Текст книги ""Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Владимир Богомолов

Соавторы: Герман Матвеев,Леонид Платов,Владимир Михайлов,Богдан Сушинский,Георгий Тушкан,Януш Пшимановский,Владимир Михановский,Александр Косарев,Валерий Поволяев,Александр Щелоков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 152 (всего у книги 347 страниц)

Миллер вплотную подошел к старику. Тот, часто мигая, поднял на него выцветшие глазки.

– Скажи-ка, отец, откуда вода поступает в крепость? – спросил Миллер вкрадчиво.

– Откуда мне знать, сынок? – ответил старик после неловкой паузы.

– Лучше добром скажи, – угрожающим тоном произнес Миллер, отведя руки за спину.

– Кто вы такие?.. – в голосе старика засквозила тревога.

– Сказано тебе – батраки. Ну, так как, скажешь по-хорошему?

Старик качнул головой:

– Насчет воды мне ничего неизвестно.

Миллер ногой ударил старика в лицо. Голова конюха дернулась, он вскрикнул.

– Ну? – произнес Миллер.

Старик промычал что-то нечленораздельное.

Миллер ударил еще раз.

– Так вот какие вы батраки… – прохрипел конюх. – Ищейки полицейские!..

Его допрашивали долго. Когда старик терял сознание, окатывали холодной водой из ведра. Но старик упорно молчал.

Миллер отстранил агента, который вел допрос, и отрывисто приказал:

– Доску и молоток.

Агенты приволокли из сарая обрубок толстой доски и кувалду, которой конюх раздроблял жмых.

– Связать эту падаль, – скомандовал Миллер, – только руки оставить свободными.

Старику скрутили ноги, и через минуту он, поддерживаемый за ворот агентом, стоял перед Миллером: сухонький, маленький как подросток.

– Руки на доску, – приказал Миллер.

Агент толкнул конюха, тот упал на колени и послушно положил руки на обрубок.

Миллер, примерившись, ударил колотушкой по кончикам пальцев. Брызнула кровь. Даже в мутном предутреннем свете было видно, как посерело лицо старика.

Миллер счистил ногтем темную капельку, которая попала на пончо, и снова скомандовал:

– Руки!

Верзила нагнулся, взял старика за шиворот и заставил его снова положить руки на обрубок, вскользь заметив:

– Полегче, Карло. Он может окочуриться.

После следующего удара конюха кое-как привели в чувство, но он тут же снова потерял сознание.

– Пустой номер, – пробормотал долговязый агент. – Я знаю эту породу. Помрет, но не выдаст.

– Да он уж и так одной ногой на том свете, – сказал Миллер.

Интуиция подсказывала ему, что старик что-то знает о воде, поступающей в цитадель. Но как вытащить из него эти сведения?..

Пока конюха отливали, Миллер, совершенно измученный бессонной ночью и лихорадкой, вдруг вспомнил о пробирке с наркотиком, приготовленной для Четопиндо.

Да, на разных людей порошок действует по-разному. Тут еще, разумеется, и доза важна. А почему бы не испытать его на старике?

Миллер велел принести стакан, зачерпнул из ведра воды и, отойдя в сторонку, высыпал в воду немного порошка из пробирки.

Агент похлопал конюха по щекам, и тот открыл глаза. Пальцы на руках его вздулись и почернели.

Миллер опустился на корточки и поднес стакан к губам старика.

Агенты переглянулись.

Старик, не разжимая губ, мутным взором смотрел на Миллера, затем сделал глоток и вдруг жадно, почти залпом выпил весь стакан. Карло осторожно поил его, стараясь не пролить ни капли.

– Вода… сладкая… – прохрипел конюх и откинулся на спину.

– Дохлое дело. Он спятил, Карло, – сказал долговязый агент, забирая у Миллера пустой стакан.

Окружив старика, агенты перебрасывались репликами.

– Уснул.

– Окочурился.

– Зря время теряем!

– Потише, ребята, – сказал Миллер, и агенты примолкли.

Он внимательно наблюдал за стариком, который впал в забытье. Через несколько минут лицо конюха слегка порозовело. Миллер нагнулся и внятно, по слогам произнес:

– Откуда вода поступает в крепость?

Старик что-то пробормотал, не открывая глаз.

Карло тряхнул его за плечо:

– Отвечай!

– Болото… болото… – вдруг отчетливо произнес старик.

– Врежь ему как следует, Карло, – посоветовал один из агентов. – Это ему прочистит мозги.

Но тот покачал головой:

– Он не почувствует боли.

– Болото… святые пьют из болота, – бормотал старик.

– Какие там еще святые, – с досадой сплюнул долговязый.

– Какие святые? Да Орландо Либеро, например, – заметил Миллер, не отрывая взгляда от старика.

Между тем тот заговорил снова:

– Крепость пьет из болота.

– Есть болото близ цитадели? – обернулся Миллер к агентам.

– Есть, – шагнул вперед один из них.

– Какова его площадь?

– Двести квадратных миль.

– Пойдем на болото, – решил Миллер. – Я чувствую, именно там зарыта собака.

– Ничего себе, – крякнул долговязый, – двести квадратных миль! Мы там будем ковыряться до второго пришествия.

– С нами пойдет проводник, – сказал Карло.

– Кто? – уточнил один из подручных.

– Вот он, – кивнул Миллер на старика.

Через несколько минут из ворот запущенной гасиенды вышла небольшая группа. Впереди шли двое дюжих батраков, бережно держа под руки старика, тот едва волочил ноги и часто останавливался. Тогда Миллер наклонялся к нему и внятно, медленно произносил:

– Иди к болоту. Покажи, откуда пьют святые.

И старик снова трогался в путь.

Дорога уперлась в свалку: сюда свозили мусор из окрестных деревень.

Агенты, ведущие старика, замешкались, и он, вдруг отстранив помощников, зашагал самостоятельно, ловко обходя ямы и рытвины.

– Как он шею себе не сломает? – пробормотал Миллер.

Теперь старик шел впереди, за ним двигались остальные.

Вскоре они почувствовали, что приближаются к болоту. Почва становилась все более топкой, и движение маленького отряда замедлилось. Минут через сорок хлюпающая жижа достигла колен.

Миллер догнал старика и остановил его, схвативши за руку:

– Где чистая вода?

Огромные, чуть ли не во весь глаз, побелевшие зрачки смотрели сквозь немца.

– Воды нет, – сказал старик. – Есть огонь.

– Где?

– Здесь, – указал старик на свою грудь. – Здесь, внутри, горит костер.

– Жжет он тебя?

– Жжет, – прошептал старик.

– Чтобы погасить твой костер, нужна вода, – медленно произнес Карло.

– Верно… – словно эхо прошелестел старик. – Вода гасит огонь.

– Но эта вода не годится, – Миллер наклонился и ударил ладонью по болотной жиже. – Нужна чистая вода. Ну? Где она?

– Дальше, – сказал старик, и они снова двинулись в путь.

С каждым шагом они погружались все глубже. Миллер вытащил револьвер и переложил его повыше.

Нет, едва ли старик мог обмануть их: при такой огромной дозе снадобья, можно сказать предельной, он не мог сохранить сознание. Он движется сейчас во сне, в мирр грез, словно сомнамбула.

Они шли по болоту уже добрых три часа. Болотный газ отдавал гнилью, спирая дыхание. Коричневая жижа колыхалась вокруг. Сквозь нее прорастали одиночные камыши.

– Далеко еще? – спросил Миллер.

Старик остановился:

– Пришли.

Миллер огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось болото, кое-где покрытое ядовито-зелеными островками. Дальние края его тонули в тумане. Значит, все-таки старик обманул!

– Где вода? – сжав кулаки, Миллер шагнул к старику.

– Вот она. – Старик протянул вперед руку, словно библейский пророк.

Это оказалось узкое каменное ложе, расположенное вровень с болотом. Отдаленно оно напоминало римский акведук. Посередине ложа был пробит желобок, по которому струилась вода, чистая как слеза…

Сооружение было сделано столь искусно, что, даже находясь рядом, различить его было непросто на фоне болота. Нельзя было не подивиться остроумию и точному расчету старых мастеров, которые выбирали для сооружения, питающего цитадель водой, нужную высоту. В сезон дождей болото почти сравнивалось с каменным водопроводом. Еще чуть-чуть – и вода смешалась бы с болотной жижей, но этого не происходило. Вероятно, когда болото усыхало, каменная стенка возвышалась над уровнем болота, и заметить ее было легче. Но кому могло прийти в голову обыскивать огромное болото?..

Миллер зачерпнул рукой воды из желоба.

– Нектар! – воскликнул он, пробуя воду.

Все, за исключением старика, припали к желобку. Старик стоял, словно чему-то внимая, безучастный ко всему остальному.

Когда агенты напились, Карло ткнул старика в желоб с водой. Тот начал пить – жадно, захлебываясь. Видно, никак не мог погасить костер, пылавший в груди. Старик отрывался на мгновенье, переводил дух и снова припадал к серебристому ручейку.

– Смотри, папаша, вылакаешь всю воду, – хохотнул долговязый агент. – Оставь на долю тех, кто в крепости. Не то твой святой Орландо помрет от жажды.

Услышав имя Орландо, старик замер. Капли сбегали по его щекам, словно слезы. Лицо страшно побледнело. Конюх покачнулся, но Миллер поддержал его.

Подручные Карло ощупывали под проточной водой каменную стену, переговаривались:

– Хитро придумано.

– Видать, на века строили.

– Сто лет ищи источник – ни за что не догадаешься полезть в болото.

– Камни тесаны на совесть, и пригнаны – будь здоров!

– Это не беда, – авторитетно заметил коротышка. – Сейчас мы им устроим подарочек, – тем, кто в крепости. Ну-ка, ребята, все разом навалились на стенку!

– Да на кой черт ломать всю стенку, – возразил долговязый. – Можно отвести ручеек в сторонку, в болото – и баста.

– Всем отойти! Живо! Сооружение не трогать! – Резко приказал Миллер. – Живо! Таков приказ генерала Четопиндо…

Обратный путь показался намного тяжелей. Все устали, и каждый шаг по вязкому болоту давался с трудом. Кроме того, приходилось тащить старика – идти самостоятельно он уже не мог.

– Зачем нам эта падаль? Бросить ее в болоте – и делу конец, – предложил долговязый, когда подошла его очередь нести сухонького старика.

– Не бросай, – сказал Миллер. – Он еще покажет нам подземный ход в цитадель. – Время от времени он подламывал камышинки, обозначая путь к акведуку.

Старик дышал со свистом, тяжело, словно загнанная лошадь. Выбравшись из болота, они опустили его на траву и повалились рядом, обессиленные.

Внезапно старик вздрогнул и вытянулся.

– Умер, – произнес, бегло осмотрев его, опытный в таких делах немец.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Местная электростанция Королевской впадины в ту ночь, когда Новак бежал из-под стражи, испортилась. Это, на первый взгляд малозначительное, обстоятельство существенным образом повлияло на дальнейшие события.

В порту в ту ночь работа шла при факелах, которые разрывали тьму на неровные колеблющиеся куски.

…Появление Гульельмо Новака в порту и его пламенная речь всколыхнули докеров. В этом расчет генерала Четопиндо оказался безошибочным, однако он не рассчитал, что докеры смогут оказать полицейским и шпикам в штатском столь яростное и сильное сопротивление. Вся портовая территория превратилась в поле боя. Стычки шли в каждом закоулке, у каждого строения.

Затем на несколько часов наступило затишье.

Обе стороны готовились к решительным действиям, перегруппировали силы.

Докеры, руководимые Орландо Либеро, прорвали заслон и ушли в цитадель, унеся с собой тело Гульельмо.

На рассвете его схоронили, выдолбив неглубокую могилу в каменистой крепостной почве.

Слово прощания произнес Орландо. Когда он закончил, к могиле подошел Гуимарро.

– Партия учит нас честности, – сказал он. – И хотя, возможно, кто-то сочтет, что здесь, над могилой нашего товарища, не время и не место произносить горькие слова, я все-таки произнесу их. Это мой долг. – Гуимарро прислушался к выкрикам полицейских, которые доносились из-за высоких крепостных стен. – Мне трудно это сказать, но еще труднее промолчать. В том, что произошло, виноват Гульельмо Новак, наш товарищ, которого мы все любили. Он нарушил решение Центрального комитета вести в стране предвыборную агитационную работу, не поддаваясь на провокации. Власти спят и во сне видят какой-нибудь предлог, чтобы обрушиться с репрессиями на трудящихся, поставить Демократическую партию вне закона, одним махом перечеркнуть свободы, добытые в течение долгих лет изнурительной и кровавой борьбы… Это он, наш товарищ Гульельмо Новак, самовольно, не считаясь ни с кем, поднял стачку в Королевской впадине. О последствиях распространяться не буду – уверен, мы испытаем их в самое ближайшее время.

Докеры зашумели, Орландо остановил их жестом.

Вперед шагнул Рамиро:

– Твои слова прозвучали не вовремя, Франсиско!

– Нет, вовремя, – сказал Гуимарро. Нужно назвать вещи своими именами. Не нужно замазывать наши промахи. Нужно, чтобы на наших ошибках, если мы погибнем, учились другие… Мир твоему праху, Гульельмо, – закончил он и бросил в могилу ком влажной земли. – Ты навсегда останешься в нашей памяти!..

За крепостными стенами громыхнуло один за другим несколько разрывов. Дыхание близкой – рукой подать – опасности коснулось суровых лиц докеров. Они, конечно, еще не знали, что правительство так и не решится применить против них артиллерию, опасаясь общественного мнения за рубежом.

Рамиро подошел к Люсии и сжал ее руку.

– Ты не жалеешь, что вчера пошла со мной в порт? – шепнул он ей.

– Я благословляю судьбу, что оказалась вместе с тобой.

Орландо Либеро шагнул к изголовью могилы. Все ждали, что он ответит Гуимарро.

– Вы все знаете, что у меня были разногласия с покойным, – глухо произнес Орландо. – Но я преклоняюсь перед Гульельмо, его чистотой и героизмом. В этот трудный час я призываю вас не оглядываться назад, а смотреть вперед. Нам нужно думать не о смерти, а о жизни. Правительство полагает, что поймало нас в ловушку. А мы превратим крепость в ловушку для правительства! Мы вырвемся отсюда, и вся трудовая Оливия поддержит нас!

Неожиданно для себя Рамиро выступил вперед и запел. Это была новая песня, которую он сочинил на днях. Люди не знали слов. Но так удивительно созвучна была она чувствам восставших докеров, что припев подхватили все.

– А теперь за дело, – сказал Орландо, когда песня отзвучала. – Прежде всего, нужно установить круглосуточные посты на стенах, подсчитать запасы продовольствия, выяснить, что с водой…

Проходя мимо Рамиреса, Орландо, улыбнувшись, пожал ему руку и произнес:

– Рад, что мы вместе.

Прошло несколько дней. Первые атаки на крепость были отбиты успешно.

В стачечном комитете разгорелись жаркие споры: что делать дальше?

Добровольцы проверили старинный подземный ход, ведущий к побережью. Ход кое-где осыпался, поэтому сквозь него мог с трудом протиснуться только щуплый человек. В течение долгих столетий ход никто не чистил.

Гуимарро предложил:

– Расчистим и укрепим ход, а потом ночью по одному покинем цитадель.

– Убежим с поля боя? – спросил Рамиро.

– Этот бой нам навязали, – ответил Гуимарро.

– Теперь на нас смотрит вся Оливия! – воскликнул Рамиро. – Мы обязаны принять бой.

– Запасов кукурузы от силы хватит на десять дней, – озабоченно произнес пожилой докер. – Еды оказалось меньше, чем думали. Вода… Сами знаете, водопровод еле действует, засорился, а отремонтировать его у нас нет возможности: только внимание к болоту привлечем. Полицейские вокруг так и шныряют. Воды у нас по кружке на брата в сутки, да и той в любой момент может не стать. Кроме того, в крепости имеются женщины. Имеем ли мы право подвергать их опасности?

– Женщины будут сражаться наравне с мужчинами, – произнесла Люсия.

– И наравне с мужчинами будут гибнуть, – вздохнул Гуимарро.

Орландо дал всем высказаться. Он сидел, попыхивая сигаретой, положив на колени скомканный, зачитанный до дыр номер газеты. Эту газету с риском для жизни доставил в крепость по подземному ходу мальчишка из фавел. Здесь содержалась перепечатка из зарубежной газеты, посвященная Гарсиа, вместе с его фотографией…

– Твое слово, Орландо, – сказал Гуимарро.

– Идти на прорыв, Франсиско. Длительная блокада – не в нашу пользу. У нас нет запасов воды, и нет возможности их пополнить. Достаточно противнику нащупать и перерезать водную артерию – и нам придется плохо… На нас смотрит вся трудовая Оливия. И мы обязаны принять бой, даже если нам его навязали.

– Боюсь, ищейки уже нащупали, откуда мы берем воду, – сказал докер, подходя к комитетчикам.

Все повернулись в его сторону.

– Только что я был на северной стороне, – продолжал докер. – С углового бастиона хорошо просматривается болото. Там я обнаружил в бинокль несколько человек. По виду батраки, а там – кто их знает… Батракам вроде искать на болоте нечего.

– Что они делали? – задал вопрос Орландо.

– Шли цепочкой. Дошли до середины, а потом повернули обратно.

– Они достигли дамбы?

– В том-то и дело.

– Но вода продолжает поступать.

– Все равно, не нравятся мне эти батраки, – произнес Орландо, оглядывая нахмурившиеся лица комитетчиков. – Передайте всем докерам: сегодня в ночь мы все идем на прорыв.

Вода из железной трубы тонкой струйкой стекала в чан. Раз в день, когда накапливалось достаточное количество воды, происходила раздача. Ею ведала Люсия: каждому выдавала по кружке, женщинам и детям по две.

Иногда бывало и так, что всем воды не хватало. Но никто не роптал.

В этот день, однако, чан набрался почти полный. Взяв свою порцию, Люсия отошла в сторонку. Она привыкла пить воду маленькими глотками, смакуя, стараясь не пролить ни капли драгоценной влаги. Люсия сделала первый глоток. Ей показалось, что вода сегодня имеет какой-то странный привкус. Может быть, болотная вода в водопровод просочилась?

Стена перед Люсией покачнулась. «Это от недоедания», – подумала она и быстро допила воду, боясь, что расплещет ее. Затем опустилась на землю. Крепостная стена растаяла. Дерево перед ней вспыхнуло многоцветными огнями, стало ярким, словно платок, который индианка надевает в праздник. Цветное дерево склонилось над ней, ветви хищно изогнулись, словно щупальца, готовые сдавить горло…

События в Королевской впадине всколыхнули всю страну, вместо того чтобы устрашить ее. В этом состоял самый серьезный просчет генерала Четопиндо.

Орландо Либеро был особой фигурой. Такой популярности, как он, не знал ни один политический деятель Оливии. Орландо любили и крестьяне, и ремесленники, и шахтеры, и батраки.

Стихийное движение в защиту осажденных росло словно снежный ком. Ширясь день ото дня, оно выплеснулось наконец через край: словно сговорившись, люди из самых разных мест Оливии направились в Королевскую впадину, к осажденной цитадели. Ими двигало одно желание – разорвать кольцо, освободить докеров, которые попали в беду.

Движение масс было таким мощным, что полиция в растерянности отступила: можно перекрыть ручей, но попробуй перегородить реку, которая в половодье бурлит, широко разлившись, и сметает на своем пути все преграды.

Людские потоки сливались в пути, заполняли дороги. Появлялись самодельные лозунги: «Свободу докерам!», «Долой кровопийц Четопиндо!», «Свободы и хлеба!». Но чаще других встречался лозунг «Да здравствует Орландо Либеро – первый рабочий президент!».

Генерал Четопиндо с министром внутренних дел и группой высших офицеров наблюдали с холма в бинокли за тем, что происходит внутри крепостных стен. Ему удалось привести в исполнение свой план – отравить источник воды, которым пользовались осажденные. Теперь нужно было набраться терпения и ждать несколько часов, чтобы посмотреть, насколько акция окажется эффективной.

Как только наблюдатели доложили, что в цитадели начали делить воду, на холме собралось избранное общество.

– Что же все-таки придумал наш Артуро? – спросил какой-то полицейский чин.

– Сейчас увидите, – уклончиво ответил генерал.

– Началось! – взволнованно воскликнул офицер, стоящий поодаль, и все поспешно прильнули к биноклям.

Миллер обратил внимание на одинокую женскую фигурку, находившуюся в дальнем от него конце цитадели. Женщина, что-то сжимая в руке – один из офицеров уверял, что это кружка для воды, – сделала несколько зыбких шагов, затем упала под деревом.

– Через несколько минут можно будет собирать урожай, – сказал Четопиндо.

– Ты кудесник, Артуро, – похвалил президент.

Министр внутренних дел взял Четопиндо за руку и отвел его в сторонку.

– Артуро, ты не яду им подсыпал? – спросил озабоченно министр, понизив голос.

– Ты угадал, – произнес Четопиндо. – Между прочим, яд ничем не хуже бомбежки с воздуха, артиллерийского обстрела или танков.

– Значит, мы войдем в крепость без единого выстрела?

– Именно. Посмотри-ка, какая красотка корчится там, под деревом, – протянул Миллер министру свой бинокль.

– Красотки потом, – отвел министр бинокль. – Что же ты все-таки с ними сделал? Каким ядом попотчевал?

– Вели-ка лучше своим частям занимать крепость, – ответил Четопиндо.

– Итак, новое оружие?

– Вроде того.

– Разве мы вызвали подкрепление? – донесся до них чей-то растерянный голос.

Четопиндо и министр враз обернулись: на дороге, которая вела от Королевской впадины к цитадели, встало огромное облако пыли.

Поток людей двигался неотвратимо, подобно лаве во время извержения.

Министр нахмурился.

– Полиция! – истерически выкрикнул он. – Немедленно навести порядок!

– Основные полицейские части находятся в Санта-Рите, – ответил заместитель министра.

– Почему?

– Генерал Четопиндо сказал, что они ему не понадобятся. И вы с ним согласились.

– Вызовите по радио!

– Не успеют…

– Сам вижу… Но неужели у нас здесь нет ни одного танка, ни одной пушки?

Министр покачал головой.

– Что один танк, что десяток – какая разница с точки зрения иностранного корреспондента? – заметил он. – Мы ведь приготовились брать цитадель голыми руками.

– Сколько у вас полицейских?

– Пятьдесят человек.

– Поднимите их в ружье!

– Бессмысленно, – тихо сказал министр. – Излишнее кровопролитие. Многотысячная чернь сомнет нас.

– Что же делать? – упавшим голосом произнес Четопиндо.

Толпа приближалась. Уже можно было различить отдельные лица, прочесть лозунги, колышущиеся над толпой.

Те, кто был на холме, сбились в кучку.

x x x

Накануне штурма, перед вечерней раздачей воды, стачечный комитет принял решение: все, кто пожелает, могут покинуть цитадель по подземному ходу.

Желающих, однако, не оказалось. Даже женщины наотрез отказались уйти из крепости.

– А кто вас перевязывать будет? – сказала жена одного докера в ответ на слова Орландо Либеро о том, что женщинам с детьми лучше покинуть крепость.

– А с детьми как? – спросил Гуимарро.

– Дети могут спрятаться в одном из бастионов, – предложил Рамиро. – Пули их там не достанут.

Мальчик-связник, который доставлял осажденным вести с воли, уходил из крепости со слезами на глазах. Ему очень хотелось остаться со всеми, но необходимо было доставить на явку свежие материалы для «Ротана баннеры».

– Будь осторожен, – сказал Орландо мальчишке на прощанье.

– Я ни одной бумажки не потеряю, – заверил мальчик, похлопав по карману.

– Себя береги. Расскажешь на воле…

– Про что? – поднял мальчик смышленое личико, усыпанное веснушками.

– Про все, что видел в крепости, – сказал Либеро. – Про то, как нас всех пытались отравить.

…Теперь мальчишка вместе с толпой, которую повстречал на полпути к фавелам, двигался к цитадели. Вместе со всеми он восторженно скандировал:

– Долой ищеек Четопиндо! Да здравствует Орландо Либеро!