Текст книги "Белая овца (ЛП)"

Автор книги: Coeur Al'Aran

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 149 страниц)

========== Глава 1 – Овечья мечта ==========

Гигантская туша Беовульфа сбила его с ног, а острые зубы лязгнули у самого его лица. С огромным трудом удерживая злобно рычавшую морду, он изо всех сил попытался оттолкнуть от себя этого монстра. И в него тут же уперся яростный взгляд ярко-красных глаз того, чьим призванием являлось именно уничтожение людей. Жон охнул, когда могучие челюсти начали драть его руку, дергая ее из стороны в сторону. С отчаянным криком он все же сумел вырвать ее из клыкастой пасти и, перекатившись по темной земле, смог лишь бессильно наблюдать за тем, как чудовищный Гримм с рычанием приближался к нему, как поднимался на задние лапы, как струйки пара вырывались из его ноздрей, как огромное тело опустилось сверху, окончательно подминая его под себя.

– Жон! – позвал его голос. – Обедать!

– Иду, мам! – прокричал в ответ тот, переворачиваясь на спину.

Беовульф рывком прижал его к земле и, уткнувшись своей огромной головой прямо ему в лицо, начал его вылизывать.

– Отстань, – рассмеялся Жон и попытался столкнуть с себя эту гигантскую тушу. – Ну же, прекрати… мама может сильно разозлиться, если я опоздаю.

Это сработало, на что, впрочем, и был сделан расчет. Беовульф жалобно заскулил и, усевшись на задние лапы, принялся терпеливо ожидать того момента, когда Жон окажется готов идти домой. И так поступил далеко не только он один.

Ярко-красные глаза других Гриммов внимательно следили из темноты за тем, как они осторожно пробирались по нагромождениям скал и исходившей паром почве. Земли Гриммов не были ни уютными, ни красивыми, если, конечно, вы не обожаете именно багрово-красную палитру. Вот только Жон больше предпочитал зеленый и оранжевый цвета – те самые, что видел лишь на экране своего свитка, и упоминания о которых иногда встречались ему в некоторых книгах. Никаких деревьев здесь никогда не росло, а почва была точно такой же мертвой, как и все остальное – тяжелые испарения убивали любое живое существо, которое осмеливалось сюда прийти.

Разумеется, кроме него самого.

– Ага, вот ты где, – произнесла его мать, Салем Джунипер Арк, когда Жон наконец вошел в темную башню. Выражение ее бледного лица, как это часто бывало, оставалось абсолютно бесстрастным, но вот взгляд ее красных глаз едва заметно смягчился, а придававшие ей несколько сердитый вид черные вены стали чуть менее пугающими.

– Только посмотри на себя, – вздохнула она. – Ты весь в грязи и копоти. Чем ты вообще занимался?

К его ужасу, Салем достала небольшой кусочек ткани и, плюнув на него, стала вытирать его лицо этой отвратительной штукой.

– Ну мам… – тут же начал ныть Жон, что, как он знал, было куда более эффективным способом добиться своего, чем пытаться с ней, например, о чем-либо спорить. – Я просто играл с Манни.

– Играл? – немного приподняв бровь, переспросила ужасающая Королева Гриммов. Но он прекрасно понимал, что любая сказанная им сейчас ложь в будущем принесет ему куда больше проблем, чем самая неприглядная правда.

– Ты должен был заниматься своей учебой, – вздохнула она. Жон немного вздрогнул, когда ладонь Салем опустилась прямо на его макушку, но всё же сумел довольно быстро взять себя в руки. – Ладно, на сей раз я оставлю это без наказания. Идем, нас ждет семейный обед.

– А что, папа уже вернулся? – моментально просиял Жон, но увидев, как она покачала головой, лишь печально вздохнул.

– Твой отец, как и обычно, пропадает где-то на охоте. Впрочем, ты и сам все это прекрасно знаешь.

– Да, знаю, – еще раз вздохнул он. Нет, Жон вовсе не сердился на папу – просто немного расстроился. Николас Арк был той самой ниточкой, что связывала его с внешним миром, и единственным человеком, который рассказывал ему удивительные истории о далеких городах и потрясающих чудесах природы – о водопадах и лесах, наполненных маленькими невермороподобными существами, певшими изумительно красивые песни. Все это казалось Жону просто невероятным.

– Все твои сестры сегодня заняты различными делами и не смогут присутствовать, – вздохнула Салем, погладив его по голове. – Так что будем только мы с тобой, твои дяди и Синдер.

– Старшая сестра?

Мама укоризненно посмотрела на него.

– Мне бы очень не хотелось, чтобы ты ее так называл. Она всего лишь на несколько лет старше тебя и даже не связана с тобой кровным родством. Наверное, ты и сам понимаешь, что из вас двоих получилась бы просто идеальная пара. Помнишь, как ты, когда был маленьким, частенько говорил, что вырастешь и обязательно на ней женишься? Пожалуй, ничего другого я от тебя тогда и не слышала.

– Ну ма-а-ам… – вот зачем ей потребовалось вспоминать что-то подобное? Она всегда старалась смутить его, рассказывая о каких-нибудь детских выходках или просто предлагая заняться каким-либо непотребством с ее подчиненной. – Ты же знаешь, что Синдер для меня как старшая сестра.

– У тебя уже и так есть семь, – заметила Салем. – Когда у тебя наконец начнут играть гормоны, то помни, что Синдер – это очень хороший вариант.

Жон полностью проигнорировал ее уже давным-давно ставшее привычным ворчание по поводу того, что в свои семнадцать лет он имел сексуальное влечение дохлой рыбы. Это была очень старая тема. Мама хотела получить от него внуков, а он сам – чего-то большего.

Жон снял прилипшую к его толстовке нитку и последовал за Салем по серпантину коридоров башни мимо Гриммов и каких-то странных людей, с которыми он никогда не общался. Мало кто из них осмеливался хотя бы посмотреть ему в глаза, как, впрочем, и следовавшему прямо за ним Беовульфу. И они никогда не пытались заговорить с Жоном… наверное, слишком сильно боялись его матери. Или, может быть, его самого? Он слегка ссутулился, чувствуя, как морда Манни успокаивающе ткнулась в его ладонь.

– Выше голову, – сказала Салем, когда они уже подходили к высоким дверям. – Помни, что женщинам нравятся статные мужчины. Нельзя все время ходить, уткнувшись взглядом в пол.

– Да, мам, – отозвался Жон, выполнив ее указания. Вздохнув, она присела напротив него, слегка поправив его одежду.

– Идем, милый, – ласковым голосом произнесла Салем. – И не забывай, что говорил твой отец: ‘Всё, что тебе действительно нужно, – это всего лишь немного уверенности в себе’.

– Ага, – улыбнулся ей Жон не столько из-за самих слов, сколько просто для того, чтобы она о нем не волновалась. У его матери и так хватало причин для беспокойства помимо его плохого настроения. И отец действительно часто говорил об уверенности в себе и о том, насколько она была необходима Жону. Впрочем, он имел на это полное право с тех пор, как взял и женился на воплощении зла – да, мама любила себя называть именно так. И Николас Арк, к слову, весьма этим гордился.

– Приветствую, – нараспев произнесла Салем, заходя в помещение, а затем кивая каждому из четырех человек, что встали при ее появлении. Жон проследовал за ней, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Как только его мать заняла свое место во главе стола, он сел слева от нее – рядом с Синдер Фолл. Та кивнула ему и тут же перевела взгляд своих золотистых глаз обратно на Салем.

– Спасибо вам всем, что пришли, – начала та, жестом скомандовав слугам в капюшонах подавать еду – мясо, овощи и все прочее. Жон взял в руки нож и вилку, и даже дядя Тириан достал свой кинжал, тут же воткнув его в тарелку. – Я понимаю, насколько редки бывают наши встречи, и очень рада всех вас здесь видеть. Впереди нас ждут довольно интересные времена. Как у тебя идут дела, Синдер?

– Очень хорошо, госпожа, – ответила красавица. – Мне удалось завербовать двух новых агентов, которые, как я надеюсь, будут нам весьма полезны. Наша атака на деву Осени оказалась сорвана из-за постороннего вмешательства, но нам всё же удалось выяснить то место, где ее сейчас держат, и теперь мы готовимся к следующему этапу.

– Отлично, – кивнула Салем. – И я полагаю, что у тебя тоже все в порядке, Воттс?

– Естественно, – отозвался усатый мужчина. – Разумеется, были и кое-какие сложности, и мне даже пришлось оставить там нескольких своих… доверенных людей, чтобы иметь абсолютную уверенность в том, что ситуация не поменяется в самый последний момент.

Вздохнув, Жон сгорбился в своем кресле, пока окружавшие его люди обсуждали свои злобные планы. Нет, он, конечно же, прекрасно понимал, насколько всё это было важно. Что ему следовало слушать и учиться у них… Что он не всегда будет принцем Гриммов. Однажды Жон должен был стать их Королем, о чем мама не уставала ему напоминать. И всё же это… это было совсем не тем, чего он хотел от жизни. Его сестры всегда схватывали подобные вещи на лету, ориентировались во всех этих вопросах, словно Невермор в небе. Он тоже старался… но постоянно отставал в этом деле от них и приносил своей семье меньше всего пользы.

– Жон! – рявкнула Салем, заставив его дернуться от неожиданности и быстро вытащить руку из-под стола. Показавшаяся оттуда же слюнявая морда Манни уткнулась ему в колени. – Что я тебе говорила по поводу подкармливания Беовульфов за столом?

– Никогда так не делать, – промямлил он в ответ, стараясь при этом освободить свою руку из пасти Гримма. Хотя Манни и выглядел виноватым, но все же продолжал облизывать губы после вкусного мяса. Шестифутовый монстр выбрался из-под стола и печально побрел к стене, на которую ему указала Салем.

– Именно, – вздохнула она. – Гриммам совсем не нужна еда – в отличие, кстати, от тебя самого.

– Гриммы едят только людей, – радостно засмеялся Тириан, забираясь с ногами на свое кресло. – Жрут, рвут и раздирают на части.

Жона передернуло.

– Тириан! – Салем не сводила с него взгляда, пока тот не сел как следует. – Не за столом и не рядом с моим сыном. Ты же знаешь, какой он чувствительный.

Испуганный мужчина явно старался не встречаться взглядом с его матерью. Она могла бы мгновенно его убить – здесь не было никого могущественнее ее.

– Теперь, Жон, – промурлыкала Салем, – тебе наконец исполнилось семнадцать лет. В этом возрасте многие в Королевствах уже считаются совершеннолетними. Ты решил, чего именно хочешь от жизни?

Он вздохнул, не отрывая взгляда от своей тарелки. Жон очень любил свою семью… маму и папу, семь сестер – или восемь, если считать еще и Синдер. Даже дядей, хотя это часто зависело от того, в каком именно настроении в данный момент пребывал Тириан. Он уважал их побуждения, желания и цели – особенно то, насколько далеко они были готовы зайти для их достижения.

Но всё это оказалось не для него.

В каждой семье имелась своя черная овца. В этом не было абсолютно ничего необычного. Его сестры любили играть с разумом и чувствами окружающих, его мать хотела подмять под себя весь мир. Но вот сам Жон?.. Он унаследовал от своего отца гораздо больше, чем кто-либо от него ожидал. Ну, кроме уверенности в себе.

Сделав глубокий вдох, он поднял свой взгляд на мать, уже догадываясь, что все остальные сейчас смотрели именно на него, ожидая его ответа.

– Я хочу стать Охотником.

Тириан истерически расхохотался.

– Милый, – вздохнула Салем, пока Жон старался как можно сильнее вжаться в спинку своего кресла. – Мне казалось, что мы с тобой уже когда-то обсуждали эту тему. Ты – принц Гриммов, мой наследник и единственный сын. Я знаю, что есть различные исключения, как, например, твой отец, но становиться Охотником тебе?

– Это именно то, чего я хочу, – повторил Жон, отчаянно стараясь сделать так, чтобы его голос при этом не дрожал.

– Позволять ему проводить целые дни в библиотеке было ошибкой, – заметил Хазел, глядя через стол прямо на Синдер.

– Он был весьма любознательным ребенком, – ответила ему та, сложив руки под грудью. – А чтение книг оказалось отличным занятием для него.

– Какое чудесное оправдание, – тут же присоединился к их беседе Воттс. – Но, дорогая моя, поправь меня, если я ошибаюсь. Не потому ли ты оставляла его в библиотеке, что так было удобнее именно для тебя? И это несмотря на то, что наша госпожа доверила тебе своего единственного сына? Как недостойно.

Жон отчетливо услышал, как его старшая сестра скрипнула зубами.

– Синдер проделала огромную работу, – поспешила вмешаться Салем, пока спорщики не перешли к применению силы. – Сомневаюсь в том, что она вообще горела желанием тратить всё свое свободное время на возню с ребенком. И всё же я считаю, что в результате у меня вырос просто замечательный маленький Гриммлинг.

– Благодарю, моя госпожа, – кивнула Синдер, в то время как самого Жона перекосило от использованной его матерью клички. Но ведь он даже не являлся полноценным Гриммом… Вот зачем ей всегда было нужно настолько его унижать?

– И всё же ты читал слишком много сказок, – проворчал Хазел. – Мир совсем не такой, как написано в этих книгах, Жон. Думаю, я воспитал бы тебя гораздо лучше.

Тот вздрогнул, не решаясь встретиться взглядом с самым суровым своим дядей. Разочарование Хазела больно его ранило, но Жон уже успел привыкнуть ко всему этому. Всё, что он делал, рано или поздно вызывало у окружающих лишь разочарование. Он всегда оказывался недостаточно сильным, чрезмерно добрым и слишком уж отличавшимся от остальных членов своей семьи…

– Не стоит так горячиться, – пришел ему на помощь дядя Воттс. – Нет абсолютно ничего плохого в том, чтобы читать книги. Острый ум сам по себе является немалой силой.

Он перегнулся через стол.

– И поэтому, мальчик мой, почему бы тебе не позабыть о карьере Охотника и не поработать вместе со мной? – широко улыбнулся ему Воттс и даже раскрыл свои объятья. – Политика и наука, мальчик мой, – вот где сокрыто истинное могущество.

Жон неловко поерзал в своем кресле, стараясь не смотреть ему в глаза. Вот как на это можно было ответить так, чтобы никого при этом не обидеть?

– Он считает подобные вещи очень скучными, – произнесла его старшая сестра, даже не скрывая своей самодовольной улыбки. – И кто может его за это винить?

– Возможно, что он и не считал бы так, – огрызнулся Воттс, – если бы кое-кто старательно не настраивал его против этой идеи.

А затем он повернулся обратно к Жону.

– Не слушай ее, мальчик мой, – сказал Воттс, причем на его лице и в голосе уже не было ни малейшего следа раздражения. – Политика вовсе не скучная. Я могу научить тебя, как изменить мир!

– Забудь обо всей этой ерунде, – рассмеялся Тириан, хлопнув ладонью по столу, а затем еще раз, скорее всего, просто потому, что ему понравился этот звук. – Твой дядя научит тебя абсолютно всему, что тебе понадобится в жизни. Я… эм… я могу научить тебя политике, как изменить мир и всему прочему.

Воттс лишь немного поморщился, в то время как сам Жон контролировал выражение своего лица гораздо хуже.

– Дядя Тириан, – медленно произнес он. – Ты же убиваешь людей…

– Я убиваю важных людей, – даже как-то оскорблено отозвался тот. – А это всё еще считается политикой!

Салем жестом призвала всех к молчанию, всё так же не отводя своего взгляда от Жона.

– Милый… ты и правда хочешь стать Охотником? Ты же знаешь, что твой отец – исключение. Но он был Охотником еще задолго до встречи со мной. Ты что, и правда желаешь посвятить всю свою жизнь истреблению Гриммов?

Манни за его спиной жалобно заскулил, заставив Жона вздрогнуть.

– Нет, не истреблению Гриммов, – сказал он, прекрасно понимая, как лицемерно это прозвучало. – По крайней мере, не разумных. Но я хочу быть героем – быть Рыца-…

– Сказки, – повторил Воттс слова Хазела. – Миру вовсе не нужны герои, мальчик мой.

– Почему бы тебе не попробовать что-нибудь другое? – с улыбкой предложила Салем. – Сейчас тебе наконец исполнилось семнадцать лет, а Синдер всего лишь на три или четыре года старше тебя, да еще и обладает такой замечательной фигурой. Не думал ли ты о том, чтобы остаться дома, заняться хозяйством и всё такое прочее?

– Г-госпожа… – застонала его старшая сестра, пока сам Жон отчаянно краснел. У его матери напрочь отсутствовало какое-либо чувства стыда. И хуже того – судя по выражению лица Синдер, Салем уже успела и с ней поговорить об этом. Как он теперь вообще сможет смотреть ей в глаза?!

– Мама! – заныл Жон. – Пожалуйста, прекрати уже поднимать эту тему.

– Но она ведь действительно очень красивая, сынок, не говоря уже об этих крепких бедрах. Синдер сможет выносить и родить тебе немало детей, да еще и выглядит при этом весьма привлекательно.

Жон попытался переключить свое воображение на что-нибудь другое, в чем ему отлично помогал явственно различимый скрип зубов его старшей сестры.

– Где же я могла настолько ошибиться? – вздохнула Салем. – Мне казалось, что все мальчики испытывают влечение к своим няням.

– Подождите, – глаза Синдер тут же округлились. – Вы что, именно поэтому меня тогда подобрали?!

– Конечно, – заявление его матери даже лишило ее дара речи. – Зачем же еще? Не думаешь же ты, что я могла бы доверить жизнь своего сына тому же Тириану?

Все посмотрели на мужчину, который как раз воткнул свой кинжал в подлокотник кресла и тихо при этом хихикал.

– Кроме того, моя дорогая, не ты ли всё время говорила о том, что хочешь получить еще больше могущества? Мне кажется, что наилучшим путем его достижения будет как раз именно брак.

Синдер что-то пробормотала себе под нос. И судя по тем свирепым взглядам, что она при этом бросала на Жона, это был вовсе не список его достоинств. Ему даже начало казаться, что Синдер собиралась его придушить. Но ведь это же не он был виноват в том, что у него оказалась такая мама! Это… просто после стольких лет без семьи и любви она стала слегка… ну, скажем так, отец показал ей очень много абсолютно новых вещей, и Салем совершенно неожиданно для всех, кто ее знал, проявила интерес именно к вопросам увеличения численности семьи. Вообще-то, это было даже хорошо, особенно если сравнивать с тем, как она вела себя до этого. Но всё это никак не могло оправдать то, насколько ее нынешнее поведение было унизительным для самого Жона!

– Я вовсе не собираюсь жениться на Синдер, – хлопнул он ладонью по столу. Стол, к сожалению, даже не пошатнулся, как ему того хотелось, а вот боль в руке заставила его поморщиться, что тоже несколько портило общую картину. – Мам, я хочу стать Охотником, стать героем! Я хочу-…

– Довольно! – рявкнула Салем. Жон застыл, расширенными от ужаса глазами наблюдая за тем, как за ее спиной начали медленно сгущаться какие-то неясные тени. Разумеется, он уже неоднократно видел свою мать разгневанной… Но никогда еще она не злилась настолько сильно, и никогда ее гнев не был направлен именно на него. Сейчас же глаза Салем просто пылали. – Ты мой сын и принц Гриммов, а не какой-то там Охотник. Ты не герой и никогда не станешь студентом ни одной из этих глупых школ. Ты останешься здесь, и это мое окончательное решение. Ты меня понял?

Это было просто нечестно…

– Я спросила, ты меня понял?

– Да, мама.

– Хорошо. А теперь, если все, чем ты собираешься заниматься – это дуться, уставившись в тарелку, то можешь отправляться в свою комнату.

Жон не стал с ней спорить. Никто не проронил ни слова, когда он встал, кивнул своей матери и направился к двери. Манни пристроился сбоку, одним своим присутствием немного его успокаивая. Жон осторожно провел пальцами по его костяной маске.

В любой семье всегда имелись какие-то свои маленькие проблемы. Его же просто оказались чуть более сложными и запутанными… он являлся белой овцой в темном семействе.

***

– Это просто нечестно, – простонал Жон, уткнувшись в бок Беовульфа. Толстая шкура под ним вздымалась и опадала в такт дыханию зверя, обеспечивая тот самый комфорт, что он испытывал когда-то в детстве. Длинный влажный язык тут же лизнул его руку, а верный товарищ чуть слышно заскулил.

– Нет, я имел в виду вовсе не тебя, – поспешил сказать Жон. – Я о маме… и о моих мечтах.

“А я ведь говорил тебе, что это была дурацкая идея”, – раздался голос в его голове. Вздохнув, он перевел взгляд с Манни на свою руку. Кожа на ней вздулась, демонстрируя какой-то темный контур под ней, и с едва слышным треском разошлась в стороны. Оттуда тут же выскочило существо в черном панцире, обнажая свои острые жвала. Оно тихо шипело и покачивалось, словно какой-нибудь страшный монстр.

Жон еще раз вздохнул.

– Тебе обязательно нужно каждый раз это делать?

“Ну, а почему бы и нет?” – пробормотал Гримм-паразит, бросая свое занятие, чтобы внимательно посмотреть на него. Вопреки тому, как это наверняка выглядело со стороны, подобное появление вовсе не причиняло ему боли, а кожа на самом деле при этом ничуть не повреждалась. Живя внутри его тела, как точно такие же паразиты в старшей сестре и дядях Жона, он являлся частью своего носителя. – “Это же не я кричал, что хочу стать Охотником, сидя за одним столом с самыми злобными и опасными существами Ремнанта”.

– Реми, – вздохнул Жон, щелкнув существо прямо по мордочке. – Я должен был это сказать… это же моя мечта. Всё это слишком долго являлось моей мечтой, и тебе об этом прекрасно известно!

Паразит вновь скрылся в его руке и, перебравшись оттуда в плечо, выглянул из-за воротника толстовки.

“Это всё равно была дурацкая идея, Жон. Ты же и сам должен это понимать. Не стоит равняться на своего отца – у него особенный случай”.

– Я тоже могу быть особенным, – проворчал тот, не обратив никакого внимания на замечание Реми о том, в чем именно он был ‘особенным’. – Меня не волнует, что ты там скажешь. Я просто должен попытаться это сделать.

“Ты же понимаешь, насколько всё это опасно, да?”

Понимал ли он? Паника сжала сердце Жона, а тошнота подступила к его горлу. Он отлично знал о том, что собирался сделать. Точнее о последствиях своих поступков. Никто и никогда не предавал его мать – по крайней мере, сам Жон о таком еще ни разу не слышал. Будет ли Салем его ненавидеть за то, что он повернется спиной и к ней, и своей семье? И простит ли она его вообще хоть когда-нибудь? А его дяди и Синдер? Будут ли они его презирать?

И не получится ли так, что Жон окажется вынужден сражаться против них?

Внезапно пришедшая ему в голову мысль заставила его пораженно замереть. Ведь то, что он не был согласен с их целями или методами, вовсе не означало, что он их не любил и тем более ненавидел… Даже если бы семья с пониманием отнеслась бы к его идее, то у него имелись сильные сомнения в том, что люди в Королевствах благосклонно приняли бы его, Жона Салем Арка, принца Гриммов и сына самой Салем Арк. Да если бы они просто узнали о его существовании, то наверняка бы устроили на него самую настоящую охоту, а потом посадили бы в клетку или без особых затей убили бы прямо на месте. Да, это действительно был огромный риск, но если Жон на него не пойдет, то ничего так никогда и не изменится.

– Я не могу оставаться здесь, – вздохнул он. – Я не хочу всю жизнь притворяться тем, кем не являюсь.

Он совсем не был похож ни на маму, ни на своих сестер и дядей.

“Думаю, мне стоит повторить. Это была дурацкая идея”.

– Твое ценное мнение обязательно будет мной учтено, – процитировал Жон одну из любимых фраз Салем, которую та использовала, когда кто-нибудь говорил какую-то глупость, которую она не хотела удостаивать нормальным ответом. – Я прочитал уже достаточно историй, чтобы понимать, что будет происходить дальше. Ничего не изменится, если я и дальше продолжу здесь сидеть, Реми. Мне нужно двигаться вперед и исследовать мир, спасать попавших в беду людей и обучаться ремеслу Охотника, сражаться со всякими злодеями и просто плохими людьми!

“Это со своей матерью, что ли?”

– Нет, не с мамой, – тут же сдулся Жон. – С какими-нибудь другими плохими людьми – с бандитами, например, или опасными преступниками и злобными Королями.

“И тогда ты всё равно будешь биться на стороне врагов своей семьи”, – произнес Реми, щелкнув своими жвалами у самого его лица. – “Ты же понимаешь это, верно?”

– Да, понимаю.

Но это не имело абсолютно никакого значения. Это являлось тем самым мостом, который Жон сожжет, когда до него наконец доберется. Слишком уж много было такого, чего он никогда не сможет увидеть, сделать или испытать, если останется сидеть в Землях Гриммов. Он знал, что мама желала ему лишь самого лучшего, но иногда ее опека становилась чрезмерной. Жон и сам мог прекрасно позаботиться о себе. К тому же он отлично умел сражаться!

– Я всё равно собираюсь попытаться это сделать, – упрямо произнес Жон.

Беовульф тут же потыкался мордой в его ладонь, постаравшись привлечь к себе его внимание.

– А вот тебе придется остаться здесь, Манни, – печально прошептал он. – Я не смогу взять тебя с собой в Королевства – там наверняка сразу же попытаются тебя убить.

Манни жалобно заскулил, но всё же понимающе кивнул. Он был достаточно разумен, чтобы осознавать смысл слов своего хозяина. Встав на задние лапы, он лизнул Жона в лицо, покрывая его тонким слоем слюней.

– Эй, не переживай ты так, – засмеялся тот, погладив его по голове. – Я ведь ухожу не навсегда. Когда-нибудь мама достаточно успокоится, чтобы я смог без каких бы то ни было проблем вернуться домой, появись у меня подобное желание. Ну же, не дуйся, ты все-таки бессмертный, так что точно доживешь до этого дня.

Манни вновь уселся, и Жон тут же обнял его шипастый панцирь.

– Я тоже буду скучать по тебе, малыш, – прошептал он. – Будь сильным… за нас обоих.

“Сколько же у меня из-за всего этого возникнет неприятностей…” – простонал Реми, прижимаясь к коже плеча. Жон придавил его ладонью, и паразит вновь исчез внутри его тела. Впрочем, это ничуть не мешало его ощущать или слышать.

“Всё это весьма скверно закончится”, – вновь раздался голос Реми прямо в его голове. – “Запомни мои слова, Жон Салем Арк”.

– Всё будет в порядке, – ответил ему тот, собирая свой рюкзак. Что вообще могло пойти не так? Разумеется, он провел большую часть своей жизни – ладно, всю свою жизнь – запертым в темной башне посреди Земель Гриммов. Но разве настолько трудно было всего лишь немного пожить рядом с нормальными людьми? Сами-то люди с этим как-то справлялись, а его отец и вовсе работал среди них Охотником. И если он как-то сумел там устроиться, то и его сын наверняка сможет ничуть не хуже.

А еще Жон отлично помнил все те истории, что читал в библиотеке, пока Синдер сидела вместе с ним. Так что он легко сумеет притвориться самым обычным парнем из четырех Королевств. Жон даже выглядел совсем не как его мать – ну, альбиноска с этими черными венами на лице. Да, его кожа была слегка бледноватой, но всё же не настолько, а волосы – и вовсе насыщенного золотого цвета. Конечно же, когда он злился, то белки его глаз обычно становились полностью черными, а сами глаза начинали светиться. Но ведь в этом же не было абсолютно ничего необычного, правда? У людей в историях из тех книг тоже довольно часто светились и даже пылали глаза – иногда от ярости, но в основном от любви или возмущения какой-нибудь несправедливостью… По всей видимости, подобное явление было вообще весьма распространено.

Забравшись под кровать, Жон вытащил оттуда старый, потрепанный журнал, который когда-то нашел среди книг в библиотеке. Изданный в Вейле – одном из четырех Королевств – еще в те времена, когда его самого и на свете-то не было, он не слишком хорошо сохранился, но слова на его страницах пока всё же можно было разобрать.

– Академия Бикон, – прочитал Жон, сверкнув глазами.

Семьи и их проблемы… и его здесь не являлась исключением. Пришло время доказать его матери, что он сам сможет о себе позаботиться. Жон еще заставит ее гордиться собой. Разумеется, было очень больно отворачиваться от всего, что он знал и любил, но в то же время это оказалось весьма захватывающе.

В конце концов, он в любой момент сможет вернуться домой, если захочет, и Салем всегда примет его обратно – такой уж был у нее характер, хотя иногда она и довольно сильно сердилась.

– Я оставил записку для мамы, – прошептал Жон Манни, в последний раз обняв своего верного друга. – Проследи за тем, чтобы она обязательно ее получила, но только не прямо сейчас, хорошо? Я принесу тебе чего-нибудь вкусненького, когда вернусь, так что жди меня!

Затянув рюкзак и поправив меч в ножнах у бедра, Жон подошел к окну своей комнаты. У него оставалось крайне мало времени, ведь если Салем узнает обо всем этом, то наверняка найдет способ ему помешать. Приложив пальцы к губам, он издал резкий свист, и огромный крылатый монстр тут же взлетел с ближайшего утеса. Длинные, смертельно опасные когти Невермора вцепились в оконную раму. Жон аккуратно погладил один из них, почувствовав как острый кончик клюва слегка коснулся его груди.

– Отнеси меня на окраину Вейла, – прошептал он Невермору, залезая ему на спину. – Лети быстро, но очень осторожно. И сразу же возвращайся назад, не задерживайся. Кто-то может решить, что ты злой или еще что-нибудь подобное, и даже попытаться на тебя напасть.

“Ага, напасть на него или еще что-нибудь подобное”, – проворчал Реми.

Но Жон Салем Арк не стал обращать никакого внимания на слова паразита. Тот являлся всего лишь его советником и не более того.

Это был его шанс, его предназначение… его мечта. Иногда у овцы возникала потребность на некоторое время покинуть стадо, чтобы пройти свой собственный путь. Но это вовсе не означало, что они теперь переставали быть семьей или что его оставили одного.

– Я иду, Бикон, – прошептал принц Гриммов, крепко держась за набиравшего высоту Невермора. Но улыбка быстро исчезла с его лица, когда в животе послышалось какое-то странное урчание.

Хм… Жон никогда раньше не путешествовал таким способом. Интересно, являлось ли это чувство предвестником чего-нибудь хорошего?

Пожалуй, это вполне могло оказаться именно так. Например, таким образом им могли ощущаться те самые бабочки в животе, о которых он читал в своих книгах. Или же так проявлялось волнение перед великими переменами в его жизни. А еще это могло быть знамением, что грядут новые времена.

Однако целый водопад рвоты, извергнувшийся из его губ, расставил всё на свои места.

========== Глава 2 – Овечье место ==========

– Вот это да! – воскликнул Жон, пробираясь через толпу в Вейле. Огромные здания стояли по обе стороны улицы, причем некоторые из них лишь самую малость уступали по высоте башне его матери. И все они были раскрашены во множество самых разных цветов, которые он даже и не надеялся когда-нибудь увидеть: серый, белый, синий… одного этого оказалось вполне достаточно, чтобы у него перехватило дыхание. И еще люди – как же их тут было много! Ну, по крайней мере, в той очереди, что стояла у главных ворот, Жон насчитал как минимум пятьдесят человек – просто невероятное для него число! Но теперь, когда он увидел еще и сами улицы…

– Как же их здесь все-таки много, – прошептал Жон, глядя на огромную толпу людей. Мужчины и женщины о чем-то разговаривали друг с другом, дети носились вокруг них и что-то кричали, а разноцветные автомобили громко гудели.