Текст книги "Ученик Истока. Часть I (СИ)"

Автор книги: Серафим Волковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 57 страниц)

– Две недели назад. Она прислала письмо, что уедет в горы Двиста для проведения финального этапа своих экспериментов. Обещала сообщить, как вернётся.

– И что она там за эксперименты проводит, интересно?

– Эту информацию я разглашать не стану, – одними губами улыбнулся Захария и выпустил зелёный дым из ноздрей. – Скажу только, что её работа не имеет отношения к данному делу.

– Маг разрушения занимается какими-то исследованиями в горах Двиста, а вы хотите бороться за её право неприкосновенности?

Ноздри Дишо опасно раздулись, лицо побагровело. Очевидно, он не в восторге от одного только существования тёмной магии, что уж говорить о правах человека, профессионально ею занимающегося. Странно, что он Захарию уважал при таком раскладе. Надувшись и насупившись, как атакующий индюк, старик сжал кулаки в ожидании ответа.

– Не люблю повторяться, но, видимо, придётся.

Магистр Хаоса чуть наклонился к магистру Реки, обдав его холодком – не сильно, но ощутимо колючим.

– Действия Дестины не связаны с вопросами, которые здесь сегодня обсуждаются. Если у тебя ещё остались с генералом Теней какие-то личные несведённые счёты, иди и разбирайся с ней в свободное от работы время. Меня беспокоит только судьба мальчика, принёсшего браслет и готового пожертвовать всеми своими ресурсами, чтобы защитить свою мать, но уж точно не твоя никому не сдавшаяся вендетта.

Дишо решил ему не отвечать.

– И если мы разобрались с этим, наконец-то, – очередной столп дыма поднялся к потолку. – Предлагаю вернуться к действительно важным вещам. Кругу нужно решить два вопроса: насколько сложившаяся ситуация серьёзна и станут ли придворные чародеи подключаться к расследованию полным или частичным составом. Это останется за рамками моей юрисдикции, поэтому рассчитываю на вашу способность здраво оценить масштаб проблемы и донести её до остальных.

– Вы не станете принимать участия в собрании? – встревоженно взглянула на него Женевьев. – Вы же…

– …терпеть не могу заседания. Именно.

– Но если…

– Я считаю появление этого браслета в Эпиркерке достаточно значимым событием, чтобы организовать полномасштабный поиск виновных, однако присутствовать на ваших многочасовых растеканиях мыслью по древу не планирую. Давид Агнеотис попросил о содействии – я его оказал. Необходимость моего появления на Совете сильно преувеличена… Говоря откровенно, её вообще нет.

– Именно по той причине, что Совет медлителен, нам и нужны вы, – вдруг заявил Гаган. Магистры Света и Реки воззрились на него в изумлении. – Я полностью согласен с вашей точкой зрения, господин Захария. Я нахожу этот предмет опасным хотя бы по той причине, что его хотели использовать против граждан Эпиршира, которых мы поклялись защищать. Но ещё и потому, что неизвестный маг разрушения позволяет себе творить подобные браслеты и это не контролируется Кругом – хотя это наша прямая обязанность. Все здесь присутствующие прекрасно понимают, что Совет может принимать решения месяцами, а за это время проклятых украшений можно сделать десятки… Ну, может, десяток. Возможно, прямо сейчас куются какие-нибудь кулоны или кольца, убивающие людей, и у нас нет роскоши рассуждать на тему законности наших действий и величины затрат. Необходимо организовать расследование, защиту возможных жертв и поиски злодея, а не размышлять и спорить друг с другом. И если кто и может ускорить этот процесс, то только вы.

Конкретно от него подобной речи никто из матёрых колдунов не ожидал, поэтому и эффект она произвела грандиозный: замерев от удивления, Женевьев и Дишо в растерянности переводили взгляды с Гагана на Захарию, изредка переглядываясь между собой, и терпеливо ждали ответной реакции. Которой, к слову, всё не следовало и не следовало – магистр Хаоса выпустил в воздух клубов шесть, прежде чем соизволить заговорить.

– Рад, что ты согласен с моей точкой зрения, Гаган, – впервые на памяти Макса подбирая слова, кивнул он. – Но, как и большинство членов Круга, ты почему-то склонен преувеличивать мои способности к организации подобных мероприятий. С ускорением вашего заседания спокойно справится любой, у кого хватит на это сил и решимости.

– А у кого хватит-то, помимо вас? Женев слишком мягкая, чтобы противостоять коллегии, Дишо – вспыльчив, дело наверняка закончится дракой, как в прошлый раз… Про меня и говорить нечего: я лицо новое, не все успели привыкнуть даже к моему присутствию, не говоря уже о том, чтобы серьёзно воспринять мою точку зрения.

– Ты хочешь затащить меня на Совет, я понял, – магистр Хаоса обречённо вздохнул. – Очень мило с твоей стороны заботиться о благополучии Круга, но в ближайшее время я точно не вернусь. Это не обсуждается.

– Разве вы не пообещали Давиду помочь?

И снова этот холод…

Максим заметил, как крепко сжали пальцы наставника трубку и подлокотник стула. Его острый взгляд впился в магистра Света с такой силой, словно собирался вырвать из его груди кусок плоти, и без того нездоровый оттенок лица сделался полностью серым. Но, что характерно, от кожи, не закрытой одеждой, принялся неторопливо подниматься и таять в воздухе маленькими всполохами чёрный дымок.

Вспыльчивости, так-то, не только у Дишо в избытке.

– Мне показалось – лишь на секунду – что ты намекаешь на моё бездействие, Гаган, – голос Захарии совершенно не соответствовал его состоянию: спокойный, безразличный, ничего не выражающий… Даже немного ласковый, вкрадчивый, каким он становился всякий раз, когда положение окружающих стремительно ухудшалось с каждым следующим словом. – Развей мои опасения, любезный магистр, объясни, что ты не желал упрекнуть меня в недостаточной помощи юному Агнеотису, потому что мне постепенно становится обидно.

– Разумеется, я не намекал на это, но вы должны понять, насколько ваше присутствие в Круге важно для всех нас.

Потрясающий человек, – признал Макс, вжимаясь в спинку стула с такой силой, что затрещали деревянные ножки. – Я бы на его месте и пикнуть не смог.

– Магистр, вы – единственный, у кого хватит и резкости, и авторитета, чтобы подбодрить работу Совета, – Гаган ускорялся: боялся, видать, что жуть, нагоняемая Захарией, помешает ему закончить мысль. – К тому же, вы непосредственный участник событий. Вы первым узнали о появлении браслета в Эпиркерке, к вам обратился за помощью Агнеотис. Вы не только специалист, вы ещё и свидетель ко всему прочему. В конце концов, вы – магистр Хаоса! Кто ещё знаком с магией разрушения так же хорошо, как вы? У вас богатый опыт в расследовании магических преступлений и преступлений против королевства, а этот браслет – очевидное преступление против королевства! И хотя я знаю, насколько вам не нравится сама мысль принимать в очередном расследовании участие, но, если мы хотим помочь этой семье и не допустить подобных случаев в будущем, необходимо действовать решительно и быстро.

– Не стоит прибедняться, – улыбнулся, стараясь взять себя в руки, наставник. – Опыта у всех присутствующих более чем достаточно.

– Но не настолько!

– Серьёзность данного вопроса позволяет любому из присутствующих взяться за дело без моего участия.

– Вы же сами сказали, что дело важное! И мы все понимаем, как срочно…

– Я сказал, нет.

Всполохи дыма потускнели, вот только атмосфера напряжённости никуда не делась. Не помогал даже солнечный свет.

– Круг сделал всё возможное, чтобы я покинул его ряды, – колдун, оставив на губах кровожадную полуулыбку, в театральном жесте развёл руками. – Некоторые особо активные магистры приложили впечатляющее количество усилий, чтобы настроить против меня практически всех остальных, что уж говорить о ваших стараниях за пределами нашего чародейского клуба по интересам. Пока Эпирширом правит Хэдгольд, я не вернусь.

– Вы всё ещё…

– Да, я всё ещё, – резко, словно не мог больше сдерживать внутреннего зверя на цепи, сорвался и огрызнулся Мастер, наклонившись над столом. – Вообрази себе, Гаган, у меня очень хорошая память и очень мстительное сердце. Разве не за это вы меня так любите?

Магистры молча рассматривали стол и стены, заинтересованные искусством плотников и архитекторов. Макс сделал про себя пометку при возможности разобраться с вопросом давней и явно всем известной взаимной нелюбви наставника и действующего правителя. Осознав, кажется, что потерял контроль, Захария по возможности плавно откинулся обратно на спинку кресла, неторопливо повертел початый бокал перед носом и сделал небольшой глоток.

– Когда Айгольд придёт к власти, первым делом он попросит меня вернуться, – с расстановкой и, как почудилось Максиму, немного обречённо и утомлённо проговорил магистр Хаоса и затянулся трубкой. – К сожалению для меня и к счастью для него, отказаться я не смогу. Так что вам следует проявить терпение.

– Недолго, кстати говоря, терпеть-то осталось, – вдруг сказал Дишо очень тихо.

И снова пауза, наполненная гораздо более значимым молчанием, чем могло показаться на первый взгляд, воцарилась в зале. Чародей повернул к нему голову медленно, словно опасался, что ослышался, и пронзительно уставился самым бесцеремонным образом. Это плавное движение больше смахивало на поворот головы совы. От негодования и злости не осталось и следа.

– О чём это ты, любезный?

Уже внутренне догадываясь, что именно услышит, Захария сдерживал подступавшее к груди ликование очень ловко и искусно, но Макс не увидел этого – он ощутил волну радостного предвкушения, мягко растёкшуюся от обычно веющих прохладой рук. Магистр Реки стушевался – видимо, благостного настроения от сей информации он с коллегой не разделял.

– Наш король болен, – ответила вместо старика Женевьев ничего не выражающим тоном. – И, насколько нам известно, состояние с каждым днём ухудшается. Госпожа Ринара уже не в силах его вылечить.

– Она? И не в силах? – колдун приподнялся и подобрался: он случайно напоролся на новость гораздо более важную, чем та, с которой пришёл, и не собирался отпускать пойманную за хвост удачу. – Известно, что с ним?

– Госпожа Ринара назвала эту болезнь каким-то странным словом. Я никогда прежде его не слышала, – дама нахмурилась, пытаясь вспомнить и выговорить. – Лейк… лийк…

– Лейкемия? – подсказал Захария.

– Да, оно. Откуда вы знаете?

– Это название… из нашего с Ринарой мира, – вновь ложась на спинку, протянул Мастер. И, хотя Максим этого никак не ожидал, нахмурился. – Вот же… чёрт.

Остальные магистры обменялись встревоженными взглядами.

– Это плохо?

– Для Хэдгольда? Хуже некуда.

Какое-то время наставник медитировал над своей курительной трубкой, пока Максим чутко считывал его внутреннюю борьбу. Было ясно, что какая-то часть колдуна абсолютно не намерена помогать королю, пока другая старается убедить в том, что сделать это необходимо через «не хочу». Сосредоточенно изучая игру солнечного света на поверхности белого вина, чародей поджимал губы, хмурился и щурился, рассуждая и прикидывая варианты.

– Как сейчас помню лекцию в университете, – проговорил он, всё ещё взвешивая моральную составляющую своего наклёвывающегося решения. – «Лейкоз – злокачественное заболевание кроветворной системы, клон которого может происходить из зрелых клеток крови или гемопоэтических клеток костного мозга». Думаю, вы и половины этих слов не поняли, но… плохи дела у нашего короля, чего греха таить. Болезнь смертельная, развивается довольно быстро.

– Эту хворь можно как-то вылечить? – с надеждой подалась к нему навстречу Женевьев. – Можно спасти его?

– Не знаю, – честно ответил колдун. – Но многое зависит от того, какая у Его Величества форма.

– Да вроде как обычно, – задумался Гаган. – Ну, может быть, слегка поправился за последние годы.

Захария беспокойно усмехнулся.

– Я о форме болезни, любезный, – снисходительно пояснил он. – Лечение подбирается в зависимости от того, с какой конкретно разновидностью лейкемии пришлось столкнуться, острый это лейкоз или хронический. Если острый, то какой вид – лимфобластный или миелоидный, если хронический, то, опять же, какой – лимфоцитарный, миелоцитарный или… Боги, зачем я вам всё это рассказываю? Если его лечила Ринара, она наверняка давно уже всё выяснила.

– Вы знаете о каком-нибудь лекарстве от этого… лейкоза?

– Насколько мне известно, цитостатических препаратов в вашем мире ещё не придумали.

– А где-то придумали? – подобрался и Дишо.

– В нашем мире – да. Странно, что Ринара не отправилась за ними на Землю. Или она уходила в Путь недавно?

– Постоянно уходит, – тихо признал Гаган. – Но это не даёт результатов. Она приносит оттуда какие-то стекляшки, какие-то механизмы, но недавно сказала, что у Его Величества осталось мало времени.

Наставник молчал. Его сосредоточенный взгляд бегал от коробки с проклятым браслетом к бокалу вина и обратно так быстро, что становилось не по себе. Макс прислушивался к своим ощущениям и вскоре понял, что таким образом организм его Мастера пытался справиться с ускоренной работой мозга и не допустить перегрева. Своего рода сброс температуры.

– Лейкоз – это рак, – пояснил Захария, глубоко и долго затянувшись трубкой. Дым, высвобождавшийся с каждым его словом, закручивался в заострённые спирали, похожие на схематичное изображение побегов с колючками. – Вам это вряд ли о чём-то говорит, но… Рак – вещь скверная. Это яд, который наш организм может выработать сам, и его метастазы быстро разносятся по всему телу как цветочная пыльца в ветреный день. Если Ринара принесла цитостатики и даже пользовалась магией, а вылечить его не смогла… Значит, четвёртая стадия. Процент выживаемости… небольшой. Мягко говоря. Сколько уже скрывают болезнь Хэдгольда?

– Около двух месяцев, – Женевьев тяжело вздохнула.

– Теперь понятно, почему он так торопится с этой войной… – Захария раздражённо потёр запястья: так обычно делают заключённые, с которых сняли наручники, и это совпадение показалось Максу очень характерным.

Магистры переглянулись. Подмастерье отчётливо ощутил их тревогу и осознал: про боевые действия информация ещё в Круг не просочилась. Может, Мастер ошибся всё-таки в своих умозаключениях?

Хотелось бы.

– Войной? – переспросил Гаган. – Какой войной?

– Я очень не люблю, когда из меня пытаются делать дурака, – голос колдуна вновь засквозил сталью. – Может, я и вышел из Круга, но мозги оставил при себе.

– Но… мы ничего об этом не знаем, – неспокойно ответил магистр Света. – Нам ничего не сообщали о…

– Сообщали, – едва слышно прервал его Дишо.

Теперь удивлённый взгляд Гагана был нацелен на старика.

– Не напрямую, конечно, – нехотя проворчал магистр Реки, взял свой бокал в иссушённую старостью руку и наполовину его осушил. – Ты ещё неопытный, не заметил, как по-особенному неспокойно при дворе. Армия явно готовится к боевым действиям, войска стараются как можно незаметнее стянуть в лагеря под Энларком.

– Значит, всё-таки Дендрием. Снова в десятку, – Захария не смог сдержать издевательский смешок и демонстративно погладил себя по голове, намекая на собственную сообразительность. – Хэдгольд не только смертельно болен, но и по-прежнему предсказуем. Знаете, не удивлюсь, если смогу предсказать запланированный ход его армии вплоть до подступов к Дендиарису.

– Он же ваш король, – осторожно возразил Гаган и был в ту же секунду награждён испепеляющим взглядом. – Разве… можно так?..

– Хэдгольд стал правителем только благодаря мне и генералу Коулу, так что я имею полное право говорить о нём всё, что про него думаю, – процедил, обнажая мертвенно-синие дёсны, Захария, уставший от общества коллег и не желающий больше маскировать истинное настроение за фасадом профессионализма. – И уж прости, что я от этого человека не в восторге. Хотя… тебя здесь не было, когда он здорово попортил мне кровь, так что тебе и знать неоткуда.

И вот, наконец, подобрался и Макс. Эта информация явно была известна очень небольшому кругу лиц, и он планировал войти в число избранных, даже если придётся просидеть в этом влажном тёплом зале весь день, даже если придётся ещё сто раз прыгать в портал туда-сюда. Он был вполне готов потерпеть. В данный момент информация – его единственный способ выжить. Ну, и обучение магии, разумеется.

– Значит, будет война? – магистр Света решил не продолжать животрепещущую для некоторых тему.

– Будет, – кивнул Дишо, вновь пригубив вина. – Если у короля и правда осталось мало времени, он захочет поквитаться с Дендрием, покуда ещё жив. И раз ему терять нечего…

– …это будет страшная война, – закончила единственная из присутствующих женщина. – Ох, как не вовремя-то всё…

Маги замолчали, погружённые каждый в свои мысли. И только Гаган остался в реальности, сдвинув густые светлые брови к переносице.

– Как это – «нечего терять»? – возмутился он. – А королевство? Эпиркерк? Граждане? Что он будет передавать Айгольду?

В гробовой звенящей тишине раздался робкий одинокий смешок, быстро становившийся всё громче и протяжнее. Через несколько секунд зал заполнил смех. Тихий, но звонкий, как колокольчик, чистый и искренний. Маги повернулись к источнику: Захария, закрыв рот ладонью и прищурившись, старался сдерживаться, но в уголке его правого глаза уже выступила слеза. Складывалось впечатление, что он услышал лучшую шутку за всю свою жизнь: плечи содрогались в такт его веселью, из воздуха пропала привычная лёгкая прохлада, которая обычно следовала за ним попятам, и Макс не мог не обратить внимание, как заливисто, почти что по-детски и от души звучит хохот его наставника.

И вот как такой человек мог быть жестоким палачом?

Захария пытался говорить. Сквозь нараставший по силе и громкости смех до слуха доносились обрывки слов и фраз, но приступ никак не мог дать ему довести мысль хотя бы до середины. Схватившись рукой за живот, постукивая в рамках приличия ладонью по столу, он задыхался от смеха.

– Вы находите это смешным? – магистр Света внезапно по-настоящему рассердилась, аж со стула поднялась, настолько сильно её выбило из равновесия веселье колдуна. – Вы считаете, что это смешно?!

– Естественно! – выдавил тот и запрокинул голову, блистательно продемонстрировав остальным оба ряда белых клыков. – Это… уморительно!

– Что я не так сказал? – шепнул Гаган.

– То, – подняв взгляд ещё влажных от слёз глаз, довольно пояснил всё ещё розовый от смеха Захария. – Что ты считаешь, будто Хэдгольду есть какое-то дело до собственного сына! Или ты и об этом не слышал?

Магистр Света потупил взор. Очевидно, он пробыл членом Круга гораздо меньше времени, чем Максу сначала показалось, и не успел окончательно погрузиться в мир дворцовых интриг и сплетен, а потому засмущался: было понятно даже дураку, что Гаган воспринимает Захарию если не как пример для подражания, то как крайне авторитетную для себя фигуру – точно. И выглядеть перед ним дураком ему не хотелось.

– Что в этом смешного? – продолжала злиться Женевьева. – Это грустно, печально, отвратительно, но точно не смешно!

– Расслабься, Женев, я не над Айгольдом хохочу, – выдохнув и смахнув с глаз слезинки, широко улыбнулся магистр Хаоса. – Дай мне повеселиться. Тем более, что наивность, с которой наш общий знакомый говорил о наследии Хэдгольда… ну очень забавна!

– Почему вы думаете, что Его Величество не заботится о Его Высочестве? – неловко поинтересовался Гаган, поджав губы, опасаясь вызвать очередной приступ неконтролируемой радости. – Это же его семья, его наследник, его кровь…

– Да… – протянул Захария. Улыбка медленно сползла с его лица, в воздух вернулся холодок. – И его позор.

Дишо решил прояснить ситуацию и уже начал было объяснять, с чего вдруг Айгольд стал для своего отца клеймом, но прочитать незапланированную лекцию по истории ему не позволили.

– Мы не станем это больше обсуждать, – восстановив душевное равновесие, подвёл черту магистр Хаоса. – Как я помню, мы собрались здесь не для сплетен и слухов, хотя я и признателен вам за информацию о состоянии короля. Что важнее на данный момент: загадочный кузнец проклятого браслета.

– Вы же сами начали этот разговор…

– И сам его закончу.

В зал против воли подавляющего большинства возвращалась рабочая атмосфера. И хотя Женевьев садилась на своё место ещё красная от негодования, вскоре краска с её лица спала.

– Донесите до остальных членов Круга мои слова, господа, – поднимаясь, произнёс Захария: его интонация подозрительно напоминала приказ. – Пусть примут все необходимые меры. Понимаю, что в связи с вероятностью начала войны им будет не до каких-то простых смертных, но всё же постарайтесь им объяснить.

– Я настаиваю на вашем присутствии на Совете, магистр, – Дишо поднялся следом за ним и пожал ему руку. – Как правильно отметил Гаган, вы свидетель событий. И никто из нас не разбирается в магии разрушения. Мы не просим принять участия в расследовании и поиске преступника, равно как и не станем больше просить вернуться в Круг, покуда Его Высочество Айгольд не взойдёт на престол, но хотя бы дайте нам инструкции. Магистры соберутся здесь завтра в полдень, мы будем вас ждать.

– Может, мне и правда стоит появиться, – кивнул Захария и с жутковатой улыбкой добавил: – А может, и нет.

Как и обещал, Айгольд ждал их – правда, на улице, у ворот, ведущих к широкой мраморной лестнице замка. Лучезарный, активный, добродушный, хотя и немного взбалмошный для своих лет, принц совсем не по-королевски непринуждённо расселся на верхних ступеньках и внимательно наблюдал за облаками, накручивая золотые волосы на палец. Казалось, его совершенно ничего не заботит и не волнует, кроме собственного благополучия и сиюминутного удовольствия побыть обыкновенным человеком.

Появление Захарии, однако, быстро вернуло королевича к реальности – не исключено, что его просто хлестнуло холодком по спине, как это всегда бывало, стоило колдуну оказаться в непосредственной близости. Чародей медленно опустился на ступеньки возле Айгольда, облокотившись локтями о колени, и напряжённо закурил. Зелёный дым, поднимаясь густыми клубами над его головой, в свете солнца приобретал приятный оттенок свежей травы. Макс благоразумно решил было к ним не приближаться, но наставник жестом пригласил его сесть рядом.

– Всё в порядке? – наклонив голову на бок, поинтересовался принц.

– Смотря с какой стороны посмотреть, – задумчиво ответил колдун, вцепившись взглядом в ползущее над горизонтом серое облачко. – Есть над чем подумать.

– Судя по тому, сколько вы там пробыли, тебя хотя бы выслушали. Это уже успех.

– О да, – кивнул тот. – Ещё как. К счастью, думать они не разучились, так что со срочностью вопроса согласились единогласно… пусть и не сразу.

– Тогда отчего ты такой хмурый? Опять звали вернуться?

Колдун отделался многозначительным «угу». Айгольд усмехнулся, убрав со лба явно раздражавший его отросший локон волос, и прицокнул языком.

– Как предсказуемо.

– Ты тоже оригинальностью не блещешь, – заметил чародей, рассматривая облака теперь непосредственно над городом. – Мог бы и рассказать об отце, но не стал меня радовать раньше времени.

– Рано или поздно ты обо всём узнал бы сам, – парировал принц словами мага. – Мне незачем напрягаться без необходимости. Да и откуда тебе знать – может, я хотел сделать сюрприз? Явиться к тебе домой с ящиком медовухи и от души отпраздновать сие великое событие?

– Ты можешь. Но неужели тебя совсем это не волнует?

– А должно? – Айгольд хохотнул, и в честности этого вопроса у Макса сомнений не возникло никаких. – Папаша никогда не был моим уязвимым местом… если ты понимаешь. С чего бы мне вдруг беспокоиться о его кончине? Заботиться надо о друзьях, а не о врагах.

– Ты взойдёшь на престол, как только он испустит дух. Осознаёшь хоть?

– Разумеется, осознаю, – недовольно скривился принц и снова убрал золотой локон с глаз. – Ты меня готовил к этому с пелёнок, Ария, и вполне доходчиво объяснил, насколько великая это ответственность. К тому же, я взойду на престол не один – рядом будет один ворчливый и нелюдимый магистр Хаоса.

Колдун решил ничего на это не отвечать. А Макс просто молча охреневал от происходящего и не смог бы прокомментировать услышанное, даже если бы очень хотел.

– Так что там с вашим разговором? – подтолкнув его локтем, спросил принц.

– Неплохо. Магистры встревожены покушением на госпожу Агнеотис и настаивали на моём присутствии на завтрашнем Совете. Хотят, чтобы я выступал в качестве свидетеля и… консультанта.

– Иначе они не были бы членами Круга. Папаша, может, и думает только о себе любимом, но он не дурак держать при дворе безалаберных магов, отлынивающих от своих обязанностей и не понимающих, кто нам нужен, а кто – нет. С твоим участием дело пойдёт куда быстрее, все прекрасно это понимают. Как только стану королём – прикажу тебе служить двору.

– Прикажешь? Ну-ну. Удачи.

– Помилуй, Ария, ты шикарно смотришься в парадной мантии, тебе явно стоит носить её каждый день. А куда наряжаться, если не на службу? Бить армию Дендриема тоже в ней поедешь?

– Понятия не имею, – раздражённо сжал челюсти чародей. – Пока нет официального объявления, я об этом не думаю.

– Хорошо, пусть так. Зайду к вам в гости сегодня. Выпьем, поболтаем.

– Ты вообще знаешь, насколько ты раздражающая заноза в заднице и как сильно мне надоел?

– Конечно, знаю, ты же не даёшь забыть об этом ни на минуту, ворчливый дед, – улыбка принца, однако, стала только шире. – Жди часам к восьми. И Ученик твой пусть тоже к нам присоединяется. Шумная компания тебе не повредит. Заодно отпразднуем маленькую победу смерти над жизнью и расскажешь мне про мадам Ровен. С меня медовуха!

– Поздновато для того, кто не планирует, пьянющий в жопу, на моём горбу до замка добираться, – заметил уже спокойнее и даже немного дружелюбнее колдун, поднимаясь. – Не говори, что хочешь опять сбежать из своей цитадели на всю ночь.

– Загляну в бордель по дороге. Или не загляну. В любом случае, в твоём доме моей королевской особе спится очень вольготно.

– Ты ужасный человек.

– Не хуже тебя.

Принц дружески похлопал мага по спине и получил в ответ улыбку одними губами, искреннюю, но очень утомлённую. Захария лениво кивнул на прощание и устало пошагал вниз по лестнице.

– Максимусу уже есть двадцать пять? Ему пить-то можно? – поинтересовался напоследок Айгольд, спустившись на одну ступеньку.

– А есть разница?

Королевич засверкал, как новогодняя ёлка.

– Да никакой!