Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 102 страниц)

7

Путь к Третьему Испытанию лежал по узкому карнизу крутого каменистого склона. В пятидесяти футах величаво возвышалась остроконечная скала, оканчивающаяся небольшой площадкой. К ней вела узкая гряда в полфута шириной. В бездонной пропасти по шуму угадывалась река. Расстилавшаяся перед ними картина была восхитительна. На нее и обратил внимания Ретифа Дар Блаж.

– Смотри, пришелец. Любуйся на прощание. Кстати, можешь помолиться своим богам. Для многих славных тваггов это было последним утешением.

Ретиф из вежливости потупился.

– Вперед! – вдруг рявкнул твагг и быстро побежал по гребню на одинокую скалу.

Осторожно потрогав ногой этот мост, Ретиф пустился за ним.

– Вот здесь, – Блаж указал на каменную скамью примерно двенадцати дюймов в высоту. – Перепрыгни! – скомандовал он инквизиторским тоном. – Но запомни: одним шагом!

Ретиф оглядел препятствие.

– Я вижу, ты колеблешься, – поддразнил его Блаж, – уж не раздумал ли ты, землянин?

Сделав серьезное лицо, поставив ноги вместе, Ретиф без лишних слов перемахнул через камни, и, повернувшись, сделал это еще раз. Над местом страшного Третьего Испытания повисла еще более страшная тишина.

И только спустя несколько секунд разразилось настоящее столпотворение. На этот раз громче всех орал и восхищался Дар Блаж.

– Ну, парень! – гремел он. – По твоей храбрости, ты должен был родиться чистокровным тваггом, а не землянином!

8

– Замечательно! – потирая руки грохотал Хубрик. – Я тебя беру в личные телохранители! Дай только победить на выборах.

– Возвращение от Вашей Ярости уже само по себе дорого стоит, – величаво ответил Ретиф. – Кстати, считаю своим долгом предупредить Вашу Ярость, что при вступлении на пост Президента вам придется также пройти некоторые Ритуалы, например: Перекрикивание Свистунов, Целование Детей, Сидение—На—Заборе, – Копание—В—Грязи, ну и так далее.

Хубрик задумался.

– Они столь же серьезны, как и наши Испытания?

– Гораздо, гораздо серьезнее! – торжественно заверил его Ретиф.

– Ерунда! – расхрабрился Хубрик, ударяя кружкой по столу. – Твагги не боятся ни зверя, ни человека!

– А стояли ли вы лицом к лицу с Женским Форумом? – вкрадчиво спросил Ретиф. – А приходилось ли вам, Ваша Ярость, балансировать на партийной платформе – сооружении на мой взгляд очень шатком, готовым рухнуть при первом же шквале экономического или политического кризиса?

С каждым его словом Хубрик мрачнел все больше и больше.

– И это в том случае, если вы минуете обвинение в Государственной Измене, сфабрикованными вашими недругами, не говоря уже о куче подосланных ими убийц…

– Довольно! – рявкнул твагг и одним залпом осушил кружку. И, доверительно пододвинувшись к своему собрату по крови, проговорил: – Как ты думаешь, Ретиф, не сделать ли мне подобающий моему благородству жест и занять второе место в правительстве, оставив место Президента кому—нибудь более молодому и энергичному… Ну, например, Блажу…

– Кому? Мне? – удивился подручный. – Ну, нет, Ваша Ярость, – огорошил он Хубрика. – Это честь не для меня ни сейчас, ни потом!

– Тогда для кого? – задумался Хубрик.

– Нам нужен, как я понимаю, боевой парень, истинный твагг по смелости и силе, – Ретиф поднялся. – Разрешите мне отправиться в посольство, Ваша Ярость. Могу ли я передать…

– Ладно, мы придем, – сказал Хубрик. – А я пока подыщу подходящую кандидатуру на этот высокий пост. Прощай, землянин!

9

Среди разноцветных лун, украшающих посольский фасад, кучками стояли дипломаты, земляне, собравшиеся в кружок и нервно глядящие на центральный вход.

Оттуда с минуты на минуту должен был появиться посол Клаухаммер.

– Первые результаты сейчас будут, – прошептал Маньян. – Я весь дрожу!

– Нам не о чем беспокоиться, – заметил полковник Седдисер. – Парни Хубрика развели такую бурную деятельность, что все избирательные пункты были покрыты их плакатами, а головы недовольных – мешками и шишками.

По площади прошел шумок. На пороге появился преувеличенно сосредоточенный посол Клаухаммер, одетый в специально сшитый для этой церемонии костюм.

– Ну, какие новости? – он оглядел штат посольства. – Из достоверных источников мне стало известно, что твагги избрали президента почти абсолютным большинством голосов. И это, подчеркиваю, при довольно сильной оппозиции.

Его рассуждения были прерваны радостными криками со стороны ворот. На территории посольства наступила тишина и в дверях показалась шумная толпа оберонцев. Впереди всех, одетые в желто—красные одежды, с сигарами в зубах выступали твагги, далее же следовали прочие оберонцы. И все, кажется, в довольно неплохом настроении.

– Да здравствует демократия! Разбит кубок вассалов! – непрерывно кричал один из них.

– Это точно! – пророкотал другой твагг. – Пусть Хубрик поживится чем хочет! Я же не жадный, место в министерстве меня вполне устраивает.

– Все прочь с дороги! – гаркнул знакомый веселый баритон и в воротах показался Дар Блаж с группой вооруженных палашами телохранителей. Ретиф не сразу узнал Его Ярость Хубрика Грубого.

– Примите наши поздравления! – гордо заявил посол Клаухаммер. – В эту радостную и торжественную минуту мне бы хотелось завершить некоторые пустяковые формальности. Дело касается установления долгосрочных политических и экономических контактов с молодой Республикой Оберон, – с этими словами Клаухаммер раскрыл папку с гербовыми бумагами и подал ее Хубрику. Сургуч и печати были уже наготове.

– Об этом вам лучше переговорить с президентом планеты, – сказал Хубрик, отодвигая бумаги в сторону и в поисках кого—то оглядываясь по сторонам.

– Но… Ваша Ярость… – растерянно пробормотал Клаухаммер, – но… твагги разобрали все официальные посты и…

– Верно, – ответил Хубрик и с радостным громким ревом полез в толпу, расплескивая коктейль, направляясь к Ретифу.

– Ах, Ретиф, прошу вас, не мешайтесь, – сердито зашептал посол, – У меня намечаются серьезные переговоры с Его Яростью…

– Я бы вас попросил быть повежливее! – строго заметил ему Хубрик. – Вы что, не видите, с кем разговариваете?

– Что?.. я… – оторопело промямлил посол. – Э—э—э… и с кем же я разговариваю?

– С Президентом планеты Диром Тифом, – гордо ответил Хубрик, вытаскивая Ретифа из толпы. – С Победителем и Чемпионом!

10

– Боже, Ретиф! – первым опомнился Маньян. – Когда?.. как?..

– Вы издеваетесь надо мной! – вмешался Клаухаммер. – Что все это значит?

– Это значит, ваше превосходительство, – весело объяснил Ретиф, – что эти ребята выставили мою кандидатуру. Ну, как «темную лошадку».

– Вы почернеете еще больше, – прошипел Клаухаммер, – когда я…

Он осекся, почувствовав на шее лезвия двух скрещенных палашей.

– Но каким образом землянин может быть вашим президентом? – прохрипел политический офицер.

– Он больше не землянин, – объяснил Хубрик. – Он – твагг и мой брат по крови!

– Я имею ввиду его неестественное происхождение, – начал было объяснять офицер.

– То есть, ты хочешь сказать, что наш президент, по—вашему, неестественно рожденный? – проскрежетал Хубрик.

– Нет, ну что вы…

– Ну а если так, то перейдем к делу. Где ваши бумажки?

Клаухаммер было заколебался, однако обстоятельства заставили его подчиниться.

– Я бы попросил, Ваша Честь, – пробурчал он, – чтобы вы приказали, Ваша Честь, вашим подчиненным убрать эти страшные ножи.

– Безусловно, – просто сказал Ретиф. – однако я хотел бы внести некоторые коррективы в отдельные пункты договора, – он взял лист бумаги.

– Во—первых, правительство хотело бы иметь от Дипломатического корпуса гарантии о невмешательстве в процесс выборов в настоящем и будущем.

– Вы не посмеете этого сделать! – зашипел Клаухаммер, но быстро осекся.

– Потом, как мне кажется, – продолжал Ретиф, – необходимо убрать и подправить пункты, касающиеся присутствия советников на Обероне, а также портовых соглашений. И конечно, внести пункт о неприкосновенности дипломатов с Земли на время их аккредитации на Обероне.

– Согласен, – пискнул Клаухаммер. – Где ручка?

Несколько минут понадобилось на изменение документов, на визирование и наложение печатей, после чего Ретиф потребовал внимания.

– Сейчас, когда взаимоотношения с республикой Оберон имеют юридическую основу, я бы хотел объявить о своем намерении уйти со своего поста в отставку, освободив место для нового вице—президента Хубрика.

Среди поднявшегося шума Клаухаммер шепнул Ретифу:

– Наконец—то вы сделали ошибку. Вам бы следовало держаться за этот пост, ибо сейчас я вас посажу в такую глубокую темницу, так что даже консервные банки к вам будут поступать раздавленными.

– А мне думается, – произнес Хубрик, – что вы должны установить статую в честь экс—президента. Футов сто, по—моему, будет достаточно.

– А… конечно…

– Мы аккредитуем Дира Тифа в качестве постоянного советника на Обероне, – продолжал Хубрик, – он будет полезен на этом посту.

– Будьте уверены, – пробормотал Клаухаммер.

– А сейчас прошу вас, милорды, оказать честь моему заведению! – прокричал невесть откуда взявшийся дядя Винкстер.

– Ну, Ретиф, – сказал Маньян, когда все направились к выходу, – вы действительно оказались самым нужным президентом в истории Космомиссий. – И, доверительно наклонившись к нему, спросил: – Но как вам удалось сделаться чистокровным тваггом?

– Боюсь, что это пока секрет, – ответил Ретиф. – Но наберитесь терпения. Подождите выхода в свет моих мемуаров.

Про—ведение не пре—ступление

1

Когда Ретиф вышел из космического челнока, спустившего его с орбиты на поверхность планеты, по гудрону посадочной площадки хлестал проливной дождь. Со стороны низких грибообразных навесов, предназначенных для прибывающих, к нему, расплескивая лужи и возбужденно маша руками, кинулась щуплая фигура в просторном пончо из черного каучука.

– Как у тебя с врагами, Мак? – нервно спросил пилот челнока, не отрывая глаз от приближающегося человека.

– В разумных пределах, – ответил Ретиф и вытащил сигару, которая принялась шипеть и щелкать, едва дождь ударил по тлеющему кончику. – Впрочем, это всего лишь Советник Посольства Магнан – спешит порадовать меня рассказом о последних приключившихся с ним несчастьях.

– У нас нет ни минуты времени, Ретиф, – приблизясь, сообщил запыхавшийся Магнан. – Посол Гроссляпсус в пять вечера созывает сотрудников на экстренное совещание, – осталось всего полчаса. Если поспешить, то мы только—только успеем. Я уже переговорил с кем следует на таможне и в иммиграционной службе, я знал, что вы непременно захотите прибыть сюда, чтобы, э—э—э…

– Разделить с вами позор? – подсказал Ретиф.

– Дудки, – ответил Магнан, смахнув каплю влаги с кончика носа. – Если хотите знать, у меня есть шанс получить награду за мою работу в Программе Культурной Помощи. А вам просто—напросто пора приступить к изучению местной специфики,

– пояснил он и повел Ретифа к посольскому автомобилю, поджидавшему их рядом с навесами.

– Согласно самому распоследнему дополнению к Обзору Корреспонденции, – сказал Ретиф, когда они поудобнее устроились на обтянутых ворсистой тканью сиденьях, – строительство должно завершиться на следующей неделе. Надеюсь, все идет как следует, по расписанию?

Магнан наклонился, чтобы кончиками пальцев постучать по стеклу, отделяющему закрытый пассажирский салон от открытого сиденья водителя; их шофер, слегка растрепанный туземец, похожий на клубок лиловой вермишели, увенчанный остроконечной шапочкой с лакированным козырьком, изогнул нечто, – Ретиф решил, что это ухо, – дабы выслушать указания землянина.

– По пути заверните к театру, Чонки, – распорядился Магнан и, с самодовольным видом повернувшись к Ретифу, продолжил беседу. – Я отвечу на ваш вопрос. Рад сообщить вам, что строительство идет без сучка без задоринки, мы не сталкиваемся ни с какими препятствиями. Фактически, мы завершим его на неделю раньше намеченного. Я – Начальник Строительства, и я рассчитываю получить за него, так сказать, еще одно перо себе на шляпу, особенно если учесть тяжелые погодные условия, в которых нам приходится работать здесь, на Хляби.

– Вы сказали «театр»? Насколько я помню, первоначальное предложение предусматривало строительство спортивной арены класса «Янки—стадион».

Магнан надменно улыбнулся.

– Я решил, что пришло время сменить пластинку.

– Поздравляю, мистер Магнан, – Ретиф приветственно помахал сигарой. – А я уже начал опасаться, что Дипломатический Корпус так и будет до скончания времен навязывать беззащитным народам все большие и все лучшие бейсбольные бриллианты, а гроачи, пытаясь сравнять счет, – все более крупные и уродливые балетные театры класса «Большой».

– Только не на этой планете, – с удовлетворением заявил Магнан. – Я расколотил вахлаков на их собственном поле. То, что я вам сейчас сообщу, является совершенно секретными сведениями, прошу вас помнить об этом, но на сей раз именно мы возводим балетный театр класса «Большой»!

– Мастерский гамбит, мистер Магнан. Как его восприняли гроачи?

– Хммм. Должен признать, они ответили нам довольно остроумным контрударом. Из информированных источников мне известно, что эти обезьяны в отместку затеяли собирать дубликат «Янки—стадиона».

Магнан вперился в летящую с неба влагу, пытаясь пронзить ее взором. В туманной дымке рисовались выстроившиеся вдоль извилистой улицы неказистые здания, еле различимые сквозь несомые ветром полотнища дождя. Затем впереди наметилась прореха, нарушавшая их упорядоченный строй, и машина неторопливо поплыла мимо какой—то большой бесформенной груды, далеко отодвинутой от красной линии. Магнан нахмурился.

– Эй, Чонки, – окликнул он водителя, – я же приказал тебе ехать к строительной площадке!

– Донятное пело, начальник, – мирно ответил голос, каким иногда поет засорившийся водосток. – Пюда и сриехали.

– Чонки, ты что, – напился?

– Да сдоб я чтох! – Чонки ударил по тормозам, на ветровом стекле закрутились «дворники», тяжело вздохнула, веером раскидывая брызги по усеянной лужами мостовой, воздушная подушка. – Натрите, смочальник, – мы же уло через прямицу от Бубличной Пиблиотеки, nicht vahr

?

– Ты хочешь сказать, Библичной Публиотеки, – то есть, это я хотел сказать, Блибличной Пубиотеки, тьфу!..

– Жак я те и говорю. Тон вам бубличка, а сам тройка! – Чонки махнул пучком вермишелин, будто водоросли извивавшихся под струями дождя.

– Видимость на Хляби просто кошмарная, – запыхтел Магнан. Он покрутил ручку, опускающую стекло, и отпрянул, когда дождь ударил его по лицу. – И все же никогда бы не подумал, что ухитрюсь не признать собственной стройки…

– Вообще—то это сильно смахивает на рухнувшее шапито, – сказал Ретиф, оглядывая полакра какой—то ткани подпираемой снизу полудюжиной разбросанных в беспорядке подпорок.

– Оптическая иллюзия, – твердо сказал Магнан. – Конечно, здание накрыто, секретность, сами понимаете. Ну и потом освещение, оно, понятное дело, придает зданию такой… такой какой—то приземистый и как бы непродуманный вид.

Он вглядывался сквозь потоки дождя, сожмурясь и прикрывая ладонью глаза:

– Все же давайте вылезем и рассмотрим его поближе.

Распахнув дверь, Магнан выкарабкался наружу, Ретиф последовал за ним. Они пересекли дорожку, выложенную цветной глазурированной плиткой, перескочили через узкую клумбу с уже высаженными по ней зелеными цветочками. Магнан отвел в сторону полу пластиковой пленки, и взорам посетителей предстал зияющий котлован, на дне которого торчали из грязной воды уже натекшего озерца трубы, предназначенные, видимо, для подключения электричества и водоснабжения.

– Сичево не бе, – сказал Чонки, с восторгом заглядывая Магнану через плечо. – Сде вы это каклали, мастер Мигнан!

– Сде я каклал что? – каркнул Магнан.

– Ну, сгибы оно чтонуло, – пояснил Чонки. – Доторое ком—то.

– Ретиф, – прошептал Магнан, промаргиваясь что было сил.

– Скажите, что мне это привиделось, то есть, что мне это не привиделось.

– И так, и этак все будет похоже на правду, – ответил Ретиф.

– Ретиф, – надтреснутым голосом произнес Магнан. – вы понимаете, что это значит?

Ретиф бросил в пустой котлован сигару, и она, зашипев, погасла.

– Либо вы надо мной подшутили насчет строительства…

– Уверяю вас…

– … либо мы стоим не на том углу…

– Невозможно!

– … либо, – закончил Ретиф, – кто—то попятил ваш Большой театр.

2

– А я—то размечтался насчет перьев на шляпу, – простонал Магнан, когда автомобиль резко затормозил перед импозантным фасадом Посольства Земли. – Хорошо, если после такого фиаско с меня и саму—то шляпу не снимут – заодно с головой. Даже не представляю, как мне сказать Послу Гроссляпсусу, что его любимое здание пропало невесть куда!

– Ну, я уверен, что вам удастся вывернуться из этой истории с присущей вам savoir—faire

, – утешил его Ретиф, когда они оказались под моросящей с неба водичкой.

Швейцар—хлябианин, в сидящем на нем мешком дождевике, пошитом согласно фасону, установленному правилами ДКЗ, приветственно помахал приближающимся землянам пучком извивающихся фиалковых волокон.

– Джевет, принтльмены, – сказал он, когда дверь, ухнув, отворилась. – Сладный вождик, а?

– Чего уж в нем такого сладного? – ядовито осведомился Магнан. – Послушайте, Харвей, Его Превосходительство уже пришел?

– Месять тинут дому назад, – и сердой такитый, даже скрасьте не здазал.

Войдя в Посольство, Магнан вдруг прижал ко лбу ладонь.

– Ретиф, что—то у меня голова раскалывается, я, пожалуй, пойду прилягу. Вы тут пока повертитесь и как—нибудь между делом расскажите Послу о случившемся. Может, вам удастся внушить ему, что это все мелочи. Не стоит его так сразу расстраивать, верно?

– Неплохая мысль, мистер Магнан, – сказал Ретиф, отдавая плащ гардеробщику. – Я намекну, что это рекламный трюк, выдуманный вами, чтобы подогреть интерес публики к открытию театра.

– Прекрасная идея! И постарайтесь создать у Посла впечатление, что перед самым праздником вы вернете театр на место… – и Магнан с надеждой уставился на Ретифа.

– Поскольку я появился на планете всего пятнадцать минут назад, боюсь, что такое обещание будет с моей стороны несколько самонадеянным. И кроме того, Посол, быть может, захочет узнать, чего это вы улеглись, когда наступил столь критический момент в отношениях между Землей и Хлябью.

Магнан вновь застонал, но уже выражая покорство судьбе.

– Поторопитесь, джентльмены, – обращаясь к ним, закричал из двери лифта, расположенного на другом конце вестибюля, невысокий, чернобровый мужчина в военном мундире. – Мы не едем, вас дожидаемся.

Магнан расправил узкие плечи.

– Уже идем, полковник Потом, – хрипло ответил он и прибавил вполголоса: – Запомните, Ретиф, нам следует вести себя так, словно исчезновение между завтраком и ланчем здания ценой в десять миллионов кредитов – самое обычное дело.

– Я не ослышался, кто—то что—то говорил о ланче? – поинтересовался из глубины лифтовой кабины дородный дипломат.

– Вы же только что поели, Лестер, – сказал тощий Коммерческий Атташе. – Что касается вас, Ретиф, вы выбрали для появления здесь не самый удачный момент, – я так понял, что Посол нынче зол до неистовства.

Магнан нервно взглянул на Ретифа.

– Э—э—э – а известно ли кому—нибудь, чем именно удручен Его Превосходительство? – поинтересовался он, обращаясь ко всем присутствующим сразу.

– Да кто ж его знает? – пожал плечами Атташе. – В прошлый раз это было падение отношения человек/орех в закусочной Посольства.

– На сей раз он ярится куда пуще, чем в период орехового кризиса, – спокойно заметил полковник Потом. – Чует мое сердце, полетят нынче головы.

– А не связано это как—либо с… э—э—э… с чем—то, что, возможно,.. м—м—м… пропало? – осведомился Магнан с неумело разыгранной безучастностью.

– Ага! – оживился тощий Атташе. – А ему что—то известно, джентльмены!

– Как это вам всегда удается первым прознать что к чему?

– печально спросил полковник.

– Ну, что до этого, – начал Магнан…

– Мистер Магнан дал слово ничего никому не рассказывать, джентльмены, – вмешался Ретиф, и тут кабина остановилась, и двери, отскользнув, выпустили дипломатов в просторную заседательную залу с толстым ковром на полу.

Середину залы занимал продолговатый полированный стол, практически голый, если не считать длинных желтых блокнотов и карандашей, лежащих против каждого из предназначенных для дипломатов мест. Несколько минут прошло за тихой возней; дипломаты, – все как один закаленные в боях ветераны, – суетились, занимая приглянувшиеся им места, наилучшим образом сочетающие близость к креслу Посла с неприметностью, невредной, если Послу вдруг приспичит отыскивать козла отпущения.

Когда распахнулась дверь, ведущая во внутренние покои Посольства, и в залу на всех парах влетел Посол Гроссляпсус, дипломаты разом встали. Украшенное множеством подбородков лицо Посла выражало свирепость. Он без особого одобрения оглядел собравшихся в зале бюрократов, уселся в кресло, которое едва успел отодвинуть для него подскочивший Сельскохозяйственный Атташе, пронзительным взглядом окинул стол и откашлялся.

– Заприте двери, – сказал он. – Садитесь, джентльмены. У меня для вас серьезная новость. – Он выдержал пугающую паузу и мрачно закончил: – Нас обокрали!

Шелест пронесся вдоль стола; взоры присутствующих обратились на Магнана.

– Обокрали! – повторил Гроссляпсус, подчеркнув сказанное ударом кулака, от которого подскочили все карандаши плюс немалое число дипломатов. – Я давно уже подозревал, что кто—то ведет нечистую игру. Некоторе время назад худшие мои опасения подтвердились. Джентльмены, среди нас имеется вор!

– Среди нас? – выпалил Магнан. – Но как же,.. я хочу сказать, зачем… то есть… господин Посол… как же мог кто—то из нас, э—э—э, похитить то, о чем вы говорите?

– У меня это тоже не укладывается в голове! Было бы также логичным поинтересоваться, как мог кто—либо из связанных с нашей Миссией, забыться настолько, чтобы кутать грудь, которая его писает? То есть пикать срудь, готорая его кутает. Я хочу сказать, тусать круть, догорая его купает. Будь оно проклято, вы знаете, что я хочу сказать! – Гроссляпсус схватил стакан, одним махом выдул из него всю воду и горестно пробормотал: – Я проторчал здесь столько времени, что совершенно уже разучился выражаться гладкими периодами.

– Вы что—то такое говорили насчет вора, шеф, – подсказал полковник Потом. – Интересно, как это…

– «Интересно» – вряд ли уместное в подобных обстоятельствах слово, – рявкнул Гроссляпсус. – «Пугающе» – немного ближе к цели. «Ужасно», будучи словом несколько вяловатым, хотя бы отчасти содержит требуемый оттенок значения. Это событие прискорбным пятном ложится на страницы летописей ДКЗ, джентльмены! Удар нанесен по самым основаниямм Галактического содружества!

Общие восклицания наподобие «Правильно, шеф!», «Прекрасно сказано, сэр!» и одинокого «Как скажете, начальник!», испущенное Пресс—Атташе, создали необходимый контрапункт к завялению полномочного представителя Земли.

– Итак, если у кого—либо есть что сказать в связи с возникшим кризисом… – зловещий взгляд Гроссляпсуса, перебрал присутствующих и остановился на Магнане.

– Все почему—то смотрят на вас, Магнан, – прокурорским тоном промолвил Посол. – Если у вас имеются какие—нибудь комментарии, не медлите. Высказывайтесь!

– Ну, если говорить по существу дела, сэр, – сглонув, залепетал Магнан. – Я просто хотел сказать, что я лично был чрезвычайно испуган, – то есть, я имею в виду шокирован, – когда обнаружил пропажу. Бог мой, да меня можно было свалить пером со шляпы, – вернее…

Выражение Гроссляпсуса по—прежнему оставалось зловещим.

– Вы хотите сказать, что уже знали об этой пустяковой покраже, Магнан?

– Да и…

– И вы не потрудились поделиться своими познаниями со мной? – Посол явно накалялся.

– По—настоящему, я узнал о ней лишь несколько минут назад, – поспешил объсниться Магнан. – Милость Господня, вы опередили меня буквально на несколько миль, сэр! Я просто к тому, что могу подтвердить сделанное вами открытие, – хотя, конечно, никаких подтверждений и не требуется, сэр.

Он остановился и снова сглонул.

– Вот, джентльмены, смотрите, – любовно сказал Гроссляпсус. – Вот как должен по моим представлениям выглядеть бдительный бюрократ. В то время как все вы, погрязнув в своих делишках, даже не помышляли о том, что некая вороватая лапа пытается нанести нашей Миссии непоправимый ущерб, мой Советник, мистер Магнан, единственный среди моих подчиненных, учуял запах жаренного! Примите мои поздравления, сэр!

– Я чего, я, это.., спасибо, господин Посол, – Магнан ухитрился соорудить слабенькую улыбку. – Я, конечно, стараюсь не отставать от событий…

– И поскольку вы, судя по всему, полностью в курсе дела, я поручаю вам следствие и прошу вас, не мешкая, разобраться в происшедшем. Я не премину передать вам мои записи. – Гроссляпсус оттянул обшлаг рукава и бросил взгляд на часы. – Прошу простить, но в настоящий момент вертолет для особо важных персон прогревает на крыше двигатели, чтобы забросить меня в Секретариат, где я, по всей видимости, пробуду остаток вечера,

– мне предстоит провести с Министром Иностранных Дел переговоры на высшем уровне по поводу распределения плодов пачкули в предстоящем финансовом квартале. Создается впечатление, что наши гроачианские коллеги вознамерились вытеснить нас из торговли предметами роскоши, а я не могу допустить, чтобы в моем досье появилось пятно подобного рода.

– Посол встал. – Проводите меня до вертолетной площадки, Магнан, я должен дать вам последние указания. Что же до всех прочих, – пусть достижения Магнана послужат для вас примером. Вы, как вас там… – Он ткнул пальцем в Ретифа. – Вы можете поднести мой портфель.

Когда они поднялись на крышу, залитую дождевой водой и придавленную вечно свинцовым небом, Гроссляпсус повернулся к Магнану.

– Я ожидаю от вас быстрых действий, Бен. Мы не вправе допустить, чтобы вещи такого рода сходили кому—либо с рук.

– Сделаю все, что смогу, сэр, – прочирикал Магнан. – И я хотел бы еще сказать, как это благородно с вашей стороны, не возлагать на меня персональную ответственность за случившееся,

– конечно, по сути дела, меня обвинить не в чем, однако…

– Обвинить вас? Хммм. Нет, не вижу, что бы я мог на этом выгадать. Кроме того, – добавил он, – вы же не состоите в Административном Отделе…

– В Административном, сэр? Но причем тут…

– Проведенный мною анализ регистрационных документов показывает, что пропажи, постепенно накапливавшиеся в течение двух лет, к настоящему времени вылились в недостачу примерно шестидесяти семи гроссов! Шестьдесят семь раз по двенадцать дюжин, Магнан! Подумайте об этом!

– Шестьдесят семь гроссов Больших театров? – проблеял Магнан.

Гроссляпсус поморгал, затем позволил улыбке чуть приподнять уголок его рта.

– Ваш намек совершенно излишен, Магнан. Разумеется, я не забыл о том, что вы великолепно справились со строительством и смогли завершить его на шесть дней раньше срока. Завтрашнее торжественное открытие театра будет одним из самых ярких эпизодов в моем докладе об эффективности наших мероприятий, – так сказать, яркой звездой на моих горизонтах. Не удивлюсь, если чиновник, отвечавший за строительство, будет представлен к награде. – Посол подмигнул, но тут же вновь затуманился. – Однако не следует допускать, чтобы предстоящее нам удовольствие вытеснило из нашего сознания вопрос о пропавших канцелярских скрепках! Необходимо срочно принять меры!

– Кан—канцелярские скрепки, сэр?

– Истинные потоки их, Магнан, утекают неведомо куда, полностью исчезая из отчетов Посольства о расходовании материалов! Возмутительно! Но к чему лишние слова, мой мальчик, вы не хуже меня сознаете серьезность создавшегося положения. – Гроссляпсус потрепал подчиненного по тощему плечу. – Помните, Магнан, я на вас рассчитываю!

Он шагнул к вертолету, забрался в него и уселся в свое кресло. Двигатели застрекотали – все громче и громче, – легкая машина поднялась, вонзилась в тучи и пропала из виду. Потрясенный Магнан повернулся к Ретифу.

– Я… я думал… я думал, он в курсе…

– Это я уже понял, – посочувствовал ему Ретиф. – Ну ничего, у вас еще остается возможность все ему рассказать, нужно только выбрать подходящий момент. Может быть, – когда он будет прикалывать к вашему фраку медаль?

– Как вы можете шутить в такую минуту? Вы понимаете, что теперь я должен раскрыть не одно, а два преступления, и все это до того, как Посол с Министром прикончат бутылку портвейна?

– А что, это мысль, – может, оптом—то и дешевле встанет? И все же нам лучше начать действовать, пока они не повысили ставки.