамит хотела было что-то сказать, но ничего не вышло. Да и что сказать? Только благодарность за… покровительство.

Рутинная работа скоро так поглотила ее внимание, что Тамит не заметила, как прошли часы и стемнело; даже голода не чувствовала. Пока жрец не испугал ее своим появлением.

Он принес ей ужин, вкуса которого Тамит даже не ощутила.

– Ты хорошая девушка, – сказал Нечерхет, и на этот раз Тамит почувствовала, что он улыбается – настала ночь, и можно было больше не прятать свое лицо от богов.

Жрец погладил ее по плечу, потом слегка сжал его. – Амон оказал милость тебе и мне, что привел тебя сюда. Учительница хвалила мне тебя.

“Неужели?” – с омерзением подумала Тамит.

Ее вывели из кладовой, потом повели между домов, статуй, колонн… одиноких жрецов и стражников. Тамит вдруг подумала о своем молодом любовнике – почти с тоской. Хепри любил ее. А этот?

Они вышли за ограду и некоторое время шли улицей. Тамит подумала, что так и не спросила, высокое ли положение занимает Нечерхет. Впрочем, скоро она увидит все сама, это неизбежно.

Жрец открыл калитку в ограде и выкрикнул какое-то имя: прибежал старик-слуга и согнулся в поклоне. Впереди Тамит различала ухоженный, но небольшой сад – и издала удивленный возглас, увидев, что сад разведен и на крыше дома. Гранатовые деревья росли в кадках.

– У тебя сад на самом доме, – с удивленной усмешкой сказала девица.

– Ты скоро увидишь и не такие чудеса, – обещал жрец. Снова погладил ее по плечу. – Пойдем, Тамит, ты достойна этого дома.

Девица подумала, что этому человеку и не снился такой дом, в каком она жила.

Ее завели в темную комнату, потом повели длинным коридором вперед. На стене горели два светильника, погружая все остальное в страшный мрак. Тамит вздрогнула и передернулась; ей показалось, что вот-вот оттуда выступит демон с обращенным назад лицом, похищающий детей…

Нечерхет взял ее за руку, и девица почувствовала, как он дрожит от нетерпения. Открылась новая дверь. Это спальня, подумала Тамит, и не ошиблась.

– Ложись, – прошептал ее хозяин.

Тамит посмотрела на белые простыни – могло быть хуже. Пожала плечами и легла. Через мгновение Нечерхет уже лег к ней и привлек ее к себе за плечо. От него пахло чистотой и немного – лампадным маслом; Тамит вдруг подумала, что не против.

Могло быть хуже, этот не дурен собой и не груб, и, будучи жрецом, моется не меньше двух раз в день…

Он хотел поцеловать ее в губы, но Тамит уклонилась. Остальное она примет. Девица закрыла глаза и позволила любовнику целовать свое лицо, плечи и грудь; вдруг снова, как раньше, ей представилось, что ее ласкает прекрасный Неб-Амон, и она почувствовала сильное желание. Что бы она испытала, будь с нею он…

Тамит со стоном выгнулась навстречу руке нового хозяина, вдруг подумав, что он опытный любовник. С ее губ чуть не сорвалось имя Неб-Амона, и она закусила губу, чтобы удержать его. Нечерхет перевернул ее на спину и навалился сверху, и только тогда Тамит почувствовала, что с нею не ее господин. Ее брал другой человек, не с таким твердым телом, даже дышал он по-другому – и пахнул совсем иначе… Тамит зажмурилась и уступила ему.

Любовник наконец поцеловал ее, раздвинув губами ее сжатые губы, и Тамит испытала мгновенное отвращение. Но она прогнала его, снова представив своего возлюбленного, и от этого представления – что это он на ней, это ему она принадлежит – девушка начала вскидывать бедра и стонать. Нечерхет снова стал ласкать ее, сейчас грубо и жадно, но ей хотелось только больше; неожиданное наслаждение ослепило и обессилило ее.

Несколько мгновений они лежали, тяжело дыша; вдруг Тамит почувствовала, что тело любовника все влажно от пота, и она начала задыхаться под ним; девица с отвращением толкнула его в грудь. Он приподнялся и упал рядом.

Но не уснул, как ей хотелось – просунул руку ей под плечи и крепко обнял.

– Ты останешься в моем доме и под моим покровительством, – сказал жрец, сжав ее плечо. – Ты непременно станешь водительницей певиц Амона… слышишь?

Он тронул ее за подбородок, вынуждая повернуть голову.

Тамит не ответила.

– Где мои вещи? – спросила она, и от холодности ее тона жрец нахмурился.

– Зачем они тебе? Я дам тебе платья не хуже.

Ей нужны были не платья – а то средство, которое употребляли против зачатия. Есть ли здесь в храме врач… а может, она уже опоздала?

– В храме есть врач? – спросила она.

Нечерхет вздрогнул и разжал обнимающую ее руку.

– Ты больна?

– Нет, мне только нужен сведущий врач. Неужели у храма Амона нет такого? – спросила Тамит – почти презрительно от снедавшего ее беспокойства.

– Есть, я завтра отведу тебя к нему, – обещал любовник.

Он хотел снова обнять ее, но Тамит не далась. Она завернулась в простыню и сделала вид, что уснула. Вскоре девица почувствовала, что ее новый господин уснул сам.

Как все глупы.

“Я блудница”, – вдруг подумала Тамит, и это была новая и странная мысль – почему-то почти не вызвавшая отвращения. – “Я наложница. Я отдалась этому человеку, которого совсем не знаю – за милости, а не из любви”.

Ка-Нейт никогда не отдалась бы так – даже под пытками. Хотя откуда ей знать? Эта Ка-Нейт даже словесного принуждения никогда не терпела, не то что боли…

Но почему-то мысль о Ка-Нейт заставила Тамит почувствовать себя грязной, ощутить желание вымыться. Но разве от этого отмоешься? Это… там, внутри…

Ей захотелось ударить спящего рядом человека, пнуть его, расцарапать ногтями. Но все это не сотрет того, что она ему принадлежала.

Будь ты тоже проклят, прошептала девица, переворачиваясь на живот и зажмуриваясь.

Тамит проснулась оттого, что ее снова ласкали. Она почти бессознательно выбросила в сторону локоть, и услышала, как мужчина вскрикнул от боли.

– Что ты делаешь?

Девица испуганно села и увидела, что Нечерхет разгневан.

– Это случайность, – сказала она. – Мы опоздаем в храм, божественный отец – и ты мне обещал несколько вещей.

Жрец помрачнел, глядя на нее так, точно уже жалел, что привел к себе. Ничего, пусть поймет, что женщинами не только наслаждаются.

– Что я тебе обещал?

Тамит рассмеялась.

– Ты забыл? Ты обещал мне вернуть мои вещи, – она загнула один палец, – обещал отвести меня к врачу, – загнула второй палец, – обещал мне новую одежду.

Он ошеломленно смотрел на нее, и Тамит почувствовала ярость.

– Ты забыл! Любовники всегда забывают! – крикнула она. – Ты мне обещал – слышишь?

Его лицо окаменело, и Тамит вдруг почувствовала, что зарвалась.

– Да, – отрывисто сказал Нечерхет. – Вставай, бог не терпит опозданий.

Они пешком дошли до храма, и Нечерхет отвел ее к учительнице.

Когда урок закончился – сегодня Тамит даже не получила ни одного удара, так старалась – она вышла во двор, ожидая найти своего покровителя, но он замешкался. Что ж, пусть ищет ее сам. Тамит пожала плечами и пошла по двору, стараясь запомнить, как он устроен и что где расположено – может пригодиться. И вдруг в глаза ей бросилась знакомая фигура.

– Хепри!..

Юноша бросился к ней.

– Я искал тебя, когда мог и где мог, – быстро проговорил он, схватив возлюбленную за руки. – Что с тобою случилось? Я думал о том, что ты говорила, и…

– Тсс! – оборвала его Тамит. Она испуганно огляделась. – Пойдем в укромное место, там побеседуем!

Как досадно, стыдно и страшно ей было сейчас – что ей говорить Хепри? Только не правду, никогда!

Ничего, она придумает. Должна придумать, иначе все погибло.

– Пойдем, – уже с улыбкой сказала она, беря юношу за руку. – Отведи меня куда-нибудь, где никто не услышит.

– Бог везде слышит, – заметил жрец, но послушался.

Когда они зашли в один из пустующих храмовых залов, Хепри приглушенным голосом повторил вопрос:

– Что с тобою случилось?

– Несчастье, – почти шепотом ответила Тамит. – Меня… изгнали… моя госпожа…

При этих словах ей стало так жалко себя, что на глазах показались слезы; она сморгнула, чтобы не испортить обводку глаз. Глаза подкрашивали и женщины, и мужчины – но сейчас она была так тщательно накрашена, как настоящая госпожа.