Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"
Автор книги: Роберт Шекли
Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 74 (всего у книги 102 страниц)
Мокрый широко зевнул, и все увидели, как во рту его блеснули острые, как у грызуна, зубы.
– Нет, благодарю, – сказал он. – Я никогда не кусочничаю. Кстати, может, ты вручишь мне свои верительные грамоты или как там это у вас называется? Это нужно для того, чтобы соблюсти официальность процедуры установления между нами отношений.
– Ну, разумеется. Ваше Величество. Я как раз хотел назначить соответствующую церемонию так скоро, как только будет возможно.
– Давай, давай, назначай, – милостиво согласился Слунж, но тут же встрепенулся: – Только учти: никаких церемоний не будет, если ты не согласишься удовлетворить нашу скромную просьбу относительно предоставления нашим колонистам для жилья ваши неиспользуемые океанские просторы!
– Боюсь, этот вопрос потребует серьезного изучения, – пробурчал Фуллтроттл.
– У вас же есть Земля! – воскликнул Слунж. – Почему бы не отдать нам Атлантику?!
– Она нужна нам! А также Тихий, не говоря уже об Индийском и Ледовитом океанах! – с волнением в голосе проговорил Маньян. – Мы вовсе не хотим, чтобы каждый год нас постигало бедствие в виде неисчислимых орд семифутовых плотоядных паразитариев, вылезающих в поисках пищи на берега!
– Ретиф, я обращаюсь к тебе, – возмущенно вскричал Слунж. – Выходит, что у вас есть в распоряжении четыре… целых четыре океанских мира, которые вы даже не используете?! Ну, ладно, не хотите отдавать так, давайте провернем выгодную сделку? Ну, что скажешь? Я отдаю вам всю поверхность суши моей планеты Параз, или Мокрина, как вы ее почему—то называете, а именно – Императорскую Скалу. Будешь говорить, что моя ставка с лихвой перекрывает все ваши четыре океана? Ничего, я забочусь прежде всего о своем народе. Ну так как? Я предложил обоюдовыгодную сделку для нас, паразитариев, и вас, землян. Теперь послушаем вас.
– Боюсь, на ваших условиях мы не сойдемся, Слунж. Но как вам понравится альтернативное предложение? Видите ли, мы испытываем некоторые трудности с освоением наших подводных ресурсов. Так что, может быть, вместо ваших предложений вы обеспечите нас командой умелых мастеров – положим, несколько тысяч, – которые бы построили нам сооружения на дне океанов. Ну хоть такой же, как у вас подводный дворец. Ведь это настоящее произведение высокого искусства!
– Разумеется, я могу обеспечить вас в этом плане всем, что вы ни пожелаете. Но двести тысяч рабочих вряд ли осилят строительство в том объеме, на который вы намекаете. Как насчет нескольких сотен миллионов? Для начала?
– Это будут э—э… мальки или взрослые особи? – заикаясь, проговорил Маньян.
– Взрослые и умелые рабочие, все как один, – заверил землянина Слунж. – Все, что им будет нужно, так это какая—то сотня фунтов свежего мяса в день на каждого.
– Батюшки, небеса! – вскричал Маньян. – Не уверен, что в наших морях и океанах есть достаточно рыбы, чтобы удовлетворить такие запросы.
– Не потей, господин Маньян, – легко сказал Слунж. – Их не надо ничем снабжать. Они сами привыкли добывать себе пищу, даже если ради этого придется выйти на сушу. Так что играйте, все карты у вас!
– Вы говорите, даже если придется ради пищи выходить на сушу? – переспросил Маньян тяжелым шепотом. – Но к настоящему дню из всех выживших животных на суше остался один человек!
– О'кей, это не такая уж и проблема. Когда пузо с голодухи вздуется – и не то еще съешь, – успокоил землянина Слунж.
– Так, постойте, постойте… – задумчиво пробурчал Маньян. – Двести миллионов э—э… паразитариев умножить на сто фунтов… Итого ежегодно будет требоваться… О! Похоже, друзья, мы на пороге решения проблемы перенаселения Земли!
– Надеюсь, Ваше Императорское Величество простят Маньяну то, что он называл ваших соотечественников э—э… паразитариями? – быстро вставил Фуллтроттл. – Что с него возьмешь? Был мелкой пешкой, мелкой пешкой и останется. Я сам за этим прослежу. Ваше Императорское Величество. – Он ледяным взглядом окатил Маньяна. – Удивлен и рад, что дипломат с вашим опытом может себе позволить открыто называть вещи своими именами! – прошептал он ему на ухо и солидарно подмигнул.
– Но это их собственное местное название… По крайней мере так мне сказали, – в поисках алиби заговорил Маньян, укоризненно косясь на Ретифа.
– Не тратьте на меня 729—т, дорогой господин Маньян, – заметил тот. – Насколько я помню, император Слунж сами изволили огласить это название.
– Ах, – с брезгливостью поморщился Фуллтроттл и посмотрел на Маньяна: – Боюсь, мне никогда не пересилить себя и не назвать их паразитариями в лицо! – прошептал он с горечью.
– Эй? Чем там вам не нравится наше имя? – строго спросил Слунж. – Надеюсь, земляне, у вас хватит ума не совать свои носы во внутренние дела моей суверенной планеты?!
– Мм… Что касается названия… – заговорил Фуллтроттл деликатно. – К сожалению, в инструкциях Корпуса не дается прямого указания на то, как называть вас: «мокрыми» или в качестве альтернативного варианта «паразитариями». Но нам кажется…
– Чем тебе не нравится название – «паразитарии»?
– Ах, видите ли, по странному совпадению, это слово имеет подобный же по звучанию термин в языке землян, значение которого, мягко говоря, не таит в себе благородства и уважения… Это слово… Им называют тех людей, у которых наблюдаются недостаток полезности жизнедеятельности, а также многих других положительных черт.
– Так, выходит, по—вашему, – задумчиво заговорил Слунж, – после этого нас можно обзывать по—всякому? Мокрыми, понимаете! Да если б вы знали, как обидно многим из нас ходить под кличкой мокрых, вы бы тут не каламбурили!
– О, что вы, все совсем наоборот! – возразил, прямо глядя на мокрого, господин посол. – Это освященная веками и опытом традиция в дипломатии – называть представителей открытых рас и цивилизаций по самому ярко заметному у них признаку или примете! Так что данное нами вам название вовсе не оскорбительно, а просто отражает истину. Если же мы прозвали бы вас, как вы хотите, то в земном языке это в самом мягком варианте означает: «бездельник». Хорошенькое же сложилось бы о вас мнение в галактике!
– Понял твою мысль, можно было не тратить столько слов. Но вернемся к нашим баранам. Насчет переселения.
– Ваше предложение о переброске на Землю большого количества рабочих—мокрых тут же выдвигает на первый план ряд серьезных трудностей. Ваше Величество, – заметил Фуллтроттл. – Например, настоящей проблемой будет обеспечение всем необходимым, в том числе и пищей, жен и семей рабочих. То же самое можно сказать и о вопросах отпусков, каникул, карманных денег. Я уж не говорю о репатриации после окончания срока контракта.
– Насчет этого не волнуйся, приятель. Делай так, как я всегда делаю: заставляй их пахать, пока не свалятся с ног, начнут скулить или борзеть – я пришлю на Землю команду палачей. Если жалуются – давай им работу, если не жалуются… все равно давай. И ради всего святого, не утруждайся отправкой их домой после окончания срока контракта! Куда мне девать их будет? Скорми акулам. Скорми акулам, если их желудки сумеют переварить мясо паразитариев.
– Как жестоко! – воскликнул Фуллтроттл. – Хотя, конечно, такой подход к вопросу снимает с повестки дня многие проблемы. Все же, – прибавил он, бросив на Маньяна мрачный взгляд, – я не верю, чтобы кто—нибудь из моих подчиненных был бы настолько наивен, чтобы написать в своем отчете, который может потребоваться в будущем, что я каким—либо образом поддержал подобную схему!
Господин посол резко развернулся и, не произнеся больше ни звука, удалился.
– Похоже, все мы вправе считать подобное поведение господина посла, как благословение на дело, – резко сказал Маньяк.
– Ну, вы пока, ребята, оформите право собственности на все земные океаны, а я со своей стороны договорюсь насчет рабочей силы, улажу в течение недели этот вопрос и… и… Да! И, конечно, сделаю документик на Императорскую Скалу. Ну, бывайте! – С этими словами император заковылял к бурунчикам прибоя.
– Минуточку, – окликнул мокрого Ретиф. – Прежде чем мы отдадим три четверти планеты за три четверти акра, я думаю, нам следует испросить каких—нибудь дополнительных выгод для Земли.
– Зачем? – удивился Маньян. – Не стоит показывать себя жадными, Ретиф.
– А что? Лучше уж показать себя жадными, чем глупыми, – ответил Ретиф.
– Кстати о глупых, Ретиф, – вполголоса проговорил Слунж, остановившись рядом со своим приятелем—землянином. – Давай—ка вернемся ко мне во дворец, пропустим по парочке маленьких и поболтаем без этих ничтожеств, как землян, так и паразитариев. Уверен, вдвоем мы сумеем заключить сделку, в результате которой немало перепадет как моей собственной персоне, так и тебе, конечно.
– Я так понимаю, это ваш императорский приказ, – сказал Ретиф, – который подлежит неукоснительному исполнению со стороны простого бюрократа, каким я являюсь.
– Правильно. Пойдем, пока Глорб не начал действовать. Что ты! Этот парень всегда себе на уме. Всегда он что—то таит от меня. Кстати, вот так приглядишься сначала к нему, а потом к вашему господину послу, и поймешь – за одно они стоят! За одно! Они, – каждый по—своему, конечно, – явно замышляют каким—нибудь образом отнять у меня и у тебя наши законные барышни. И это когда мы заслужили их! Ладно, я пошел. Жду тебя, Ретиф.
И с этими словами Слунж скрылся в волнах.
– А… мм… э—э… прошу прощения за вмешательство, Ретиф, – раздался за спиной голос фуллтроттла, который вернулся к разговаривающим неслышно, против ветра. – Я, конечно, восхищен тем, что вам удалось установить столь сердечные отношения с Его Императорским Величеством… Вы так непринужденно можете говорить с ним… Кстати, можете извлечь из этого знакомства неплохие дивиденды. Но… э—э… – Он подошел еще ближе. – Если честно… Не могли бы мы с вами отойти в сторонку и немного поглубже взглянуть на состояние отношений между Землей и Мокрином в настоящих обстоятельствах… э—э… С тем, чтобы рассмотреть возможности такого воздействия на развитие событий, какое бы обеспечило более что ли профессиональные контуры осуществления мокрино—земных соглашений. Между нами, – заговорщически и полушепотом добавил он, косо поглядывая на членов императорской семьи, сгрудившихся у самого берега, – можно было бы активно задействовать кое—кого из местных. В частности, этот парень, – фельдмаршал и принц Глорб, – производит впечатление весьма и весьма корыстолюбивой личности.
– Император Слунж придерживается аналогичного о нем мнения, господин посол, – заметил Ретиф.
В ту же секунду его за рукав потянул Маньян.
– Мм, Ретиф, – пробормотал он приглушенно. – Если бы вы могли уделить минутку… Мне тут пришла в голову одна мысль… Неужели мы с вами вдвоем опять, как обычно, провернем всю работу только для того, чтобы смотреть потом на то, как начальство принимает похвалы?! Соответственно, почему бы нам не подойти потихоньку к Глорбу, – в нем видно присутствие здравого смысла, – и не узнать, может ли развитие отношений между нашими планетами проводиться немного ближе к интересам ломовых дипломатов среднего звена? Ведь если завершение работы над договором и подписание протоколов отдать на откуп Его Превосходительству и Его Величеству, этого вряд ли можно будет ожидать.
– Ваша мысль, господин Маньян, не оригинальна, – заметил Ретиф. – Подождите только минутку. Посмотрим, что у господина фельдмаршала на уме.
Он кивнул в сторону мокрого, который извиваясь всем своим лишенным конечностей телом, продвигался навстречу землянам.
– Послушайте—ка меня, земляне, у меня очень острый слух, так что я просто не мог не услышать некоторых тезисов из вашего разговора. Ну что, Ретиф? – заговорил Глорб. – Давай—ка объединим наши усилия для достижения общей цели, а, что скажешь, приятель? Знаешь, я всегда мечтал подзаняться когда—нибудь строительством. Теперь мне предоставляется отличный шанс. Для замышляемой вами работенки вам никак не обойтись без опытного и знающего подрядчика. У меня есть ребята, которые все сделают как надо и в образцово короткие сроки.
– Звучит разумно, Ваше Императорское Высочество, – согласился Маньян. – Вы планируете выделить рабочих из числа сотрудников вашего ведомства? Сколько у вас мокрых сверх штата?
– Плюнь на это, приятель. Речь идет о миллиарде рабочих. Впрочем, если хочешь прибавь к этому миллиарду и тех, кого ты имел в виду.
– Но… мне показалось, что мы согласились на сотне миллионов! – запротестовал Маньян. – У нас не хватит никакого транспорта! Мы не можем злоупотреблять возможностями…
– Миллион или миллиард – какая разница?! – беззаботно отозвался Глорб.
– Давай говорить по существу дела, а не спорить по поводу частностей. Если честно, то лучше всего я секу в снабжении материалами. Каменные конструкции, арматура, трубы – вот это по мне, в этом я понимаю толк.
– Нет, в самом деле я должен провести черту! – объявил Маньян довольно решительно. – Мне совершенно очевидно, – простите за резкость тона – что Ваше Императорское Высочество не имеете никакого понятия и представления о стоимости межзвездных транспортных перевозок! Перевозить по космосу бетон и свинцовые трубы?!. Об этом не может идти даже речи! – Маньян быстро отошел на десять футов и, отвернув на секунду лицо в сторону, излил на противоположную оконечность острова свой гнев. – О, я должен был раньше догадаться о том, что переговоры пойдут очень бурно! Какое нахальство! Пошли, Ретиф, – бесцветным тоном сказал он. – Господин посол Фуллтроттл будет тревожиться, если мы сейчас же не заверим его в том, что не совершили никакого неблагоразумного поступка с непоправимыми последствиями.
– Для начала мне необходимо нанести обещанный визит к императору, – возразил Ретиф.
– Послушай, Ретиф, – заговорил Глорб тем особенным доверительным тоном, каким разговаривают между собой двое мужчин в присутствии большой группы женщин. – Твой приятель, похоже, совсем не понимает, что мои ребята – это тонкие, чувствительные натуры. Они привыкли работать с знакомыми им материалами. С теми материалами, которые они знают и любят: золото, изумруды, алмазы, рубины, гранит и все в том же роде. Вы, земляне, остро нуждаетесь в поставке нужных материалов, иначе все ваши сооружения обрушатся через год после постройки за милую душу! Я уж не говорю про ребят, которые засохнут как веники, если их принудят работать с чужим сырьем. А я могу обеспечить вас абсолютно всем тем, что сделает ваши постройки крепкими, а ребят счастливыми, пойми же ты это!
– Ну и о каком же вознаграждении вы думаете? – спокойно спросил Ретиф.
– Дак, э—э… Маньян тут как—то обронил фразу насчет небольшого морского мира под названием Средиземное море, – сказал Глорб добродушно. – Так вот я и подумал: а что бы вам не презентовать это море мне в качестве скромного гонорара?..
– О'кей, только после золота, алмазов, изумрудов и рубинов, – сказал Ретиф. – Гранит можете оставить при себе.
– О, как это великодушно с твоей стороны, Ретиф, принять материал, который у нас имеется в избытке и с которым мы не знаем уже что делать, и отказаться от редкого и очень ценного гранита. Надеюсь, что мы оба выгадаем от нашей сделки.
– Строительные материалы?! – дико воскликнул посол Фуллтроттл, меряя Ретифа взглядом Невероятного Возмущения. Это был один из оттенков 291—х, изобретенный и внедренный в жизнь самим послом в его юности. Дело было в Особом Трибунале по Разбору и Оценке Омерзительных Событий Доисторической Эпохи (ОТРООСДЭ), когда члены этого органа едва не одобрили единодушно резолюцию, выдвинутую юным Фуллтроттлом, в которой все массовые миграции в человеческой предистории клеймились, как проявления империалистического протофашизма. Тогда еще представитель Трибунала упомянул о покорении европейского континента африканским «гомо эректусом», произошедшим сто пятьдесят тысяч лет до Рождества Христова. И это не «вписывающееся в поворот» сообщение пресекло в корне то, что могло стать для Фуллтроттла блестящим началом карьеры. Несмотря на то горчайшее разочарование и крах молодой теории, Фуллтроттл с ностальгией вспоминал времена ОТРООСДЭ, свою юность и свое вхождение в мир больших дел. И еще он любил вспоминать эту историю потому, что тогда, в ответ на сообщение представителя Трибунала он только и смог, что состроить гримасу 291—у, которая была признана новой, ценной и занесена в дипломатический кодекс как вариация 291—х с упоминанием кратких сведений о ее создателе. Фуллтроттл всегда гордился тем, что его имя вписано в историю рядом с именами таких корифеев межзвездной дипломатии, как Кродфоллер, Лонгспун, Барншингл и Праффи.
Но вдруг он понял, что слишком отвлекся от сути дела в своих полумыслях—полугрезах и взял себя в руки.
– Возможно ли, Ретиф, – продолжал он возмущенно, – что вы не имеете представления о ценах на фрахт межзвездных транспортных судов?! Я уверяю вас, у кораблей Корпуса найдутся гораздо более важные задачи, чем перевозка по космосу кирпичей и свинцовых труб!
– Да, сэр, – ответил Ретиф. – Но, как решительно заявил фельдмаршал принц Глорб, его мастера будут работать намного лучше и быстрее со знакомыми им материалами.
– Ах, да, это существенная, конечно, деталь, мой мальчик. Учитывание вами привязанностей этих, как их, паразитариев, разумеется, найдет достойное отражение в разделе «Сочувствие и Участие» вашей характеристики для комиссии по аттестации и повышению в должности. Если я, понятно, вспомню о такой мелочи, когда буду составлять эту вашу характеристику. Но уж что я просто вынужден буду указать там, так это ваше странное предложение по использованию огромной части тоннажа флота Корпуса для неадекватных целей. Кстати, в бюро по бюджету вас за это тоже по головке не погладят. Так что, очень советую вам прийти к осознанию того, что рабочим с Мокрина – хочешь не хочешь – придется научиться использовать в своем ремесле земные материалы. И кирпичи, и трубы, и арматуру. Им придется пользоваться также земными ваннами и отказаться от своих отечественных, на которые вы напираете в вашей записке особенно упорно. Как будто фарфоровая ванна – невесть какая важная вещь для развития межпланетных мирных отношений!
– Да, боюсь, ваннами я себя серьезно скомпрометировал, – сказал Ретиф.
– Но на этом пункте принц Глорб особенно настаивал.
– Ммм, – промычал задумчиво Фуллтроттл. – До сих пор понять не могу, кто же кого все—таки надувает в этом дельце. С одной стороны это был очень ловкий ход с моей… то есть с нашей стороны, – так будет лучше сказать – превратить просьбу мокрых по предоставлению ему океанов в решение по нашей проблеме освоения морских неисследованных просторов. Но с другой стороны их самонадеянность и наглое обкладывание нас все новыми условиями и требованиями – включая и ванны, – заставляет меня сдерживать свой оптимизм. Вероятно, были какие—то нюансы, которые я… то есть вы с Маньяном, несомненно, упустили из виду. По—хорошему—то бы стоило нам сейчас аннулировать договор о вечной дружбе с мокрыми, но… поезд ушел, так как этот договор уже одобрен Советом. Могу показать вам папку за номером 201 в моей картотеке.
– Поздно или рано, – заговорил Ретиф, когда ему предоставилась такая возможность, – но первый груз с ваннами уже паркуется сейчас на орбите.
– Значит… э—э… Плоды созрели преждевременно, Ретиф. Боюсь, вы поставили меня в щекотливое положение. Распоряжения Корпуса относительно правильного решения этого дела весьма четки. Поскольку вы превысили свои полномочия, дав одобрение на эти фрахтовые расходы, мне ничего не остается, как только составить бюллетень расходов и предоставить вам возможность спасти свою карьеру очень простым способом – заплатить за все издержки из своего собственного кармана. Рискну взять на себя ответственность и позволить вам выплатить всю сумму не сразу, а в течение нескольких лет.
– Понимаю, господин посол. Как насчет двух следующих кораблей, по самые планширы загруженных камнями? Гранита там нет, так как я твердо сказал Глорбу, что ему придется довольствоваться земным гранитом.
– Великолепно! – воскликнул Фуллтроттл. – Между прочим, в соответствии с девяносто седьмым параграфом второго раздела учебника, вы обязаны взять под личный контроль эти грузы. Надеюсь, вы сделаете необходимые приготовления по распределению грузов для того, чтобы сократить простои судов?
– А, вот вы где! – послышался в дверях радостный голос Маньяна. – О, и вы тут, господин посол! Я только хотел предупредить вас, сэр, что в коридорах уже вовсю гуляет фантастичный слух о том, как вы будто бы навесили на беднягу Ретифа счет за перевозку кирпичей и прочих материалов с Мокрина. Надеюсь, вы вовремя положите конец этому, разоблачив лживость сплетен. Но поторопитесь: выпорхнут из наших стен – не догоните. Могу сообщить конфиденциально, – прибавил он приглушенным голосом, – имидж Корпуса уже заметно затуманен в глазах людей статьями одобренного договора. Вы же знаете этих непосвященных, которые с трудом могут различить крупную дипломатическую победу и тяжкое дипломатическое поражение! А теперь, если еще узнают, что мы тут перебрасываем ответственность с одного на другого, как футбольный мяч, – я, конечно, никого не имею в виду персонально, – нам может быть совсем стыдно выходить на улицу. Хотя я, разумеется, готов первым заявить о том, что Ретиф несет юридическую ответственность за случившееся.
– Ну что ж, – сказал Ретиф, – приму лекарство без гримас, только позвольте мне сделать это… в письменной форме.
