Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 102 страниц)

– Кто?

– Те, для кого название «ученый» звучит оскорблением, шеф!

– Я не являюсь вождем аборигенского племени индейцев! – начал раздражаться Оливорм. – Что вы тут несете?!

– Индейцы?.. – озадаченно проговорил пресс—атташе. – Аборигенский? А что, отличное прозвище, шеф! Я обязательно вставлю его в отчет рядом с «трусливыми захватчиками чужого добра»!

– «Аборигенский» – это вовсе не прозвище, Хай, – кисло проговорил Оливорм, с сожалением глядя на пресс—атташе. – Это во—первых. А во—вторых, я никому не позволю искажать мои слова!

– Да, но что значит это слово, Ваше Ве… Высо… Господин пре… Мм…

– Феликс окончательно сбился.

– Зовите меня просто «сэр», – мрачно посоветовал Оливорм. – Если вас не хватает на большее.

– О'кей, сэр Высочество.

– Я не стану обращать внимание на это нелепое прозвище, в котором слышится прямое оскорбление в мой адрес. Я снисходителен к вам, Феликс, так же как к вашим умственным способностям. Но возвратимся лучше к вашему вопросу. «Абориген» означает «коренной житель», вам понятно?

– О, да! Примерно как мы на Фруме—93?

– Не совсем. Я согласен с тем, что мы являемся первыми разумными существами, пришедшими в этот мир, но ведь мы не родились здесь.

– О, вы как всегда правы, сэр Высочество!

– Вы так увлеклись придумыванием прозвищ, Хай, что просто жаль вас прерывать, – сказал Ретиф. – Но дело в том, что, говоря о пресмыкающихся, Флит имел в виду вовсе не нас, землян.

– Тогда кого же? – промычал Оливорм, не желая показывать своей растерянности.

Ретиф встал из—за стола и достал из кармана небольшой, размером со спичечный коробок пакет.

– Вот этих парнишек, – сказал он и открыл пакет, в котором оказались две плоские (дюйм в толщину и три дюйма в длину) гусеницы. Они шустро показались из пакета и шлепнулись на полированную поверхность стола. Издали их можно было принять за полоски разноцветного бархата. Едва коснувшись поверхности стола, они быстро приблизились одна к другой и, слившись, образовали живой мячик.

– Ой! – не удержался от наивного восклицания господин посол. – Что за… Что за… Меня никто не заподозрит в симпатиях к Флиту, но я и сам ненавижу этих всяких ползучих!

– Это червяки—грибль, – пояснил Ретиф. – Спаривающаяся пара. Они спариваются для новой жизни, понимаете.

– Но я не видел подобных зверюшек во время прогулки по окрестностям посольства, когда мы прибыли на эту планету, – запротестовал Оливорм. – Кто говорил, что ими кишит весь Фрум—93?

– Они размножаются быстрее, чем официант в забегаловке быстрого обслуживания успевает подсчитывать свои чаевые, – сказал Ретиф. С этими словами он подошел к ближайшему окну и отдернул на нем велюровые шторы.

Оливорм перевел взгляд на широкую логовину, раскинувшуюся за стенами посольства, вдруг его глаза полезли на лоб, он вскочил из—за стола и страшно взревел.

– Святые макароны! – орал он. – Смотрите на это! Там их, должно быть, не меньше биллиона!!!

Дипломатический персонал сгрудился тут же за его спиной. Каждый вытягивал шею, чтобы в следующую секунду стать свидетелем ужасной сцены, открывшейся за окном конференц—зала.

– Мать моя! Держите меня! Да там их целая туча! Я вижу целую тучу! – никого не стесняясь, орал майор Фэйнтледи.

– Черт возьми всех! Что я вижу! Господи, это как конец света! – глубокомысленным тоном комментировал увиденное Хай Феликс для тех, кто еще не успел добраться до окна.

– Неудивительно, что Флит решил паковать чемоданы. Кому нужна червячная ферма?

– Кстати, интересно, откуда они здесь взялись? – задумчиво проговорил Маньян.

– Их родина – Спрун—21С, – ответил Ретиф.

– Но система Спруна находится в десяти световых годах отсюда! – воскликнул Оливорм. Казалось, что в тот день он вообще утратил способность спокойно говорить. – Как вы думаете, как им удалось протоптать сюда дорожку?

Посол отошел от окна, вернулся к столу и ткнул карандашом одного из червяков, которые на минуту все—таки расцепились. Яркое и гибкое существо легко перебралось через преграду и поползло дальше по столу по своим делам. Яркая раскраска червяков живо контрастировала с темной полированной поверхностью стола.

– Очень просто, – ответил Ретиф на вопрос посла. – Это я привез их.

– Вы! – вскричал дико Оливорм и грохнулся в свое кресло. Видно у него от услышанного сообщения подкосились колени. – Но вы не могли! Необходимо было нанять тяжелый транспорт—грузовоз третьего класса для того, чтобы перевезти их всех!

– Вовсе нет. Достаточно было взять размножающуюся пару. Как вот эти, – Ретиф ткнул пальцем на двух червяков, ползавших без всякой цели по столу.

– Но зачем?! Для того чтобы искусственно вызвать какую—нибудь болезнь, чуму в этом девственном мире?! А вам известно, что это является гнуснейшим преступлением?!

– Они не представляют никакого вреда для здешней природы, – невозмутимо ответил Ретиф. – Я даже полагал, что они будут способствовать поддержанию здесь экологического баланса.

– О, экология! На нее пеняют все кому не лень. Особенно это любили делать на матушке—Земле в дозвездную эпоху. И часто для того, чтобы оправдать неоправданное! У вас есть какие—нибудь доказательства, что эти червяки действительно принесут пользу? – Посол обратил на Ретифа выжидающий взгляд.

– Что ж, я могу сказать, что они уже избавили планету от целого семейства вредителей, – спокойно сказал тот, потом глянул на часы и добавил: – Ну, если еще и не избавили, то через полчаса точно избавят.

– Отлично! Значит, мы прогоняем гроасцев ценой заражения этого чудного мира скопищем паразитов, так по—вашему? Хрен редьки не слаще. Лично я совсем не уверен, что эти ползучие придутся мне больше по душе, чем дражайший Флит!

– Между прочим, сэр, – вклинился в разговор Хай Феликс, – Флит объявил себя Общепланетным Правителем. Это для сведения.

– Какая наглость! – взорвался Оливорм, однако тут же попытался успокоиться. – Но хвала его брезгливости: если я заставлю себя поверить в заявление Ретифа, значит коллеге Флиту придется осуществлять свое правление с дистанции в несколько световых лет.

– Кстати, как насчет вас, Ваше Величество? – осведомился без промедления Феликс. – Вы будете править этим миром отсюда же, из резиденции, или разработаете какие—нибудь дистанционные методы управления для того, чтобы жить где—нибудь в другом месте, а? Скажем, на Голубой Лагуне?

– А что, в этой идее есть зерно. Хай. Несомненно, несчастным сироткам пойдет на пользу возможность лично наблюдать за свершением великих дел. Но не трусьте: неужели я похож на короля, бегущего из своего королевства и оставляющего там на произвол судьбы своих подданных?

– С—своих под—д—данных? – заикаясь, пробормотал Феликс, не в силах поверить своим ушам.

– Да—с, любезный. У каждого из нас есть профессиональный долг, и Земля с нетерпением ждет от нас его выполнения, – тоном ментора ответствовал Оливорм.

– Но, шеф!.. Если вы сами решили смазывать лыжи, неужели вы ожидаете от нас того, что мы останемся здесь и будем преспокойно наблюдать за размножением этих ползучих пресмыкающихся?! – слабо запротестовал Феликс.

– Чем вы слушаете, Хай?! Я ведь уже четко и ясно объявил, что принял решение остаться на своем посту и довести Миссию до конца! – Оливорм обратил на Ретифа взгляд свирепого китайца. – Хотя, – продолжил он мрачным тоном, – я совершенно не представляю, какой интерес для Земли может иметь поедаемая червями планета, от которой отказались даже гроасцы!

Ретиф с достоинством выдержал тяжелый взгляд шефа и после того, как он закончил, неторопливо прошел к двери конференц—зала, снял с вешалки для верхней одежды яркую куртку и вернулся с ней обратно к столу. Он провел несколько раз рукой по мягкому бархатному материалу и протянул куртку Оливорму для ознакомления. Едва тот взял ее в руки, еще ничего не понимая, Ретиф сказал:

– Вот полюбуйтесь. Это все из шкурок гриблей. По—моему, тут пахнет коммерческой выгодой.

– Да—с, хороша штучка! – истошно вскричал Оливорм и, брезгливо морщась, бросил куртку на пол. Та мягко упала и гибко, как шелк, растеклась по полу.

– А он прав. Фрэд, то есть сэр Высочество я хотел сказать, – пробормотал пресс—атташе, нагибаясь за курткой.

Ретиф и Оливорм смотрели на него, как на третейского судью. Первый – снисходительно, второй – испуганно—брезгливо а выжидающе.

– Братцы, да это неплохой товар! – воскликнул Феликс. – Как бывший хроникер в ежедневной газете «Одежда джентльмена», я ответственно заявляю, что эта штучка нисколько не уступает знаменитому флорентийскому бархату, клянусь мамой! Это верное дело! Военное ведомство оторвет у нас с руками и ногами! Боже, мы все богатые люди, Ваше Величество, если начнем этот бизнес!

– О, небеса! – вскричал, присоединяясь к ним, Маньян. – Ретиф, с какого количества этих крохотных зверюшек необходимо содрать шкуру для того, чтобы состряпать одну такую неофициальную одежку?

– Требуется около пяти тысяч особей, – ответил Ретиф после некоторого размышления. – Лолли скажет точнее: это она скроила эту курточку.

– Лолли? Удивительное совпадение! Это редкое имя также носит одна из моих старших подопечных. Помните, она еще выиграла конкурс на звание Мисс Розничная Продажа? – проговорил взволнованно Оливорм.

– Совпадение еще более удивительно на самом деле, чем вы думаете, – сказал Ретиф. – Моя Лолли и ваша – это одна и та же девушка. Когда она узнала о том, что я тоже включен в число дипломатического персонала, направлявшегося с Миссией сюда, на Фрум—93, она упросила меня взять ее с собой на борт транспортного корабля, который доставил нас на планету. Для того, разумеется, чтобы своими собственными глазами иметь возможность наблюдать за тем, как вы, господин посол, выйдете лицом к лицу с нашими общими врагами.

– И?

– И тогда я устроил ей местечко на корабле. По счастью, мне выделили двухкомнатную каюту. Это, понятно, административная ошибка.

– Весьма возможно, особенно если принять во внимание то, что подготовку к отлету Миссии на Фрум—93 я возложил как раз на Лолли. Бедное дитя, у нее совершенно нет способности обращаться с цифрами.

– С такой фигурой и не нужны никакие способности! – риторически изрек Хай Феликс.

– Ну уж нет! – рявкнул над ухом у пресс—атташе Маньян. – Я этого никогда не допущу! И для того чтобы сделать один жалкий наряд, необходимо умертвить пять тысяч – вдумайтесь: пять тысяч! – беспомощных тварей?! Как один из основателей Общества по Пресечению Зверств в отношении Паразитов и Вредителей, сокращенно – ОПЗПВ, я решительно протестую! Решительно! Мы, члены ОПЗПВ, все как один поднимемся против этого произвола и объявим для начала бойкот тем лицам, которые вздумают организовать этот бизнес!

– В чем проблема—то, господин Маньян? – улыбаясь, спросил Ретиф. – Я уверяю вас, что ни одна из этих крохотных паразитических зверюшек не будет принесена в жертву моде. Червячки сами с удовольствием будут избавляться от своих шкурок каждую весну. Обыкновенная линька. А что касается темпов развития бизнеса, – сказал он, обращаясь к Оливорму, – то стоит сейчас снарядить команду из десяти человек и пустить ее погулять на лужайку перед посольством, как через каких—нибудь два часа они принесут нам около миллиона первых шкурок.

– Ну что ж… – проговорил Маньян неуверенно. – В таком случае я постараюсь испросить у ОПЗПВ благословения на это дело…

– Итак, друзья, с этой минуты все мы в доле, – от всего сердца провозгласил Оливорм. – Единственная мысль не давала мне покоя, когда стало ясно, что это наши владения и что мне придется—таки вступать в должность здешнего монарха, то есть президента Фрума—93. И это мысль о денежном обеспечении нашего правления и иностранном обмене. Теперь же мы обладаем выгоднейшим экспортным товаром и все проблемы снимаются.

– Все это так, но стоит ли забывать о том, что планета кишит этими ползучими пресмыкающимися? – морщась, проговорил Маньян. – Неужели найдется человек, который пожелает стать королем червячной фермы?

– Найдется, Бэн, не сомневайтесь, – сурово сказал Оливорм. – Я хотя бы! И не надо лить крокодиловых слез, Маньян, ведь я твердо намерен произвести всех вас – за исключением только, может быть, Ретифа – в высокие и престижные звания. При первой же возможности, Маньян! Послушайте только, как звучит – Великий князь Маньян! Разве это не ласкает ваш слух, а?

– Князь над кем? Над этой ползучей мерзостью? Виконт над паразитами? Граф среди пресмыкающихся? Так что ли? Это что ли должно ласкать мне слух, по—вашему?

– Для одного из основателей общества ОПЗПВ ваши слова звучат по меньшей мере странно, – рявкнул Феликс.

– Я просто подписывал документы, в которых заявляется протест против массовых мучений и зверств над этими отвратительными созданиями! – быстро среагировал на выпад Маньян. – Но я вовсе не обязан миловаться с ними! – Он бросил взгляд за окно, на кишащий червяками ландшафт, поморщился и добавил: – И я не обязан жить с ними под одним небом.

– Похоже, нам не осталось другого выхода, Бэн, – серьезно проговорил Оливорм. – Это по поводу вашего заявления о жизни под одним небом с этими ползучими ребятишками. Теперь, когда Ретиф ловко вытеснил отсюда гроасцев, мы обречены владеть этой планетой.

– Почему? Может быть попробовать обманом заставить их вернуться на Фрум—93? – воскликнул, радуясь своей придумке, один из младших сотрудников Политического отдела.

– Полагаю, Честер, вы имеете в виду умелым маневром надавить на мораль и сделать так, чтобы гроасцы решили, что отказ от планеты отрицательно скажется на отношении к ним других цивилизаций? Пригасить их намерения умыть руки в этом деле заверениями в том, что обладание Фрумом—93 сулит им большую выгоду? Воззвать к чувству ответственности за судьбу планеты?

– Вы берете мои мысли прямо у меня из головы, босс! – с энтузиазмом воскликнул Честер.

– Умное наблюдение, мой мальчик, – сказал Оливорм, наградив своего подчиненного 24—В (Милостивая, Снисходительная Улыбка). Тот весь аж засветился при этом, а остальные присутствующие, желая высказать свое одобрение похвалы посла, перегоняя друг друга, обрушили на Честера целый шквал взглядов и улыбочек от 12,7—х (Я Всегда Знал, Что Ты Отличный Парень) майора Фэйнтледи до более сдержанного 119—а (Мы Все Надеялись На Тебя, Мальчик) Хай Феликса. На все эти гримасы счастливый Честер отвечал хитрым 3—в (Скромное Осознание Своей Добродетели).

– В самом деле, – сказал Оливорм, воспользовавшись 91—с (Возвращение Присутствующих к Чувству Реальности) и погасив тем самым возбуждение, возникшее за столом. – Я полагаю, нам следует послать с этим заданием к гроасцам известного им и компетентного человека, который бы переговорил непосредственно с Общепланетным Правителем Флитом до того, как их Миссия покинет планету, и призовет его к чувству ответственности и склонит к изменению принятого решения об отлете.

– Ага, понял, – с готовностью проверещал Честер и откинулся на спинку своего стула. Он схватил карандаш и блокнот и лихорадочно стал строчить план выполнения задания.

Господин посол посмотрел на него с сожалением и потом сказал:

– Нет, мой мальчик, речь не о вас. Вы пока еще недостаточно подготовлены для выполнения столь ответственной миссии. Но не гасите в себе рвения, очень скоро я найду для вас подходящую работенку.

– Мм… – поднялся из—за стола Маньян. – Я бы осмелился предложить…

– Вы правы, Бэн. Кто как не вы заслужили эту честь?! – живо воскликнул Оливорм. – Собирайтесь, нечего тянуть. Вы же не хотите появиться в их так называемой «полевой столице» в тот самый момент, когда их транспортный корабль будет отрываться от земли? Это будет означать, между прочим, не только невыполнение важного задания, но и серьезные осложнения с дальнейшей вашей карьерой. Поймите меня правильно.

– Да, конечно, я постараюсь добраться до места так быстро, как только смогу. Кроме того, разве я когда—нибудь…

– Вот—вот! Именно! Это самая замечательная черта из всех, что заметны в вас, Бэн! – с чувством воскликнул руководитель Миссии землян. – Вы всегда, в любой момент, готовы впихнуть свое тело в брешь.

– Т—тело? – заикаясь, переспросил Маньян. – Вы говорите так, как будто я уже труп…

– Вовсе нет, Бэн! Если вам удастся перехитрить этих пятиглазых, липких тварей и заставить их остаться в этом погруженном во мрак заразы месте, вы вполне еще успеете насладиться безмятежными пенсионными летами.

– А как насчет того, чтобы мне помог в этом деле Ретиф? – несмело спросил Маньян, будучи почти уверенным в отказе.

– В самом деле, почему бы ему не отправиться с вами? Почему бы не предоставить ему возможность лишний раз проверить в деле свои дипломатические клыки? – согласился Оливорм, дружески подмигнув Маньяну.

Тот уже стал собираться, когда посол снова обратился к нему.

– Да, кстати, Маньян, заберите с собой этих паразитов. – Оливорм указал пальцем на двух червяков, все еще ползавших по столу, то сцепляясь, то расцепляясь. – Мы уже довольно на них насмотрелись и уяснили для себя, что значит выражение: «Спариваться для новой жизни». Но, поскольку ничего другого они делать не умеют, заберите их.

Маньян, осторожно обращаясь с червяками, положил их обратно в пакет, смущенно бормоча под нос:

– Прошу прощения.

Затем он бросил исполненный значения взгляд на Ретифа.

– Насколько я помню кодекс, господин Маньян, это номер 13—а (Значительный Взгляд). Однако, к сожалению, никак не разберу, что конкретно он может означать, – сказал тот.

– Пойдемте отсюда. Я объясню позже. О некоторых вещах не принято говорить в присутствии лиц, обладающих спорной нравственностью. – При этом Маньян поглядывал на Хай Феликса.

– Послушайте—ка, Маньян, – заговорил тот уязвленным тоном. – Я, положим, не заканчивал Института Земного Дипломатического Корпуса, однако это не помешало мне разобрать признаки 2—а (Я Говорю о Тебе, Осел) в ваших косых взглядах, несмотря на то, что вы допустили шесть отклонений от стандарта, предписанного кодексом!

– Вы очень скоры на выводы, Хай, – мягко заметил Маньян. – То, что вы назвали «отклонениями», на самом деле является поправками, уточнениями и улучшениями плохо разработанного оригинала.

С этими словами Маньян пронесся мимо пресс—атташе и вышел из зала. Ретиф последовал за ним.

2

– Я был великолепен! – радостно промурлыкал Маньян, отклоняясь на спинку стула, чтобы дать место официанту в ливрее, который подошел, чтобы произвести смену блюд и вновь наполнить опустевшие бокалы сидевших за столиком дипломатов.

Происходило это вечером того же дня. Маньян в который раз с восторгом повторял свой рассказ о визите в гроасскую «полевую столицу»:

– Старый пятиглазый идиот никогда и не поймет, что его надули! Он был сметен волной дипломатии одного человека! Встречал он меня, вы представляете себе как – настороженность, злоба и недоверие. Однако прошло совсем немного времени и он уже был готов броситься исполнять малейшие нюансы моих желаний!

– Спокойнее, Бэн, – говорил экс—император Оливорм. – Надеюсь, увлекшись нюансами своих желаний и лицезрением их исполнения, вы не позабыли об основных инструкциях, которыми мы снабдили вас?

– Ваше Бывшее Величество изволят шутить? – весело осведомился Маньян, вглядываясь в темное дно своего бокала словно в ожидании какого—то знака оттуда.

– Вовсе нет. Если результатом вашего визита к гроасцам не явился заверенный посольской печатью, подписанный и засвидетельствованный Договор о Вечном Мире и Дружбе между Землей и Новой Гроа, называвшейся прежде Фрумом—93, и заключенный на срок не менее пяти лет с правом последующего продления его действия, то можно будет смело сказать, что с заданием вы не справились.

– О, сэр, если бы вы видели, в какой сумасшедшей пляске закрутились глаза гроасца, – все пять без исключения, – когда он услыхал, что появился шанс сохранить за собой ранг Общепланетного Правителя! Казалось, хлебом его не корми – дай поуправлять только и похвастаться титулом. Не то, что вы, сэр! Вы, без колебаний снявший с себя императорский пурпур, когда этого от вас потребовал долг!

– О, не напоминайте мне! – рявкнул Оливорм. – У меня до сих пор перед глазами колеблющееся видение венца и трона! Увы, все это так и осталось для меня грезами. Я сам не дал им превратиться в реальность во имя чести, неподкупности и необходимости иметь со всеми добрососедские отношения. Но разве тем болванам из министерства дано будет оценить всю величину принесенной мной жертвы?

– А, не забивайте себе этим голову, шеф, – раздраженно и одновременно весело махнул рукой в неопределенном направлении Феликс. – Вас еще ожидает масса гулянок и девчонок на Голубой Лагуне.

– О, да, меня спасет и даст забыться только работа, – проговорил Оливорм, подкрепив слова номером 41—д (Попытка Чистосердечности), что вызвало бурные аплодисменты у присутствующего в зале дипломатического персонала. И только непроходимый циник отыскал бы у кого—нибудь сухие глаза.