Наследница ведьм (СИ)

Текст добавлен: 28 марта 2017, 12:00

Текст книги "Наследница ведьм (СИ)"

Автор книги: Crazy_Hatty

Жанры:

Мистика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 69 страниц)

Не то чтобы ей не нравилось пользоваться своей силой, но сейчас ей казалось более разумным сэкономить ее для возможной схватки с… Она сама не могла сказать, с кем именно. Ну, не с Люцифером же, в самом деле! Она, конечно, может, слегка тронулась умом из-за случившегося с ней, но не настолько, чтобы бросаться в бой с самим Сатаной. Но силы лучше было зря не растрачивать.

К счастью, таксиста удовлетворил взгляд ее печальных глаз и он, вздохнув, завел мотор, сказав лишь, что поскольку кладбище находится за городом, придется платить по полуторному тарифу.

– Ну всё, дальше вы сами, – сказал шофер, остановившись метрах в пятидесяти от ворот стоящего в конце дороги кладбища.

– Что, серьёзно боитесь, что мертвые выскочат из могил и попросят подбросить до ближайшего бара? – посмотрела на него Эмбер, стараясь вложить во взгляд как можно больше презрения, хотя у нее самой поджилки тряслись от ужаса.

– Нет. Просто дурное это место. Да и не ходит туда почти никто, – поежился он и отвернулся, давая понять всем своим видом, что разговор окончен, и ему плевать, что думает о нем какая-то заезжая сумасшедшая.

– Вот потому и дурное, что не ходят, – буркнула Эмбер, отдала ему деньги и вышла из машины.

После теплого салона автомобиля, ветер, продувающий насквозь это чистое поле, казался особенно холодным, и у Эмбер тут же застучали зубы. По крайней мере, ей хотелось верить, что всё дело в холоде, а не в леденящем ужасе, из-за которого она почти заставляла себя переставлять ноги, направляясь к покосившимся воротам кладбища Сталл.

Где-то в небе противно кричали вороны, а торчащие из земли старые надгробия больше походили на гнилые зубы мертвеца, чем на места упокоения. Ни дать ни взять «Кошмар перед Рождеством». «Вернее, перед концом света», – поправила себя Эмбер, упрямо идя вперед и убеждая себя, что с ней ничего не случится. Что она просто увидит Дина, поговорит с ним, и они уедут подальше от этого чертова места.

И тут она услышала один выстрел, а пару секунд спустя другой и, больше не раздумывая ни минуты, бросилась на этот звук.

Пробежав метров десять, она свернула за росшую вдоль ограды рощицу и в тот же миг стала свидетелем того, как Сэм одним движением руки сворачивает голову Бобби Сингеру.

***

– Нет! – истошно закричала она, забывая об опасности и бросаясь к бездыханному телу старого охотника. – Господи, Сэм! Что ты натворил?!

– Сэма здесь нет, глупая ведьма. Ты такая же идиотка, как твоя прародительница, – проговорил ей тот, кто уж точно больше не был Сэмом. По крайней мере у Сэма она никогда не видела такого зверского выражения лица.

– Но зачем, зачем ты убил его?! – всхлипывая проговорила она, сжимая в ладони холодеющую руку Бобби. – Он же для тебя безобиднее котенка!

– Не люблю, когда котята царапаются, – почти выплюнул в ответ Люцифер, уже почти ничем не похожий на Сэма, которого она знала и любила.

– Эмбер, прошу, уходи. Ты здесь ничем не поможешь, – тихо проговорил Дин, сползая с капота машины, на который его, видимо, зашвырнул Люцифер, и она только теперь обратила на него внимание.

– Но я не могу уйти без тебя, Дин… Не могу бросить здесь Бобби, – пролепетала она в ужасе, чувствуя, как боль и гнев рвут ее на части.

– Эмбер, прислушайся к нему. Мне не хочется портить твою шкурку в память о моём добром отношении к Марго. К тому же ты почти мое дитя. Твой талант – это ведь мой подарок вашему семейству, – недобро усмехнувшись, взглянул на нее Люцифер.

– Я не просила тебя об этом даре, мерзавец, – прошипела она и, вытянув руку, направила в его сторону всю силу переполнявшей ее ярости, надеясь, что сможет хоть на миг ударить его побольнее. Однако для него это было так же безвредно, как дуновение ветра. И, с силой швырнув Дина спиной об «импалу», так что тот на мгновение потерял сознание, Люцифер направился к ней.

Эмбер втянула голову в плечи и зажмурилась, готовясь принять смерть, однако ангел тьмы не стал щелкать пальцами, как делал прежде, а лишь коснулся ладонью ее лба, после чего весь мир вокруг нее окутало темнотой.

***

Когда Эмбер очнулась и открыла глаза, Люцифера нигде не было видно. Зато она увидела Дина, стоящего на коленях посреди кладбищенской пустоши. Его лицо было разбито так сильно, что в нем с трудом можно было узнать его тонкие черты. Она же, ощупав себя, с изумлением поняла, что на ней нет ни единой царапины.

Впрочем, это не принесло особой радости, потому что воспоминания о случившемся и лежащий рядом на земле труп Бобби тут же ворвались в сознание острым ножом, причинив почти физическую боль.

– Дин! Что здесь произошло? – подбежав к нему и опускаясь рядом на землю, спросила она, легко касаясь его руки и даже не замечая слез, ручьем бегущих по ее лицу.

Ей хотелось прижаться к нему, почувствовать, что это действительно он и что он правда жив, но она боялась причинить боль его израненному телу, на котором, казалось, не осталось ни одного живого места.

– Всё кончено, Эмбер. Сэма больше нет, – голосом, из которого ушла вся жизнь, проговорил Дин.

Она хотела задать еще сотню вопросов, но в это время за их спинами внезапно выросла чья-то тень. И обернувшись в ужасе, они, к собственному изумлению, увидели перед собой целого и невредимого Кастиэля.

– Кас, ты жив?! – хором спросили Эмбер и Дин.

– И даже больше, – ответил прекрасный, как никогда, ангел, от которого словно исходило небесное сияние.

И с этими словами он приложил ладонь ко лбу Дина и мгновенно исцелил его раны.

– Ты Бог? – вставая с земли, спросил Дин.

– Спасибо за комплимент, но нет. Хотя я верю, что меня вернул Он. И я стал лучше прежнего, – с достоинством проговорил ангел, после чего подошел к телу Бобби и, приложив палец к виску охотника, воскресил его.

При виде этого Эмбер лишь ахнула от восхищения и, радостная, бросилась Бобби на шею.

– Ты жив! Господи, Бобби! Как же я рада, что Кас смог тебя вернуть!

– Кас? – с трудом осознавая происходящее, переспросил охотник. – Но разве Люцифер не разнес его на молекулы?

– Я вернулся Бобби. И теперь я стал лучше прежнего.

– Ну дела, – потирая голову, проговорил Сингер, и Эмбер полностью разделяла его изумление.

– Но где же Сэм, Михаил и… – она запнулась, не желая произносить имя Люцифера, боясь, что один его звук может вернуть его обратно, где бы он сейчас ни находился.

– Они все в клетке, – бесцветным голосом проговорил Дин.

– Значит, у Сэма получилось? – задумчиво спросил Бобби.

– Я всегда верил, что у него получится. Знал, что он с этим справится, – ответил Дин.

– И что же дальше? – спросил старый охотник. – Будем искать способ вызволить его оттуда?

– Нет, – тихо, но твердо проговорил Винчестер. – Я пообещал ему, что начну нормальную жизнь, и сдержу это обещание. Я буду искать способы, конечно, но больше не побегу продавать душу на перекрестке.

– О, Дин! – нежно взяла его за руку Эмбер. – Я помогу тебе. Мы не успокоимся, пока чего-то не придумаем! И обязательно спасем Сэма!

Однако он лишь как-то странно посмотрел на неё и, отняв руку, обратился к Бобби и Касу:

– Думаю, надо отсюда убираться. Здесь мы уже точно не сможем ничего сделать.

Эмбер удивилась такой реакции, но списала ее на состояние шока из-за всего случившегося. Ведь это она всё это время провалялась в беспамятстве, в то время как Дину пришлось принять на себя основной удар в схватке с Люцифером, да еще после всего этого наблюдать за тем, как самый дорогой ему человек жертвует собой и обрекает себя на вечные муки.

Они с Кастиэлем сели в «импалу», в то время как Бобби поехал сзади на своем старом «мустанге». Эмбер мечтала поскорее оказаться наедине с Дином и рассказать ему о ребенке. Она молилась про себя, чтобы он смог обрадоваться этой новости и увидел бы в ней то же, что видела она – шанс для них двоих на новую жизнь. Она думала, как предложит ему назвать ребенка в честь Сэма, и уже рисовала в воображении сцены их совместных прогулок в парке, где она бы катила коляску, а Дин вел на поводке пса породы золотистый ретривер. Она понимала, что сейчас он не мог думать ни о чем, кроме гибели брата, но надеялась, что к тому времени, когда родится малыш, они вместе смогут преодолеть этот кризис. Хотя бы попытаются сделать это ради их общего будущего.

– Ну что, Кас, какие у тебя планы на будущее? – между тем поинтересовался у ангела Дин, словно прочитав ее мысли.

– Я собираюсь вернуться на Небеса, – ответил тот.

– Серьезно? Соскучился по старым добрым проблемам?

– Нет. Просто теперь, когда Михаил в клетке, наверху царит разброд и шатание.

– И ты решил заделаться небесным шерифом, – догадался Дин. – Снова работать на строгого папочку. Что ж, если встретишь его, передай ему, что он – следующий.

От этих слов Эмбер вздрогнула. Они уже давно перестали испытывать благоговение перед Небесами, но эти слова в устах Дина звучали очень уж богохульно.

– Ты разгневан? – спросил Кастиэль.

– Не то слово, – ответил Дин, и Эмбер подумала, что, наверное, новость о ребенке стоит еще немного отложить.

– Но он и так много сделал для нас, – возразил ангел.

– Ага, конечно. Это для тебя он много сделал, вернув обратно. А как же Сэм? А я? Что он оставил для меня? Вечные муки?

– Ты получил лишь то, о чем просил. Ни ада и ни рая, – ответил Кастиэль и обернулся на сидящую сзади Эмбер, так что она испугалась, что сейчас он всё поймет и сдаст ее с потрохами. Но ангел лишь спросил у Дина, что он выбирает – покой или свободу? – после чего исчез, словно его и не было.

– Вот же засранец. Хоть бы раз нормально попрощался, – выругался Дин, стукнув по рулю.

Какое-то время они ехали в тишине, пока вдали не показались огни какого-то города и Дин сказал, что ему надо заехать на заправку. И тут Эмбер поняла, что не может больше ждать.

– Ну так как, Дин, что ты выбираешь? – повторила она вопрос Кастиэля. – Мы вместе перевернем весь мир, но найдем способ вызволить Сэма из клетки? Или же мы можем рассчитывать на маленький домик с газоном, работу в автомастерской, субботние вечера в баре?

– Проклятье, – тихо выругался Дин, сворачивая к заправке. – Тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время, чтобы задумываться о таком?

– Нет. Чем этот момент хуже любого другого? Ведь рано или поздно тебе придется принимать решение о том, что делать в будущем, и мне хотелось бы знать, есть ли в нем место для меня.

– Эмбер, ты не ищешь легких путей, верно? – повернулся он к ней.

– Я должна понимать это как «нет»? – спросила она и почувствовала, как внутри нее всё обрывается. Она была готова к чему угодно, от сразу «да» до бесконечно растянутого во времени «мне надо подумать». Но, кажется, Дин уже всё решил. И это не было решением в её пользу. Иначе откуда вдруг взялся этот взгляд в сторону?

– Эмбер, – начал он между тем, тщательно подбирая слова. – Когда Сэм умер, я решил, что больше не хочу иметь никакого отношения ко всем этим разборкам между ангелами, демонами. Да вообще ко всей этой сверхъестественной фигне. Я понял, что хочу спокойно, мирно жить. Утром вставать и идти на работу, а вечером возвращаться домой и больше никогда не слышать о всяких загадочных происшествиях.

– И что же тут такого? Я тоже этого хочу. Именно это я пытаюсь сказать тебе, – во все глаза глядя на него, ответила она, пытаясь понять, что же у него на уме.

– Но с тобой это невозможно, Эмбер, – произнес он, наконец, фразу, которую так долго приберегал. – Ты сама по себе необычная девушка. Не считая того, что ты ведьма и умеешь разговаривать с мертвыми и превращать людей в тараканов, у тебя в родственниках демоны, а в друзьях собаки!

– Дон погиб. А Маргарет может навсегда исчезнуть из нашей жизни, если ты этого пожелаешь, – ответила она, возможно, слега погорячившись, но уверенная, что Маргарет пошла бы на такую жертву ради личного счастья своей прапраправнучки.

– Тебя даже Люцифер не убил, – внезапно произнес на это Дин. – Словно вы с ним на одной стороне.

– Так это из-за того, что меня не убили?! – не поверила своим ушам Эмбер и вдруг осознала, как жалко это звучит со стороны. Словно она просит его не бросать его.

Стоп! Не бросать?

– Ты что, бросаешь меня?– произнесла она вслух и словно занесла ногу над пропастью в ожидании его ответа.

– Я думаю, что мы с тобой слишком разные и что нам лучше расстаться, – отворачиваясь и глядя в окно, наконец, проговорил он то, что всё никак не решался произнести.

И в этот миг ее сердце разбилось. Эмбер показалось, что ее ударили кулаком. Весь воздух вышибло из легких, и какое-то время она не могла вдохнуть, но даже не замечала этого. А потом вдруг осознание жуткой реальности поглотило ее, обрушившись, словно цунами. Она задрожала, потеряв самообладание и пытаясь сдержать судорожные рыдания, поднимающиеся откуда-то из груди и застревающие в горле, а горе вцепилось в нее мертвой хваткой, словно зверь, терзая ее сердце, внутренности, голову… Оно тащило и увлекало ее за собой, и больше не в силах сдерживаться, громко всхлипнув, Эмбер выскочила из машины и бросилась в сторону туалета.

Кажется, Дин кричал что-то ей вслед, но она не разбирала ни слова, словно он вдруг заговорил на каком-то неизвестном языке. Да ей было и не важно, что он говорит. Ведь всё, что он мог, он сказал раньше.

«Нам. Лучше. Расстаться».

Эти слова молоточками стучали у нее в голове. Они грызли ее нутро, словно крысы. И скорчившись над грязным унитазом в туалете на заправке, она рвала, пытаясь извергнуть их из себя, а вместе с ними и память о Дине Винчестере. Она наизусть выучила расположение всех трещинок в плитке на полу, а ее нутро всё выворачивало, и она сжимала побелевшими костяшками ободок унитаза, и ее рвало какой-то желчью, потому что она уже давно ничего не ела, и ей казалось, что скоро она начнет сплевывать собственные внутренности, разодранные костлявой лапой горя, всё глубже запускающего в нее свои когти.

***

Кажется, целую вечность спустя она услышала стук в дверь и голос Бобби:

– Эмбер, ты там? Всё в порядке? – обеспокоенно спросил он.

– Дай мне три минуты, – хриплым голосом проговорила она и, пошатываясь, дошла до раковины, чтобы умыться. А когда взглянула в зеркало, то не узнала себя – ее отражение с потухшими глазами напоминало ее же после суток в плену у джинна, пившего ее кровь. Только вот то, на что джинну понадобилось двадцать с чем-то часов, Дин Винчестер смог сотворить за десять минут.

О том, что выглядит она не лучшим образом, свидетельствовало и лицо ждавшего ее у дверей Сингера, который при ее появлении как-то очень уж сочувственно вздохнул.

– Привет, Бобби, – сказала она. – Не подбросишь меня до какой-нибудь автостанции?

Ей не нужны были слова, чтобы понять, что Дин уехал. Просто сбежал, как делал всегда, когда становилось трудно, и было больно дышать. Он мог физически находиться рядом, но укрывался за стеной отчуждения или просто уходил в алкогольный угар, сутками пропадая в барах.

Так чего было ждать от него теперь?

И она больше не ждала.

Марта была права: они никогда не подходили друг другу, и были вместе только из-за ее, Эмбер, ослиного упрямства, ее готовности прощать и терпеть… И она бы снова простила и стерпела…

Только ему это больше было не нужно.

Ему была нужна НОРМАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ!

Как будто он имел представление о том, что это такое. Что такое норма!

Господи, как же она ненавидела его сейчас!

И как же она его любила!..

***

– Не понимаю, как вы с Дином умудрились разругаться. Я же оставил вас всего на час, – действительно ничего не понимая, посмотрел на нее охотник.

– А он тебе не объяснил? – спросила Эмбер, у которой при имени Дина снова болезненно сжалось сердце и защипало в глазах.

– Нет. Попросил только, чтобы я отвез тебя домой, потому что с ним ты ехать не захочешь.

– Бобби, мы с ним не поссорились. Мы расстались. И боюсь, это навсегда, – проговорила она и слезы вновь хлынули из глаз, когда Сингер обнял ее и прижал к груди.

– Ну, ну, не плачь, – ласково уговаривал он ее. – Он дурак. Думает, что одному ему будет лучше. Но потом одумается и вернется к тебе. Вот увидишь. Надо просто дать ему время. Смерть Сэма потрясла его, как бы он к ней ни готовился.

– Бобби, ты ничего не понял, – отстраняясь и всхлипывая, ответила Эмбер. – Он думает, что ему будет лучше БЕЗ МЕНЯ. И это уже никто не в силах изменить.

– Этого не может быть. Ты просто всё не так поняла, – настаивал Бобби, отказываясь верить, что пара, за которую он так переживал и которую так любил, вдруг перестанет существовать.

– Что ж, время покажет, кто из нас был прав. А сейчас, пожалуйста, подвези меня куда-нибудь, где я смогу сесть на автобус до Детройта, – отворачиваясь и смахивая слезы с ресниц, попросила она.

– И позволить тебе одной добираться в Детройт? Ну уж нет. Я сам довезу тебя. И даже не пытайся спорить, – остановил он ее, видя ее попытки возразить. И Эмбер не осталось ничего другого, как забраться на заднее сиденье машины и устроиться там, поджав под себя ноги и закутавшись в куртку Бобби, чтобы унять сотрясавший тело озноб.

Она вдруг вспомнила о своем ребенке, внезапно оказавшемся совсем не желанным, и подумала, не умер ли он от того, что она пережила. Она словно физически ощущала, как все ее внутренности выгорели – они, будто кислотой, были выжжены словами Дина. И ей казалось странным, что ребенок мог уцелеть в этом израненном изнутри теле. Она прислушалась к своим ощущениям, но так и не смогла ничего понять, и поэтому решила оставить выяснение этих вопросов до возвращения домой.

К тому же после всего случившегося смерть казалась ей почти желанной – по крайней мере, она давала надежду на встречу с теми, кто ждал ее по то сторону, и обещала избавление от боли в разбитом сердце.

Говорить ни она, ни Бобби не хотели, поэтому всю дорогу они молчали и слушали какую-то рок-станцию. И каждый раз, когда ди-джей ставил одну из любимых песен Дина, Эмбер приходилось сдерживаться, чтобы не завыть от тоски, а Бобби с сочувствием смотрел на нее в зеркало заднего вида, не решаясь спросить, не хочет ли она, чтобы он переключил волну.

Пару раз он сам переключался на новостные каналы, но поездка под обсуждение экономических проблем казалась Эмбер еще более невыносимой, и тогда она сама просила его вернуть музыку обратно.

Под конец пути она неожиданно для себя заснула, а проснулась от голоса Бобби.

– Приехали, Эмбер, – сказал он, и, выглянув из окна, она увидела дверь своего магазина.

– Ну, вот и отлично, – пробормотала она, выбираясь из машины. – Ты зайдешь? Я вскипячу чайник или сварю кофе…

– Что-то мне подсказывает, что тебе сейчас не до кофе. Так что я вполне могу выпить его где-нибудь в кафе поблизости, – внимательно посмотрел на нее охотник. – Я, конечно, могу остаться, да мне бы и не хотелось бросать тебя одну…

– Вот и не бросай. Конечно, это не потому, что я собираюсь самоубиться или что-то вроде того. Просто ты, наверное, безумно устал после всей этой поездки, и я не могу отправить тебя назад вот так, – сказала Эмбер, слабо представляя, чем сейчас может быть приятно для Бобби ее общество, но боясь показаться негостеприимной.

– Что ж, я бы, пожалуй, и правда, отдохнул. Все-таки не каждый день приходится умирать, а потом воскресать. А перекусить мы можем и позже, – согласился охотник, и, устроив его в гостевой спальне, Эмбер села на свою кровать и уставилась на стену, соображая, как ей жить дальше и стоит ли жить вообще.

Говоря Бобби о том, что не думает о самоубийстве, она сильно лукавила. Только за время поездки эта мысль приходила ей в голову раз пять. Однако напоминания о новой жизни, растущей в ее теле, заставляли гнать ее прочь.

«Надо просто как-то дальше жить», – тихо повторяла она, обхватив себя руками, чтобы согреть внезапно заледеневшее сердце, и раскачиваясь, словно в каком-то трансе.

«Надо прожить хотя бы то время, пока здесь Бобби», – добавила она и пошла умываться и переодеваться, чтобы не выглядеть совсем уж жалко. Хотя с этим взглядом побитой собаки, который появился у нее после слов Дина о том, что им нужно расстаться, это было сложно.

Ужин у них получился странный. Каждый не знал, что сказать и больше молчал, поедая заказанную Бобби еду из китайского ресторана. Правда, Эмбер не столько ела, сколько елозила вилкой в коробке, рассеянно наматывая на нее лапшу.

В итоге сразу после ужина Бобби сказал, что, пожалуй, поедет, а у Эмбер не хватило сил на то, чтобы уговорить его остаться. Они попрощались, пообещав не терять связи и всегда звонить друг другу при первой же необходимости. А когда за ним закрылась дверь, Эмбер смогла, наконец, снять с лица маску легкой грусти и вновь отдаться во власть бесконечной черной тоски.

========== ЭПИЛОГ ==========

Мир, где Дин был, но существовал отдельно от нее, казался ей чужим и враждебным. Ей не хотелось выходить на улицу, смотреть на небо, видеть людей. Почти все дни она проводила, лежа в кровати, то засыпая, то просыпаясь и бездумно изучая узор на обоях. Она бы с радостью обошлась без еды и позволила себе умереть от истощения, но маленький паразит внутри нее требовал пропитания. И тогда она силой гнала себя вниз на кухню, где доедала оставшиеся в холодильнике запасы еды, с ужасом ожидая, что они закончатся, и тогда ей придется, наконец, выйти на улицу.

Она упрекала себя в том, что ребенок, недавно казавшийся столь желанным, стал ей вдруг совершенно безразличен. Но объясняла это тем, что ей стала безразлична она сама. У нее не было сил ни ходить, ни разговаривать. Что уж говорить о том, чтобы заботиться о ком-то другом.

Телефон не звонил. И лишь после двух суток тишины Эмбер поняла, что забыла его зарядить. Впрочем, эта тишина казалась ей благословением, и она даже порадовалась своей забывчивости. Одиночество и тишина – это всё, что ей сейчас было нужно.

Однако через неделю после ее возвращения, в дверь позвонили. Услышав пронзительный звук звонка, Эмбер лишь еще глубже зарылась под одеяло и подумала, что ничто на свете не заставит ее выбраться из своей берлоги.

Но пришедшая в следующий миг мысль о том, что это может быть Дин, мечтающий о примирении, погнала ее вниз. К тому времени посетитель уже не только звонил, но и барабанил в двери, а затем произнес голосом Марты, что никуда отсюда не уйдет, пока Эмбер ей не откроет.

Услышав это, Эмбер застыла на месте, надеясь, что кузина передумает и уйдет, но Марта была не из тех, кто пасует перед трудностями – сказывались долгие годы всевозможного воздержания. Поэтому, не дождавшись ответа, она села в машину и стала давить на сигнал, разнося этот невыносимый звук по всему кварталу. Так что в итоге Эмбер пришлось нарушить свою клятву и открыть дверь магазина.

– Ну наконец! – воскликнула, выбираясь из машины, монашка. – Я уже думала, что мне придется вызывать полицию и опознавать твой труп!

– Я вовсе не труп, – возразила Эмбер, пропуская ее внутрь.

– Но выглядишь очень похоже, – с трудом привыкая к царящему в магазине сумраку, проговорила Марта. – Что тут у тебя происходит?

И она брезгливо провела пальцем по одной из полок, оставив на ней очищенную от пыли дорожку.

– Это пыль, – в подтверждение увиденного произнесла Марта.

– Точно. Не знала, что мы в армии, – ответила Эмбер, чувствуя бесконечную слабость и садясь на стул за прилавком.

– И сама ты выглядишь не лучше своего магазина, – нашла между тем выключатель кузина, отчего яркий свет заставил Эмбер жмуриться, словно какого-то вампира.

– Ты не могла бы выключить его? – умоляюще пробормотала ведьма, но Марту, уже однажды вытащившую сестру из зазеркалья, было не унять. В конце концов, помощь ближнему была ее стезей.

– Я ничего не выключу. А ты сейчас поднимешь свою задницу с этого пыльного стула и пойдешь и умоешься. От тебя же воняет! – возмущенно воскликнула эта бессердечная служительница культа.

– Если такая нежная, то можешь уходить, – пробурчала в ответ Эмбер, но увидев возмущенный взгляд Марты, поняла, что проще будет подчиниться, и потащилась в ванную.

И тут, к собственному удивлению, она обнаружила, что сестра была права. Горячая ароматная ванна с пеной словно придала ей сил и вернула бодрость духа вместе со здоровым аппетитом, который тут же дал знать о себе, когда с кухни донесся запах кофе и тостов.

– Ну, так что у тебя приключилось, что ты решила завалиться в спячку, словно медведь? – спросила Марта, когда Эмбер без пауз прикончила три тоста и выпила большую чашку кофе с молоком.

– Сначала ты расскажи, каким ветром тебя занесло в Детройт? У тебя что, нюх на мои неприятности? – ушла от ответа Эмбер, готовя себя морально к тому, чтобы в первый раз произнести вслух то, что терзало ее душу все эти дни.

– Вообще-то, мне позвонил твой друг Бобби и сказал, что, кажется, у вас с Дином вышла какая-то размолвка, и что тебе может понадобиться родственная поддержка, а сам он в этих делах не специалист. Хотя сильно за тебя беспокоится, – объяснила Марта.

– Милый Бобби… Он всегда будет моим другом, – с нежностью произнесла Эмбер, когда голос Марты вывел ее из задумчивости.

– Так что, насколько всё серьезно у вас с Дином? – спросила она.

– Мы расстались, если ты об этом, – с неожиданной легкостью проговорила Эмбер, и сама удивилась, не ощутив привычного кома в горле. Словно говорила не о себе, а о случайной знакомой.

– Вот и хорошо, – чопорно отпивая чай из кружки, ответила кузина.

– Хорошо? Он бросил меня, Марта! – возмутилась такому хладнокровию Эмбер.

Конечно, сестра всегда недолюбливала Дина, но она же не могла не понимать, насколько он был дорог Эмбер. Или все же могла?

– Я всегда считала, что вы не пара, – не сказала ничего нового Марта.

– Но он бросил меня! – с обидой воскликнула Уайтстоун.

– Что ж, это было ожидаемо. Я поняла, что это произойдет, сразу, как увидела его.

– Ну, спасибо, что предупредила.

– Вообще-то, я постоянно твердила тебе об этом, но ты предпочитала пропускать это мимо ушей.

– Окей, ладно, значит, я сама виновата, – пробормотала Эмбер, возмущаясь про себя хладнокровием кузины. – Но все равно не понимаю, как ты можешь быть настолько спокойной. Я говорю, что моё сердце разбито, что мой ребенок будет расти без отца, а ты лишь повторяешь, как все прекрасно!

– Конечно, прекрасно. Потому что вы все равно расстались бы рано или поздно. А сердце твое мы как-нибудь склеим. И ты со своей внешностью найдешь для ребенка лучшего претендента на роль отца, – ответила Марта и начала убирать со стола посуда.

– Э-э… и как же ты решила склеивать моё разбитое сердце? – слегка опешила от такой решимости ведьма.

– Ну, для начала заберу тебя отсюда, пока ты не поросла мхом и пылью вместе со своим магазином, – ответила эта чертова фея домашнего очага и занялась мытьем посуды.

***

Так Эмбер снова оказалась в монастыре в Элизабете.

– Кто бы мог подумать, что ведьма с демонами в роду будет зализывать свои раны в монастыре, – думала она, прогуливаясь к окрестностях монастыря по бескрайнему зеленому парку спустя пару недель после переезда.

И тут демон собственной персоной вырос перед ней из-под земли.

– Эмбер! – без всякого приветствия закричала Маргарет (а это была именно она). – Может, объяснишь мне, какого черта ты здесь делаешь?!

– Я здесь временно живу, как видишь. Пока меня не попытаются испугать до смерти, внезапно вылезая неизвестно откуда, – придя в себя после столь внезапного появления прародительницы ответила ведьма.

– Но почему ты не с Дином?! – с искренним возмущением воскликнула Марго.

– Может, потому что мы расстались? Потому что он бросил меня? – потихоньку свирепея, спросила Эмбер. Дин был последним, о ком ей хотелось говорить сейчас, когда она смогла немного собрать себя по кускам при помощи Марты и тихой жизни в монастыре.

– Так это потому, что ты так ничего и не сказала ему о ребенке. Уверена, если бы он знал… – завела свою песню Марго.

– Он бы знал, если бы хотел! – резко оборвала ее Эмбер. – Но он предпочел сбежать в поисках «нормальной» жизни. А мне не нужно, чтобы кто-то был со мной из-за ребенка, из благодарности, из сострадания или чувства вины, а также всей другой чуши, кроме искренней любви!

– Что ж, тогда я сама расскажу ему, что он скоро станем папочкой. Раз у тебя кишка тонка! – не собиралась сдаваться прародительница.

– Только попробуй, Марго, и клянусь всеми святыми, что я убью и себя, и ребенка! Я не шучу! – Сверкнула глазами Эмбер. – Мне не нужна его жалость!

– Правда? – уже не так решительно проговорила демонша. Но, не желая сдаваться, выложила свой последний козырь:

– А что ты скажешь на то, что он снова прибился к своей любимой Лизе, потому что думает, что ее выродок Бен – его сын?

– Что ж, может, так и есть. Может, у него в каждом штате по ребенку, – ответила Эмбер, стараясь не обращать внимания на боль, которой отозвались в груди эти слова.

Вот, значит, какой нормальной жизни он искал. Той чудесной пасторальной картинки из его видения, которое она однажды так опрометчиво подсмотрела. Выходит, для него с тех пор ничего не изменилось, а время с ней, Эмбер, было для него не более, чем передышкой, перевалочным пунктом перед жизнью с той, которая воплощала собой идеал его спутницы…

– Дин однажды обо всём узнает, – тихо проговорила Эмбер, вспомнив, что Марго всё ещё стоит перед ней в ожидании ответа. – Когда-нибудь я сообщу ему, что у него есть сын, который вырос, не зная о том, кто его настоящий отец. И его сердце разобьётся так же, как моё сейчас.

И небо, дрогнув, отозвалось на её слова, рухнув на землю проливным дождём.

Финальная песня:

Danny Farrant & Paul Rawson – Cruel Cruel World

I won’t forgive, I won’t forget .

I’m not so soft, I’m not so weak behind this

It’s a cruel cruel world

We made a choice, we crossed the line

But now I find that there’s no time to turn the clock back and rewind

It’s a cruel cruel world

Secrets and lies are etched across your eyes

You’ve got cold cold heart

It’s a cruel cruel world